Шантаж мамы. Часть 13

Едва мама вышла из душа, как малой, заслышав это, сразу же крикнул:

— Сюда иди, сучка!

Послышался звук шлёпающих по полу голых ног и мама вошла на кухню. Она была обернута в одно полотенце, закрывавшее её от ляжек до груди. Выглядела мама после душа как-то более освежено, хотя и всё ещё читалась её усталость от всего того, через что ей пришлось пройти.

— Разве тебе разрешали чем-то закрываться? Полотенце убери!, – приказал малой.

Мама с неприкрытой злостью, но явно ожидая подобного, послушно развернула полотенце и повесила его на ближайшую спинку стула. Подойдя чуть ближе к столу, и увидев стоявшую на нем еду, мама поинтересовалась, может ли она поесть.

— Нет, пока не можешь. У тебя ещё специальная процедура впереди, – ответил малой.

Мама напряжённо поджала губы и отошла чуть назад.

— Принеси ей пока форму, а я баклажку, – обратился малой к одному из пацанов.

Спустя минуту тот самый парень снова был на кухне, а в руках он держал какие-то тряпичные изделия, похожие на одежду. Когда он их развернул, то это и правда оказалась одежда, что-то вроде формы горничной. Правда, задачи закрывать собой интимные или хотя бы какие-то места перед этой одеждой явно не стояло. Форма состояла из нескольких элементов: на голове небольшой кружевной ободок; на теле небольшой лифчик, едва ли закрывавший соски; на нижней части была юбка, хотя даже юбкой это назвать было трудно, из-за своих размеров она могла служить скорее только как декорация; ещё был небольшой чокер на шею, но на маме и так был ошейник, поэтому смысл в нём отпал. Само-собой, последовала команда всё это надеть. Мама возмущалась и ругалась, но надела форму. Лифчик был явно ей не по размеру, из-за чего сжимал маме грудь, но зато смотрелась она в разы привлекательнее. Юбка, как я и сказал, была скорее декоративной, она крепилась на пояс и по своей длине не уходила дальше бёдер.

Но если с формой всё было понятно, то вот зачем им баклажка я не понимал. Её парень принёс после того, как форма уже была надета на маму. Обычная пятилитровая баклажка, наполненная водой. Однако от её горлышка отходила очень длинная и гибкая трубочка, по диаметру примерно как большой палец. К баклажке, помимо трубочки, было приделано что-то вроде ручного насоса: плотная резиновая подушка, на которую нужно было нажимать ногой и та под давлением очевидно должна была помогать воде двигаться по трубке. Баклажку перевернули кверху дном, закрепив её при помощи верёвок навесу и пережали трубочку, чтобы остановить воду, а насос малой положил себе под ногу. Далеко не сразу я заметил и ещё одну деталь: противоположный конец трубочки был оборудован продолговатой насадкой с отверстием, откуда должна была выливаться вода. И хотя я всё ещё не до конца понимал для чего им вся эта установка, я подумал: "Настоящие изобретатели, вон что смастерить смогли. Даже немного жаль, что все эти познания направлены на создание установок для изнасилования одной единственной беззащитной женщины".

Пока я сидел и размышлял над тем, как же они используют эту штуку, малой сказал:

— Так, сучка, теперь повернись ко мне задом и наклонись вперёд.

Немного боязливо поглядывая на баклажку, и перебирая в руках кончики своей миниатюрной юбки, мама медленно отвернулась от нас и наклонилась градусов на 90. Её ничем не защищенное влагалище и шикарная пухлая попка хоть уже давно и не были каким-то необычным зрелищем, но всегда доставляли одинаковое удовольствие одним только видом. Далее малой подошёл к маме, взяв в руку конец трубки и насадку соответственно.

— Стой так и не двигайся до тех пор, пока я не разрешу. Всё понятно, сучка?

— А… что это?, – чуть дрожащим голосом спросила мама.

Вместо ответа мама получила очередной шлепок по заднице.

— Я вопрос задал, остальное тебя вообще нихуя не касается!, – прикрикнул на маму пацан.

После этого она лишь уныло качнула головой.

Далее парень немного поплевал на насадку и, поднеся её к маминой попке, стал впихивать. Насадка была хоть и не очень большой, но входила плотно и довольно туго, так что мама только и делала, что издавала различные покрикивания, визги или просто резко втягивала и выдыхала воздух. На удивление, когда насадка уже скрылась где-то в попке, малой продолжил заталкивать часть трубочки. Конечно, по длине и глубине захода ничто не могло сравниться с тем огромным дилдо, всю мощь которого когда-то испытала мама, но и эта трубочка с насадкой, судя по эмоциям самой мамы, не хило так углубились.

— Вот так, – довольно говорил малой, закончив свою работу, – Теперь можешь распрямиться.

Мама медленно и постанывая распрямилась в полный рост. Насадка была плотно вставлена в её попку, поэтому не выпала. Однако то, что она была закреплена так плотно и довольно глубоко явно доставляло маме дискомфорт, из-за которого она общупывала место вокруг вставленного инородного объекта и недовольно, даже, показалось, с подступавшими слезами, просила вытащить его.

