Некоторое время мы сидели молча, и я смотрел, как трава слегка колышется на ветру.
Анна попросила:
— Так расскажи мне о Джули? Она всегда вызывала у меня любопытство.
— А что ты хочешь знать о ней?
— Она была хороша в постели?
Я со вздохом лег обратно на живот.
— Думаю, с этим у нее все было в порядке.
— Она выглядела как фейерверк, – Анна нахмурилась, – наверное, внешность бывает обманчива.
— Может быть, она была фейерверком по темпераменту. Но в постели Джули была довольно консервативной и всегда требовала выключить свет.
Анна фыркнула:
— Какая жалость. Что за пустая трата такого тела!
Она опустилась на бок и положила голову на руку. Я виновато отвел взгляд.
— Так… что она позволила тебе сделать с ней?
— Это странная тема для разговора, Анна, – пробормотал я.
— Мне скучно, а ты должен мне развлечение в обмен на это, – парировала она, касаясь пальцем левой груди, – кроме того, я люблю слушать извращенцев. Видит Бог, мне самой не часто приходится заниматься подсматриванием. Так что позволь мне воспользоваться твоими достижениями в этом, – усмехнулась она.
— Вот уж не думал, что ты вуайеристка, – удивился я.
Анна ухмыльнулась:
— Ты многого обо мне не знаешь, Джоуи. А теперь давай меняться. Вы получаешь вид моих сисек, я получаю от тебя истории. Расскажи мне все о своей маленькой Лисьей шлюшке.
— Что ты хочешь знать?
— Что ты больше всего любил с ней делать?
— Мне нравилось лизать и сосать у нее, – тихо признался я, – она всегда была выбрита и безупречно чиста… Мне нравился ее вкус, ощущение ее тела.
— Мм, а что именно тебе так понравилось?
— Ощущение ее клитора на моем языке, – ответил я после короткого молчания, – или… ее клитор между моих губ. Ей это нравилось. Это было самое странное, что она позволила мне сделать с ней.
Анна выдохнула:
— Ты по-своему счастливчик, братец. Боже, нет ничего лучше хорошего орала, за которым следует хороший жесткий трах.
— Даже и не знаю, о чем твои мысли сегодня, – поддразнил я сестру.
— Я должна получать удовольствие там, где могу, – ответила она с грустным видом.
Анна протянула руку и взяла свой бокал, затем выпрямилась, чтобы сделать большой глоток.
— Вино уже теплое, – пожаловалась она и вылила остаток, – хочешь еще?
— Не сейчас, – ответил я, бросив на нее быстрый взгляд, – честно… думая о Джули, я немного нервничаю, и мне бы хотелось снова пойти поплавать, но я не хочу делать это один, когда во мне слишком много выпивки. Никого вокруг, если мы попадем в беду, ты же знаешь.
Анна показала мне язык:
— Тут ты, конечно, прав. Просто дай мне две секунды, мне нужно быстро попудрить нос, а потом мы сможем спуститься вниз.
Она нырнула в раздвижную дверь, и я застонал про себя. Разговоры, конечно, действовали мне на нервы, но я представлял себе отнюдь не обнаженное тело Джули. Я вздохнул, наклонился и поправил себя, молясь, чтобы моя эрекция утихла до того, как вернется сестра.
Анна вышла слегка покрасневшая, и придерживая на груди свой купальный лифчик.
— Поможешь мне завязать его?- спросила она, отворачиваясь,
Каким-то образом мне удалось подавить желание прикоснуться к ней сильнее, чем это было необходимо, но я бы солгал, если бы сказал, что это было легко.
— Готово, – доложил я, и она повернулась и крепко обняла меня, – прости, если я доставил тебе неудобство.
— Ты не против поговорить со мной? На ту же тему?
— Конечно, нет, Анна. Ты моя старшая сестра, мы близки.
— Я очень пьяная, – тихо сказала она. – и ты тоже пьян, мерзавец, – парировала она, видя, как я набираю в грудь воздуха, чтобы подразнить ее.
— Я и не собирался ничего говорить, – возразил я, ухмыляясь.
— Так я и поверила, – засмеялась она.
Она держала меня за руку, пока мы спускались, и улыбалась мне, когда я помогал ей удержаться на ногах.
— Джоуи, я слишком пьяна для моря, – заявила она, хихикая, – Господи, да от этого вина просто дух захватывает.
— Жаркий денек на солнце и мало еды, – возразил я, – мы были глупы.
