Сексуальное воспитание по-деревенски. Библиотекарь Лариса

Матушка моя, дай Господь ей здоровья и долгих лет жизни, нашла выход на руководство моей учаги и договорилась каким-то путём, что сынок её Пашенька, весьма образованный и умный не по возрасту, способен, закончить образование практически экстерном и сдать все зачёты и экзамены досрочно. И когда я приехал домой, вызванный срочно по тревоге, маменька, для начала утешившись в объятиях сына и немного потешив плоть в постели (соскучилась же по сыночку), повела воспитательные речи о том, как мне повезло и что мне надо делать для того, чтобы не показать себя тупой деревенщиной перед преподавателями и суметь промякать хоть что-то. Понятно, что заочникам, то есть заушникам, которых в отличии от очников тянут изо всех сил за уши к свету знаний, будут послабления, но и самому нужно хотя бы что-то иметь в голове. И не просто иметь, а суметь донести это до экзаменаторов. Был и ещё один сопутствующий момент, который маменька озвучила.

— Пашка, да не дюрмыгай ты мою титьку, не хочу я уже ничего.

Мы как раз отдыхали после трудов праведных. И мама, и я полностью сыты, пусть и временно. Разве можно потерять аппетит к такому вкусному блюду, как мамина киска. Правда, когда я назвал мамину манду киской, она возмутилась

— Да какая же это киска? Кошки мохнатые, а я, твоей милостью, брею всё до самой задницы.

А я в ответ со смехом

— Да самая натуральная, мам. Сфинкс они называются. Видела поди таких. Лысые полностью.

Мамино лицо перекосило, словно она съела кусок лимона без сахара.

— Ты сволочь. Ты с кем сравнил меня? Да эти твои сфинксы страшные, как атомная война. К тому же все сморщенные, в складочку. – Мама легла, раздвинула ноги, потянула руками в стороны половые губки – Найди хоть одну складочку или морщинку. Ну, нашёл? Нет? Вот и не пизди и не сравнивай мою пизду со всякой хуйнёй. Я обиделась.

Как снимать мамины обиды я точно знаю. И едва мои губы коснулись её нижних губок, едва язык лизнул малые губки, вся обида куда-то делась, как весенний снежок солнцем.

Мама отдышалась

— Сука ты, Пашка! Хоть и мой сын. Знаешь, скотина такая, как помылиться к матери. И в кого только ты у меня такой?

— Мам, про апельсинки и осинки говорить? Нет? Тогда не знаю в кого.

Мама немного помолчала, потом говорит

— Вот и подошли к самому главному. Па, ты не сердись, но я, когда договаривалась о твоих экзаменах, сделала тебе рекламу.

— Какую?

— Такую. Вот то, что ты сейчас со мной делал, то и рекламировала. Помолчи, а то с мысли собьюсь. О чём я? А, вспомнила. Если коротко, то я тебя, Пашенька, разрекламировала как умелого и неутомимого любовника. Преподши там у вас в основном дамы в возрасте. Некоторые и вовсе без мужиков живут, а которые и с мужиками, тех всё равно на молоденькое мясо тянет. Думаешь только преподаватели мужики пользуются своим положением и прут во все дыры студенток? Преподши не меньше их западают на молоденьких студентиков. Кто с голодухи, кто в поисках приключений, кто ради разнообразия. Да и связь с молодыми студентами придаёт им сил. Это для них вроде глотка свежего воздуха. Что молчишь?

— Думаю.

— О чём?

— Если я правильно тебя понял, то работать языком я буду не только для того, чтобы что-то рассказывать своим экзаменаторшам, но и для того, чтобы услаждать их. Так?

— Так. Но не только языком придётся поработать. Мне не просто намекнули, а прямым текстом заявили, что реклама проверяется делом. Наговорить можно много чего, а вот что будет в реальности, то покажет будущее. Так что ты, сынок, меня не подведи. К тому же, я так думаю, это не самое противное – баб ебать во все щели. – Мама засмеялась. – А деревенские пусть от тебя отдохнут. Да и я постараюсь дать тебе отдых. Тебе силы понадобятся, а где их набраться, если мамку ублажать вечером и ночью, а училок днём?

— Понял я. Всё понял. А пока приподними ножку, мамуленька.

И пока мама соображала, чего мне от её ноги приподнятой надо, член попал в мокрую, скользкую, потому что пока ещё не подмытую мамину муньку.

— Пашка, сволота! Ты что делаешь? Тебе силы беречь надо!

— Тренируюсь. Только не говори, что тебе это не нравится.

— Титьку возьми. И молчи. Молча еби, не сбивай с настроя.

