Репетитор_08

— Умница! Такие детали, очень важны, – она поцеловала меня в губы. – Беги, милая.

Дома, в моей комнате хозяйничала мама.

— Подождёшь, минут пять? – она возилась в шкафу, часть вещей была свалена на кровати. – Сейчас, заканчиваю.

— Конечно, подожду! – хотел спросить, что она делает, но у меня были дела поважнее.

Я закрылся в ванной и разделся перед зеркалом, как неделю назад. Вроде, всё точно такое же. Или, бёдра чуть больше? Грудь? Или, мне уже мерещится начинает? Ношение женской одежды, может как-то отразится на поведении, на эмоциях? Наверное… Подсознательно, я начинаю копировать женщин… Или, сознательно? Телосложение, точно не должно измениться! Хотя, столько секса… Причём тут, секс?

— Дорогая, иди! Всё готово!

Дорогая? Мне послышалось? Или, мама тоже решила принять участие в этом спектакле? Я быстро оделся, и выглянул из ванны.

— Поужинаешь, или переоденешься, сначала?

Переоденусь? Зачем?

— Переоденусь, – проговорил я, заходя в комнату. Хотелось понять, что она имеет ввиду.

— Раздевайся. Мы встречались с Ирой, – какой, Ирой? Ириной Анатольевной? – Перебрали твои вещи, у нас, и у них. Более нейтральные, будут здесь, чтобы не шокировать соседей. Откровенно женские – у них. Белья, там Ритиного хватит, здесь, моего. С бельём, сама потом разберёшься. Она сказала, в среду едете, ещё чего-то накупите.

— Мам, ты обращаешься ко мне, как к девочке? – уточнил я зачем-то.

— Конечно, милая моя! Если тебе неприятно… Я думала, так будет проще, нам обеим…

— Мне приятно, наверное…

— Замечательно! Тебе только бельё дать, или полностью оденешься?

— Как тебе больше нравится… – я плохо соображал, для принятия такого важного решения.

— Тогда, бельё! – мама откровенно обрадовалась. – Меня так заводит, когда ты в моём белье… Трусики, чулки… Мои лифчики тебе великоваты. Я взяла парочку у Риты, но вот, моя блузка! Она мне мала, тебе подойдёт.

Оказывается, о моих личных пристрастиях, начинают заботиться за моей спиной. Не понимая, как к этому относится, но счастливо улыбаясь, надел кружевное бельё, покрутился перед мамой, и мы пошли на кухню. Если в доме Ирины Анатольевны, я ощущал себя совершенно комфортно, то в своём собственном… тоже… Даже, если меня увидит отец… Его мнение настолько мало меня волновало, будет он возмущаться или восхищаться…

— Можно, сегодня я начну с новостей? – мама уселась напротив, всё так же кутаясь в халат. – Прежний начальник, меня не станет тревожить. Этот Герман, весьма авторитетный дядька. Завтра, к восьми выхожу на работу. Тебе, к семи. Готовься к раннему подъёму. Завтрак, он сам приготовит, я тебе принесу. Кроме этого, ничего не есть…

— Да, он мне говорил.

— Он предложил мне стать твоей дуэньей. Буду следить, за соблюдением режима. Извини, но это твой последний домашний ужин.

— Ого! Так ты, на его стороне? – нет, это была не обида… скорее, ревность? К маме, или этому всесильному Герману, который пробрался и на домашнюю кухню?

— Я всегда буду на твоей стороне! Заняться спортом, и правильно питаться, не вижу здесь ничего плохого. Ты ещё, и начнёшь там учиться…

— Посещать лекции, – зачем-то уточнил я.

— Тебя, что-то не устраивает?

— Слишком, устраивает… Зачем ему, это всё?

— Скажем так – ради своих прихотей, люди часто жертвуют большим, чем ради необходимого. Посещение тренажёрного зала, порция еды, посидеть на лекциях… Что такого, он для тебя делает? Кстати, мне тоже придётся заниматься на тренажёрах. У него какой-то пунктик, по поводу физической формы.

— Тебе-то, зачем?

— Если интересно, спросишь у него сама. Лично меня, больше устраивают тренажёры, чем полдюжины бухих самцов.

Я тяжело вздохнул. Если, решая задачу Ирины Анатольевны переживал, что слишком мало исходных данных, то в этом случае, их не просто мало, они… какие-то абсурдные. Хотя, если он рассматривает меня, как потенциальную любовницу… Моя физическая форма, имеет значение… Любовница… Немного странно думать о себе в подобном качестве. Как современный человек, далёкий от разных извращений, я не считал гомосексуализм, чем-то ужасно недопустимым. Но, когда эти извращения приближались вплотную… Впрочем, надевать женское бельё, тоже извращение. Или, ещё нет? Вот, позволить обращаться с собой, как с девушкой… Нет, обращаться, ладно. Получать от этого удовольствие… самому идти навстречу… Строго говоря, никто мне силой, член в рот не совал! Да, я думал просто слизать крем, но тут уже слишком тонкая грань… Когда член у тебя во рту, глупо оправдываться, что просто не нашёл ложечки… И, если у владельца члена есть сиськи, это никак не отменяет факт наличия члена!

