Семейные ценности. Часть 1

Мы с моей молодой женой каждое лето ездим в гости к родителям. А чего жариться в городе? У них большой частный дом в паре десятков километров от нас. Территория приличная. Это раньше они грядками её засевали, а теперь отец разбил там сад, сделал бассейн, построил сауну. Как он говорит, решили пожить, как белые люди на старости лет. От других частенько слышу, что не любят жёны у свёкра со свекровью гостить, а моя летом наоборот выходных ждёт, чтобы откиснуть у бассейна под солнышком.

Это стало настолько привычным делом, что обычно мы уже даже не предупреждаем, что собираемся в гости. Набираем съестных подарков и едем, если погода не подводит, на все выходные, чтобы совместно с родителями и оприходовать их там же. Родители никогда не упрекали. Всегда рады, когда сынок с невесткой навещают. Даже наоборот лучшие куски моей милой подкладывают – откормить пытаются. Но не в коня корм – мелковатая она у меня, хотя вроде все причитающиеся женскому организму выпуклости вполне себе отъела.

Вот и в этот раз. Глянули на погоду – погода шепчет «Наливай да пей» и рванули ещё с вечера четверга, чтобы больше этой самой погоды захватить. Приезжаем – а там пир горой. Отец друзей собрал своих. Причём кто откуда, с некоторыми, говорит, уже лет по десять не виделись.

Дядь Мавея я и не видел ни разу – здоровый бугай выше меня ростом был сержантом, когда батя в армии служил. Смолоду дружили, говорит, крепко, а потом жизнь раскидала. А дядя Дима наоборот частый гость. Они с отцом крутились вместе по бизнесу, поэтому с детства помню этого мужичка с хитрыми глазами и не закрывающимся ртом. Тот ещё балагур, на любую ситуацию прибаутка припасена. Хотя сейчас пузико появилось и седины добавилось. Ну и ещё один. Наверное, самый возрастной. Он говорит меня хорошо помнит, а вот я его не особо. Отец сказал, что руки у Олега золотые – мастер по строительству, каких нет. Дядя Дима тут же пошутил, что, если б только руками работал, вообще б цены ему не было, но вечно он пытается и другими конечностями заказчиков порадовать, потому и ни на одной работе задержаться не может.

— Да это когда было? Одной ногой в могиле, а всё вспоминаете. Я и забыл уже как у женского полу чего устроено, – обиженно отозвался Олег.

Он и правда был полностью седым и выглядел лет на десять старше отца. То ли тяжелая работа тому виной, то ли и правда был чувствительно старше остальных.

— Ну не знаю кто как, а я «умный, красивый, в меру упитанный, мужчина в полном расцвете сил», – спародировал Карлсона дядя Дима, и подмигнул моей Кате.

Супруга покраснела, а отец тут же решил приструнить выпившего друга. Правда и сам он был далеко не трезв вот и вышло грубовато:

— Ты зенки-то не бросай. Невестка это моя. На чужой лобок, как говорится, не разевай роток.

— Да я ж разве? Да ни в жисть, – сдал назад дядя Дима и кивнул на меня, – Куда нам с молодыми тягаться?

Вот только тут разговор выпивших друзей вильнул в другую сторону, и они ожесточенно принялись доказывать друг другу, что молодые ничего делать не умеют. То ли дело они – старая гвардия. И хоть нигде больше не упоминались женщины, но похоже моя Катя приняла этот спор на свой счёт, и чтобы не слушать их трёп ушла прогуляться по саду. Стояла уже прохлада позднего летнего вечера и пройтись после жаркого дня было очень даже приятно.

Спать нас положили на раскладном диване в проходной комнате. Обычное наше место уже было занято, и мы не стали качать права, требуя освободить комнату. Зная, что родители довольно часто встают среди ночи, я не поддавался на провокации супруги. Как-то не хотелось, чтобы в разгар процесса в комнате оказался кто-то из гостей или родителей. Даже не знаю, что хуже. Хотя Катюша смывшая усталость дня в бассейне и благоухающая чистотой и выпитым вином, явно была не прочь пошалить. Я тоже был не трезв, но соображал, что размякшая от вина и ласк супруга не сможет заниматься этим тихо и перебудит весь дом. В общем постарался не реагировать на её поглаживания и провокационные заявления, как на неё поглядывали отцовские друзья.

— Ой, да они старики уже, – отмахнулся я.

