Семейные ценности. Часть 1

Привет, котятки, ранее публиковалась тут, потом перечитала свои рассказы и словив дозу испанского стыда всё потёрла, сейчас снова вернулась. Захотелось мне немного прописать своих персонажей и вдохнуть в них жизнь, по этому разделила рассказы на несколько частей, чтобы удобнее читалось. Не переживайте, порнушки здесь тоже будет и не мало (больше во 2 и следующих частях). Заранее благодарю за активность и оценку:3

Все персонажи выдуманы, рассказ не несёт в себе пропаганду чего-либо.

Солнце, пробиваясь сквозь тонкие занавески, поджаривало мою постель. Десять часов утра, суббота, никаких занятий, а с кухни в мой нос летел сладкий аромат блинчиков, который и заставил меня встать с кровати. Я потянулась, приоткрыла окно вдыхая декабрьский морозец, собрала свои длинные светло русые волосы в хвост и побежала на кухню к запаху блинов.

— Алёнка, уже проснулась? Я тут решила вас блинами побаловать, а через пол часа королевская ватрушка будет.

— Доброе утро, мамуль — крепко обняв я поцеловала её в щеку — какой на тебе красивый фартук. Мм … а запах … балдёёёж.

— Да, всего-то добавила в тесто немного корицы, папенька твой решил меня порадовать, смотри, тут даже подпись какого-то французского шеф повара, так что теперь я задаю стиль в этом доме — пуф — она щёлкнула меня по носу и захихикав толкнула бедром – давай налетай пока горячие.

Стянув с тарелки два блина облила их сгущёнкой и налив себе чай я села за стол, обсуждая с мамой сериал, мы не так давно обновили плазму и теперь всей семьёй в обнимку на кровати смотрели «Игру престолов». Да, выбор был не самым удачным для семейного просмотра, папа втянулся, да и мама тоже, только при каждой откровенной сцене я покраснев начинала разглядывать потолок, а мама пыталась найти пульт, чтобы перемотать.

Тяжёлым шагом великана, грузно вздыхая, заходит на кухню заспанный глава семьи. Молча обнимает маму, приветствует меня поднятием руки и тянется к холодильнику, за рассолом.

— Хао, вождь – ответила ему я таким же жестом.

— Опять болеешь? – мамин голос перешёл на недовольный.

— Мгм.

— Роберт, прекрати тут ходить, после твоего дыхания закусывать надо. Выпей свои таблетки, да ложись в кровать, я тебе сама всё принесу как приготовлю, не мешай мне на кухне, бесить начинаешь. Ты сам в конце концов виноват в своём состоянии, нечего столько пить. И чтобы в туалете больше не курил, все потолки мне своей желтизной покроешь!

— Ша, женщина, учить меня ещё в моём доме будешь — нарочито недовольным басом проговорил папа, чьи веки почти не раскрылись — имею право — пассивно агрессивное мамино "Как хочешь" заставило его немного замяться, маленькая манипуляторша, всегда знает как на него давить — ну ладно тебе, Светка, яж любя – он повторно обнимает маму и целует в затылок получая в ответ «Всё, уди отсюда».

Эх, милые бранятся — залюбовалась я. Хоть папа и повысил на неё голос, но была в их мелких ругачках какая-то искорка тепла что ли, за столько лет совместной жизни, они научились находить компромиссы.

Мы были самой обычной семьёй из низов среднего класса Москвы. Своя квартира, купленная в начале нулевых, две машины эконом класса и оба работающих родителя. Не шиковали, но и в нищету не уходили, всегда была возможность куда-нибудь съездить.

Мой папа был ведущим инженером на крупном госпредприятии и в последнюю неделю месяца у него был постоянный завал, работал до ночи, видясь с нами только за завтраком, но потом позволял себе вольность в бутылке хорошего коньяка, дабы сбавить свой стресс. Хоть маме это и не нравилось, но она понимала весь груз его ответственности и нервяка, поэтому, дальше мелких подколов, ворчания и подначивании друг друга дело обычно не заходило.