— О чём задумалась? – робко поинтересовалась мама.

— О том, что когда-то начиналось, как забавная игра.

— Ты, всё ещё, можешь отказаться.

— Ага, и потерять учёбу в престижном Вузе. Ты теряешь работу… Папа, ничего не теряет. Счастливый человек!

— Видишь? У тебя прямо пред глазами есть пример.

— Дико звучит для меня самого… Если бы на выбор было две дороги, твоя и папина… пожалуй, я бы выбрал твою. Боль и унижение, могут приносить хоть какое-то наслаждение… развлечение… Но, такое животное существование, в компьютерной игре…

— Не только, боль и унижение. В обычное, рабочее время, мною восхищаются, уважают… Да, это своеобразное восхищение. Хоть я и шлюха, но всё же, элитная. Понимаю, что это служит слабым утешением…

— Тогда, почему ты сидишь, кутаясь в халат? – на меня накатил очередной приступ раздражительности, и я собирался выплеснуть его на маму. Понимание того, что она ни в чём не виновата, и пытается мне помочь, ещё больше его усиливали.

— Твоё тело, твой рабочий инструмент! Все синяки и шрамы, были честно тобой заработаны! Боксёр на ринге, не прячет своё избитое лицо! Он понимает, что это цена победы… или, проигрыша! Ты позволяла своим коллегам расслабиться, разлечься, сбросить накопившуюся усталость и злость! Если бы законные жёны понимали, от чего их спасают шлюхи, вроде тебя, они бы поставили вам памятник!

— Никогда на это так не смотрела, – удивилась мама. – Хорошо, если ты так считаешь… Можно проверить, насколько ты искренний! Ты доел? Пошли в твою комнату. Здесь, я всю посуду посшибаю.

Я уселся на кровать, понимая, что увижу то, что совсем не хочу увидеть. И, не смогу забыть увиденное. Зачем я это делаю? Хочу унизить маму? Испугать себя самого?

Мама повернулась спиной, скинула халат и только сейчас я заметил, что она в плотных светлых колготах. Она стянула их, подрагивая чёрно-жёлтыми ягодицами, и развернулась ко мне. Да, такого, я точно не хотел увидеть. Самыми пострадавшими были груди и лобок, причём следы на лобке, уходили в промежность. Живот, покрыт багровыми полосами. Ноги…

— Отчего это? – каждая щиколотка, была окольцована шрамами, словно браслетами.

— Привязывали ноги, чтобы я не могла их сдвинуть, – спокойно пояснила мама, но её голос заметно дрожал.

— На животе?

— Когда часто бьют по спине и попе… Боль, не воспринимается так остро, вроде, привыкания. По животу, только ремнями били, чтобы не повредить внутренние органы. Но, орала я, как в первый раз… Мой начальник… бывший, хорошо в этом разбирается.

— Садист он, твой начальник.

— Он способен удерживать в рамках себя, и товарищей. Никому не позволял… слишком… Многим, повезло меньше, чем мне. Когда мужья, кулаком жён забивают насмерть…

— Когда я говорил, что постараюсь обеспечить тебя необходимыми страданиями… На такое… я не рассчитывал.

— Не переживай. Из твоих рук, я готова страдать от шлепков по попе. Главное, чтобы это не были, моральные страдания. Хочешь посмотреть самое пикантное? – мама кокетливо улыбнулась и села ко мне на кровать.

Кажется, она слишком перестала переживать, как выглядит её тело. Зато, теперь я слишком переживал… Словно мотылёк, летящий на свет понимая что сгорит, не мог отвести взгляда от мясистых, свисающих складок.

— У меня всегда губки крупные были… Потом, их ещё растянули… Я иногда целыми днями с грузиками ходила, это ещё при первом начальнике было… Сейчас, они ещё и опухшие… Это, пройдёт через несколько дней. Только на ногах, внутри несколько шрамов останется. Промазали, когда меня стеком по пизде… Ой, извини… по губкам…

Я едва не расхохотался истерично. Показывать мне истерзанное тело, рассказывая, что с ним вытворяли… Извиняться за слово "пизда"?

— Попку я не буду показывать, и описывать, что в неё совали. Пускай, хоть немного стянется.

— Не надо, – согласился я, отводя взгляд и обнимая маму за плечо.

Почему-то вспомнились слова Ирины Анатольевны, которая собиралась оторвать своему ребёнку… Могу её понять.

— Мам, даже если всё обломится, и я пойду на рынке торговать, на такую работу ты больше не вернёшься! Такое, не может нравится! – хотелось добавить о проблемах с психикой, но… хоть эту грань отношений, я решил не затрагивать. – Когда у нас появятся деньги, надеюсь достаточно скоро… Ты сделаешь себе пластическую операцию. Насколько знаю, их не только на лице делают. И будешь беречь свою новую писю, и попу. Ты меня поняла? Мам, что с тобой? Тебе плохо?

Прижавшись к плечу, и раскрыв рот в какой-то идиотской улыбке она смотрела в одну точку, а по щекам текли слёзы.

— Господи, как мне сейчас хорошо… легко… – пропела она. – Как приятно с тобой, милая моя…

— Мам, я сейчас воды принесу! – может, ещё успокоительное какое? Надо у отца спросить, чем он её после таких вечеринок пичкает?

