Сенатор / The Senator © 012Say

Сенатор / The Senator © 012Say

**************************

Я посмотрел фильм "Состояние игры". Часть сюжета заключается в том, что политик, у которого была любовная связь, заставляет свою жену сделать заявление для прессы, чтобы спасти свою политическую карьеру. Эта идея меня заинтриговала – отсюда и эта история.

Эта история не является реальной – в ней не говорится ни о какой политической партии. Нет никакого намека на то, что та или иная партия могла бы сделать подобное. Это полная фантазия. В основе сюжета – женщина-сенатор, ведущий кандидат в нынешней президентской гонке – еще одна фантазия. История представляет собой циничный взгляд на политиков, но если это не для вас, есть много других историй, которые вы можете предпочесть.

<<<<>>>>

Я крепко спал. Я услышал мужской голос:

— Пол!

И я резко сел. Он напугал меня до смерти. Я потянулся к прикроватной тумбочке, где лежал мой "Глок".

— Пол, это я, Дэн. Извини, что разбудил тебя таким образом, но у нас чрезвычайная ситуация.

Дэн, Дэн, кто, блядь, такой Дэн? А, Дэн Дженкинс? Он руководит офисом Дорис здесь, в городе.

— Дэн, какого хрена ты в моей спальне? У меня есть телефон. У меня есть дверной звонок.

— Я не мог воспользоваться телефоном и не хотел, чтобы меня видели у двери. У нас действительно большая проблема, и нам нужно поговорить.

— Дэн, у меня только одна проблема: какой-то придурок решил разбудить меня, — я посмотрел на будильник, — в 2:45 гребанной ночи.

— Я сожалею об этом, но это может стоить сенатору шанса стать президентом. Это больше, чем ты или я.

— Дэн, убирайся из моей спальни. Убирайся из моего дома. Если ты этого не сделаешь, я сделаю одно из следующих: пристрелю тебя и позвоню 9-1-1, либо позвоню 9-1-1 и скажу, что ты здесь, чтобы скрыть какой-то политический промах, или просто физически надеру тебе задницу, и позволю объяснять, почему тебя нашли избитым и окровавленным на моей лужайке перед домом.

Он отступил на пару шагов, что было тактической ошибкой, позволив мне достать пистолет. Я направил его на него.

— Эй, эй, минуточку, не стреляй!

— Дэн, последний шанс. Поворачивайся и беги к двери. Я, вероятно, не буду стрелять. У тебя есть 60 секунд, чтобы выбраться. Если ты этого не сделаешь, я убью тебя и сообщу 9-1-1, что застрелил незваного гостя. Поскольку ты будешь мертв, у тебя не будет аргументов.

— Но это…

— 55, 54, 53…

По какой-то причине Дэн решил, что потенциальная политическая карьера моей жены стоит меньше, чем его жизнь, и поспешно ретировался. Я гадал, сколько времени понадобится ему, чтобы позвонить ее команде, а ее команде – чтобы позвонить мне.

Я приходил в себя, вы знаете разницу между тем, чтобы бодрствовать, но пускать слюни, и тем, чтобы быть в состоянии связать две мысли воедино. Чертовски неудобное время для начала дня, но я встал, сходил в туалет, потом в душ – просто быстро ополоснулся. Я вытирался, и тут зазвонил мой телефон.

— Да, — сказал я без эмоций.

— Пол, это Джон Шмидт, сенатор…

— Джон, я перебью, потому что мне не хочется разговаривать ни с вами, ни с вашим помощником, ни с заместителем министра внутренних дел, ни с президентом, ни с кем-либо еще. Если у сенатора, о которой вы говорите, есть проблема, она должна позвонить мне напрямую.

— Боюсь, это невозможно.

— О боже, позвольте уточнить, она как-то пострадала?

— Ну, не физически, но, видите ли…

— Джон, было очень приятно с вами поговорить, если моя жена захочет меня о чем-то спросить, пусть позвонит. Если вы хотите поговорить со мной, позвоните в мой офис и договоритесь о встрече. Думаю, у меня будет немного времени через шесть или семь недель. — Я отключился.

