Санаторное_02

— Надя, передо мной, уже извинялась. Давайте, оставим эту тему. Предлагаю, более нейтральное времяпровождение – поужинать.

Это предложение было встречено с восторгом. Мы все начали накрывать общий стол. Надя наклонилась, перебирая содержимое сумки. Её бедро покачивалось в сантиметрах от моего лица. Пришлось немного отклониться… Только сейчас я заметил, что сквозь тонкую ткань не заметно резинки трусов, даже на талии. Она вообще без них или не стала надевать, после секса? Я знаю, как пахнет её влагалище… Это, тоже самое, что и подсматривать? Спокойно, спокойно… Я хочу есть! Надо думать, о еде!

— Мы, с пересадками, – вздохнула Надя, выпрямляясь. – У нас, только покупное.

— Не страшно, – успокоила её жена. – В покупном, куча консервантов. Сначала едим наше, а завтра – ваше. Вообще-то, я не очень люблю готовить, но перед отдыхом, решила оторваться. Тут, на всех хватит.

Какое-то время, мы были увлечены ужином, и комплиментами кулинарным способностям Веры. Когда мы перешли к чаю, тёзка довольно откинулся к стене.

— То небольшое приключение, к которому мы больше не возвращаемся, навело меня на мысль. Вот, почему люди разводятся?

— Потому что, могут, – коротко ответила Надя.

— Умница! Потому что могут обойтись, друг без друга! Вот раньше, пока мужик охотился, пахал поле, добывал пропитание… Жена, это самое пропитание готовила, следила за домом, за детьми. Они не могли обойтись друг без друга. Вы знаете как заселяли Крым, во времена Екатерины?

Как оказалось, никто не знал.

— Привозили баб, из русских губерний, перед ними ставили строй казаков. Те кидали папахи на землю, и отходили назад. Бабы брали папахи. Кого шапка, тот и муж. Даже имя, узнавали во время венчания.

— А которая, две или три папахи хватала? – расхохоталась Вера.

Что-то она какая-то, слишком весёлая. Возбуждение ещё не прошло? Вроде, я неплохо постарался.

— В те православные времена, были и дома терпимости. Название-то какое, толерантное. Я вот к чему речь веду. Что, если создать условия, когда вы друг другу необходимы?

— Я за казака, замуж не пойду. За домом не услежу. Я и печку, топить не умею, – продолжала веселиться жена. – Там ещё, корову доить, огород полоть.

— Нет, это бытовуха. Единственное, что скрашивает семейную жизнь, это секс во всех его проявлениях. Я начал жену голой фотографировать, когда мы с другими познакомиться пытались. Как оказалось, очень увлекательное мероприятие для нас обоих. Там, за кадром, много чего происходило. Оказалось, что женщина, с которой прожил много-много лет, таит в себе неисчерпаемые глубины очарования, харизмы, остроумия, шарма… Куда исчезла та унылая, потёртая особь, в застиранном халатике, которая много лет тынялась по дому…

— Унылая? – вздрогнула Вера, посмотрев на меня.

— У кого-то, неделю не будет секса, – сурово проворчала Надя.

— Я ещё, мысль не закончил…

— Месяц!

— Тирания и деспотия. Так и живём, – тяжело вздохнул тёзка. – Не переживайте за меня, она сама столько не продержится.

— Ты предлагаешь мне сфотографировать жену? – предположил я. – С моим творческим талантом… К разводу ещё и побои добавятся.

— Не обязательно. Ближайший пример, после того, о чём мы уже забыли. Вы очень изменились, особенно Вера, – он обернулся к моей жене. – Можешь мне хоть глаза выцарапать но, когда я тебя первый раз увидел, решил, что ровесница Нади. Сейчас же – глазки горят, щечки румянятся, шутки сыплются… У вас появилась необходимость друг в друге, общее дело. Причём, очень приятная необходимость. Предположу, прошло всё, гораздо увлекательнее, чем обычно. Ничто так не объединяет людей, как общее дело.

— Я правда, так ужасно выглядела?

— Забудь! Как я забыл свою прежнюю жену, в халатике.

— Я и сейчас по дому в халате хожу. Наговоришь тут… Люди ещё решат, что я постоянно неглиже разгуливаю.

— Если, постоянно, это было бы так же скучно, как застиранный халат. Чаще, в обычном халате, конечно. Иногда, в шикарном белье. Иногда, голая. Когда я возвращаюсь домой, никогда не знаю, какая именно жена меня встретит. Иногда, мы ходим ужинать в кафе. Иногда, в ресторан… не в сезон, конечно. Чаще, просто ужинаем дома. Иногда, эти домашние ужины плавно перетекают… О-о-о!!! – тёзка мечтательно закатил глаза. – Иногда, я сам прошу её об этом. Иногда, она требует. Да, у нас дома матриархат, и я подкаблучник.

— Муж дарит мне, эту сладкую иллюзию, – вздохнула Надя. – И к чему эта долгая речь?

Вообще-то, я был с ней согласен. Я с ними недолго знаком, но на подкаблучника, тёзка точно не тянул.

