Семь смертных грехов: Апатия / The Seven Deadly Sins: Sloth [1/2]

📒 Предисловие от автора

О боже, это было сложной задачей. Каким образом можно пришпандорить смертный грех "апатии" к рассказу о "любящей жене"?

Если вы из тех, кто считает, что жене-изменщице можно простить всё, что угодно, то прекратите читать прямо сейчас, ебучие рога!

При создании этой истории ни одна рукоятка от ледоруба не пострадала. Вот что вы получаете, когда покупаете инструменты из высококачественной древесины гикори! 😎🤘

Спасибо Джеймсу М. и Чарли за рецензии и предложения, некоторые из них были включены в сюжет. Также благодарю Heffay и многих других за то, что подтолкнули меня закончить эту историю и всю серию.

Этот рассказ достаточно длинный, поэтому немного предварительной информации, чтобы вы могли понять, понравится ли он вам или нет.

Если вам пришлись по душе мои "Оглушительная тишина¹" и "Когда мы впервые практикуемся в… шантаже", тогда вам должна понравиться и эта история. По шкале BTB-метра она набирает примерно 4 из 5 баллов.

P.S. Отредактировано CreativityTakesCourage

*******

ГЛАВА 1

Джейн лежала, пока Питер колотил её сверху, делая вид, ради него и её собственного блага, что наслаждается его безостановочной долбёжкой.

"Просто мотай головой из стороны в сторону, девочка, и постанывай – так, как ты обычно и делаешь", – повторяла она себе. Обычно Джейн нравилось то, что они делали вместе, но сегодня всё было по-другому.

Насколько по-другому, ей стало ясно, когда, в очередной раз повернув голову, она устремила свой взгляд на ту сторону кровати, на которой всегда спал её муж. Знакомый вид прикроватной тумбочки Дэйва, на которой лежали его часы и другие личные вещи мужа, заставил её застыть.

Приняв её замирание за оргазм, Питер сделал то, что делал всегда, – во всяком случае, то, чему он научился за последние полгода, – а именно тому, что Джейн обожала быстрый переход к оральному сексу после получения своего первого вагинального оргазма.

Мантрой Питеру со времён первого брака служило выражение "Счастливая жена = счастливая жизнь", так что он был доволен этой рутиной.

Вытащив член из киски, он скользнул телом вниз по кровати и, устроившись меж её ног, провёл языком по нижним губкам Джейн. Затем, без лишних предисловий, он начал ласкать языком её клитор.

Ранее полученный опыт подсказывал ему, что после пары минут упругих толчков и вращения кончиком языка вокруг её горошинки, она выгибалась и зажимала его голову между своих изящных бёдер.

Когда она взрывалась во втором оргазме, Питер вновь залезал на неё сверху и на сей раз сосредотачивался на собственной кульминации. Иногда вместе с ним кончала в третий раз и Джейн, иногда – нет, но сам он к тому времени всегда был настолько возбуждён, что почти не контролировал себя.

Однако в этот раз отчего-то всё было по-другому.

Совершенная неподвижность Джейн, наконец, дала сигнал Питеру, что что-то не так. Он поднял голову и вгляделся в её отвёрнутое в сторону лицо. Взгляд Джейн был устремлён на край кровати, а по щекам женщины скатывались слёзы. Вот теперь любовник действительно встревожился.

— В чём дело, дорогая? Тебе не по себе потому, что мы делаем это в первый раз в его постели?

Джейн, которая даже не заметила, как Питер прекратил делать то, что она обычно любила, продолжала безудержно всхлипывать. Он тут же забрался обратно на кровать и заключил её в объятия, ожидая, пока она успокоится.

— Не…ет, Питер, дело не в этом, – вздрагивая от всхлипов, пробормотала она. – Просто я не уверена, что поступаю правильно. Я любила его двадцать лет, и… ну… мне кажется, что он не сделал ничего плохого. И я… я не хочу рисковать, если есть опасность потерять своих детей.

Питер вздохнул. Всё, что он только что услышал, было ему так знакомо.

— Мы уже проходили через всё это, дорогая, – терпеливо, словно говоря с маленьким ребёнком, произнёс он. – Этот парень – трудоголик. Когда он приходит домой? Каждый вечер после семи? Больше того, он работает почти каждую субботу. И ради чего?

— Милая, просто оглянись вокруг. Он работает уже двадцать лет, и пять лет из них у него свой собственный бизнес, а ты… ты живёшь в этом маленьком домике, и денег едва хватает на то, чтобы сводить концы с концами. Чёрт, такая красивая сорокалетняя женщина, как ты, заслуживает лучшего… гораздо лучшего! Ты заслуживаешь того, что Я могу тебе дать.

— Если хочешь, я могу ещё раз поговорить с моими адвокатами, чтобы узнать, так ли необходимо тебе оставаться в этом доме. Если он навевает плохие воспоминания, может быть, стоит переехать ко мне? – осторожно поинтересовался он.

— Не… ет! – решительно замотала она головой, и её волосы длинными змеями рассыпались по подушке.

— Твои адвокаты были правы, – продолжила она. – Соглашаясь остаться с детьми в семейном доме, в котором они выросли, мы максимально увеличим шансы на то, что я получу право основной опеки.

— Если же я перееду в твой особняк, а Дэйв останется здесь, тогда дети, возможно, захотят остаться жить с ним… ну, знаешь… просто ради привычки. Мы не можем полагаться на твой план – парализовать его бизнес и оставить Дэйва без гроша в кармане – до рассмотрения дела об опеке. Я не могу потерять своих детей.

Повернув к любовнику своё лицо с подсыхающими дорожками слёз, Джейн продолжила немного окрепшим голосом:

— Кроме того, он бросил свою высокооплачиваемую работу и начал собственный бизнес только потому, что я уговорила его на это. Я хотела, чтобы он добился чего-то важного в своей жизни.

— Не его вина, что глобальный финансовый кризис разразился сразу после того, как он начал своё дело… из-за чего ему пришлось уволить нескольких сотрудников и самому выполнять бо́льшую часть работы. Дэйв работает сверхурочно, потому что делает работу за троих.

— Однако он уверен, что экономика вот-вот изменится, и потому инвестирует, чтобы успеть попасть в точку, когда это произойдёт. Как я уже сказала, Дэйв… он не заслуживает того, что мы с ним делаем, – под конец её голос вновь дрогнул.

Питер медленно и глубоко втянул воздух в лёгкие. Характер Джейн был норовистым, как у скаковой кобылки, и он понимал, что должен быть терпелив с ней.

— Может, и нет, дорогая, но я ведь объяснял, почему всё должно быть сделано именно так, – мягко зажурчал он, склонившись над её ушком, одновременно поглаживая предплечье любовницы.

— Доверься моим адвокатам, они – лучшие из тех, кого можно купить за деньги. Дети должны вернуться через час. Мы усадим их и объясним, что ты разлюбила их отца. Поверь мне, они поймут. Я уверен, что у них есть друзья, чьи родители тоже развелись.

Джейн немного расслабилась под его успокаивающими ласками, продолжая слушать то, что втолковывал ей Питер.

— Дэйву вручат документы о разводе и запретительный судебный приказ², когда он вернётся из своей командировки. Я убедился, что они не использовали никаких сексуальных поводов в качестве причин запрета на его общение с детьми, – как мы с тобой и обсуждали, – только намёк на то, что он иногда поднимал на них руку. Приказ будет действовать всего один месяц, но этого должно хватить, чтобы дать детям время свыкнуться с новой реальностью.

— А насчёт бизнеса… Замораживая банковские счета его компании, мы достигаем этим сразу двух целей.

— Во-первых, его финансовое положение должно выглядеть так, будто он не может позволить себе опекунство, а, во-вторых, необходимо держать его на мели, чтобы ограничить доступ к качественной юридической помощи.

— Конечно, всё это, в конце концов, можно отменить, но я больше чем уверен, что на распутывание всех узлов уйдёт минимум месяц, а то и дольше. Впрочем, не беспокойся, с голоду он не умрёт, – усмехнулся Питер.

— Безусловно, он может обратиться в суд за разрешением получать скромную заработную плату и распоряжаться оборотными средствами для бизнеса. И не забывай, мы всё ему вернём, как только тебе будет предоставлена железная опека. Тогда он сможет получить назад и дом, и свой бизнес, и всё остальное… ну, а ты с детьми благополучно переедешь ко мне.

Голос Питера звучал тихо и, как обычно, действовал на неё весьма успокаивающе. Он и раньше многажды объяснял Джейн все предполагаемые маневры и ухищрения своих адвокатов, но было ясно, что именно сейчас ей необходимо было услышать это, вместе с его заверениями в том, что всё будет хорошо, ещё раз.

— Единственное, что может разрушить наши планы и заставит нас в дальнейшем играть жёстко, – это если он захочет равной опеки, – голос Питера посуровел.

— Я потерплю, если он будет забирать детей раз или два в месяц, но чего я действительно хочу – это того, чтобы они воспринимали меня как отца, а мой дом – как свой собственный, а не как место, где можно пожить с неделю. Когда дети увидят, ЧТО я могу им купить… – уверен, им это очень понравится.

— Я не знаю, Пит, он… Дэйв живёт ради наших детей, – нерешительно пробормотала она. – Он будет опустошён. Может быть, нам стоит…

— Нет, Джейн, – мягко, но в то же время с ощутимыми нотками непреклонной властности в голосе прервал он её на полуслове.

— Мы через всё это уже проходили. Это было частью того, на чём мы с тобой оба согласились, помнишь? Он окажется в таком затруднительном положении, что, в конце концов, ухватится за любую соломинку, которую мы ему подбросим.

Несмотря на все его убеждения, Джейн по-прежнему выглядела довольно подавленной, и Питер решил задействовать свои резервы.

— Послушай, Джейн. Дэйв будет расстроен месяц или около того, а затем, когда поймёт, что дела снова налаживаются и он сможет видеть своих детей, он придёт в норму, вот увидишь. Тем временем, с тобой будут обращаться так, как ты того по-настоящему заслуживаешь. Мои друзья, с которыми ты уже познакомилась, любят тебя, и все остальные точно так же полюбят.

— Я уверен, что мои дети примут тебя, а даже если и нет, они уже взрослые. Что же касается твоих друзей… они поверят в историю о том, что вы с Дэйвом просто разлюбили друг друга, а тем, кто этого не сделает, мы всегда можем намекнуть, что Дэйв кое-чем занимался за твоей спиной. Не беспокойся, у меня всё под контролем, милая.

Они продолжали нежиться в постели, обмениваясь поцелуями и обнимая друг друга, пока не пришло время принять душ и встретиться с детьми, которые должны были вернутся из школы. Чтобы отвлечься, они вспомнили и поговорили о том, как познакомились, всего за полтора года до этого.

Питер был одним из благотворителей и членов правления музея, в котором Джейн работала экскурсоводом. Для Питера их встреча стала любовью с первого взгляда, и, поскольку он мог позволить в своей жизни всё, чего хотел, то просто обязан был заполучить Джейн – всю и полностью.

