Розыгрыш

   Зло всегда побеждает.

   Это только в сказках, добро постоянно одерживает верх. На самом деле, в обычной жизни, это не так. Посудите сами:

   * У добра прямой и единственный путь – путь нравственности, справедливости и закона.

   * У зла тысячи уловок и путей – путей греховности, обмана, лицемерия, беззакония и подлых ударов в спину.

   Ну? И кто одержит верх? Простая арифметика – у зла многократно больше возможностей и инструментов для победы.

   И, частенько, поневоле, защищаясь от злобных и непорядочных нападок, нам приходится преступать и закон, и принципы морали. Но тогда возникает вопрос – если мы применяем методы, далёкие от библейских заповедей, то чем мы лучше противной стороны? А?

   Короче – жизнь достаточно запутанная штука. Но есть простое правило – хочешь победить, применяй приёмы зла. Они эффективнее. 

   

   * * *

   Вы, наверное, спросите – "Кто ты такой?". И почему ты тут распинаешься, заливая нам свою философию?

   И с чего ради мы должны слушать (или читать) про все нелепости, в которых оказался ты и твоя семья.

   Скажу вам честно – мне всё равно как вы отнесётесь к моему рассказу. Если у кого-то сложилась подобная ситуация, то вероятно кое-что полезное он может для себя почерпнуть. А кому неинтересно, – пусть проходит мимо.

   Ну, так вот. Я – Дерек Хейг. Так и написано в моём водительском удостоверении – "Derec Heyg". Мне тридцать пять лет (я родился в восьмидесятом году прошлого века). И в данный момент нахожусь… Нахожусь, чёрт возьми, в дерьме.

   Мне (вероятнее всего) удастся выкрутиться из этой говённой ситуации. Но настроение всё равно ни к чёрту. Сколько ещё придётся потратить сил, времени и нервов – неизвестно.

   Меня снова таскают на допросы. Детективы меня уговаривают, совестят, угрожают. Но пока ничего не добились.

   Они конечно  мечтают меня арестовать. У меня есть мотив, есть некоторые навыки. Но нет прямых доказательств. Только домыслы следствия. 

   Когда попытались надавить на мою жену, адвокат сразу же поставил их на место. Жена имеет право не свидетельствовать на мужа. Не обвинять, и не оправдывать. От неё отстали.

   Не знаю – что там будет дальше. Но то, что я не сдамся – это точно. Вот хрен меня голыми руками возьмут. Не на того нарвались.

   В конце-концов, уеду из штата. А то и из страны… Работать я могу в любой точке земного шара, при наличии сети "Интернет". 

   * * *

   Все претензии ко мне строятся на том, что я служил наводчиком миномёта в боевом соединении первой линии, на базе "Сентер-Страффорд". 

   Да, служил. Глупо было бы отрицать.

   В июне 1998 года я заключил двухгодичный контракт с конторой под названием "United States Department of Defense"… Ну вы поняли. Это министерство обороны США.

   Мне нужны были деньги на образование. Я собирался подать заявление на обучение в "Manchester Community College" по программе "Компьютерные науки XR ". И хоть наш Манчестерский колледж не дерёт с абитуриентов вступительный взнос, как другие высшие школы, но год обучения стоит 8000 долларов. Где  бы мои родители выкопали такую сумму?

   Мой "предок" – Макон Хейг, работает водителем тяжёлой фуры. За неё он полностью рассчитался только в девяносто седьмом году. Последний взнос семья праздновала как пришествие Христа.

   И у меня есть две любимые сестрёнки. Рената на два года моложе меня, а Берта на четыре. Мама сидела дома с детьми, а отец крутился как проклятый на своем громадном "International" добывая нам благосостояние. Мы, его дети, были обеспечены всем необходимым, но излишков не имелось. Жили, как говорится, "в натяг".

   А мне очень хотелось научиться работать с компьютерами. Просто очень! Но, чтобы учиться, нужны были деньги. Понимаете?

   Вот так я, только окончив школу, в июне месяце оказался на ближайшей военной базе Нью-Хемпшира.

   Два месяца обучения. Постоянные тренировки. Непрерывное напряжение тела и ума. Теоретические и тактические занятия. Два месяца ада. Но я выдержал всё. И через шестьдесят один день получил класс Е-3. Поняли? Не капрал, но около того.

   Моя армейская месячная зарплата – 1981 доллар 52 цента.

   По окончании контракта на моей дебетовой карте накопилось чуть больше пятидесяти тысяч.

   Из них четыре с половиной – боевых.

   Не то, чтобы я всерьёз воевал, но в девяносто девятом году, четвёртого апреля, ограниченный контингент в восемь тысяч военных отправили в Македонию для приёма беженцев и поддержания порядка. Вы конечно поняли – о чём я.

   В том числе полетел и мой миномётный взвод. Тридцать три человека.

   Нашему расчёту всё же пришлось там выстрелить из родного М-29 аж пять раз.

   Тогда вооружённая группа сербов попыталась остановить колонну беженцев у границы с Македонией. Ну… Им объяснили, что так поступать с гражданскими лицами нехорошо. Они поняли, и никто не пострадал.

   Я вернулся домой с двумя медалями.

   Первая медаль за участие в военной операции "Operation Joint Forge". Вторая – "Bronze Star Medal " (Бронзовая звезда), за безупречную службу в ВС США.

   Кстати! Был ещё эпизод в декабре 1998-го. Все вояки сидели как на иголках. Но тогда вопросы в Ираке порешали без нас. И слава Богу.

   После выхода на гражданку я внезапно выяснил, что мне, отслужившему пару лет в ВС и "обвешанному" наградами, положена государственная доплата к затратам на обучение. Вот это да! Вот это был подарок!

   Немного. Четыре с половиной тысячи за каждый год учёбы. Но очень приятно. Очень.

   * * *

   И я направился в колледж.

   Как гражданин отдавший два года жизни служению отечеству, да ещё и побывавший в "горячей" точке, я не обязан был сдавать ни CIS102M, ни CIS103M, ни CYBD220M. То есть – прошёл вне конкурса.

   Сказать честно – я мог бы остаться ещё на несколько лет в армии и в ней абсолютно бесплатно получить ту профессию, которую намеревался взять в Манчестерском общественном колледже. Но…

   Но обучение во время военной службы подразумевает удлинение срока учёбы в два раза. А я намеревался быстро набрать необходимую сумму знаний и начать работать.

   И снова два года тяжкого упорного труда. Два года ограничения себя во всём. Пока остальные студентики болтались на вечеринках и тусовках, бегали на свидания и баловались каннабисом, я грыз науку.

   Педагоги, видя моё упорство, уделяли мне особое внимание. Я постоянно задавал вопросы и хотел ответов. Я вечно находил непонятные фрагменты в программе курса и требовал разъяснений. В конце концов, я заплатил за обучение шестнадцать тонн, и пытался выжать из учебного процесса всё, до последней капли.

   Учителя начали давать мне дополнительные индивидуальные задания. Так вышло, что обучаясь на своём курсе, я фактически прошёл и курс MCC по кибербезопасности.

   Через два года я знал о процессорах, операционных системах, программировании и безопасности информации если не всё, то большую часть необходимого.

   В то время у меня было много открытий.

   Да. Я, например,  понял, что для работы с программами не обязательно знание математики. А вот логическое мышление необходимо в обязательном порядке. И, как оказалось, у меня этого самого "мышления" – навалом.

   Родные, особенно мама, сильно беспокоились о моём здоровье.

   Смешные. Видели бы они воскресный кросс миномётного расчета, и меня с двадцатикилограммовыми сошками от М-29 за плечами. Мне, как самому здоровому в расчёте доставалось самое тяжёлое – сошки.

   Плюс винтовка, и боезапас к ней. Плюс вещмешок с индивидуальным пайком, защитным костюмом и противогазом. Плюс бронежилет, плюс каска и тяжеленные армейские ботинки. Вот когда надо было беспокоиться.

   Да! Ещё забыл! Штык-нож! Он болтался справа на ремне и постоянно стучал по бедру. К концу службы я его уже ненавидел.

   И со всем этим надо бежать как канадский лось по пересечённой местности.

   И мы бежали. А куда бы мы нахрен делись?

   Во время учёбы в колледже я не забывал про "спорт" и два раза в неделю заходил в спортзал – потаскать штангу, покрутить гантели и побить мешок. Так что моё здоровье было в полном порядке.

   Получив диплом с пометкой "summa cum laude" и золотой шнурок к нему, я вышел на биржу труда. И в течение недели нашёл себе неплохую… Да что там "неплохую"! Отличную работу с хорошими перспективами.

   Контора, в которую я устроился стажёром, занималась разработкой систем компьютерной безопасности. И это была моя стихия!

   Через два года, в 2004-ом, я стал одним из ведущих разработчиков фирмы в сфере IT safety security. Моя ставка поднялась до 165 тысяч долларов. Это 85 долларов и 90 центов в час. Вот, как-то так…

   * * *

   У меня немного друзей. Труд "айтишника" не располагает к множественному общению. В этой работе главными становятся два объекта – мой компьютер и мой мозг.

   А в моей жизни к ним добавляется ещё три главных элемента – сын Люк, дочь Ева и Элси, моя жена.

   Впрочем, Люк, Ева и Элси, это вовсе не элементы… Это центр. Это сосредоточение моего существования.

  Нас с Элси познакомили отцы. Оба водители в компании "Manchester Motor Freight". Суровые мужики с мозолистыми руками, перешагнувшие сорокалетний рубеж.

   Мой папахен – Макон, типичный американский дальнобойщик немецких кровей.

   А Френк Самбрано, отец Элси – потомок эквадорских мигрантов с абсолютно чёрными и жесткими как проволока волосами.

   В феврале две тысячи седьмого Элси развелась, не прожив с мужем и двух лет. Отчаянная женщина, она не стала терпеть измены её благоверного. А учитывая традиционно взрывной характер эквадорок, можете себе представить реакцию Элси, когда она застукала супруга, начиняющего своей сосиской бургер какой-то шлюшки. Была выдрана целая копна волос из шевелюры "джульетты" и порядком искарябана физиономия "ромео".

   Два её брата и отец решительно пресекли попытки Килла Гиппа  "поставить глупую мексиканку на место". После тяжёлого сотрясения мозга и перелома двух рёбер, Килл глубоко осознал свою ошибку. До него дошло, что Элси вовсе не мексиканка, а эквадорка.

   Оставив глупую затею перевоспитать жену, он исчез в неизвестном направлении, оставив Элси Гипп с годовалым малышом.

   Так вот. Как рассказывал мне отец.

   Он и Френк сидели однажды в баре за парой пива после трудового дня и жаловались друг другу на судьбу.

   Макон Хейг сетовал на отсутствие у его сына интереса к женщинам. Он рассказал, как пришёл ко мне со своими сомнениями в правильности моей  половой ориентации:

   – Мой сын! – возмущался отец перед другом. – Он смеялся, как сумасшедший и тыкал в меня пальцем! Представляешь?! Он тыкал пальцем в меня! В своего отца! И ржал как племенной квартеронский жеребец!

   – Ну, слава Богу, – отвечал Френк, – что ты ошибся в своих… Ну… Догадках. Остальное это… Остальное не важно. В конце-концов природа это… Она возьмёт своё.

   Тут Самбрано загрустил:

   – А вот что делать с моей дочерью?… Вот это того… Задача.

   – Да… – вздыхал Макон, – я знаю о твоей ситуации…

   И внезапно его озарило:

   – Слушай Френки, мне кажется – нам с тобой надо взять судьбу наших детей в свои руки. Вся эта любовь-морковь до добра не доводит. Старики были правы, ох как правы, когда полагались не на глупые чувства, а на разум и трезвый расчёт. Что думаешь?…

   Френк Самбрано не блистал риторикой. Мягко говоря… 

   – Ты имеешь в виду… Твой Дерек и моя Элси… Чтобы они… Это…

   – Френки, не тушуйся, как девочка! Да! Мой сын и твоя дочь. Их надо свести. Посмотрим, что из этого получится.

   – У Элси ребёнок… – смутился Френк.

   – И что? Это делает из неё женщину второго сорта? Я видел твою дочь. Она неплохо выглядит. Да что там "неплохо"! Она красавица!

   И они решили попробовать.

   * * *

   Я считаю себя обеспеченным человеком.

   Да что там говорить – я и есть обеспеченный человек.

   Мои разработки в сфере информационной безопасности вполне эффективны. Программы, созданные мной, приносят фирме серьёзные прибыли.

   Я занимаюсь главным элементом в создании приложений. Я создаю "ядро". Остальные члены группы пишут "интерфейс" и коммуникационные дополнения, навешивая на костяк красоту и удобства для пользователя. Но сама программа базируется на моих идеях и разработках.

   Иногда, знаете ли, на горизонте возникает начальство, что-то там указывает, требует, уговаривает и даже грозит. Чаще ставит новые задачи… Но начальники меняются, кто-то уходит на повышение, кто-то проваливает дела и исчезает, кто-то исчезает просто так, без видимого повода.

   Дерек Хейг остаётся!  Его не заменить! Ясно?

   "Там"… "Наверху"… Руководство "Cisco" это прекрасно понимает и бережёт мою тушку, как зеницу ока. Мне постоянно прибавляют зарплату и подбрасывают премиальные.

   Поэтому я вполне обеспечен.

   У меня уже в 2007-ом  имелся небольшой двухэтажный домик на "Саммер-стрит", (ну как "небольшой" – около двух тысяч квадратных футов), с маленьким спортзалом, просторным холлом, и тремя спальнями.

   В подвале – газовая котельная. В гостиной рабочий камин. Это необходимость. Потому, что в Манчестере зимой бывает довольно прохладно. Говорят, что в семьдесят девятом году в январе температура упала до -32°. Но я этого не помню. Я тогда ещё не родился.

   Тут нужно пояснить, что в Штатах есть 9 городов и городков с названием "Manchester"… Мда. С фантазией в сфере топонимики у "отцов основателей" было не блестяще.

