Семейная история, часть 3

Ближе к вечеру дождь закончился, тучи разошлись и выглянуло солнце. В лужах на асфальте отражались облака, площадку у дома начали заполнять мамочки с детьми. Приятели сидели чуть поодаль на спинке скамейки, поставив ноги на сиденье и не сговариваясь наблюдали за двумя девчонками, что раскачивались на качелях в нескольких метрах от них, о чем-то доверительно болтая. Светленькая иногда бросала взгляд в их сторону и что-то шептала на ушко подружке, после чего они обе звонко смеялись.

— По-моему, она на меня запала, – предположил Пашка. – Если бы у тебя была возможность выбрать, которой из них ты бы вдул?

Женя пожал плечами, какой смысл отвечать на риторический вопрос? У него смелости не хватит даже на то, чтобы просто подойти к ним и попробовать познакомиться. Блондинка была ему незнакома, а темненькая училась в параллельном классе, они виделись пару раз в школе, но ее имени он не знал.

— Темненькую с хвостиком зовут Юля, – сказал приятель, словно прочитав его мысли. – А светленькая — Галя. Раньше в нашем классе училась, потом в музыкальную школу ушла, – он посмотрел на них и крикнул на всю площадку: – Галька, как дела? Не хочешь еще разок сыграть на моей нефритовой флейте?

— Пошел в жопу, жира кусок! – вопреки своей ангельской внешности, девушка очень грязно ругнулась и показала средний палец.

— Она просто немного стеснительная, – пояснил Пашка, ни капли не смутившись, – Строит из себя недотрогу, но на деле уже давно не девственница, – он поднес ко рту вейп и выпустил облако фруктового дыма. – Гарик всем говорит, что первым распечатал ее, но он врет. Первым был другой — уж я-то знаю!

Если верить ему на слово, он вообще знает все и обо всех. Например, Пашка уверял, что трудовик трахается с математичкой, причем делают они это прямо в кабинете после уроков. Женя не верил, пока сам как-то не застал их выходящими из класса в обнимку. Заметив его, они сильно смутились. А еще Пашка утверждал, что Алиса — самая красивая девчонка во всей школе, в которую Женя был тайно влюблен — натуральная лесбиянка, открыто презирающая всех парней. В это не хотелось верить даже после того, как Пашка показал фотку, где Алиса в засос целуется с какой-то девчонкой на дискотеке. Когда Женя спросил, откуда у него такие фото, приятель только хмыкнул и цокнул языком.

— А тебе не рано дуть вейп, поросеночек? – поинтересовалась Оля, словно из ниоткуда возникнув у них за спиной.

Пашка, конечно, сразу ее узнал. Умильная улыбка озарила его основательно расплывшуюся физиономию с пухлыми щеками, пушком под носом и огромной щелью между передними зубами. Да уж, тот еще красавчик! Даже удивительно, как молоденькая соседка с дачи, про которую он постоянно рассказывал, согласилась ему отсосать. Увидев Олю вчерашним вечером, Пашка все утро доставал Женю вопросами. Почему не сказал, что у него есть такая клевая сестра? Почему никогда не показывал ее фотки? Какого размера у нее сиськи? И еще много-много вопросов, на которые отвечать не хотелось. Если бы Женя рассказал приятелю о той ночи, когда Оля напилась на вечеринке и забралась к нему в постель, тот бы наверняка вообще умом тронулся от зависти. Женя, если честно, и сам себе немного завидовал, в глубине души надеясь, что сестра надумает еще разок сходить на вечеринку и вновь заночует дома.

— Павел! – представился приятель, протягивая ей руку. – А вы… А ты… Оля, да? Ты правда его сестра? – он кивнул на Женю, неотрывная при этом взгляд от ее фигуры.

Джинсы аппетитно обтягивали бедра и задницу, а высокая грудь натянула кардиган так, что пуговицы вот-вот оборвутся. Женя никогда не считал ее красивой, но, пожалуй, был сильно не прав. Он вспомнил, как сегодня утром Оля сидела на его кровати, прижимая одеяло подмышками, а потом крутилась перед ним, интересуясь, не слишком ли она толстая. Женя так впечатлился, что перед школой даже заскочил в уборную, чтобы выпустить лишний пар. Да и вообще после той ночи, он дрочил почти каждый день по два раза, хотя раньше не испытывал в этом острой необходимости. "Медленно, но верно я превращаюсь в такого же извращенца, как этот толстяк", – печально подумал Женя.

— Если родители нам не врут, то да — я его любимая сестра. Фу, у тебя ладошка потная, – Оля сразу вытерла руку о его брюки и посмотрела на брата: – Пошли, ты не забыл, что у нас сегодня практика?