— Разве не очевидно? Предлагаю вернуть вам, былую остроту ощущений! Открыть новые грани, в близком человеке!

— Я ещё не хочу, снова заниматься сексом, – усмехнулась Вера.

— Не сексом единым, жив человек. Как тебе такая идея – мы с женой придумываем, что вы делаете вдвоём, а вы это выполняете. В результате, к концу отпуска, вы снова друг в друга влюбитесь. Как-то, коряво звучит… Пока эта идея была в голове, она выглядела изящней.

— Идея, понятна. Остаётся вопрос, захочу ли я опять, влюбляться в Руслана?

— С этим, всё просто. Вы и сейчас влюблены и это, заметно. Просто, устали друг от друга. Скучно. Согласись – слова, что вы снова влюбитесь, звучат красивее, чем сказать – вы сумеете развеселить друг друга.

Тут, даже я рассмеялся.

— Представляю, вы дадите нам колпаки, и красные носы на резинках.

— Почему, нет? Тоже весело, если выдать обоим. Если, кому-то одному, и над ним смеяться… совсем другое…

— Русик, люди ещё не так хорошо с нами знакомы, а ты уже пугаешь их, своими идеями.

— Я, не испугалась! – решительно заявила жена. – Вот только, что вы будете придумывать? Может, что-то непотребное, или непристойное?

— Совсем непристойного, точно не будет. Я за этим прослежу, – видно, Наде тоже понравилась идея. – Мы, вполне адекватные люди. И самое главное – вы просто не станете это делать. Мы же, не контракт подписываем.

— Кстати, хорошая идея! – я привычно поднял руку, призывая окружающих к тишине. – Если вспомнить то, что мы вместе недавно не делали… Вы не просто говорите нам, что делать. Вы сначала сами это делает, а потом мы повторяем. Контракты, не только на бумаге можно заключать…

— Секундочку! Почему, только они? Мы, от себя тоже что-то предлагать будем! Пусть, они повторят, – оживилась Вера.

— Справедливо, – легко принял дополнения тёзка. – Главное, не забывать конечную цель. К концу отпуска, вы отказываетесь от развода.

— Если нет?

— Если нет, то вы разводитесь, – пожала плечами Надя. – А-а-а… вы хотите, что-то вроде, пари? Да, неплохо. Это придаст определённую остроту и пикантность, нашей игре. Деньги, не подойдут. Это слишком пошло, и Русику их совсем не жаль. Русик, что ты готов поставить на кон? Может, меня?

— В смысле, секс с тобой? Если они всё равно разводятся, можно. Мы столько лет собирались такое попробовать… Вдруг, тебе понравится? Даже и не проигрыш получается, а поощрение.

— Почему, "вдруг"? – обиделась моя жена. – Он, в сексе очень хорош! Ей, точно понравится! Могу гарантировать… Что я несу? Я не в том смысле, что предлагаю ей переспать с моим мужем!

— Мы отвлеклись от темы, – я снова взял слово. – Определимся, с задачами. Вы хотите нас объединить. Значит, если мы снова вместе, вы выиграли. Но, вроде как, и мы выиграли. Если мы расстаёмся, вы проиграли… И мы, тоже…

— Дорогой, всё просто. Мы собрались разводиться. Ещё сегодня утром, я поехала с тобой, только чтобы найти себе любовника, и разозлить тебя окончательно. Если мы останемся вместе, они выиграли, мы проиграли… Как минимум, я. Если мы всё же разойдёмся – ура, виват, мы победили! У них, ничего не вышло.

— Да, действительно. Меня там, уже Лена заждалась… – я мечтательно закатил глаза. Жена ткнула меня в бок. – Ай, больно! Ты же, сама посоветовала! Мы с тёзкой, ещё посоревноваться можем, кто из нас больше подкаблучник. Мне, жена даже любовниц подбирает… Всё, молчу, молчу!

— Ваша пикировка, натолкнула меня на ещё одну идею, – Надя терпеливо дождалась, пока мы успокоимся. – Действительно, тут выигрыш и проигрыш трудноуловим. Переведём, в другую плоскость. Если победила любовь, значит победили мы, женщины! И вы на день, поступаете нам в услужение. Если вы разводитесь, то мы с Верой, проигравшие, будем вашими покорными рабынями, на день.

Не уловил логики. Только что, жена считала развод, своей целью. Сейчас, она радостно хлопала, поддерживая Надю. Или, ей так захотелось побыть рабыней?

— Мы, пара, на пару собирались соревноваться, – тоже не понял тёзка. – Так, получится, что в каждой паре победитель и проигравший. Вы можете специально сводить к нашему проигрышу… мужскому…

— Вы можете, к нашему проигрышу! Всё, по-честному.

— Мне, что-то тревожно становится, – снова проворчал он. – Насколько я знаю свою жену, не хотелось бы мне попасть к ней в услужение.

— Ты только что, объявил себя подкаблучником. Хоть попробуешь, каково это? Думаешь, мне хочется стать твоей рабыней? Я прямо сейчас список могу составить, что ты захочешь и в какой последовательности.