   Мой родной Манчестер, это тот, который в штате "Нью-Хемпшир". Я в нём родился, из него ушёл на службу, вернулся в него со службы и прожил в нём всю свою, пусть и не очень большую, жизнь.

   * * *

   Короче – два старых сводника сначала "обработали" Элси.

   Припёрлись к Френку "в гости". (Девушка жила с родителями). Посетовали на её безрадостное будущее и маленькую зарплату. (Элси Гипп работала оператором почтовой связи) Поныли об отсутствии крепкого мужского плеча в жизни. Поинтересовались – как она собирается воспитывать сына без мужа.

   Им казалось, что они очень хитро и дипломатично подводят дочь Френка к нужной мысли.

   В конце-концов девушка спросила прямо:

   – Слушайте вы, два ископаемых лиса. Говорите открытым текстом – к чему вы ведёте. Я простая девушка и не могу понять ваших скользких намёков.

   Макон откашлялся и торжественно произнёс:

   – Элси. Детка. Ты одинокая женщина. А у меня есть сын. Его зовут Дерек. Он не женат…

   – И?… – вскинула брови "одинокая женщина".

   Френк встрял:

   – Мы хотим, чтобы вы… Ну… Чтобы ты и он… Это… Чтобы…

   Мак, как всегда, рубанул откровенностью:

   – Мы хотим тебя познакомить с Дери.  Дочка, уверяю тебя – он у меня хороший парень. Ему двадцать семь, и он настолько занят работой, что на свидания у него не хватает времени…

   Элси Гипп надолго задумалась.

   – Кем он работает? – наконец спросила она.

   – Он программист, – отреагировал Макон.

   – А сколько он получает?

   – Не знаю… Но около двухсот тысяч в год.

   В седьмом году было именно так.

   Женщина прибавила глаза:

   – Около двухсот?…

   Мужчины синхронно закивали. А Гипп убеждённо и твёрдо объявила:

   – Я хочу с ним познакомиться.

   * * *

   Теплым июльским субботним вечером я организовал гриль-вечеринку. Организовал-то конечно я, но идея исходила от отца.

   Ожидая наплыва гостей, мы замариновали пятнадцатилитровое ведро кусков лосося для стейков. К этому добавили пиво, вино и три бутылки Бристонского можжевелового джина. Хоть сам я и не очень-то любил спиртное, но хотелось порадовать отца и его друзей. Да и  то сказать – вечеринки у меня случались не часто.

   Ну… Не то, чтобы прямо "нечасто", а их вообще не случалось. Чёртова работа сжирала всё свободное время.

   Марла (моя мама) обещала привезти морской салат с креветками, свежие помидоры, огурцы и зелень со своего огорода.

   Веселье началось около семи вечера, когда собрались все.

   "Все", это одиннадцать человек взрослых и восемь детей. Старшему из ребятишек в то время было семь лет. Двум, самым младшим – по году. Это сын Элси и дочь её старшего брата Карла.

   И ещё один малыш пришел в гости внутри мамы Алисы – жены младшего брата Элси, Шарля.

   Все перезнакомились между собой и завели разговоры. Про погоду, работу, экономику, политику и правительство.

   Я, предвидя появление кучи ребятишек, заранее купил и развернул недалеко от гриля, на заднем дворе, большой малышовый переносной бассейн "Pool" с горкой. Вся мелочь мгновенно залезла в него с визгом, воплями и брызгами.

  Марла и Клэр, две бабушки этого зверинца, тут же забрали годовалых малышей и уселись с ними в шезлонги у бассейна. Контролировали ситуацию.

   Хлопотать у двух мангалов остались ваш покорный слуга и Элси.

   Я сразу спросил:

   – Элси, я так понял, старики затеяли эту пирушку ради того, чтобы познакомить нас?

   – Да, – откровенно отвечала девушка. – Я, собственно, один из инициаторов этого безобразия (она ткнула в сторону бассейна, кишащего визжащей ребятнёй)…

   – То есть – мы с тобой должны приглядеться друг к другу и дать оценку?

   – Ну… – вздёрнула брови Элси, – думаю – да.

   – И как я тебе? – я переворачивал куски лососины.

   – Для того чтобы дать оценку человеку, надо больше времени, чем постоять две минуты у гриля.

   – Я имею в виду – внешне, – уточнил я.

   – Внешне ты вполне нормальный парень. Занимаешься спортом?

   – Не то, чтобы спортом… Дома на тренажёрах кувыркаюсь и в зал хожу, мешок поколотить… Два раза в неделю.

   – Понятно… Тогда встречный вопрос – как ты оцениваешь меня?

   – О-о-о!… Все сто баллов!

   – Серьёзно? – прищурилась Элси.

   – Абсолютно серьёзно. Мне бы хотелось узнать тебя получше…

   Гостья удивлённо и сердито распахнула глаза:

   – Ты имеешь в виду… Ты имеешь в виду – постель?

   Я выставил ладоши:

   – Нет-нет, Элси. Не надо так. Я говорю вовсе не об этом. Я бы хотел пойти с тобой куда-нибудь. Пообщаться.

   – Свидание?

   – Если называть вещи своими именами, то да. Свидание.

   – И куда, например?

   – Ну… Кино… Концерт… Как ты относишься к боулингу?

   – Нормально отношусь… Приглашай.

   – Отлично, –  у меня поднялось настроение, – я выберу что-нибудь и позвоню тебе. Хорошо?

   Мы обменялись номерами телефонов.

   И весь вечер старались держаться поближе друг к другу.

   Разговаривали…

   Приглядывались…

   Когда, ближе к ночи, всё было переговорено, выпито и съедено, гости собрались уезжать. Они выловили детей из бассейна и уселись по машинам.

   Элси, перед тем как забраться в отцовский форд, подошла ко мне, привстала на цыпочки и поцеловала в щеку:

   – Спасибо тебе за прекрасный вечер.

   И вся родня умилённо протянула:

   – О-о-о!…

   * * *

   Три месяца мы с Элси ходили друг вокруг друга.

   Встречались. Присматривались.   

   Однажды, в середине августа, я взял билеты в "The Palace Theatre". Да вы наверно знаете этот театр на Ханновер-стрит… Нью-Йоркская "Metropolitan Opera" ставила "Волшебную флейту". Мда…

   В первом антракте мы покинули зал, перешли через дорогу и весь оставшийся вечер просидели в Гриль-баре "Паб Сити Холл". Чудесно провели время. Параллельно выяснили, что опера – это не для нас.

   Часто выходили с Брайаном, сыном Элси. В Кандиа возили ребёнка три раза. Пацан был в восторге от "Очаровательной фермы" и каждый раз с упоением тискал кроликов и козлят.

   В "Музее мельничного двора" парня приходилось держать. Он, своей переваливающейся смешной походкой метался от экспоната к экспонату, норовя лично пощупать каждую палку, доску и колесо. 

   Представьте себе, что Брайан никогда не соглашался есть овсяную кашу. А за грубым деревянным столом, сидя на криво сколоченной деревянной лавке, деревянной ложкой из деревянной чашки метал овсянку, жмурясь от восторга. Я купил ему эту чашку и эту ложку.

   Постепенно я привык к присутствию Элси Гипп.

   Скажу честно – в то время я не знал, что такое любовь. В старших классах, когда все мои одногодки уже разбились по парам, меня ни одна девочка не заинтересовала. Как-то так получилось. Не знаю почему.

   В армии многие сослуживцы бегали за "разрядкой" к тамошним путанам. Я же экономил деньги и не хотел подвергать опасности свой мужской инструмент. Некоторые мои однополчане пострадали, обнаружив у себя разные ЗППП.

   После службы, уже в колледже, я так нагружал себя учёбой, что мыслей о девочках даже не возникало.

   Начав работать в "Cisco", я три месяца встречался с одной женщиной, бухгалтером из нашей конторы. Но это длилось недолго. И любовью там даже не пахло. Та леди была на восемь лет старше меня, и ей требовалось только одно – секс, секс и ещё раз секс. Потом она выскочила замуж и прервала наши отношения. Мы остались хорошими друзьями.

   Я до сих пор благодарен Лейле за её уроки интима. Эта, весьма требовательная женщина, многому меня научила. 

   Собственно – вот и весь мой опыт общения с противоположным полом. 

   Но с Элси я чувствовал себя… Я чувствовал себя хорошо. Спокойно. И даже – умиротворённо.

   В середине октября мы сели на моей кухне и поговорили о наших отношениях. Элси довольно прагматична. Видимо после краха её первого брака она перестала витать в облаках.

   – Скажи мне, Дери, что ты чувствуешь ко мне? Только честно. Мы же не дети…

   – Знаешь, Эл, я… Я не понимаю – влюблён я в тебя или нет. Мне с тобой приятно быть рядом. Мне интересно с тобой говорить. И… В отличие от других, ты какая-то простая и… Неподдельная… И…

   – Говори-говори. Я не сопливая школьница и пойму всё.

   – Эл… Ты возбуждаешь. Ты красивая и такая…

   Элси терпеливо ждала.

   – У тебя такая попа… Трогать такую попу… Это же поэма… Про это надо стихи писать…

   Это был не пустой комплимент. Эл действительно симпатичная девушка. 

   Что говорить – вон её фото. Как думаете, она красивая? Я считаю, что – "да". У неё гибкая, слегка мальчишеская фигура, с округлостями там, где положено. И про её задницу я нисколько не преувеличил. Если Элси поднимается по лестнице, а я иду следом… Серьёзное испытание для моего либидо.

   Элси зарделась:

   – Хм… Хм… А ты романтик… А вот скажи – если мне будет грозить опасность, что ты сделаешь?

   Я подскочил:

   – Какая опасность тебе грозит? Тебе кто-то угрожает? Твой бывший появился?…

   – Стоп, стоп, стоп! – выставила ладошки Эл. – Никто… Никому… Не угрожает… Это просто предположение. Мне интересно, – что бы ты сделал в таком случае.

   – Я бы… Да я бы… Да я бы всем таких навалял…

   – И ты бы меня спас?

   – Ну конечно, Элси!  Как ты можешь сомневаться?! Ведь мы же друзья!

   Эл расплылась в довольной улыбке.

   Я подсказал:

   – Теперь твоя очередь.

   Элси не стала делать вид, что не понимает о чём я. Так бы сделала любая женщина, кокетничая и прикидываясь глупенькой. Только ни Эл.

   – Знаешь, что мне в тебе понравилось с первого момента?

   Посмотрела серьёзно на мою ожидающую физиономию.

   – Твоя зарплата. Не стану скрывать. Я подумала, что если бы я вышла замуж за такого мужчину, то могла бы бросить работу и родить ещё одного ребёнка. А может двоих… Или троих.

   – И всё, – разочаровался я.

   – Нет, не всё… Получше тебя узнав, я… Как бы это сказать… Не буду говорить глупостей о любви… Так вот, я однажды представила, что мы перестанем встречаться… Представила, что не смогу видеть тебя почти каждый день… И мне стало плохо. Ты стал частью моей жизни. Вот.

   Она судорожно вздохнула и, нахмурившись, глядела в сторону.

   – Когда я тебя не вижу, у меня вот здесь, – Эл положила руку на сердце, – у меня что-то такое, вот тут. Никогда я себя так не чувствовала.

   Она вскинула на меня серьёзный взгляд, проверяя – слушаю ли я её. Конечно же, я внимательно слушал.

   – Вот Килла я любила. Я понимала, что я его люблю. Отчётливо и ясно. А ты… Ты как будто… Не знаю… Вот моя нога, – Эл похлопала себя по бедру, – люблю ли я её? Наверно нет. Но без неё жизнь моя станет печальной и убогой. Ты стал частью меня. Ты настоящий мужчина и настоящий человек.

   Вот такой обмен откровенностями.

   Чёрт меня возьми! Мне нравилась эта девушка. Её простота и прямота меня притягивали. Есть в ней некая… Ну, не знаю… Скажем так – я видел в ней потенциальную способность быть верной подругой. Вот. Надеюсь понятно?

   И я решил привязать её к себе. Сделать всё, чтобы она полюбила меня.

   Мы помолчали немного, переваривая сказанное и услышанное. Потом я спросил:

   – Как насчёт секса, Элси? Мы сделаем это после свадьбы или не будем ждать официоза?

   – Свадьбы? – подняла брови Эл. – Ты делаешь мне предложение?

   – Да, дорогая. Позволь мне так тебя называть… Давай выходи за меня замуж. А ещё лучше, если ты переедешь ко мне прямо сейчас… Как тебе такое?

   Элси подумала и спросила:

   – А Брайан?…

   – Я не отделяю его от тебя. Если ты со мной, значит и он тоже. А как иначе?

   Она не бросилась с визгом мне на шею. Да я от неё этого и не ожидал. Мы всё решили спокойно и деловито.

   В субботу съездили к родителям (и к её, и к моим) и объявили о нашей предстоящей свадьбе. 

   И тем же вечером родители Эл привезли и её, и Брайана, и их нехитрый скарб в мой дом.

   Поначалу она поселилась в  отдельной спальне.

    * * *

   Седьмого октября, в воскресенье, мы свозили Брайна в Бристольский кукольный театр. Ставили пьесу "Как поймать морское чудовище". Вроде – так она называлась… Или "чудище"… Да – неважно.

   Домой приехали в пятом часу.

   Скажу честно – я волновался. Смогу ли я быть достаточно опытным, нежным и желанным любовником в предстоящей э-э… Процедуре.

   За показным спокойствием Элси тоже явно проглядывала неуверенность. Мы ужинали, разговаривали, смотрели телевизор, но Эл иногда вскидывала на меня глаза, в них стояло испуганное ожидание.  С приближением ночи беспокойство возрастало.

   Наконец ребенок уснул.

   Элси зашумела душем. Я тоже помылся, побрился, почистил зубы, полил себя одеколоном. Подумал-подумал, и смыл с себя запах, побоялся – вдруг ей не понравится.

   Когда Элси вошла в мою спальню, я сидел в кресле и "читал". Точнее – просто пялился в какую-то книгу. 

