Рассказ imhapless. Серая зона

Четверо моих лучших друзей, не являющихся членами семьи, это Грант, Аарон, Джилл и Эмбер.

Грант – юрист по семейному праву. Он мой партнёр по теннису в парном разряде и на пять лет старше меня. У нас было много дискуссий о разводе, примирении, ожиданиях и точках зрения женатых людей. Мы обсуждали это за обедами и напитками в теннисном клубе, в качестве зрителей на спортивных мероприятиях и во время карточных игр с другими мужчинами.

Аарон – психолог. Мы вместе провели ряд благотворительных мероприятий, и вместе тренируем баскетбольную команду наших сыновей и футбольную команду наших дочерей. Аарон ровесник Гранта, на пять лет старше меня, несмотря на то, что его сын и дочь одного возраста с моими, и они хорошие друзья с моими детьми. Мы тоже говорили о разводе, примирении, ожиданиях мужчин и женщин и психологии брака, иногда с Грантом (если Аарон присоединяется к нашей группе по игре в карты), часто только вдвоём.

Джилл – консультант по вопросам брака и мой партнёр по смешанному пиклболу. Джилл на три года старше меня и также хорошо дружит с моей женой Мари. Помимо встреч на площадке для игры в пиклбол и во время ланчей, Джилл любит ходить в походы, почти всегда с Мари и мужем Джилл, но иногда и самостоятельно. У нас также было много дискуссий о разводе и примирении.

Эмбер на три года моложе меня. Я познакомился с Эмбер, когда спас её из плохой ситуации; она утверждает, что я спас ей жизнь, но я думаю, что это излишняя драматизация. В любом случае, мы подружились, и она также подружилась с Мари. Эмбер – эксперт по связям с общественностью и СМИ, и, вероятно, у неё больше друзей и знакомых, чем у кого-либо ещё из моих знакомых. Медицинская организация, в которой я работаю, по моей рекомендации пару раз с большим успехом использовала её для работы с общественностью и СМИ. Я, вероятно, разговариваю с ней по телефону или пишу смс, по крайней мере, через день, и она часто приходит к нам домой по выходным, и мы общаемся с ней, иногда и с её кавалером.

Есть ещё одна особенность Эмбер, о которой знаю только я: она работает на полставки в элитном эскорте (то есть девушка по вызову). Как я это узнал, – это другая история, в которую я сейчас не буду вдаваться, но наши отношения таковы, что она знает, что я её не осуждаю, поэтому иногда она даже говорит со мной об этом. Она одинока, но у неё широкий круг знакомых. Ей нравится её работа на неполный рабочий день, и мы часто говорим об отношениях и ожиданиях женатых людей.

Если я когда-нибудь изменю Мари (у меня нет желания делать это и я даже представить себе не могу, как это сделать), я бы хотел, чтобы это было с Эмбер, потому что она самая красивая женщина, которую я знаю, и у неё искромётный характер. Однако, даже если бы я был склонен к измене – а я определенно таковым не являюсь – с ней этого никогда бы не случилось, потому что она ценит нашу дружбу, наши отношения, мою помощь и мои жизненные советы.

Все четверо моих осведомлённых друзей говорят мне, что, хотя есть исключения, две наиболее распространенные ситуации, о которых они знают, когда один (или оба) супруга изменяют, – это во-первых когда компромисс невозможен и развод гарантирован. Вторая ситуация – когда обиженному супругу настолько не хватает уверенности в себе, что примирение ищется независимо от обстоятельств. В любом случае основная ситуация "чёрно-белая". Другими словами, нет "серой" зоны. Конечно, есть исключения, но, по словам моих друзей, при изменах придерживаются "серого" подхода только примерно в 10-20% случаев.

Я часто задавался вопросом, каково было бы моё мнение, если бы я был обманутым супругом. Грант, Аарон и Джилл говорили мне это (на самом деле я никогда не обсуждал это с Эмбер, но, судя по другим её словам, я уверен, что её мнение было бы таким же): – Ты не можешь знать, пока не испытаешь это на себе.

Мне хотелось бы думать, что я бы сумел быть в «серой» зоне, но невозможно узнать, пока это не произошло на самом деле.

