С тётей Валей на полу

Сюжет этого рассказа предложил Vovan777. Даже не сюжет, а, практически, полную канву рассказа. Осталось наполнить этот скелет мясом и немного изменить кое-что, немного добавить, что-то убрать. И получилось то, что получилось.

Полный сбор родни обычно происходит по поводу убыли или прибавления в количестве родственников: похороны, свадьба, рождение. В этот раз событие было радостным – свадьба. Наша родственница выходила замуж. Деревня, потому все всех знают и потому жених не стал котом в мешке, тёмной лошадкой, неизвестным в уравнении. Нормальный парень.

В бабушкин дом съехались все, кто смог. А смогли все. Единственная причина отлучки – смерть родственника, да и то, ты вначале приедь, поздравь, а потом можешь и помирать. Похороним, как без этого. Мы ж не звери, родня всё же. Закопаем качественно, не вылезешь.

От нас были мы с мамой. Отсутствие отца было признано уважительной причиной. Из-за границы не враз приедешь. А сроку командировки ещё почти год. Так что обошлось поздравительной телеграммой и денежным переводом на имя родственницы, выходящей замуж.

Первый день, как водится, справляли свадьбу в доме жениха. Не в примаки идёт, в свой дом жену вводит. Это и хорошо, что гуляли не у бабушки. Бабуля старенькая, живёт одна, тяжко ей. А так ко второму дню понаехавшие родственницы, которые прекрасная половина человечества, успеют наготовить и всё приготовить. Это не в городе, где можно организовать пьянку в кабаке каком, который по карману. Тут всё дома. Продукты домашние и готовка домашняя. Перед свадьбой поросята верещат, отдавая свои свинячьи жизни за ради будущего счастья молодожёнов. Массовый мор курей под ножом забойщиков. Гуси, утки, прочая живность. Одну лишь корову миновала сия участь. Ну так в крестьянском хозяйстве корова издревле кормилицей слывёт. А кто же кормилицу под нож пустит? Дурак только, а у нас в родне дураков нет и не было. Надеюсь и не будет.

Отгуляли первый день и всей толпой пьяных, полупьяных и почти что трезвых повалили в бабулин дом. Спать пора. Завтра с утра гости завалятся в наш дом всей толпой. Накорми, напои, проводи, да в грязь лицом не ударь. Один раз ошибёшься, на всю жизнь прилипнет. Деревня не злая, но ничего не забывает и при случае припомнит всё.

С гулянки и за стол? Да у всех животы словно рюкзаки, только спереду. Если что по соточке, чтобы лучше спалось. Тем более, что наготовлено на завтра ого-го сколько, с запасом. Правда и родственники у нас телесами не обижены. Какие диеты? Доктора говорят, что чем больше омега каких-то там жиров в организме, тем больше ума в голове. Наши бабы, и не только они, ум проёбывать не собираются. Со смаком выпили на сон грядущий, со смаком закусили и стали располагаться.

Редко в каком доме наберётся кроватей на всю родню. Рони, чаще всего, много, а спальных мест мало. Куда наставишь кроватей в деревенском домишке? Потому при съезде родни в больших количествах, наступает жизнь половая. Не в том смысле, который вкладывают в это словосочетание извращённые городские умы, а в том смысле, что спать придётся на полу. Всем.

Родственников мужеска пола у нас маловато. В основном бабы. Старший по возрасту дядя Коля Янченко. Белорус, не хохол. Какая зараза его в Сибирь затащила теперь уж и не поймёшь. Вроде как его родители в своё время завербовались на стройки Сибири, да так и присохли к нашим краям. Мужик возрастом под семь десятков лет, взял одну из моих тёток в жёны, когда ему было за тридцать, а ей едва восемнадцать исполнилось. Трезвый – слова лишнего не скажет. Бирюк бирюком. Похож на героя Шукшинской "Калины красной". А стопочка попала, его фонтан не заткнёшь. Песни поёт, анекдоты травит, шутит. Ну и баб пощупать тоже само собой разумеется. Это вовсе не грех. Грех не сделать этого, не поймут. Правда бабы ему, по причине возраста, уже как бы и не особо нужны, но традицию нарушать не след. Чему молодое поколение научится, если старшие станут отходить от традиций? Так что хочешь-не хочешь, а надо. Вторым по старшинству идёт дядя Серёга, мамин брат. Тому пока под шестьдесят. Маленький, кругленький, лысый, с прикольным животиком. Балабол по трезвяне, а по пьянке вовсе страдает словесным поносом. Ну а всех баб и описывать не стоит. бабы, они бабы и есть. Разве что тётя Надя, самая старшая, возрастом ближе к дяде Коле. Ну и кузины в приличном количестве. Как-то в маминой родне с пацанами не получается. Или бракоделы по одной из версий, или, напротив, мастера. Говорят, что сделать девку – филигранная работа. Тогда родственники все сплошь мастера высшей квалификации.