   Она зашла с противоположной стороны кровати и улеглась поверх одеяла. В шёлковой ночной рубашке до колен, она лежала вытянувшись словно солдатик, положив руки вдоль тела. Посмотрела внимательно на меня и приказала:

   – Туши свет.

   Я выключил светильник и забрался к Эл.

   Она отвернулась, когда я попытался поцеловать её в губы.

   – Не надо, Дерек. Это лишнее.

   Чёрт. Начало какое-то… Не очень… Ну ладно…

   И я потянул вверх её рубашку, в попытке обнажить Элси полностью. Она снова засопротивлялась:

   – Дери, ну зачем ты?…

   – Эл, позволь мне потрогать твоё тело… Пожалуйста.

   Девушка тяжело вздохнула, села, стянула с себя распашонку. И я начал колдовать.

   Мочки ушей не дали ответной реакции. Тогда я переполз поцелуями на шею. Это слегка сдвинуло процесс с мёртвой точки. Женщина склонила голову набок, подставляясь под мои губы, коротко и тихо простонала.

    Попытка перевернуть Элси на живот встретила недовольство и даже лёгкое сопротивление. Но я настоял на своём.

   Покрывая поцелуями плечи, поднимаясь к затылку, на границе зоны волос я обнаружил первую "точку". При прикосновении к этому месту Эл вздрогнула и тихонько "охнула". Отлично. Я стал искать дальше.

   Осторожно, кончиками пальцев проводя по позвоночнику своей будущей жены от шей до копчика и назад, я покрывал поцелуями её спину, опускаясь вниз. И да! На пояснице обнаружил две симметрично расположенные "точки"! Вот тут Эл прогнулась и "ахнула" во весь голос.

   Зафиксировав в памяти координаты, я принялся целовать и облизывать эротическое пятнышко с одной стороны и массировать такое же с другой.

   Элси крупно вздрагивала и тихо стонала.

   – Дерек… Дерек, погоди… Дерек, ты уверен, что дети делаются именно  так?

   – Абсолютно, – заверил я её и продолжил свои манипуляции.

   Уделив должное внимание попке прелестницы, я не остановился и пополз дальше. Знаете, у моей давней любовницы Лейлы две восхитительные зоны располагались в подколенном сгибе. Сейчас я крался туда.

   И снова удача!

   Эл вскрикнула, пробормотала:

   – Чёрт! Да что же это!…

   Немного порезвившись с коленями Элси Гипп, я перевернул её на спину. Надо было уделить серьёзное внимание внутренней поверхности бедра… И у самого паха, на расстоянии ладони… Вот оно!

   Эл крупно вздрагивала после каждого поцелуя и посасывания. Она стонала всё громче и громче. Отрывая голову от подушки, пыталась рассмотреть происходящее в полутьме, но тут же снова опрокидывалась навзничь, кусая губы. Наконец, достигнув пика, моя подруга вскрикнула,  свела ноги, судорожно скрестила их, задёргала попкой. Зажмурилась, скривилась как от боли. Прижала крепко сжатые кулачки к груди и заметалась в самозабвенном восторге, глухо мыча сквозь стиснутые губы.  Её живот пульсировал напрягаясь и расслабляясь, заставляя девушку корчиться в исступлённых судорогах.

   Я потянулся и включил светильник.

   Раскрасневшаяся Эл смотрела в потолок и тяжело дышала, как спринтер после забега. Немного придя в себя, она спросила:

   – Дери, зачем ты так?… Это же…

   – Тебе не понравилось? – поинтересовался я.

   – Нет… То есть – да… То есть… Чёрт!…

   Я понял её смятение и снова навис над ней, тихо покрывая поцелуями шикарные титечки. Легко, почти невесомо, провёл рукой по животу, приближаясь к заветному…

   – Дери… Ой, Дери, я опять… – встрепенулась Эл.

   – Да, золотая моя. Так и надо.

   Элси схватила и отбросила мою руку. Потом резко навалилась на меня, обхватила за щёки и впилась жгучим поцелуем в губы.

   Мы сосались с минуту. Наконец Эл оторвалась от моего лица, опрокинулась на спину, чуть согнула и развела колени. Я не знал чего ждать… А она схватила мою руку, сунула её к своей промежности и скомандовала:

   – Давай! Трогай!

   И я "трогал". Трогал, лизал, сосал, засовывал пальцы, играл с точкой G, вибрировал и растягивал… Короче – измывался как хотел над бедной девушкой, мечущейся по постели.

   Полюбовавшись на последствия своих трудов… На скрещённые стройные ноги, хриплые выкрики, корчи и стоны… На тоненькую струйку, выпущенную потерявшей контроль над своим телом женщиной… Я улёгся рядом с шумно дышащей Эл и ждал оценки происходящего.

   Она нашла мою ладошку, похлопала по ней:

   – Сейчас… Сейчас, я отдышусь… Уф…

   Придя в себя, истязаемая потянула меня за плечо, поворачивая к себе. Когда я осторожно попытался её поцеловать (вдруг снова откажет), Эл охотно впилась в меня. И так, не выпуская моих губ, начала ёрзать, протискиваясь под моё тело. Я помог слабой девушке в её стараниях, взгромоздившись между раздвинутыми коленками.

   – Ну! – скомандовала "слабая девушка". – Засовывай!

   И я "засунул". Держался до последнего. Пока Элси подо мной снова не забилась в конвульсиях на вершине вожделения. Ну, тогда и я позволил себе излиться.

   Буквально через минуту, Элси уснула, что-то тихонько бормоча во сне. Следом и я отключился.

   Проснувшись утром от естественного "будильника", только-только забрезжило, я сбегал по назначению и, вернувшись, увидел, что Элси не спит.

   Когда я лёг на место, она пододвинулась, положила голову мне на плечо и сказала:

   – Я сейчас проснулась, и мне стало страшно.

   – Ничего не бойся, – откликнулся я, – я же с тобой.

   – Нет, – покачала головой моя женщина, – я не про то…

   Она глубоко и шумно вздохнула.

   – Я проснулась и подумала… О том, что могла прожить всю жизнь и не узнать… Не понять – как это бывает… По-настоящему…

   Эл привстала на локте, посмотрела мне в глаза:

   – Дери, ведь так и положено? Вот так, как вчера… Это нормально? Это так и должно быть?

   – Конечно, золотце моё, – целовал я её щёчки и губки. – Подумай сама… Самое прекрасное, что есть в жизни человека, это – дети. И они должны появляться в результате самого прекрасного человеческого таинства… Всё закономерно.

   Эл смотрела-смотрела на меня и вдруг всхлипнула. Я тревожно заглянул в её карие глаза:

   – Что случилось, птичка моя?

   – Это не нормально. Но я сейчас такая счастливая…

   Господи! Что может быть в жизни приятней? Сделать свою женщину счастливой!

   * * *

   А дальше?

   Дальше – свадьба. Шумное застолье с кучей родни и соседей.

   Я пригласил своего начальника-куратора Этана Аттвуда с супругой.

   И, безо всякой надежды на ответ, послал приглашение Сэнди Лернер, одной из создателей компании и моей самой высшей начальнице.

   Чёрт меня дери! Она приехала из Нью-Йорка! Сама Сэнди Лернер приехала на мою свадьбу! Эта пятидесятидвухлетняя дама оторвалась на торжестве по полной. Она даже осталась ночевать у нас в гостевой спальне.

   Утром я тихонько приоткрыл дверь. Сэнди не спала. Я внёс поднос и поставил на стул рядом с ней. Кофе, сахар, сливки.

   – Вообще-то ты, Хейг, должен приносить кофе своей жене.

   – Доброе утро, мэм. Жену я уже обслужил, – ответил я. И собрался уходить.

   – Постой Дерек. Ты думаешь, что я провела четыре часа в дороге, чтобы выпить, закусить, поплясать и пофлиртовать с молодёжью?… Нет, сынок. У меня к тебе деловое предложение.

   И вот так, после получасового "пижамного" разговора в спальне миссис Лернер о моём видении перспектив развития отдела программирования, я стал руководителем группы IT разработчиков сектора информационной безопасности. С перспективой стать начальником сектора. Вот такой подарок от руководства.

   Медовый месяц мы провели в Энгабао.

   Если вы не знаете – что такое Энгабао, то никто не обвинит вас в невежестве. Потому, что Энгабао… Как бы это попроще… Короче – Энгабао это задница мира. Эквадор.

   Я предлагал поехать на Гавайи. Или в Сен-Тропе. Но Элси хотела к бабушке. Показать внука и нового мужа.

   Нищета тамошних жителей бросается в глаза. Таких убогих жилищ я в жизни не видел. Но бабушка Нурия была очень рада гостям. Её голубой домик в три окна казалось ждал нас всю жизнь.

   При этом Эквадор, это не только бедность и разруха. Эквадор, это Галапагосские острова. Огромные черепахи, водные игуаны и лежбища морских львов. Это туристические тропы по Амазонской сельве и викуньи Чимборасо. Это… Да много, много чего. Нам даже показали розового речного дельфина.

   Брайан, конечно же, пребывал в полном восторге. Столько впечатлений! И бабуля баловала внука безмерно.

   Знаете, я никогда не думал, что мне понравится страна третьего мира. Но с этого момента я для себя решил иногда возвращаться сюда.  

   На третий день, возвратившись поздно вечером из экскурсии к вулкану "Сумако" и поужинав, мы лежали на топчане и планировали наше будущее.

   Я поставил перед женой три вопроса:

   Первое: – Не хочет ли она уволиться со своей скучной и малооплачиваемой работы и остаться домохозяйкой, проводя время с сыном и со мной?

   Второе: – Не хочет ли она пойти учиться, чтобы получить интересную профессию.

   И третье: – Не следует ли мне купить ей автомобиль, дабы не ходить по магазинам пешком?

   И получил три ответа:

   Да! Быть домохозяйкой, это её мечта. Она хочет кучу детей и хочет разводить розы, гортензии и жимолость.

   Да! Пойти учиться на художника-дизайнера, это её мечта. Она хочет научиться рисовать.

   Да! Купить автомобиль, это её мечта. Такой же маленький как у её мамы, но только красненький.

   На том и порешили.

   Чувствуете – какие отличные происходят события. Но никогда не нужно забывать, что все явления в природе развиваются по синусоиде. Каждый процесс в сущности это колебания маятника. И когда развитие достигает пика, следует ждать неминуемого спада. Чем выше точка подъёма, тем сокрушительней предстоящий спуск.

   Мы начали жить. Сначала пожили немного для себя, наслаждаясь близостью, душевным теплом и новшеством отношений. Потом начали создавать настоящую семью.

   Двадцать шестого июня девятого года у меня родился сын. Которого мы назвали "Люком".

   А через два года, двадцать седьмого июня Элси подарила мне дочь Еву, удивительно красивую большеглазую малышку. Это маленькое чудо сразу же полностью завладело моим сердцем. Очевидно, что когда Ева вырастет, взгляды всех мужчин в округе будут прикованы к ней.

   В тот момент, когда я впервые увидел свою крошку, моя судьба обрела окончательный смысл. 

   И семь лет подряд, до октября четырнадцатого года жизнь была прекрасна.

   * * *

   "Жизнь прекрасна", это не значит, что в ней нет грустных моментов.

   Что меня больше всего обескураживало, так это взрывной характер Эл. Эта женщина могла вспыхнуть как сверхновая, натворить сгоряча дел, наговорить дерзостей и прочее. Слава Господу, такие эксцессы случались редко и быстро сходили на нет. Но, не стану скрывать – что есть, то есть.

   Однажды, когда Элси ходила беременной Люком, я во втором часу дня говорил по скайпу с новым боссом, отвечающим за проект. (Моя основная работа происходила дома). Разговор шёл серьёзный. Речь шла о соответствии квалификационным требованиям нашего интерфейс-дизайнера, девушки из Вайоминга.

   Я честно объяснил Этану, что Николь действовала строго по моим требованиям и если ошиблась, то исключительно по моей неточности. И ещё одна моя ошибка в том, что я закомпилировал пробник программы не проверив всё до мелочей.

   Шеф спрашивал:

   – Хейг, я тебя знаю. Ты всегда защищаешь своих людей. Скажи мне честно – она действительно хороший разработчик?

   – Этан, я за неё ручаюсь. Уверяю тебя, – если мы сможем найти "интерфейсника" такой же квалификации, то это будет очень-очень-очень нескоро. Одна ошибка, да ещё и не по её вине, не характеризует…

   Тут дверь в кабинет открылась и заглянула жена:

   – Дерек, я накрыла на стол.

   – Хорошо дорогая, я сейчас.

   И мы продолжили разговор.

   Через две минуты дверь открылась:

   – Дерек, ты скоро?

   – Да-да, дорогая. Сейчас мы закончим.

   Ещё через пару минут я отключился от шефа. И тут на кухне загрохотало. Что за чёрт?! Я вскочил и помчался спасать-защищать-выручать.

   Эл стояла у плиты и плакала. На полу валялась разбитая салатница и ошмётки салата. Брайн сидел за столом, сжавшись, стараясь стать как можно меньше, и испуганно глядел на мать. 

   – Элси! Боже, что случилось?! Ты поранилась?! С тобой всё в порядке?! Что стряслось?!

   Жена подняла заплаканные глаза:

   – Зачем ты меня игнорируешь? Я же старалась, готовила…

   – Почему я тебя игнорирую? Эл, дорогая, с чего ты взяла?

   – Я тебя зову-зову…    

   Я плюхнулся на стул с отвисшей челюстью.

   Придя в себя, я осторожно объяснил важность разговора.  

   – Эл, ты же знаешь, что я работаю дома? У меня тяжёлая работа. Я сейчас разговаривал по производственным вопросам. Я же не с другом обсуждал вечеринку. Я не могу послать подальше своего начальника, и уйти обедать. Понимаешь?

   Огорчённо посмотрел на хлюпающую супругу.

   – Эл, ты же вышла за меня из-за денег. Тебе нравится моя зарплата? Если она уменьшится вполовину, что ты скажешь? Ну, Элси, подумай. Разве ты этого хочешь?