— Если ты ещё не заметила, то на тебе форма горничной, а горничные должны обслуживать хозяев. Так что заткнись и начинай работать. Начнём с простого: бери вон тот поднос, ставь на него стаканы со стола и иди их мой. Однако за любой твой проёб я буду использовать эту трубочку, – сказал малой, показывая на трубку и баклажку, – И с каждым твоим проколом работать дальше будет всё сложнее и сложнее. Вот смотри.

После этих слов он убрал зажим, державший начало трубки. Вода стала потихоньку перетекать из баклажки. Далее малой поставил ногу на насос и многократно и сильно на него нажал. Вода тут же ринулась по трубке и моментально достигла маминой попки, куда она стала вливаться. Почувствовав, как её наполняет изнутри поток воды, мама дернулась, встала на мысочки и, взвизгнув, ухватилась за попу. Ощущения были похожи на очень продолжительную клизму. Так что мама буквально взмолилась, прося парня остановить поток.

— Это всего лишь демонстрация, а ты уже визжишь. Ну ничего, это тебе дополнительная мотивация лишний раз не косячить, – говорил малой убирая ногу с насоса.

Вода остановилась, в отличие от маминых стонов и жалоб. Однако даже так, она послушно взяла поднос и подошла к столу, начав собирать стаканы. Вода, к слову, из мамы назад не выливалась, видимо, насадка плотно закупорила собой пространство, так что пока жидкость была внутри. Передвигалась мама немного неуклюже, но на то были причины и, полагаю, таков был изначальный план.

Когда мама забирала очередной стакан у одного из парней, тот специально опрокинул его на стол прямо из-под её руки и пару капель оставшегося на дне напитка расплескались по столу.

— Ооо, неуклюжая сучка. Это же мой любимый стакан, а ты его чуть не разбила, – крайне наигранно говорил парень.

Мама удивлённо смотрела на парня и уже начала говорить о том, что всё это его вина, как поток воды вновь стал наполнять её изнутри. Она тут же прервала свои речи и тяжело задышала, складывая губы трубочкой, попутно хватаясь за живот.

— Что, водичка уже наполнять начала?, – посмеиваясь говорил малой.

Несмотря на то, что вкачивали воду всего лишь второй раз, воды в баклажке заметно уменьшилось. Поэтому мама весьма отчётливо чувствовала, как поднабился жидкостью её живот. Назад вода по-прежнему не вытекала, сдерживаемая насадкой.

— Пожалуйста… пожалуйста, больше не надо, – мямлила мама, когда поток наконец перекрыли.

— Работай лучше и тогда всё будет хорошо, – отвечал ей парень, опрокинувший стакан.

После сбора всех стаканов мама отнесла их в раковину, начав мыть. В это время ко мне подсел малой и начал говорить почти шепотом:

— А ты ведь всю эту херню на себя напялил, чтоб от мамки скрыться?

— Вроде того.

— То есть она не знает о том, что сынок сидит и наблюдает за тем, как её тут попускают, и мало того, так ещё и сам сынок ей же присунул?

— Нет.

— А раскрываться ей ты не хочешь, значит?

— Пока не планировал.

— Вот и отлично. Тогда повыполняешь для меня кое-какие действия, а я сохраню перед ней твою анонимность.

— Эм, ну ладно.

"Какой-то обратный шантаж получается. Интересно, чего ему надо?". Малой продолжал:

— Меня в целом инцест заводит. Я бы и свою мамку оттарабанил, если бы мог. Не как твою, конечно, твою просто не жалко. На собственной глупости дурочка попалась, так что чего тут жалеть.

"Видимо, ему рассказали историю не с самого начала, ну да ладно, не мне его переубеждать".

— Короче, вот пробное задание: подойди к ней, пока она посуду моет и пару раз ей пожестче задницу отхлестай.

Задание выглядело не трудным да и анонимность я пока что хотел сохранить, поэтому принял его условия и подошёл к маме сзади. Передо мной маячила её сочная задница, облаченная в едва закрывающую её юбку. Попка слегка потрясывалась, пока мама намывала стаканы, и вместе с ней сотрясалась и торчавшая из неё трубочка. Я замахнулся и 4 раза отхлестал её. Мама издала несколько каких-то писков, подергалась на месте и вновь ухватилась за живот. Видимо, отдача от шлепков затронула и воду, которой он был наполнен, поэтому мама вновь отчётливо почувствовала её внутри себя.

Она даже не стала оборачиваться, лишь простояла так ещё несколько секунд, погоняла ртом воздух, а потом отпустила живот и продолжила мыть посуду. В это время я уже вернулся на место.

— Неплохо. С пробным заданием ты справился. Потом ещё чего-нибудь придумаю, так что сильно не расслабляйся. Хотя, это я скорее должен говорить твоей мамаше, – говорил малой.

— Ну скоро ты там? Ещё тарелки собрать надо, давай намывай живее!, – кричал маме один из парней.

— Ну-ка добавь ей ещё немного, по-моему она плохо понимает, – обращаясь к малому говорил уже другой.

— Не вопрос, сейчас ещё накинем, – довольно отвечал малой, рукой снимая зажим.

Несколько резких движений ноги и насос снова заставил воду новым агрессивным потоком наполнять маму. Она крикнула, почувствовав начавшую вновь прибывать воду, ухватилась за живот и свела ножки.

— Я же… ничего не сделала… за что?, – жалобно, еле выдавливая слова спрашивала мама.

— Очень долго копаешься с мытьем, шевелись давай.