*******

Как только дети вернулись из школы и расположились в гостиной, бо́льшую часть разговора с ними вёл Питер.

Сказать, что дети восприняли новости плохо, было бы преуменьшением. История об "увядшей любви" просто не укладывалась в их неглупых головках, и они требовали продолжения встреч со своим отцом, не до конца понимая, что из себя представляет судебный запрет.

Тринадцатилетняя Хлоя, их самая младшая дочь, раз за разом продолжала спрашивать, что такого плохого сделал её отец?

Единственный способ, которым Джейн пыталась мысленно справляться с этой сумятицей, – это обвести взглядом своё нынешнее, достаточно скромное жилище, а затем сравнить его с шикарным шестнадцатикомнатным особняком своего любовника-вдовца, с прилагающимися к нему двумя акрами ухоженных садов, куда она вскоре и собиралась переехать.

Они так и остались сидеть вдвоём в гостиной после того, как расстроенные дети разбежались по своим комнатам. Джейн лишь невольно вздрогнула, когда получила оповещение о том, что самолёт Дэйва уже приземлился.

Испытав некоторое внутреннее облегчение, когда от их адвокатов пришло сообщение о том, что документы на развод были поданы в аэропорту, любовники сидели тихо – в ожидании скорого появления Дэйва, если, конечно, он собирался проигнорировать судебный запрет.

Время шло, и они уже начали было расслабляться, – особенно Джейн, – когда послышался звук позвякивающих ключей, почти сразу вслед за которым раздались оглушительные удары в дверь, заставившие их обоих подскочить на месте.

Переглянувшись, они оба, похоже, безмолвно пришли к одинаковому выводу: Дэйв, должно быть, где-то по пути остановился, чтобы внимательно прочитать врученные ему бумаги, и знали, что прямо сейчас он нарушает судебный приказ.

На какое-то время стук прекратился, и Джейн затаила дыхание, надеясь, что худшее уже позади, и Дэйв смирился и ушёл. Но она ошиблась.

После недолгого молчания отчаянные крики её мужа, с требованиями дать ему увидеться с детьми, в сочетании со звуками ещё большего грохота от входной двери, заполнили пространство дома и донеслись до детей в их спальнях наверху.

Потребовались все их совместные усилия, чтобы не дать Барту, Деб и Хлое прорваться мимо них к двери. Это было самое трудное, что Джейн, как матери, когда-либо приходилось делать, но она знала, что в конечном счёте так будет лучше.

Тем временем Питер отправил заранее оговорённое сообщение своей юридической команде, и через несколько минут Барт, выглянув в окно, сообщил, что на подъездной дорожке появилась полиция. Отвернувшись от окна, мальчик с отвращением посмотрел на свою мать и скрылся в своей комнате. Девочки тут же последовали его примеру, убежав к себе все в слезах.

Пять минут спустя полицейская машина уехала, забрав с собой Дэйва.

Однако ещё через два часа, когда все в доме собрались на почти безмолвный, мрачный и тягостный ужин, внезапный стук в дверь и крики с требованиями дать увидеться с детьми, возобновились вновь. И снова была вызвана полиция, но на этот раз Дэйва отвели в автозак с руками, скованными в наручниках.

Провожая глазами, полными слёз, повторно уводимого от них отца, дети были в полном смятении и в знак протеста отказались от еды. Все трое убежали в свои комнаты, громко хлопнув дверьми.

Джейн и сама чувствовала себя ненамного лучше. Любовники смогли расслабиться только тогда, когда позвонил адвокат Питера и сообщил, что Дэйва посадили в тюрьму до утра за неуважение к решению суда.

*******

На следующий день ни у кого в доме не было настроения куда-либо идти, поэтому все остались дома. Заметив, что небольшую лужайку на переднем дворе нужно подстричь, Питер позвонил своему садовнику, чтобы тот пришёл и занялся газоном.

Сразу после обеда, когда дети были отправлены в дом сестры Джейн, под неотлучным сопровождением одного из адвокатов Пита, стук и крики в дверь возобновились с новой силой. На этот раз расстроенная Джейн несколько раз всхлипнула и, в конце концов, спряталась, очевидно, будучи не в силах слышать звуки мучительной боли в выкриках мужа, который уже в скором времени должен был стать для неё бывшим.

И в третий раз был совершён телефонный звонок, и вновь полиция увезла с собой кричащего мужчину со слезами на его глазах.

На этот раз адвокаты сообщили, что Дэйв будет находиться в камере до тех пор, пока не сможет убедить судью, что больше не будет нарушать запретительный судебный приказ.

*******

Три дня спустя они были готовы к новому акту противостояния, когда им сообщили, что Дэйва отпустили из тюрьмы, но… ничего не произошло.

Несмотря на всё влияние его юридической команды, Питер и Джейн не смогли добиться назначения даты суда по опеке в ближайшие три месяца, поэтому им пришлось смириться с долгим ожиданием.

Трио детей полностью игнорировало их обоих всё то время, пока их отец находился в заключении, да и после этого разговаривали с матерью только в случае крайней необходимости. При этом все они практически полностью игнорировали Питера. Для них он как будто был человеком-невидимкой.

Ужины в большинстве случаев проходили в неловкой, напряжённой обстановке и сопровождались односложными ответами детей на каждый вопрос, который им задавала Джейн, и вызывающим молчанием, когда с ними заговаривал Питер. Впрочем, он пообещал Джейн, что со временем это пройдёт.

Когда Барт, в свои семнадцать лет, собрался получить права, Питер принёс домой несколько каталогов, в которых были представлены самые разные марки и модели автомобилей. На следующий день Джейн сообщила ему, что обнаружила эти красочные буклеты выброшенными в мусорное ведро.

Предложения купить пони для Деб и Хлои были оставлены девочками без внимания. Питер и Джейн решили на время отступить и затаиться, чтобы переждать этот необъявленный, но, тем не менее, упрямый детский бойкот.

После того, как Дэйв был отпущен из тюрьмы, Питер выждал ещё несколько дней, прежде чем предложил Джейн заняться сексом. Однако он получил от неё неожиданный отказ.

На следующий день после этого в его огромный особняк была доставлена роскошная двуспальная кровать, но и это не сподвигло Джейн насладиться на ней любовными утехами с Питером.

Когда раздосадованный Питер надавил на неё, Джейн сказала, что слишком беспокоится о Дэйве, чтобы в такой момент предаваться удовольствиям. Тогда Питер поручил своим адвокатам подготовить подробный отчёт о состоянии дел его соперника. К сожалению, его юристы представили свой доклад, когда он и Джейн были в его офисе, подписывая документы.

Это случилось как раз через две недели после освобождения Дэйва, и, судя по отсутствию каких-либо новых действий с его стороны, Джейн пришла к выводу, что он больше не представляет угрозы.

Возможно, ей удалось бы убедить Питера отменить судебный запрет. Для друзей и родственников было бы лучше, если бы этот приказ не служил яблоком раздора в её семье. Битва за высокие моральные ценности началась.

Итак, сообщили юристы Питера в двух словах, Дэйв… попросту исчез.

После выхода из заключения, он не обращался в суд ни за пособием на проживание, ни за доступом к ограниченным средствам своего бизнеса. У него не было других ныне живущих родственников – Дэйв давно уже остался сиротой – и, таким образом, Джейн не имела ни малейшего представления, куда он мог подеваться.

Звонки общим друзьям не подбросили никаких реальных зацепок. Пара звонков его личной секретарше в офисе привели в конце концов к тому, что молодая девушка, которую Джейн до сих пор считала подругой, фактически плюнула ей в лицо, посредством телефонной трубки. Сам же Питер не проявил никакого интереса к тому, чтобы помогать поддерживать бизнес Дэйва, заявив, что им это совершенно не нужно.

Однако, ещё больше Питера беспокоил тот факт, что Дэйв за всё время не подписал ни одного юридического документа, что, в перспективе, могло заметно замедлить весь бюрократический судебный процесс.

Помимо всех этих забот, Питер начал всерьёз беспокоиться и о здоровье Джейн. В последнее время она стала плохо питаться, и её жизнерадостное внутреннее сияние, которое в первую очередь привлекло его внимание, к сожалению, потускнело.

В конце концов, ему удалось убедить Джейн, что им следует уехать из города, хотя бы на недельку. В ближайшие выходные должны были приехать её родители: уик-энд они провели бы все вместе, а затем Джейн попросит их присмотреть за детьми, пока они с Питером уедут, чтобы только вдвоём отдохнуть от навалившихся забот – в чём они сейчас так остро нуждались.

Это напомнило Джейн кое о чём действительно важном. Ей предстоял неприятный разговор с родителями. Они всегда смотрели на Дэйва как на сына, которого у них никогда не было. Значит, потребуется большая осторожность и очень тщательная подготовка к беседе с ними.

Более двух часов любовники репетировали, повторяя разработанную ими официальную версию истории. В ней говорилось, что Джейн с Дэйвом со временем отдалились друг от друга и разошлись. Питер был другом, который поддержал женщину в сложный момент, помогая ей пережить трудности расставания, и, в какой-то момент после разрыва, они стали больше, чем просто друзьями.

Телефонный звонок принёс родителям ожидаемое разочарование, но отец и мать Джейн согласились остаться на неделю. Сама же она смогла по-настоящему расслабиться лишь после того, как в результате долгого разговора со всеми тремя детьми ей удалось убедить их, что рассказывать бабушке и дедушке о том дне, когда Дэйв получил бумаги из суда, никому не принесёт никакой пользы.

Приняв решение, Джейн заметно воспряла духом и начала мечтать об их недельном побеге. Питер внутренне улыбался, видя это и зная, что его расчёт в итоге оказался верным. На следующий понедельник он зафрахтовал частный рейс Learjet, чей самолёт должен был доставить их двоих на солнечный Пхукет.

В ту ночь Джейн почувствовала себя достаточно успокоенной и умиротворённой, чтобы наконец удовлетворить просьбу Питера о сексе, но настояла на том, чтобы они не шумели. Необходимость соблюдать тишину несколько омрачила полученное удовольствие Питера от их постельного развлечения… впрочем, в остальном он остался доволен.

*******

На следующий день, в среду, Джейн решила возобновить режим физических упражнений – с тем, чтобы надев бикини для бассейна или пляжного курорта, предстать перед любовником во всей своей цветущей красе.

Она знала, что Питера, который был старше на целых пятнадцать лет, привлекали её здоровая молодость и красота. Кроме того, она подозревала, что длительное избегание с её стороны постельных развлечений может привести к ослаблению уровня его поддержки и решимости.

Демонстративно сойдясь с Питером, она сожгла за собой все мосты прежних отношений, и если бы он бросил её прямо сейчас, это стало бы для Джейн абсолютной катастрофой. Поэтому она решила, что лучшей стратегией будет трахнуть его до щенячьего восторга на Пхукете, а, может быть, даже сто́ит начать делать это на том частном самолёте, который должен был доставить их в Таиланд.