По телосложению папенька мой был рослый мужичина, здоровый как скала, настоящий русский богатырь с корнями из Сибири, ему бы ещё бороду и вылитый Добрыня Никитич с картины Васнецова. Хоть к своим сорока пяти уже проглядывался небольшой пивной живот, но при росте под два метра это не сильно заметно.

Мама же на фоне отца была малышкой, доходя ему еле как до груди со своими 158 сантиметрами. Она в свои тридцать четыре выглядела крайне хорошо, не заглянув в паспорт никто и не подумает об этих цифрах. Шелковистые, длинные огненно-рыжие волосы, ухоженная, бархатная, аристократическая бледная кожа, осиновая талия, накачанные ягодицы и чуть пухлые бёдра, ну прямо в самом соку, а всё благодаря постоянному спорту, правильному питанию, йоге и уходу за собой. В отличии от отца не так часто пьёт, но, если выпьет – становится невыносимой болтушкой.

Одним словом — идеальная супружеская пара, полное взаимопонимание, прекрасные люди, замечательные родители. Весёлый и вечно отмачивающий свои хохмы папка и мудрая, умная мама.

Я их очень люблю и ценю как золото, в отличии от тех сгустков биомассы, которые были моими биологическими предками. До осознанного возраста, я росла в, мягко говоря, неблагополучной семье, более прямо сказать — у наркоманов. Папаша, который сидел на игле и мать века, которая слезала с иглы только для того, чтобы перелезть на хуй очередного пришедшего в наш дом барыги или просто знакомого нарколыги, который делился дозой за перепих с этой убогой.

Заделали они меня случайно, скорее всего на очередном слёте малолетних наркош, потому что с детства помнила слова обдолбанной мамаши о том, что я «Блядская случайность и ошибка».

Жили, перебиваясь подачками своих родителей, устроив дома притон, ну и кажется наркопапаша с дружками занимался ночными налётами на прохожих, угрожая им пистолетом, который свободно лежал в гостиной. Кололись видимо чем-то дешёвым, от чего и были выпады агрессии. Не редко меня били во время своих трипов, поэтому с детства я помню эту привычку – видишь у мамаши шприц в руках – бегом прятаться под кровать, пока она не слетела с катушек.

В квартире всегда было сборище всяких отбросов общества и субкультурных фриков на разный лад. А знаете, чего в этом свинарнике никогда не было? Еды, воспитания, заботы и долбанной уборки. Кругом вечный срач, бычки от сигарет, пустые бутылки, шприцы и мусор от бич пакетов.

Из персонального ада меня спас случай, случившийся зимой. Происходил очередной слёт нарколыг, мамаша, словила паническую атаку и с криками зарезала отца словив бэдтрип, пока тот лежал как овощ под своими веществами и всё на моих глазах. Истеричные крики какой-то из наркош, которая выбежала в подъезд, дяди в масках с автоматами, злые крики, в общем и целом – удар топором по и так отшибленной детской психике. До сих пор помню заслезившиеся глаза, того усатого дядьки майора, что выносил рыдающую девочку на руках из этого гадюшника накрыв своим бушлатом. Зато я тогда впервые в жизни попробовала торт в отделении ПДН и услышала добрые слова от заплаканных взрослых.

Бабушки и дедушки почему-то меня не забрали. Целый год я провела в детском доме, тоже не лучшие условия, далеко не сказка, но хотя бы кормили. То, что вам рассказывали по ТВ в нулевые, про финансирования и благосостояния детдомов — полная чушь. Тут были настоящие законы джунглей, старшие гнобят младших, а старших гнобят нянечки. Всё это под вечно сквозящими старыми окнами, неудобными кроватями и прочими следами из 90ых типа протекающих потолков. Подростки, нюхающие клей и занимающиеся мелким воровством, были здесь обыденностью и местными авторитетами.