— Я, не прочь попробовать себя в роли рабыни, – мечтательно закатила глаза Вера. – В качестве прощального подарка. Думаю, так он ещё больше тосковать по мне станет…

— Садистка! Обычно разводятся, чтобы себе хорошо сделать, а не другому плохо. Назло тебе, тосковать не буду.

— Одно, не исключает другого. Я так понимаю, принципиальных возражений, ни у кого нет? Принято, единогласно! С чего начнём?

Мы продолжали цапаться с женой, но делали это без огонька, как-то по-доброму. В чём-то, тёзка был прав. И жена его, так по-иезуитски всё вывернула… Вот я, крупно сглупил. Если бы хотел сохранить наш брак, надо было внятно продумать, зачем мы сюда едем? Сходить в поход, совместно преодолевая трудности. Посетить какие-то памятные места, узнавая что-то интересное, и обсуждая это друг с другом. Хотя бы, точно найти себе любовников. Как оказалось, это забавно, и может привести к взаимопониманию.

— Я предлагаю, начать с поцелуя, – Надя подняла руку, словно на уроке. – И на этом, на сегодня закончить. Чтобы опять, не ходить гулять в коридор. Ой, нет! Сначала, уравняем стартовый капитал. Вера, у тебя есть какая-то, более женская одежда?

— Я тоже заметила, как муж в тебе дырки глазами протирает, – жена смутилась и решила поправится. – Ой, я не в том смысле, дырки…

Все расхохотались.

— Она в полуметре от меня сидит! – решил я оправдаться. – Как мне на неё не смотреть?

— На Русика, ты же так не смотришь.

— Конечно, если бы я так на мужиков смотрел… может, я и не женился бы вовсе…

— Прошу заметить, я не собираюсь одеваться в треники, – Надя решительно прервала нас. – Я хочу, чтобы и мой муж мог получить эстетическое удовольствие, любуясь прекрасной незнакомкой. Не только, сложностями её личной жизни. Наши кавалеры догадаются покинуть помещение?

Когда я наклонился вставая, Надя подвинулась, пропуская мужа. Её колени на мгновение разошлись, и я успел заметить белый треугольник в глубине. Интрига завершена – она всё же была в трусах. Интересно, почему, они настолько незаметны? Может, она замазала белилами, голый лобок? Эта дурацкая мысль, меня развеселила. В коридор я вышел, с загадочной улыбкой, на лице.

— В фотографии, есть такая замечательная штука, фильтр называется, – заговорил тёзка. – Проходящее через него изображение преобразуется. Когда не было фотошопа, он ставился перед объективом при съёмке, или печати. Как я понимаю, у женщин тоже есть такой фильтр. Если они симпатизируют человеку, то его дурацкое или нелепое поведение будет забавлять и приносить удовольствие. Если же, нет – остроумие, изящество и галантность, приведут к обратному результату.

— То есть, я не нравлюсь своей жене? Это должно меня утешить?

— Нравишься, иначе вы не стали бы, семьёй. Обычно, психологи любят советовать измениться, что-то сделать иначе… На мой взгляд, глупый совет. Потому что вариантов изменений, слишком много. Шансы, что изменишься в нужном направлении, на нужное расстояние, уничтожающе малы. Гораздо проще вернуться к тому состоянию, когда всё было хорошо, и отследить, какие изменения привели к столь плачевному результату.

— Проще? – я усмехнулся. – Если бы люди были компьютеры, и могли записывать состояние диска…

— Мы, можем. Просто, нам лень воспроизводить записанное. Достаточно вспомнить, когда вам было хорошо, когда говорил комплименты, когда она смеялась. Мы, даже лучше компьютеров – можем не просто тупо воспроизводить хорошие моменты. Мы можем адаптировать их, в соответствии с прожитым опытом и текущей ситуацией. Угадай, почему мы так не делаем?

— Мне кажется, это не так просто…

— Жизнь вообще, непростая штука. Батя, сказал мне перед свадьбой слова, которые я понял, лет через пятнадцать… Надеюсь, что понял. "Любовь, это труд! Ты должен её созидать каждый день, как ходишь на работу." Что за труд? Работать по дому? Удовлетворять в постели? Носить на руках? Что за бред? И только когда стало лень работать над своей любовью… Когда я едва не потерял её… я понял! Не стану пересказывать своё понимание, у тебя оно наверняка окажется своим. Не стану уговаривать вернуться к жене, и даже не хочу знать, в чём именно ваши проблемы. Просто, подумай над этими словами.

Сказав что хотел, тёзка молча любовался проплывающими за окном пейзажами. Разумеется, я обещал подумать. Сначала мне надо подумать, хочу ли я возвращать состояние, когда нам было хорошо… Хочу ли, возвращать наши чувства. В этом, я был солидарен с женой. Если отношения себя исчерпали, зачем оттягивать неизбежный конец? Сейчас, идея совместной поездки, мне казалась особенно глупой. Хорошо, что встретили эту парочку… Хоть, развлекусь на прощание. Недавний секс в купе, был просто великолепен! Если…

Дверь открылась, приглашая нас к возвращению. Ага, всё же Вера подготовилась к курортному отдыху. На ней была пёстрая блузка, расстёгнутая на пару пуговок, и в меру короткая розовая юбка, открывающая колени. Вполне пристойно, но по сравнению, с недавним бесформенным нарядом, она казалась весьма сексуальной.