Поскольку день выдался замечательно тёплым и погожим, – один из тех последних чудесных деньков золотой осени, которые ласкают взор и наполняют душу тихой радостью, – Джейн решила прогуляться по местному парку.

Её работа экскурсоводом приносила ей сущие гроши – в сравнении с тем, сколько "стоил" респектабельный и обеспеченный Питер, поэтому она уволилась и теперь пыталась стать той, кем всегда хотела быть, – внимательной и заботливой мамочкой-домоседкой.

Рельеф парка плавно поднимался к одному из его укромных уголков; центральную часть занимали радующие глаз зелёные газоны и детские игровые площадки, а на склоне холма был разбит мемориальный военный сад, с аккуратно подстриженной вокруг него живой изгородью. В разное время года и в разных участках сада любителям флористики можно было полюбоваться многочисленными видами высаженных там и тут местных и европейских цветов.

Но больше всего Джейн всегда привлекала тропинка, которая вилась почти вдоль границы всего парка, огибая его по периметру.

На протяжении почти шестисот метров, она имела разные уклоны, подъёмы и спуски, заставляя сердца гуляющих и бегунов биться быстрее, а излишние калории – эффективно сжигаться. Когда дети были помладше, она вытаскивала их сюда, играя и бегая вместе с ними, а заодно упорно трудясь над восстановлением своей фигуры после очередных родов.

Они с Дейвом хотели, чтобы…

Стоп. Нет. Она не собиралась портить себе этот день воспоминаниями о тех случаях, когда они с мужем останавливались в этой небольшой рощице, укромно располагаясь под кронами деревьев, чтобы интимно пообщаться наедине, возвращаясь домой уже в сумерках после посещения различных ресторанов…

Единственным недостатком общественного парка в последние несколько лет стало то, что здесь поселились несколько бездомных, в просторечье известных в округе как "алкаши". Они разбили свой лагерь как раз неподалёку от тропы, в верхней части парка – вероятно, из-за тамошних густых кустов и удобного укрытия, которое обеспечивала этому закутку высокая ограждающая стена с двух сторон.

Иногда этих странных персонажей можно было увидеть, когда они слонялись вокруг компаний, устраивавших пикники, в надежде первыми добраться до мусорных баков, если там оказывалось выброшено что-то из оставшейся еды.

В последнее время там произошло несколько инцидентов; в основном, эти маргиналы дрались между собой. Курсирующие по парку полицейские иногда гоняли их оттуда, но они всегда возвращались обратно.

Сама Джейн никогда не обращала на эти маячившие за кустами фигуры особого внимания. В её обычную оздоровительную тренировку входило быстрое поднятие на холм и темповая спортивная ходьба, благодаря которой она весьма споро оставляла позади этот поворот, прежде чем расслабиться, спускаясь трусцой с холма вниз.

Сегодня их было трое или четверо, они расположились вокруг одной из скамеек; рядом с ними на траве стояли бутылки, обёрнутые в непременную коричневую бумагу.

За время посещений парка Джейн уже научилась просто не замечать их присутствия, хотя большинству других людей они мозолили глаза. Вот и теперь она, подняв голову, устремила свой взгляд прямо перед собой и вдаль, энергично работая локтями и быстро двигаясь по тропинке мимо них.

Когда-то давно она задавалась вопросом: как они дошли до жизни такой? – но с тех пор все её мысли были сосредоточены лишь на том, чтобы ревностно оберегать тот достаточно комфортный образ жизни, которого они с Дэйвом добились, поэтому она всегда старалась сторониться этих людей, выброшенных на обочину жизни.

Чтобы не думать на эту неприятную тему, она начала мечтать о своём ближайшем будущем, в том числе об огромном доме с прислугой и садовником. О поездках за границу. О дорогих и престижных машинах… и о том, как исчезнет необходимость каждое утро подниматься и спешить на работу.

Да, она наконец-то попала туда, где ей самое место! Если бы только эти навязчивые мысли о том, что она предала Дэйва, и раздражающий голос в голове, напоминающий о её собственных моральных принципах, оставили её в покое…

Начиная спускаться по склону, Джейн задумалась о том, какую историю о происходящем в её жизни она уже начала рассказывать друзьям – как своим, так и тем, с которыми она познакомилась благодаря Дэйву.

Это был тот самый вариант, в котором "они с Дэйвом отдалились друг от друга, а Питер был просто сочувствующим и поддерживающим другом". В общем, то же самое, что она скормила и своим родителям.

Тот факт, что Дэйв внезапно и бесследно исчез, мог бы помочь этой версии. Благодаря его пропаже не сможет возникнуть никаких расхождений в её истории. Всего несколько званых ужинов в их элитном особняке, и все окружающие скоро забудут о её прежней жизни.

И даже если бы случилось худшее, у Питера было множество богатых и влятельных друзей, которые уже приветствовали её в качестве подходящей пары для него. Кроме того, у него были свои, уже достаточно взрослые дети.

Фионе было двадцать четыре, и она была замужем за Майком, биржевым маклером. У них уже была своя маленькая дочка.

В те два раза, когда они встречались, старшая дочь Питера несколько прохладно отнеслась к Джейн, но та вполне могла это понять. Наверняка Фиона сравнивала Джейн со своей матерью, которую десять лет назад забрал у семьи рак.

Младшему, Бренту, исполнилось двадцать два года, и он был типичным избалованным богатым ребёнком. Брент всё еще жил в доме отца; никогда надолго не задерживался ни на одной работе и вообще вёл безалаберный образ жизни. Его отношение к Джейн было очень похоже на "принимай меня таким, какой я есть – или отвали".

Джейн перестала грезить наяву, когда, сделав полный круг, снова приблизилась к верхнему закутку парка; как и всегда, она опять была настороже.

К этому времени группа алкашей уже распалась. Один из них всё ещё сидел, двое куда-то ушли, а четвёртый рылся в одном из мусорных баков в поисках позднего завтрака.

Двигаясь в своём темпе по тропинке, Джейн заставила себя следить боковым зрением за двумя оставшимися бродягами. Опыт подсказывал ей, что они безобидны, пока находятся в группах, но в одиночку, скорее всего, могут подойти к ней за подаянием.

Что-то в том одиночке, что сидел на грубой скамейке, привлекло её внимание. Джейн так и не поняла, что именно, но она повернула голову прямо к нему. То, что его голова была опущена вниз, позволило её взгляду задержаться на нём подольше.

Несмотря на то, что на худых плечах этого неудачника висела почти обязательная, изъеденная молью армейская шинель, его брюки и ботинки были всё же в лучшем состоянии, чем у его товарища по несчастью. Он сгорбился, плечи его обречённо опустились, а руки, одетые в шерстяные варежки без пальцев, бессильно лежали на коленях.

Прямо под ним, на земле, лежало свёрнутое грязное одеяло, зажатое между его ног для защиты – вероятно, от дружков-собутыльников. Завёрнутая в ту же коричневую бумагу бутыль с алкоголем также валялась у него под ногами.

Этот социальный отщепенец был без шляпы, а его спутанные волосы торчали в разные стороны; очевидно, они не знали расчёски уже много дней. Лицо его было грязным и небритым, а от левой щеки до глаза лиловел здоровенный фингал.

Глаза, насколько Джейн могла их разглядеть со своей тропинки, были пустыми и немигающими. Изгой, сидящий на скамье, смотрел в одну точку, и по обеим его щекам текли слёзы, поблёскивая на утреннем солнце.

Джейн внезапно споткнулась, но её глаза не отрывались от явно сломленного мужчины.

Это был Дэйв.

Инерция, уклон тропинки вниз и предательские ноги Джейн продолжали нести её вперёд, сохраняя привычный ритм быстрой ходьбы, и она практически на автомате начала спуск с холма.

Только через добрых семьдесят пять метров Джейн смогла замедлиться; остановившись в нижней точке тропы, она обернулась и уставилась назад – на ту возвышенность, которую миновала минуту назад.

Непреодолимое чувство вины обрушилось и захлестнуло её, едва не заставив подкоситься её колени. В это мгновение она осознала, что план по устранению её мужа, разработанный Питером, при – надо признать – деятельном участии самой Джейн, сработал слишком хорошо.

Коварный удар ножом в спину от человека, который должен был, наоборот, её прикрывать; бизнес, парализованный превосходно проделанной юридической работой; лишение любой связи и контактов со своими детьми, которые являлись смыслом его существования и его сетью эмоциональной поддержки…

Каков же оказался результат по сумме этих, пропущенных один за одним ударов? Дэйв буквально опустил руки и сдался.

Прибегнув к забвению посредством алкоголя и не имея ни денег, ни даже места для ночлега, он был вынужден примкнуть к той части социального общества, которая на деле этим самым "благополучным социумом" всячески отторгалась.

Пошатываясь от внезапно накатившей слабости, Джейн добралась до ближайшей скамейки и тяжело упала на неё, опустошённая осознанием того, ЧТО она сделала с хорошим человеком, единственным просчётом которого было то, что ему пришлось начать собственное дело в совершенно неподходящее для стартапов экономическое время.

Эти мысли, ворочавшиеся в голове Джейн, были слишком болезненными, чтобы вспоминать о них и думать о том, что и как можно было сделать по-другому.

Поэтому она просто продолжала оставаться в отдалении, не в силах подняться с места, и смотрела в сторону "уголка алкашей", пока к скамейке, на которой всё так же без движения сидел Дэйв, не подошёл крупный, грубоватого вида мужчина.

Они обменялись несколькими словами, после чего Дэйв, подхватив свою бутылку и скудные пожитки, зашаркал к верхнему выходу из парка, и вскоре исчез из вида.

Джейн посидела ещё немного, пока не нашла в себе силы пошевелиться, а затем, поднявшись на казавшиеся деревянными ноги, в каком-то отстранённом оцепенении побрела домой.

*******

Когда дети вернулись домой из школы, они застали свою мать, молча сидящую на кухне и устремившую свой невидящий взгляд куда-то в окно. Впрочем, они игнорировали её, как делали это уже несколько недель.

Она всё так же продолжала сидеть за кухонным столом, когда домой вернулся Питер.

Войдя на кухню, он остановился, окинув взглядом комнату и отметив отсутствие признаков приготовления ужина. Обычно по возвращении у него хватало времени лишь на то, чтобы переодеться в повседневную одежду до того, как подавалась еда. Моральное опустошение Джейн было ясно написано на её опрокинутом лице.

Питер сделал единственное, что пришло ему в голову в этот момент – он заключил расстроенную женщину в объятия и мягко спросил, что происходит. Джейн, наконец, не выдержала и сломалась, разразившись слезами и что-то невнятно бормоча, и прошло минут двадцать, а то и больше, прежде чем он смог уловить смысл её рассказа.

Разобравшись в случившемся, Питер ещё крепче обнял её, укачивая и делая то, чего, как он знал, ожидала бы Джейн, да и любая другая женщина, если уж на то пошло… но зато внутри себя он торжествовал.