— Не смей вставать! Сиди! Обними меня крепче, и сиди… Не представляешь, как мне сейчас легко! Как здорово, что я тебе всё рассказала! Как ужасно было, всё носить в себе…

— Ты же говорила… папа… Он, знал…

— Знал, видел, пользовался этим… Ублюдок! Не выслушать, не посочувствовать! Думаешь, я не замечала, с каким вожделением он ждал, когда я вернусь в таком виде? Как его возбуждало, что он в одной дырке стенки почувствует, только когда во вторую, руку засунет? Как он из меня сперму высасывал? Разве таким должен быть мужчина?

Я не стал напоминать её же слова, как он её спасал, своим участием… Оказывается, просто пользовался, как паразит, который не в силах завалить жертву и высасывает из неё силы.

Полный бред получается. Увлёкшись сексуальными извращениями, я спас маму от скорого безумия. Если тело ещё и могло такое выдерживать, то с головой у неё… явные проблемы. Надо будет Ирине Анатольевне ноги расцеловать, что вытащила маму, из такого… И спросить у неё телефон, хорошего психиатра.

— Не могу от тебя оторваться, – прошептала мама. – Давай, вместе ляжем!

— Вместе? А… он, – если раньше моё отношение к отцу колебалось в районе абсолютного нуля, теперь оно упало гораздо ниже.

— Насрать!

— Хорошо. Мне надо переодеться. Не в кружевном же, спать?

— Ни в коем случае! Для своей девочки, я всё приготовила! – она подала мне, и сама натянула простенькие трусы. – Ночнушку надо, идти не хочется. Я твою возьму… то есть, свою…

Мама беззаботно рассмеялась, и я вздохнул с облегчением. Теперь, она снова стала прежней. Весёлой, смешливой, суетливой, заботливой… И ночная рубашка, скрыла основную часть тела. Полуторная кровать, просторная для меня одного, вынуждала нас крепко прижаться и это было так приятно. Рядом со мной спокойно посапывал самая родная, любимая женщина. Такая тёплая, мягкая… Скоро пройдут синяки и шрамы, память сотрёт самые ужасные моменты, и приукрасит остальное… Мама спала, а я целовала её волосы и плакала… Какая злая ирония… Я не смогла помочь ей, пока была парнем… Но совершила настоящий мужской поступок, когда превратилась в девушку…

— Вставай, засоня! Пора! – требовательный голос вырвал меня из сна, едва я смог закрыть глаза.

— Ма-а-а… ещё минуту, – проворчал я, хотя этот приём никогда не срабатывал.

— Что сначала? Минетик, или пописаешь?

— Минетик… – этот ответ давал мне ещё несколько минут в кровати.

Горячие губы тут же обхвати мой член. О-о-о! Просыпаться от страстного минета… чудесно… Позвонить бы… в шесть утра? Ладно, потом Ирине Анатольевне объясню. Со стоном блаженства, я наполнил мамин ротик спермой.

— Теперь, пи-пи в мамочку, – горячие губы, продолжали обхватывать мой член.

— Мам! Ты, что! После вчерашнего! – я изумлённо открыл глаза, и сел в кровати.

— Как раз, после вчерашнего! – неожиданно строго заявила она. – Не могу передать, как я тебе благодарна! Меня разрывает, от чувства благодарности к тебе! Извини, но иначе я не могу тебя выразить… все свои чувства! Извини, но такая я тебе досталась. Ты мне обещала, страдания и унижения, пусть и не в таком количестве. Изволь выполнять свои обещания!

После такой гневной тирады, мама снова припала к члену, ожидая порцию утренней мочи. Бля! Ну почему всё принимает такие странные формы? Кажется, это больше унижало меня, а не маму! Если, ей самой это надо… Пришлось расслабляться усилием воли, и пожалуй… эта процедура, начинает мне нравится… Обыденный утренний туалет превращается в приятное дело…

— Так, теперь в туалет, и не забудь промыть попку! – хотел пошутить, что в туалете я только что был, но испугался, что мама воспримет всё буквально. – Потом ещё, клизму научу делать!

Были у меня в детстве проблемы с кишечником, и некоторые воспоминания, я постарался стереть. Ладно, это мелочи на фоне основной проблемы. Я вышел из дома совершенно голодным. Мама позволила мне выпить стакан горьковатого травяного чая, и всё! Маршрутка ушла из-под носа, а ждать в такое время следующую… Пришлось идти, периодически переходя на бег. Мне уже переставало нравиться новое обучение.

Ещё одна преграда… На вахте меня пропустили без проблем, но огромная дубовая дверь с лакированной табличкой "Декан"… Секретарши, то есть моей мамы, ещё не было. Просто открыть дверь? Я робко постучал. Потом, более настойчиво постучал. Бля, уже без одной минуты! Набравшись храбрости, я всё же потянул тяжёлую дверь.

— Проходи, раздевайся. Сейчас подойду, – послышалось из-за стола.