— Русик, иди на поцелуй! – Надя сложила губы трубочкой, всем телом устремившись навстречу мужу.

Целоваться перед посторонними, показалось мне довольно простым. Мы с Верой, никогда не считали поцелуй чем-то совсем интимным. Однажды, произошёл забавный случай… Я кинул взгляд на жену. С кривой ухмылкой, она посматривала на меня. Ясно, тоже вспомнила.

Произошло это, в первые месяцы, после свадьбы. Мы целовались на заднем сиденье полупустого автобуса. Какая-то ревнительница нравственности подняла крик. Некоторые пассажиры, её вяло поддержали. Целоваться мы прекратили, всё же неловко было оказаться в центре такого внимания, но тётка продолжала разоряться. Поначалу, часть пассажиров, пыталась её успокоить, потом, откровенно просила заткнуться. Тётка, начала орать и на них. Тогда, сидящие перед ней парни, начали изображать поцелуй, друг с другом. Тётка, резко замолчала, оглядывая всех выпученными глазами, словно в поисках поддержки и вылетела из автобуса, на первой же остановке. Народ веселился, и благодарил парней, благополучно забыв о первоисточнике всей истории. За что я был им особо благодарен.

Нынешний поцелуй, прерывать никто не собирался. Вминать губы в лицо, моему тёзке показалось мало. Его рука, медленно поднялась с бедра на талию, и продолжила движение, наткнувшись на грудь. Надя, недовольно заворчала, попытавшись отстраниться. Муж придержал её второй рукой, и утешился тем, что просто чуть сжимал упругую выпуклость. Если бы я только что не любовался этой грудью, в обнажённом виде, хоть и в двухмерной проекции, меня бы это совсем не взволновало. Да, и сейчас… не особенно волнует… Хотя… Мне тоже, придётся тискать сиськи жены? Хорошо, что он не стал блузку задирать. На такое, я бы точно не согласился.

Кажется, наших соседей, процесс поцелуя возбудил больше, чем нас. Когда они его разорвали, то оказались покрасневшими и смущёнными. Надя, быстро оправила одежду, а тёзка вновь задвинулся в самый угол.

Вера, снисходительно фыркнула.

— Я думала, что-то посложнее будет, – она решительно впилась мне в губы.

Давно мы такого не делали, или никогда за нами так внимательно не наблюдали, но я чувствовал себя неуютно. В отличии, от Вериного язычка, который уверенно устремился в мой рот. Разумеется, в ответ мне пришлось шевелить губами, языком и блаженно закатывать глаза… Ах, да! Ещё надо потрогать грудь. Вот в этом, мне можно позавидовать. Наша грудь не только крупнее, процентов на семьдесят, но сохранила былую упругость. Соски торчат не так задорно, как раньше, но всё ещё…

Неожиданно понял, что мой скептицизм и цинизм, куда-то улетучились, и целуюсь я совершенно по-настоящему. Её губы, такие уютные и податливые раздвигаются, принимая мой язык… Её влажный рот истекает влагой, словно… Нет, надо думать о чём-то другом… Ещё, лучше – вообще не думать… Я выходил из поцелуя, словно поднимаясь из тесной, мокрой глубины с наслаждением хватая воздух…

— Нам, не придётся выйти в коридор? – обеспокоенно спросила Надя.

— Мы же взрослые люди, – выдохнул я. – Мы в состоянии контролировать наши желания.

Лицо Веры состояло из двух выражений – губы кривились в снисходительной усмешке, а глаза осоловело щурились, не вернувшись из блаженного состояния… Кстати! Я торопливо одёрнул вниз руку, всё ещё сжимавшую бюст жены.

— Было… неплохо… – теперь, высокомерное выражение, заполнило её лицо. – Не думала, что мне понравится целоваться с собственным мужем.

— На всякий случай, предлагаю заняться чем-то более нейтральным, – я немного отодвинулся от Веры. – Например, поговорим о погоде. Или, какие у вас там интересные места есть, посмотреть?

— Ха-ха! – тёзка извлёк свой мобильник. – Что пожелаете? Скалы, озёра, водопады, древние города, заброшенные подземелья, монастыри…

— Подождите, – лицо жены, начало меняться на заинтересованное. – У вас там, всё помещается?

— Это, мы ещё далеко от дома не ходим. Смотри! – стало ясно, что так просто тёзку не остановить… мы, и не собирались.

Поначалу, я посматривал фото, без особого интереса. Могу понять небольшую прогулку, отдохнуть от городской суеты. Но, тащиться чёрте куда, с тяжёлыми рюкзаками, ночевать в сырой палатке на жёстких ковриках, жрать пригоревшую кашу, чтобы снова тащиться вдаль с рюкзаками…

— Я всё-таки, не понимаю… – Вера почти дословно повторила мои сомнения, в походных прелестях.

— Ты будешь смеяться, я тоже не понимаю, – усмехнулся тёзка. – В юности сходил пару раз. Да ну, нафиг! Когда начал фотографировать, начал обращать внимание на красоту вокруг. Плевать, на все сопутствующие неудобства! Вот, смотри – Когти Дракона, рассвет.