Будучи конкурентоспособным бизнесменом, он не просто хотел, чтобы его противники страдали; он всегда хотел, чтобы они, выражаясь фигурально, мучительно истекали кровью.

Кроме того, идеальным сценарием лично для него стал бы такой, в котором Джейн и её дети больше никогда бы не имели никаких контактов с бывшим мужем и отцом.

И вот теперь, судя по всему, положение дел складывалось даже лучше, чем он надеялся.

Если Джейн прямо сейчас видит, что её муж опустил руки и превратился в неудачника, то идея о том, что он всегда был лузером по жизни, станет выглядеть гораздо более правдоподобной, и в её сознании сделать небольшой логический шаг от одного к другому будет гораздо легче.

Лишившись ужина от Джейн, Питер просто заказал доставку еды на дом, чтобы накормить детей, а затем отнёс свою женщину в постель, чтобы утешить её там, с бо́льшим комфортом для них обоих. Когда она, в конце концов, перестала всхлипывать и шмыгать носом, он, считая свою задачу выполненной, и сам вскоре заснул, утомлённый напряжённым днём.

Сама Джейн, однако, провела бессонную ночь, а её внутренние споры разгорелись с новой силой.

Подававшая сигналы угрызения совесть подсказывала, что она должна отказаться от своих планов на комфортную жизнь с Питером и вернуть Дэйва. Это, в краткосрочной перспективе, помогло бы ей почувствовать себя лучше, а заодно и заслужить прощение детей.

Но каковы были шансы на то, что Дэйв полностью простит её? Хм-мм, это вопрос…

С другой стороны, даже простая попытка как-то помириться с Дэйвом привела бы к сожжению уже прочно установившихся мостов с Питером, а ведь она так мечтала и всей душой стремилась к другой, роскошной жизни!

Конечно, Джейн понимала, что Дэйву будет больно, но… но она и не подозревала, что это вызовет такое абсолютное опустошение, какое она видела сегодня в парке… или это было уже вчера?. ..а-а-а, неважно.

Несмотря на весь риск потери жизни своей мечты, она, лёжа в темноте, прокручивала в голове сложившуюся ситуацию, уговаривая себя отказаться от разработанного плана… до тех пор, пока не наступил зловещий час – 3:00 ночи, или около того. Именно тогда настойчиво внушаемые послания от Питера, невольно проникшие в её подсознание, начали творить свою злую магию.

Джейн спрашивала себя: насколько сильным духом был Дэвид, если он и пальцем не пошевелил, чтобы бороться за неё? Что он сделал – так это просто взял и упал у ближайшего же забора. Полностью сдался. Сделал для защиты себя и своей семьи даже меньше, чем сделал бы ленивец.

Мысли о том, что Дэйв был уже морально измочален после пяти лет бесконечных часов работы и борьбы за свой бизнес, прежде чем ему пришлось столкнуться с безжалостной напалмовой атакой его жены, предавшей его самым жестоким образом, пытались пробиться и достучаться до неё, но были отброшены, как только она вновь начала мечтать о предстоящей жизни в особняке, набитом красивой одеждой и ждущих её шикарных автомобилях.

Нет, всё-таки она сделала правильный выбор, поступив наилучшим образом для своих детей и для самой себя. Дэйв переживёт это. Если бы Джейн смогла в полной мере убедить себя в этом умозаключении, она бы, возможно, успокоенно уснула. Но расслабиться до конца и отдаться в объятия Морфея ей так и не удалось.

Вместо этого она при первых лучах рассвета вскочила с постели, с пришедшим к ней в голову новым планом. Она собрала копии всех юридических документов, содержавшихся в пакете, который был вручён Дэйву по прилёту в аэропорту, и положила их в свою сумку, прежде чем отправиться на кухню, чтобы приготовить завтрак для всех.

Проснувшийся через какое-то время Питер, убеждённый её фальшивой улыбкой в том, что с ней всё в порядке, отправился на работу в свой офис. Чуть позже ушли и дети, чтобы успеть на свой школьный автобус, едва кивнув ей при этом на прощание. Но Джейн не позволила проявленной ими явной холодности ослабить её решимость.

*******

В девять утра, опрокинув для храбрости малую порцию крепкого виски, Джейн захватила все необходимые бумаги из своей сумки, собралась с духом и отправилась в парк.

Как только она объяснит Дэйву, что он сможет получить доступ к деньгам, чтобы иметь возможность жить достойной жизнью и вести бизнес, как и прежде, и что после рассмотрения дела об опеке он будет видеться с детьми так часто, как только захочет, – тогда, несомненно, он с радостью вернётся к нормальной жизни.

Она взяла с собой бланки заявлений и была готова потратить столько времени, сколько потребуется, чтобы показать ему, как правильно их заполнить.

Проблема заключалась в следующем: где ей найти Дэйва? Она перешла дорогу и направилась сквозь редкую поросль деревьев к тропе, опоясывающей парк по периметру, на которой она занималась ходьбой. В верхней части "закутка бомжей" она высмотрела двоих бездомных, но Дэйва среди них не было.

С высоты холма Джейн, вытянув шею, осмотрела остальную часть парка, но не заметила там никого и ничего существенного.

Ещё раз, более внимательно, она пригляделась к кустам, примыкающим к стене, где, как подозревала Джейн, все они ночевали, но как только она начала пробираться к более густым зарослям, двое бродяг с хмурыми лицами преградили дорогу, и ей пришлось повернуть обратно.

Тогда она сделала круг по прилегающим к парку улицам, по-прежнему безуспешно заглядывая в боковые переулки. Затем, повторно вернувшись в парк, женщина медленно прочесала всё его пространство, пристально вглядываясь в кусты и осматривая каждый уголок сада, но все её усилия не принесли никакого результата.

Расстроенная и уставшая, она перешла дорогу обратно в ста метрах от своего дома и направилась к нему.

В сам дом вели три пути. Один из них – через гараж на две машины, с каждой стороны которого была своя сдвижная ролл-дверь.

Основной доступ в дом был через парадный вход, к которому вела дорожка от отдельных ворот рядом с гаражом, и ещё был запасной вход – через заднюю дверь, которая открывалась в сторону пятачка для сушки белья и лужайки на заднем дворе.

Джейн как раз положила руку на задвижку передних ворот, когда хорошо знакомый звук вдруг привлёк её внимание.

Она повернула голову и увидела, что правая дверь гаража, слегка поскрипывая, медленно поднимается вверх. За ней виднелось открытое пространство гаража, на котором в последнее время Питер оставлял свою машину, когда приезжал к ней.

Он ставил свою машину на то самое место, где раньше всегда парковался Дэйв.

Джейн перевела взгляд на дорогу, ожидая увидеть там "BMW" Питера, готового въехать во двор, но… на дороге никого не было. После полного открытия последовала недолгая пауза, после которой ролл-дверь, всё с теми же знакомыми щелчками, снова начала движение, теперь опускаясь вниз.

Застыв у входных ворот, Джейн наблюдала за происходящим, словно заворожённая.

Наконец, дверь доползла до конца и оставалась закрытой, наверное, около десяти секунд, а затем мистическим образом, сама по себе, снова начала подниматься вверх… в то время, как оцепеневшая Джейн всё ещё смотрела на неё.

Когда гаражная дверь начала закрываться во второй раз, Джейн, наконец, оторвала от неё свой взгляд и огляделась по сторонам. Прищурившись, она посмотрела в направлении бьющего в глаза утреннего солнца, и лишь тогда увидела его.

Дэйв стоял среди деревьев и скорбно смотрел на свой старый дом – тот дом, в котором он прожил двадцать лет; в грязной и скрюченной правой руке он сжимал пульт дистанционного управления механизмом гаражных дверей.

Джейн будет вспоминать этот момент как одно из самых трудных дел, которые ей когда-либо приходилось делать в своей жизни – то, что она заставила себя подойти к своему партнёру, с которым прожила целых двадцать лет.

В это солнечное утро Дэйв выглядел даже ещё хуже, чем накануне. У него появился свежий синяк на другой скуле, а в обоих запавших, остеленевших глазах дрожали слёзы.

Понимание того, что именно она стала причиной такого тотального опустошения, в эти секунды вцепилось когтями и невыносимо терзало её совесть и душу.

Джейн остановилась за пару шагов от мужа и несколько секунд боролась с собой, пытаясь заговорить, но осознание того, что этот кусок человеческих отбросов ещё меньше месяца назад был полным достоинства человеком, выбило воздух из её лёгких и, словно удавкой, сжало ей горло.

Наконец, Джейн взяла себя в руки и начала произносить некое подобие речи, к которой она готовилась с четырёх часов утра.

— Дэйв, ты не… тебе не обязательно так жить. У тебя могут быть деньги на еду и жильё, даже средства на ведение бизнеса. Тебе просто нужно заполнить вот эти формы, – сказала Джейн, встряхнув перед ним конвертом.

— Подписать, и затем представить их в суд. Вот, посмотри, я уже заполнила некоторые из них для тебя.

Джейн сунула руку в конверт, вытащив из него на свет небольшую пачку бумаг, и повернула их лицевой стороной к Дэйву. Он даже не взглянул ни на них, ни на неё, стоя всё в той же позе.

— Я знаю, что… я… я понимаю, тебе, должно быть, тяжело не видеться с детьми каждый день, как ты привык, – после некоторой неловкой паузы вновь заговорила Джейн.

— Я пыталась уговорить Питера не делать этого… то есть… не давать тебе видеться с ними до рассмотрения дела об опеке, но его адвокаты настояли на этом. Ты сможешь забрать дом обратно, когда мы переедем к Питу. Я… честно говоря, я не знала, что это займёт три месяца.

Нервничающая Джейн понимала, что бормочет вздор, лезущий в голову, лишь бы заполнить пугающую её пропасть молчания между ними, но она просто не могла остановиться.

Эффект её слов на Дэйва был… нулевой. Его лицо оставалось всё таким же застывшим, а единственным движением его тела было подёргивание руки с зажатым в ней пультом, от нажатия на который дверь гаража поднималась и опускалась – то вниз, то вверх.

Джейн, запнувшись на полуслове, наконец, замолчала, и лишь её рука на автопилоте продолжала размахивать кипой судебных бланков. Совесть [специально для bestweapon.in] билась в её измученном мозгу, словно орёл, пытающийся разорвать когтями черепаху.

Её истерзанный разум, лишённый сна вот уже более тридцати часов и преследуемый гнетущими видениями в течение нескольких недель до этого, попытался включить защитные механизмы, чтобы снять с себя хотя бы часть испытываемой ею вины.

— Чёрт возьми, Дэйв! – не выдержав, вспылила Джейн. – Почему ты не боролся за меня?! Судебный запрет запрещал тебе приближаться только к нашему дому и детям. Не ко мне! Ты ведь мог бы встретиться со мной вдали от дома и хотя бы попытаться отговорить меня от этого.

Теперь голос Джейн стал звучать громче, и прежние жалость и сочувствие к нынешнему состоянию мужа стали накрываться подступившей волной обвиняющей досады и раздражения на его упрямое бездействие.