С учётом пережитого и местной фауны – я росла слегка ебанутым ребёнком. Милая белокурая девочка, с большими зелёными глазами и косичками, тихая паинька, но, если кто-то собирался меня вывести из себя – милый ангел превращался в самого Сатану. Когда старший задира забавы ради – надел мне на голову тарелку с кашей я вытерлась и вместо того, чтобы начать лить крокодильи слёзы – подошла к приборам и взяла вилку, даже не знаю, откуда у меня тогда нашлись такие силы, но вилка оказалась воткнута задире в ладонь, крики, вой, ремень и неделя одиночества в спец комнате, но после этого сверстники меня обходили стороной.

Мне было суждено остаться в гадюшнике №2, однако, удача решила сжалиться над несчастной. На новый год к нам пришёл дедушка мороз со снегурочкой. Потом дедушка мороз и снегурочка начали приходить каждую неделю, только уже без костюмов и персонально ко мне, я им понравилась и меня наконец-то забрали.

Вопреки всем моим подростковым дурным ожиданиям, я выросла адекватной девушкой, без психических отклонений, хоть и имела крепкий ожог от детской травмы. Из-за того, что первые полгода я была очень замкнутой и почти не разговаривала с приёмной семьёй, меня водили к частному психо терапевту, психологам и специальным преподавателям, которые постепенно вернули мне шанс на социализацию.

Они всегда меня берегли и сдували с меня пылинки, даже когда были финансовые трудности, папа был готов расшибиться в лепёшку, чтобы я ни в чём не нуждалась, оплачивал курсы, увлечения и почти любые прихоти подрабатывая бомбилой после тяжёлого рабочего дня, лишь бы у дочки всё было. Ну и самое главное, любящие дед мороз и снегурочка подарили мне семейное счастье, тепло и любовь, они не были мне приёмными, они были моей семьёй. Всего через год я начала называть их мамой и папой, сначала делала это скорее, как благодарность, а потом и сама привыкла.

Я хорошо окончила школу, благодаря матери, преподавателю в университете, хоть я и пошла учиться в другом направлении, но к школьным экзаменам мама меня подготовила на ура. С самого детства она тратила кучу времени ради моих знаний. Была для меня примером умной, образованной женщины и моральным ориентиром. Благодаря ей, я полюбила литературу и классическую музыку, идеальная мама, нравственная, эрудированная, воспитанная, полный антипод биологической. Хоть иногда она и могла вспыхнуть, особенно когда я ещё была маленькой, у неё бывали нервные срывы, но всё позади.

Правда у мамы был какой-то бзик в плане отношений, вечное насаждение целомудрия. Каждый понравившийся мне парень отметался ею, да ещё и лёгкое помешательство касаемо половых связей, до восемнадцати лет постоянные походы к гинекологу для проверки невинности. Это меня конкретно подбешивало и в день своего совершеннолетия, под предлогом прогулки с подружками, поехала к своему молодому человеку, которого тщательно скрывала от матери и наконец-то лишилась девственности, даже не ради него или себя, а скорее назло ей. Нет, я не была на неё в обиде, просто полагала, что всё это из-за воспитания моей крайне религиозной бабушки, которая растила своих детей в ежовых рукавицах, вот и ей часть перепала.

Самый эпик был, когда она во время совместной готовки со мной услышала, как я напеваю «I Kissed a Girl». Очень долгая промывка о том, что однополая любовь — это аморально и ни к чему хорошему не приведёт, а я пыталась её убедить, что просто понравился мотив песни.

Вопреки всему моему черному бэкграунду – к восемнадцати годам у меня были хорошие друзья, на родительской стенке висели мои награды, медали и дипломы, я окончила школу почти отличницей с двумя четвёрками и успела побывать в нескольких странах и в десятке детских лагерей. А если бы не родители, скорее всего детдом и по накатанной вслед за биопредками, за что я была бесконечно благодарна этим людям.