Вверх торчали огромные камни, действительно напоминающие когтистую лапу, выпирающую из земли. Жутковатый красно-жёлтый свет восходящего солнца усиливал впечатление.

— Или вот, закат, прямо из пещеры Качи-Кальона.

Нависающие над долиной облака едва разошлись, пропуская последние лучи. В кадр попали стены пещеры, из которой и было сделано фото, образуя рамку. Шедеврально!

— Снимок, не лучший, – тут же заявил тёзка. – Вот, откуда он был сделан! Красота!

Я смотрел на какое-то кресло, вырубленное прямо в камне… Да ещё и с подлокотниками… Сбоку, овальное углубление, возможно для свечки…

— Смотрите, тут выбито, для стакана или кружки, как раз под рукой… Как сейчас, в машинах делают. Представляете! Тому, лет двести, или триста, или тысячу… Кто-то вырубил себе, прямо в пещере! Сидеть и любоваться закатом. Наливает в кружку кислого вина, ставит тарелку сыра или мыса, зажигает огарок свечи, рядом копошатся дети, жена готовит ужин… и уже следа ни от того ужина, ни от тех детей не осталось… Как их звали, на каком языке говорили? О чём мечтали, с кем дружили… И когда я садился, на это место…

У меня мурашки пробежали по коже. Или Руслан, такой талантливый рассказчик, или фотографии так всё передают… или, я настолько впечатлительный?

— Или вот, водопад. У него названия нет, на карте не отмечен. Мы вообще, заблудились.

Тонкие сияющие линии потока, по диагонали пронзали кадр, исчерченный ветками. Серая скала, заросшая серым мхом, служила фоном этой геометрической композиции.

— Не совсем, заблудились, – поправила его Надя. – Русик, любит шарашить по азимуту. Что-нибудь, найдём! Куда-нибудь, выйдем! Если бы у него был родовой герб, думаю, он бы эти слова на нём выбил.

— Мне повезло. У меня жена, повышенной проходимости, – хмыкнул тёзка. – Но там, реально еле пролезли.

— Ты там фотографировалась? – спросила Вера, вызвав взрыв хохота наших попутчиков.

И что такого смешного она сказала?

— Извините, – Надя еле сдерживала смех. – Для этого снимка, Русик висел на дереве, вытянув руку с камерой. Всё ветками закрывалось. Чтобы попасть в кадр, мне бы пришлось висеть на другой ветке. Хотя, есть у нас и такие снимки, но в более комфортных условиях.

Они снова рассмеялись. Теперь, хоть понятна причина.

— Вот здесь, прошла шикарная фотосессия. Её, мы увидим завтра.

С округлых валунов, заросших ярко-зелёным мхом, сбегали струи воды, вытягиваясь в серебристые струны.

— Шикарно! – выдохнула Вера. – Я тоже, тут хочу!

— Увы, не получится. Надо приезжать весной, и угадать под таяние снега. Даже хорошие дожди, не дают столько воды.

— Снега? Так это же холодно!

— Если солнечно, то терпимо, – успокоила её Надя. – Другое дело, что пока позируешь, успеваешь продрогнуть. Зато, потом меня ждёт горячий чай, горячие объятия любимого, и кое-что ещё… горячее… проникающее до самого сердца.

Она мечтательно закатила глаза. Её муж сосредоточенно листал снимки.

— Вот, примерно так он выглядит сейчас.

— Всё равно, красиво, – Вера задумчиво разглядывала безжизненные камни, покрытые поблёкшим мхом. – Кстати, я вот подумала. Совсем необязательно фотографироваться голой. Можно, например, в купальнике…

— Разумеется, – согласился тёзка. – Напомню, тогда у нас пошёл разговор, о съёмке без одежды. Чаще всего, конечно, используем какие-то наряды. Только, не купальник!

— Почему? Вполне открытый и откровенный наряд.

— В этом, и состоит его недостаток. Он открывает много, и ничего больше!

Жена рассмеялась.

— Сейчас объясню. Проведём мысленный эксперимент. Выходишь ты из моря, в очень откровенном купальнике… Нет, лучше обнажённая… Нет, лучше, Надя выходит…

— Это почему? Если мысленно, и я голой выйти могу.

— Хорошо, ты выходишь на пляж. Разумеется, обращаешь на себя внимание. Все внимательно рассматривают твоё тело, бёдра, грудь… Какое-то время, рассматривают. Потом, происходит информационное насыщение. Всё на виду, ничего нового уже не увидеть.

— Я могу, ноги раздвинуть, – предложила жена.

— На ходу? Хотел бы я сам на такое посмотреть, – мы все рассмеялись. – Можно, прямо там мастурбацией заняться, этим тоже можно вернуть интерес. Речь, про другое. Теперь, представь. Идешь ты по пляжу, в полурасстёгнутой рубашке. С каждым шагом, воротник сползает с плеча, приоткрывая грудь, покачивающуюся при каждом шаге… Невидимые соски, натягивают тонкую ткань… Ветер колышет полы, и вырез где-то между лобком и бедром, немного смещается при каждом порыве… Сзади, ткань облепляет изящную талию и роскошные бёдра. Ягодицы подрагивают, поднимая складки рубахи вверх, словно пытаются выглянуть и всем показать, как они прекрасно сочетаются со стройными ножками…

— Ну, если так описывать… Согласна, пялиться будут гораздо дольше.

