Семейные ценности. Часть 4

— Так вы сразу, как только мы ушли на кровать забрались? – попытался я направить мысли супруги в нужную сторону.

— Нееет! Я же посуду мыла, когда он ко мне подошёл. Обнял меня, шейку стал целовать, сисечки гладить. Ты видел мой халатик? Дёрнул за пояс, и я почти голая. А ты же сказал мне не обращать внимания на их приставания, – снова сделала попытку обелить себя Катюшка, — вот я и не обращала – продолжала посуду мыть. И когда он в трусики залез мне, и когда снимал их…. Вот только когда он свой дрын мне между ног просунул и начал по кисоньке елозить – испугалась. Вниз посмотрела, а там головка, как твоих три. Сказала ему боюсь, не буду. Он меня тогда на столешницу усадил, сам на колени встал и языком, как бормашиной, внутри моей писюлечки крутить начал. Почти кончила, а он останавливается, спускает меня вниз и говорит – «Теперь ты мне». Я в руку его член взяла, а у меня пальцы не сходятся. Дрочить ещё получается, а сосать нет – только головка в рот помещается и то, если открыть широко. Ну, он и начал меня уговаривать попробовать по-настоящему.

— Попробовали? – спросил я, нисколько не сомневаясь в ответе.

— Ну, я возбудилась сильно. Да и не пробовала никогда с таким. Разрешила. Там же на столешнице он и натянул меня. Сначала только больно было, когда головка лезла. А потом уже терпимо. Он жалел меня, не хотел весь вставлять. Говорил, что я узковата для него, но там я уже не отпустила его, пока весь не залез. А когда двигать стал, Матвей кончил почти сразу. Сказал, что очень туго моя писечка сжимает. Когда вытащил, посмотрел на неё и сказал, что нужно обработать, чтобы трещин не было. Унёс на диван, намазал чем-то скользким – у него тюбик с собой был и предложил массаж сделать….

Я предполагаю, что что-то скользкое – это была обычная смазка. Может быть с анестетиком, чтобы проще было разрабатывать щёлочку Катюшки-шлюшки. Матвей явно заранее подготовился. Озаботился и смазкой, и похоже закинулся какой-то химией, уж слишком быстро у него встал на мою жену второй раз. Хотя может я наговариваю на старичков и у них в принципе нет проблем с эрекцией, когда рядом оказывается такая молоденькая и очаровательная Катюша. Да и то, что его друзья меня увели, чтобы не мешал, говорило о том же. Что же они дальше будут делать, если уже понимают, что дорога в недра моей Кати так легко оказалась проторена?

— Оба раза в писю кончил тебе? – спросил я, продолжая ласкать милую.

Она всё больше извивалась под моими ласками. Несмотря на недавний оргазм, явно хотела ещё – сама сдвинула мою руку на пуговку клитора. Сколько же тебе нужно, моя ненасытная утроба? Что за зверя разбудили в тебе эти престарелые развратники?

— Нет. Только второй раз. В первый на лицо пытался, но всё забрызгать умудрился. И сисечки, и халатик обляпал. Пришлось в стирку выкинуть.

Катя всё сильнее распалялась, последние слова почти выкрикивала между судорожными вдохами, поэтому я не стал больше мучать её расспросами, а поцелуями и круговыми движениями пальцев вокруг клитора довёл до кульминации:

— Спасибо, милый! – прошептала она чуть слышно, проваливаясь в сладостное забытьё, – Устала я. Можно немножко покемарю? Трахать будешь – не буди! – пошутила она напоследок.

Как-то было не с руки трахать этот провалившийся в сон полутруп, поэтому я просто встал с кровати и вышел из дома. До сих пор не знал, как вести себя с друзьями бати, оккупировавшими бассейн, но не прятаться же от них? Поэтому одел плавки и двинулся к ним.

Неудобного молчания не получилось – они сами начали разговор:

— Как дела? Как Катюшка? – спросил Матвей.

Судя по довольным ухмылкам, остальные уже прекрасно были осведомлены обо всём.