— Ну не знаю, – протянула Катюшка, – Я, когда купалась, на меня дядь Матвей смотрел. Взгляд такой был, как будто и не старый совсем.

— Только смотреть им и осталось, – попытался успокоить я прежде всего себя.

Тоненький сарафан, в который была вечером одета супруга совсем не скрывал изгибов молодого тела. И хоть нижнее бельё оставляло взглядам только фантазировать, но и я заметил какими глазами провожают старики мою юную супругу. И это тоже вызывало определенный настрой.

Состояние это было не новым. Впервые я ощутил намёк на это странное чувство, когда с женой были ещё даже не женаты. Мы шли по рынку, когда меня толкнула, идущая позади жена, и кинула куда-то в толпу «Козёл». Я даже не понял, что произошло. Потом увидел ржущую троицу амбалов уходящую от нас сквозь рыночную толчею, хоть и не связал в тот момент этих событий. Позже уже, дома, стесняющаяся и краснеющая жена рассказала мне, что один из них схватил её за зад. А когда она попыталась оттолкнуть его руку, другой шлёпнул по второй булочке, и самодовольные уроды с гоготом ушли по своим делам.

Меня охватила какая-то бессильная ярость. Хотелось одновременно, чтобы я оказался там. Броситься на них с кулаками и не думая о последствиях. Но обидчиков жены рядом не было. Чем больше я раздумывал над этой ситуацией, тем больше понимал, что и повторись она, вряд ли что-то смог бы изменить. И эта копящаяся ярость всё не находила никакого выхода, заставляя подрагивать руки и сковывая мышцы. Но самым большим открытием для меня стало то, что в этом состоянии секс с Катей оказался просто потрясающим. Как будто прорвало какую-то внутреннюю плотину, и вся накопленная злость на мужиков невероятным образом трансформировалась в сексуальную энергию. Чуть позже я стал уже целенаправленно искать подобные ситуации. Чаще просто ловил голодные взгляды самцов на жену, но это было лёгкой версией. А иногда в ночных клубах оставлял её на танцполе одну, а сам глядел со стороны, как мужики, как будто бы невзначай трутся, а некоторые даже тянут к ней потные ручонки. К тому времени я уже знал о своей особенности. Не бросался в драку, а вёз любимую домой и там уже выплёскивал всю накопившуюся энергию в сексе. Ну, а позже поведал и жене об этом. Впрочем, она была не дурой, к тому времени и сама уже догадывалась, а я лишь подтвердил.

Вот и сейчас моя Катюшка подначивала меня, чтобы получить свою порцию наслаждения, на которую уже настроилась:

— Пошли в сад, – не выдержал я.

Катя, как кошка грациозно выскользнула из-под простынки, стянула трусики и осталась в длинной тонкой сорочке. У себя дома и она была бы лишней – мы спали голыми, но в родительском доме приходилось соблюдать приличия. Покачивая бёдрами, она пошла впереди, зная, какой вид сейчас открывается мне. Жопка моей супруги – отдельный вид искусства. Чётко очерченная и упругая она прилично выдавалась назад. Из-за этого, постоянно собирала на себе мужские взгляды. И не важно, было это платье или тугие джинсы. Эти перекатывающиеся шары просто не могли не приковывать внимания. Ну а сейчас, в сумраке дома, чуть прикрытые, смотрелись просто волшебно.

Забравшись по тропинке почти в середину сада, я облокотил любимую о яблоню и, накинув подол сорочки на спину, помял упругие булки и встал на колени, чтобы язычком подготовить её к проникновению. Только приступил:

— Тоже подышать вышли? – раздалось чуть смущённое совсем рядом.

С темнеющего садового кресла совсем рядом с нами поднялась высокая фигура.

– Дядь Матвей, – догадался я, стоя на коленях продолжая держать в руках голые булки супруги.

— Ну Вить! – жена выпрямилась и пыталась прикрыть голую попку ночнушкой, но мои руки не давали ей этого сделать.

— Ой! – я убрал руки и порывисто встал, – Да! Жарко! – сказал первое, что пришло в голову.

— Ага! Вот и мне тоже захотелось воздухом подышать, да звуки ночные послушать. Люблю я это дело. Но поздно уже. Пойду, – и высокая фигура исчезла в темноте.

— Пошли в сад, пошли в сад! – сорвалась на меня Катя, – Смотри луна какая, он меня, наверное, всю рассмотрел.