Все четверо моих друзей считают, что жёсткий, бескомпромиссный развод обычно не срабатывает у тех, кто не изменяет. Тот, кто не изменяет, находит лучшего супруга только примерно в 25% случаев и вообще не находит никого подходящего в 75% случаев. У изменника обычно нет будущей жизни, полной сожалений и разврата, как хотелось бы верить честному супругу, но и он в 75% случаев не преуспевает; в остальных 25% случаев он почти полностью приходит в норму.

В случаях вынужденного примирения тот, кто не изменял, обычно (в 60-70% случаев) чувствует себя неадекватным и смущённым своей уступчивостью, и часто всё равно всё заканчивается разводом в течение пяти лет. Опять же, дела обстоят неважно как для изменника, так и для того, кто не изменяет; большинство из них в конечном счёте не живут хорошей жизнью после этого, но и не остаются без гроша в кармане и не теряют надежды.

Суть в том, что обычно чёрно/белое – это не решение; "серая" перспектива имеет наибольшие шансы на успех.

*************

Меня зовут Сэм Баттри; в начале этой истории мне было тридцать пять лет, я работал в крупной медицинской организации в качестве руководителя медицинской лаборатории. У меня степень бакалавра в области медицинских лабораторных наук в Университете Цинциннати, степень магистра в области управления медицинскими лабораториями в Университете Содружества Вирджинии и сертификат ASCP. Мы с тридцатипятилетней Мари Баттри были женаты одиннадцать лет, у нас двое детей, Джимми (девять лет) и Джули (семь лет). Мари работала в отделе продаж фармацевтических препаратов; уже одно это скажет вам, что она хороша собой и умна, поскольку, хотя это несправедливо, фармацевтические компании нанимают только симпатичных торговых представителей. Помимо того, что Мари умна и хороша собой, она находится в хорошей физической форме; мы с ней тренируемся либо вместе, либо по отдельности, по крайней мере, четыре раза в неделю, и у нас обоих мускулатура и выносливость выше среднего.

Мне нравилось быть женатым на Мари; казалось, мы подходим друг другу почти во всех отношениях. Я бы оценил нашу сексуальную жизнь более чем на девять баллов из десяти, а наши дружеские отношения – на десять. Мари – хорошая мать, которая дарит нашим детям искреннюю любовь и внимание, не переусердствуя в этом. Хотя у нас есть некоторое разделение труда на мужской и женский (например, она готовит большую часть еды, а я работаю на лужайке), мы стараемся, насколько это возможно, распределить все домашние дела поровну и оба участвуем в мероприятиях обоих детей. Я посещаю все балетные концерты Джулии и беру её на тренировки чаще, чем Мари, а Мари водит Джимми на все его тренировки по баскетболу, и я встречаюсь с ним там, чтобы тренировать его любительскую баскетбольную команду вместе с Аароном; и у нас схожие подходы к Джули (футбол) и Джимми (группа).

В общем, у меня очень хорошая жизнь; это та жизнь, которую я хотел сохранить. В начале моего рассказа моя жизнь примерно на 99% соответствовала тому, что я считал идеальным; до начала этой истории я никогда не задумывался о том, к какому проценту идеала я бы стремился, прежде чем вносить трудные кардинальные изменения.

***************

Однажды в мае, вскоре после тридцатипятилетия Мари, я понял, что у меня не было 99% оптимальной жизни.

Была суббота, и Мари поздно вернулась из оздоровительного клуба. Примерно через тридцать минут я должен был тренировать футбольную команду Джули, а Джимми нужно было идти на репетицию группы. Мари вышла несколько измотанная из своей машины с аптечкой с образцами лекарств и спортивной сумкой, подтолкнула Джимми к машине, быстро поцеловала меня, а Джули обняла и пожелала "удачи".