Женя не забыл, он весь день только об этом и думал, но старался не тешить себя пустыми иллюзиями. Олька ведь такая… Никогда не знаешь, когда она прикалывается, а когда говорит серьезно.

— Практика? – Пашка явно не хотел, чтобы она уходила. – А в чем практика? В физике? Может, я тоже в этом участию приму? У меня по всем предметам полный пипец! – он посмотрел на нее с надеждой, как тот кот из Шрека.

Оля рассмеялась, потрепала Пашку по пушистым волосам, а потом неожиданно перегнулась через спинку скамейки и сжала бугор на его штанах. Он даже рот раскрыл от удивления и впервые в жизни не нашел нужных слов.

— Полный пипец у тебя в штанах! Даже не мечтай, хрюшка! И варежку закрой, а то кишки простудишь, – Оля сделал ему саечку и треснула Женю по плечу. – Пошли, малой, мама уже скоро с работы вернется.

— Настоящая пацанка, – пробормотал Пашка с восхищением, зачарованно глядя ей в след. – Кажется, я влюбился. Всю бы ее облизал, с головы до самых пяточек, копье мне в задницу!

Женя усмехнулся, соскачил со скамейки и поплелся за сестрой к дому.

***

Оля на несколько минут уединилась в ванной, а зайдя в его комнату, первым делом задернула шторы. Правильно, ведь Пашка наверняка будет буравить их окно взглядом, стоя на своем балконе. Сестра надела яркие полосатые гольфы до колен и легкий халатик, верхние пуговицы которого были расстегнуты, приоткрывая ложбинку между сисек. Женя всегда предпочитал хрупких девушек, невысоких и не слишком объемистых в определенных местах, но сейчас уже не был уверен, что его вкусы со временем не поменяются. Оля отвернулась к зеркалу, собрала волосы, подняла наверх и закрепила заколкой. Пока Женя разглядывал ее длинные ноги, член предательски эрегировал, а в яйцах появилась знакомая ломящая тяжесть. Надо бы и ему кое-что закрепить на всякий случай, да хоть скотчем к ноге примотать! Он засунул руку в карман и попытался незаметно успокоить негнущийся стержень.

Закончив приготовления, Оля сходила на кухню и вернулась с тонким целлофановым пакетиком и шоколадкой. Она сразу установила правила: "Нельзя целоваться с сестрой в губы, это ведь почти инцест будет, так что придется воспользоваться целлофаном. Но мы ведь как-никак практикуемся, а не любимся, так что сойдет!" Женя не возражал. Стоя перед ней, он только сейчас обратил внимание на множество свежих засосов у нее на шее. Очевидно, что их оставил прошлой ночью этот противный Максим, а сегодня наверняка добавит еще парочку… Но, подождите, ведь утром их не было? Или были, просто он не заметил? Оля проследила за его взглядом, поняла, что он смотрит на засосы и почему-то смутилась. Женя не мог припомнить, случалось ли с ней подобное ранее. Она с самого детства была раскрепощенной, заводной и не знающей стыда — вся застенчивость почему-то досталась ему.

— Долго на меня пялиться будешь? Давай, мой принц, целуй уже свою принцессу! – Олька ехидно улыбнулась и собрала губки в гармошку.

Предоставив ему всю инициативу, Оля деловито откусила кусочек шоколадки и нетерпеливо ждала, постукивая ножкой и держа целлофан возле своих губ. Может, она задумала какую-то подлую шутку и сейчас просто прикалывается над ним? Не проверишь — не узнаешь. Женя все еще медлил, поскольку опасался случайно ткнуться в нее членом, который торчал как поднятый шлагбаум и ни в какую не желал успокаиваться. Продолжая стоять на безопасном расстоянии, он просто вытянул шею, пытаясь дотянуться до губ сестры. Первая попытка прошла неудачно: он стукнулся носом о ее нос. Оля вздохнула, подвинулась к нему ближе и сама поцеловала. Очень быстро и коротко, но целлофан все равно прилип к его губам. От волнения Женя почти ничего не ощутил, но при этом натянулся словно струна.

— Не хмурься так, вон морщины какие на лбу появились, прям как у похотливого старикашки! Улыбнись и расслабься, а то твоя подружка будет думать, что ты под прицелом с ней целуешься. Ты же не на экзамене, в самом деле! – Оля положила руки ему на плечи и встряхнула. – Вот так, уже лучше! Губы должны быть мягкими, рот слегка приоткрыт.