***

Наступил очередной канун нового, 2017 года. Целый день с мамулькой на кухне, режем салаты, смотрим Иронию судьбы, подкалываем друг друга, суетимся, бегаем по магазинам, докупая недокупленное. Днём поздравили бабушку со стороны мамы по видеосвязи и созвали всех близких и друзей. Папа, как всегда, в последний момент купил ёлку, нарядился в потёртый годами костюм деда мороза и играл на гитаре песни из советских фильмов, что уже было традицией нашей семьи. Встретили куранты шумно звеня бокалами, пускали на улице салюты и слепили огромного снеговика. Даже во взрослом возрасте, атмосфера праздничного уюта и тепла была сохранена.

Время два часа ночи, родные и друзья разошлись по домам и только мамина сестра, тётя Ира осталась у нас, т.к. приехала к нам из Питера. Приезжала она стабильно — раза три четыре в год. Она была душой компании и детской подругой моей маман. К своим тридцати годам объездила, наверное, все страны мира, т.к. была журналисткой и работала в National Geographic. Ну и что касается внешности – женщина отпад, чуть выше моей мамули, стройная, вечно молодая, всегда подтянутая, никаких признаков животика, лёгкий загар, накачанные ягодицы, крашенный платиновый блонд и каре, а из-под платья проглядывалась татуировка сакуры на бедре, тусовщица и заводила с прошлым классической девушки неформалки из нулевых.

Тётя всегда была званным гостем в нашем доме и сколько себя помню, после каждой поездки она обязательно заезжала к нам с кучей сувениров, на холодильнике не было места, куда можно было бы влепить новый магнитик. Мама к каждому её приезду готовила целый стол и всегда была на взводе, не отлипала от зеркала и обязательно ходила в салон, видимо соревновалась с ней, кто красивее и как только мы посидим все вместе, после девяти вечера меня гнали спать, мол взрослые разговоры и шумят под старпёрскую музыку, аля «дискотека 80х» до утра, на полную громкость, даже соседи жаловались, но мама потом была в очень хорошем настроении и задабривала их занося пироги в качестве извинений. Так и в этот раз, дотанцевав с мамой очередной дуэт, она подошла ко мне и крепко обняла.

— Эх, Алёка, такая взрослая уже, помню как ты на коленках у меня сидела, совсем малявкой, а теперь такая роскошная девушка, нас с мамой переросла, ноги от ушей, попа топ модели – она в шутку шлёпнула меня по жопе – начинаю чувствовать себя старой бабкой на твоём фоне. Мальчик то уже есть? Или может ты по девочкам – сказала она своим классически игривым тоном, обдавая меня перегаром.

— Ну так, пара очередей возле двери и тех и этих, драку устраивают – поддержала я.

— Ирка, кыш, не порть мне ребёнка своим распутством – засмеялась с кресла мама, тоже явно поддатая, а папа наполнял ей очередной бокал шампанского.

— Ой, тоже мне, ворчливая бабка. Это для тебя она ребёнок, а я вот вижу уже половозрелую девушку. Лёнь ты скоро стоя уснёшь, иди-ка ты спать, мы с мамой досмотрим концерт и всё сами уберём, вижу что забегалась ты сегодня, я потом к тебе лягу, не хочу твоих стеснять, у тебя кровать то большая — сказала тётя Ира. Да, спать и правда хотелось, встали мы с первыми лучами и весь день готовились к приёму гостей, а глаза уже слипались — всё, с новым годом – она чмокнула меня в щёку и выпроводила, закрыв дверь в гостиную на ключ.

Я надела свою пижаму, укуталась в одеяло слушая через стену Аббу, воткнула наушники и под чарами шампанского ушла в сон.

Проснулась от сухости в горле, на часах половина четвертого, салюты за окном уже поутихли. Голова не 6олела, телевизора уже не 6ыло слышно, видимо заснули. Так не хотелось вставать, но меня замучила сухость в горле. Я крайне аккуратно, на носочках пошла в сторону кухни, открыв двери которой, я увидела странную, как 6ы это назвать — наверное полную хрень.