На утро, побрившись, нарядившись и надухарившись, чай не деревня какая, городской по рождению, потопал в учагу. Представившись в деканате, получил на руки бегунок и напутствие удачно сдать все экзамены. Секретарша Милочка (Миля в миру) сказала, что будет держать за меня кулачки. Посмотрев внимательно и оценив Милочкину пятую точку, подумал, что и сам не прочь был бы подержать чего-нибудь Милочкиного в своих руках. Ох, Пашка, и когда же ты станешь степенным, когда успокоишься, бабник? С преподами предстояло договариваться самому. Они скажут, когда у них будет окно, чтобы послушать студиоза и решить, достоин ли тот зачёта. А начать Милочка посоветовала с посещёния библиотеки. Все учебные материалы, все учебники были сконцентрированы там. К тому же в нашей учаге было заведено, что все курсовики, все дипломные работы и многие из контрольных сдавались в библиотеку. И был шанс при хорошем к тебе отношении библиотекарши получить на руки не просто учебник, из которого нужно было бы вышелушивать крохи знаний, а готовые конспекты и тексты, самую суть, самую выжимку безо всякой воды.

Библиотекой заведовала Лариса Николаевна. Когда я впервые увидел её, то просто очень удивился. Если говорить русским матерным, то просто охуел. На голову выше меня, гренадерских статей, с арбузными грудями, как та мадам Грицацуева – знойная женщина, которая мечта поэта по словам Остапа Ибрагимовича, сына турецкоподданного. Среди студентов ходили слухи, что Лариса Николаевна часто угорает за стеллажами с книжками со студентами, позволяя тем потискать эти арбузные груди, пышную задницу и даже запустить своего петушка в её курятник. Но и требования у неё были соответствующие. Если уж решился на контакт с Ларисой, будь готово к тому, что выйдешь из библиотеки на полусогнутых, пошатываясь и полностью сухой. Выдоит полностью и постарается выжать последнюю капельку, как тот алкаш, который трясёт над стаканом бутылку, вытрясая из неё остатки водки.

Вот к этой женщине я и пошёл, внутренне настраиваясь на самое плохое развитие событий, но надеясь всё же на лучшее. Лариса встретила вопросом. Голос у неё, кстати, не особо и басовитый, но какой-то грудной, волнующий. Были в её голосе какие-то обертоны, которые затрагивали внутренние струны и те отзывались на этот камертон.

— Кто? По какому вопросу? Говоришь быстро, у меня наступает обеденное время. – Посмотрела на меня, изобразившего смущение и растерянность, смягчилась.- Что надо?

Набрал в грудь воздуха побольше, тихим голосом ( я же сама скромность ) сказал.

— Лариса Николаевна, материалы нужно получить. Дело в том, что мне разрешили досрочно сдать экзамены…

Договорить мне не дали.

— Ааа, Паша знаменитый. Так бы сразу и сказал. Учебники тебе надо? Или сразу конспекты? А может ещё чего?

— Хотелось бы ещё чего, если это возможно.

— Возможно всё. Только в этом мире ничего не даётся даром, за всё нужно платить. Соображаешь о чём я?

Да уж, не дурак чай, хоть и из деревни приехал. Но прикинуться валенком можно и нужно.

— Так вы скажите чего и сколько. Я готов.

Засмеялась.

— Я не про деньги говорю. Ты же не дурак. К тому же твоя мать кое-что рассказывала. Правда не мне, но какие секреты между сотрудниками. Готов платить?

Хотел сказать: Всегда готов! – но подумал, что это прозвучит, как издевательство. Поэтому просто кивнул. Лариса глянула на часики, посмотрела на меня, на двери, потом подошла к двери, повернула ключ в замке

— Обед у меня. Законный. – Задрала юбочку. Под юбкой трусов не было. А был аккуратно подстриженный лобок. Немного раздвинула ноги. – Давай для начала ты с ней поговоришь. А уж по результатам переговоров будем решать дальше.

И пальчиком указала с кем мне придётся вести разговоры. Интересно, сильно у неё пизда вонючая? Или всё же следит за собой? С виду вроде дамочка чистоплотная. Присел на корточки, приблизил лицо к Ларискиной пизде, принюхался. Ишь ты, блядь какая! Надушила мандень свою. Лизнул. И на вкус ничего так. Не сказать, что вкус особо специфический, но всё же пизда вовсе не шоколадная конфетка. И не плод манго, который я и не ел ни разу. Лариска шумно вдохнула, выпустила воздух сквозь зубы

— Ссссуууукааа! Мммм! Палец сунь.

Ебал Лариску пальцем, одновременно вылизывая пизду. То обнимал Лариску за бёдра, притягивая к себе, то растягивал ягодицы, то впивался в пизду крепким поцелуем. Одним словом говоря, показывал все свои умения по доставлению удовольствия женщине посредством куни. Лариска плыла, заливая моё лицо своими выделениями. А поскольку она стояла надо мною, а я сидел перед ней на корточках, задрав лицо, то всё, что из неё вытекало, попадало на меня. Сама она то приседала, то выпрямлялась, то хваталась за мою голову и втискивала меня лицом в пизду, то отпускала. Она не кричала, не стонала. она как-то подвывала. По крайней мере мне так казалось.