После того, как вихрь покинул дом, пока Джули надевала майку и шорты, я пошёл перенести аптечку Мари с того места, где она фактически бросила её на диван в гостиной, в домашний кабинет. Возможно, она неплотно заперла аптечку на задвижку, возможно, защёлка была нарушена, когда она бросила на диван, или, возможно, возникла какая-то другая проблема, но когда я поднял, футляр открылся, и из него высыпались бумаги. К счастью, образцы лекарств были в безопасных отделениях и не рассыпались, так как я бы не знал, как их разложить. Все бумаги были разбросаны, но я не думал, что привести их в какой-то порядок будет критично.

Когда я собирал разбросанные по полу бумаги, вперемешку с брошюрами и бланками заказов оказались четыре карточки. Одна была сочной поздравительной открыткой от меня; две были самодельными открытками от детей; а четвёртая была сексуальной открыткой, на лицевой стороне которой было написано "С днем рождения, прекрасная задница для пиццы", с цветным рисунком кусочка пиццы пепперони, а внутри было написано "И. …. товарищу по играм", со словами "самой весёлой", написанными от руки между "И" и "товарищу по играм", и тенью склонившейся сексуальной женской фигуры. Внутри была подпись: "С удовольствием, Роб".

Я был ошеломлён. Хотя я на самом деле не знал, кто такой Роб, я подозревал. В течение последних двух месяцев или около того Мари обучала нового торгового представителя по имени Роб – я забыл его фамилию – захватывать часть её территории, в то время как она взяла на себя большую часть территории другой работницы, которая забеременела и ушла.

Я сфотографировал внешний вид и интерьер карточки Роба. Затем я положил все бумаги обратно, а карточки – под остальные документы, плотно закрыл аптечку и поставил обратно на диван в гостиной, вместо того чтобы отнести в кабинет Мари.

На местном веб-сайте компании Мари потребовалось всего пять минут, чтобы узнать его имя и фотографию: Роберт Дрисколл. На вид ему было не больше двадцати пяти лет; он был хорош собой – как и все представители фармацевтической отрасли, – может быть, даже немного лучше, чем обычно для такого представителя. На самом деле он был очень похож на парня, с которым встречалась Мари до того, как я сбил её с ног (по её словам).

К тому времени Джули уже не терпелось приступить к своей игре, поэтому мы сели в мою машину и умчались. Я всю дорогу поддерживал с ней беседу – чтобы отвлечься от того, что я только что узнал и что потрясло меня до глубины души.

Я каким-то образом смог пережить игру Джули, не сорвавшись, не поставив себя в неловкое положение и не ведя себя как Сфинкс, хотя в вопросах замен и стратегии я доверял Аарону больше, чем обычно. Все девочки были счастливы, когда мы выиграли со счетом 4:3 (всегда хорошо, когда игры проходят в конкурентной борьбе и обе команды забивают). После этого Аарон и его дочь, Джули и я, лучшая подруга Джули в нашей команде и девушка из другой команды, которая была хорошей подругой дочери Аарона, пошли выпить молочных коктейлей. Пока все хорошо проводили время за столом и баловались, потягивая молочные коктейли, я извинился и позвонил Гранту на мобильный.

Грант ответил после первого же гудка.

— Тебе лучше не пропускать наш завтрашний парный матч, Борис, – ответил он, даже не сказав "Привет".

Он называет меня "Борис", имея в виду Бориса Беккера, бывшего немецкого профессионала, который считается 11-м лучшим теннисистом всех времён. Я надеюсь, что он называет меня так, потому что думает, что я выгляжу точь-в-точь как Беккер (рост шесть футов три дюйма (1, 91 м), светлые волосы, голубые глаза, очень привлекательный) или из-за моих способностей к теннису, а не потому, что Борис был осуждён за уклонение от уплаты налогов после выхода на пенсию.

— Речь не об этом. Как мне заставить тебя просто ответить на несколько вопросов, чтобы у нас были отношения адвоката и клиента, и ты не мог никому разгласить мои вопросы?

— Это не шутка? – он ответил после паузы.

— Нет, – ответил я немного более решительно, чем намеревался.

— Хорошо; сейчас мы достигаем устного соглашения на этот счёт, завтра ты даёшь мне один доллар после нашего парного матча, и я отправляю тебе контракт по электронной почте для подписания в понедельник; хорошо?

— Согласен.

— Хорошо, какие вопросы?