— Забавно быть безответственным с тобой.
— Хорошо, тогда я буду взрослым. – Так и есть, – ответил я, и мы, пошатываясь, спустились к самой воде. Анна небрежно бросила полотенце на песок и выбежала в воду. Она прыгнула, выгнулась дугой и пронзила поверхность, как копье, скользя в более глубокую воду, прежде чем вырваться на воздух.
— Боже, Джоуи, это же просто блеск! – воскликнула она, – давай шевели задницей и залезай в воду.
— Да, да, – отозвался я.
Я положил полотенце и пошел к ней по теплой воде лагуны. Она потянулась ко мне, и я притянул ее к себе и приподнял, поддерживая за спину и колени.
— Ты счастлива? – спросил я.
— Чувствую в себе блаженство, – ответила она, обхватывая меня рукой за шею и притягиваясь ближе. – держи меня вот так, и я прощу тебе то, что ты раньше за мной подглядывал голой.
— Договорились, – сказал я, наслаждаясь ощущением ее бедра на моем животе и прохладной тяжестью ее руки за моей шеей.
Анна закрыла глаза и позволила своей голове свободно плавать в воде; ее волосы образовали вокруг нее золотую сетку.
— Джоуи? – спросила она через некоторое время.
— Да?
— Ты ведь не разыгрываешь меня, правда?
— Насчет чего?
— Насчет моей груди.
— Господи, Анна, ничуть не разыгрывал. Я, может, и не самый лучший специалист в мире, но твоя грудь просто невероятна.
Она улыбнулась и снова расслабилась.
— Я рада, что ты ее одобряешь.
— Не стесняйся, если позвольте мне может быть, позже, снова оценить ее – улыбнулся я.
Анна рассмеялась:
— Ты будешь гореть в аду, Джоуи.
— Нельзя винить мужчину за то, что он ценит достоинства горячей женщины.
Она покосилась на меня:
— Мм. Ты совсем пьян.
— Да, я такой.
— Но этот комплимент от тебя я все равно приму.
— Договорились, – ответил я.
Я держал ее так некоторое время, прежде чем она высвободилась, чтобы снова поплыть.
Мы наслаждались теплой водой и косыми лучами послеполуденного солнца. Это было прекрасно и незамысловато; только она и я, и никого, кто мог бы нам помешать. Так что мы, пьяные, построили замок из песка на небольшом сухом участке в лагунном канале, маленьком, с зубчатыми стенами ручной формы и большим наполненным водой прудом позади него, в котором мы лежали, слушая волны и наблюдая, как темнеет небо, как это было во время многих праздников в нашей юности. Анна дремала, положив голову мне на плечо, и, несмотря на мое постоянное возбуждение от ее близости, я чувствовал странное умиротворение рядом с ней.
— Анна, мы должны вернуться наверх. В конце концов, ужин надо готовить.
— Наверное, – ответила она, – знаешь что, Джоуи?
— Да, Анна?
— Элизиум без тебя никуда не годится.
— И без тебя тоже. Давай вставать.
Я помог ей подняться. Она обхватила меня левой рукой за талию и пролезла под правую, пока мы медленно, шатаясь, шли обратно к дому. Вечер был прохладнее обычного, и я видел мурашки на руках Анны.
— Холодно? – спросил я.
Анна ухмыльнулась:
— Разве ты сам не видишь?
— Иди в душ, а я разожгу огонь.
— Спасибо, – пробормотала она, коснувшись моего плеча, и исчезла в доме.
Я разжег огонь, дал ему прогореть и соорудить приличную подстилку из углей, прежде чем тоже поднялся наверх в свою комнату, ища рубашку с длинными рукавами, чтобы защититься от вечернего холода. Я натянул длинные хлопчатобумажные спортивные штаны, чтобы заменить соленые шорты, в которых я плавал.
Я слышал, как Анна принимает душ, и, проходя мимо, постучал в дверь ванной.
— Анна?
— Да? – раздался ее голос, приглушенный дверью.
— Костер горит, я буду снаружи.
— Хорошо, – ответила она, – принеси мне одеяло, пожалуйста.
— Будет сделано.
Я оставил для нее выцветшее одеяло на одном из шезлонгов и развел костер угольными брикетами. Солнце опустилось за горизонт, и прохладный бриз с суши принес дым в море. Я откинулся на спинку шезлонга и стал смотреть, как надо мной появляются звезды.
