Развод Гл.3

Я встал и стянул трусы до колен. Вероника придвинулась ближе, рассматривая мой вялый член.

— Ну…, такое себе, конечно. Сочувствую.

Нормальный у меня член. Как и все в юности, я прикладывал к нему линейку — шестнадцать с половиной сантиметров. Не много и не мало.

Она брезгливо поддела член пальцем, приподняла. Член начал крепнуть и расти. Вероника даже отпрянула.

— Фу ты, господи! От пальца завелся. Сколько он у тебя уже без секса? — спросила она Лерку.

Она пожала плечами.

— Не помню, давно уже. Дрочит, наверное, втихаря, кто ж такому даст.

Это, к сожалению, правда. Не то, что мне никто не дал бы, на романы у меня просто не было времени и желания. Приходилось снимать напряжение самому.

— Ну-ка покажи, как ты это делаешь.

Вероника закрыла пузырек с лаком и поерзала, усаживаясь удобнее. Лерка смотрела на меня с любопытством. Сделаю я это или нет?

Дрочить, когда за тобой наблюдают, то еще занятие, но я справился. Сказалось трехдневное воздержание. Вероника сразу не поняла, что я задумал, поэтому не успела среагировать. Я начал дрочить, направив член прямо на нее, а она с улыбкой наблюдала за мной, ни о чем не подозревая. Чтобы кончить, много времени не понадобилось. С первым, самым сильным толчком сперма шлепнулась ей на лицо, повиснув густой каплей на носу, а остатками я забрызгал ее колени и пол.

Ошеломленный вид Вероники стоил моего унижения, даже Лерка рассмеялась. Но ей было не смешно. Она молча взяла салфетку, вытерлась и с напускным спокойствием сказала:

— Я тебе за это член оторву, скотина.

— Да ладно, Ника. Сама виновата. — Лерка потрепала ее по плечу. — Успокойся. Давай, крась ногти.

— Да пошел он на хуй!

Она вскочила и выбежала из комнаты. Хлопнула дверь в ванную, потом послышался звук льющейся воды.

Лерка усадила меня и продолжила разрисовывать.

— Нарываешься. У тебя появился враг. Это уже не наши игры, она постарается тебе отомстить.

Я молчал.

— Скажи, почему ты остался? Ты конечно слабак, но не полный идиот.

Я пожал плечами. Говорить ей о своем плане я не собирался, а подходящих отговорок у меня не было.

— Ладно, будем считать, что ты внезапно стал мазохистом. И еще… не злись на меня. Я хотела как лучше. Способ растормошить тебя, конечно, оригинальный, но и это не помогло. Хрен с тобой, золотая рыбка, живи, как хочешь. Я даже готова всем рассказать, что ты все знаешь.

— Нет!

Она вздохнула.

— Не понимаю. Тебя же Ника сожрет. Ты ее обидел.

— Я с ней разберусь.

Лерка рассмеялась.

— Осмелел? Потому что ей не хватит сил тебя избить? Учти, если ты сделаешь ей больно, Филипп возьмется за тебя по-настоящему. Она все-таки его девушка.

Я не ответил, а Лерка больше разговаривать не захотела. Через двадцать минут я смотрел на себя в зеркало. Жуткое зрелище — женщина с короткими волосами и кадыком.

Лерка осмотрела меня и нахмурилась.

— Да уж. Из говна не сделаешь конфетку.

Она порылась в сумках, достала белую тряпку и повязала мне на голову, как косынку.

— Все, свободен. Иди к себе. И не забывай, я все еще в игре, так что и от меня тебе достанется. Даже наедине. В удовольствии обоссать тебя еще раз я себе не откажу. Я, наверное, извращенка, но мне очень понравились эти новые ощущения. Ты остался, так что все по-честному. А если ты упрешься, мне придется пожаловаться парням. Моя игра, мои правила.

Я пошел к себе в берлогу, прихватив по пути подушку с дивана. Долго сидеть на деревянном полу очень утомляет. На кухне, скрестив руки на груди, меня ждала Вероника. Она едва себя сдерживала, чтобы не заорать.

— Когда мальчики проснутся, они займутся шашлыком на улице, а ты придешь ко мне с извинениями. Я из тебя все дерьмо вытрясу, — сказала она с ядом в голосе. — Целуй мне ноги, скотина!

Если я сейчас ее не послушаюсь, то все испорчу, а вот шашлык как раз то, что нужно. Дело близится к развязке. Я встал на четвереньки и поцеловал ей пальцы на ногах. Сначала на левой, потом на правой. На левой, на правой. Я увлекся и стал подниматься выше, целуя щиколотки. В этом не было ничего неприятного.