Видимо алкоголь ударил по голове и начались какие-то странные фантазии — моя мама одетая в мои длинные черные гольфы и в подаренном папой новом фартуке тихо мычала в кляп и подпрыгивала на голой тёте, на бёдрах которой были ремешки, а её руки сжимали мамину грудь.

Машинально наливаю воду в стакан, туповатый сон, видимо из-за гормонов мозг проецирует 6ольные фантазии. Может и не стоило отшивать своего бывшего, с которым мы не так давно поссорились. Все так же с полузакрытыми глазами я уже разворачиваюсь к двери, как резкая боль от силы тысячи солнц пронзает мою ногу.

Удар по мизинчику 6ыл таким сильным, что вся сонливость слетела сама со6ой — в голове я сама се6е науськивала — «Тихо, не кричи, ты раз6yдишь маму с папой» — «мама» — «MАMА» я поворачиваюсь, она сидела закрыв руками оголённую грудь возле тёти, а на лобке Иры был прикреплённый к ремешкам розовый член, с глазами полными ужаса мама смотрела на меня, явно боясь сказать хоть слово. На лице Иры была лишь растерянная улыбка.

Просто немая сцена длинною в минуту. В такие моменты вряд ли можно найти подходящие слова. Мой мир рухнул. Мать трахалась со своей сестрой, а в углу на кресле сидел с зажжённой сигарой и телефоном в руках отец. Он и прервал молчание:

— Кажется нас ждёт очень непростой разговор.

Я всё же нашла в себе силы молча развернуться и y6ежать к се6е. 3акрыла дверь на замок и уткнувшись в подушку начала плакать, 6лять, это какой-то пиздец, это никак не описать, это ни*yя не норма.

Мои родители, которые всю жизнь 6ыли для меня примером, особенно мать, которая была для меня моральной иконой, оказалась ебучей лицемерной лесбиянкой, которую трахает её же сестра, а примерный папаша – извращенцем куколдом, который на всё это смотрит. Столько раз она отгоняла мальчиков, которые за мной ухаживали. Блять, да я же сама себя винила в том, что это я ненормальная, а тут на тебе.

— Какой же это пиздец — так я и прорыдала до 6 утра, пока сон меня не сморил.

Проснулась я от лёгкого постукивания в дверь.

—Солнышко, те6е надо покушать и.… — она замолчала, 6ыло слышно, что выдавливает из се6я эти слова с огромным трудом — нам нужно поговорить – я её игнорировала, не могу и не хочу с ней говорить после увиденного. Одна мысль общения с ней вызывала рвотные позывы. Вряд ли я воо6ще когда-ни6yдь смогу смотреть ей в глаза, я испытывала неописуемый шок и стыд от всего увиденного. Простояв за дверью ещё минут 15, мама ушла.

Весь день я пролежала в своей комнате, проматывая в голове увиденное, мой мини мирок с розовыми единорогами 6ыл уничтожен. Видимо это сyдь6а, жить с асоциальными людьми. Меня полностью поглотила апатия, я 6yквально за6илась в угол с мыслью "Это всё не правда, такого не может 6ыть".

Все новогодние каникулы прошли следующим о6разом — утром мне 6ара6анили в дверь, пытаясь меня вытащить на свет 6ожий, а когда слышала, что они выходят из квартиры гулять по городу – я 6рела на кухню и в туалет. От еды, которую ОНА готовила, у меня подступала тошнота и чувство омерзения, ела только то, что приготовлю себе сама.

На третий день решила, что как только заканчиваются каникулы я сваливаю из дома, не знаю, где буду жить, может сойдусь с бывшим на время, съеду к нему, потом попробую податься на общагу, только бы не в этом борделе извратов.

На шестой день в образе тени, когда услышала закрывшуюся входную дверь и пошла себе готовить, на кухню зашёл отец, который, как оказалось не ушёл. Я положила только взятую сковородку на место и поспешила обойти его, но проскочить не получилось, здоровые ручища поймали меня и прижали к себе, от него сильно пахло, опять напился.