Я услышала позади себя какой-то звук и обернулась, когда Анна высунула голову в раздвижную дверь. Она вышла с бутылкой и стаканами, налила мне полный стакан вина. Я только покачал головой и рассмеялся над почти прозрачной тканью облегающего топа с длинными рукавами, который она выбрала для ношения. Было совершенно очевидно, что она ничего не носила под ним; ее соски были хорошо видны под тканью.
Она улыбнулась мне:
— Я думала, тебе это понравится.
— Успокойся, мое бьющееся сердце, – улыбнулся я, и она фыркнула.
— Знаешь, я могла бы привыкнуть к этой лести, – ответила она.
— В таком твоем наряде нет ни одного мужчины на земле, от которого ты не получила бы эту лесть.
— На Земле есть только один человек, на мнение которого я могу положиться, и он пускает слюни передо мной.
— Ну, этот человек считает, что эта вершина граничит со скандалом. На самом деле, это уже далеко позади скандала и в царство чистой порнографии. Единственный способ сделать ее более непристойной – это покрасить тело солнцем.
— Сейчас слишком холодно, чтобы идти на природу. Так что твое словесное вдохновение не должно не давать мне замерзнуть до смерти.
— Я возьму для тебя те слова, которые смогу достать, – ответил я. – поверь мне, я ничуть не жалуюсь. Просто наблюдаю.
— Наблюдай дальше, – ответила она, усмехнувшись, – но я могу начать требовать неустойки, если ты не расскажешь мне что-нибудь неприличное взамен.
— Анна? – я беспокойно ткнул палкой в угли.
— Да?
— Ты скажешь мне, если я поставлю тебя в неловкое положение? В любой момент скажешь?
Анна бросила на меня странный взгляд. – Учитывая мой наряд, это я должна тебя об этом спросить.
— Я просто не хочу переступать через какие-то границы.
Она склонила голову набок и улыбнулась:
— За это не беспокойся. Я остановлю тебя в случае чего.
Анна села в шезлонг и потянулась, чтобы собрать непослушные волосы в беспорядочный хвост. Она натянула одеяло на ноги.
— Как скоро будет мясо?
— Просто жду, пока угли догорят. Твое здоровье, Анна, – я выпил за нее портвейн.
— Твое здоровье, бильярдист, – усмехнулась она, – за славный день траханья в самом красивом месте на земле.
— Аминь.
Портвейн был вкусный, насыщенный и рыжевато-коричневый. Анна глубоко вздохнула и откинулась назад, ее пальцы свободно обхватили ножку бокала. – Итак, – выдохнула она.
— Ну и что?
— Думаю о том, какие секреты я могу вытрясти из тебя шантажом.
— Ха, – засмеялся я, – а я думал, это подкуп, а не шантаж.
— И это тоже, – пробормотала она. Ее глаза блеснули в свете камина. – я просто….. волнуюсь, наверное. Я не хочу пугать тебя или толкать слишком далеко.
— Я уже большой мальчик, Анна. Это безопасное место, ты же знаешь. Спрашивай, я не обижусь.
— Обещаешь?
— Обещаю, – сказал я, встретившись с ней взглядом.
Она нарисовала ногой в воздухе нервные дуги.
— Расскажи мне какой-нибудь свой грязный секрет.
— Мда. Вот тебе один. Я шпионил за твоими подругами, когда они ночевали у тебя.
— Это я знаю, – усмехнулась она, – Кирсти Уильямс, верно?
— Да. Она была горячей, – ответил я, – однажды я видел ее в одних трусиках.
— Бьюсь об заклад, что это помогло тебе продержаться некоторое время, – пробормотала Анна.
— Виновен по всем пунктам обвинения.
— Я часто позволяла ей проходить мимо твоей комнаты. Мы поспорили тогда, сможем ли мы добиться от тебя эрекции. Ты краснел и заикался за столом, когда она была там. Но моя совесть нечиста. Ты также довольно часто неплотно закрывал свою дверь.
Анна рассмеялась.
— Знаешь, она хотела увидеть тебя обнаженным. Умоляла меня устроить.
Она пошевелилась и натянула на себя одеяло еще выше:
— Холодно, – пожаловалась она. – Сейчас же лето, здесь не должно быть холодно.
— Может быть, перемена погоды, – сказал я, – надеюсь, это только на сегодня. Так почему же ты этого не сделала?
— Мне не хотелось быть сутенером; я сказала ей, что если она хочет увидеть тебя голым, то должна сделать это сама.