За меньшее время, чем мне потребовалось бы, чтобы составить текст, мой телефон пиликнул, и я посмотрел на сообщение от Джона. "Пожалуйста, не позволяйте прессе общаться с вами до того, как вы поговорите с сенатором".

Мне потребовалось немного больше времени, чтобы ответить: "Джон, ты грезишь – если моя жена хочет поговорить со мной до того, как пресса доберется до меня, то время идет. Я не собираюсь прятаться, как какой-нибудь вор. А пока – тик-так, тик-так".

Быть мужем успешного политика – интересная роль в жизни. Должен сказать, что моя жена – выдающийся политик: она может выступить перед любой аудиторией и склонить ее на свою сторону. Нашему штату действительно "фиолетово", когда на одних выборах он идет в одну сторону, а на других – в другую. Дорис Рассел, моя жена, понравилась большинству избирателей не только в нашем штате, но и на национальном уровне. Ходили серьезные разговоры о том, что она может стать кандидатом в президенты на этих или следующих выборах.

Я владелец успешной инвестиционной компании. Прямо сейчас, мы с большим успехом привлекаем деньги из различных источников для финансирования стартапов. Это высокорискованные инвестиции, но я умею предсказывать успех – по крайней мере, достаточно часто, чтобы покупка нашего портфеля приносила необыкновенную прибыль. Недостатком, если таковой имеется, является то, что я привязан к нашим офисам и частым поездкам для оценки компаний, ищущих нашей финансовой поддержки.

Я скажу вот что. Очень трудно сохранить что-то похожее на нормальный брак, когда обе стороны чрезвычайно успешны. Возможность появления детей стала первой жертвой. На мой взгляд, им нужны родители, которые участвуют в их юной жизни. Я знал, что не справлюсь с этой задачей, и Дорис сказала мне, что если у нас будут дети, то нам обоим придется сделать шаг вперед. Мы легко согласились, что дети не являются нашим приоритетом.

Настоящая трудность заключается в поддержании любого вида партнерства. Можно подумать, что, когда ее избрали сенатором и она переехала в Вашингтон, округ Колумбия, это имело бы большое значение – но на самом деле это не так. Она могла часто приезжать домой, чтобы побыть с избирателями, я мог ездить туда на длинные выходные, когда захочу. В любом случае, бывало мы не виделись в течение недели.

Нам обоим по 38, мы поженились в 25, и к тому времени оба были на пути к успеху. В самом начале, независимо от того, насколько усердно мы работали, наше совместное времяпрепровождение было критически важным для этого успеха. Возможность поговорить с кем-то, кто не осуждает вас и стремится только к пониманию, очень важна. Не менее важно дать совет тому, кто, возможно, склоняется не в ту сторону, причем так, чтобы это воспринималось как попытка помочь. И, конечно, есть чисто животное влечение – празднование побед или забвение поражений – агрессивно между простынями – это еще один способ расти вместе.

Но вот вам уже за тридцать, требования к работе растут, и внезапно ваше тело требует сна, хотя бы время от времени. Что-то нужно отдать, и медленно, но верно этим оказывается партнерство. Мы с Дорис поклялись друг другу, что не позволим этому случиться. (Как будто мы можем остановить дождь).

Что меня действительно бесило, так это природа политики. Если примерно 60 % людей считают что-то плохим – хороший политик должен научиться либо соглашаться, либо вместо этого что-то неразборчиво бормотать. Со временем она пыталась убедить себя, что это лучше, чем то – хотя я знал, что она думает как раз наоборот – и мои советы усложняли ей жизнь. Хотя она была согласна со мной, ей приходилось возражать, потому что это был правильный политический ход.

Мы в корне расходились во мнениях. Я считал, что ее лучшее политическое будущее – это быть самой собой. Ей внушали, что ее шансы будут выше, если она встанет на правильную сторону в менее важных вопросах. Ее менеджер, или как он там себя называл, начал все больше и больше завоевывать ее внимание.