Вода продолжала прибывать, а малой как-то не спешил её останавливать, так что я решил к нему обратиться:

— Слушай, может, хватит? Она и так довольно много воды уже в себя приняла.

— Я же тебя уже просил не ломать кайф. Я знаю сколько воды в неё можно вкачать. То, что она там бедненькая стонет и за животик хватается меня мало интересует. Я знаю, сколько могу влить, но это не значит, что для неё всё будет легко и просто.

Ещё немного подождав, малой остановил воду. Было заметно, как немного надулся, наполненный жидкостью живот и даже послышался характерный "бульк", когда мама снова распрямилась.

Передвигаться стало ещё тяжелее, но она послушно взяла поднос и стала собирать со стола тарелки.

— Когда будет забирать тарелку около тебя — схвати мамашу и давай ей пощёчины, пока я не скажу остановиться, – шепнул мне малой и пододвинул одну из тарелок ближе ко мне.

Мама одну за другой собирала злосчастные тарелки, понемногу приближаясь к краю стола, на котором находился я. И вот, когда её рука уже тянулась к стоящей около меня посуде, а лицо было достаточно близко, я ухватил её сзади за шею, чтобы не смогла отодвинуться, после чего раздался звучный хлопок, ознаменовавший столкновение моей ладони с её щекой. Мама ничего не сказала, лишь поджала губы, в попытке не заплакать и молча продолжила стоять. Я же продолжил свои шлепки. От каждого прилетавшего удара она жмурилась и морщилась, попутно издавая какие-то непонятные жалобные звуки, но продолжала терпеть. "Неужели ты настолько привыкла ко всем этим пощёчинам и шлепкам, что уже даже никак не пытаешься на них реагировать?", – думал я, в очередной раз занося руку. Где-то спустя десяток ударов, из-за которых мамины щёки заметно покраснели, я посмотрел на малого, как бы намекая на то, что пора бы уже остановиться. Но тот сидел и лишь невозмутимо наблюдал за происходящим. Делать было нечего, так что я продолжил. Спустя ещё десяток-другой шлепков, наконец, последовала команда остановиться. Как только я отпустил маму, она резким движением отодвинулась от меня, начав тереть красные щёки. Однако долго отдыхать у неё не получилось и один из парней напомнил ей о работе. Всё так же молча, лишь вытерев пару капель слёз, мама продолжила собирать посуду. Едва она взяла ещё пару тарелок, как её щеку поразил ещё один шлепок. В этот раз ударил малой. Правда, ударил он явно сильнее меня, из-за чего тарелка, которую мама держала в руках выпала и раскололась на несколько частей. Мама поняла, что последует дальше, поэтому тут же стала извиняться за разбитую посуду. "Извиняешься за разбитую посуду, которую уронила из-за пощёчины? Какой позор, мам". Пока она извинялась малой обратился ко мне:

— Поставь ногу на насос.

Я удивился, но поставил ногу на эту резиновую подушку.

— Накачай в неё столько воды, сколько она заслуживает, как наказание за разбитую посуду.

Я не знал, сколько воды нужно накачать и насколько много за одно нажатие вливает эта штука. Но делать было нечего и я стал понемногу давить ногой на насос. Мама всё ещё продолжала свои извинения, однако вода неминуемо приближалась к её бедной попке.

— Посильнее дави и темп ускорь, – пихнув меня в плечо сказал малой.

Пришлось ускорить темп нажатий, отчего вода потекла ещё быстрее, добравшись, наконец, до места назначения. Мама тут же вновь начала сводить вместе ножки и стонать, держась за живот. Через время он надулся ещё сильнее, и несколько потоков воды всё же стали понемногу стекать по ногам. Видимо, даже насадка уже не могла сдерживать всё накачанное количество жидкости. Пятилитровая баклажка опустела более чем на половину.

Посчитав наказание вполне достаточным я убрал ногу с насоса.

— Что, уже всё?, – приподняв бровь спросил малой, – Дай-ка тогда лучше я покажу, как надо.

— Всё… прошу… больше не надо, – продолжала стонать мама.

Я отошёл чуть в сторону и вот уже нога малого стоит на насосе.

— Пожалуйс…, – не договорила мама, как навязчивое чувство тяжести в животе вновь стало расти.

Мама стояла одной рукой оперевшись о стол, а другой держась за живот. Ноги у неё подкашивались ещё сильнее, чем раньше и вскоре она опустилась на колени. По самим ногам всё также текли небольшие струи воды, со временем их стало больше. Несмотря на то, что часть воды таким образом выходила, поступало её заметно больше. Бульки в животе стали чаще и более отчётливыми.

К моменту, когда опустошилась вся баклажка мама уже, кажется, еле сидела. В конце-концов сейчас в ней с некоторой погрешностью было около 5 лишних литров воды. Убрав ногу с насоса, малой сложил руки, уставившись на маму с довольным лицом:

— Замоталась бедная, пока посуду убирала? Пить не хочешь?

Но мама ничего не отвечала на эту колкость, лишь глубоко дышала, продолжая чуть ли уже ни шёпотом просить, чтобы её пощадили и позволили слить воду.

— Ты, конечно, меня извини, но у тебя ещё есть работа. Так что заканчивай свои пиздострадания, поднимайся и продолжай мыть посуду.