— Девятнадцатилетний Джоуи проклинает тебя прямо сейчас.
— Нет, – ответила она, – я спасла тебя от нее, – она пожиратель мужчин, и лучше бы ей не попадаться тебе на крючок.
Она посмотрела на меня, потом снова в сторону:
— Так когда же ты впервые трахнулся?
— На первом курсе университета. Я был слишком пьян, чтобы помнить большую часть этого, но я помню, что избегал ее до конца года, она была очень цепкой и не оставляла меня в покое.
Анна рассмеялась.
— О боже, прилипчивые первые годы юности. Для девушки все по-другому, Джоуи. Вы делаете себя очень уязвимым, позволяя кому-то быть внутри вас. Это портит твои эмоции, понимаешь?
— Наверное, у парней все по-другому, – пробормотал я. – а как было у тебя твой первый раз… плохо?
— Было не очень здорово. Я была нервная, и он не стал утруждать себя тем, чтобы согреть меня. Все, о чем он мог думать, – это о том, чтобы получить свое. В итоге пришлось использовать смазку. Слава богу, все закончилось довольно быстро.- Она отвела взгляд в сторону. – Тридцать секунд, максимум, а потом он вышвырнул меня и оставил, чтобы я совершила позорную прогулку обратно в свою комнату.
Она фыркнула:
— Я чувствовала себя не то что расстроенной, но разочарован во всем этом. А дела на сексуальном фронте особенно никогда и не улучшались, – продолжала она. – Мне, кажется, я притягиваю тех, у кого волосы дыбом, или тех, кто хочет порезвиться на стороне. По правде говоря, именно поэтому я стараюсь держаться подальше. Если я не хочу лезть на стены, я предпочитаю свои игрушки. Меньше шансов на разочарование.
— Игрушки, да?
— Вижу, это привлекло ваше внимание, – Анна томно улыбнулась.
— Я визуальный парень, сестренка. Давайте просто скажем, что мое внимание было сосредоточено на некоторое время, и оставим это, не так ли?"
— Значит, тебе уже жарко и ты беспокоишься? Хорошо. Рада слышать, что этот странный разговор со мной тебя забавляет.
Я взглянул на нее:
— Анна, мы оба знаем, что ты – настоящая бомба. Когда ты начинаешь говорить о сексе… Ты моя сестра, но ты бы развратила Ангела, даже не особенно стараясь.
Анна запрокинула голову и рассмеялась.
— Прости, Джоуи. Я не пытаюсь тебя завести, ты же знаешь… Ну, может быть, немного.- она успокоилась и судорожно вздохнула, – для меня это было целую вечность назад. Больше года прошло с тех пор, как я в последний раз была с мужчиной. Я забыл, каково это – флиртовать и дразнить. Иногда просто приятно, когда тебе напоминают, что я девушка и что меня могут хотеть.
Я ткнул палкой пальцем в угли, не решаясь заговорить.
— Джоуи? Эй, ты в порядке?
Я улыбнулся и кивнул.
— Да, просто собираю угольки, Анна.
— Я расстроила тебя.
— Нет, честно, Анна. Я в порядке, и мы в порядке.
— Обещаешь молчать?
— Здесь между нами нет никаких секретов.
— Я не хочу иметь от тебя секретов.
— Я тоже.
— Спроси меня о чем-нибудь, – прошептала она.
— Что, прости?
— Я задала тебе личный вопрос. Наверное, слишком личный. Мы должны вернуть равновесие. Так что ты должен спросить меня кое о чем.
— Сначала о главном, – сказал я, – иди ко мне.
Она бросила на меня смущенный взгляд, но подчинилась. Я позволил ей отставить бокал с портвейном в сторону, а затем крепко обнял ее. Я скорее почувствовал, чем услышал ее дрожащий вздох.
— Перестань бояться меня обидеть, – прошептал я, – ты моя сестра, ты можешь делать все, что угодно, и я все равно буду любить тебя.
— Обещания, обещания.
Я не мог придумать безопасного ответа, поэтому задержал ее еще на мгновение. Она слегка улыбнулась мне, когда я снова завернул ее в одеяло.
— Садись, пей и веселись, – скомандовал я.
— Джоуи?
— Да, сестренка?
— Когда-нибудь ты сделаешь какую-нибудь девушку очень счастливой.
— Есть только одна девушка, о которой я хоть сколько-нибудь забочусь, Анна. – я встал.
— А это кто?