Первая серьезная ссора произошла около двух месяцев назад: она обвинила меня в попытке саботировать ее, потому что я не согласился с одним из дерьмовых мнений Джона. Я сказал ей, что если она думает, что Джон больше на ее стороне, чем я, то у нас проблемы.

Вы когда-нибудь говорили что-то и очень жалели об этом? Она вняла моим словам и поверила. Я хотел, чтобы она поняла, что мы партнеры, а Джон сбивает ее с пути. А она услышала, что у нас проблемы.

Поэтому сегодня утром, когда на меня набросился какой-то холуй из ее персонала, я понял, что это щупальце из разговора о том, что у нас проблемы. Я не собирался слушать это от них, я собирался услышать это от нее.

Зазвонил мой телефон – рингтон Дорис.

— Доброе утро, — сказал я, не имея в виду этого.

—Почему с тобой так сложно?

— Дорис, я инстинктивно хочу повесить трубку. С чего ты взяла, что со мной сложно?

— Джон сказал мне…

— Ага, сейчас ты расскажешь мне, почему Джон считает, что со мной сложно. На хуй Джона.

— Хорошо. Ты прав. У меня есть проблема, и Джон убедил меня, что будет лучше, если он объяснит ее.

— Понятно. Говоря со мной сейчас, ты бы сказала, что Джон был прав?

— Нет, наверное, нет.

— Хорошо, а теперь расскажи, что это за большая проблема.

— Между нами все было не так. Ты же знаешь.

Она сделала паузу – хотела получить подтверждение? Не от меня.

— Раньше мы полагались друг на друга. Теперь чаще всего Джон дает мне лучшие советы. Я полагаюсь на него все больше и больше.

Еще одна пауза. Я решил, что это ее яма, пусть копает дальше.

— Нет простого способа сказать это. Мы с Джоном полюбили друг друга.

Пока все еще ничего удивительного – хотя влюбленность разочаровывала. Молчание показалось мне лучшим вариантом.

— Нас поймали сегодня вечером. В Бетесде. Мы решили, что это достаточно далеко, и ужинали в общественном месте, и какой-то репортер застал нас целующимися. Он каким-то образом сфотографировал, как мы раздеваем друг друга, когда входили в мой номер. Он дал нам знать, что у него есть. История раскроется утром. Мы должны опередить его.

Еще одна пауза.

— Тебе все равно? Ты ничего не хочешь сказать?

— Ты говоришь декларативными предложениями. Я понял, что ты сказала. Ты ни о чем меня не спрашивала.

— Неужели мы действительно так сильно отдалились друг от друга? Когда-то ты любил меня.

— Я все еще люблю. Я не тот, кто сообщает, что влюбился в другого.

— Все, что я могу сказать, это то, что мне жаль. Еще больше мне жаль, что мне приходится просить твоей помощи, чтобы пройти через этот кризис.

— Моя помощь? Ты шутишь? Нет, я беру свои слова обратно. Это новая ты, легенда важнее фактов. Кстати, что это за легенда?

— Джон считает, что мы можем обернуть это в мою пользу. Существует такой двойной стандарт: мужчинам можно заводить романы, женщинам – нет. Мы с тобой можем встать перед прессой и сказать – такое бывает, я сожалею, а ты прощаешь. Мы можем немного приукрасить, сделать это частью наших отношений – которые, как мы говорим, остаются крепкими.

— И это так? — с сарказмом спросил я.

— Что так?

— Наши отношения остаются крепкими?

—Ну, в этом-то и дело. Мы остаемся женатыми, но не… если ты понимаешь, о чем я.

— Нет, и не пытайся это объяснить. Ты хочешь Джона – прекрасно, я вас обоих благословляю. Хочешь замуж – хорошо, я постараюсь тебя простить. Но я позабочусь о том, чтобы вы с Джоном остались в прошлом. Твой выбор.

Я слышал приглушенный разговор. Вам интересно, что творится в головах у людей? Мы с женой пытаемся понять, хотим ли мы оставаться в браке, а ей нужно обсудить это со своим любовником.

— Развод меня погубит. Я откажусь от Джона.