— Ты мог бы загнать Питера в угол и… и… да хотя бы пригрозить избить его за то, что он спал с твоей женой последние полгода! Ты мог бы пойти в суд и попытаться добиться отмены этого фальшивого судебного запрета.

— Почему же ты просто сдался и абсолютно ничего не сделал? Почему, Дэйв?! – воскликнула она.

Джейн невольно подалась вперёд во время своей эмоциональной тирады и теперь стояла прямо перед мужем, взъерошенная и с раскрасневшимся от гнева лицом; её поза и тон были вызывающе воинственными.

Однако… Кроме того, что Дэйв уронил вниз руку с зажатым в пальцах пультом, и теперь она бессильно висела вдоль тела, больше в его позе ничего не изменилось. Он продолжал смотреть мимо неё своим отрешённым взглядом, направленным в сторону своего бывшего дома.

Находясь так близко от Дэйва, Джейн могла теперь ясно видеть, насколько он грязен, и её чуткий нос подтвердил, что он уже давно бросил мыться и следить за собой. Она не могла сдержать своих слёз, текущих по щекам, поскольку было очевидно, что причиной его нервного срыва и деградации являлась, как ни странно, именно она.

Так ничего и не добившись, расстроенная Джейн уже собиралась повернуться и убежать от стоящего перед ней катализатора ужаса, когда он внезапно заговорил.

Его глаза оставались расфокусированными, а голос был безжизненным и монотонным, чуть громче шёпота. В некоторых его словах отсутствовали привычные интонации, поэтому смысл порой воспринимался с трудом, так что ей приходилось концентрироваться, чтобы осознать, о чём он говорил.

— Так вот в чём дело, да? Никаких оправданий, никаких извинений, никаких причин, никаких объяснений… Просто швыряешь мне в лицо тем, что ты уже несколько месяцев трахаешься с этим скользким старым пиздоёбом… вероятно, в расчёте на его деньги – судя по машине, которую он водит, и его дорогому костюмчику.

Дэйв замолчал, и его молчание ранило Джейн гораздо сильнее, чем слова. Она заговорила, чтобы заполнить пронзительную тишину.

— Мне жаль, Дэйв. Мне пришлось переспать с ним, иначе он бы не остался здесь, со мной. Но я никогда не приводила его в наш дом. Ну… до того, как тебе вручили документы.

Джейн тряхнула бумагами, которые всё так же держала в руке, и ещё раз попыталась мягко увещевать Дэйва.

— Просто заполни эти формы, пожалуйста. Купи немного еды, найди жильё. Постарайся поддерживать бизнес на плаву. Скоро всё наладится, поверь мне. Ты получишь дом обратно. Несмотря на то, чего хочет Питер, я разрешу тебе видеться с детьми чаще, чем на одни выходные в месяц, вот увидишь.

— Перестань быть таким апатичным, таким…

Первым словом, пришедшим Джейн на ум, было "ленивым". А вслед за ним – "инертным" и "безразличным". Она прикусила язык, чтобы эти сравнения не вырвались наружу.

— Просто… не запускай себя. Пожалуйста, – выдавила она и остановилась, не зная, что ещё сказать, переводя дыхание и продолжая стоять рядом с ним.

После нескольких секунд тягостного молчания она просто не могла больше смотреть на это избитое, грязное, измождённое лицо прямо перед собой. Она опустила взгляд и наполовину отвернулась.

Это, наконец, вызвало у него какую-то реакцию, когда Дэйв снова заговорил своим тихим, безжизненным голосом. И снова ей пришлось напрячься, чтобы расслышать его слова.

— Скажи мне, жена, тебе приходится обращаться в суд, чтобы получить деньги на еду? Нужно ли тебе бороться за право обыскивать определённые мусорные баки… на тот случай, если кто-то бросил туда недоеденную половину бургера?

— Удаётся ли тебе есть горячую пищу только два раза в неделю, поскольку это всё, что местная бесплатная кухня может предложить бедным и бездомным?

— Приходится ли тебе каждую ночь искать укромный куст, чтобы расстелить под ним одеяло и лечь спать, надеясь и молясь, чтобы не пошёл дождь? Есть ли у тебя кто-нибудь, кто поделится с тобой одеялом, если у тебя нет даже этого?

Дэйв не останавливался: так ни разу и не взглянув на свою пока ещё жену, он продолжал негромкую монотонную речь:

— Можешь ли ты видеть своих детей в любое время, когда захочешь? Или тебе приходится стоять здесь каждое утро, прячась в тени, просто чтобы хоть краем глаза взглянуть на них?

— О, и, кстати, это вороньё… эти адвокаты старого пиздоёба, крадущего чужих жён, не могут настаивать на том, чтобы ты не позволяла мне видеться с детьми, они могут только предлагать. Так что, в конечном счёте, это было именно твоё решение выпотрошить меня таким жестоким образом.

В глубине своего сознания Джейн и сама понимала ужасающую справедливость его слов, и это знание разрывало её на части. Как бы ей хотелось, чтобы Дэйв просто накричал, оскорбил и… чёрт с ним, пусть даже ударил её – в тот день, когда всё это произошло; пусть бы он полностью проигнорировал тот факт, что она добилась наложения на него судебного запрета и спряталась за запертыми дверями…

Сейчас же на неё нахлынуло нестерпимое желание немедленно развернуться и убежать, и она не могла больше бороться с ним. Джейн торопливо и неуклюже запихала судебные бумаги в большой, надорванный боковой карман его шинели и бросилась прочь.

— Оставайся здесь, Дэйв, я принесу тебе немного еды и денег, – обернувшись, крикнула она ему на бегу, сделав несколько шагов.

Перебегая через дорогу к дому, чтобы взять там немного еды, она твёрдо решила, что будет противостоять Питеру и настоит на том, чтобы он позволил Дэйву увидеться со своими детьми. Немедленно!

Она собрала из холодильника всё, что могла, и уложила еду в многоразовую хозяйственную сумку. Но, как только она вновь выскочила из дома и добралась до главных ворот, то увидела, что Дэйв уже исчез.

Единственным свидетельством того, что он был здесь и говорил с ней, оставались разрозненные листы судебных бумаг, валявшиеся тут и там, подхватываемые ветром и кружащиеся в воздухе, как большие конфетти.

Плечи Джейн опустились, она ещё недолго постояла на месте, глядя с печалью на пустую улочку, а затем повернулась и медленно пошла обратно в дом. Ей потребовался целый день, чтобы подавить, загнать глубоко внутрь чувство вины, вызванное простыми вопросами Дэйва, но, в конце концов, она это сделала.

К тому времени, когда дети вернулись домой, чувство гневного раздражения на мужа вновь поднялось в её душе, и она снова принялась проклинать его за то, что характер Дэйва оказался столь вопиюще бездеятельным, и что он просто-напросто сдался при первых же жизненных невзгодах.

После довольно вялого и лаконичного общения с матерью дети оделись и, следуя своей новой привычке, отправились на прогулку до самого вечера. Зевая от перенесённых за день треволнений и усталости, Джейн приготовила ужин к их возвращению.

Она ни словом не обмолвилась Питеру о том, как прошёл её день. Он был бы недоволен, узнав, что она начала общаться со своим бывшим без присмотра его людей. Когда этот бесконечно долгий день, наконец, завершился, Джейн легла в постель намного раньше Питера, но сон её был урывочным и беспокойным.

*******

В пятницу Джейн потратила весь день на поиск и покупку двух новых бикини, а вечером, когда дети уже легли спать, решила попозировать в них для Питера. Он чувствовал себя уставшим по возвращении домой, однако при мысли о шоу, которое, как соблазнительно прошептала Джейн, она приготовила для него, он оживился.

Питер лежал на кровати, пожирая её взором и одновременно подрачивая свой член, в то время как она, покачивая бёдрами и принимая разные пикантные позы, дефилировала перед ним.

Его видимое возбуждение завело и саму Джейн, которой потребовалось усилие воли, чтобы скрыться в ванной и быстро переодеться во второй комплект бикини, чьи полосочки материи оказались ещё более скудными, чем у первого.

Все эти соблазнительные штучки, наряду с дразнящим эротичным шоу любовницы, привели к тому, что Питер немного поторопился и забрызгал спермой свою собственную руку. Подавив смешок, Джейн согрела полотенце для рук, чтобы обтереть его. Закончив эту работу, она выключила свет и забралась в постель.

Ухватив теперь уже вялый член, она попыталась ритмичными массирующими движениями вдохнуть в него новую жизнь. Разгорячённая, Джейн действовала довольно нетерпеливо, поскольку за время эротического шоу её собственный внутренний жар поднялся так же сильно, как и у Питера.

Внезапно, в почти полной тишине, Джейн показалось, что она услышала какой-то посторонний звук. Прекратив всякое движение, она напрягла слух, надеясь и молясь, чтобы это оказалось всего лишь игрой её воображения.

Кругом царила тишина.

Прождав несколько секунд, она только успела немного расслабиться, как в её уши теперь уже явственно ворвался тот ужасающий звук, который за минуту до того уловило подсознание Джейн. В её воображении то, что она услышала, было похоже на шум взлетающего реактивного самолёта, но на самом деле этот звук был достаточно громким лишь для неё, но не для слуха старины Питера.

Её возбуждение мгновенно исчезло, а разум застыл, словно холодный кусок льда. Она выронила по-прежнему вялый член из руки, как будто он жёг её ладонь. Все придуманные Джейн самооправдания и умопостроения предыдущего дня были в момент сметены, словно опавшие листья перед сильным порывом безжалостного ветра.

Её объятый страхом разум сохранил лишь частичку контроля – настолько, чтобы её панический крик раздался в собственной голове, а не разорвал тишину почти безмолвного дома.

Крупные слёзы градом катились по её щекам, но она смогла позволить себе тихие, приглушённые всхлипывания лишь после того, как услышала рядом негромкий храп своего уснувшего партнёра по кровати. По крайней мере, это хотя бы частично приглушило душераздирающий звук из-за окна и избавило её от необходимости объясняться с Питером.

Снаружи, в стремительно холодеющей осенней ночи, скрипящая ролл-дверь гаража опустилась в последний раз.

ГЛАВА 2

Эта долгая ночь прошла почти без сна для Джейн, поскольку её совесть вновь подверглась нападкам из-за того, что она сделала со своим мужем. И вновь мысленные варианты того, что же ей следует предпринять, хаотично метались по всем направлениям.

Должна ли она позвонить в полицию и рассказать там об открывающейся двери гаража – явному свидетельству того, что Дэйв преследует её? По крайней мере, в тюрьме он будет получать трёхразовое питание, убеждала она саму себя.

Нет… нет, она не смогла бы ещё раз так поступить с ним. К рассвету в её измученной голове мало-помалу выкристаллизовался другой компромиссный план.