— Нормально. Поспать решила, – ответил я.

— Помнишь ты говорил, что вы всё друг другу рассказываете? Что она тебе рассказала? Посуду мыла – устала сильно?

— Всё рассказала! – ответил я грубо и вызывающе посмотрел на стариков.

— А! Ну тогда нормально! – ничуть не расстроился Матвей, – Ты же сам говорил, что измена – это если втайне от мужа. А раз сама во всём призналась – то какая это измена? Баловство одно, – он рассмеялся.

Остальные мужики тоже довольно заулыбались. Видя моё молчание, включился Дима:

— Морды бить будешь?

— А что, надо? – глядя на их довольные рожи, честно говоря хотелось, но я понимал, что ведь и сам виноват в том, что случилось. С самого начала я и на словах, и всем своим видом показывал, что не против их ухаживаний. Наверное, если бы начал возмущаться ещё в самом начале, когда они только невинно прижимались или поглаживали Катюшу, то дальше бы эта ситуация и не зашла, а я наоборот поощряюще подмигивал жене, чего они, наверняка, тоже заметили.

— Да нет! За что? Вроде все довольны. Катюша же не жаловалась? – спросил Дима.

— Жаловалась. На Матвея. Говорит, раздолбал ей всё, – как-то само собой вырвалось у меня.

— Грязные инсинуации! Я всегда очень тактичен и аккуратен. Да и попку не трогал, – возмутился Матвей.

— Это пока…, – добавил Дима и мужики снова громко заржали.

Дальше батины кенты, стали расхваливать наши с Катюшей современные отношения. Они ведь не могли знать, что об этих самых «современных отношениях» мы и сами не были в курсе до встречи с ними. Постепенно переключились с нашей пары на Катю отдельно, делясь между собою, как быстро она увлажняется и как приятно снова ощутить молоденькое тело. Как ни странно, ревности я не чувствовал. Слегка царапало неприятное чувство из-за потребительского отношения к моей жене. Из-за того, что о моей любимой отзывались, как об игрушке, призванной ублажить их низменные страсти. Я одёргивал себя тем, что ведь и она получает то же самое порочное наслаждение. И ведь ничуть не меньше этих ловеласов, а то и больше, если видеть её довольное выражение лица, которое она пытается скрыть маской смущения.

В беседе я почти не участвовал, прикладываясь к пиву и периодически ныряя в бассейн, чтобы освежиться. Заинтересовался лишь когда мужики стали обсуждать сауну, построенную отцом. Правда и тут их интерес лежал во вполне определенной плоскости. Они собирались пропарить Катюшу в два веника, да хорошо промять на массажном столике. После массажа, который устроил ей Матвей эти разговоры, особенно вкупе со многозначительными смешками и задаваемыми мне вопросами сразу давали понять, чего им хочется:

— Витёк, а ты Катюху вдвоём пробовал? – Дима сделал многозначительную паузу, – Парить.

— А не разговаривали? Не фантазировала она о таком?

Я односложно отвечал «нет», а сам не мог вылезти из бассейна. Член сам собой начинал выпирать из плавок, стоило мне только представить, как эти престарелые мачо, голыми сгрудились вокруг моей молодой супруги и хором предлагают ей свои услуги.

Пробыли у бассейна мы довольно долго. Я увидел папу, который как-то неуверенно махал мне рукой, не подходя к бассейну. Понял, что он хочет о чем-то поговорить со мной наедине. Поэтому пожелал «старикам» хорошего отдыха и отправился к дому. Там мы с отцом пошли в гараж, который только так назывался, превратившись в одновременно и в слесарную мастерскую, и кладовку, и в комнату отдыха с диванчиком и старым телевизором.

Папа плотно закрыл за собой дверь:

— Так ты правда, как я?

— В смысле? – не понял я.

— Ты когда понял? Может это по наследству передалось? Или что-то заметил в детстве по нам? – продолжал папа, погрузившись в свои мысли и не обращая внимания на мои ответы. Взгляд его блуждал, как будто он не участвовал в беседе, а думал о чем-то своём.