— На что там, пялиться? – возразил мужчина. – Ничего, по сути, не видно. Ожидание увидеть! Вот что, гораздо интереснее! Как восточная философия – путь, важнее цели! Тут, ещё один момент интересный. Купила Надя, очень откровенное нижнее бельё, очень… провокационное. Разумеется, мы устроили фотосессию. Бокалы, свечи, полумрак, разные вызывающие позы. Шикарно получилось… По крайней мере, нам понравилось. Решили тот же наряд, в лес затащить. Вроде, красиво… Вроде, возбуждающе… Но, как-то… Непонятно, в общем. Через какое-то время, до меня дошло…

— Можно угадаю, – я решил вступить в диалог. – Нижнее бельё в интерьере, заставляло работать фантазию, представляя возможное продолжение. С деревьями и кустами, такие ассоциации не срабатывали.

— Совершенно верно! Кстати, это и в семейной жизни так работает. Должно быть ожидание, но оно должно сочетаться с окружающим и с предыдущей историей.

Я ожидал переход к заумным нравоучениям, но тёзка замолчал, выжидающе посматривая на нас. Не думал, что нам дадут слово, и в голову ничего не приходило. Тогда, он продолжил сам.

— После ужина, вполне ожидаема незатейливая беседа, на общие темы. С такой беседой, мы уже справились. Можно начинать подготовку ко сну. Если будут, более интересные предложения…

Более интересного, не смог предложить, даже я. К сожалению, половина пассажиров вагона решила также, и все вместе, собрались мы не скоро…

Вера вернулась в свои бесформенные штаны, а вот Надя… Верхнюю её часть прикрывала короткая футболка, оставлявшая на виду часть округлого животика и крутые изгибы бёдер, которые уходили под ярко-розовые… плотные чулки или тонкие лосины… Не так хорошо я разбираюсь в разновидностях женской одежды. Они плотно обегали крепкие ноги, подчёркивая наличие трусов, широких, совершенно обычных, и наличие выпирающего лобка, разделённого глубокой впадиной. Я честно собирался отвести взгляд, как женщина повернулась спиной… попой… М-м-м… Да, я уже видел всё на фотографиях… Но вживую, пусть и обтянутая одеждой, она выглядела безумно аппетитно. Я вскочил на верхнюю полку, и зарылся в одеяло. Если мы договоримся на совместную фотосьёмку, я увижу все эти прелести без одежды! Взамен, Русик увидит мою жену… Думаю, в этом нет ничего страшного. Если Вера всерьёз решила начинать отдельную жизнь, он будет не единственным, кто её увидит. Такие мысли показались мне неприятными. Разумеется, я не считал Веру своей собственностью, но привык, что некоторые части её тела принадлежат, только мне.

— Ещё не спишь? – я дёрнулся, но жена обращалась не ко мне. – Получается, я должна мужа постоянно удивлять чем-то неожиданным…

— Секундочку. В этом случае, "я" и "он", не работают. Вы оба должны чем-то удивлять. Человек больше ценит то, что ему трудно достаётся. Ты можешь перед ним на обратный шпагат сесть, или узлом завязаться. Если муж не будет знать, сколько пота и слёз это стоило, для него ценность будет нулевая. Прикольно в такую фигуру, членом потыкать – примерно так он и подумает. Не дашь ему потыкать, начнёшь рассказывать, как было трудно, он ещё и обидится и будет прав.

— И в чём он будет прав? Нихрена себя! Я старалась для него, выкладывалась! – в голосе жены появились знакомые истеричные нотки. Надеюсь, она с тёзкой скандал не закатит.

— Мы же, гипотетически говорим? – уточнил Русик, наверняка тоже почувствовавший изменение тональности.

— Ага!

— Он прав в том, что ты это для себя делала. Ты же его не спросила? – умный мужик, примерно так у нас и было. – Может, он предпочёл бы милый семейный секс по вечерам, а не потную уставшую жену, без сил вернувшуюся с тренировок. Вот если он сам проявил инициативу… По вечерам, провожал тебя до дома, делал массаж, разминая натруженные мышцы… А ты, не в силах отблагодарить его полноценным сексом, делала хотя бы минет. Он бы видел, как тебе трудно, и даже в таком состоянии, ты пытаешься сделать ему приятно… Вот тогда, и на твои затейливые позы, он смотрел бы совсем другими глазами, и мысли в его голове были бы совсем другими.

— Могу привести более практичный пример, – встряла Надя. – Наша семейная жизнь, началась с перестройки дома. Мероприятие трудное, дорогое и быстро задолбавшее нас обоих. Русик, предложил идею, как он любит. Заливаем перекрытие, и ты дашь мне… неважно, что именно… Главное, что-то такое, что ему хотелось, а мне… не очень. Так мы, каждый этап строительства отмечали каким-то жутким извращением…

— Не всегда они были жуткими, – встрял тёзка.