Ее губы всегда были мягкие и влажные, это даже через целлофановый пакет чувствовалось. От нее пахло чем-то фруктовым, видимо, гелем для душа или шампунем, а еще молочной шоколадкой. Кажется, Женя еще никогда не смотрел на нее так близко. Глаза у нее красивые, карие с золотистыми точками у зрачка, а взгляд — теплый. Второй поцелуй прошел уже лучше, а когда их губы соприкоснулись через целлофан в третий раз, он закрыл глаза и представил, что целует Алису. Хотя она гораздо ниже Оли, так что если им и суждено когда-нибудь поцеловаться, то ему, наверное, придется согнуться.

— Уже лучше! Только твои руки… Если не знаешь, куда их деть, то просто переплети с ней свои пальцы. Это очень интимно. Или положи на талию или плечи, да куда угодно! Но не держи по бокам — это лютый кринж, – Оля опять вздохнула, взяла Женю за руки и положила их себе на талию.

С Олей они были почти одного роста, поэтому сгибаться необходимости не было. Это явный плюс, зато негнущийся стояк, упирающийся ей в лобок, — очевидный минус. К счастью, сестра делала вид, что ничего не замечает. К новой попытке Женя уже вошел в раж, с удивлением поняв, что волнение куда-то улетело, хотя сердце колотилось на вылет, а щеки горели так, будто их подожгли изнутри. Кажется, уровень его уверенности в себе вырос на несколько баллов. Заметив, что Оля тоже раскраснелась, он незаметно переместил руки с талии на ягодицы.

— Тоже неплохо, – усмехнулась она. – Вижу, ты начинаешь усваивать идею. Если бы не целлофан, я научила бы тебя пользоваться языком, но для первого свидания это точно не нужно. Хотя…

Она скомкала пакетик, дотронулась до подбородка и, приоткрыв рот, слегка облизала языком его нижнюю губу, втянула в себя и даже прикусила зубами. Женя скорее по инерции, чем осознанно повторил ее действия и впервые в жизни познал настоящий поцелуй. Было так приятно, что внутри все задымилось, а в паху и вовсе разгорелся нешуточный пожар. Ему уже не хватало воздуха, но лучше, право слово, задохнуться, чем попытаться прервать такой поцелуй. Оля прижималась к нему все плотнее, Женя даже чувствовал, как ее мягкие сиськи впечатываются ему в грудь. А еще сестра незаметно, но ритмично поднималась и опускалась на носочках, тем самым невольно оказывая давления на член, сдвигая кожицу и оголяя головку. Если бы она вовремя не остановилась, он вполне мог опозориться по полной и кончить от этих незамысловатых трений прямо себе в трусы.

От такого жаркого поцелуя у Жени немного закружилась голова, и он присел на кровать. Оля опустилась рядом, посмотрев на него как-то иначе. Ее взгляд, обычно полный иронии или пренебрежения, теперь затуманился и стал почти ласковым. Да и улыбалась она непривычной для себя улыбкой, доброй и искренней. Сестра подвинулась к нему и предложила попробовать еще разок, чтобы закрепить пройденное и, не дождавшись ответа, обхватила рукой его затылок и впилась в губы. Может, ей просто очень нравится целоваться, поэтому она и устроила для него такую практику?

Несмотря на бурлящие эмоции, он не забыл урок про руки: одну положил ей на талию, притягивая к себе, а другую на коленку, на самый край яркого полосатого гольфа. На этот раз поцелуй получился еще более глубоким, сестра опять поводила языком по его губам, словно просясь внутрь, но он слишком растерялся от такого напора и не рискнул использовать в ответ свой язык. Когда они оторвались друг от друга, у Жени перед глазами все уже плыло. Сам от себя не ожидая такой прыти, он вдруг прикоснулся губами к ее шее, как раз в том месте, где виднелся свежий засос. Оля немного напряглась, но ничего не сказала, а Женя окончательно сдурел и повел руку от коленки к бедру. Кожа там была горячая и очень гладкая, прикосновения к ней вызывали волнующие ощущения во всем теле. "Не буду наглеть и остановлюсь, как только она попросит", – твердо решил он. А рука тем временем уже окончательно ушла под подол халата и дошла до трусов. Оля продолжала молчать, но при этом громко засопела и забросила одну ногу ему на колени.

— Можешь еще раз так сделать? – она не пояснила, что именно надо сделать, но Женя догадался сам.