— Нужно поговорить, пока ты себе не навредила — хватка у него была крепкая, как капкан, мои укусы и царапания тоже никак на ситуацию не влияли — просто сядь за стол — мягким и тёплым голосом пробасил он, выхода всё равно не было, пришлось послушаться.

Он достал бутылку виски из холодильника и поставил на стол две рюмки в которые его разлил залпом выпив, я последовала его примеру, горло обожгло.

— То, что ты тогда увидела — это моя вина.. — было видно, как тяжело ему это даётся — твоя мама — самая прекрасная женщина на свете — он налил ещё по одной — понимаешь, в жизни женщины должен быть ну мхм — очень тяжело выдавливается мысль, он в принципе никогда не говорил со мной об этом, половое воспитание лежало на маме, а для него я всегда оставалась его маленькой девочкой и лет до сорока ей и останусь — должен быть … ну ты сама знаешь. До того, как мы тебя забрали – у меня был рак, после которого я не могу — великан морально съёжился до уровня табуретки, из его глаз текли слёзы, ни разу в жизни я не видела его таким.

Так тяжко видеть, когда человек, который вытащил тебя из ада и построил фундамент для твоего будущего, мучается перед тобой в слезах. Я встала и молча обняла его. Мы долго так стояли, пока я не сделала первый шаг.

— Хорошо, пап, всё будет хорошо, я не обижаюсь на тебя, ты ни в чём не виноват.

— Ты мой ангел … поговори пожалуйста с мамой, она места себе не находит.

— Обещаю, мы с ней обязательно поговорим и померимся.

Он хотел ещё что-то сказать, но не смог себя пересилить, по итогу собрался, встал и вышел в их с мамой спальню.

Мда, такую кашу из мыслей я не видала в своей голове. Я просто сидела и пялилась в стену, а на улице смеркалось, так и просидела, пока не услышала, как мама вернулась.

— Алён, только не убегай— она сложила пальто на кухонный уголок и села рядом, я не двинулась с места – ты как, лучше себя чувствуешь?

— Сойдёт.

— Мы специально уходили, чтобы ты хоть ненадолго вылезала из своей обители – попытка разрядить обстановку, но не особо удачная.

— …

— Я, честно говоря, давно думала, как будет проходить подобный разговор с тобой и морально к нему готовилась, хотя это всё равно для меня очень тяжело. Планировала даже признаться, когда тебе будет хотя бы двадцать – двадцать пять.

— …

— Понимаешь, то, что мы делали с Ириной… — она запнулась, пытаясь подобрать нужные слова — это было очень для меня нужным.

— Бешенство твоей матки довело тебя до психоза, и ты решила голой попрыгать на своей сестре? — она проглотила эту язву, молча налив себе полную рюмку оставшегося на столе виски.

— Алён, выслушай меня пожалуйста … мх … я очень не хотела, чтобы ты об этом узнала. По крайней мере не так, как это вышло по итогу.

— Сидя на хуе? – этими словами, я словно отвесила этой лицемерке хорошую пощёчину.

— Алён, ну не ёрничай, пожалуйста и не матерись. Ты же видишь, как мне тяжело даётся этот разговор, не дави ты так на меня.

— Какая же ты жертва, мамуль, вся такая несчастная, особенно пуская слюнки с кляпом во рту, ага, мать блять года – мама пропустила подколы обиженного ребёнка мимо ушей.

— Ты же уже взрослая и сама должна понимать, что человеку нужен человек.

— То есть папы тебе не хватало, и ты решила залезть на родную сестру? Да ты просто ебанутая, ты это понимаешь?