— Пока только один; кого бы ты порекомендовал как лучшего частного детектива?

После многозначительной паузы он поинтересовался: – Зачем тебе это?

— В данный момент ты не имеешь права задавать мне вопросы; только отвечай.

— ОоооКей… – промурлыкал он; – Westleigh Associates. Я дам тебе завтра карточку.

— Спасибо, – сказал я, – я буду готов к теннису в 8 утра.

В тот вечер Мари вела себя совершенно нормально для субботы как с детьми, так и со мной, в том числе дала понять после того, как дети легли спать, что она хочет изобразить пару бонобо. Я думаю, что я действительно хорош в разделении, потому что я действительно хорошо действовал, сначала доведя её до пятибалльного оргазма, а затем трахнув раком так интенсивно, что она почти потеряла сознание и когда я закончил с ней, была вялой, как тряпка для мытья посуды, – очень благодарная тряпка для мытья посуды.

Я действительно не могу сказать, что творилось у меня в голове, когда я ел, а потом трахался. Я точно помню, что последние полдюжины толчков в киску, когда я засунул большой палец в анус, возможно, были самыми энергичными в моей жизни; может быть, в качестве наказания (если это было так, то это не сработало, потому что она кончила, как атакующий носорог), может быть, чтобы облегчить тоску, может быть, чтобы вернуть себе её киску; я действительно не знаю.

На следующее утро я почти проспал первый сет в парном теннисе, я пришёл в себя во время второго сета и действительно сыграл в свой самый агрессивный теннис за последние годы – бил по мячу так, словно это была голова Роба Дрисколла – и мы с Грантом выиграли у хорошей команды 2-6, 6-3, 6-1. Грант действительно дал мне карточку Westleigh Associates, и я дал ему доллар.

Грант не задавал никаких вопросов, но, когда мы расставались, он искренне сказал: – Если тебе нужно поговорить, будь то как с адвокатом или другом, дай мне знать.

Я поблагодарил его и поехал домой.

В ту ночь у нас с Мари было повторение вчерашней имитации бонобо, только на этот раз трахалка была в позе "Председателя", а я терзал её сиськи, извергая чудовищный заряд во влагалище.

************

Уэстли и партнёры в лице оперативников Аннабель Уотсон и Уильяма Беннета оправдали рекомендацию Гранта. С информацией, которую я им предоставил, в течение двух недель они представили мне полный отчёет; к сожалению, я не могу сказать, что отчёт был "таким, как я хотел", но это было то, что я ожидал. Через десять дней после того, как я подключил к этому делу частных детективов, после того как Мари и Роб завершили телефонный разговор с врачом в пригороде, примерно в пятнадцати милях от нашего дома, они решили пообедать в мотеле №6, а не в Олив Гарден. Они пробыли в комнате 117 один час три минуты.

В Уэстли есть высокотехнологичное оборудование, а Аннабель и Уильям умны и пронырливы, так что я получил несколько фотографий, сделанных через окно, где шторы были задернуты не полностью, и много аудиозаписи.

После того, как я изучил доказательства, я пришёл к выводу, что секс между ними был развлекательным. Я не хочу объяснять почему в деталях, но пара причин заключалась в том, что они почти никогда не целовались (насколько можно было определить по аудиозаписи и, конечно, ни в коем случае при визуальном наблюдении Аннабель или Уильяма) и потому, что Мари не сказала обо мне ничего, что было бы хоть немного негативным… на самом деле, некоторые вещи были положительными, да и Роб никогда не критиковал свою девушку.

Чтобы подтвердить свой вывод, я позвонил Аннабель и Уильяму после моего обзора, рассказал им, каков был мой вывод, и спросил, согласны ли они с этим по своему опыту.

— Именно так мне и казалось в течение тех двух недель, что я наблюдала за ними, и не только в мотеле, – заявила Аннабель.

— Я должен с ней согласиться, – вмешался Уильям.