Мог бы, и поздороваться. Ладно, я тоже не буду. Проскользнув в тренажёрку, я разделся, сложив вещи в крайний шкафчик, и посмотрел на коробочку. Кажется, он говорил вставлять это, на послеобеденной тренировке? Интересно. я правильно угадал её содержимое?. Помимо шкафчиков и тренажёров, стояли массажный стол, с дыркой посередине, небольшая кушетка, и два высоких стула, вроде барных. Набор мебели, тоже странный.

— Помимо тебя, здесь будет заниматься ещё секретарь, – раздался голос за спиной. – Итого, три человека, поэтому я решил упростить нам задачу.

Не глядя на меня, Герман подошёл к крайнему тренажёру.

— Всё просто. Загорается монитор. На нём показаны все параметры. Занимаешься. Монитор гаснет, переходишь к следующему. К восьми часам появится секретарь, принесёт тебе завтрак.

Через час? У меня уже сейчас живот подводит! Сказать ему? В этот момент загорелся монитор беговой дорожки.

— Начинай, время идёт! – мужчина оставил меня наедине с железными монстрами.

Бежать, было просто. С этим, я быстро разобрался. Следующее – сидишь с вытянутыми ногами, и притягиваешь висящую над головой ручку. Поначалу, всё было легко, но с каждым разом груз начал увеличиваться. Понятно, что он оставался прежним… Я едва дотянул до угасания монитора. Потом – ноги, спина, руки, живот… Помогало, что на каждом тренажёре висели схематические картинки. В общем-то, и так всё было ясно… Причём, я понимал, что нагрузки крайне невелики, и время на каждом тренажёре по три-пять минут, причём каждый раз нагрузки и задействованные мышцы менялись, но я-то оставался один! И если поначалу меня забавляла собственная нагота и болтающийся член, то постепенно я перестал обращать на это внимание.

Через сорок минут, когда открылась дверь, я был вымотан, взмок и даже забыл про голод. Зашла подтянутая дама, в тёмно-синем костюме и узкой юбке, до колена. Волосы были собраны в пучок на затылке, а на глазах – строгие очки, без оправы. Я сполз с тренажёра, пытаясь прикрыть тело, и только потом понял, что это моя мама.

— Доброе утро, Артемида, – улыбнулась она. – Меня зовут, Галина. Секретарь господина Германа. Тренировка закончена. Пять минут в душе, пять минут – завтрак. Потом, идёшь на занятия.

— Галина, – зачарованно проговорил я, выползая из-за тренажера и зачем-то прикрывая пах. – Может, сначала завтрак?

— Сначала душ! – сурово повторила ма… Галина.

Ну, ладно! Побрёл в душ. Прямо в зале был устроен санузел, с душем. Ходить далеко не надо. Скорее всего, при прежнем декане, тут была комната отдыха, с диваном, телевизором и доступными студентками. Быстро смыв пот, я выскочил посвежевшим, натянул трусики и… вожделенный завтрак! Меня ожидал пластиковый контейнер с жёлто-оранжевым фруктовым салатом, и большая кружка бурого коктейля. Используя высокий стул как столик, за минуту проглотив и то, и другое, я был крайне разочарован. Жрать хотелось, ничуть не меньше! Он издевается?

— Здесь есть всё, необходимое для организма, – проговорила мама, которая спокойно раздевалась у меня за спиной.

Зачем? А, она же говорила. Тоже будет заниматься… И, тоже голой? Мама уже сняла верхнюю одежду, и теперь спокойно стягивала бельё.

— Дома полюбуешься, – усмехнулась она. – Давай, на занятия опоздаешь! В одиннадцать, подойдёшь в приёмную.

Я прошёл через кабинет, кивнув головой не обратившему на меня внимания мужчине.

Хорошо, занятия! Ради чего, я терплю странные мучения… Хоть в этом, всё понятно. Изучив план эвакуации при пожаре, я быстро нашёл необходимую аудиторию. Если бы не голод, я был бы счастлив… Отсидев пары, и пытаясь хоть что-то понять, я помчался к маме, и получил ещё один стакан коктейля, на это раз, бледно-жёлтого.

— Мам, мне этого не хватает, – шёпотом сообщил я, строгой Галине.

— Потерпи два-три дня, – успокаивающе ответила она.

— Потом, я смогу нормально питаться?

— Ты сейчас начал нормально питаться. Потом, привыкнешь…

Я тяжело вздохнул, и направился на занятия. Пожалуй, я бы предпочёл сексуальные оргии… Нет, не такие как с мамой… Вчерашние слова Риты, что я стану любовницей, сейчас казались издевательством. Нет я, конечно, не спешу подставлять задницу, но пока что… всё происходящее…

Вернувшись после занятий в тренажёрный зал, я открыл коробку. Хоть в этом, мои догадки оказались верны. В мягкой бархатистой выемке, лежали белая анальная пробка и флакон смазки. Почему-то, я ощутил странное волнение, когда взял предмет, который должен оказаться в моей попе. Меня никто не заставляет, не уговаривает… Я сам вставлю его… Если зайдёт мама… или Герман… Такая маленькая, узкая… Прекрасно войдёт в мою девственную попку! Дрожащими пальцами я нанёс смазку, наклонился, втирая остатки в трепещущий анус и медленно ввёл её. Моё сердце бешено колотилось, когда я прошёлся между тренажёрами, невольно покачивая бёдрами. Не успел я привыкнуть к ощущениям, один из мониторов засветился. Бля! Я и без неё-то, едва справлялся!