Оля откинула голову назад, выгибая и подставляя шею для поцелуя. Ее карие глаза подернулись дымкой, дыхание стало частым. Они оба сильно вспотели: у него взмокла вся спина, пропитав насквозь футболку, а у сестры маленькие капельки пота стекали по лбу и вискам. Женя тяжело сглотнул, во рту было сухо, как в пустыне, и снова принялся целовать шею, продолжая шуровать под халатом. Правда, делать два дела одновременно ему было трудно, особенно когда рука окончательно легла на трусы. Нащупав через материал заветную девичью щель, он поводил пальцем по контуру слегка выпирающих половинок половых губ, которые, кажется, даже чуть разошлись, открывая вход в самое желанное место на свете. Ему очень хотелось засунуть палец внутрь, но мешали трусы, которые будто прилипли к киске и не хотели сдвигаться, и страх, что этим он пересечет запретную черту. Нельзя, надо сдержаться! Выше плотных валиков находилась твердая горошина. Осторожно прикоснувшись к ней, он легонько на нее надавил. Пашка говорил, что у его молоденькой соседки клитор от ласк стал просто огромным и он вбирал его в рот, сосал и даже зубами прикусывал. Девушке, мол, это так понравилось, что она кончила несколько раз подряд, прыснув ему своей смазкой прямо в лицо. Женя понимал, что приятель сильно преувеличивает, но все-таки надавил на горошину еще разок и поднял глаза, чтобы проверить реакцию. Оля охнула и слегка откинулась назад, оперевшись одной рукой на постель.

— Потереби его, – как-то глухо попросила она. – Или… или просто обведи по кругу.

Женя уже совсем не понимал, что происходит, но все-таки выполнил просьбу. Сначала покачал клитор из стороны в сторону, а потом начал обводить по кругу, будто это старинный телефон с наборным диском. Это тоже было очень приятно, но ему до ужаса хотелось снять эти чертовы трусики и сделать то, чего так желал Пашка — облизать Оленьку с головы до самых пяточек. Она сейчас была в такой прострации, что могла бы даже не заметить, что осталась без трусов, а для него это стало бы самым ярким событием в жизни. Женя почти решился, даже потянул пальцы к резинке, но тут сестра резко выпрямилась, ухватила его за запястье, прикладывая ладонь к киске, и принялась об нее тереться. Он даже не успел удивиться такому повороту, поскольку Оля тут же пустила в ход вторую руку. Каким-то невероятно выверенным движением залезла к нему штаны, чуть их спустила и сразу обхватила член. Женя только недоуменно булькнул, когда она принялась надрачивать его вздыбленную плоть, остервенело двигая кулаком с такой силой, словно намеревалась вырвать все с корнем.

А потом… Потом случилось все и сразу. Женя слишком перевозбудился, поэтому почти моментально пустил заряд своего семени куда-то в потолок. Оля прекратила тереться, напряглась, зажмурилась, глухо и протяжно застонала, задергалась и даже ухватилась за живот, который вздрагивал и колебался. В коридоре хлопнула дверь, говоря о том, что мама вернулась с работы. Это отложилось где-то на задворках его затуманенного мозга и тут же забылось. Женя все-таки не удержался и сдвинул в сторону полоску Олиных трусов, которые стали такими мокрыми, будто она только что в них искупалась. Затаив дыхание, он дотронулся до липких и подрагивающих половых губ, измазанных густой блестящей смазкой, прошел сквозь них и вставил указательный палец в ее глубины. Там было жарко, влажно и очень скользко. Как в парилке, решил Женя. Мышцы влагалища несколько раз сжали палец, и он почти физически ощутил ее удовольствие. В коридоре послышались шаги, Оля вздрогнула и вскочила так резко и быстро, что едва не сломала ему палец. Она успела поправить халат и смахнуть со щеки каплю спермы, которая как-то туда попала. Даже привстала, но тут же села обратно — под ней на одеяле было большое, очень заметное влажное пятно.

— Оль, ты тут? Что вы делаете? – мама, видимо, ничего подозрительного не заметила.

— Да просто болтаем! – Оля встала, незаметно сдвинув на свое место подушку, и поцеловала маму в щеку. – Я в душ! Сегодня Максим опять зайдет, ты приготовишь нам чего-нибудь вкусненькое?

— Я пиццу заказала, если хочешь что-то еще, то помоги овощи нарезать, – мама внимательно посмотрела на ее красные щеки и растрепанные волосы, но ничего не сказала.

Когда папа уезжал в командировку, мама всегда отдыхала от приготовления ужина и заказывала пиццу. Женя отметил это скорее машинально, в голове сейчас было пусто. Оля вышла немного пошатываясь, а мама продолжала стоять в дверях.

— Жень, – она зачем-то провела пальцем по своим губам, – помада!

— Ладно, – ответил он, вообще не понимая, к чему это сказал.

Когда дверь за ней закрылась, Женя посидел еще пару минут, а потом подошел к зеркалу и все понял. Губы были перемазаны помадой, даже на щеках были следы! Ну и дела! И как теперь ему все это объяснить и оправдаться?!