Вероника наклонилась и схватила меня за волосы. Я уже знал, что она сделает. Смотря мне в глаза, она набрала в рот слюны и плюнула, попав мне в нос. Точно туда, куда я ей кончил.

— Ничтожество!

Оттолкнув меня, она вышла и хлопнула дверью.

Фил и Кот проснулись через полчаса, но меня пока никто не трогал. Я слышал, как Вероника просила «мальчиков» заняться шашлыком, потому что «этой трусливой сучке нельзя доверять мужское дело». Когда в доме стало тихо, я пошел в спальню к Веронике. Она сидела на разобранной постели и распутывала длинную тонкую веревку. Где она ее нашла? Тоже привезла с собой? Скорее всего, да, потому что рядом лежали наручники с розовой меховой опушкой. Все из одного секс-шопа. Лишь бы у нее не нашлось еще и резинового члена, на такое я точно не согласен. А мне надо придерживаться легенды до самого конца, иначе ничего не выйдет.

— Пришла зассанка? Ну, я слушаю.

— Прости… — промямлил я, опустив голову.

Надеюсь, я достоверно изображал покорность.

— И все?

А что надо говорить в таких случаях? Да и был ли у кого-нибудь такой случай, когда надо извиняться, что кончил на лицо девушке? Смешно. В коридоре послышались шаги. Кто-то зашел на кухню и вернулся. В спальню заглянула Лерка.

— Вы чего тут? Ника, я тебя прошу…

— Не переживай, твой чмошник пытается извиниться, но у него пока не получается. Иди, я скоро.

Я стоял спиной к Лерке, но почувствовал, как она покачала головой. Дверь закрылась, я прокашлялся и понес какую-то ахинею:

— Я хочу извиниться за свой член. Он не виноват, это все я. Он больше не будет…

— Вот это ты в точку, — перебила меня Вероника. — Он точно больше так не будет. Никогда.

Из окна спальни было хорошо видно, как Фил возится с мангалом. Пришла Лерка, поставила на стол деревянную стойку с ножами, и Кот начал нарезать зелень. Я успокоился, когда увидел тот самый набор с кухни — все идет по плану. Пять одинаковых ножей, четыре висят на крючках, один в руках у Кота.

— Сними трусы, встань на колени спиной ко мне, — приказала Вероника. — И руки за голову.

Я, конечно, подчинился, даже не пытаясь угадать, что она задумала. Все равно скоро это закончится.

Первым делом на запястьях щелкнули наручники. Потом она надела мне на шею петлю, пропустила веревку спереди между ног, а конец привязала к наручникам. Если я попытаюсь убрать руки из-за головы, петля на шее начнет затягиваться. Умная стерва.

— На пол ложись.

Я лег возле кровати, и Вероника деловито связала мне ноги.

— Смотри, не обосрись от страха.

Она подняла ногу и резко опустила, припечатав ступней мой член и яйца. И тут пришла боль. В глазах потемнело, подступила тошнота, точно как в детстве, когда я ударил себе по пальцу молотком. Я открыл рот и часто задышал, отходя от шока, а она тут же этим воспользовалась — затолкала туда мои трусы. Еще и утрамбовала по всей науке, чтобы я не смог их выплюнуть.

— Хорошо-о, — протянула Вероника, будто испытывая наслаждение.

Надо как-то выкручиваться, похоже, у Вероники совсем съехала крыша. Я попытался закричать, но у меня получилось только глухое мычание. Как быть? Это же была часть плана!

— Тебе понравилось? Это только начало, придурок. Я отучу тебя шутить надо мной.

Вероника наклонилась ко мне, шлепнула по щеке, отвесив звонкую оплеуху, и схватила за подбородок, чтобы я не мотал головой. Она наклонилась еще ниже, так, что я стал чувствовать легкий перегар в ее дыхании, и плюнула. Первый плевок попал мне в глаз, второй растекся по щеке и щекотно затек в ухо. Нестерпимо захотелось почесаться. Она плюнула в третий раз и заговорила сама с собой разными голосами:

— Итак, коллега, начинаем операцию по удалению этого ненужного отростка.

— Аппендицита, доктор?

— Нет, что вы, вот этого никчемного члена. Пациент все равно не умеет им пользоваться. А на его месте мы сделаем прекрасную вагину. По-моему хорошая идея. Как вы считаете, коллега?

— Доктор, вы гений!

Я с ужасом ждал, что она будет делать дальше. Вероника вытащила шнурок из моей кроссовки, села мне на ноги и я почувствовал прикосновение пальцев к члену. Острая боль прошла, только немного ныли яйца.