Ощущение, что она выпадет, заставляло сильнее сжимать попку, отчего ощущение ещё больше усиливалось, и я начал возбуждаться. Теперь, ещё и член торчит! Какое-то время, я почти не обращал внимание, какие упражнения выполняю, и насколько хорошо. Особенно трудно, оказалось на велотренажёре. Узкое сиденье вдавливало твёрдый стержень в кишку, а движения ног заставляли его раскачиваться. Постепенно приходило привыкание, наслаждение ослабло, и когда затухли все мониторы, намекая на перерыв, я был почти спокоен.

В этот момент появился Герман, повалил меня на кушетку, и начал… просто массировать моё тело! Ни малейшей сексуальности, или вожделения в его резких, сильных движениях! Хотя, моя раздражённая попка требовала к себе внимания, я старался этого не показывать.

Замер, затаив дыхание, когда он раздвинул ягодицы, легко извлёк пробку… и, вставил её обратно.

— Следи за своей гигиеной, – строго произнёс он. – Если буду сомневаться, вставлю её тебе в рот.

— Стараюсь, – пискнул я, перевёрнутый на спину.

Жёсткие пальцы, буквально разделывали тело. Хотя, когда Герман приблизился к соскам, его движения стали необыкновенно нежными, и когда он начал поглаживать мой член, второй рукой перекатывая мошонку… я не удержал стон, но всё тут же прекратилось. Блять! Он что, издевается?

— Отдохни пять минут, потом продолжишь, – сказал мужчина и вышел.

Через пять минут, со стонами и вздохами, я снова залез на беговую дорожку. Ещё через сорок, со стонами и рыданиями, я кинулся навстречу строгой Галине с едой в руках.

— Не позорься! – сразу осекла мама. – Я тренируюсь и питаюсь, так же, как и ты! В душ!

В душе, я извлёк пробку, внимательное её осмотрел. Никаких следов, кроме смазанных полос лубриканта. Хорошо, что я утром послушал маму. Почему-то уверен, окажись она испачкана, он бы точно засунул её мне в рот. Я вышел, держа пробку в руке, и аккуратно упаковал её обратно. Мама понимающе улыбнулась, но ничего не сказала.

Обед оказался ненамного обильнее завтрака. Куриное мясо, овощной салат и кружка коктейля. Сытости я не заметил, но чувство голода, хоть немного притупилось.

В это время, мама разделась и начала тренировки. Я решил остаться посмотреть. После вчерашнего вечера, меня не особо пугало состояние её тела, и было интересно наблюдать, как голая женщина выполняет различные физические упражнения. Спокойно, строго, сосредоточенно… Обидно… Ей тридцать семь, пару дней назад, она со стоном переворачивалась… Обидно, не то слово! Стыдно! Да, она вспотела, глубоко дышала… Кидала на меня кокетливые взгляды, и сдержанно улыбалась. Потом, она подошла к тренажёру, который у меня не был задействован. Взялась за две горизонтальные ручки, поставила ноги на две подставки, которые разошлись в стороны… Она, села на шпагат! Моя мама, может садиться на шпагат! Она свела ноги, повернула бёдра и снова села. При этом, наклоняя тело то в одну, то в другую сторону, словно это получалось без особых усилий. Хотя, её зубы были сжаты, а кокетливая улыбка пропала. Пожалуй, это упражнение, давалось ей нелегко.

Когда открылась дверь, и вошёл Герман, я вздрогнул от неожиданности. Что, время уже прошло? Мама легла на кушетку, и он начал разминать её тело, так же, как и моё – грубо и резко. Я тихо выскользнул в дверь. Наверное, Настя уже заждалась.

И опять, вместо продумывания своих слов и действий, я размышлял сколько ещё сюрпризов таится в моей маме? Как задорно дёргались её фиолетовые грудки… Как сгибались крепкие пятнистые бёдра… Какой у неё мускулистая спина, хоть и покрытая красными полосами… Меня никогда не волновала собственная физическая форма, как оказалось – напрасно. Рядом с маминой… Стоп! Хотя бы, презервативы надо купить!

Настя открыла дверь всё в том же халате, но теперь просто придерживала его рукой. Едва щёлкнул дверной замок, она раскинула его полы, прижимаясь ко мне голым телом.

— Артёмчик, возьми меня! – простонала девушка. – Я правда, ни разу!

— Сейчас, хоть разденусь, – сдержанно ответил я, с трудом отодвигая предложенное тело.

После занятий с анальной пробкой, и наблюдения за мамой, я сам безумно хотел её. С этим сексом, я точно начинаю тупеть! Только стягивая штаны, вспомнил о маминых трусиках!

— Ой! Артём! Что это? – изумлённо рассмеялась Настя, забыв о своём вожделении.

— Ты в прошлый раз, спрашивала меня про маму, – начал смущённо объяснять я. – Вот, не выдержал… надел их… Думал, тебе понравится…

— Так, мило! Он там, всё место занял!

— У тебя есть чай? У меня в горле пересохло, – попытался я сменить тему.