— Да, некоторые я заказывала, – Надя вновь не удержалась от шпильки. – Что-то, мы до сих пор практикуем, о чём-то стараемся не вспоминать. Суть в чём? Мы в любом случае могли бы всё это перепробовать. Немного уговоров и настойчивости… Но, когда это стало призом за достижение… всё воспринималось, совершенно иначе. Мы на этапе охлаждения, вспоминали этот этап жизни. Шутили, может ещё один дом начать строить?

— Хм-м-м… Вот сейчас задумалась… – Вера замолчала, но все терпеливо ждали. – Нас ведь с мужем ничего не связывало… В смысле, интересов. Любовь, точно была. Пока ребёнок рос, пока карьеру выстраивали, поддерживали друг друга, переживали…

— Живое существо, так устроено, – снова подал голос тёзка. – Оно не может быть стабильным. Или развивается, или деградирует. Вот, смотри…

Не помню, на каком этапе разговора меня вырубило под тихое журчание голосов.

Утро началось под перестук колёс, звук разворачиваемых пакетов, и тихое бормотание. Самое главное правило в поезде, сразу бежать в туалет. Терпеть до последнего, можно и дожидаясь своей очереди. Когда я вернулся в купе, все уже приступили к завтраку.

— Как у вас с погодой? – поинтересовалась Вера.

— Обычно, тепло. Даже если дождь пойдёт, ненадолго, – мы какое-то время, обсуждали погоду, цены, зарплаты…

Я залез наверх, достал электронную книжку и начал выбирать чтиво поувлекательнее. Русик, уставился в окно, а женщины продолжали ворковать о чём-то своём.

— Почему бы и нет? – донёсся голос Нади. – Время есть. Чем, просто так трепаться. Сразу у тебя не получится, но нам и спешить некуда. Хоть представление будешь иметь.

О чём это они?

Женщина отдёрнула шторку, закрывающую зеркало на двери купе и внимательно посмотрела в него.

— Ты будешь отвлекать! Лезь наверх! – скомандовала она мужу, и тот послушно вскарабкался на верхнюю полку.

— Да, так лучше. Мужики, подглядывать можно, не в коридор же вас выгонять… Но, просьба воздержаться от комментариев. У нас тут интимный, женский разговор. Верунчик, садись так, чтобы видела моё отражение.

Ого, уже "Верунчик". Быстро они наладили отношения.

— Чего это они? – одними губами спросил я.

— Краткий курс, юной фотомодели, – прошептал тёзка.

— Эй, на галёрке! – Надя уселась рядом с моей женой.

— Значит так, начнём с лица. Каждая женщина уверена, что хорошо изучила своё лицо. На самом деле, они хорошо знают поверхность. Гораздо важнее, что скрывается внутри – наши мимические мышцы! Есть такое выражение – "Все люди, носят маски." Оно не просто образное, а очень верное физиологически. Именно они, создают наше лицо, – это, обещает быть интересней книжки, я начал прислушиваться. – Их у нас очень много, и все они в постоянном напряжении. Даже во сне, не расслабляются полностью. Для тебя важно… Секундочку, лирическое отступление. Всё, что я буду говорить, это вычитанное, услышанное и придуманное нами с Русиком. Я никогда не фотографировалась у профессионалов, просто потому что в нашей дыре, никто не снимает лучше мужа. Если тебя интересуют наши домыслы и фантазии, я продолжу.

— Мне понравились ваши фотографии. Меня интересуют ваши домыслы, – жена звонко рассмеялась. Вот чего мне будет не хватать, так этого переливчатого смеха… Хотя, и так нечасто слышал его в последние годы… Невелика потеря.

— Вот, две фотки. Я их всегда рядом держу, – они склонились над телефоном.

— Ого! Ты такая разная!

— Все, бывают разные. Просто при съёмке, все пытаются выдавливать дибильную однотипную улыбку. Я не разбираюсь в анатомии. Мне неважно, какие у меня какие мышцы, где они крепятся и как называются. Важен результат. Садишься перед зеркалом и начинаешь улыбаться, хмуриться, жмуриться и стараешься запомнить… ощущения от этих выражений… Не знаю, как это умнее сказать.

— Мне понятно.

— Не запоминать точно! Натренируешь дибильную улыбку, чуть отличную от остальных. Мы потом, вместе попробуем. Переходим, к глазам. Глаза, они на лице, очень важны. Ты можешь состроить трагичное или весёлое лицо, но если твои глаза пустые… это не будет работать. Ты не можешь сделать свои глаза весёлыми или грустными, усилием воли. Ты должна испытывать это чувство, и тогда оно проявится в глазах. Они действительно – зеркало души.

Надя уселась перед зеркалом, уголки её губ опустились, брови чуть сошлись и потекло из глаз такое страдание… Казалось, что она расплачется.

— Или, так, – она склонила голову, кокетливо улыбнулась, чуть прищурилась…

— Великолепно! Я тоже так хочу, – восторженно проговорила Вера.