   – Не-ет, – помотала головой Эл.

   – И я ведь даже уволиться не могу. Я жёстко связан договором. 

   Жена с жарким волнением почти закричала:  

   – Но я… Дери, мне не нужны деньги! Я просто хочу быть с тобой!… 

   – Ты и так со мной. Ты у меня на первом месте. Но не в рабочее время. Понимаешь? Эли, это – работа.

   Элси потупилась:

   – Да, Дерек. Я поняла. Прости.

   – Тогда ещё одно. Я ведь работаю не только ради денег. Нет, конечно, я хочу, чтобы у тебя было всё, чего ты пожелаешь. Но дело не только в деньгах. Я хочу, чтобы ты гордилась мной. Я хочу быть достойным твоей любви. Я для этого и вкалываю…

   Элси бросилась ко мне:

   – Дери, прости меня! Прости меня, пожалуйста! Я дура! Прости меня! Я просто боюсь, что ты…

   – Эл… Я не Килл Гипп. Понимаю, что у тебя печальный опыт замужества… Но я не он. Ничего не бойся. Я люблю тебя и никогда не обижу…

   Я повернулся к Брайану:

   – Сынок (да, я всегда называю его "сыном"), иди к нам. Напугала тебя мама? Успокойся. Всё хорошо.

   Так и сидели втроём обнявшись минут десять. Потом разлепились и начали убирать последствия вспышки дорогой супруги.  

   И это не один такой эпизод.

   Однажды, когда я уехал на три дня на презентацию нашего нового продукта в Вашингтон, Элси от меня ушла.

   Да-да. Буквально ушла "к маме", забрав сыновей и вещи.

   Весь казус заключался в том, что на презентации все отключили свои сотовые телефоны. Мы представляли новый проект по информационной безопасности одному военному ведомству. И мы и "Вашингтон" были заинтересованы в сохранении секретности по принимаемому "объекту".

   Жена не смогла до меня дозвониться в тот день.

   И что вы думаете? Всё правильно! Она надумала себе всякого и решительно "порвала" со мной. Основной мотив старый и банальный – "я её игнорирую". Но добавился и новый – "я её не люблю".

   Пришлось пройти и через этот бестолковый бабий бунт:

   – Что случилось?

   – Ничего…

   – Почему ты уехала, не поговорив со мной?

   – Нам не о чем разговаривать…

   И так далее. Всегда рассудительная женщина в припадке обиды превращалась в заурядную, глупую тётку, создающую нелепые ситуации.

   Кое-как до её разъярённого разума дошла вся нелепость нашей размолвки. И снова  Элси просила прощения и обещала, что такого больше не повторится.

   Она с трудом привыкала к спокойному, обеспеченному и неконфликтному замужеству. Иногда видела в обычных вещах попытки обидеть её, ущемить её самолюбие или даже подло игнорировать её интересы.

   Грубо говоря, Эл слегка покалечилась об своего первого мужа. Иногда в особенно острые моменты, несмотря на то, что искренне люблю эту женщину, я сожалел о нашем браке, как об опрометчивом поступке.

   Но, чёрт возьми! Я любил её и люблю. И надеялся, что со временем она успокоится и станет сдержанней…

   Моё предложение пройти курс по управлению гневом Элси отвергла. Я не стал настаивать. А зря…

   * * *

   Теперь пришло время рассказать о другом человеке. Его звали Стивен Бозуорт. Почему я говорю "звали"? Потому, что он умер. Не-не-не. Я к его смерти не имею никакого отношения.

   Так вот. Стив был моим одноклассником и всегда всем говорил, что он мой друг. Хотя, когда меня спрашивали, я всегда отрицал нашу дружбу. Но этот парень продолжал настаивать.

   Дело в том… Как бы это сказать… Дело в том, что Стив был пакостником. Есть такая особенная категория людей.

   Стиви постоянно выкидывал коленца, которые мог совершить только идиот. Но нет, Стив не был идиотом. Он совершал свои пакости от чистого сердца,  добросовестно полагая, что все его каверзы – это добродушные шутки, над которыми следует весело посмеяться. Он искренне удивлялся тому факту, что смешно только ему одному.

   Если в мозгу человека есть отдел, отвечающий за сочувствие, то у Стива этот участок мозга отсутствовал. И он с детства вдохновенно созидал гадости.

   Вот вам эпизод:

   Стиву тогда было всего двенадцать лет. Его мать чистила ушки его трёхлетнему брату Томасу специальными ушными палочками. Старший братец подошёл и шлёпнул мать по руке. Томас потерял сознание.

   Мать металась над бедным мальчиком, звонила в скорую, искала нашатырный спирт. Стив еле сдерживал смех. С его точки зрения это была классная шутка. Но Томас оглох на левое ухо.

   Когда пришёл с работы отец, он обошёлся со Стивом сурово. Задница моего "друга" с тех пор была покрыта шрамами.

   Вы думаете – Стиви всё понял и успокоился? Как бы не так.

   Его постоянно били. Его били родители. Его били сверстники на улице. Его били одноклассники. Этот парень никак не мог понять – то, что он делает, это вовсе не весело.

   Один раз мне пришлось даже заступиться за него – ситуация складывалась критическая, Стива всерьёз убивали. Я пожалел…

   С тех пор этот парень включил меня в список своих друзей. Я подозревал, что этот реестр начинался на мне и на мне же заканчивался. Но я старался держаться от своего нового друга подальше. Он был просто опасен.

   Однажды я общался с психологом. Уточню – с нашим корпоративным психологом. Он сказал, что таких людей называют "социопатами".

   Так вот. В мае девятого года Стив прислал мне официальное приглашение на его свадьбу. Элси тогда была беременна Люком.

   Мне очень не хотелось идти. Я уже сочинил более-менее приличную отговорку, но Эл настояла на посещении свадьбы. По крайней мере, она от души повеселилась. Чего не скажешь обо мне. Четыре часа проведённых в окружении малознакомых людей. Четыре часа потраченных впустую.

   Впрочем, нет. Не сказать, что впустую. Стив пригласил и моих родителей, но пришла только мама. Вот с ней мы и просидели весь вечер за разговорами.

   Невесту звали Тара. Бедная Тара. Она хорошая, симпатичная девушка, промучилась со своим благоверным придурком шесть лет. Пока того не убили. Что она в нём нашла? Почему держалась за него? Ума не приложу.

   После этой свадьбы Стив и вовсе воспылал ко мне родственной любовью. Мне бы (если по-хорошему) безапелляционно отшить бы его, но клятая толерантность социума. Общественное мнение. И всё такое…

   * * *

   Одиннадцатого октября четырнадцатого года Элси Хейг (Гипп, Самбрано) исполнилось ровно тридцать лет.

   Юбилей решили отпраздновать с размахом. Разослали приглашения.

   Мы решили пойти против правил и не тащиться в ресторан. Ну, не мы… Я-то был не против ресторана. Но Эл сказала, что она приготовит и организует всё лучше, чем в любом ресторане.  

   Весь четверг и пятница были наполнены запахами еды. Элси готовила что-то грандиозное. Я оторвался от компьютера, отложил работу и помогал ей, чем мог. На кухню она меня, конечно, не допускала, но украсить наш семисот тридцати футовый холл шарами, бумажными цветами и гирляндами я постарался.

   Когда я скромно намекнул, что в штатах не принято готовить угощение для гостей, Элси посмеялась и спросила:

   – Дери, это мой праздник?

   – Конечно твой, дорогая.

   – И я могу делать всё, что захочу?

   Понятно. Я посмеялся, чмокнул жену в щёчку и пошёл расставлять столы.

   К семи часам все собрались. Мы встречали гостей на крыльце.

   Толпа народа. Человек тридцать. Родственники, друзья и соседи. При этом почти все с детьми. Элси пригласила аниматоров для развлечения ребятишек, и на внутреннем дворе стоял визг, писк и хохот.

   Приехала даже бабушка Нурия. Она решилась таки наконец бросить свой захолустный Энгабао и поселиться у дочери. Воссоединение семьи – святое.

   Последним подкатил незнакомый старенький "Mercedes Benz" четырёхсотой модели. Элси пропела:

   – Та-дааам! Сюрприз!

   Из машины вышел Стив с Тарой…

   Мой "друг" был одет в такой же джинсовый костюм, как у меня. Он во многом старался мне подражать, в том числе и в одежде. Стивен знал, что я не люблю официозные костюмы.

   – Я их пригласила! – радовалась Элси. Она поцеловала Тару, обняла Стива и уволокла их в дом.

   Черт бы побрал… Мне это совершенно не понравилось. Стив Бозуорт

мог легко испортить любой праздник. Почему Эл не посоветовалась со мной?…

    Я постоял ещё немного на крыльце, и, в слегка расстроенных чувствах, отправился праздновать.

   Всё произошло ближе к девяти часам.

   Мы, всемером, я, мой отец, мой тесть, все три брата жены и мой сосед Дустин, стояли под фонарём на крыльце. Все мужчины курили, кроме меня. Спокойно разговаривали, о чём не помню.

   Из дома вылетела Элси и бегом помчалась в гараж. Я смотрел ей вслед в удивлении. Гараж открылся и красный "Форд-Ка" вылетел с визгом колёс, опасно вывернул на дорогу, свернул на "Холл-стрит" и помчался на север.

   Из дома выскочила Тара Бозуорт и закричала:

   – Дерек! Дерек! Останови её! Останови!

   Я растерялся, замешкался, а Тара кричала:

   – Дерек, не стой! Пока она не наделала глупостей, останови её!

   Мой "Малибу" был припаркован за домом у гаража. Я запрыгнул в него, вылетел на "Холл" и рванул следом за женой. Много времени потерял, пока соображал что делать. Да и то сказать – я вообще не понимал, что произошло.

   Автомобильчик Элси я обнаружил на стоянке у тайской забегаловки. Буквально в трёхстах метрах от дома. Припарковавшись, я вбежал в заведение, но Эл не нашёл.

   Официант подсказал мне:

   – Если вы ищете леди из вон той машины, она ушла с господином Герро. Они уехали в серебристом "Кадиллаке".

   Чёрт! Когда я парковался, видел, как серебристый "Кадиллак" выехал с парковки. Твою мать! Что за дурацкая погоня!

   Тут подлетели на своих авто тесть с тёщей, отец, и брат Элси Карл. Я, не обращая внимания на их вопли, помчался за Кадиллаком.

   И, опять же, далеко они не отъехали. Буквально через четыреста метров повернули направо. Хорошо, что на "Холл-стрит" нет потока машин и я, хоть и сильно отстал, но успел заметить, куда повернул серебряный "Кэди". Он стоял перед маленьким отелем "Голубое Бунгало". 

   Я взлетел на высокое крыльцо и ворвался в холл.

   – Сейчас сюда вошли мужчина и женщина. Женщина, – это моя жена. Где они?

   Перепуганная хозяйка указала на коридор:

   – В третьей комнате…

   И я припустил по коридору в поисках номера "3".

   * * *

   В комнате было сумеречно. Шторы задёрнуты. Я пошарил по стене у двери и нащупал включатель.

   То, что я увидел…

   Элси стояла на кровати на четвереньках, задрав юбку на спину и спустив трусы до колен. А за ней, прижавшись к её ягодицам, дёргался в ритме совокупления молодой парень.

   Я озверел.

   Схватив мерзавца за шкирку, отбросил его в угол. А сам кинулся к жене:

   – Элси, дорогая, он тебе сделал больно? Он угрожал тебе? Что случилось?…

   Эл повернула ко мне лицо, перекошенное яростной гримасой: 

   – Ну что, Дери, – прошипела она, – тебе понравилось? Как ты себя теперь чувствуешь? А?… Теперь ты знаешь – каково было мне? Теперь ты понял?…

   Её глаза округлились, и она взглянула мне за спину. Я резко повернулся и тут же получил кулаком в ухо.

   Но, друзья мои, я же не зря ходил в боксерский клуб. Нет, не зря.

   Я уклонился от второго удара и врезал левым крюком негодяю в печень. И сразу провёл кросс через его атакующую правую руку. Парень снова улетел в угол. Но тут же вскочил. После тяжёлого нокаутирующего удара он не потерял самообладания.

   Теперь и он встал в стойку.

   Показав мне ложный выпад левой, противник правильно, резко и сильно ударил левым хуком в мою черепушку. Я жёстко закрылся обеими руками, подшагнул и врезал ему ногой в голень. Тот охнул, присел, ухватился за больное место. А я не стал ждать и пнул его в лицо.

   Всё. Готов. Потерял сознание.

   В комнату ворвалась вся гнавшаяся за мной компания.

   А Элси кричала на меня:

   – Что? Победил, да?! Может ты и меня также ударишь?! А?!… Ты!… Я любила тебя! А ты!… Ты такой же, как все! Такой же козёл!…

   Я от шока забыл, как надо разговаривать. Только повторял:

   – Элси… Элси…

   – Что "Элси"?! Что?… Между нами всё кончено!…

   Мир обрушился и я стоял в растерянности,  не понимая – что можно предпринять. 

   И тут вбежала Тара, а за ней Стив.

   Тара тут же бросилась к жене:

   – Элси, это был не он! Элси, остановись! Это был не он…

   Жена Стива, бледная, с трясущимися губами, пыталась обнять Эл. Та оттолкнула её и обрушила свой гнев на новую жертву:

   – Не защищай его, потаскуха! Не смей его оправдывать!

   – Элси, это был не Дерек. Это был мой муж… Элси…

   – Заткнись! – закричала жена, – Я всё видела своими глазами! Как ты могла, шлюха! Твой муж был где-то рядом! Что ты за тварь такая?!

   Парень, валяющийся в углу, очнулся и попытался застегнуть ширинку. Потом бросил это занятие, вытащил телефон и начал звонить.

   А Тара закрыла лицо рукой и повторяла:

   – Что мы наделали! Боже, что мы наделали! Стиви, ты идиот! Что ты наделал?!

   Я просто стоял в шоке, ничего не понимая.

   – Стив, покажи ей! – потребовала Тара у мужа.