— Да нет. Сиськи же не было видно, – попытался я успокоить её.

— Тебе этого мало? Ещё и сиськи надо? Ещё б ляжки раздвинул перед ним, – шепот жены струился ядом.

— Ну Кать, не злись. Я же не знал.

— Пошли спать, – отрезала она.

Катя не проронила больше ни слова, ни пока мы возвращались, ни, когда начали устраиваться на кровати. Я понимал свою жену. Не то, чтобы она была нимфоманкой, но если возбуждалась, то дико бесилась, если не получалось заняться сексом. До неё я был уверен, что женский оргазм дело очень непростое и нечастое, поэтому и обманывают женщины нас, легковерных своими имитациями, чтобы не комплексовали. Катя же в этом смысле была похожа на мужика. Довольно быстро возбуждалась, иногда даже сама не понимала, что именно её завело. И если долго не получалось кончить, становилась нервной и раздражительной. Оргазм тоже протекал ярко – вздрагивала всем телом, вскрикивала и из сокращающегося влагалища обильно текло. Это очень смущало её в начале наших отношений и не меньше подстёгивало моё эго. Будет неправдой сказать, что я был единственным добытчиком её оргазмов. Бывало и я кончал раньше или желание накрывало её, когда меня рядом не было. В общем лейка душа и пальчики делили со мною право получить оргазм моей милой. Впрочем, не чурались мы и оральных ласк, хотя Катя призналась, что мой язык не дотягивает по яркости ощущений до бьющей струи воды.

Вот и сейчас решил попытаться поднять ей настроение языком. Я успел удивиться обильности любовного сока, собравшегося на губках, когда жена нетерпеливо сдвинула ножки и прогнала меня:

— Спи давай. Завтра. Лучше уж никак, вместо как-нибудь, – вставила она присказку дяди Димы, подслушанную за столом. И мы под храп раздающийся из другой комнаты уснули.

Просыпался я с трудом. Поднял голову. Рядом посапывала любимая. Тихонько, чтобы не разбудить, встал с дивана. Похоже по сне я стянул большую часть простыни на себя и теперь её попка смотрела на меня. Ночнушка тоже сбилась. Чуть нагнувшись можно было заглянуть под неё и увидеть розовые губки, уходящие куда-то в глубину. В одном месте они слегка выпячивались, я знал, что стоит прижаться членом к этому месту, как они разойдутся в стороны и откроют зев во влажную глубину моей принцессы.

Член от этих мыслей вздрогнул и в этот момент я вдруг осознал, что мы не дома и здесь её голую попку мог увидеть любой проснувшийся раньше. Я оглянулся по сторонам и спрятал любимую попочку от случайных взоров под простынёй.

Всё ещё надеясь, что проснулся первым, вышел во двор. Вся троица отцовских друзей сидела у бассейна и что-то обсуждала. Увидев меня, они замолчали. Первым пришел в себя дядя Дима:

— О! Витёк проснулся. Похмелишься?

Я сел рядом с ними и принял бутылку пива. Судя по тому, что прерванный разговор не возобновился, тема касалась нас.

– Он же видел, как я вылизывать жену собирался, – вспомнил я, глядя на изучающее лицо старого вояки, – Интересно, а как давно это стало нормой?

Вспомнил, что в преступном сообществе этот вид секса считается унизительным. Интересно, а среди военных? А может вообще у того поколения такое не практиковали? И что они теперь про меня подумают? Чем больше я сомневался, тем больше метались мои мысли. А уж после того, как и остальные с каким-то то ли интересом, то ли сочувствием посмотрели на меня и вовсе почувствовал себя под их взглядами каким-то неполноценным.

— Всё нормально? – участливо спросил дядя Матвей.

— А, где папа? – вопросом на вопрос ответил я и тут же снова запаниковал:

– Почему я спросил про папу? Они подумают, что за папкой спрятаться решил? А что значит «нормально». Он про то, что произошло вчера в саду спрашивает? Или интересуется всё ли у нас с Катей нормально? Точно! Он думает, раз я языком жену ублажаю, значит у меня с членом проблемы. Нужно как-то им дать понять, что трахаемся с ней, чтобы не думали.

— Пойду посмотрю, что-то и правда долго спит, – сказал, вставая дядя Дима, и обратился к Матвею, видимо продолжая ранее начатый разговор, – Ну так чего, Иваныч, ты за?

— А давай, чё нет-та? – ответил тот вставая.