— Издеваешься? Я могу к писе, чашку приставить, она полная будет!

Кстати, хорошая идея! Никогда не задумывался о питательной ценности женских выделений! После моего скудного рациона, я наконец-то смогу сытно поесть!

— Насть, если честно, издеваюсь! Ты такая… желанная… У меня, голова кружится в предвкушении. Давай, ещё пару минут…

— Изверг! – девушка надула губки. – Пошли в комнату, я туда всё отнесла.

Печеньки! Бутербродики! Неужели, я смогу удержаться?

Пока я отхлёбывал чай, отворачиваясь от наполненных тарелок, Настя уселась в кресло, бесстыже задрав ножки.

— Смотри, что натворил! – обиженно всхлипнула она. – Я же говорила, что сильно мокрая. Я лучше, вытру…

Её промежность была словно покрыта слоем смазки… Ноги блестели, почти до колена…

— Лучше, я сам вытру, – пробормотал я, вставая на колени перед распахнутой промежностью и с наслаждением погружая язык в самый источник сока…

Настя заверещала, потом начала глухо гудеть. Я встревоженно глянул вверх – девушка заталкивала в рот широкий рукав халата. Ничего страшного, справится. Сомневаюсь, что выделять столько смазки, это нормально и не знаю, из чего она состоит, но… Я черпал её языком, выдавливал губами и глотал, испытывая самое настоящее опьянение… Мой член гудел от напряжения, требуя своей доли, но я не мог оторваться. Обхватив узкие бёдра, я ещё шире развёл ноги и начал слизывать с них потёки… Потом, опустился ниже и стал собирать влагу с крепких, круглых ягодичек. Уже не смущаясь, старательно вылизывал дрожащее колечко ануса.

— Пожалуйста-пожалуйста! – заверещала девушка. – Выпусти меня!

— Зачем? – я с трудом оторвался от пряной впадины, и попытался сконцентрировать взгляд на её лице.

— Мне надо, на секундочку! Мне очень надо! – она пыталась опустить ноги, но они ложились мне на плечи. Она пыталась развернуться, но её попка лишь скользила в моих руках.

— Пожалуйста, умоляю… – захныкала она.

— Зачем? – выпустить из рук этот набухший бутон, пока мой член не получил своё, было невозможно.

— Мне надо пи-пи, – еле слышно прошептала она.

— Расслабься, милая, – плотоядно усмехнулся я. – Можешь пописать, прямо сейчас. Тут, всё равно всё мокро.

Глаза девушки изумлённо расширились. Не слишком ли, я увлёкся? Эту здравую мысль, сразу смыло волной наслаждения.

— Не могу… терпеть… – простонала Настя, снова кусая рукав.

— Не надо, терпеть. Расслабься, тебе понравится… – я снова прижался к аккуратным губкам, которые покраснели, распахнулись, бесстыже выпирая наружу.

Если мама, так легко это делает… Всё равно, придётся попробовать такое… Уж лучше, с этой милой, невинной… К привычному вкусу начали примешиваться солоноватые нотки… Вот уже, целый поток хлестал мне в нёбо, я едва успевал глотать…

Мне самому терпеть, было невозможно. Одной рукой я начал стягивать с себя трусики, второй пытался нащупать заранее брошенный рядом презерватив. Вот он! Посмотрев на свои дрожащие пальцы, я с трудом выпрямился.

— Давай, ты…

Настя всё поняла, выхватила презерватив, и моментально его натянула. Наконец-то!!! Член погрузился в распахнутую щель, только самую головку сильно зажало, и едва я дёрнулся в третий раз, как всё закончилось.

Повалившись на пол, я закрыл глаза, пытаясь восстановить дыхание. Настя опустила ноги, сползла с кресла и крепко прижалась ко мне, всё ещё мелко дрожа.

— Артём, ты… У меня слов нет… – прошептала она.

— Не надо, говорить, – я обнял девушку, и её голова тут же устроилась на моём плече. – Наверное, наши тела сказали, всё что могли…

— От тебя… пахнет…

— Догадываюсь…

— Мне понравилось… Так приятно… Не сдерживаться… – девушка повернулась, и поцеловала меня в губы. – Ты понял, насколько мне понравилось?

— Нет, не понял! – я прижался к её губам и начал целовать, проталкивая в горячий ротик язык.

Настя рассмеялась, и сразу приняла мой поцелуй.

— Пошли под душ, – прошептал я. – Возбуждение проходит, и это всё… уже не кажется таким забавным.

Мы с трудом поднялись, и не пошли, а побрели в ванную, спотыкаясь и покачиваясь. Только плескаясь под душем, я вспомнил, что девушка некрасивая, и слишком худощавая. Из-под мокрых волос торчали острые ушки, тонкие губы изгибались счастливой улыбкой, а крупный нос утыкался мне в плечо. Её костлявые плечи переходило в узкое тело с покатыми бёдрами и тонкими ножками… Почему, она кажется мне такой симпатичной?

— Артём, ты так меня рассматриваешь… – улыбнулась Настя. – После секса, я уже не кажусь тебе, такой красивой?

— Я понял, что мне в тебе нравится! Ты, такая очаровательная дурочка! – ляпнул я.