   Тот замешкался, испуганно и растерянно глядя на окружающих.

   – Стив! Немедленно покажи ей! Идиота кусок!

   Мой "друг" вынул из кармана парик и напялил его на голову:

   – Тара, – промямлил он, – я не ожидал, что она так эмоционально отреагирует…

   Всё дело в хвосте.

   Было когда-то напряжённое время, сроки поджимали, и стало некогда ходить в парикмахерскую. Я резинкой просто собирал свои лохмы в хвост, и они мне не мешали. Потом я привык к такой причёске и оставил её. Только иногда сам укорачивал ножницами длину хвоста.

   У Стива парик был цвета моей шевелюры и с хвостом!

   Элси замерла с открытым ртом.

   Мне резко стало всё безразлично. Психика сдалась.

   Видели когда-нибудь фильмы про Африку? Буйвол или зебра лежат на траве с виду абсолютно спокойно, а их сзади уже пожирает стая гиен. Вот и мне как-то стало абсолютно всё равно.

   Я повернулся и пошёл на выход.

   Мимо, в сторону комнат, пробежали два мужика уголовного вида, не обратив на меня внимания.

   Только вышел в гостиничный холл, как сзади хрипло крикнули:

   – А ну, стой!

   Я безразлично повернулся и тут эти парни начали меня бить. Сбили с ног. Один хлестал меня железякой на шнуре, а второй незатейливо, без изысков, пинал ногами. Если бы администратор заведения заранее не позвонила в полицию, вернее всего меня бы убили.

   С улицы вбежала пара копов. Выставили стволы, заорали:

   – Всем стоять!… Оружие на землю!… Всем замереть!…

   Парень, с железякой на верёвке, бросил её на пол. Сзади грохнуло железо. Я оглянулся – любовник жены уронил на паркет пистолет.

   В холл втянулись ещё несколько настороженных полицейских. А из коридора выкатилась вся команда моего сопровождения.

   Арестовали всех.

   * * *

   Из окружной тюрьмы "Hillsborough" мне разрешили сделать один звонок.

   Я позвонил в Нью-Йорк, в "Cisko", моему начальнику Сэнди Лернер и объяснил ситуацию. Она просила ничего не предпринимать. Скоро ко мне приедет адвокат.

   Я очень надеялся, что моя контора и вправду так дорожит мной, что попробует вытащить меня из этого говна.

   На следующий день (это было воскресенье) мне позволили переговорить с приехавшим адвокатом. Сэт Кампбел специализировался на уголовных делах, хоть и выглядел не как работник юриспруденции. Он больше походил на повара. На толстого и румяного кондитера.

   Моя контора не пожалела денег и наняла лучшего в Нью-Йорке специалиста по уголовному праву.

   Сэт объяснил мне, что  ходатайство о выпуске под залог судья отклонил, потому, что я пытался скрыться с места преступления. Так что месячишко придётся, как он выразился, "почалиться". Может чуть больше.

   После обеда меня вызвали  на допрос. Я рассказал всё так, как было. Ну, кроме язвительных слов моей жены и признания Стива. Следователь записала всё в протокол, я подписал, и на этом закончили. Но после формальностей женщина спросила:

   – Хейг, ты хоть знаешь, кого ты избил?

   – Нет, не знаю, – ответил я. – Что, какая-то большая шишка?

   – Это Лауро Герро. Сын Константино Герро. Имя тебе ничего не говорит? 

   Я пожал плечами. Не знал я никаких Лауро, а тем более Константино.

   – Константино Герро, это глава Манчестерских наркоторговцев. Так что – ты потенциальный покойник. Если тебя не осудят, то тебе лучше уехать из штата. Это мой тебе дружеский совет.

   Буквально через четыре дня подключились ребята из Пентагона.

   Остановить разработку программы?! Да никогда в жизни! И меня всё-таки выпустили под залог. Поручителями выступили – серьёзная, известная во всём мире, фирма и само министерство обороны. Залоговую сумму, пятьдесят тысяч, Элси внесла из нашей заначки.

   У Герро тоже были не простые адвокаты. Они настояли на моём нахождении под домашним арестом.  

   * * *

   Из тюрьмы утром я приехал с женой. Всю дорогу оба угрюмо молчали.

   Дом встретил меня тишиной. Брайан гостил у тёщи. Люка и Еву забрала моя мама. Я сходил в душ, переоделся и сразу же, засел за компьютер. Когда я сидел перед монитором, всегда лучше сосредоточивался и лучше мыслил. А поразмыслить следовало над многим.

   Прежде всего, мне нужно было понять – кто такие Герро. Информация наверняка есть. И в интернете, и в полицейских файлах, и в сети ФБР.

   Тут, наверное, следует уточнить, что все запреты и пароли в сфере ЭВМ, это не более чем красивая ширма для успокоения потребителя, уверенного в полной безопасности информации. Дело в том, что если у программы или файла есть пароль, то он хранится в теле программы, или в дополнительно создаваемых файлах. Или в уже готовых, но закрытых файлах. В любом случае он где-то записан. Потому, что введённый "password" необходимо с чем-то сравнить, чтобы определить его правильность. И он где-то зафиксирован. Остаётся только найти нужную запись на носителе. Дело техники.

   Все эти приборы из кино перебирающие тысячи вариантов в минуту… Или методы социальной инженерии… Это детство в штанишках на лямочке.

   Если человек хорошо знает систему машинных кодов, зачем ему "социальная инженерия". Так что, – успокойтесь господа, всё под контролем.

   Я собрал информацию о Герро из Нью-Хемпшира. Всю, до которой только мог дотянуться. Начиная с дат рождения и кончая адресами проживания.

   Ту, которую не смог сразу открыть – оставил на потом. 

   Что мне это дало? Это дало понимание – насколько опасны эти люди.

   В полдень Элси позвала меня к обеду. Ели молча. Молча, горько и насуплено.

   Когда я закончил с десертом, Элси спросила:

   – Дерек, можно с тобой поговорить?

   Я пожал плечами: 

   – Ну, поговори…

   – Дери, что ты собираешься делать?

   – Дорабатывать программу. Я потерял много времени.

   – Я имела в виду нас с тобой…

   Я долго сидел, уставясь в стену, а Эл терпеливо ждала…

   – Элси, ты знаешь, с кем ты кувыркалась в гостинице?

   Жена вздохнула тяжело, потупила взгляд:

   – Да, Дери. Теперь знаю…

   – Ты понимаешь, что меня могут посадить в тюрьму?

   Эл прослезилась:

   – Да, дорогой. Я это понимаю…

   – И ты в курсе, что не только я, но и вся наша семья теперь в опасности? В том числе и дети.

   Супруга капала слезами на стол:

   – Да, я понимаю, что всё это опасно… Но Дери… Я тебя прошу…

   Элси взяла себя в руки, вытерла слёзы и выпрямилась.

   – Я тебя прошу помнить об одном. Я тебя люблю. И ради тебя я готова на всё. Я понимаю, что совершила большую ошибку, я наговорила тебе глупостей. Но запомни – я готова за тебя жизнь отдать… Запомни.

   – Нам сейчас не жизни отдавать надо. Нам надо ухитриться выжить. У нас дети, которым мы нужны. Так что свою жизнь прибереги для детей. И ещё…

   Я скривился, как от боли.

   – Ты совершила не "ошибку", ты сотворила "подлость". И ты наговорила мне не "глупостей", а "гадостей". Вот так мы с тобой будем всё воспринимать. Именно в такой терминологии.

   – Я согласна, – покивала Эл.

   – А сейчас, – я встал, –  мне надо работать.

   И ушёл в кабинет.

   А ночью в окно спальни прилетел кирпич.

   Через несколько минут зазвонил городской телефон. Я спустился вниз и взял трубку.

   Хриплый голос произнёс:

   – Это ты Дерек Хейг.

   – Да, я вас слушаю.

   – Ты получил подарочек в окно?

   – Зачем ты это сделал? – спросил я.

   – Не прикидывайся дураком, Хейг. Ты знаешь – почему это произошло. Тебе придётся теперь жить с оглядкой. Потому, что следующий раз это будет граната. Ты меня понял, Дерек Хейг?

   – Чего ты хочешь?

   – Я хочу, чтобы ты боялся. Чтобы ты боялся за своих детей и за свою шлюху жену. Пока вот так. А там посмотрим…

   И разговор закончили.

   * * *

   В понедельник, двадцатого числа, позвонил адвокат Сэт. Он попросил всех, причастных к инциденту, собраться в его номере в гостинице. Но Элси предложила местом встречи сделать наш дом.

   Вечером в моём жилище собрались все, включая Тару и Стива.

   Сэт, как голливудский актёр, хорошо поставленным голосом, описал сущность проблемы.

   Проблема заключалась в том, что Сэт Кемпбел пытался договориться с семьёй Герро о досудебном урегулировании. Как он сказал – "в претензионном порядке". В расчёте на то, что Лауро откажется от претензий за определённую сумму.

   Семейка бандитов запросила миллион.

   После оглашения суммы все дружно ахнули. Герро действовали по-бандитский во всём. Не мелочась.

   – Я поговорил с начальством Дерека, в надежде, что они помогут ему материально. Но эта сумма чересчур велика даже для них… Я надеюсь, что вы, как его родственники, – он повернулся к Стиву, – и как непосредственные участники  конфликта, поможете собрать вашему сыну, зятю и другу хотя бы часть этой суммы. Иначе он попадёт в тюрьму и надолго.

   Чёрт бы меня драл! Чёрт бы драл мою тупую супругу!…

   Нет, у меня на счету лежало чуть больше шестисот тысяч. И дома припрятана на чёрный день сумма в сто пятьдесят тонн. Я ещё могу взять кредит и выплатить этот сраный миллион. Да, могу. Но я останусь ни с чем. Двенадцать лет накоплений коту под хвост.

   Чёрт бы их всех драл!

   И тут, на волне злобы, у меня возникла интересная мысль. Не то, чтобы прямо – забавная. Но развить её стоило.

   Я поинтересовался:

   – Сэт, а кто ещё в курсе их требований.

   – Точно не знаю, – отвечал тот, – но, наверное, многие в курсе.

   – Хорошо. Пусть Лауро позвонит мне в среду. Я, пожалуй, сумею собрать такую сумму.

   Вся компания снова дружно ахнула.

   А я извинился и пошёл работать. Пусть Элси сама разбирается с гостями – кормит, поит, развлекает. Мне некогда.

   * * *

   Что за мысль? А я скажу. Чего теперь уж.

   Дело в том, что двадцать четвёртого октября Константино Герро собирался праздновать юбилей. Пятьдесят лет. Круглая дата.

   Двадцать четвёртое число это – пятница. Впереди у меня было четыре дня. Мне надо было кое-что выяснить и кое-куда съездить.

   Кроме всего прочего, я решил перестать бриться. Потому, что понял – так надо для дела. 

   Сказать честно – я был очень зол. Понимаете – я добропорядочный гражданин, я выполняю нужную и важную для государства работу, я хороший муж, я любящий и заботливый отец… Почему мне мешают жить?

   Вечером поговорил с Элси на эту тему. Выплеснул свою обиду.

   – Элси, – спросил я её – скажи мне, Элси, я плохой человек? Я никчёмный муж? Я жестокий отец? Я тунеядец и мало зарабатываю? Я тебя обижаю? Скажи мне Элси – что я делаю не так?

   Она сидела напротив меня за столом. Похудевшая за эти несколько дней. Под глазами тёмные круги. Я ждал её ответа…

   – Дери, – наконец ожила Эл, – ты хороший человек. Правда. Ты замечательный муж. Во всех отношениях. О таком супруге можно только мечтать…

   – Тогда зачем ты так со мной? – перебил я её.

   – Не знаю, дорогой… Наверное, я дура…

   – Ну, если ты понимаешь, что ты дура – так не делай глупостей!

   Она замолчала, опустила глаза, всхлипнула.

   – Слушай меня внимательно, Эл. С этого момента я буду действовать жёстко. Я так понимаю, тебя давно следовало поставить на место. То, что ты сейчас сотворила с нами, со своей семьёй, это уже чересчур. Это уже скотство и свинство. Поэтому… Поэтому все нежности и снисходительность кончились. Всепрощения больше не будет. Ты понимаешь, о чём я говорю?

   Эл покивала:

   – Да, Дери. Я понимаю, что это необходимо.

   Я продолжил:

   – Я собирался прожить с тобой долгую счастливую жизнь. Я хотел радоваться детям и внукам. Я… Но у тебя же, что ни  год, то какие-то дурацкие выходки. Какая уж тут радость. Ты же всё калечишь.

   Надо было остановиться, меня начало потряхивать от нервного напряжения. Я сел на диван и досчитал до десяти.

   – Элси, вот скажи мне – все твои обиды, все твои подозрения, вся твоя уязвлённая гордость… Хоть раз за семь лет они были оправданы?… Ну?

   Жена сидела прямо передо мной, грустно и напряженно глядя мне в глаза.

   – Нет, дорогой. Всё это были мои капризы и вымыслы.

   – Так вот. С первого ноября ты запишешься на приём к психологу. Ты будешь лечиться. Потому, что ты больна.

   Элси попробовала возразить:

   – Дорогой, мне кажется – я не больна. Просто…

   – Ты больна! – перебил я. – Ты сильно больна! У тебя что-то с головой! Поэтому!

   Я замолк и прислушался – не разбудил ли я своей вспышкой детей. Вроде бы нет.

   – Поэтому… Ты… Пойдёшь… Лечиться… Поняла?

   – Я поняла, Дери. Я сделаю всё, что ты скажешь.

   – Пойми, я боюсь за детей. Я боюсь, что в один такой момент ты, в очередном припадке гнева, нанесёшь им вред.

   Эл сначала возмутилась.

   – Нет, дорогой. Я никогда такого… – и тут же сникла. – Хорошо дорогой. Я пойду к врачу… А почему с первого ноября. Можно пойти прямо завтра.

   – Потому, что у нас будут дела… Всё, иди спать. Я ещё немного поработаю.