Я не мог поднять голову из-за скованных сзади рук, поэтому не видел, чем она там занимается. Но догадался по ощущениям. Вероника перевязывала шнурком член у самого основания. Она затянула узел, нежно провела пальцем по всей длине и пощекотала яйца.

— Давай же милый, поднимайся, — проворковала Вероника бархатным голоском и оттянула кожу с головки. Легко подрачивая, она не переставала мурлыкать:

— Покажи мне, какой он у тебя большой. Хочу его почувствовать внутри себя. Да, дорогой, возьми меня, я уже вся мокрая.

Она начала елозить бедрами по моим ногам, постанывая и часто дыша. Кто бы смог такое вытерпеть? Член стал подниматься и давить на шнурок. Я запаниковал. Если эта сумасшедшая продержит мою эрекцию достаточно долго, то в члене нарушится кровоток. Последствия будут самые плачевные. Я замычал и забился всем телом, но со связанными руками и ногами не смог ничего сделать.

— Не рыпайся, или дам пинка еще раз, а потом начнем все сначала, — пригрозила Вероника.

Она теребила зажатый в кулаке член, пытаясь приноровиться, чтобы он не опал и чтобы я не кончил. Через некоторое время ее лицо посветлело.

— Ой, какой он стал синенький! — просюсюкала Вероника голосом маленькой девочки. — Прелесть!

Я уже мысленно попрощался с половой жизнью, но меня спасла Лерка, за что я ей всегда буду благодарен, несмотря ни на что.

— Ника, ну что ты так долго? Филипп беспокоится уже, — раздался ее голос у двери.

— Сейчас, еще пять минуточек, — капризно ответила Вероника.

Лерка вошла и встала над нами, пытаясь понять, что тут творится.

— Ты совсем охренела? — заорала она и спихнула с меня Веронику. — Дура! Я же всех предупреждала!

Пока она дрожащими руками развязывала узел и разматывала шнурок, Вероника пыталась оправдаться.

— Он меня оскорбил! Кончил мне на лицо своей вонючей спермой! А если бы он тебе так?

— Иди на улицу. Я с тобой потом разберусь.

Вероника обиженно развернулась и утопала по коридору на выход.

— Ты как? — спросила Лерка. Она спохватилась и вытащила у меня изо рта трусы.

Я глубоко вздохнул.

— Развяжи меня. Пожалуйста.

Лерка расстегнула наручники, распутала веревки и села рядом. Я с наслаждением выпрямился и потрогал член.

— Дай-ка мне посмотреть, — сказала она, убирая мою руку от члена.

— Вот пизда тупая! А я ведь тебе говорила, что шутки кончились.

Лерка потрогала член и стала его осторожно поглаживать и разминать. Какие забытые ощущения!

— Спасибо тебе.

— Да ладно. Мне бы не хотелось, чтобы ты заявил на кого-то из нас в полицию. Поэтому тебя никто не должен трогать. Никому не нужны проблемы с законом.

Я с облегчением почувствовал, что сейчас кончу от ее массажа. Значит все в порядке. И не стал сдерживаться. Член дернулся и брызнул спермой Лерке на руку, но она не разозлилась и руку не убрала. Дождалась, пока не перестанет вытекать сперма и член не опадет.

— Ну, слава богу! Живой.

Она выдохнула, улыбнулась и вытерла руку о подол моего платья.

— Хватит, наигрались. Ты уже все всем доказал, поэтому никто тебя трогать и подначивать не станет. У нас своих развлечений полно. Я же не только из-за тебя сюда приехала, у меня может новая жизнь начинается. А ты можешь валить куда хочешь.

— Нет, я останусь, — упрямо заявил я.

Сочувствие и доброта Лерки ничего не отменили. Я должен это сделать. Для себя. А этот маскарадный костюм горничной как нельзя лучше подходит для моего плана.

Она пожала плечами.

— Ты чокнутый.

Лерка встала, поправила платье и собралась уходить.

— Лер, постой.

Она обернулась.

— Ты не хочешь… в туалет? В качестве благодарности за спасение? Тебе же это понравилось.

Не знаю, зачем я это предложил, но простого «спасибо» мне показалось мало. Лерка помолчала, обдумывая предложение, но махнула рукой и отвернулась.

— Да пошел ты!

Раз от меня отстали, самое время приступить к выполнению задуманного. Пока любовники веселились во дворе возле мангала, я рылся в спальне Вероники в поисках телефона, который отобрал у меня Фил. Телефон лежал в прикроватной тумбочке, вместе с моим кошельком и побрякушками Вероники. Это было легко. Теперь надо достать нож. Не любой, а тот самый. Я встал у окна, чтобы следить за всеми передвижениями Вероники, Лерки, Кота и Фила.