Лариска кончила. Откинувшись на книжную полку, оттолкнула меня от себя. Стояла, а ножки-то у неё подрагивали, колени согнула, саму потряхивало. Наконец отдышалась. Улыбнулась, скомандовала

— Штаны снимай, показывай, что там у тебя есть. Языком ты владеешь хорошо, посмотрим что ты ещё умеешь. Ооо!

Это я ни капли не стесняясь незнакомой женщины быстро стянул с себя штаны и наружу выскочил давно уже стоящий член. От приливший крови он был не то, что напряжён, он был словно оглобля. Головка багрово-синюшная, с капелькой выступившей смазки, обнажена. Мне самому нравился мой гриб. И после куни было огромное желание засунуть этот гриб в Ларискину корзину. А та присела на корточки, как совсем недавно сидел перед ней я, взяла член в руку, попробовала помять, поводила по нему рукой, засмеялась

— Теперь ижу, что значит, когда говорят, что с конца закапало. Знаю, что говорят там, имея в виду другое, но всё же сейчас у тебя тоже капает.

— Слизнула капельку. – Вкусно.

И потянула член в рот. То сосала, прятала его между своих больших грудей, играла титьками, надрачивая член, снова сосала. Спросила

— Ты так не кончишь?

— Не скоро.

Она удивилась

— Ты так уверен в себе?

— Проверено и не раз.

— Тогда, – она повернулась задом, опёрлась о стеллаж, выставила зад, – я тоже хочу проверить. Ну, чего ждёшь? Женщина у тебя должна просить?

Помог своему дружку, придержав его рукой и направив по нужному пути. Ларискина пизда была мокрой, словно её залило весенним паводком. Вставил до самого упора. Пизда зачмокала губёшками, засмоктала, словно сладкоежка сосала леденчик или петушок на палочке. Лариска ахнула, когда головка уперлась в матку. Мелкая у неё пизда, хоть широковатая. Или это от обилия смазки так кажется? Неважно. Пизда и есть пизда. А какое у неё предназначение? Принимать в себя член мужчины.

Драл Лариску со смаком. Вот сейчас она и стонала, и вскрикивала, и активно подмахивала. Но поскольку наши весовые категории были не совсем сопоставимы, каждый раз, когда её задница подавалась навстречу мне, с трудом удавалось удержаться, чтобы не улететь куда-нибудь мячиком, по которому врезал от души футболист. И чтобы не оконфузиться перед дамой, вцепился в Ларискину задницу, как утопающий за спасательный круг, и лишь успевал двигать задом. Почуял скорый приход, спросил Ларису

— В тебя можно спускать?

Не, не станешь же говорить: Лариса Николаевна, в вашу пизду можно поместить мою сперму? А то я собираюсь кончить, так вот и возник вопрос на тему куда же спускать.

Лариска в ответ

— Не можно, а нужно. Не признаю, когда спускают на лицо, на титьки, на задницу.Для этого есть рот, пизда и жопа. В рот и в жопу тебе пока рано. Познакомимся поближе, возможно тогда и получится. А пока только в пизду.

У меня даже пропало желание кончать. Неужто мне придётся ебать эту бельгийскую лошадь-тяжеловоза ещё не раз? О том и спросил Та в ответ

— Так тебе ещё сколько литературы понадобится. Не один раз придёшь.

— Так может презервативами запастись?

— Нет! – Ого, она и кричать умеет. – Ненавижу резину. И вообще кончай. У меня скоро обед закончится, а я хочу в столовую успеть.

С пакетом литературы, выданной от щедрот хорошо проёбанной женщины, шёл домой, собираясь заняться самообразованием. Настроение под самые небеса, яйца позвякивают пустотой. Единственно жрать хотелось. Ничего, дома мама покормит.

Мама, пока кормила, расспросила о моём посещении учаги. Выпытала все подробности. Смеялась до уссачки, слушая моё повествование, как я драл Ларису свет Николаевну. Насмеялась до икоты и обоссанных трусов. Зателипала в сторону туалета, зажав пизду руками. Ну да разве удержишь воду решетом? Вот и мама не смогла удержать. И по её следам потянулась дорожка не просто капелек, а целый ручеёк.

Из ванны вышла голая. А кого стесняться? Сына? Не смешно. Ебаться с сыном не стыдно, а ходить перед ним голой стыд заест? Ещё чего не хватало? Подтёрла пол, пошла вымыла руки и легла на стол, благо я уже посуду с него убрал.

— Ебаришка, силы-то остались? Или всё на эту кобылу потратил?

Чтобы продемонстрировать маме, что для неё у меня всегда есть запас, стянул с себя штаны и показал, что есть ещё порох в пороховницах и ягоды в ягодицах. Мама раздвинула ноги.

— Или слезть со стола, раком встать?

— Нет, так лежи.

— Ну, тогда, сынок, кушать подано.

Подвинул стул к столу, сел голой жопой на прохладу сиденья, раздвинул губёшки пизды, поцеловал, лизнул.

— Сссууукаааа! Ещёёёё!