— Это, почему? – девушка не обиделась, а удивилась.

— Ты постоянно спрашиваешь одно и тоже! Я отвечаю, а ты снова спрашиваешь!

— Правда! – она рассмеялась, и прижалась ко мне тонким телом. – Я дурочка! Я пописала тебе в ротик!

— Видишь, как тебе повезло! Нашла дурачка, который всё выпил!

— Ты правда её выпил! Разве можно так делать?

— Не знаю. Хотя, знаю. Я выпил, значит можно! Давай вылезем. Я хочу сесть… точнее, лечь. Ноги подгибаются.

Настя старательно меня вытерла, отвела в комнату, откинула покрывало с кровати, и я с наслаждением в неё повалился. В кровать, разумеется. Валиться в девушку, у меня не было сил.

— Ой, лучше подвинься. Там пятнышко осталось!

— Какое ещё пятнышко?

— Утром, ты же мне разрешил… я, себя… – девушка смущённо опустила взгляд, садясь рядом со мной.

— Что ты с собой делала?

— Ласкала себя…

— Всего лишь? – разочарованно протянул я. – Так слабо скучала по мне?

— Хорошо! Я… я… дрочила, – проговорила Настя почти шёпотом. – Дрочила свою писю…

— Писю? – продолжал я подначивать её, шлёпнув по голой попке. – Я там недавно побывал, всё обследовал…

— Ну, хорошо… – в голосе девушки появилась лёгкая хрипотца. – Теперь, у меня там… пизда… Доволен?

— Счастлив! В твоём исполнении, это слово звучит как музыка!

— Можно тебя спросить? – девушка вновь опустила глаза, и почти шептала.

— Спросить, всегда можно, – добродушно ответил я. Надеюсь, она не спросит, возьму ли её в жёны?

— В прошлый раз, ты трогал… попу… И, сегодня… языком… Это же… попа…

— Уточняю, это твоя попа, – я сдержал вздох облегчения. – Она чистенькая, маленькая, горяченькая, и буквально тонула в твоих соках. Пришлось её спасать.

Настя весело и беззаботно рассмеялась и сразу погрустнела.

— Ты же, не придёшь ко мне завтра?

— Нет, у меня занятия, – я тоже изобразил печаль. – Зато, я могу прийти в четверг. Если, ничего экстренного не случится…

— Пускай, не случится! – у девушки испуганно распахнулись глаза. – Я знаешь, как тебя ждать буду!

— Насть, ты была такой циничной и язвительной, когда мы встретились…

— Знаю. Я и сейчас такая… Уже, меньше. Я поняла, что могу по-настоящему понравится парню, какая есть. Тощая, страшненькая, вечно текущая…

— Стройная, хрупкая, необычная, страстная, похотливая… – я бесцеремонно засунул пальцы в её горячую щель. – Да, вечно текущая!

Настя снова рассмеялась, и начала вращать бёдрами, ещё глубже засаживая мои пальцы.

— Ты, отдохнул?

— Ещё нет, но я снова тебя хочу!

— Так здорово! Сейчас!

— Возле кресла, ещё парочка осталась, – подсказал я.

— Нашла… Ой, совсем забыла! Перекусить не хочешь?

— Нет! Нет! Что ты! Совсем не хочу! – зачем она напомнила! У меня, при одной мысли живот свело. Если бы не остался посмотреть на маму, я бы точно сломался. Не знаю, чего хочет добиться от меня Герман, но достичь уровня женщины, вдвое меня старше… дело чести!

Настя ловко натянула презерватив и сразу оседлала меня.

— Такое блаженство! – она закатила глаза. – Когда он, во мне… Живой… Горячий…

Я чуть не съязвил – "А какой член у папы? Мёртвый и холодный?" Несмешная шутка. Она сама, ни разу о нём не упомянула.

— В тебе? Где он? – улыбнулся я.

— Где-где! В пизде! – расхохоталась девушка, и начала покачивать бёдрами. – В моей, пизде!

— Потому что ты, пиздатая! – рассмеялся я.

— Опиздинительная! – выговорила Настя.

— Ого! Ты такие слова знаешь!

— Я ещё и не такие знаю. Просто, я приличная девушка!

— Хочу, неприличную Настю! Пиздатую Настю!

— Я буду для тебя такой! Мне нравится быть неприличной! Тебе всё ещё нравится, что у меня хлюпает?

Снова начали раздаваться эти звуки. Сейчас, они уже не казались такими возбуждающими. Зачем, я вообще согласился на второй раз? Голодный, уставший, да ещё такое мокрое влагалище… и, презерватив… Неужели, член может опадать, уже находясь внутри? Бля! Надо срочно что-то придумать!

— Помнишь, ты обещала снова попробовать в ротик? – коварно намекнул я.

— Прямо оттуда? – Настя умоляюще посмотрела на меня. – Я целовала тебя, но брать в ротик… Пожалуйста…

— Нет, я не настаиваю… просто спросил… – как ещё можно кончить в такой безнадежной ситуации?

— Я поняла! Давай, поменяем позу! – заявила она почти радостно, и начала подниматься. Из её складок потянулись нитки слизи, и я едва удержал восторженное выражение лица. Неужели, я мог вылизывать такое, да ещё и получать удовольствие?