   * * *

   Итак. Мне надо было попасть на базу "Сентер", к майору Вайтману.

   Дело в том, что со мной во взводе служил сын Вайтмана – Итан, с которым я дружил и прикрывал его от дерзких и опасных шуток сослуживцев. Над маленьким Итаном поначалу изгалялись все, кому не лень. Но когда я, почти двухметровый амбал, встал на его защиту, издевательства прекратились.

   Дело в том, что в этом пареньке я ухитрился увидеть родственную душу. Что-то было такое, что объединяло нас.

   Чуть позже выяснилось, что мы с Итаном оба мечтаем стать компьютерщиками. И это сделало нас друзьями. Умный парень уже в то время серьёзно разбирался в вычислительной технике. Кое-чему смог научить и меня. А я прикрывал его от нападок "верных боевых товарищей". Мы вышли на гражданку почти одновременно. Я чуть позже.

   Итак – я позвонил Итану. Поинтересовался, работает ли его отец ещё в интендантской службе гарнизона.

   – Дери, дружище! – вопил Итан в "трубу". – Давай встретимся! Давай посидим, вспомним былое!

   – Подожди, Вайти. Мы, конечно, встретимся. Но сначала скажи мне всё же – твой отец ещё работает на старом месте?

   – Да! – орал "Вайти". – Старика оттуда палкой не выгонишь. Работает-работает.

   – Я могу с ним встретиться?

   Итан удивился:

   – Конечно можешь. Только зачем он тебе?

   – Вайти, это…

   Итан опять восторженно заорал:

   – Дерек! Боже! Как мне приятно услышать моё старое прозвище!

   Он, казалось, вот-вот прослезится.

   – Сосредоточься Вайти. Дело серьёзное. Я хочу, чтобы о нашем разговоре никто не узнал…

   Итан сразу перешёл на серьёзный тон:

   – Что-то случилось?

   – Да. Случилось кое-что. Так ты сведёшь меня с отцом?

   – Конечно, сведу. Давай так – он тебе позвонит. Хорошо?

   – Договорились.

   Мы ещё немного поболтали и отключились.

   Осталось ждать звонка Вайтмана старшего.

   * * * 

   Симеон Вайтман позвонил мне через некоторое время, и мы договорились о встрече.

   Во вторник в одиннадцатом часу мы с отцом Итана сидели в маленькой забегаловке, в деревеньке "Бой-Лейк-Виллидж", на берегу озера "Бой-Боу-Лейк".

   При встрече я по-армейски отсалютовал майору, на что тот усмехнулся и пригласил за столик.

   – Итак, Дерек Хейг, я так понимаю, у тебя ко мне серьёзное дело.

   – Да, сэр. Весьма серьёзное.

   – Выкладывай.

   Симеон, старый еврей, очень похож на своего сына. Такой же маленький, крепенький и смешно разговаривающий.

   Я наклонился к нему и тихо сказал:

   – Сэр, мне нужен миномёт.

   У майора челюсть чуть не ударилась о стол. Он долго сидел, уставившись на меня, а я ждал.

   – Мда… Неожиданно… Так… Подожди… Ты хочешь, таки, открыть школу миномётчиков-скаутов?

   – Нет, сэр. Этот… Этот аппарат мне нужен для другого дела.

   – Тогда пошли в мою машину, там поговорим.

   – Ты извини Хейг, но я спрошу… Ты собираешься стрелять в живых людей? – спросил меня майор Вайтман, сидя за рулём своего "Эшберна".

   – Да, сэр. Я вынужден.

   – Я так понимаю, – те господа, что стоят у тебя в очереди на кладбище, носятся с мыслью поступить с тобой нехорошо…

   – Если бы только со мной. Под угрозой мои дети.

   – Сколько у тебя детей.

   – Пока трое.

   – Мда… ты всегда был шустрым парнем… Хорошо. Давай обговорим детали.

   У меня прямо камень с сердца упал. Значит, мне кое-что светит.

   – Какой конкретно тебе нужен ствол?  

   – Что-нибудь из малого калибра.  60 миллиметров – самое то.

   – Эм 224 подойдёт?

   Я знаком с этой машинкой.

   – Да, пойдёт. У вас есть М-224?

   – Хейг, я героически тружусь на благо этого отечества уже четырнадцать лет. И все эти тяжкие годы, я торчу на складе, в скромной должности начальника снабжения гарнизона. И ты подозреваешь, что у старика таки не завалялось лишнего миномёта? Я тебя умоляю.

   – И сколько мне это будет стоить? Вы мне его продадите или сдадите в аренду?

   Майор посмеялся:

   – В аренду? В аренду?! Ну, ты и шутник… Ладно. Смотри. М-224 семьдесят восьмого года стоит тридцать кусков. Но, поскольку он списан и давно переплавлен в конверсионный металл, я скину тебе половину. При  этом я вынужден делиться гешефтом с шефом, поэтому накину ещё четыре. Итого – девятнадцать тонн зелёных… Как тебе?

   – Нормально. Он в рабочем состоянии? 

   – Он устарел морально, но не физически.

   – И мне бы к нему выстрелов штук двадцать. Сколько в ящике мин?

   – В ящике пять штук.

   – Тогда мне четыре ящика. Есть?

   – Хейг, ты действительно наивный или кучерявишь мне мозги… Четырнадцать лет безупречной службы!… Конечно есть.

   – Тогда, сэр, я беру аппарат, четыре ящика снарядов к нему и плачу тридцать тысяч.

   – Ого! Хейг, ты что – бессовестно богат?

   – Дело в том, сэр Вайтман, что возможно мне придётся ещё обращаться к вам. Я бы хотел оставить о себе хорошее впечатление.

   – Ну, что же. Я приятно впечатлён… Знаешь, почему я тебе так доверяю?

   – Это из-за Итана?

   – Да, Хейг. Благодаря тебе, мой сын без душевных травм прошел испытание армией. И он уверен, что ты исключительно порядочный парень. Ити у меня умный мальчик и он всегда правильно оценивает людей. Его мнению я доверяю. 

   – Испытание? – я удивился.

   – Его дед, мой отец, в завещании оставил Итану два с половиной миллиона, но с условием…

   – Ясно, – я понятливо покивал.

   Майор хлопнул по рулю.

   – Ну, что же. Сегодня вечером на этом же месте, ты получишь товар.

   – Подождите, сэр. А след от этого ствола не потянется к вам?

   – Нет, друг мой. Этого миномёта уже не существует в природе. Шильдик снят. А больше никаких следов. Можешь бросить его на месте твоего ужасного злодейства.  Деньги у тебя с собой?

   Я взял с собой пятьдесят кусков. Для перестраховки. Тридцать тут же достал из рюкзачка и передал "поставщику товара".

   * * *

   К среде у меня всё было готово. Все мелочи продуманы. Вся "техника" проверена и упакована.

   Вечером на городской телефон позвонил Лауро. Я включил громкую связь. Элси подошла и стояла рядом, слушая наш разговор.

   – Эй, мальчик-Дери, твой хрен с портфелем сказал, что ты готов заплатить мне твой долг…

   – Да, Лауро. К пятнице у меня будет готова полная сумма и я готов её тебе передать.

   – Отлично! Отлично мальчик-Дери! Я жду… О! Я придумал отличную вещь! Ты меня слушаешь Дери-бой?

   – Да, Лауро, я тебя внимательно слушаю.

   – Так вот, мальчик-Дери. У моего отца в пятницу день рождения. Ровно пятьдесят лет. Старик накрывает большую поляну у себя на даче. Слушай, что ты сделаешь. Ты привезёшь деньги во время праздника. Понял? Прямо к столу. Ты извинишься передо мной и отдашь деньги. Ты понял?

   – Да, Лауро. Я всё понял. Я сделаю всё, как ты скажешь.

   – Вот и отлично, Дери-бой. Вот и отлично.

   И положил трубку. Лауро наслаждался возможностью безнаказанно унижать человека, втаптывая в грязь его достоинство.

   Я стоял у телефона  ждал.

   Элси спросила:

   – Дери, чего ты ждёшь?

   – Сейчас, – ответил я. – Он перезвонит.

   Через минуту телефон снова затрезвонил. Я сразу же поднял трубку.

   – Слушай, Дери-бой, – начал без вступления Лауро, – я забыл, что ты тупой. Ты же не найдёшь место. Правильно?

   – Да, Лауро. Конечно – ты прав.

   – Ещё бы, – удовлетворённо хохотнул собеседник. – Так вот. По "Манчестер роуд" выедешь на восточное побережье озера. Понял?

   – Да-да, Лауро. Хорошо.

   – Итак. Восточный берег озера. Найдёшь поворот на грунтовую дорогу "Файер роуд 54". Понял? Там стоит эта полосатая херня… Ну… А! Вот! Шлагбаум!  Вот… Слушаешь?

   – Да-да, Лауро. Я записываю.

   – Молодец. Так вот. В конце дороги, в самом тупике стоит хижина моего предка. Туда ты всё и привезёшь. Записал?

   – Да-да, Лауро. Я всё записал.

   – Хе-хе, – довольно рокотал наркоделец. – Хоть ты и тупой, я надеюсь – что не заблудишься.

   И отключился. А я подумал, что вот такие разговоры и есть "социальная инженерия". Мне ведь нужен был адрес. Я его получил.

   – Всё слышала? – спросил я у Элси. 

   – Ты собираешься отвести ему деньги.

   – Ну, а что сделаешь, – посетовал я. – Начнём всё сначала. Сядем на картошку, хлеб и кукурузную кашу.

   Эл горько покивала:

   – Будет, конечно, тяжело. Но мы справимся. Ты получаешь хорошо. Дотянем до первой твоей зарплаты. В случае чего, – я пойду работать.

   Я усмехнулся. И скомандовал:

   – Собирай детей. Отвезём их к моей маме. У нас намечаются дела.

   Мы уселись в "Форд-ка" моей супруги, упаковали детей и отправились на разведку. По дороге забросив ребятишек к моей маме.

   "Полосатую херню" нашли быстро. Кое-как, осторожно протиснулись между столбиков и по лесной грунтовке, не включая фар, поплелись в сторону озера.

   Когда в просвете между соснами замелькала вода, Элси загнала машину в кустарник, и мы пошли дальше пешком.

   Через три минуты ходьбы вышли к "хижине".

   "Хижина" оказалась двухэтажным особняком, безвкусно стилизованным под дворец викторианской эпохи, стоящий в футах ста от воды. Справа, ярдах в трёхстах, поднимался невысокий холм, заросший белым березняком.

   Мы поднялись на него, и я понял, что место очень удобное. Нужное мне здание виднелось как на ладони. Я мог абсолютно незаметно расположиться в зарослях ирги.

   Побродив вокруг и поискав прямой подъезд к намеченному месту, я, к сожалению, не обнаружил другой дороги. Глухой лес.

   Вернулись к машине и поехали домой.

   Эл всю дорогу молчала и не задала ни одного вопроса.

   Только дома спросила:

   – Дери, я не поняла. Что ты собираешься делать?

   – Я собираюсь устранять неприятности.

   – Как ты собираешься это делать?

   – Всё поймёшь в своё время. Ты со мной?

   – Да, Дери. Я всегда с тобой.

   – Тогда поехали за велосипедом.

   – За велосипедом?

   – Да, дорогая. По выходным будем выезжать на прогулки. Это так полезно для организма…

   И мы отправились в "Mountain Sports". Купили простенький тандем "Kulana Lua". Без наворотов, но на широких шинах. Так называемая "Пляжная модель".

   * * *

   Детей мы так и оставили у мамы на неопределённый срок. Сослались на большую занятость.

   Впрочем, и мама и дети были довольны таким обстоятельством. Старшего сына, Брайана, Марла сама отвозила в школу и забирала его после окончания занятий. А младшие просто наслаждались отсутствием строгой семейной дисциплины.

 

   С утра я нашёл по сети человека, который продавал чёрный "BMW" за пять тысяч. Он уверял, что машина на ходу, хоть и выглядит несколько… Помято она выглядит. Я уверил, что ничего страшного и что вечером, часов в семь, в пятницу, я её заберу.

   Потом, на всякий случай, нашёл ещё одного. Этот выставил на продажу "Бьюик-GNX" восемьдесят седьмого года выпуска. Тоже чёрный. И тоже договорились посмотреть его пятничным вечером в половине восьмого. Этот просил и вовсе три тысячи.

   * * *

   В пятницу, в обед, снова позвонил Лауро Герро:

   – Дери-бой, ты готов сделать всё как положено?

   – Да, Лауро. Несомненно – я готов. Всё будет так, как ты хочешь.

   Элси снова стояла рядом.

   – Смотри, не подведи меня, Дерри-бой. Это, прежде всего, в твоих интересах.

   – Я понимаю, и я не подведу тебя.

   – Да, кстати… Знаешь, твоя баба в постели не очень. Бревно-бревном. Я тебе сочувствую.

   Элси вскинулась, раскрыла рот. Я нахмурился и поднёс к её лицу кулак. Эл промолчала.

   – Что поделаешь, Лауро. Что поделаешь. Не выгонять же мне её теперь. У нас дети.

   – Ха-ха-ха. Такая уж твоя печальная судьба. Ха-ха.

   Он положил трубку.

 

   Не обращая внимание на гневное шипение супруги, пытающейся что-то сказать, я позвонил сестрёнке Ренате и спросил у неё – могу ли я воспользоваться её "Хондой" на этот вечер. Она, конечно же, согласилась.

   Мы с моими сёстрами были очень близки. Как только я начал зарабатывать суммы, больше сотни в год и накопил почти две сотни,  так сразу же купил сестрёнкам по машине. В тот момент у меня появилась возможность безболезненно потратить два раза по тридцать тысяч, чтобы порадовать сестричек.

   Я удовлетворённо потёр руки. Дела шли отлично.

   Элси удивлённо и настороженно посмотрела на мою довольную физиономию. Ничего не сказала.

   На принтере я напечатал пару автомобильных номеров штата Аризона в размер реального и  наклеил на них двусторонний скотч, не снимая защитную плёнку. Положил это дело в папочку и пошел готовить супругу.