Лерка и Вероника стояли в отдалении у забора и о чем-то оживленно переговаривались, поглядывая на своих любовников. Наверное, Лерка отчитывала Веронику за то, что она со мной сделала.

Кот с Филом сидели за столом, заканчивая приготовление к ужину. Кот нарезал хлеб. Я внимательно следил за его движениями, больше ни на что не отвлекаясь. Он дорезал хлеб, положил рядом нож и откинулся на спинку скамейки. Что-то сказал Филу, они рассмеялись. Потом подошла Лерка с недовольной Вероникой. Они сели и начали есть шашлык. Придется потерпеть, на отдыхе быстро не едят. Через долгих и томительных полчаса все поднялись и вышли за калитку. Наверное, пошли прогуляться. Тоже занятие не терпящее суеты, у меня полно времени.

Я спокойно вышел, осторожно взял нож за лезвие, положил на его место другой и вернулся в дом. Все теперь остается только ждать.

Они вернулись через сорок минут. За это время я успел все подготовить: тряпку, бутылку водки, нож и телефон. Как только скрипнула калитка, и послышались голоса, я метнулся в большую комнату и сразу набрал номер полиции. Скорая на убийство приезжает по умолчанию.

— Алле, попытка убийства в дачном поселке «Ассоль», Садовая, дом пять. Приезжайте скорее, человек умирает!

И сбросил вызов. Они обязаны проверить. Приедут. Обязательно приедут. Все, колесики закрутились. Одним махом, семерых побивахом, или что там говорят по такому случаю? Самая точная пословица — одним ударом двух зайцев.

Я влил в себя полбутылки водки и взял нож. Водка сразу же ударила по мозгам. Надеюсь, мне будет не очень больно. На всякий случай я полил из бутылки на лезвие, протер, и взялся двумя руками за обернутую тряпкой ручку. Как самурай, честное слово. Успокоив дыхание, приставил лезвие к животу. Тут же забегали, затолкались мелкие мыслишки: а если я умру? А если нож заденет что-нибудь важное? А если…, а если…

Наконец, где-то, пока еще далеко, послышался вой сирен. Представляю, какие у них будут озадаченные лица, когда в дом вломится полиция и врачи.

Ну, с богом.

— Давай же, трус! — закричал я себе мысленно.

Чувствовать, как вместе с тканью платья лопается от удара собственная кожа не очень приятно. Еще хуже толкать в себя острую железку и не останавливаться. Я держал в голове только одну мысль — успеть выкинуть тряпку и не вынимать нож из живота, иначе истеку кровью.

Прежде чем отключиться, я понял, что все сделал правильно. Тряпка валялась под диваном, а я, раскинув руки с ножом в животе, лежал на полу. Моих отпечатков на ноже нет. Спектакль окончен, занавес. Я больше не трус.

И кто кого теперь развел?

***

Я выжил! Две недели в больнице не были веселыми, но у меня было время закончить начатое и привести в порядок мысли. Моя стройная версия событий была правдоподобнее, чем отговорки этих четверых. Кто в здравом уме поверит, что человек выпил водки, переоделся в женскую одежду, накрасился и зарезал сам себя? Бред. Даже я не могу в это поверить. А я рассказал все, как было. Почти. Начиная от заговора против меня, (у Лерки и Вероники в телефонах нашли переписку на эту тему), ножом у горла и издевательств. Рассказывая об издевательствах, я особо упомянул Веронику. А закончил откровенным, но необходимым враньем — Кот ударил меня ножом. Муж, жена, любовник, любовный треугольник. Такие вот стихи.

Поскольку на ноже были только отпечатки Кота, никакие свидетели не помогли. Возможно, он выйдет из тюрьмы лет через пять по УДО. Как там Лерка говорила? У него статус со всеми вытекающими? Пускай. Факт, человек наказан. Даже пять лет срок немаленький. Фил получил условно, как и Лерка с Вероникой. Плюс исправительные работы. А на мой счет упала щедрая компенсация за моральный ущерб.

Лерка теперь, наверное, носит Коту передачки в СИЗО, но это не точно. Скорее всего, он на нее зол, что согласился участвовать в этом деле и не захочет с ней больше общаться.

Один носатый классик просил своих читателей не обижать маленького человека. Но это раньше я жил по Гоголю, а теперь мне ближе Ницше. Он сказал, что нужно остерегаться «маленьких людей», потому что они мстительны.