— Ты, глупышка.
Я помешал угли и взглянул на нее: "Угли готовы. Ты, что-то совсем притихла.
— Просто думаю.
— Насчет чего?
— Секс и все такое, – пробормотала она, меняя позу.
— Хорошие темы.
— Да, – эхом отозвалась она, – мы грустные, похотливые одиночки: ты и я.
— Может быть, ты и похотливая, но не грустная и не такая одинокая, – не согласилась я, – одиноким же не с кем поговорить. У тебя есть я.
— Это правда. Жаль, что мы разговариваем так редко, вот и все.
— В этом году мешала работа. Этим летом я бы приезжал сюда каждые выходные, если бы у меня было время.
— То же самое и у меня, – вздохнула она, меняя позу.
— Так… ты думаешь о сексе вообще или о чем-то конкретном? – я посмотрел на нее.
Она постукивала ногой и снова нахмурилась.
— Конкретно, – выдохнула она. – Очень, очень конкретно.
— Тогда выкладывай.
— Не могу. Это слишком личное.
— Умеешь ты дразнить, – парировал я.
Анна улыбнулась:
— А мне совсем не жаль тебя дразнить. Ты заслужил того, чтобы тебе было не слишком неудобно.
Я удивленно приподнял брови:
— Пора Джоуи стать шеф-поваром. А чесночный хлеб я тоже буду есть?
— Можешь и мне оставить.
Она перекатилась на бок и положила голову на руку:
— Я знаю, что, наверное, звучу как заезженная пластинка, но я рада, что ты здесь. Я скучала по тебе.
Я улыбнулся ей сверху вниз.
— Со мной тоже самое.
Анна поставила свой шезлонг рядом с моим, и мы уселись рядом. Когда мы закончили есть, я собрал наш мусор и сложил его в ведро. Мы вымыли руки у кухонной раковины, и я нырнул наверх, чтобы достать еще несколько одеял и подушек. Я распушил одеяло, чтобы помочь Анне закутаться в кокон, но Анна покачала головой.
— Джоуи? – нерешительно спросила она.
— Да?
— Мне довольно холодно. Есть шанс, что мы сложим наши одеяла, чтобы я могла согреться?
— Тогда нам придется положить на палубу подушки от шезлонгов, иначе один из нас провалится в щель.
Она встала и завернулась в одеяло.
— Сделай это быстро, мне холодно.
Я быстро разложил подушки и расстелил одеяло, чтобы мы могли лечь. Она пнула подушки на место, а затем, слегка дрожа, развернулась и села. Я тоже сел, потом лег, и она накрыла нас одеялами.
— Тогда иди сюда, – предложил я, и она легла на мою правую руку, вздохнув и уткнувшись лицом в мой затылок.
Я укрыл нас одеялом, стараясь не обращать внимания на то, как она прижимается ко мне. Я отчетливо ощущал ее грудь и живот. Легкие вдохи, которые она делала, прижимали ее живот к моему боку, и запах шампуня, которым она пользовалась этим вечером, витал вокруг нас.
— О чем думаешь? – прошептала она.
— Как мило, – сказал я, – под одеялом нам обоим гораздо теплее. Гораздо уютнее.
— Да, это так, – эхом отозвалась она.
Она протянула руку и положила ее мне на грудь.
— Ты как печка. Так приятно, так тепло, – добавила она со странной дрожью в голосе, – ты обнимаешь меня лучше всех, Джоуи.
— Чушь. У тебя были парни и погорячее меня.
— Ты в этом деле лидер, – усмехнулась она. – Тебе нравится, когда напротив тебя пара сисек?
Она слегка дернулась, и я не смог сдержать тихий звук, который издал, когда почувствовал ее прикосновение. Она тихо рассмеялась.
— Может быть, – ответил я, – но только если они такие же красивые, как твои.
— Возвращаясь к теме, мы идем, дико кренясь в закат.
— Как я уже сказал, выжженный человек, пустыня, оазис.
— Значит, именно отсутствие постоянной женщины заставляет тебя так сильно любить свою сестру?
Я задумался.
— Честное Слово, Анна… Я бы солгал, если бы сказал, что знаю наверняка. Все, что я знаю, это то, что я боролся с собой из-за тебя весь сегодняшний день.
Она слегка приподняла голову:
— Боролся, как же так? – спросила она.
— Я думаю, ты знаешь как, – тихо ответил я, в отчаянии сжимая ноги вместе.
— Все равно скажи мне.