Девушка улеглась рядом со мной, вытянув ноги.

— Давай, милый! – она обхватила меня тонкими ручками, затаскивая на себя.

Легко оказалось понять, чего она хочет. Я навалился сверху, и мой член вновь вошёл в уже знакомое, но заметно изменившееся отверстие. Теперь, оно плотно обжимало, и даже когда я двигался назад, то продолжал скользить между сжатых ног. Да, так было гораздо лучше! И сияющие глаза, подбадривают меня, и узкие губы раскрылись для поцелуя, и крепкие грудки упираются… Отгоняя посторонние мысли, я постарался полностью отдаться заботливой девушке, стремясь доставить ей максимально возможное наслаждение.

— Надо, чуть дольше перерыв делать, – задумчиво произнесла Настя, когда мы лежали рядом, тяжело дыша.

— Да… Я как-то не подумал, что обилие смазки и презерватив… – разумеется, мне не хотелось признавать причину в себе.

— Начну пить таблетки… Хочешь? – девушка прижалась, пытаясь заглянуть в глаза. – Тебе же нравится, что я мокренькая?

— Психологически, мне нравится… Но законам гидравлики, плевать на наши предпочтения.

Куда меня вообще, понесло?

— Можно будет попробовать… в следующий раз… Ты вставишь его, потом, попробую в ротик…

— У меня есть, идея получше, – надо было подумать о таком, когда мы занимались сексом! От одной мысли, я бы без труда кончил. – Настя, я начал лизать тебе, не зная, насколько мне это понравится. Мне так хотелось сделать тебя приятно! Если бы ты мне не нравилась, сомневаюсь, что я смог. И когда ты сама, не хочешь попробовать себя…

— Понимаю, мне надо заставить себя…

— Стоп-стоп! Никаких заставлений! Когда будешь дрочить, то обсасывай и облизывай пальчики не опасаясь, понравится тебе или нет. Не пытайся оценить, вкус, запах или что-то ещё… Ты понимаешь, как мне будет приятно, что ты сделаешь это! Ты видела, с каким наслаждением я вылизывал твои соки! Твой вкус изумительный, запах – волшебный! Ты хочешь обсосать мой член, с ароматом…

— Моей, пизды… – мечтательно завершила фразу Настя. – Так рассказываешь, что я уже сейчас хочу попробовать.

— Можешь попробовать, с пальчиками, – от третьего раза, я был готов отбиваться руками и ногами.

— Артём, хочешь посмотреть мою штучку…

— Конечно, хочу! Какую именно? – не сразу понял я.

Настя вскочила, сверкая мокрыми ягодицами подбежала к шкафу, и вернулась ко мне с розовым вибратором в руках.

— Я его никому-никому не показывала! Даже па… совсем никому! Ты один знаешь, что у меня есть, – она смутилась. – Ты, никому не расскажешь?

— Конечно же, нет, – девушка сбила меня с наставительного тона, и начинать всё заново, уже не хотелось.

В очередной раз я направился в душ, и скоро ко мне присоединилась огорчённая Настя. Бля… Ну, что ещё?

— Я призналась тебе… в таком… откровенном… – со слезами в голосе пробормотала она.

— Настя, вообще-то, я хотел показать тебе, что в этом нет ничего особенного, – как только я начал вести с женщинами откровенные разговоры, враньё начало само получаться. Ничего я не хотел её показать, просто устал. – Настя, ты взрослая девушка… теперь уже, точно женщина. Ты можешь посматривать на привлекательных парней, и представлять как с ними трахаешься. Ты можешь сойтись с одним из них, и трахаться. Возможно, и не с одним. Если тебя привлекают девушки, можешь и такое попробовать. Сразу с двумя или тремя, в разных комбинациях.

Девушку удивлённо слушала меня, словно я раскрывал истины, вселенского масштаба.

— Детство закончилось. Все эти манящие, постыдные взрослые вещи теперь доступны. Например, в нашем сексе меня восхищает твоя страстность, очарование, раскованность… Да, в первый раз меня восхитил сам секс… – куда меня опять понесло?

— Я всё поняла. Все эти чудесные вещи, это обычные вещи, – Настя робко улыбнулась. – Очень приятно осознавать, что ты просто приходишь, и мы трахаемся в своё удовольствие. По-разному, как нам с тобой нравится. Пописать в рот, это вовсе не что-то невероятное… Ты, и потом можешь так делать…

— Если, ты снова меня настолько возбудишь… – я решил откровенно польстить.

— Если ты захочешь вставить мне в ротик, сразу после того… – кажется, Настя меня не слушала. – Или, потрогать попу… даже изнутри… Это обычное дело, и никому нет дела, что именно мы делаем.

— Конечно! – кажется, сейчас она оправдывалась перед образом отца. – Всё, что нравится нам обоим… это, хорошо!

Хотелось завершить свой сеанс принуждения как-то более значительно, но голова уже опустела. Я вылез из душа, и начал одеваться. Дома, меня ждал хоть и скудный, но одобренный свыше ужин. Хоть и потрёпанная, но моя любимая мама… доступная мама… Она же, суровая секретарь Галина… Как она может быть, такой разной?