   – Ну, дорогая. Что у тебя есть тёмного из одежды?

   – Зачем? – удивилась Эл.

   – Элси, давай ты все вопросы оставишь на потом. Договорились? Никаких вопросов.

   Жена вздохнула:

   – Хорошо.

   И пошла перетряхивать свой гардероб.

   * * *

   Ближе к шести часам мы загрузили на заднее сиденье моего "Малибу" пакеты с черной одеждой. На крышу, к рейлингам, привязали наш чудо-велосипед, и поехали к сестрёнке.

   Рената живёт на Дрю-авеню, в хорошеньком, уютном двухэтажном доме, с вынесенной за стену каминной трубой и на большом участке в полтора акра. На втором этаже у неё… Впрочем, не у неё, а у них. У Пола и Ренаты… Так вот – на втором этаже у них четыре спальни.

   Однажды Рени, когда была беременна моей племянницей Майли, сказала мне:

   – Вот купили дом с уймой спален, теперь поневоле придётся заполнять его детьми.

   Но пока она ограничилась двумя. Впрочем, это к делу не относится.

 

   Там мы уселись в Ренатину "Хонду" и помчались за реку на "Рут-стрит" посмотреть оговоренный "BMW". На "Бойнтон-стрит" в малонаселённом месте, я остановился и наклеил поверх настоящих номеров фальшивые бумажные.

   Не стал мелочиться, всучил собственнику-деду вместо пяти – восемь тысяч, и пообещал документы оформить в понедельник. Тот с радостью согласился.

   Мы уехали на двух авто, по дороге на заправке залив баки под пробку. 

   Поставив машину сестры в гараж и отодрав фальшивые номера, я перегрузил из своего багажника пять больших мусорных мешков в багажник только что приобретённого "BMW". Закинул на заднее сидение пакеты с тряпками, поместил на крышу велосипед и отогнал "Малибу" за дом.

   Посидели немного за вечерним чаем, и собрались отъезжать.

   – Пол, Рената, – попросил я, – ребята, пусть моя машина постоит некоторое время у вас на заднем дворе.

   Шурин и сестра удивились, но согласились.

   * * *

   На лесной дороге мы загнали машину в заросли орешника, переоделись в тёмное и натянули перчатки. Я достал два больших станковых рюкзака. Один напялил на жену. Туда засунул два ящика со снарядами. Элси покачнулась под такой тяжестью. Мда. Не подумал. Вес мины почти четыре фунта. Десять штук – 39 фунтов. Да ещё ящики!

   Тогда я вытащил снарядные деревянные коробки. Мины, по одной, положил в рюкзак Элси, а коробки сунул в багажник.

   – Утащишь?

   Эл стояла спиной и не видела, что я ей там складываю.

   – Вроде, должна, – ответила она.

   Я запихал всё остальное в свой рюкзак, приподнял – фунтов восемьдесят-девяносто. Нормально. И мы полезли на холм.

   Эл пыталась говорить:

   – Дери, что  мы несём?

   – Молчи, Эл. Береги дыхание.

   Так мы прошагали с треть мили, перевалили через гребень и на склоне в кустарнике остановились.

   – Дери, я пить хочу, – пожаловалась супруга.

   Я дал ей фляжку. И начал распаковывать миномёт.

   На ранчо Герро шло веселье. Дом, увешанный гирляндами разноцветных лампочек, сиял как рождественская ёлка. Ярко светили фонари на столбах. Столы вынесли прямо на улицу на газон и веселились всласть. Какая-то музыкальная группа играла что-то греческое или итальянское. Толпа народа подпевала и танцевала.

   Когда я собрал орудие, Эл забеспокоилась:

   – Дерек, это что? Это пушка? Ты, что – собрался по ним стрелять?

   – А что ты предлагаешь?

   – Дери, но там же женщины. Там дети.

   – Что… Ты… Предлагаешь?…

   – Надо отдать деньги. От нас отстанут…

   – А почему ты в этом так уверена?

   – Дери, они же обещали…

   – Ты веришь на'слово мафиози? Ну-ну… Послушай меня внимательно. Они не отстанут. Они и деньги заберут, и меня упекут в тюрьму. Это мафия, понимаешь. Они на том и зарабатывают, что изворачиваются и всем лгут.

   Жена лихорадочно шептала:

   – Дерек, может можно как-нибудь по-другому?  

   – Ты обещала мне, что всё сделаешь так, как я скажу. Обещала? Вот я тебе говорю – так надо. Поняла? Ты будешь мне помогать или садись в машину и уезжай. Можешь позвонить копам.

   Эл села на траву. Минут пять она сидела, думала, пока я собирал миномёт и выкладывал на траву в рядок выстрелы.

   Загудел вибрирующий телефон, я включился.

   – Эй, Дери-бой, ты что – решил меня кинуть? Если так, то ты сильно рискуешь. Не вздумай меня обманывать.

   – Что ты, Лауро. Господь с тобой, как можно. Я уже подъезжаю.

   – Хорошо, Дери-бой, я жду.

   Когда я закончил, Эл встала.

   – Дерек. Я с тобой до конца. Говори, – что делать.

   – Ты будешь брать вот эти штуки, они называются мины. И опускать их вот в таком положении вот в эту трубу. Вот в таком положении, – я продемонстрировал как опускать мину.

   – А ты?

   – А мне надо наводить прицел. Вдвоём мы быстро отстреляемся.

   Я навел прицел по дальномеру, ещё раз проверил наводку через щель коллиматора. И спокойно, методично, открутил предохранительные колпаки у всех снарядов. Присел перед Элси.

   – Эл, дорогая, объясняю тебе порядок действий. Стоишь вот здесь. К трубе вплотную не подходишь. Это твое место. Хорошо?

  Эл покивала.

   – После моей команды – "файр", опускаешь мину в ствол, так как я показал, приседаешь как можно ниже и закрываешь уши ладошками. После "бум", берёшь следующую мину и ждёшь моей команды.

   Она покорно кивала.

   – Никогда не смотри – куда попала мина. Всё внимание на снаряды. Всё внимание на снаряды. Поняла? Хорошо?  

   Я ещё раз проверил пузырьки уровней, угол возвышения по шкалам и наводку по коллиматору. Всё готово.

   – Готова?

   – Да, готова.

   – Файр!

   Выстрел шестидесяти миллиметрового миномёта с расстояния в триста ярдов слышится как негромкий хлопок. Очень сложно понять, откуда идёт обстрел.

   Пристрелочный лёг точно посредине праздничного стола.

   Я чуть пододвинул вариатор.

   – Файр!

   Пододвинул ещё.

   – Файр!

   Накрыло всю пирующую компанию. Весь придомовой газон был покрыт телами.

   Я перенёс огонь за кухонный вход. Надо было отсечь отступление через эту дверь. Оттуда в панике выскочили три женщины и попали точно под взрыв. Ударило прямо в центр группы.

   Всё, оттуда уже точно никто не выйдет – побоятся. Пусть думают, что в доме безопасно. Тем более вся группа музыкантов вбежала в помещение. За ними метнулись недобитые гуляки.

   – Файр!… Файр!…

   Ещё две мины упали на газон рядом с праздничным столом. Те, кто сумел подняться, снова попадали как кегли.

   Теперь пора обработать здание.

   – Файр!… Файр!… Файр!…

   Первая мина пробила крышу и разорвалась на втором этаже. Вторая и третья ушли вглубь здания и грохнули там.

   Видимо, последняя попала в кухню. Потому, что рвануло так, что взрывная волна докатилась до нас. Кажется взорвался баллон с газом. Строение загорелось.

   Я добавил ещё парочку "файров" внутрь дома и там, совершенно неожиданно, заработал фейерверк. Разноцветные снежинки, мерцающие звёзды, яркие цветы взлетали через проломанную крышу в небо, став поминальным салютом для хозяев и гостей.

   Под этот грохот петард мы ещё минуты две обрабатывали здание и прилегающую территорию. Было слышно, как кричат женщины и визжат детишки. Потом крики стихли.

   Элси лежала на траве в позе эмбриона, закрыв уши ладошками, и плакала навзрыд.

   Знаете, как я воспринимал это массовое убийство? Для меня это была вражеская группировка, которую необходимо уничтожить. И всё… Если бы я думал о убитых как о людях, как о мужчинах и женщинах,. .. как о детях… Я бы тоже бился в истерике рядом с женой.

 

   Мне пришлось самому сделать три последних выстрела. И я начал разбирать миномёт.

   Упаковав всё в мешки, снова нагрузился как ишак и пошёл к озеру. Там, с обрывистого берега, сбросил орудие в воду.

   Территория "ранчо" выглядела как мусорная свалка. От здания остался фундамент и часть одной внутренней стены. Один чудом уцелевший фонарь на столбе освещал картину месива. Особенно выделялись белые женские кринолины на фоне черноты погрома.

   Как потом сообщали в новостях, в этой "fire on the fire road" (так окрестили это событие журналисты) выжил один человек – парнишка официант. Остальные нет. Ровно двадцать мужчин, двадцать три женщины и четырнадцать несовершеннолетних. Пятьдесят семь человек покойников. Включая всю семью Герро.

   Короче говоря, за пятнадцать минут весь цвет наркобизнеса отправился на небеса.

     

   На всю "операцию" ушло не более часа. Я посмотрел на часы в телефоне – да. Сорок две минуты на всё. Надо добираться до дома.

   Вернувшись к Элси, я потрогал её за плечо.

   – Дорогая. Нам пора.

   Эл поднялась, пошатываясь. Расставила руки, ловя равновесие.

   – Держись за меня, – подставил локоть. – Пошли.

   И повел жену, как слепую, к спрятанной машине.

   Всю дорогу Эл сидела, откинувшись на подголовник и закрыв глаза. Слёзы текли по её лицу непрекращающимся ручьём.

   

   * * *

   Я вырулил на шоссе "Кандия" и погнал в сторону Манчестера, выглядывая поворот налево и проклиная себя за то, что не озаботился этим пока ехал "туда".

   Нашёл всё же поворот. Это улица "Лейк-шорт-роуд". Вот по ней и добрался до дамбы. Поставил машину на откос, капотом к воде, вылез и снял с ручника. "BMW" плюхнулась в воду, задрала багажник и стала медленно погружаться. Я ещё подумал:

   – Чёрт… Надо было окна открытыми оставить. Быстрее бы утонула.

   Когда авто скрылось под водой, мы переоделись в обычную одежду, сели на велосипед и поехали в сторону жилища Ренаты.

   По грунтовке крутить педали было тяжело, потому, что Элси нисколько не помогала. Она просто уткнулась лбом в мою спину, так и замерла.

   На асфальте дело пошло веселее. А последние ярдов триста я почувствовал облегчение. Элси включилась в работу.

   Мы заночевали в салоне моей машины. Я не стал будить семью сестры. Только забросил велосипед на крышу, разложил сиденья, и улеглись. Все это время, мы молчали. Не было сказано ни слова.

   Среди ночи Элси вскочила с вытаращенными глазами. Она долго с сипением втягивала в себя воздух. Я обнял жену, говорил успокаивающие слова. Она разразилась рыданием, а я баюкал её как ребёнка:

   – Эли, золотая моя девочка, это всего лишь сон… Это тебе приснилось…

   Это кошмарное пробуждение повторялось ещё два раза в течение ночи. Только, примерно к четырём часам утра, Элси уснула и больше не просыпалась.

   Мда… Надо было делать всё самому. Не следовало привлекать к этому делу супругу. Я же рассчитывал, что так будет быстрее. Оно и было быстрее. Раза в четыре. Но последствия для Элси я не принял во внимание. Сглупил.

   Теперь надо было ждать результатов нашей вылазки.

   * * *

   Утром проснулись поздно. Рената уже отправляла детей в школу, усаживая их в школьный автобус, когда я вылез из машины и потянулся. Сестра помахала отъезжающему автобусу, повернулась и увидела меня, выходящего из-за дома.

   – О! – удивилась она. – А ты откуда?

   – Да мы с Элси тут, в машине ночевали.

   – О Господи! – возмутилась Рената. – А в дом подняться было лень? Могли бы спать в кровати.

   – Ну… Автомобиль… Лунная ночь… Вспомнили молодость. Короче – мы с ней сегодня мирились.

   Сестра расплылась в улыбке:

   – А-а! Вон вы что… Ну, ладно. Поздравляю. Надеюсь, всё будет нормально…

   Мы отправились домой. Там я первым делом отнёс пакеты с черной одеждой и обувью в подвал и засунул их в печь. В октябре уже довольно холодно, поэтому отопитель работал на малой форсунке. Я добавил огня и сжёг все вещи. Следом отправились и минные ящики. 

   После поднялся в спальню и в ванной сбрил недельную щетину.

   Во время всех последних поездок свой хвост я прятал под бейсболкой. Своего рода маскировка.

   Потом пошел в гараж, снял велосипед с крыши "Форда" и тщательно помыл колёса.

   Вернулся в дом, нашёл Элси на кухне. Она сидела на диване, тупо уставившись перед собой. Я сел рядом и обнял её. Она обмякла, прислонилась ко мне, прошептала:

   – То, что мы сделали, это очень плохо. Очень. Если нас найдут… Это смертная казнь…

   – Во-первых – нас не найдут. А во-вторых – если случится такой выходящий из ряда вон случай, то я сделал это всё один. Если будут спрашивать, то мы с тобой всю ночь провели в моей машине. Мирились. Вспомнили молодость. Немного потрахались. То есть, это была ночь романтики и любви. Так и будешь говорить… В случае, если вычислят, то ты по закону не обязана сообщать о совершённом мной преступлении и не обязана свидетельствовать против мужа. Элси, слушай внимательно, – я придвинулся к супруге вплотную, – в этом случае никаких истерик. Поняла? Помни, что от тебя зависит жизнь твоих детей. Никаких срывов. Хорошо?

   – Я постараюсь, Дери. Я буду изо всех сил стараться.

   – А  теперь пошли, поспим маленько.