Хотя Дэйв вчера ни разу не упомянул об этом, она знала, что больше всего он переживает из-за того, что не мог видеться со своими детьми. Если ей удастся это изменить, тогда – в краткосрочной перспективе – он сможет оправиться настолько, что когда пыль от развода уляжется, Дэйв полностью восстановится и станет прежним.

Однако на пути к этому была одна проблема. Увидеться с детьми означало отмену судебного запрета, но каким образом она могла бы убедить Питера разрешить это, не раскрывая при этом подробностей своей секретной миссии, произошедшей в четверг?

*******

В субботу Джейн разбудила Питера в семь утра и стала настойчиво уговаривать его разрешить Дэйву видеться с собственными детьми..

Все её доводы разбились, не найдя ни внимания, ни понимания у любовника. Высмеяв слабость соперника, его апатию и отсутствие мужества, Питер быстро положил конец разговору, решительно отказавшись отступать от первоначального плана.

Сдавшись, Джейн вскоре улизнула из дома, чтобы втихомолку договориться с сервисной компанией о перепрограммировании открывающих механизмов дверей гаража.

Господи, с каким нетерпением она ждала понедельника, когда они с Питером должны были покинуть город и уехать на каникулы, во время которых она могла бы, наконец, полностью расслабиться!

Джейн уехала из дома в 10 утра – ей предстояло встретить и забрать своих родителей из аэропорта. Питер остался, чтобы убрать следы своего пребывания в семейном доме. Следующие пару ночей он собирался провести у себя.

Благополучно встретив родителей и вступив с ними в обычную болтовню об их перелёте, она довезла их до одного знакомого ей кафе, чтобы в более спокойной обстановке подробно рассказать о последних событиях, случившихся в их с Дэйвом браке. Ей совсем не хотелость вести этот непростой разговор, нервничая за рулём авто.

В версии, поведанной Джейн родителям, факт безвестного исчезновения Дэйва работал в её пользу. Официальная история была ею уже хорошо отрепетирована; Джейн рассказывала её разным друзьям в течение нескольких предыдущих недель.

Итак, уста дочери рассказали её родителям о следующем: узнав, что Джейн хочет расстаться, Дэйв махнул на брак рукой и просто-напросто исчез, бросив её саму и детей. Она очень хотела, чтобы это было мягкое и уважительное супружеское расставание, в память обо всех их замечательных годах, проведённых вместе, но – увы! – этому не суждено было случиться.

Джейн попросила отца и мать – пожалуйста! – не говорить об этом с детьми, чтобы лишний раз не травмировать их подвижную психику. К счастью для неё, дети не знали всех подробностей ловушки, устроенной любовниками для их отца, как и о том, какими были отношения Джейн и Питера до разрыва с Дэйвом.

Рассказ же родителям о самом Питере даже не нуждался в корректировке: зародившаяся дружба и эмоциональная поддержка, которая стала лишь крепче в суматохе расставания с мужем.

В конце рассказа родители Джейн всё ещё были разочарованы, но им пришлось смириться с тем, что люди отдаляются друг от друга. Однако они заметили, что описанное ею поведение Дэйва – пренебрегать своими отцовскими обязанностями – было так не похоже на него, и, по-видимому, они не были убеждены, когда Джейн сказала им, что её муж пал жертвой собственной безразличности.

Дети, в свою очередь, были искренне рады видеть своих бабушку и дедушку и выступили в качестве хороших посредников общей беседы, когда тем же вечером родители Джейн встретились с Питером. Они с настороженностью отнеслись к новому "другу" их дочери, поскольку им действительно всегда нравился Дэйв.

После того, как пришло время детям отправиться спать, Джейн и её мама продолжали разговаривать ещё в течение часа. Мать довольно неприятно удивилась тому, что её дочь, казалось, не проявляла большого огорчения из-за разрыва с мужем, с которым прожила 20 лет.

Напуганная словами матери, Джейн сбежала от неё, едва сумев вежливо замаскировать собственное смятение усталостью от долгого дня.

Лгать своей матери было крайне неудобно, тем более, что она слишком хорошо знала свою дочь. В какой-то момент разговора Джейн устрашилась, что мама увидит её насквозь и почувствует ложь в словах, если ей придётся провести с ней тет-а-тет ещё хотя бы минуту.

Но даже оказавшись в спальне и несмотря на действительно навалившуюся на неё усталость, Джейн снова не могла заснуть.

*******

На следующее утро, во время завтрака, отец Джейн заметил, что около четырёх часов утра его разбудил скрип открывающейся и закрывающейся ролл-двери гаража, которая, казалось, жила своей собственной жизнью.

Джейн сказала ему, что это продолжалось уже несколько дней, но во вторник должен приехать мастер, который всё починит. Говоря всё это, она почему-то отвела взгляд, а внутри неё, казалось, всё застыло в тихом ужасе, ибо…

Ибо ей пришла в голову мысль: если Дэйв следил за домом, то он мог знать, что её родители приехали к ней в гости. И если только он вновь появится прямо перед домом на следующей неделе, то вся её история лопнет, как проткнутый иглой воздушный шарик.

Чёрт возьми, теперь Джейн с утра и до вечера чувствовала себя совершенно разбитой. Она отчаянно нуждалась в передышке, но в то же время боялась оставить своих родителей и детей без присмотра. Всё это было ещё одним непредвиденным обстоятельством, которое отягощало её и без того перегруженный разум, пока она медленно, словно в глубокой воде, двигалась к той жизни, которую заслуживала.

*******

В понедельник, перед самым обедом, Питер подкатил к её дому на шикарном лимузине с шофёром; они договорились начать показывать родителям Джейн все преимущества его богатства.

Самолёт, на котором они летели в Таиланд, принадлежал не лично Питеру, но он зафрахтовал "Learjet" для комфортабельного частного перелёта. Помимо двух пилотов, они были единственными пассажирами на борту.

Впрочем, измотанная напряжением последних дней, Джейн уснула ещё до того, как они набрали крейсерскую высоту; так что вступление в клуб "Высотные мили³" даже не рассматривалось.

Питер разбудил её как раз вовремя, чтобы успеть заполнить иммиграционную карточку, пока колёса шасси самолета не ударились о взлётно-посадочную полосу Пхукета.

После поездки на лимузине на частный курорт и заселения в роскошное бунгало (которое Питер одолжил у одного из своих друзей), времени хватило лишь на долгий освежающий душ перед ужином.

Пока они добирались до курорта, Питер настойчиво пытался выяснить у Джейн причины её необычной сонливости и довольно странного поведения в последние дни. Скрывая от него правду, Джейн каждую минуту чувствовала себя виноватой.

Чувство вины. В последние дни оно, казалось, въелось в подсознание Джейн, став неотъемлемой частью её жизни. Вечером, за ужином, она выпила слишком много, и несколько раздражённый этим Питер помог ей вернуться в бунгало. Он уложил её на кровать, намереваясь раздеть после того, как электрические рольставни на окне полностью опустятся.

Джейн уже наполовину спала, когда её слух уловил первые пощёлкивания автоматического механизма, которые для её подвыпившего, усталого и охваченного чувством вины разума прозвучали точно так же, как невыносимо знакомый поскрипывающий звук гаражной двери.

Она вскочила с хриплым криком, всплеск адреналина едва ли не мгновенно вытеснил алкоголь из её организма. Застывший Питер в замешательстве уставился на неё.

И снова она отказалась рассказать ему, что происходит. И снова он провёл вечер в воздержании и со всё возрастающим гневом. И снова Джейн пролежала рядом до поздней ночи, слушая храп любовника.

*******

На следующий день Питер организовал глубоководную рыбалку. Он наслаждался азартом ловли, пока Джейн, овеваемая лёгким бризом, дремала в тени на носу лодки.

Освежившись таким образом и почувствовав прилив сил и желания, она хотела заняться любовью той ночью, но теперь уже Питер был измотан полученными физическими нагрузками и свежим морским воздухом. Зато на следующее утро она разбудила его эффектным минетом.

Когда она впервые встретила Питера в музее, то поняла, что ей понадобится конкурентное преимущество, и этим не станет её грудь, не столь уже задорная после трёх детей, или оставшиеся от растяжек следы на коже. Поэтому Джейн начала изучать, как доставить мужчине оральное удовольствие, и стала в этом деле настоящим экспертом.

Книги, разговоры с друзьями и даже просмотр порнороликов в Интернете стали для неё материалом для тщательных исследований, а набор из разнокалиберных ливанских огурцов – наглядным реквизитом. Уже через месяц она была уверена, что сможет успешно посоперничать в искусстве минета с опытной тайской девушкой из бара.

Когда член Питера полностью затвердел, и Джейн обхватила его пальцами у самого корня, она улыбнулась, и уже не в первый раз. Тренируясь на огурцах, ей удавалось надеться ртом на экземпляры, превышающие длиной 18 сантиметров, при этом даже не подавившись.

Пенис же Питера, на взгляд, достигал едва ли 13 сантиметров в длину. Джейн невольно задалась вопросом, не являлась ли менее чем средняя одарённость её любовника причиной его стремления к доминированию в бизнесе?

С Питером она разработала особую, собственную интимную технику. Из своих предварительных исследований она знала, что лучший результат достигается, когда она обхватывала и крепко сжимала член рукой, при этом одновременно используя губы и язык.

В случае с Питером, использование всей ширины ладони почти не оставляло ей свободного места и возможностей для работы с пенисом во рту, поэтому она научилась просто захватывать его большим и первыми двумя пальцами.

Именно так она и трудилась над ним этим утром, чувствуя, как Питер отталкивается бёдрами от кровати – в тщётной попытке достать кончиком до задней части её горла.

В какой-то момент развития их отношений она пыталась сравнивать Питера с Дэйвом, но они были столь же разными, как мел и сыр. Даже визуально хуй у Дэйва был крупнее, имел больший обхват, а сам он во время соития держался дольше и был более терпеливым к потребностям Джейн.

Питер старался быть отличным любовником, но не слишком в этом преуспел. Да, ей нравилось его обожание в отношении неё, как и его энтузиазм, но, положа руку на сердце, великим любовником он не был. Поэтому со временем Джейн пришлось стать искусной притворщицей.

Впрочем, он получал от любовницы то, чего так и не получил Дэйв от своей жены. Джейн увеличила частоту подрачиваний, силу всасывания и нажатий большим пальцем, когда почувствовала, что финал уже близок.

Чуть позже ей пришлось взять себя в руки, чтобы унять спазм подступившей тошноты, когда семя Питера начало разбрызгиваться внутри её рта. Она поняла, что, если хочет уберечь себя от ощущения горького, неприятного вкуса спермы, то лучше, чтобы она попадала в горло, минуя язык.

При этом она не забывала в процессе глотания издавать носом одобрительные звуки, которые, похоже, так нравились Питеру.

Когда любовник отвалился и снова захрапел, Джейн встала, чтобы почистить зубы – Питер ни за что не поцеловал бы её позже, если бы она этого не сделала.

После, выйдя из ванной, она проверила полученные сообщения на телефоне и взяла несколько лежащих на столике рекламных брошюр, расхваливающих достопримечательности курорта, чтобы занять себя чтением в ожидании его пробуждения.