— Ой, вот честно, хотела с тобой по-взрослому поговорить, а ты сразу в штыки – налила и выпила вторую рюмку – слушай, если тебе всё это стало противным, и ты возможно меня призираешь или ненавидишь – я пойму. Если хочешь, мы с папой снимем тебе отдельное жильё, подумаешь там, если захочешь – вернёшься к нам обратно или продолжишь там жить, а то я же для тебя теперь враг народа – тот самый голос, словно вот-вот заплачет, манипуляторша блин, в этот момент мне стало её жалко, мама была явно подавленной из-за моего напора, но её слезливый голос всегда был для меня непробиваемым барьером, возможно, я и правда слегка перегнула палку.

— Что заставило тебя пойти на такую тропу? Ты же всегда была такой высокоморальной, всегда учила меня быть «Леди блять», все эти нравоучения лишь пустой звук? Сама вечно контролировала, с какими мальчиками я общаюсь, а параллельно с сестрой еблась, тебе не кажется, что это малость лицемерно?

— Не матерись передо мной … – какой бы Армагеддон не происходил, но мат с моей стороны был всегда под строгим запретом – папа уже написал мне, что рассказал тебе про рак и … понимаешь, он просто жить не мог, я никогда его таким не видела, просто сам себя хоронил, а потом я его начала вытаскивать, антидепрессанты, психотерапевты …

— Мам, ну не прячься ты за папу, у тебя своя голова на плечах, зачем ты столько лицемерила и жила в двух шкурах? Сама про ценности семьи мне заливаешь и при этом с бабами ебёшься.

— … У всех у нас есть потребности. Целый год без секса, а я молодая, чуть старше тебя, я тоже человек. Он стал замечать, как я стервенею не по своей воле, я была крайне нервной и раздражительной, но у нас в семье принято обсуждать и решать проблемы вместе.

*тяжело вздыхая заливает в себя ещё рюмку, поморщилась и закусила лимоном*

— Уфф … крепкое такое. Твой отец сам сам предложил, что нужно как-то разряжаться, хоть для него это и было трудно, однако, впускать домой, а уж тем более к своей супруге других мужчин было ему непосильно. В конечном итоге предложил попробовать девушку, как альтернативу, конечно, я пробовала всякие… ну знаешь, игрушки там, но это ведь не то, в сексе нужен партнёр, эмоции, понимаешь? Я пробовала искать компромисс, но твой папа очень стеснялся, да и мне было неприятно. — на её щеках был розовый румянец, зная свою маму, могу сказать, что она уже пьяна, что не помешало ей выпить ещё рюмку.

— Да, папа уже говорил и про … про рак тоже говорил и про твои «потребности» – я продемонстрировала кавычки пальцами – ну и как же ты нашла свой компромисс или только с тётей Ирой?

—Нет, Ира была уже чуть позже. Мы долго сидели на форумах, в поиске девушки, я сама до жути этого боялась, но переступила себя, так как понимала, что такая жизнь доведёт меня до ручки. Когда кандидатура нашлась, и мы договорились о встрече у неё — мама заулыбалась и ещё больше покраснела — в общем всё тогда наладилось.

— А что было с ней? — я всё же почувствовала расслабление, после выпитого виски и разговора с родными, а что самое интересное, поймала себя на мысли, какая мама красивая, её рыжие волосы, её большие, голубые глаза, как качается её грудь при глубоких вздохах. А потом в голове визуализировалась картина, как она молоденькая встаёт на цыпочки, чтобы поцеловаться с этой «Кандидатурой».

— Нет, Алён, я не обязана тебе это рассказывать и не буду.

— Ну же, мам, если сказала А говори Б.

— Я пришла за сексом, я его получила, сняла всё на камеру, как просил твой папа, до сих пор кассета где-то лежит — ик, ой, крепкая бурда, ну и встречалась с этой девушкой пару лет.

— Ты чо ещё и снимала, серьёзно? — моя хоть и продвинутая, но довольно консервативных взглядов (видимо только передо мной консервативная) мать просто срывала все шаблоны.

— Это была просьба твоего отца, так как он не мог присутствовать лично, по условиям той дамы.

— То есть, ты все эти годы была лесбой?