Я уже было подумал, что собирается вместе с ним идти будить отца, но тот широко улыбнулся мне:

— Чё, Витёк, нырнем для аппетита?

Как ни странно, дядя Дима позвал с собой ещё и Олега. Тот покряхтел, попытался урезонить Диму, мол может не надо – нормально ж отдыхали. Но всё же пошел за ним. А я плюхнулся в бассейн, подгоняемый дядь Матвеем. Похоже армию из мужика не вытравили даже многие годы на гражданке. Он давно уже считался военным пенсионером, но продолжал командовать.

Только в бассейне пришла в голову мысль, что мужики сейчас будут проходить мимо кровати со спящей женой. Успел ещё понадеяться, что она не скинет во сне простыню, но дядь Матвей не дал зациклиться на этой мысли:

— Ты это… извини… я ж не знал, что ты Катерину в сад приведёшь. Даже не понял поначалу, когда ты загнул её.

— Да ничего, дядь Матвей. Неудобно получилось, конечно….

— Вот только ты мне скажи, вы чего так быстро за мной домой зашли? Сунул, вынул и пошел что ли?

— Да, нет. Испугалась она. Ну и настрой пропал. Не захотела.

— Как так? Ну в рот хоть взяла? – он выглядел удивлённым.

— Как-то неудобно стало. Вдруг ещё кто-то выйдет?

— Ну ты даёшь! Если бабу разогрел, драть надо обязательно, а то налево смотреть начнёт.

— Скажете тоже, дядь Матвей. Катя скромная слишком для этого, да и любим мы друг друга. Я-то может и продолжил бы, а она постеснялась.

— Эх, зелёный ты ещё. Ну-ка сгоняй за бутылочкой ещё, не в службу, а в дружбу.

Ящик с пивом стоял совсем рядом. Я вылез из бассейна и достал бутылку пожилому вояке. Он тут же потребовал, чтобы я и себе взял – не любит в одиночестве пить. Подал ему снова погрузившись в бассейн. Вода была по утреннему прохладной, но после пива становилась терпимой. А дядя Матвей принялся философствовать, продолжая мысль:

— Вот ты говоришь, любовь у вас. Ни на кого, кроме мужа не смотрит. А я вот что тебе скажу. Если женщин заводить, но не трахать, то у них крыша съезжать начинает. Я побольше твоего пожил – всякого повидал. Трахаешь вот так бабу и интересуешься: «Чего мол со мной, а не с мужем? Не любишь что ли? Или не стоит у него?» Так вот зачастую и в семье всё хорошо и не импотент. А вот у меня на вертеле оказалась. Долго я думал и друзей спрашивал. И знаешь, что думаю? Ничем они от нас не отличаются. Точно также задумываются кому бы дала, а кому нет, особенно под выпивку. По их взгляду, кстати, сразу видно, кто фригидные, а кто не прочь на xуе покататься.

— Да это я знаю. Шалавы бывают, конечно. Я имел ввиду нормальных девушек.

— Типа как твоя Катерина что ли? – он ухмыльнулся.

— Ну да!

— Думаешь он не фантазирует о других? Не мечтает свежего мясца попробовать? – дядя Матвей, продолжая улыбаться, пристально глядел мне в глаза.

Что он хотел в них увидеть? Тут правда я и сам вспомнил, как Катюха мастурбирует, закрыв глаза. Как я уже говорил, мы не скрывали друг от друга, что занимаемся рукоблудием время от времени. Вот только теперь, после слов этого мужчины, я вдруг задумался, что мы никогда не обсуждали, кого представляем в эти моменты, считая это совсем не важным. Это ведь не настоящий секс и глупо к нему ревновать.

Это я и попытался объяснить пожилому вояке. Может быть в бОльшей компании или трезвым постеснялся бы, но сейчас, после второй бутылки пива на голодный желудок в голове слегка шумело, а вот язык развязался.

— Так значит если жена дрочит на соседа – это нормально? А если и сосед вздрочнёт на твою жену?