После завтрака она объяснила, какие мероприятия выбрала для них двоих на следующий день, и спросила Питера, всё ли его устраивает. Он лишь мельком взглянул на её выбор и цену развлечений, прежде чем согласиться.

Джейн ликовала. Полный дневной пакет услуг стоил даже больше, чем потребовалось бы, чтобы вести её прежнее хозяйство в течение целого месяца. Вот ЭТО было то, чего она заслуживала!

Забронировав всё назавтра, они отправились на пляж, где после недолгих поисков нашли укромное местечко. Вдоволь понежившись под жарким солнцем, Джейн лениво стянула с себя верх бикини и осталась очень довольна тем, какой эффект это произвело на Питера.

Она хотела уединиться в ближайшей роще кокосовых пальм, но, несмотря на то, что его снедало возбуждение, Питер всё же настоял на их возвращении в бунгало. Обуреваемый мыслями о возможных папарацци и частных детективах, он слишком нервничал, чтобы предаться страсти на публике.

Джейн, со своей стороны, знала, что в данный момент Дэйв был абсолютно не в той форме, чтобы нанять детектива, даже если ему каким-то образом и удалось бы наскрести на него денег.

Встав и снова надев топ, Джейн огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдает, а затем быстрым движением спустила стринги до середины бедра, обнажив и даже чуть выпятив вперёд свою гладкую, свежевыбритую пилотку – результат пятнадцати минут, проведённых в ду́ше этим утром.

Ноздри Питера хищно раздулись, и он грубо натянул её стринги обратно, после чего схватил довольную своей проказой Джейн за руку и стремглав потащил её назад, в их островное логово.

К тому времени, когда они добрались туда, Джейн чувствовала, что буквально истекала влагой: осознание того, что́ она делала со своим любовником, невероятно возбуждало её.

По предыдущему опыту Джейн знала, что даже после утреннего орального удовлетворения, если она позволит Питеру оседлать себя, он кончит задолго до того, как она сама достигнет кульминации; поэтому, как только дверь захлопнулась, она толкнула его на спину на огромной кровати.

Затем любовница молниеносно сбросила стринги, забралась на постель, накрыла своей промежностью его лицо и начала совершать круговые движения, которые, как она знала, должны были привести её к восхитительному оргазму.

Питер подыграл ей, высунув свой язык и стараясь достать и лизнуть его кончиком любую частичку мокрой вульвы, до которой только мог дотянуться. Нетерпеливо сдвинув топ в сторону, Джейн обхватила обеими ладонями свои сиськи и защемила пальцами зудящие соски… и уже через минуту её спина выгнулась дугой, бёдра задрожали, а сама она закричала, вскинув вверх лицо с зажмуренными глазами, прежде чем рухнуть на кровать.

Она предпочла бы ещё немного полежать, чтобы прийти в себя, но Питер жаждал немедленной компенсации предпринятых им усилий.

На сей раз настала его очередь оседлать грудь Джейн: он сдвинул её сиськи вместе, чтобы получился туннель, проникнув в который пенисом, он сразу же начал агрессивные фрикции. Двигаясь вперёд-назад, Питер не переставал грубо мять её сверхчувствительные соски, из-за чего, не выдержав, она оттолкнула его руки и принялась за дело сама.

Очевидно, оборудование Питера не слишком подходило для выбранной им позы и вообще для этой работы. Джейн приподняла голову с подушки и попыталась лизнуть языком кончик его головки – каждый раз, когда она выскакивала из ложбинки её сжатого декольте, но так ни разу и не смогла дотянуться до неё.

Чтобы скрыть смущение, она, добавив в голос страсти, начала стонать и вскрикивать о том, как это было горячо. В ответ на это её любовник задвигал тазом ещё быстрее.

В этот момент её телефон, лежавший на прикроватной тумбочке, ожил, наполнив комнату звуками звонка старомодного телефона, который Джейн выбрала в качестве рингтона. Сначала она подумала, что Питер этого даже не услышал, но затем его кулак обрушился на телефон, вероятно, чтобы тот не отвлекал его от главной задачи.

Звонок оборвался.

Не прошло и секунды после этого, как тяжело дышащий Питер привстал на колени. Джейн приготовилась уже крикнуть: "Кончи мне в рот, милый!", а затем снова глотать, притворяясь при этом, что она млеет от наслаждения, но у её любовника на этот раз была другая идея.

Он схватил свой член, крепко сжал его и, дёрнувшись, начал выпускать сперму струю за струёй, прямо на беззащитное лицо Джейн, хрипло и с каким-то ожесточением выкрикивая при этом:

— Возьми это, сука! На, блядь! Н-на!! Получи всё!

Джейн никогда раньше не позволяла кончать себе на лицо, и сейчас… да, это действительно оказалось так унизительно, как она себе и представляла.

Она была шокирована как этим, так и грубыми словами любовника, но в то же время испытала облегчение и радость, увидев, как на лице Питера сразу же появилось выражение раскаяния. Она видела, что он искренне сожалеет о том, что увлёкся и позволил себе так сильно потерять контроль.

Однако всё это быстро потеряло значение, когда из динамика телефона Джейн раздался знакомый голос.

— "Просто друзья", да? – скептический голос звучал довольно сердито и не предвещал ничего хорошего.

— Джейн, это твоя мама. Сегодня утром я встретила Дэвида в парке, недалеко от вашего дома. Когда приведёшь себя в порядок, позвони мне, нам нужно поговорить.

После этих слов на линии воцарилось молчание, означавшее конец связи.

Джейн была испугана и подавлена. Это был двойной удар. Не только из-за того, что её мать слышала, как они с Питером занимались довольно откровенными вещами, но ещё и потому, что теперь она знала о Дэйве.

Она сказала, что встретила Дэйва утром. Стоп! Её слова были: "встретила", а не увидела. Значило ли это, что она говорила с ним? О, боже! Что из той лжи, которую она всем рассказывала, теперь было разоблачено?

В этот момент Джейн действительно не знала, из-за чего она перекатилась вбок, спрыгнула с кровати и помчалась в ванную, стремясь поскорее освободить внезапно взбунтовавшийся желудок: то ли из-за спермы Питера, забрызгавшего ей всё лицо, то ли из-за тошнотворного осознания того, что она испортила свои самые давние и близкие отношения.

В любом случае, всё было совсем нехорошо. Даже очень плохо.

Джейн всё ещё слышала разочарование и гнев, звучавшие в голосе матери, и, хотя она давно уже была взрослой женщиной с собственными детьми, её внутреннее "я" сильно поразило, что даже сейчас она, как и много лет назад, хотела и нуждалась в материнской любви и её одобрении.

ГЛАВА 3

Питер, ненадолго заглянув в ванную и заверив Джейн, что всё будет хорошо, оставил её одну, давая ей время прийти в себя и собраться с мыслями. Однако сама она была далеко не уверена в благополучном исходе.

Поборов желание спрятать голову в песок и сделать вид, что звонка матери никогда не было, Джейн взяла свой телефон, попросила Питера не беспокоить её и удалилась в одну из свободных спален в их бунгало.

Она не потратила много времени на подготовку к разговору. Всё, что ей нужно было сказать своей матери – это то, что их физические отношения с Питером начались только в этой поездке. Остальное будет зависеть от того, о чём говорили Дэйв и её мама.

Дрожащими руками она набрала знакомый номер, правильно указав международные префиксные коды лишь с третьей попытки.

— Да, – последовал в трубке краткий ответ.

— Во-первых, мам, извини за то, чему ты стала невольным свидетелем… но, как ты уже слышала, наши с Питером отношения стали более… э-э-э… физическими.

Молчание на другом конце линии было долгим и оглушительным. Наконец, она услышала голос матери – такой, который она если и слышала, то очень редко:

— Неужели ты и впрямь думала, что дети не расскажут нам о том, что твой любовник делил с тобой постель с тех пор, как ты предательски ударила Дэвида ножом в спину? Не могу передать, как мы с отцом разочарованы в тебе, Джейн… Не только из-за того, что ты сделала со своим мужем, но и потому, что ты солгала нам.

— Подумать только, что наша дочь способна на такое… такие поступки… это просто… Я не могу всё это понять, и тем более, принять. Теперь мне кажется, что я больше не знаю тебя. Твой отец… он чувствует то же самое. Он так расстроен, что одна из его маленьких девочек могла совершить что-то подобное.

Голос матери, звучавший с горьким надломом, после небольшой паузы неожиданно окреп, став более требовательным и суровым.

— Ты не спрашивала меня, но моё мнение таково: думаю, тебе следует немедленно вернуться домой. Твой папа сказал, что нас привезли сюда под надуманным предлогом. Дай нам знать, когда точно вы приедете, и позвони нам, когда будешь в получасе езды от дома. Мы попросим вашу соседку посидеть с детьми полчаса, если вы появитесь, когда они уже вернутся домой из школы.

— Что касается меня… Я, например, даже не хочу видеть твою лживую физиономию… во всяком случае, какое-то время. И ни твой отец, ни я не желаем даже случайно снова встретиться с этим засранцем, с которым ты… ты сношаешься. Никогда!

У Джейн отвисла челюсть. Её мама была не из тех, кто любит ругаться или даже использовать грубые выражения. Услышать такие слова от неё… Джейн была ошеломлена.

— Но, мам, я… я… – запинаясь, начала мямлить она, – мне нужна эта передыш…

— Это не обсуждается, – отрезала мать.

В последние мгновения перед тем, как связь прервалась, Джейн услышала сердитый голос отца на заднем плане:

— Скажи этой шлюхе…

Ш-Л-Ю-Х-А. Нет, не может быть… верно ли она расслышала? Неужели папа назвал её шлюхой?!

Руки Джейн дрожали так сильно, что потребовалось несколько неуклюжих попыток, чтобы набрать всё тот же номер, но, в конце концов, ей это удалось. Затем она положила телефон на кровать, зная, что функция громкой связи всё ещё включена.

С этим дерьмом нужно было покончить. ПРЯМО СЕЙЧАС.

— Мама, я… я вернусь домой, как только смогу. Я попрошу Питера немедленно зафрахтовать обратный рейс. Прости, что солгала тебе, я… Мне просто жаль… очень-очень жаль, хорошо?

— Я думала, что если ты узнаешь, что мы с Питером спим вместе, то решишь, что… ну, что я слишком быстро двигаюсь вперёд. И из-за этого ты потеряешь уважение ко мне. Вот почему я не хотела, чтобы… А когда Дэйв бросил ме…

— Прежде чем у тебя возникнет искушение снова солгать мне, Джейн, позволь мне сказать тебе, что мы с Дэйвом сегодня долго разговаривали после того, как я увидела его в парке, – с пробирающей до мурашек холодностью вновь прервала мать сбивчивую речь дочери.