Чтобы перепроверить, я записался на приём к женщине-консультанту по браку, которая была подругой Джилл и с которой я встречался несколько раз – я не хотел втягивать Джилл в это дело – и предоставил ей имеющуюся у меня информацию, не высказывая своего (или Аннабель, или Уильяма) заключения. Высказав ряд предостережений, чтобы прикрыть свою задницу, она согласилась с моей оценкой. Это было особенно важно, поскольку, честно говоря, я должен констатировать, что не было абсолютно никаких изменений в том, как Мари относилась ко мне, детям или к кому-либо из наших общих друзей.

************

Теперь, когда у меня была необходимая информация, возник вопрос: "Что делать?"

Я решил использовать "серый" подход, который рекомендовали все мои четверо ближайших друзей, задолго до того, как возникла моя проблема. Это включало в себя рассмотрение того, насколько ухудшилась моя оптимальная жизнь, что было лучше для меня, что было лучше для моих детей, что было лучше для моих родителей и друзей и даже что было лучше для Мари. Выводы, к которым я пришёл, были:

#1: Я не могу позволить роману Мари с Робом продолжаться.

#2: Если я напрямую столкнусь с Мари, это определённо повредит нашим будущим отношениям; мы никогда больше не будем на 99% целостными. Если бы мы поработали над этим, мы могли бы вернуться к 80%, может быть, если нам повезёт, к 85%, но никогда к 99%.

#3: Дети никогда не должны узнать. Хотя сейчас они были слишком малы, чтобы оценить это, очевидно, настанет день, когда они смогут оценить; я не хочу, чтобы этот день когда-либо наступил.

#4: Я не хочу причинять Мари физический, эмоциональный или ментальный вред; за исключением того, что я хочу, чтобы она погрузилась в сомнения и долго переживала, что я мог бы узнать, даже если я никогда не столкнусь с ней лицом к лицу.

#5: Я хочу, чтобы Роб заплатил. У меня была инстинктивная реакция пещерного человека на него.

Что я действительно хотел сделать – хотя из этого никогда бы ничего хорошего не вышло – так это выбить из него всё дерьмо. Я хотел раздавить ему яички парой быстрых ударов ботинками со стальными носками, как в некоторых онлайн-фантазиях; но я знал, что это должно быть более утончённым, но продолжительным. Это не могло повлечь за собой рассказ его девушке, потому что тогда Мари в конце концов узнала бы.

#6: Если я смогу отомстить Робу, если я смогу посеять семя сомнения у Мари, никогда не сталкиваясь с ней и не обвиняя, так чтобы она никогда не знала наверняка, тогда я могу надеяться, что моя жизнь в конечном итоге возвратится к 90% или более оптимальной (и 100% для детей).

#7: Надо действовать быстро; я не хочу, чтобы между Мари и Робом произошла ещё одна встреча.

Теперь, когда у меня были заданы все параметры, возник вопрос: "Что конкретно делать?"

***********

Поскольку я работаю в медицинской компании и руковожу лабораторией, я много знаю о лекарствах, вирусах, бактериях и других веществах, которые попадают в кровь, и о том, какое влияние они оказывают на организм человека. После изучения всей информации, которая у меня была, моя первая идея оказалась лучшей.

Я заражу Роба как вирусом простого герпеса-1 (HSV-1), так и вирусом простого герпеса-2 (HSV-2). И то, и другое может проявиться в течение 2-12 дней; если используется особенно вирулентный штамм ВПГ-1, можно почти с уверенностью сказать, что внешне он проявится в течение 2-4 дней. Мне нужно найти способ заразить Роба так, чтобы у него проявились явные симптомы в течение 2-4 дней, при этом я должен быть уверен, что Мари не заражена.

Я снова нанял Аннабель и Уильяма, чтобы они тщательно изучили Роба и попытались найти способ убедиться, что у Мари нет шанса заразиться от него, пока у него не появятся очевидные симптомы. Мари достаточно разбирается в медицине, чтобы легко распознать ВПГ-1, и будет избегать Роба, как чумы, и несомненно будет нервничать.