— Я очень прошу, пожалуйста…

— Других вариантов для тебя нет. Мне похуй, что ты там мямлишь, я всё равно не дам тебе возможности слить из себя воду, пока не доработаешь до конца.

Вздохнув и еле-еле переборов поток слёз, мама с трудом стала подниматься назад. Видя это я обратился к малому:

— Слушай, а это точно не перебор?

— Да, возможно, перебор, и что дальше? Она жива? Жива. Всё, вопрос закрыт. А то, что ей пиздец я говорил уже неоднократно, поэтому нечего тут удивляться.

Я понял, что говорить с ним на эту тему бесполезно. Если он решил чему-то подвергнуть маму, то идёт до самого конца. "Что ж, мамочка, не повезло. Придётся терпеть, тебе не привыкать", – подумал я, смотря за тем, как она аккуратно берет поднос с посудой и несёт его в раковину. Открыв кран, мама, постанывая, плача и жалуясь, стала мыть тарелки.

Где-то спустя минут 5 посуда была вымыта. Мама расставила тарелки друг за другом и повернулась к малому с глазами полными надежды на освобождение.

— Молодец, сучка, справилась. Теперь подойди ко мне.

Мама с трудом передвигаясь подошла к пацану.

— На колени сядь, – сказал малой, указав на пол.

Тяжело выдохнув и что-то сказав сквозь зубы, она медленно, держа ладонь на животе, опустилась на колени.

— Прежде, чем я вытащу из тебя трубочку и позволю тебе освободить свой желудок, ты должна принять несколько моих условий. Теперь ты каждый месяц минимум на 4 дня будешь приезжать сюда и становиться моей сучкой. Жить будешь в подвале, чуть ли ни по 12 часов в сутки закованная в колодки или усаженная на цепь. Второе, каждые 2 дня ты будешь скидывать мне свои интимки, минимум 10 фоток. Если мне не понравятся – переделаешь. Всё понятно?

По маминому выражению лица было понятно, что сейчас её не интересует ничего, кроме как желания вылить из себя воду. Даже не уверен, слушала ли она все эти условия. Тем не менее мама без особых колебаний и сопротивления, которые обычно присутствовали, покивала головой, тихо произнеся звук, похожий на "да". На всякий случай разговор был записан на телефон, видимо, чтобы потом мама не смогла отвертеться.

— Вот и отлично.

Довольный своей договорённостью, малой подсел к маме сзади и стал вытягивать трубочку с насадкой. Выходила она заметно легче, чем входила. Когда она была полностью вытянута, парень шлепнул маму и скомандовал:

— Давай в ванную беги, нечего мне тут полы мочить.

Мама тут же ринулась в ванную с такой скоростью, будто и не было никакой усталости с тяжестью. Парни всей толпой лишь смеялись ей в спину с того, как она периодически семенит на цыпочках, чтобы вода не полилась раньше, чем она добежит до ванной.

Где-то минут через 10 мама вновь стояла на кухне.

— Ну как? Нормально прочистилась?, – смеясь говорил один из парней, – Теперь можешь поесть. Форму тоже, кстати, сними.

Когда мама села поесть, то я даже удивился, что при всей жесткости ей разрешили делать это за столом, а не на полу, как это делал главный. После еды она даже получила небольшой отдых. А ещё спустя минут 15 раздался звонок в дверь. Малой пошёл её открывать, вернувшись на кухню уже в компании девушки. Даме на вид было лет 20, с подкачанным и упругим телом, довольно привлекательными формами, красивым лицом и короткой, почти мальчишеской стрижкой.

— Знакомьтесь, это Алиса и она…, – начал говорить малой.

— Я и сама могла бы представиться, но спасибо, – грубовато оборвала его девушка.

Малой не стал ей ничего говорить в ответ на то, что его перебила, лишь сел на место, жестом показав маме встать. Девушка внимательно осмотрела её, причмокнула и, прикусив губу негромко сказала:

— Хороша.

После чего обратилась уже к малому:

— Где у вас тут можно уединиться?

Пацан рассказал ей про подвал и показал на дверь, ведущую в него. Алиса кивнула, приобняла за талию растерянную маму и ушла с ней вниз.

— Хочу посмотреть, что там происходить будет. Пойдешь со мной?, – обратился ко мне малой.

— Да, пойду. А как смотреть-то будем.

— Там во второй двери, ну, которая уже у самого подвала, а не на лестнице, пару отверстий есть, сам их дырявил. Уже не помню зачем, но сейчас это и не важно. Главное, что мы можем их использовать.

Дождавшись, пока дверь в подвал закроется, мы стали спускаться.

— Только тихо, если Алиса узнает, что мы подглядывали, она нам челюсти нахуй повыбивает, – с опаской и почти шёпотом говорил малой.

Дойдя до двери, мы аккуратно присели и, прижавшись к ней направили взгляды в отверстия, про которые он рассказывал.

Через них, на удивление, весь подвал было видно очень хорошо, так что мы, буквально затаив дыхание, стали смотреть за происходящим. Девушка снова стала разглядывать маму, но на этот раз попутно её трогала. Она поглаживала и шлёпала маму по различным местам. Вскоре добралась и до попки. Алиса стояла спереди мамы и двумя руками посильнее обхватив эти сочные булки, слегка подтянула её к себе:

— Вот это формы, подруга! Как такие отрастила? Великолепная задница, мне бы такую.