   – Может ты есть хочешь? Я приготовлю что-нибудь.

   – Если ты  хочешь – готовь. Я – пас.

   И пошли в спальню досыпать.

   Суббота прошла спокойно. Никто не хватился убиенных. Никто не посмел мешать празднованию юбилея главного шефа от наркобизнеса.

   А в воскресенье город взорвало сообщение. Кто-то не смог дозвониться до родственника. Рискнул поехать на "Файер роуд 54" и увидел там чудовищную картину расправы.

   Туда сразу понеслась полиция округа. А следом бригады журналистов.

   Съёмку запретили, но в сети появились кадры, снятые через телеобъектив с дальнего расстояния. Манчестер содрогнулся от ужаса. Появились сообщения о мафиозных разборках. Кто-то обвинял Колумбийскую мафию. Кто-то грешил на Конкордские бандитские группировки.

   В понедельник полиция приехала ко мне. Правда, без ордера на арест.

   Посидели, поговорили. Элси – гостеприимная хозяйка, сразу напоила всех кофе с самодельными рогаликами. Как уж детективы не отнекивались, не рискнули обидеть хлебосольную женщину. И ничего интересного для себя они не услышали.

   Через одного моего товарища в полиции (не будем называть имена) я узнал, что нашли утопленный "BMW". Сравнили с отпечатками колёс – совпали.

   Нашли и хозяина машины, древнего старичка. Он сразу сообщил, что покупатель приехал на "Мазде" с Аризонскими номерами, начинающимися на 8. Бедный дед сослепу попутал "Хонду" с "Маздой". Естественно поиск ничего не дал.

   Полицейские (у которых я оставался на подозрении) показали хозяину машины мою фотографию. Тот категорически отрицал совпадение с покупателем. По причине отсутствия "хвоста" и наличия бородищи. Да, именно так и выразился – "бородища".

   И следствие заглохло. Копы, конечно же, продолжали "рыть", но безрезультатно.

   Миномёт, кстати, тогда не нашли.

   * * *

   Элси ещё долго вскакивала по ночам, кричала и плакала. Эта наша поездка сильно ударила по её нервам. Она сказала, что ей снятся мёртвые дети. В том числе и наши дети. Это, конечно, жуть.

   Но, несмотря ни на что, мы могли продолжать жить, работать и растить детей. Осталась одна радость – дети. А вот счастье как-то исчезло из семьи… Любовь исчезла, вместе с интимом. Мы с Эл жили как соседи. Или как брат с сестрой.

   Нет. На этом наши злоключения не окончились.

   Элси записалась на курс лечения к психологу. Ей выписали какие-то таблетки, из-за которых она не могла водить машину. Рискованно.

   А через неделю жена стала недомогать. Пошла к врачу, сдала анализы и у неё обнаружили "Донованоз", редкое венерическое заболевание. Грёбанный Лауро! Он даже нормального ЗППП не мог подхватить. Всё с вывертом, всё с дешёвым куражом.

   А ещё ей намекнули на возможность ВИЧ инфекции, но сказать сразу определённо врачи не могли, следовало подождать. Период инкубации вируса от трёх месяцев до полугода. Иногда и больше…

   Элси продезинфицировала весь дом. В помещении с того момента постоянно припахивало хлоркой. Сожгла все простыни, на которых спала. И она стала носить перчатки. Из нашей спальни выходила редко.

   Я ценил её осторожность и самоотверженную изоляцию и старался, как мог, облегчить ей жизнь. Учился готовить и плотно занимался детьми.

   Однажды, за ужином, Ева сообщила:

   – Пап, ты кормишь нас намного лучше, чем мама.

   И весь наш выводок дружно закивал.

   Ещё бы. Они питались покупной пиццей, гамбургерами, чисбургерами и китайской лапшой, запивая всё это кока-колой и севен-юпом. Я не ограничивал детей в чипсах, попкорне и в играх PlayStation на большом телеэкране в гостиной.

   Через много лет Брайан, смущаясь, как-то сказал мне, что вспоминает то время, когда мама сильно болела, как самое счастливое в его жизни.

   Я перенёс компьютер жены в спальню и посоветовал не тратить время даром – пойти на онлайн-курсы по цифровому дизайну. Раз уж у неё была такая мечта. Она выходила из "изолятора" в перчатках, забирала свои кофе и яичницу и снова запиралась в спальне. 

   "Донованоз" вылечили только через месяц и посоветовали воздержаться от половых контактов в течение ещё одного месяца. Через месяц следовало прийти на проверку во избежание рецидива.

   В общем и целом семья прошла через кучу неприятностей и тихо развалилась. Мы не могли быть полноценными мужем и женой, и не могли разойтись, поскольку оба безумно любили наших детей.

   Что касается меня, то я упрямо решил сохранить семью и восстановить наши прежние отношения. Но…

   * * *

   Теперь расскажу про судьбу Стива и его жены.

   В марте (это уже пятнадцатый год) я встретил Тару. Столкнулись в аутлете спортивных брендов. Элси попросила съездить и купить брендовую одежду для "мелких".

   Тара обрадовалась. Мы даже обнялись. Потом сели в кафе и поговорили.

   Оказывается, она ушла от Стива. Подала на развод.

   – Видишь ли, – рассказывала Тара, – меня достали его выходки. Я долго терпела, думала – он образумится. Но… Последней каплей моего закончившегося терпения была ванна с пеной. Поверишь? 

   – Он пытался утопить тебя в ванной? – спросил я.

   – Нет. Хуже. Он набрал ванну воды с пеной и понёс меня туда на руках. Я, как дура, млею от предвкушения… Он опускает меня в воду, а она ледяная. Представляешь… И он ещё удивляется, что получил по роже…

   Тара рассказывала всё это без гнева, горько и печально.

   – Знаешь Дерек, я просто устала от его выходок. Я устала постоянно ожидать подвоха и подала на развод. В январе. А вчера я его похоронила.

   Я ошарашенно смотрел на неё.

   – Да, Дерек. Он умер. Точнее – его убили.

   – Господи? Кто? Как?

   – На заднем дворе мебельного магазина. Он там работал продавцом… Стиви просто забили до смерти. Видать с кем-то он совсем неудачно пошутил. На похоронах была только я и его родители. Больше никого.

   Да… Вот тебе и шутки. Подсознательно я этого и ожидал.

   Потом мы поговорили о планах Тары. Она собиралась подкопить немного денег и уехать в Австралию к родителям.

   Мне нравилась Тара. Она простая и добрая девушка. Я спросил – сколько ей надо денег. Тара сначала отнекивалась, но потом, под  моими аргументами, согласилась принять "подарок".

   Договорились, что я привезу деньги, пять тысяч, завтра к ней домой на "Каранзас-авеню". Для меня пять кусков не такая уж и большая сумма, а этой девочке она, возможно, поможет наладить жизнь.  

   * * *

   Тара снимала маленькую квартирку в двухэтажном многоквартирном доме.

   В шесть часов я собрался уходить. Элси, выносившая грязную посуду, после ужина в своём убежище, спросила:

   – Ты куда?

   – К Таре. Может, ты её помнишь…

   – Ещё бы мне не помнить. У тебя с ней, что – свидание.

   – Нет. Какое к чёрту свидание. Так – посидим, поговорим. Она позавчера Стива похоронила.

   Про деньги я ничего не сказал.

   – А что с ним случилось? – удивилась Эл.

   – Его убили.

   – Да ты что! А как так вышло?

   – Не знаю. Никто не знает. Его нашли на заднем дворе магазина. Забили до смерти.

   – Печально… – вздохнула супруга. – Ещё одна смерть.

   Она внимательно посмотрела мне в глаза.

   Я поднял руки:

   – Нет-нет. Элси, поверь – я тут не причём. Честно. Это он сам… Доигрался.

   – Ладно, езжай, – отпустила жена. – Приедешь, зайди ко мне на секунду. Мне кое-что надо объяснить.

   Эл училась онлайн, и я частенько ей помогал разобраться с программами.

   Тара, в простеньких джинсах и футболке, радостно встретила меня.

   Я отдал пакет с деньгами. Мы уселись в маленькой кухоньке, Тара налила нам по бокалу вина, и мы разговорились.

   Она описала многие выходки Стивена, которые нормального, здравомыслящего человека вводили в шок.

   Я рассказал о том, что происходит в нашей семье. Описал весь хаос, в который нас повергла выходка Элси. Хоть изначальной виной всему был конечно Стив.

   – Дак ты уже полгода не это… Ну…

   Я понял. Вдохнул огорчённо:

   – Да, Тара. Да, девочка. Что поделаешь. Терплю.

   – Ты знаешь, Дери… У меня с января тоже ничего. Засуха… Иногда так хочется.

   – Господи! Тара! Ты свободна, молода и красива. Да любой парень будет рад тебя утешить.

   Тара посмотрела на меня исподлобья:

   – И ты?

   – Что "я"?

   – Будешь рад?

   Тут до меня дошел истинный смысл вопроса. Я залпом допил вино и признался:

   – Я же обыкновенный мужик. Да. И я тоже.

   – Тогда, Дери, пошли со мной.

   И Тара повела меня в совсем крохотную спаленку.

   Я продемонстрировал девушке все мои навыки и приёмы. Выложился до дна.

   Ведь обычно как – постепенно показываешь партнёрше свои таланты, не вываливаешь всё сразу. Чтобы она, со временем, не заскучала. А Тара не сегодня-завтра уедет, и мы, вернее всего, больше не увидимся. Никогда. Так что я изо всех сил ублажал девочку. Не считал, сколько раз она оргазмировала, но много. Очень много.

   Я тоже излился пару раз. Но всё же моей главной целью было не собственное удовольствие. Я хотел, чтобы моя партнёрша вспоминала меня с чувством доброты и нежности. Чтобы она не раскаивалась в нашей близости как в ошибке.

   Ближе к полуночи, полностью вымотанные, мы уснули в обнимку.

   Проснулись, когда солнце уже вовсю светило в окно. Я посмотрел на часы – двадцать пять минут одиннадцатого. Мда… Ничего себе я гульнул.

   Тара лежала, закинув руки за голову и чему-то улыбалась.

   Я поцеловал её в щёчку, и встал.

   – Ополоснись в ванной, – подсказала Тара. – Не ходи домой такой.

   Я ухмыльнулся:

   – Какой "такой"?

   – Я тебя всего описала. Вот какой.

   И я действительно пошёл в ванную… Ополоснулся.

   Мы ещё немного посидели, попили кофе, и я засобирался уходить.

   Уже у двери, Тара обняла меня за шею, крепко поцеловала и сказала:

   – Я тебя никогда не забуду.

   – И я буду всегда помнить о тебе. Это была волшебная ночь, лучшая в моей жизни. Такого у меня не было никогда.

   Врал, конечно. Но хотелось дать ей ощущение богини.

   Девушка всплакнула. Поцеловала меня ещё раз:

   – Ну, всё. Иди…

   Когда я подходил к своему "Форду", она крикнула:

   – Прощай!

   Я помахал в ответ и поехал домой. 

   Ощущение было двоякое. С одной стороны умиротворение от реализованного инстинкта, долгое время не находящего выплеска… А с другой – чувство вины перед Элси за свою неверность.

   А ещё, почему-то подспудно, на краю сознания мелькала мысль: – "теперь мы квиты". Весы сбалансированы и можно начинать всё сначала.

   И ещё не отпускало напряжение в ожидании реакции жены. Хоть она и прошла курс "управления гневом", только поможет ли?

   Элси вышла в прихожую на шум замка. Стояла и спокойно, чуть прищурившись смотрела на меня:

   – Разрядился?

   Я вздохнул и покивал:

   – Да…

   – Ну, и как?

   – Ну… Полегчало…

   Эл повернулась и пошла в спальню. Я вслед сказал:

   – Элси, пожалуйста, помни, что я тебя люблю.

   – Я знаю, – ответила, не поворачиваясь, жена и скрылась за дверью.

      * * *

   На следующий день у нас был долгий и серьёзный разговор.

   Старший уехал в школу, младшие играли а заднем дворе. А мы сидели в кабинете и вели диалог.

   Эл начала первой:

   – Дерек, я всё понимаю… И я не виню тебя. Я сдерживаю свою обиду и злость.

   – Дорогая, я это ценю. Что мы будем делать дальше?

   – Я не знаю. Нам надо всё исправлять, но я не знаю как.

   – Мы пойдём к консультанту по вопросам брака и семьи. И нам надо начать спать вместе.

   В начале марта Элси получила чистые результаты анализов на СПИД и перестала бояться заразить всю семью.

   – Скажи мне, Дери, ты меня больше не ненавидишь?

   Я искренне удивился:

   – Эл… Ну ты… У меня никогда и не было ненависти. Ты, что – всё это время думала, что я тебя ненавижу?

   Жена покивала. Я подсел к супруге на кушетку.

   – Нет. Я по-прежнему тебя люблю.

   – Понимаешь, Эл. Тогда, в сентябре ты устроила мне… Короче – устроила… Меня пытались сначала убить. Потом хотели посадить. Потом требовали отдать все мои сбережения. Мне пришлось пойти на страшное преступление. Если ты думаешь, что это далось мне легко – нет. Я ведь не матёрый уголовник и мне до слёз жаль… Особенно детей.

   – Дери, поверь, я уже другая. Больше этого не будет. Никогда. Никогда.

   – Я верю. Но дело не в том. Дело в том, что я всё это получил незаслуженно. Я ничем не заслужил все эти напасти. Согласна?

   Эл горестно покивала.

   – А с Тарой… Теперь я заслужил. Теперь, как бы всё это было не зря. И я успокоился. У меня тут, – я похлопал себя по груди, – больше нет этой тяжести. Мне намного легче.

   Я поцеловал ладошку жены.

   – Давай пойдем к консультанту. Давай исправлять всё. Нам нельзя расходиться. У нас дети.

   И ещё, почти полчаса мы проговорили, пока в дом с грохотом и хохотом не ворвались Люк с Евой.

   А в конце марта полиция нашла мой миномёт…