Как оказалось, всё сработало почти идеально. Единственное, что не сработало, это то, что я не смог помешать Мари и Робу устроить ещё одну (и последнюю) развлекательную сексуальную акцию. У них была встреча через тринадцать дней после той, свидетелями которой были Аннабель и Уильям. На этот раз это было во вторник в пригороде в отеле Holiday Inn Express, комната 142. Они пробыли в комнате пятьдесят семь минут, и там был хороший звук, но только две зернистые фотографии. Аудиозапись, по сути, ничем не отличалась от первой и не противоречила моему заключению о рекреационном сексе.

В четверг после этой встречи Роб был в раздевалке заведения, где он играл в сквош. Оперативник из другого города, с которым я договорился и оплатил через Интернет, и с которым мне никогда не приходилось встречаться лично, наткнулся на Роба в раздевалке и ввёл ему высокую концентрацию ВПГ-1 и ВПГ-2.

Я организовал день таким образом, чтобы Мари пришлось остаться дома в ту пятницу – она почти закончила обучение Роба, и он мог справиться с работой сам. Я также солгал, что выиграл конкурс на поездку в Лас-Вегас, чем удивил Мари. Неожиданный отпуск для нас с Мари был запланирован с субботы по среду следующей недели (она не видела Роба и не связывалась с ним по выходным).

Чтобы сделать возможным отпуск, я уже договорился с секретарем Мари о том, чтобы перенести встречи Мари с понедельника по среду, и о том, чтобы её родители и мои по очереди присматривали за детьми, водили их на мероприятия по выходным, а также в школу и обратно в будние дни.

Короткая поездка в Вегас имела дополнительное преимущество в том, что улучшила нашу с Мари сексуальную совместимость, в которой не было недостатка с самого начала, хотя у меня всё ещё были проблемы с очищением моего сознания от её отношений с Робом. Я хотел подарить ей лучший сексуальный опыт в её жизни, поэтому я купил несколько маленьких голубых таблеток и тонкий вибратор.

За четыре ночи и пять дней, что мы были в Вегасе, мы с Мари трахались больше, чем за любую неделю до этого в нашей жизни. Это включало даже то, что я несколько раз трахнул её вибратором в анус – то, что мы никогда даже не обсуждали раньше, и что в Вегасе она не хотела пробовать, но что ей в итоге понравилось (как только она оправилась от обморока). Мы дважды использовали вибратор в её анусе, пока я трахал киску.

Мари ушла на работу в четверг утром после нашей поездки в Вегас такой счастливой, какой я её никогда не видел. Она вернулась в четверг вечером нервной и угрюмой. Конечно, я знал почему; она увидела вспышку герпеса на лице Роба (Аннабель сделала для меня пару хороших фотографий).

В течение следующей недели Мари была похожа на длиннохвостую кошку на фабрике кресел-качалок. Было ясно, что она сдала анализ крови (очевидно, не в моей лаборатории, хотя именно там Роб сдавал свой анализ) и ждала результатов. Путем тонких расспросов – а также установки "жучка" на её телефон – я установил, что у неё больше не было отношений с Робом, да и вообще он был уволен. Я полагаю, фармацевтической компании не нравится, когда её торговые представители ходят с герпесом на лицах.

Очевидно, Роб распознал симптомы, как только у него случился первый приступ, и немедленно начал лечение, так что, возможно, это не разрушит его жизнь навсегда. Так или иначе, мне всё равно.

************

Можно назвать день, когда Мари получила отрицательные анализы. Это была среда, через неделю после нашей поездки в Вегас. Она выглядела как самый счастливый человек в мире. Она напала на меня той ночью – до этого она отпрашивалась от секса с тех пор, как мы вернулись из Вегаса, сначала жалуясь на сексуальную усталость от наших тамошних секс-свиданий, а затем на болезнь, которую она не хотела, чтобы я подхватил, из-за чего она даже спала в комнате для гостей. В среду она была похожа на сучку в период течки, когда скакала на мне, как чемпионка-наездница.

Следующие две недели я незаметно мучил её, позволяя ей подслушать разговоры о том, что кого-то уволили из её офиса за герпес (она не спросила, как я узнал, хотя сама не говорила мне, но ведь именно моя лаборатория провела анализы крови Роба). В течение нескольких недель она иногда странно смотрела на меня, задаваясь вопросом, что я знаю, но это никогда не влияло на её действия. На самом деле, она, казалось, прилагала усилия, чтобы быть ещё более ласковой и сексуально доступной, чем обычно.