— Уволь его. Сегодня же, — сказал я своим лучшим, безальтернативным голосом.

Еще более приглушенный разговор.

— Нет.

— Тогда я подам заявление утром.

Еще один приглушенный разговор.

— Хорошо. Это все?

— Нет, это условие, чтобы мы начали. Мы собираемся поработать с психологом и посмотреть, сможем ли мы спасти наш брак. Ты та, кто живет в мире политических фантазий. Если мы хотим быть женатыми, мы будем иметь это в виду. Если ты не можешь этого сделать, тогда смирись с последствиями.

Ее тон изменился:

— Я всегда любила тебя. Ты прав. Жить во лжи никогда не получится. Мне так жаль, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

— Дорис, я буду честен с тобой – как и всегда, у меня есть сомнения.

— Это опьяняет, понимаешь? Слышать вместе свое имя и должность Президента Соединенных Штатов. — Снова приглушенный разговор. — Извини, я попросила Джона уйти. Его стратегии продвинули мое имя так далеко – я потеряла голову. Прости меня.

— Как давно?

— С тех пор, как мы поссорились. Я решила, что быть президентом важнее, чем быть замужем – очевидно, что одно без другого невозможно.

— Это – звонкое подтверждение.

— Это лучшее, что я могу сделать сейчас. Дай мне шанс. Я убедила себя, что между нами все кончено. Но это было неправильно, и я это знала. Джон убедил меня в том, что я не могу иметь президентство и тебя – и он убедил меня в том, что я должна фактически отпустить тебя. Как я уже говорила, его стратегии…

— Это полный пиздец – как я тебе и говорил с самого начала.

Мы немного поговорили. Мы договорились, что она уволит Джона публично, утром – ну, утром для всех остальных, сейчас было еще чуть меньше четырех часов утра. Она скажет, что они совершили ошибку, а ее брак слишком важен для нее. Она также сказала, что мы с ней выступим перед прессой в течение следующей недели.

<<<<>>>>

Все утренние выпуски новостей заканчивались тем, что Дорис и Джон лапали друг друга у дверей ее гостиничного номера. Это была отличная политическая новость.

В течение следующего часа было объявлено, что в 9:00 утра сенатор Рассел сделает публичное заявление.

Дорис вышла, профессионально одетая, и сказала, что зачитает подготовленное заявление, а затем ответит на вопросы.

— Вчера вечером я совершила большую ошибку, о которой теперь сожалею. Мы с руководителем моей избирательной кампании стали слишком близки, и мы позволили этому ускользнуть от нашего контроля. Моя политическая карьера важна. Мой брак важнее. Сегодня утром я уволила руководителя своей кампании.

— Я также поговорила со своим мужем, принесла ему глубочайшие извинения, и мы договорились сделать все возможное, чтобы восстановить наш замечательный брак. Мы с ним выступим перед вами в ближайшие дни.

— Я отвечу на ваши вопросы.

— Как долго длился этот роман?

— Это был не роман. Это была одноразовая ошибка.

— Зачем увольнять Джона Шмидта?

— Хотя эта ошибка была моей, мы с Джоном перешли черту. Такое случается. Я не горжусь этим, но и не одинока. Когда ты совершаешь ошибку, тебе нужно доказать, что ты не совершишь подобной. Это означало, что нам с Джоном пришлось расстаться.

— Итак! Вы не доверяете себе?

— Да, я доверяю себе. На данный момент, у моего мужа есть законные основания сомневаться во мне. Один из способов доказать ему, что это была ошибка – уволить Джона, э-э-э… мистера Шмидта. Он необыкновенный талант, он встанет на ноги.

Вопросы продолжались. Она хорошо с ними справлялась. Они становились все менее и менее резкими. Было ясно, что она завоевывает аудиторию.

Было утро среды. Мне нужно было работать. Нам нужно было работать. Мы решили, что наше публичное заявление будет сделано в понедельник утром. Я настаивал на пятнице, но это плохой день для новостного цикла.