— Пап, всё в порядке? Что-то случилось? – мне кажется, я уже понимал, к чему он ведёт, но вот его расфокусированный взгляд очень сильно беспокоил меня.

— Я ведь не сразу понял, что это моё. Бесился первое время, – продолжал отец продолжая игнорировать мои вопросы, и я решил дать ему выговориться. Возможно собеседник ему и не был нужен, – Сначала просто подозрения были. Ты же знаешь, какая у нас мама красавица была. За ней всё время мужики увивались. Даже когда «добрые люди» стали говорить мне, что она изменяет – глаза закрывал, не верил. Пока с Димкой не застукал. Мозгами думал убью обоих, а тело… трясёт всего, член стоит и смотрю – оторваться не могу. Они меня в тот раз не заметили – Люба так стонала, что не слышали, как я дверь открывал….

Я снова вспомнил фотографии со своей молодой и красивой мамой. Интересно, кто кого соблазнил? Дядя Дима всегда умел красиво «зачесать», а, судя по всему, мамочке вечно не хватало мужского внимания.

— Я тогда решил, не сдержались – с кем не бывает. Не стал даже разборки устраивать. Вот только голая Любка, прыгающая на Димке, постоянно перед глазами стояли. Даже во сне приходили. Как наваждение какое-то. И ведь не со злостью вспоминал их, а наоборот всё время хотел снова вместе их увидеть. Не признавался им, конечно. Стыдно. Пока ремонт у нас не начался. Тогда Олег у нас и появился со своей бригадой…. Не поверишь, я сам Любу под него подложил. Специально подпоил обоих и ночевать у нас оставил. Сам спящего изображал, когда Олег Любаню прибалтывал. Она даже отказывалась. Не хотела изменять. Но Олежка всё равно накуканил её – он мастер тот ещё в этом деле. Делал вид, что просто танцует, а сам уже хер к манде прилаживал…. Ну, а когда вставил – Любка сразу улетела. Сама просила потом. Он ей три палки кинул – тот ещё террорист. Пол ночи мурыжил. Сначала прямо в зале трахнул, где танцевали. Любаня ещё сдерживаться пыталась, рот зажимала. Потом, когда она в ванную подмыться свалила – он за ней пошёл. Там в рот дал. В то время в рот женщины стеснялись брать, не то, то сейчас, но Олежка уговорил. А после такого Люба уже вообще стесняться перестала. Сама его в спальню к нам пригласила, когда он отлизать ей предложил. Третий раз он очень долго драл её. Все дырочки перепробовал….

Я вспомнил, как легко и непринуждённо Олег трахнул и мою супругу. Может быть зря я на неё наговаривал – дело в невероятной харизме Олега и его длинном члене, а не в том, что Катюшка такой легкодоступной оказалась? А папа тем временем продолжал:

— Утром обо всём поговорили. Олег разговор начал. Он, оказывается, видел, как я подглядывал за ними. Считал, что мы вместе с Любой обо всём договорились. Тогда-то и начался наш свободный брак. Ты маленький был – стеснялись, что увидишь. Сами в гости к Олегу ездили иногда. Сначала Олег сам мамку твою имел, а потом на отдых в дом отдыха пригласил. Там двое его друзей оказались. Типа случайно. После того, как они все вместе её, окончательно у нас с Любаней крышу снесло. Специально ездить по курортам стали и знакомиться с парами или просто мужчинами для этого дела.

— Пап, зачем ты это всё мне рассказываешь? – я уже понял, что мои родители далеко не святые, но вот для чего отец начал эту исповедь не понимал.

— Как зачем? Ты, получается, такой же оказался, как я. Вот понять хочу гены это или что-то в детстве узнал про нас. Шпионил?

— Нет. Только здесь впервые услышал про маму.

— Значит всё-таки по наследству что-то передалось. Не зря получается разговор этот начал. Я же повеситься хотел, когда доброхоты начали про маму рассказывать. Потом, правда, выяснилось, что больше половины враньё было, но всё же…. Любил очень её. Ничего плохого сделать ей не мог. Да и уйти не получалось. Постоянно о ней думал. А ты Катю любишь?