Собрали у бабушки всё, что можно постелить на пол. Получилось почти что царское ложе от стены до стены.

Дядя Коля лёг в середину и начал распределять места. Куда же без руководящей роли старшего? Самостоятельность здесь не допустима.

— Так, вот здесь со мной рядом ляжет Надя. По другую руку Таня большая. – Большая Таня, это жена дяди Серёги. – С ней рядом…

Дядя Коля обвёл взглядом претендентов, выбирая наиболее подходящих. Выбрал.

— Да пусть Серёга ложится. Серёж, занимай место с женой рядом. Потом Таня маленькая. – Дочь Сергея и Татьяны. – И рядом Люба.

Мама засмеялась

— Спасибо, Коль. А то уж подумала, что придётся на коврике у порога ютиться.

Дядя Коля от возмущения едва слюной не подавился.

— Ты что, Любовь? Как забыть? Ну, прям обиделся.

Тётя Валя, его жена, заворчала

— Хоть заобижайся, больше сегодня ни стопки. Завтра гости придут, а ты ни тяти, ни мамы.

Вздохнув и одарив жену взглядом человека, невинно оскорблённого в своих самых лучших чувствах, дядя Кля продолжил делить места.

— Так, с Надей рядом Наташка лягет.

Наташка, моя кузина и по совместительству их дочь. Почему кузинами кличу? Так в раннем детстве как-то читали книжку и так понравилось это слово, что прилипло. Это вам не двоюродные братья-сёстры. Кузены – звучит. А дядя Коля продолжал раскладывать родственников на ночёвку.

— Там с Наташкой рядом Надя пусть ложится.

Ещё одна моя кузина, их же дочка, только на полтора года младше Наташки. Я уже вдохнул радостно. Дальше, судя по всему, мне ложиться спать. А уж когда ляжем, потискаю Натаху с Надюхой. Верещать не станут, промолчат, и ноги сами раздвинут, чтобы пощупал. Вздохнул и выдохнул. Тётю Валю-то я упустил из виду. А она просто заняла моё место, нехорошая женщина, если не выражаться матом, сдвинув меня к стеночке.

Поворочался, представляя, как сейчас бы мои руки тискали лохмашки девчонок, постарался успокоить возмущённый такой несправедливостью член, не добился результата, повернулся к стенке и засопел. Не слушал, что там болтают остальные, над чем смеются. Что там дяди Колина обида? Тут крах всех надежд и чаяний. Тут трагедия на уровне писателя Шекспира. Был бы жив, описал бы мои душевные муки.

Бабуля зашла в комнату, осмотрела рогочущую ораву детей и зятевьёв со снохами, а также внучат.

— Спать надо, а вы ржёте. Завтривь рано подыму. Вальк, а Валька, чего это оне ржут?

Тётка ответила, борясь со смехом

— Придурки! Мам, всё, свет гаси.

Бабуля щёлкнула выключателем. У нас в деревне народ грамотный. Это в соседней до сих пор на лампочку под потолком дуют, будто задувают лучину. Темнота, одним словом, что с них взять. Свет погас, стало темно, как всегда бывает после яркого света. Народ заворочался, укладываясь удобнее, тягая одеялки от одного к другому, укутываясь. Всё же на полу спать прохладно. Глаза привыкли к темноте и вот уже проступили очертания мебели в комнате, тёмные валики тел на полу.