Голос её явно изменился. Он стал более томным и сексуальным, однако даже так чувствовалось, что говорит она с неким напором.

Хорошенько помяв мамину попку, она тут же пихнула туда пальцы. Мама взвизгнула и задёргалась, но девушка упорно продолжала наяривать её.

— Значит, попка у нас чувствительная? Как я и предполагала.

Через время, вынув пальцы и отпихнув сопротивлявшуюся маму, девушка пошла по направлению к какой-то сумке, попутно снимая с себя одежду.

— Что, и ты насиловать будешь?, – неожиданно спросила мама, злобно смотря на девушку.

— Насиловать? А ты, я вижу, уже к этому привыкла. Но ведь твою сладкую попку правда трудно не отыметь, если есть такая возможность, – через плечо и продолжая раздеваться отвечала Алиса, – Однако «насиловать» для меня звучит как-то грубовато.

В это время она уже рылась в сумке и вскоре достала оттуда очень внушительный по своим размерам страпон.

— Я бы скорее сказала, что я просто очень жестко тебя оттрахаю, не спрашивая твоего мнения и разрешения. Но если тебе так удобнее, то можешь называть это изнасилованием, я не против, – всё так же томным и спокойным голосом, улыбаясь говорила девушка.

От страпона отходило пару ремешков, очевидно, он мог крепиться на талию. Но пока что Алиса не спешила его надевать, так что подошла к маме, просто держа его в руке.

— Давай на колени, девочка, – командовала Алиса.

«Ничего себе «девочка», да она в 2 раза тебя старше!». Думаю, маме было невероятно трудно слышать и выполнять приказы, когда так легко и непринуждённо называла «девочкой» девушка намного моложе её. Хотя, учитывая какие обычно обзывательства маме приходилось терпеть, это обращение было даже более чем ласковым, хоть и не несло в себе ни капли уважения к ней.

Само-собой, мама выполнила приказ и унизительно встала перед незнакомкой на колени.

— Надеюсь, ты умеешь нормально работать языком.

С этими словами Алиса буквально села влагалищем на мамино лицо. Руками мама слегка придерживала Алису за ляжки, чтобы она не так сильно давила на неё сверху, но голову не убирала, послушно оставляя свой рот в упор прижатым к гениталиям девушки.

— Работай, девочка, – вновь скомандовала Алиса.

У мамы никогда не было и, думаю, никогда не планировалось иметь подобных связей с девушками, поэтому опыта в подобном вопросе она не имела. Тем не менее, даже так она поняла, что примерно нужно делать и пропихнула язык в заветное отверстие. Девушка тут же стала слегка извиваться и постанывать, а со временем руками обхватила мамину голову, прижав к себе ещё сильнее.

Спустя время, насладившись этим процессом, девушка убрала влагалище ото рта мамы. Не успела она его закрыть, как Алиса пихнула в него два пальца и стала пихать их вперёд и назад, почти шёпотом приговаривая:

— Хороший ротик, рабочий.

Поелозив во рту у недоумевающей мамы ещё где-то минуту, девушка вынула пальцы и стала прикреплять к себе страпон. И вскоре он возвышался над сидящей на коленях мамой. Казавшийся ей снизу просто огромным, он по-настоящему её пугал, заставляя поток слёз вновь наполнять её глаза.

— Придётся опять задействовать твой рот. Нужно хорошенько его смочить перед тем, как я пробью им твою сладкую задницу.

Мама, не отводя взгляд от большого продолговатого предмета, со страхом и разгоравшимся плачем стала умолять девушку сжалиться над ней.

— Ой, только не надо плакать, – спокойно говорила Алиса, слегка утирая маме слёзы, – Поверь, твоя попка создана для того, чтобы принять в себя этого малыша и буквально мечтает об этом. Просто… ты об этом ещё не знаешь.

Придуманные на ходу слова девушки лишь сильнее заставили слёзы течь по щекам. "Кажется, она та ещё садистка. Честно говоря, я думал, что хотя бы девушка тебя не изнасилует, но походу и тут не повезло, мамочка".

Вскоре кончик страпона уже прижимал мамин язык. Девушка понемногу продвигала корпус вперёд, а вместе с ним продвигался и её инструмент. Когда он был слишком глубоко, то мама тут же закашлялась и руками отпихнула от себя Алису.

— Эй, так не пойдёт, – чуть повысив голос и шлёпнув маму по щеке сказала девушка, – Давай-ка тебя обезвредим, иначе ты так никогда его не обработаешь.

Пока мама продолжала откашливаться и утирать слёзы, девушка быстро взяла небольшие колодки, лежавшие неподалёку и в несколько ловких движений заковала у неё за спиной руки. Вообще те были предназначены для сковывания рук и ног одновременно, но сковывать что-то из этого по отдельности было так же не запрещено. Мама в панике попыталась вырваться, но замок уже намертво скрепил установку. Далее Алиса зажала ей нос, чтобы проще было впихнуть назад страпон и вскоре мама вновь чувствовала его на своём языке. Девушка, чуть придерживая её за голову, вновь стала двигать торс вперёд. Мамин взгляд с каждой секундой и с каждым пропихиваемым миллиметром становился всё более испуганным. Скоро Алиса дошла достаточно глубоко для того, чтобы заставить поток слёз хлынуть из маминых глаз, а её саму давиться и кашлять. Продержав страпон какое-то время, она вытащила его с той глубины, но оставила во рту. Дав маме немного отдышаться, девушка опять пропихнула его в ту же точку. И вновь слёзы, кашель и бесполезные попытки мамы вырваться. Несмотря на то, что она сильно им давилась, вставлен прибор был не полностью и часть его всё ещё оставалась за пределами её рта.