<<<<>>>>

— Ты хорошо выглядела на утреннем интервью. При хорошем последующем интервью, я думаю, с тобой все будет в порядке.

— Я надеюсь на это. Я так усердно работала, — ответила она.

— Найди нам консультанта в Вашингтоне, я буду там так часто, как это потребуется.

— Хорошо. Я также поработаю над нашим заявлением.

Заявление казалось ей более важным, чем консультант – возможно, это естественно, ведь она претендует, наверное, на главный приз в мире.

— Могу я сделать свое собственное? — Мой вопрос был скорее проверкой, чем искренним желанием.

— Я бы предпочла, чтобы оно было отполировано, если ты не возражаешь.

— Ты сделаешь это сама?

— С помощью. Ты же знаешь, меня окружают торговцы словом. Когда ты появишься в городе?

— У меня напряженная неделя. Я не думаю, что смогу приехать раньше утра понедельника. Почему бы тебе не назначить пресс-конференцию на полдень. Это даст мне время подготовиться.

<<<<>>>>

Моя самостоятельная работа прошла так, как я и ожидал.

<<<<>>>>

Понедельник наступил быстро. Я прилетел в Вашингтон на самолете нашей компании и прибыл в 7:00 утра. Сотрудники Дорис уже были там, чтобы встретить меня. Мы быстро доехали до ее квартиры.

У двери мы поцеловались.

— О, я так тебя люблю, — сказала она.

— Я люблю тебя еще больше, — вернул я.

— Вот твой сценарий – дай мне знать, что ты думаешь.

Я прочитал его. Должен был признать, что это звучало по-настоящему – достаточно искренне, достаточно эмоционально и с реальной надеждой на то, что мы сможем прожить наши жизни как любящая пара, которой мы всегда были. Мои реплики должны были последовать за ее.

<<<<>>>>

— Добрый день. Сегодня я привела своего мужа, с которым мы вместе уже 13 лет, чтобы сообщить о наших успехах с прошлой недели. Я рада сказать, что у нас крепкий брак, который может преодолеть мою неосмотрительность. Какое-то время мы будем посещать консультанта дважды в неделю, пока не найдем все, что нужно сделать, чтобы восстановить наши отношения.

Она еще долго говорила об этом. Она объясняла свою ошибку и то, как она раскаивалась. Это было очень эффектно. Спустя почти 10 минут, она попросила меня сказать несколько слов.

К сожалению, для нашей сегодняшней презентации я самостоятельно проделал небольшую домашнюю работу. Я регулярно пользуюсь услугами частных детективов, чтобы убедиться, что стартапы – это то, о чем они заявляют. Я организовал незаметное наблюдение за сенатором и ее любовником.

Она могла уволить его, но он оставался ее любовником. Он пробрался в ее квартиру после полуночи в четверг / пятницу утром. Он так и не ушел, и я задавался вопросом, где он прятался, пока мы работали над презентацией.

— Мне всегда не нравился политический театр. — Когда я это произнес, ее глаза стали большими. Это не входило в мой сценарий. — Мы с женой заключили несколько соглашений, чтобы спасти наш брак. К сожалению, она не выполнила ни одного из них, и сегодня я здесь, чтобы объявить, что подал на развод, и она получит его после этого, этого… как бы это назвать? Представления.

— Я буду рад ответить на любые вопросы.

Наступила ошеломленная тишина. Надо отдать ей должное, она невозмутима.

— Я не могу в это поверить! Политический грязный трюк. Мой муж никогда не собирался возвращать меня обратно и подставил меня под это безобразие.

Я улыбнулся и ушел. Несколько репортеров задали мне вопросы, на которые я честно ответил. Кто знает, насколько честность устоит против политической правды?

<<<<<<<<<<<<<<>>>>>>>>>>>>>

Вы сами можете решить, чем это может закончиться. Я верю, что правда всегда побеждает, и что Дорис и Джон пересмотрят свои взгляды, выдвигая свою кандидатуру на пост "Дог Кэтчер" (ловец собак, на сленге – политик; служащий органов власти) и надеясь построить новую карьеру на этой маловероятной победе.