— Люблю, конечно.

— И как? Просто прощаешь её или и самому нравится, что она у тебя такая?

— Какая?

— На передок слабая. Она ведь и Олегу, и Диме дала.

— И Матвею тоже, – добавил я спокойно, – Не знаю, пап. Не разобрался ещё. Но вешаться точно не собираюсь. Да и разводиться тоже. Может время другое или гены твои – спокойно отношусь. Она же не девочкой мне досталась, значит, других мужчин повидала. Ну, а там… членом больше, членом меньше…. Так что не вижу особой трагедии в том, что Катя дала друзьям твоим….

Всё же постеснялся признаться отцу, как заводят меня эти ситуации с Катюшей. Но папа меня удивил, смущённо понизив голос:

— Не только им. Ты понимаешь, сын… домой приехал к себе в комнату поднимаюсь переодеться, а там Катюша спит на нашей кровати. Красивая такая. Голая совсем. Попку выставила. Хотел погладить просто. Ну, а что? Сам же говоришь, все кенты мои отметились там уже…. Боялся, что проснется, а она только мурлыкнула что-то и ещё больше попочку выставила свою. Я и прилёг рядом. Само собой как-то всё случилось….

Ну, как это в моей семье так получается? Что жена «нечаянно» натягивается на чужие члены, что у отца он «сам собой» вылазит из трусов и проваливается в невестку. Об этом я думал, пока отец сбивчиво рассказывал мне, как вставил во влажную щелку супруги, а она сама, не открывая глаз и не поворачиваясь к нему лицом, переместила его в соседнюю дырочку. Потеснее. Попка у Катюши была рабочей, мы дома периодически пользуем и этот вход, но не часто. В основном во время месячных. Но, всё же, представив, как Катя вставляет отцовский инструмент себе туда, почувствовал, как завёлся.

Самое странное было в том, что смущение я чувствовал не от этих признаний отца, а от того, что член поднял голову в неподходящий момент. Поэтому концовка разговора получилась скомканной. Я принял извинения отца, что он не сдержался и трахнул мою Катюшку, надеясь, что он уйдёт первым, давая мне время успокоиться и передвинуть выпирающий член. Но увы… он всё же заметил моё состояние:

— Это ты из-за того, что я про маму рассказал? – полуутвердительно спросил он, кивая на мою промежность, и сам же ответил на свой вопрос, – Ну, конечно! Многие сыновья по мамкам прутся. Если так хочешь, я вас сведу, ну а там ты уже сам не тормози.

Не дожидаясь ответа от меня, замершего в ступоре, отец покинул гараж. Мне кажется этот разговор тяготил его не меньше, чем меня и он, выговорившись, постарался побыстрее убраться восвояси.

Выйдя из гаража, я решил проведать жену. Катя всё также голая спала на родительской кровати. На ягодице блестела струйка, вытекающая из попки и говорящая о том, что папа не обманул меня и действительно побывал здесь. Я прилёг рядом с женой, обнял её, пытаясь успокоиться и привести разбегающиеся мысли в порядок, и сам не заметил, как провалился в сон.

…

Проснулся я, когда зашевелилась моя Катюшка:

— Ой! – она пощупала попку и влажную лужу под ней, – Ты чего меня во сне трахнул?

Вот как тут реагировать? Папа ведь ясно сказал, что Катя сама вставила его член себе в зад. Значит просыпалась? А может даже знает кто именно её поимел, а сейчас просто прикидывается? Или всё же нет?

— Сама же сказала не будить тебя, – решил я не отвечать ничего конкретного.

Катюша лишь лучисто улыбнулась и чмокнула меня в губы:

— Люблю тебя, шладкий! Давай вставать, всё проспим!

Хоть это была обычная фраза моей любимой, но сейчас, после разговора с батиными друзьями, она воспринималась совсем неоднозначно. Что именно она боится проспать? Сауну с обещанием пропарить её «в два веника»? Член вдруг сам собой зашевелился. Обозвав себя извращенцем, я начал подниматься вслед за супругой.