Свет от уличного фонаря падал в окно и создавал в комнате полумрак. Ага, два раза. Могло бы быть так, но не у нас. Это в городе есть фонари, что улицы освещают. У нас на всю деревню два фонаря. Один у магазина, второй под глазом у скотника Митяя. Он у него, как красное знамя, переходящий с одной стороны на другую, но никогда не исчезающий насовсем. Тётя Клава, его жена, женщина статей гренадерских, таких в гвардию не стыдно брать да ставить в караул у Мавзолея Ильичу. Как осердит её Митяй, так фонарь и появляется изнава. А в зависимости от того, какой стороной в этот момент стоит, под тот глаз и прилетает. А так душа в душу живут, прям голубки.

Шевеления стихли, раздались сопение, храп, кряхтенье. Все заснули крепким сном, чтобы с утра бодро, с новыми силами таскать мебеля, ладить лавки, расставлять столы и встречать гостей. Хлопот будет полон рот и ещё останется. И чует моя задница, что кому-то молодому, не будем показывать пальцем, завтра побегать придётся. Как той лошади на свадьбе: голова в лентах, а жопа в мыле.

За день устал, честно говоря, набегался, пусть и не в нашем дому свадьбу играли. Только вот молодой организм с этой усталостью согласен не совсем. То есть вовсе не согласен. Какая усталость? Тут гормоны из ушей выпрыгивают, наружу просятся. Дома бы справился в лёгкую. Делов всего ничего. А тут как? Тем более, ежели проснулся от того, что елдак заторчал и упёрся как раз в тёти Валину задницу. В самую прорешку меж ягодиц. Да тут как на грех халат, в котором спать легла, задрался куда-то под титьки, задница в трусах торчит. Дурында! Могла бы надеть трикотажные какие, так нет же, шёлковые надела. Свадьба же.Будто кто рассматривать те трусы станет. Хотя чо это я бурагозю? Ещё как будут. Пощупать бабу сам бог велел. Так прямо и сказал: тискайтесь, щупайтесь, ебитесь и распложайтесь. Или размножайтесь? Да какая разница. Только вот проблема: как до тётки донести эти слова? Не скажешь же

— Тёть Валь, трусы скидавай, размножаться станем.

А дубинка через мои и тёткины трусы упирается в ложбинку. И не отодвинешься, потому как тётка зашевелилась, руку за спину тянет. Замер. Да что там замер, когда обмер. Сейчас как начнёт возмущаться, ещё и всех побудит. А для чего? Сопят вон, храпят, так зачем их будить. Тётя меж тем рукой своей нашарила чего-то ей интересного, взялась и не отпускает. Тут уж и вовсе не отвернёшься к стене. Что, скажешь тёте: Отпусти, тёть Валь, ошибочка вышла, не на тебя встал? Скажи и я посмотрю тёткину реакцию. Женщина с благосклонностью воспримет, что у тебя встал, пусть для вида и повозмущается. Но если ты озвучишь, что встал не на неё, готовься к смерти. Быстрой, но мучительной. Потому и замер молча, лишь сопел в две норки. Тётка пощупала, оценивая размер и крепость, отпустила руку. Вздохнул с облегчением. Зря. Рано радовался. Она трусы с меня потянула. И как это у неё ловко получается? Лежит ко мне спиной, завела руку назад и одной рукой – Одной! – трусы с меня стянула. И изнава проверяет чижика.

А мне от той проверки и радостно, и стрёмно. А ну как не сдержусь и в тётину руку чего выплесну. Но нет, женщина опытная, знающая. Немного подрочив, отпустила. И снова вздохнул с облегчением и огорчением. Облегчение от того, что не опозорюсь, а огорчение от того, что не довела до конца. Её дочки в этом отношении более решительны. Если уж начинают дрочить, то пока не выдоят спущёнку, не успокаиваются. Ну да, играем мы с ними в папу-маму. Не часто, но что есть, то есть. Мы не ебёмся в полном смысле этого слова. Как это называется? Петтинг, что ли. Задницу, к примеру, подставит и шоркаешь её меж ягодиц, не вставляя свою морковку в дырочку.