Почему-то до сих пор я не думал о каких-то конкретных персонажах. Лишь после слов собеседника почему-то в голове сразу возник владелец маленькой лавки прямо возле нашего дома – армянин Сурен. Хоть это был и не совсем сосед. Просто он всегда так откровенно разглядывал мою супругу, при этом никаких домогательств себе не позволял, если не считать ими велеречивые кавказские комплименты. Армянин был здоровенным, с густой чёрной бородой, крепкими мозолистыми руками и черным пронзительным взглядом. И вот сейчас я мысленно пытался оценить, как я отнесусь если буду знать, что моя любимая онанирует, представляя его, или этот армянин в своих влажных фантазиях трахает мою супругу. Это было уже не так безвинно, как думать о каких-то гипотетических актерах или певцах, но всё же я решил не менять однажды высказанную позицию:

— Это же просто фантазии. Не измена. Ничего страшного. А то если постоянно думать об этом, то к любому фонарному столбу ревновать будешь.

— Хмм, – задумчиво произнёс дядя Матвей, – Интересная позиция. Тогда как ты понимаешь слово измена? Поцелуй – это уже измена. Или если помацает кто-нибудь твою благоверную?

Тут у меня был готов ответ:

— Измена – это в первую очередь обман. Если она что-то такое сделала и скрыла от меня – то уже измена. А так мы и на вечеринках бываем, да и вообще… бывает кто-то с ней танцует или…, – тут я задумался, стоит ли рассказывать, как возбуждаюсь от того, что кто-то пристаёт к супруге, но всё же ограничился нейтральным, – да всякое бывает…. Если всё на виду и по-честному – то и обижаться не на что.

— Мужик! Вроде молодой, а уже с понятиями, – мне показалось он посмотрел на меня с уважением. Было очень приятно чувствовать, что этот немолодой мужчина разговаривает со мной не как с пацаном, а на равных. Выслушивая мою точку зрения и не пытаясь поучать, – Так значит, если Катерину твою где-нибудь за жопу схватят, а она тебе честно расскажет или на твоих глазах всё будет происходить, то не расстроишься? Скандал не закатишь?

Вот тут я опять напрягся. Ну не мог же он знать о той ситуации на рынке, где какие-то мужики облапали мою жену? Вспомнил, как бесился тогда. А сейчас? Нет. Сейчас я бы отнесся к этой ситуации совсем по-другому. Тут скорее закатила бы скандал моя жена. Она уже не та тихоня, что была раньше. Не постесняется наорать на них или может даже по морде двинуть.

Последнее я и сказал ему. Мол я не вижу в этом большой проблемы, но жена ничего такого не позволит. Наверное, тогда мне нужно было напрячься, уж очень внимательно смотрел на меня дядя Матвей. Ну не похож был его взгляд на человека, квасящего с утра пораньше. Но в отличие от него, эта вторая бутылка меня совсем расслабила, и я совсем не понял куда он направляет нашу беседу.

Мы ещё немного поговорили. Он всё больше хвалил меня, что я хороший супруг и правильный мужик, раз не ревную Катю из-за каких-то мелких прегрешений. А я, приканчивая бутылку пива, всё больше распалялся и поддакивал ему, мол да, я такой. Прогрессивный и не ревнивый.

Тут я сообразил, что прошло уже довольно много времени, а ни отец, ни его друзья так и не появились. Вроде бы они собирались просто пойти разбудить и вернуться к нам. Где они пропали? Дядя Матвей на мои слова обидно заржал:

— За Катерину свою переживаешь? Вроде только что доказывал, что не ревнивый совсем.

— Да нет! Вообще не в этом дело!

— А попка у твоей жены славная! Мы, когда мимо вас проходили, она прямо в нашу сторону из-под одеяла торчала, как на выставке. Любит без трусиков спать? – а сам так внимательно на мою реакцию смотрит.

Вот блин! Всё-таки видели. И что теперь? Не делать же вид оскорбленной гордости, раз так усирался, доказывая, что совсем не ревнив:

— Да она вся красивая. Не только попка, – ответил я, пытаясь произвести вид абсолютно спокойного человека, – Дома голые обычно спим. Жарко же. Вот видимо и раскрылась по привычке.

— Да! Хороша она у тебя! И что ты думаешь, что она скажет, если узнает, что мы её голый зад разглядывали?

— Ну…. Не знаю. А зачем ей узнавать об этом?

И правда, если я скажу, что обсуждал с мужиками голый зад жены – она будет, мягко говоря, не в восторге. А если скажут они, то, наверное, ей станет очень стыдно, хотя по мне так, такой красивой попочкой гордиться можно.

— Значит ты в целом не против, если кто-то из нас твою жену голенькой увидит?

Вот пристал. И так задницу уже разглядывали. А может и щупали? Да нет – вряд ли.