На протяжении 10 минут Алиса без перерыва впихивала страпон описанным ранее образом. Вся область пола перед мамой была в слюнях и слезах, а сама она уже давно, хоть и неразборчиво из-за впихнутого предмета, в перерывах между втягиванием воздуха и откашливаниями, молила о пощаде.

— Хорошо, эту часть обработали. Но как видишь, это ещё не всё. Я же сказала, что ты должна смазать его полностью. Значит, придётся принять его целиком, до упора, – говорила Алиса, всё ещё держа кончик прибора в мамином рту.

После услышанного, мама подняла на девушку взгляд, наполненный страхом и призрачной надеждой на то, что это просто шутка.

— Ну, поехали.

С этими словами прибор вновь начал своё настырное движение вглубь маминого горла. Мама ещё попыталась что-то сказать, но вскоре уже просто мычала, не имея возможности нормально двинуть языком. Ориентируясь по намоченной зоне страпона девушка остановила его прямо перед моментом, с которого мама всегда начинала давиться. Встав в более удобную позицию, Алиса гораздо сильнее ухватила маму сзади за голову.

— Горло шире, девочка, сейчас его закупорят, – довольно, но всё таким же томным и сексуальным голосом говорила девушка.

После этого она напрягла руки и продвинула корпус вперёд, буквально насадив мамины горло и рот на этот здоровенный страпон. Послышался громкий горловой звук, которого раннее ещё никогда не было. Мамино горло стало заметно и сильно выпирать под напором прибора. Сама мама несколько раз дёрнулась, но из-за полного перекрытия горла вскоре затихла и закатила глаза. То насколько глубоко был страпон отлично свидетельствовало её горло, по выпирающим изгибам которого, можно было понять, какой большой и длинный предмет сейчас там находился.

Продержав его внутри несколько секунд, Алиса вынула прибор назад. Мама упала вперёд, тут же начав откашливаться и попутно судорожно втягивать в себя воздух. Лужа слёз и слюней после такого стала раза в 2 больше, оно и не удивительно.

Дав маме немного времени, чтобы прийти в себя, Алиса спросила:

— Повторим?

Мама тут же взмолилась и начала плача умолять девушку больше так не делать. Видимо, Алиса подобной реакции и ждала, поэтому усмехнувшись приблизилась к ней, начав утирать слёзы:

— Ну-ну, не плачь. Не понравилось забитое горлышко? Очень жаль. Ну, хорошо, в этот раз не пихну так глубоко. Дам обработать только его головку. Главное обработай очень тщательно, хорошо?

Вздохнув мама кивнула и по команде открыла рот.

Первые несколько секунд во рту и правда была лишь небольшая часть страпона, но в один момент девушка пихнула чуть глубже. Мама кашлянула и дёрнулась, а Алиса резко вернула прибор в исходное положение со словами:

— Ой, я нечаянно.

Однако спустя ещё несколько секунд она вновь заставила маму подавиться.

— Да что ж такое, какая я неаккуратная. Извини, – с плохой актёрской игрой оправдывалась девушка.

Через время мама ощутила, как хватка девушки на её голове снова стала в разы сильнее. А посмотрев на её ноги, она заметила, что стойка изменилась, как и в тот раз. Поняв, что всё это не с проста, мама в панике подняла взгляд на девушку, сопроводив это несколькими жалобными стонами. Последнее, что она успела увидеть, прежде, чем её глаза закатились, так это довольную ухмылку насильницы. В следующее же мгновение страпон уже вновь полностью занимал собой всё горловое пространство мамы. Девушка, как и в тот раз, вжала его до упора. Из мамы вновь вырвался непонятный горловой звук, за которым последовала тишина. Лишь возбуждённое дыхание Алисы иногда прерывало её.

В этот раз страпон в горле находился явно дольше. Ожидание того, когда прибор вновь покинет мамино горло даже мне казалось вечным, не говоря уже о самой маме.

— А она её точно не прибьёт?, – слегка заволновавшись, шепотом обратился я к малому.

— Не знаю. За себя я ручаюсь, а вот за неё… Короче, гарантий никаких не даю, но, честно говоря, не думаю, что она хочет её убить.

Вскоре мама немного ослабла и обмякла, и лишь тогда Алиса, наконец, освободила ей горло. Услышав, как мама откашливается, у меня немного отлегло.

Вообще, находясь здесь, я начал замечать, что немного переживаю за маму. Такого раньше не было. Ни когда её насиловали хачи, ни когда трахали толпой подростки, ни когда унижали, доводя до слёз. Видимо, там я понимал, что почти всё проходит под надзором главного, которому попросту не выгодно наносить ей существенный вред. Как бы он не издевался, не унижал и не насиловал маму, она его главная игрушка, которой можно пользоваться, только если с ней всё в порядке. Здесь же этим людям было не так важно. Они видели её в первый, и, возможно, в последний раз, поэтому отрывались, как только могли. Наблюдать за этим, конечно, интересно, но и чувство тревоги периодически давало о себе знать, особенно в те моменты, когда из-за недостатка воздуха мама вот так ослабевала и почти теряла сознание.