— С учётом того, что ты решила открыть охоту на мужчин, тебе эти занятия пригодятся не только для фотографии. Вот только, сидеть неудобно. Помоги достать, – они открыли полку и вытащили из неё чемодан.

Ничего себе! Что-то мне эти занятия резко перестали нравится. Жена и без того, весьма симпатичная. Если же она обучится так виртуозно владеть лицом… её шансы резко возрастут.

Надя уселась перед зеркалом, верхом на чемодане.

— Да, так лучше. В общих чертах, пока всё понятно? – Вера кивнула головой. – Берёмся за верхнюю часть тела. Примерно, как и с лицом – все женщины смотрят на поверхность, как на них сидит одежда. Гораздо важнее, как ты в ней находишься. В каких случаях, тело начинает проявляться через одежду, и как именно это делает. Этот вопрос мы отложим, когда у нас будет богаче выбор нарядов и просторней помещение. Сейчас, о самом теле.

Она взялась за футболку, и стащила её, бросив на полку, оставшись в одном лифчике. Я покосился на Русика. Тот, продолжал спокойно смотреть, с лёгкой улыбкой.

— Наша договорённость уже действует? – Надя обернулась к нам. – Потому что, желательно снять и лифчик.

— Ты намекаешь, мне тоже придётся это проделать? – уточнила жена. – Не переживай, я смогу это сделать. В общем-то, мне надо привыкать светить сиськами перед незнакомыми мужчинами.

Ага, так поверил в твоё бесстыдство, едва не заявил я вслух. Что же у тебя голосок так завибрировал? Посмотрю, как ты при посторонних это проделаешь…

Женщина пожала плечами, расстегнула и скинула лифчик. Её небольшие, упругие грудки задорно торчали сосочками вверх. Честно говоря, наблюдать голую женскую грудь вживую… пусть и её отражение в зеркале… для меня, это не было каждодневным явлением…

— Здесь у нас, две самые выдающиеся детали – плечи и грудь. Плечи, образуют силуэт и выделяют нас на фоне окружающего пространства. Опустила я плечи, поджала плечо, чуть повернула… Меняется, весь силуэт. Груди, не имели бы особого значения, если бы не привлекали к себе такое внимание мужчин. Торчат себе, и торчат. В чём отличие, от реальной жизни? На фотографии, зритель может внимательно и вдумчиво тебя рассматривать, и заметить недостатки, которые обычно, не бросаются в глаза. Чуть повернула подбородок, и глубокие складки пошли по шее. Чуть склонилась на бок, и живот подпирает грудь складками. В отличие от лица, нет необходимости вдумчивого изучения, овладения… Достаточно узнать пограничные движения, за которые не стоит выходить. В первые наши съёмки, Русик постоянно дёргал меня – "Нос чуть правее, подбородок выше, плечо ниже… ещё ниже…" Сейчас, я знаю как не надо делать. Он просто выставляет композицию, без этих регулировок. Очень важно – я не выбирала позы, в которых наиболее выигрышно смотрюсь. Иначе, очень скоро мы имели бы набор однотипных фотографий.

— Вроде всё просто, но столько всего, – пробормотала Вера.

— Сколько всего надо знать, чтобы просто и естественно выглядеть на фотографиях, – усмехнулась Надя. – Именно с лицом, тебе придётся упорно и вдумчиво поработать. Мы ещё, дома потренируемся. Остальное, на уровне женских рефлексов. Если ты деревянная, тебе и занятия не сильно помогут. Я бы тогда и голову тебе не морочила. Переходим к следующему компоненту – руки. В реальной жизни, они чаще висят где-то внизу и выпадают из поля зрения. Для фото – наихудший вариант. Именно руки должны указывать на самую важную часть снимка, и разумеется, делать это ненавязчиво. Вот я поставила колено на локоть, подперла щёку и мой палец упирается в висок. Очень распространённая поза, когда ты подсказываешь зрителю, что нужно обратить внимание на твой вдумчивый, глубокий взгляд. Или, пальцы поджаты и упираются в уголок губы, подчёркивая твою очаровательную улыбку. Забавно, я вижу в зеркало твои глаза, которые следуют за пальцем. Когда мы поменяемся, обрати на это внимание.

За время монолога, Русик несколько раз порывался встрять, но удерживал себя.

— Пример, другого рода снимков, – Надя обхватила свои груди, ещё больше приподнимая их. – Даже самый недогадливый зритель поймёт, что именно я хочу подчеркнуть. Догадались?

Она посмотрела на меня, я на тёзку, тот на жену. Вера смотрела на всех, и смеялась.

— Ладно, не станем будить зрителей, – Надя снова повернулась к зеркалу. – Допустим, я застенчивая скромница, и хочу скрыть свои очаровашки, от похотливых взглядов.

Она полностью накрыла грудь руками и сурово уставилась в зеркало.

— Вот, я тоже, хочу их скрыть, но… – она чуть сдвинула ладони, чуть развела пальцы, так что стали заметны ореолы сосков, и кокетливо улыбнулась, склонив голову. – Ну как, не надоело?

— Хочу ещё! – жена захлопала в ладоши. – Действительно, так всё меняется!