— В душе подглядывать будете? – я даже засмеялся, представив, как эти немолодые мужчины пытаются заглядывать в щёлку душевой кабинки, как подростки.

— Да нет, конечно. Так. Чисто гипотетически. Сам же говоришь вся она очень даже. Сисечки-то под простынкой были. Ну и остальное…. Что скажешь?

— Ну, увидите, так увидите, – голос мой неприлично задрожал. Не получилось олицетворять спокойствие, когда почти незнакомый мужик почти напрямую поинтересовался не против ли я, чтобы эти «старики», по сравнению с нами, заценили прелести моей любимой.

Видимо это заметил и мой собеседник, тут же сменив тему и предложив выбираться из бассейна.

Жену я встретил чувствительно на взводе:

— Ты представляешь, эти сели в нашей комнате чай пить, – она кивнула на трёх мужчин вместе с моим отцом, – А я лежу как дура и делаю вид, что сплю. Не буду же я вставать при них.

— А чего? – не понял я, – Ты же в ночнушке.

— Ага. Ты видел её? Название одно. Просвечивает вся. Ещё и без трусов! – Катя понизила голос и покраснев продолжила, – И они, кажется, заметили. Я, когда проснулась, у меня сорочка до пояса задралась и простыни тоже не было – ноги голые были до самой…, – она решила не договаривать, показав глазами вниз.

Я сделал удивлённые глаза:

— Когда уходил укрыл тебя. Но жарко было ночью. Ты постоянно раскрывалась. Решил вот искупаться с утра. Хочешь тоже?

Специально решил никак не комментировать момент с её невольным обнажением, поскольку не разобрался насколько эта ситуация напрягает её саму. Но именно это мое невнимание её и задело:

— Искупаться? Ты вообще меня слышишь? Тут толпа мужиков голую жену разглядывает, а тебе пофигу?

— Ну, а что ты хочешь? Чтобы я им скандал закатил? А если они скажут, что ты специально решила старичков подразнить? Честно, не знаю, что сказать…, – ответил я, но на всякий случай сделал виноватое лицо. Это всегда помогает остудить начинающиеся скандалы.

Вроде это помогло, Катя и сама не знала кто во всём этом виноват и вроде успокоилась, хоть и видно было, что смущается, встречаясь глазами с мужчинами. До обеда в доме была тишь и благодать. Нас с отцом запрягли чистить картошку – такая орава мужиков и еды потребляла прорву. Женщины что-то колдовали на кухне, ну а троица батиных друзей сначала курсировала между нами и бассейном, предлагая помощь, а потом ушились куда-то в деревню – на закуп продуктов, а скорее всего в основном спирных напитков.

За обедом, немного подвыпив, мужики потребовали, чтобы мы с женой прекратили добавлять «дядя» перед именем – не такие уж они и старые. Какое-то время приходилось перебарывать себя, но после небольшого количества спиртного мы стали общаться практически на равных. Пока Дима не сморозил….

Мы разговаривали о том, что семейная жизнь всегда изобилует искушениями и подводными камнями. С этим нужно мириться и стараться относиться проще, без категоричных решений и размахивания шашкой. Моя Катюха возмущалась, мол вам мужикам только этого и надо – свободу любите, а отвечать за свои поступки не очень. И тут Дима выдал:

— Чего это мужикам? Вон Любка в молодости тоже любила хвостом покрутить. Санёк даже ловил её. И мне морду бил за неё. Да, Сань? И ничего, до сих пор вместе живут и любят друг друга.

Я округлившимися глазами посмотрел на родителей. Вот уж не знал, какие страсти тут бушевали. Они тоже в первую очередь посмотрели на мою реакцию. Мама дико покраснела не зная, что ответить. Папа пробормотал что-то типа:

— Дело прошлое. Чего вспоминать? – и уткнулся в тарелку.

Тут ещё и Матвей добавил:

— Ну ты, Димарик, даёшь! Тоже вдул? Хотя да! Люба и сейчас дама хоть куда, а пока не родила вообще огонь была! Любань, помнишь, как ты куролесила, когда к Сане в армейку приезжала?

Теперь и мама опустила глаза в стол, а папа удивлённо посмотрел на жену:

— Люб, ты и с ним тоже?

— Ты не помнишь, что ли? Ты, конечно, нажрался тогда знатно, но вроде рядом был. Мне казалось ты в курсе и не против. Извини, брат, – удивился Матвей.