Когда страпон окончательно покинул мамины горло и рот, Алиса, всё так же наигранно произнесла:

— Ох, какая я неуклюжая, взяла и упустила этого красавца прямо в твоё горло, представляешь? Надеюсь, ты не подавилась.

Мама в это время продолжала откашливаться и заново наполнять организм кислородом. Более-менее оклемавшись, она снова взмолилась, чтобы девушка больше так не делала и заодно освободила ей руки, дабы она могла вытереть скопившиеся слёзы.

— Ручки освободить? Конечно-конечно. Сейчас. Только я… эм… не знаю, где ключ. Я просто не думая сомкнула замок, который на этих колодках висел, ключа я не видела.

Кажется, в этот раз она говорила правду. Алиса походила по подвалу, глазами пытаясь найти ключ, но безуспешно.

— Не могу я найти этот долбаный ключ. А знаешь, так даже лучше. Не будешь лишний раз дёргаться, – сдавшись сказала девушка.

Вернувшись к маме она неохотно вытерла ей часть слёз.

— Вот так. Теперь вставай и вон на тот стол ложись, – указывая пальцем, приказала Алиса.

Мама устала вздохнула, ещё раз сквозь мокрые глаза посмотрела на свою насильницу и, медленно поднявшись, пошла к указанному месту. Она облокотилась на стол так, что корпус её лежал на нём, а ноги стояли на полу. Алиса подошла сзади, скомандовав:

— Ножки раздвигаем, девочка!

Отрывисто дыша и подавляя вновь начавшие прибывать слёзы, мама аккуратно раздвинула ноги в стороны.

— Одумайся… пожалуйста, – мямлила мама.

— Да ладно тебе, не зря же ты его весь смазала. Помучилась — дай теперь хоть твоя попка насладится.

«Не думаю, что она может получить от такого удовольствие. Хотя её слова больше похожи на сарказм».

Девушка ухватила маму за талию и приставила страпон в упор к попке. Немного им постучав, она сделала первое движение и прибор слегка проник в заветную дырочку. Без лишних промедлений она продолжила движение и вот уже четверть страпона скрылась из поля зрения. Мама стонала и взвизгивала, вместе с этим дёргаясь, вставая на мысочки и напрягая попку. Когда зашло чуть больше половины, то из мамы даже смогла вырваться речь:

— Слушай… пожалуйста, не надо дальше. Я сделаю всё, что хочешь, правда. Я умоляю… умоляю не надо продолжать, – нервно тараторила мама, чтобы попытаться отговорить Алису до того, как прибор войдёт ещё дальше.

Девушка приостановилась и спросила:

— Прям всё, что я захочу?

Мама, быстро вдыхая и выдыхая воздух выпалила:

— Да, клянусь.

— Хм. Дай-ка подумать. Ну, думаю есть у меня одно желание. Я хочу…

Выдержав небольшую паузу, Алиса продолжила:

—. .. чтобы ты полностью приняла в себя этот страпон.

С этими словами она в одно грубое движение вдавила прибор до самого конца. Мама вскрикнула, а из глаз тут же ринулись новые слёзы. Она на максимум напрягла бёдра и ляжки, вставая на мыски и инстинктивно сжимая зад. После непродолжительного крика послышалось учащённое тяжелое дыхание, а после оно переросло в плач, смешанный со стонами.

— Хоть ты этого и не чувствуешь, но уверена, твоя попка просто в восторге, – глумясь сказала Алиса, – Он так глубоко зашел, офигеть. А ещё входил очень туго, зачем ты так задницу напрягаешь, мне же его впихивать тяжело?

Немного подвигав страпоном вперёд и назад, она продолжила:

— Честно говоря, я даже была не уверена, войдёт ли он полностью тебе в горло или хотя бы в попу. Но, как видишь, ты очень вместительная!

«Значит, проталкивая маме эту штуку в горло, она даже не была уверена в том, что не навредит ей? Пожалуй, именно поэтому я и стал переживать здесь за маму больше».

Алиса продолжала двигаться вперед и назад, с каждым разом увеличивая амплитуду, пока не дошла до момента, когда страпон вынимался почти на максимум и вновь входил до конца. Мама дёргалась, ёрзала и стонала от каждого движения, продолжая терпеть то, как её насаживает этот огромный прибор. Алиса же в это время явно получала удовольствие: она запрокидывала голову наверх, закрывала глаза и трогала одной рукой саму себя за грудь. Периодически то ускоряя до предела, то замедляя движения, девушка мучила мамину попку не менее минут 20-30. Ближе к концу мама была настолько утомлена, что уже просто лежала на столе ровно, лишь постанывая с ручьями слёз на щеках.

— Эх. Жалко я тебе в матку кончить не могу, а то заделала бы тебе детишек, – уже ближе к концу всего происходящего ни с того ни с сего выпалила Алиса.

Вынув страпон из уставшей мамы, девушка направилась к сумке, в которую стала его убирать.

— О, а вот и ключик, – воскликнула она, держа в руках ключ от колодок, – Жалко, что нашла его поздновато, да, подруга?

Проигнорировав её подкол мама просто попросила снять с неё колодки.

— Да-да, сейчас, – как-то намного грубее ответила Алиса.