— Мы сидели там на скамейке, и знаешь, почему..? Он отказался зайти в дом и выпить кофе из-за какого-то судебного запрета или вроде того. Тебе известно что-нибудь об этом, Джейн? Что-то это не похоже на дружеское расставание, про которое ты наболтала нам с отцом. Боже мой, женщина, мужчина разбит вдребезги! Может, на сей раз ты отбросишь свою новую скверную привычку и расскажешь мне, что у вас произошло на самом деле?

— Э-э-э… я… э-м-ммм… – было единственным, что промычала в трубку совершенно растерявшаяся Джейн, из головы которой вылетели все мысли.

— Если подумать, я не хочу торчать здесь весь день, – продолжила мать. – Скажи, сделал ли Дэвид что-нибудь, чтобы заслужить быть вышвырнутым из дома, не говоря уже обо всём остальном, что ты натворила?

— Ммм… не совсем. Думаю, я просто разлюбила его. Он вечно пропадал на работе или так уставал, что у него больше не оставалось времени на меня, – пыталась защищаться Джейн в оправдание своих действий, но её мать была не настолько легковерной женщиной.

— Ну, мы обе знаем, почему он так много работал, не так ли, Джейн? Затем, я полагаю, появился этот Питер, ослепив тебя своей шикарной машиной и предложил улететь в Таиланд на частном самолёте, ни больше ни меньше. У него, как видно, денег куры не клюют… ну, а ты, верно, тут же потеряла голову. Пожалуйста, скажи мне, что ты натворила всё это не для того, чтобы вкусить прелести богатой и сладкой жизни?

— Но, мам, мне… то есть… нам больше никогда не придётся беспокоиться о деньгах. У Питера огромный дом на другом конце города. Мне не придётся больше работать, и он уже сказал, что оплатит учёбу детей в самых лучших школах. Я сделала это для них, – старалась дочь убедить свою мать теми же аргументами, что уже множество раз повторяла сама себе.

— Чушь собачья, Джейн! – фыркнул голос из трубки. – В моё время это называлось "золотоискательством", чтоб ты знала.

— Лучше скажи мне, зачем тебе понадобилось устраивать Дэвиду такую подлую ловушку? Взять и без предупреждения ударить его под дых, вручив документы о разводе сразу по прилёту, когда он вернулся из командировки – это… Я даже не знаю, как это назвать, у меня просто нет слов.

— Адвокаты Питера сказали, что так будет лучше, – с трудом проглотив застрявший в горле комок, пробормотала Джейн.

— Я пока оставлю своё мнение на этот счёт при себе, Джейн. Но к чему было требовать у судьи запретительный ордер?

— Питер сказал, что если я останусь в своём… нашем доме, это максимально увеличит мои шансы на получение первичной опеки. Он отказался делить дом с Дэйвом, поэтому единственным выходом было получить ордер о подозрении в насилии.

— И на каких основаниях ты его получила? Я точно знаю, что эти ордера не раздают как конфетки, – требовательно спросила её мать.

— Эм-мм… возможно, я намекнула, что Дэйв… нуу… шлёпал детей, – с лихорадочной запинкой подыскивая нужные слова, не слишком внятно промямлила Джейн.

На заднем плане она услышала, как после её слов насмешливо фыркнул отец, и поняла, что её мать также, как и она, использовала функцию громкой связи.

Теперь голос матери в своём неодобрительном возмущении повысился на пару октав.

— Это… это просто отвратительно, Джейн! Держу пари, что Дэйв никогда не прикасался к детям так, как ты налгала на него, ведь они были смыслом его жизни.

— Я… мам, я знаю, мне самой было неприятно так поступать, но это была идея Питера. Он заверил меня, что эта… неприятность… не останется в послужном списке Дэйва навсегда.

— После слушания дела об опеке я разрешу Дэйву видеться с детьми, когда он пожелает, но прямо сейчас… пойми, мама, я не могу рисковать даже малейшим шансом потерять их. Мне нужна единоличная опека, а не совместная.

— Джейн, ты наговорила уже с три короба, но я не могу в это всё поверить. Кстати, скажи мне вот что: если этот говнюк по имени Питер так богат, зачем вам двоим потребовалось забирать у Дэйва все средства, не оставив ему даже денег, чтобы заплатить за бургер на ужин? Беднягу унизили и выгнали, когда он попытался заселиться в мотель, а ему объявили, что ни одна из его кредитных карт больше не работает.

Джейн слышала свой собственный голос и начинала всё полнее осознавать, насколько мелкой и корыстной выставляли её все эти оправдания. Поэтому она предпочла умолчать о главной цели финансовой атаки на мужа, которая заключалась в том, чтобы ограничить доступ Дэйва к качественной юридической помощи. Вместо этого она ответила:

— Питер сказал, что это увеличит мои шансы на получение единоличной опеки.

— Питер, Питер, Питер… – раздражённо бросила её мать. – Хватит прятаться за спину этого засранца, Джейн! Он не мог принуждать тебя к чему-либо. Это ты подала заявление о судебном запрете, и это именно ты поставила своего мужа на колени, разорвала ему душу и разорила его. ЭТО СДЕЛАЛА ТЫ!

Этот почти крик, с его неприкрытым обвинением в её грехах, ошеломил Джейн. Ещё одна вспышка со стороны матери, которая была исключительно редким событием для неё. Повысить голос? Это случалось, хотя и нечасто; но кричать? Никогда.

Поражённая Джейн и сама была не в состоянии говорить, пока её мать восстанавливала своё дыхание и самообладание. Сейчас Джейн необходимо была хвататься за любую соломинку, которая смогла бы смягчить нескрываемое осуждение, звучащее с другого конца провода.

— Но, мам, послушай… – заговорила она, – когда я увидела его в парке, то рассказала ему, как получить доступ к деньгам. Я даже предложила принести ему немного еды. Но он отказался. Что ещё я могла сделать? Если он сам себе не помогает…

— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, Джейн, – отозвалась мать. – Я тоже предлагала ему деньги, но он отказался. Я не понимала, почему, пока твой отец не объяснил мне. Конечно, я и сама должна была это понять; в конце концов, я знаю Дэйва целых двадцать лет.

Её мама сделала паузу, собираясь с мыслями, а затем продолжила:

— Он гордый человек, Джейн. Всю свою взрослую, сознательную жизнь он поддерживал сначала тебя, потом всю свою семью. Конечно, возможно, это было не на том уровне, которого, по твоему мнению, ты заслуживала, но ведь ты никогда не голодала и серьёзно не бедствовала, не так ли?

Джейн нечего было ответить; впрочем, её мать ещё не закончила.

— По своей сути, Дэйв – человек, который поддерживает других людей. Идея принимать благотворительность от кого бы то ни было противоречит самой его натуре. Поэтому взять что-либо от тебя было бы для него равносильно милостыне, которую подали из жалости.

— Возможно, у него больше нет семьи, которую нужно содержать, но он, чёрт возьми, собирается содержать себя сам. Не имея доступа к деньгам, которых ты лишила его, единственный способ прокормить себя – это жить на улице и собирать еду из мусорных баков, вот… вот чем он теперь занимается…

При этих словах мать Джейн всхлипнула и разрыдалась, и это, без сомнения, было самым ужасным звуком, который Джейн когда-либо слышала. Был ли этот срыв вызван сочувствием к тяжёлой участи Дэйва или материнским разочарованием в ней самой, она не знала.

Пока она не увидела Дэйва в парке в тот самый первый день, она была настолько сосредоточена на цели улучшения своей жизни, что почти не задумывалась о чувствах других.

Мысль о том, что для достижения жизни, свободной от постоянных забот и полной роскоши, ей придётся всего лишь немного поступиться своими принципами и действовать, отодвинув в сторону сомнения и излишние переживания, была слишком соблазнительной.

Теперь же, когда она поняла, что полностью потеряла уважение своих матери и отца и уничтожила хорошего человека, все возведённые внутри неё защитные механизмы начали трещать и ломаться. Она погубила любящего и преданного мужчину, каждое мгновение жизни которого было сосредоточено на одной альтруистической цели – на НИХ.

На самой Джейн и их троих детях.

И чем же она отплатила ему за эту верность, за приверженность семье? Предательским ударом мясницкого ножа в спину, вот чем. В этот миг совесть Джейн балансировала на грани краха. Прямо сейчас ей нужно, отчаянно было нужно время подумать.

Так громко, чтобы перекрыть и заглушить непрекращающиеся рыдания матери, она выпалила в трубку:

— Я вернусь домой так быстро, как только смогу, мам. Питер сможет объяснить всё лучше, чем я.

Последовавшие за этим десять секунд молчания показались Джейн вечностью.

Наконец, она услышала ядовитый голос матери:

— Джейн, есть название для тех, кто продают свои тела и души ради материальной выгоды. Их называют проститутками. А если я захочу услышать что-то от задницы, то… я могу просто пёрнуть.

Короткий писк в трубке и воцарившаяся вслед за тем тишина подсказали Джейн, что её мать снова оборвала связь. Телефон выскользнул у неё из руки, а сама она бросилась ничком на кровать, зарывшись горящим лицом в подушки.

Джейн не могла видеть, что уже несколько минут в дверях её комнаты стоял Питер.

ℹ️ Примечания к рассказу и полезныя сведения

1️⃣ – Упоминаемый в авторском предисловии рассказ "Оглушительная тишина" любознательные читатели могут также найти здесь, на Bestweapon, в переводе уважаемого коллеги kkkwert: https://bestweapon.in/post_75349

2️⃣ – Ордер о подозрении в насилии [англ. AVO – Apprehended Violence Order], также известный как запретительный судебный приказ – это юридическое постановление, которое направлено на защиту людей от домогательств, насилия или преследования.

В Австралии эти приказы издаются полицией или судами и могут иметь серьёзные последствия в случае их нарушения.

Существует два типа AVO:

1. Apprehended Personal Violence Order (APVO) – применяется, когда вовлечённые в конфликт люди не являются родственниками и не состоят в семейных отношениях – например, если речь идёт о соседях или коллеге по работе.

2. Apprehended Domestic Violence Order (ADVO) – применяется в том случае, если вовлечённые лица состоят в родстве, в семейных или интимных отношениях, либо жили вместе.

Подача заявления на получение временного AVO не является сложным процессом: для этого просто подаётся жалоба на человека, от которого нужна защита, в полицию или суд.

В самом ордере указывается, на какой период он будет действовать. Обычно этот срок составляет от шести месяцев до двух лет.

Нарушитель судебного запрета рискует быть осуждённым по уголовному делу, а судимость и наказания могут варьироваться – от довольно крупных штрафов и вплоть до тюремного заключения.

3️⃣ – Клуб "Высотные мили" [англ. Mile High Club] – жаргонное обозначение людей, вступивших в половую связь на борту самолёта во время полета.

Предполагаемым объяснением желания совершить именно такой акт является вибрация самолёта, а также, вероятно, личные фантазии сделать "это" с пилотами, стюардессами или другими членами экипажа воздушного судна.

Для других же привлекательность вступления в клуб "Высотные мили" заключается в необычно острых ощущениях от совершения чего-то запретного и риска быть обнаруженными.