— Лесбой? Боже мой, дочка, ты меня убиваешь, я всегда любила и буду любить только двух человек — это твоего папу и тебя. Не сравнивай секс и любовь.

— А тётя Ира? Это же вообще инцест.

— А, ну да, можешь не причитать, я сама себе уже моральную трёпку устроила. Я тогда осталась совсем одна, а тут Ира приехала из Нидерландов, ну и я под бутылочку поплакалась ей, она и воспользовалась моментом.

— И давно вы так с ней?

— Ну достаточно. Понимаешь, мы пытались максимально прятать этот секрет от тебя, дабы не сломать твою психику, отправляли тебя в лагерь, отпрашивалась с работы, пока ты на учёбе или ночуешь у подруг – мама даже чуть заулыбалась, впадая в воспоминания.

— Ааа, громкая музыка и это вечное «Алёна, пора спать» – я изобразила тётин голос – на этот раз что-то пошло не так, верно?

— В этот раз я была пьяна, твой папа был пьян, думали, что ты спишь, мы допустили ошибку, мы потеряли страх из-за своей самоуверенности. Ну и вышло то, что вышло.

— Для чего папа вообще на это смотрит?

— Говорит, что получает моральное удовольствие, когда видит меня такой счастливой, в этот раз вот чулочки у тебя стырила, его хотела порадовать.

— Мда, ну и семейка у нас, Адамсы отдыхают.

— Да, видимо ты у нас одна адекватная осталась – мама подсела ко мне и осторожно, боясь спугнуть, приобняв прижалась. У неё были очень клёвые духи, лёгкий фруктовый запах нежности и тепла, я почувствовала наплыв комфорта и расслабленности – поверь мне, моя хорошая, ты последний человек, который должен был узнать о моей слабости, я всегда пыталась тебя уберечь от этого. Видимо по этому и была слишком строга к твоим парням и прочему.

— И что мы теперь делать будем?

— С чем?

— Ну со всем вот этим, ты продолжишь от меня шухериться и спать с тётей?

— Ну, дорогая, мы что-нибудь придумаем, чтобы не доставлять тебе дискомфорт. Отели и гостиницы ещё никто не отменял, но и ты всё-таки взрослая девочка уже, сама должна понимать.

— Хорошо, хотя бы ваши громкие концерты 80х прекратятся, а то и я себя взрослой тёткой чувствовать начинаю, только громко не кричи там.

— В следующий раз поставлю дискотеку нулевых, пусть соседи оценят – мы засмеялись в унисон – ладно, солнышко, пойду я спать, завтра уже на работу, каникулы закончились, да и наболтала я тебе явно больше, чем хотелось, надеюсь ты примешь меня такой, какая я есть, для меня это очень важно – она поцеловала меня в лоб, оставив переваривать услышанное в одиночестве.

Всё это было так странно. Но разговор по душам и правда помог, первый раз за все эти дни января я легла спать сытой и с покоем на душе.

***

Два лёгких стука в дверь, мама молча проходит в мою комнату и движениями кошки садиться на меня сверху распахнув халат, демонстрируя полностью обнажённое тело.

— Мам? – только и смогла произнести я, чувствуя сухость в горле.

— Тсс – прошипела она, подставив к губам пальчик – папу разбудишь.

Не дав мне возразить, она закрывает мой рот горячим поцелуем прижимаясь своими твёрдыми сосками к моей груди. Моргнув лишь на мгновение и открыв глаза вижу, что она прикрепила ко мне тот самый розовый дилдо и начала плавно двигаться, параллельно проникая в меня своими пальцами.

— Алёна …

— Да … мхм..

— Алёна … – её интонация поменялась, в ней не было страсти, думая, что она намекала на какую-то инициативу с моей стороны, я поднимаюсь и начинаю ласкать ей грудь и второй рукой глажу спину, а её пальчики активно работают во мне.

Ещё пара мгновений и чуть вскрикнув я прихожу к оргазму.