Видимо, к этому моменту её возбуждение снизилось, и оттого стал возвращаться её обычный более холодный голос.

— На пол пока спустись, а то мне снимать будет не удобно.

Мама опустилась на пол и стала ждать, пока Алиса оденется. Когда уже одетая девушка подошла к лежащей маме, то её взгляд упал на какой-то предмет, который мама из-за сложного положения тела попросту не видела. Оторвав свой взгляд от предмета, Алиса присела к маме, начав открывать замок. Услышав звук открывшихся колодок, мама почувствовала небольшое облегчение. Однако в следующий момент она ощутила, как освобождающая её девушка начала что-то резко делать руками. А через мгновение услышала звук закрывающегося замка. Мама явно не сразу осознала, что произошло, поэтому попыталась дёрнуться, но оказалось, что не может. Более того, теперь помимо рук она не могла сдвинуть и ноги. Оказалось, что теперь в колодки закованы и они. Хоть и уставшая, но мама стала дёргаться и просить девушку освободить её.

— Я тут интересную вещицу заметила, не хочется её без внимания оставлять.

Подойдя к тому месту, на которое она смотрела минутой ранее, Алиса вернулась оттуда, держа в руке анальный крюк.

— Нет… нет… я умоляю… прошу, – прерывисто начала говорить мама, увидев, что находилось в руках у девушки.

— После того малыша ты его даже не заметишь. Встанет, как родной, – не обращая внимания на мамины слова говорила Алиса.

— Зачем вам это?.. Ну зачем?… Мы же уже закончили…

— Я просто вспомнила, что мне сейчас по делам убежать надо. Но раз я не могу продолжить веселиться, то не обрывать же кайф тебе? Так что вот, держи.

Сразу после этих слов, она стала пропихивать в маму этот анальный крюк. Входил он едва ли легче страпона, хоть и был явно короче по своей длине. Девушка довольно ловко пропихивала его всё глубже, вскоре вогнав до упора. Взяв верёвку она связала крюк с маминой шеей, чтобы он не выпал. Мама лишь плакала и стонала, полностью осознавая, что выбраться уже никак не получится.

Осмотрев свою работу со всех сторон, девушка сказала:

— Вот и славно.

Затем подошла к стонущей маме спереди и, наклонившись к ней, поцеловала в засос.

— Ну, отдыхай. Не буду тебе мешать, – сказала Алиса, отпрянув от маминых губ.

Поняв, что она направляется к двери, мы ринулись с малым вверх по лестнице. Уже убегая, мы слышали последний диалог мамы и Алисы:

— Стой! Нет! Отпусти пожалуйста, – чуть ли ни крича сквозь слёзы умоляла мама.

— Я же сказала, всё, отдыхай, моя хорошая.

Перед тем как выйти Алиса ещё и свет полностью в подвале выключила, оставив маму одну в темноте, скованную колодками и впихнутым по самые не балуй анальным крюком. Всё, что я успел услышать, прежде, чем переступил последнюю ступеньку, так это начинавший расходиться с новой силой жалобный мамин плач.

Спустя секунд 30 из подвала вышла и Алиса. Мы как будто ни в чём не бывало сидели на кухне.

— Как всё прошло?, – спросил малой.

— Как прошло? Нормально. Весьма привлекательная особа. Я её вымотала немного, так что пусть часок полежит, вы к ней пока не заходите.

Я думал, что Алиса уйдёт сразу, как закончит, чтобы мы могли спуститься к маме, однако она осталась с нами на кухне и ещё минут 40 рассказывала нам о том, как всё прошло. Видимо, по делам ей бежать на самом деле было не надо. Поэтому пришлось сидеть на месте ровно, ведь нарушить её слово и спуститься раньше — означало немедленно получить по лицу. Когда она только начала рассказ, то я сразу понял, что это надолго и уже тогда подумал: «Прости, мамочка, но, кажется, тебе придётся терпеть до самого конца».

Как я и предположил ждать пришлось долго. Сама Алиса ушла более чем через час и всё это время запрещала спускаться вниз. Когда же она всё-таки ушла, сказав, что возможно придёт и завтра, то мы тут же пошли в подвал. Удивившись, что не горит свет, малой включил его. Мама всё так же, почти неподвижно лежала, скованная по рукам и ногам, и не переставая постанывать ни на секунду. Услышав наши разговоры и увидев, наконец, включенный свет, она будто активировалась и начала едва ли ни надрывным голосом умолять её отпустить.

— Да уж, нихуёво она тебя уработала, – говорил парень, освобождая маму, – Поднимайся и в душ иди. Завтра у тебя не менее тяжелый день.

«А ведь и правда. Я даже забыл, что это всего лишь первый день, настолько он был насыщенным. Да, мамуль, сил тебе понадобится много».

Не спеша и разминая затёкшие конечности, мама пошла наверх. После душа и перекуса её снова отвели в подвал, где уже был расстелен матрас с одеялом и подушкой. Мама, не имея сил ни на что жаловаться, просто рухнула на него, отключившись практически мгновенно.

Подвал малой запер на ключ и тоже отправился спать. Оставаться здесь я, мягко говоря, не хотел, поэтому поехал к себе и через пару часов уже был дома. «Завтра нужно будет встать пораньше, чтобы с самого утра уже быть там», – подумал я, заведя будильник и погрузившись в сон.