Дом кипел подготовкой. Из трубы сауны уже валил дым. Олег колотил какие-то доски, судя по всему решив удлинить маленький столик в комнате отдыха для большой компании. Дима обложился бутылками и смешивал жидкости, обещая, что таких коктейлей, как у него мы нигде не попробуем. Матвея с папой видно не было, может быть шуршали в сауне, а может были отправлены на закуп. Зато на кухне к своему удивлению я нашел маму. Она подставила щёку для поцелуя:

— Сколько можно по гостям разъезжать, – сказала она и опустила глаза.

Похоже папа нашел нужные слова и вернул жену домой. Вот только… теперь и я покраснел, представив, что мужики начнут подкатывать к моей Катюшке прямо при маме. Да ведь они и мою маман уже трахали. До сих пор не знаю, как к этому относиться. С одной стороны, это их личная с папой жизнь, с другой же…. Что с другой сформулировать не получалось, но чувствовалась какая-то неправильность во всём этом.

— О! Любовь! Вы уже приехали? Разрешите вам впенд… пардон! Не впендюрить, а засвидетельствовать своё почтение, – раздался громкий голос Матвея, ввалившегося на кухню с кучей звенящих пакетов.

Он тут же подошел к маме, крепко обнял её, и я даже уже ожидал, что и поцелуй окажется таким же наглым, но нет. Он довольствовался лишь поцелуем в щёку.

— Привет, Матвей! – рассмеялась мама, – А твой армейский юмор всё не меняется.

— Тем и живём, – тут Матвей обратил внимание на Катю, – Екатерина! Давно не виделись! А вам что лучше? Засвидетельствовать почтение или всё-таки….

— Свидетельствуйте, – рассмеялась Катя.

Она оказывается с ним всё ещё на Вы, удивился я, тут же представив, как это выканине нелепо звучит в постели. На том приветствия и закончились.

Катюша, увидев приготовления и количество спиртного, тоже судя по всему поняла к чему всё идёт. Она оттянула меня в сторону и испуганно спросила:

— Может домой поедем? У них тут своя компания. Не хочу чувствовать себя не в своей тарелке.

Насчёт тарелки она очень верно выразилась, поскольку моей супруге светило стать главным блюдом на этом празднике. Поэтому я постарался выразиться очень обтекаемо, надеясь не напугать, но в то же время дать понять, что не собираюсь спасать её от домогательств местных самцов. Пускай сама решает, хочет она остаться или всё же уехать.

Катя задумалась. Сразу вспомнил поговорку: «И хочется, и колется, и мама не велит», глядя на пробегающую на лице бурю эмоций. Несмотря на то, что ей было очень стыдно, проснувшаяся в моей жене шлюшка требовала продолжения банкета.

Конечно же, мы остались. У меня зудело в паху от предвкушения. Думаю, и Катерина чувствовала что-то подобное, судя по блестящим глазам.

Именно поэтому, когда Олег, похлопывая веником позвал мою жену в парилку, я даже и не подумал дёрнуться вслед за ними. Впрочем, даже если бы попытался, уверен меня бы удержали его друзья словами, что на полках слишком мало места. А может быть придумали бы какую-то другую причину.

В этот момент меня удивила мама, тоже сидящая за общим столом и уже успевшая поднабраться. Дима очень активно спаивал её, следя, чтобы её бокал никогда не пустел.

— Ой! Что-то так спина болит. Может быть, пока парилка занята кто-нибудь массаж мне сделает? – сказала она, томно потянувшись. Её большая грудь натянула тонкую простынку, явно указывая просвечивающими сосками, что под нею ничего нет.

Папа явно слышал её слова, но не спешил предлагать свои услуги, лишь улыбнувшись и обведя глазами друзей.

— Я могу! – тут же среагировал Дима, но мама остановила его:

— А может Матвей? – стрельнула глазами она в сторону вояки.