**************

Вы можете задаться вопросом, как я потратил деньги так, чтобы Мари об этом не узнала. Учитывая частных детективов, оперативника из другого города, поездку в Вегас, которую я якобы выиграл, и многие другие непредвиденные расходы, это обошлось мне более чем в 25 000 долларов.

Я занял деньги у Эмбер, с соглашением возвращать их постепенно в течение тридцати месяцев.

Однако было одно предостережение, прежде чем Эмбер одолжила мне деньги. Она хотела знать зачем и пообещала никогда никому об этом не рассказывать. Я доверял ей – особенно потому, что у неё всё ещё было убеждение, что я спас ей жизнь (хотя, по моей оценке, это преувеличение, то, из чего я её вытащил, было серьёзным рискованным делом, но не более того), – поэтому я рассказал ей.

Я пытался рассказать ей только основы, но в конце концов она вытянула из меня всю историю. Я также сказал Эмбер, что, возможно, откажусь от Мари, как только дети отправятся в колледж, – если я не смогу полностью простить и забыть её интрижку.

Эмбер положила передо мной 25 000 долларов наличными со словами:

— Вот в чём дело. Ты возвращаешь их постепенно в течение тридцати месяцев, но это ещё не всё. К тому времени, когда Джули поступит в колледж – через одиннадцать лет – я заранее брошу свою работу на полставки. Если ты откажешься от Мари, мы с тобой станем парой, чтобы посмотреть, сможем ли мы быть совместимы в долгосрочной перспективе. Согласен?

Я, блядь, не мог поверить в то, что она только что сказала. Это означало, что у неё были ко мне тонкие чувства, и хотя она никогда бы не попыталась разрушить мой брак, но если это случится, она хотела попробовать быть со мной.

— Но ты моложе меня и можешь выйти замуж раньше. – пробормотал я.

— Моложе ничего не значит; шансы на то, что я выйду замуж за кого-то, кроме тебя, невелики, но если это произойдёт, мы тогда всё пересмотрим. Итак, это сделка или мне положить эти деньги обратно под матрас?

После паузы я сказал – Сделка.

Затем Эмбер впервые в жизни поцеловала меня в губы. Это был не лёгкий поцелуй, это был поцелуй, который отключил пожарную сигнализацию. У меня подкосились колени после того, как она прервала его.

— Больше этого не будет, пока Джули не поступит в колледж, – усмехнулась она, затем засунула часть наличных мне в штаны, не забыв при этом погладить мой твёердый как камень член, оставила остальные деньги на столе и неторопливо вышла.

************

Прошло уже восемь лет с тех пор, как Роб заболел герпесом, а Мари, так сказать, "обрела религию". Сейчас я действительно считаю, что у меня более 90% оптимальной жизни, и я очень рад – особенно учитывая, насколько хорошо идут дела у моих детей, – что я выбрал "серый" (также известный как "взвешенный") подход, а не чёрный или белый. Иногда мне почти жаль, что я заразил Роба герпесом и из-за этого его уволили – "почти". Причина, по которой я, в конечном счёте, не испытываю чувства вины, заключается в том, что, если бы я не предпринял что-то по поводу развлекательного секса Мари с Робом, я бы никогда не смог психологически принять "серый" подход.

Откажусь ли я от Мари, как только Джули поступит в колледж? На данный момент я не могу сказать. Я знаю, что Эмбер остаётся на заднем плане. Конечно, я вернул ей кредит менее чем за тридцать месяцев и подарил ей браслет с бриллиантами после последнего платежа. С тех пор я ни разу не видел её без браслета.

Всего два дня назад, когда мы были в походе с группой, включая Мари, мы с Эмбер отстали от остальных, и Эмбер сказала мне:

— Если тебе интересно, я бросила свою работу на полставки.

Я улыбнулся ей, она улыбнулась в ответ.

— Осталось всего три года до того, как Джули поступит в колледж, – усмехнулась она.

Затем я получил от неё второй горячий поцелуй в моей жизни, и мы быстро догнали остальных.