Не знаю какой от этого кайф Натахе с Надюхой, но мне нравится. Всяко лучше, чем сам себе рукой настроение поднимаешь. А для лучшей приятности ещё и смазать меж ягодиц каким кремом, так вовсе лепота. Главное не сорваться и не попасть куда не надо. Нет, целку-то девчата берегут. И не потому, что жалко. Просто принято так. Хотя не сказал бы, что все так трепетно относятся к этому рудименту женского организма. В деревне, а особенно в городе, где довелось жить последнее время с родителями, полным полна коробочка девчат без таких предрассудков. В общении с ними главное не занести инфекцию. Не ту, которая зараза, а ту, которая потом прорастает в пузике и через девять месяцев вылезает на свет божий орущим комочком плоти. Это фиаско, братан! Полное. Тут её родители, другие родственники, берут тебя под ручки белые и ведут прямиком в заведение, над дверями которого большими буквами написано ЗАГС. "И никуда, никуда мне не деться от этого. День на дворе…" Не, там про ночь пелось. Суть не в том. Окольцевали тебя, братан.

Пока мыли всякие в голове крутились, гляжу, а тётка свои трусы стягивает примерно до середины бёдер. А, можно сказать, охренел слегка. То есть опешил. Тётка, стянув с себя трусы, жопой ко мне прижалась, ногу чуть приподняла, насколько трусы позволяли, и крутит задом, по моему огурцу елозит. А я? Да что я. Говорю же, опешил. Потому и замер, не шевелясь. Тётя Валя вздохнула тяжко, не дождавшись активных действий со стороны племяша, и взяла дело в свои женские руки. Взяла в буквальном смысл этого слова. Провела головкой по мокрой щели, как раз меж губ, и медленно наехала на моего чижика, отправляя его в гнездо. И тут меня накрыло. Природные инстинкты напрочь отключили головной мозг, если он до той поры и функционировал, в чём лично я сомневаюсь. Двумя руками вцепился в тёткину задницу, едва не зарычал, загоняя в гнездо птичку-величку. Без похвальбы говорю. Супротив многих пацанов у меня всё же покрупнее орган размножения будет. Тётка шикнула

— Тшшш! Тихо! Замри! Я сама!

Тут её дочка спит, тут муж, а она на огурец насаживается, овощную диету потребляет. А я молю всех богов и апостолов, чтобы не кончить раньше неё, пусть и очень хочется. Мы ебёмся, а народ спит и не чует ничего. Интересно, что бы сказал дядя Коля, увидев это? Думаю, мало бы не показалось никому. Ну нафиг, пусть остаётся в неведении. Меньше знаешь – крепче спишь.

И я, а главное и тётя, получили каждый своё. И оба остались довольны. Тётка даже не стала говорить банальности вроде: Никому ничего, а не то… И без того всё ясно. Ей, в случае чего, лишь голову оторвут. А мне? Вот то-то и оно. Как говорят: Женщинам везет, их лишь за шею повесить можно.

Тётка полой халата вытерла конец, вялый и сопливый, подтянула мои трусы. Подтёрлась сама тем же халатом. К утру высохнет. Тоже подтянула трусы, толкнула меня

— К стенке повернись. – Обняла, прижавшись мягкими титьками к спине.- Спи.

Проснулся утром, когда бабуля принялась трубить общий подъём. Работы впереди много, а времени мало. Народ, зевая и потягиваясь, стал подниматься. Шутки, подколки вроде

— Я Надеждину титьку во сне пощупал, а она спит.

Это дядя Коля, юморист хренов. Видать хмель не выветрился ещё. Тётя Надя ответила

— Щупальщик! Молчал бы уж в тряпочку. Сама в рот сосок толкала, а ты плевался и отворачивался.

Дядя Серёга добавил

— Так он Валентине верен. Ему только её титьки по вкусу. Чужая не нравится.

Шутки пошутили, а работать надо. По очереди в туалет, а кому не втерпёж, тот и за угол, морду сполоснуть и за стол, завтракать. А после завтрака началось

— Это сюда. Ну куда ты несёшь? Вон туда надо. А это совсем убрать. А вот это вот так поставить.

Шум, гам, рёв. Мужики успели тяпнуть по стопочке чисто в лечебных целях. Бабы поворчали и засохли. Тут и гости начали подходить.

Уффф! Успели! Теперь день простоять да вечер продержаться.