А вот Матвей похоже планировал сделать глубокий массаж совсем другой даме. Он грустно посмотрел на дверь парилки и протянул маме руку:

— Конечно, барышня! Для вас всё, что угодно!

Папа проследил за моим удивлённым взглядом и виновато пробормотал:

— Рука болит. Потянул, наверное.

Для верности он даже помассировал предплечье. Впрочем, после нашего с ним разговора он совсем не убедил меня. Похоже, он чувствовал себя подобно мне. Щёки его лихорадочно горели, руки дрожали, а губы были влажными, от постоянного облизывания. Неужели и я выгляжу также? Немудрено тогда, что его друзья так быстро раскусили, что я не буду мешать их шашням с Катюшей.

Дима не стал грустить по поводу упорхнувшей мамы, а начал очередную байку, которые всё никак не кончались в его арсенале. Сквозь его болтовню я всё прислушивался к происходящему в парилке, но оттуда действительно доносились шлепки веника, зато из другой комнаты сначала донесся натужный стон, а после крик мамы:

— Саш! Слышишь? Там бутылочка на подоконнике стоит, можешь принести? Мы масло забыли!

Тут папа кивнул мне и тихим голосом выдал:

— Иди отнеси. Ты же хотел.

Тут уже я задумался…. Подростком я, и правда, частенько засматривался на мамины формы и даже дрочил, представляя её. Но сейчас, мне казалось, давно уже перерос эти свои детские фантазии. Или нет? Мама была совсем другой – непохожей на Катюшу. На пол головы выше, со здоровыми сиськами, в отличие от поджарой и невысокой Кати. Да и в движениях мамы был какой-то необъяснимый лоск. Грациозность. Не раз наблюдал, как мужчины обращают внимание на неё, даже когда она делает какие-то банальные вещи. Даже оборачивалась она по-особенному, не просто поворачивая голову, как большинство людей, а приостанавливалась и медленно поворачивалась всем корпусом в сторону собеседника, показывая, что вся во внимании. Мне она казалась как будто из другой эпохи. Так должны подавать себя всякие королевы и герцогини. Всегда было интересно, она и сексом так же занимается неторопливо и вдумчиво? И ведь теперь был тот самый момент, когда можно было хоть краешком глаза увидеть маму в совсем другой обстановке. Поэтому я кивнул сам себе и отправился за массажным маслом.

Пока шел, какой-то подспудный страх убеждал меня, что нужно просто отдать масло и вернуться за стол и в то же время чертёнок внутри меня давал совсем другие советы. Особенно после того, как увидел открывшуюся передо мною картину.

Мама лежала на животе, а здоровый Матвей сидел на её длинных ножках. Мамина простынка была небрежно наброшена попку и то, что сейчас в неё упиралось – контур этакого черенка от лопаты явно просвечивал через тонкую ткань. Не оставалось никаких сомнений для чего им понадобилось массажное масло. Похоже этакий дрын всё никак не мог провалиться, чтобы начать массировать женщину изнутри. Я даже начал беспокоиться за мою Катюшку – ничего он ей не повредил? Немудрено, что она решила передохнуть и отказалась пускать меня после этакого чудовища.

Я вложил флакон в руку ухмыляющегося Матвея и, вспомнив напутствие отца, сказал:

— Мам, может я массаж тебе сделаю? Я умею, – голос мой предательски дрожал, ещё и член не вовремя стал подавать признаки жизни.

— Да нет… Матвеюшка уже начал. Ты иди, сынок! Потом приходи, если хочешь, – отшила меня мама.

Я вышел из комнаты и, захлопнув дверь, прижался к ней ухом:

— И чего ты, с Витьком тоже? – спросил Матвей.

— Ты что! Нет, конечно! За кого ты меня принимаешь! Сын всё-таки, – возмутилась мама.

— За кого принимаю? Как будто я не знаю, для чего вы по заграницам раскатывали. И чего, если сын? Не мужик что ли? Мне кажется он бы тебе вдул.

— Ой, хватит! Давай вдувай уже…. Болтун!