Шок и трепет

Shock and Awe © The Style Guy

***

Спустя десятилетия ненависть угасла.

***

Википедия определяет шок и трепет как тактику, основанную на использовании подавляющей силы и зрелищной демонстрации силы, чтобы парализовать восприятие противником поля боя и уничтожить его волю к борьбе.

***

Когда мой телефон зазвонил в четверг в десять минут четвёртого, я знал, что будет написано в сообщении, но всё равно посмотрел. Я увидел, что оно от моего частный детектива Эмерсона Берка.

[Эмерсон Берк] Её обслужили.

Моей женой была Марта Харрингтон. Помимо того, что она была женой, матерью, сестрой, дочерью и другом, она также была старшим партнёром в «Willington and Compton», престижной юридической фирме в Хартфорде.

В обязанности Марты как старшего партнёра входило управление делами семи младших партнеров. Она проводила два обязательных собрания в неделю для младших партнеров: в понедельник в десять часов утра и в четверг после обеда в четыре часа. Каждая встреча начиналась точно в срок. Любой, кто опаздывал, чувствовал на себе гнев Марты на протяжении всего собрания.

Шериф, который вручил Марте документы о разводе, прервал собрание в четверг в две минуты четвёртого и сделал так, как ему было приказано.

— Миссис Харрингтон, ваш муж хочет развестись! Вас официально обслужили!

После двадцати трех лет брака я хорошо знал свою жену.

Она была абсолютно унижена после того, как её обслужили на глазах у её же подчиненных. Несмотря на гнев, охвативший Марту, она не поспешила домой. Вместо этого она закрылась в своём кабинете и начала просматривать, как это может делать только опытный адвокат, каждое слово в заявлении о разводе.

Я знал, что первое чтение врученных документов не даст моей жене ответов на все вопросы. В качестве причины развода я указал классические «непримиримые разногласия». Марта выдохнула с облегчением, прочитав, что причиной для развода не была указана супружеская неверность. Она подозревала, что я что-то знаю о её длительном романе с Майклом Кинсли — женатым, двадцатидевятилетним сотрудником фирмы.

Что касается имущества, то при разводе мы должны разделить выручку от продажи дома площадью 7300 квадратных футов [678 кв. м] и нашего летнего дома на берегу реки Коннектикут. Марта сохраняет свою пенсию, а я — свою. Банковские и расчётные счета будут разделены после того, как будут выплачены все долги. Каждый из нас зарабатывал достаточно много денег, поэтому не было необходимости в алиментах.

Что сбило её с толку, когда она дошла до конца юридических документов, так это то, что очень успешная инженерная фирма, принадлежавшая нам уже в третьем поколении, не была указана в качестве актива.

Марта знала моего адвоката по бракоразводным процессам по репутации и сама рекомендовала её нескольким друзьям, нуждающимся в такого рода услугах. На протяжении многих лет она много раз говорила, что мой адвокат — акула, поэтому была удивлена тем, что кто-то, кто пользуется таким уважением в юридических кругах, может быть настолько беспечным, чтобы не упомянуть об этом бизнесе. Я знал, что она заподозрит подвох, но будет в тупике, не зная, в чём он заключается.

Марта повторно подробно перечитала документы, чтобы быть уверенной, что Майкл Кинсли, её приятель по траху не был в них упомянут. После этого она созвала экстренное собрание своих самых доверенных партнёров и соратников. Все они просмотрели бумаги и вместе стали придумывать первоначальный план игры, чтобы разобраться с её мужем-рогоносцем… со мной!

***

Какой была моя жизнь до…

Меня зовут Крис Харрингтон. Я познакомился с Мартой в Университете Коннектикута. Она училась на втором курсе юридического факультета, а я заканчивал докторскую диссертацию по специальности «Машиностроение». Мы начали встречаться через неделю после знакомства и быстро стали парой. Уже на третьем нашем свидании после вкусного ужина в ресторане, пока мы шли к машине, Марта предложила:.

— Крис, пригласи меня в свою квартиру и я разденусь для тебя!

Мы трахались и целовались до конца выходных. Я не мог насытиться её тугой, бритой, истекающей соками киской, а она, казалось, высоко оценила размер и твёрдость моего члена, растягивающего её влагалище во время занятий любовью.

Мы занимались сексом каждый день. Иногда это был быстрый перепихон с штанами на моих щиколотках, и Мартой, склонённой над подлокотником дивана. В других случаях мы часами исследовали тела друг друга, не оставляя без внимания ни дюйма.

Наша сексуальная жизнь была фантастической и включала рискованный секс в ванных комнатах, в ресторанах или на вечеринках, которые мы посещали вместе. Мы исследовали обход ограничений и лёгкий БДСМ. Ничто не было под запретом, кроме Марты мирового класса. Я мог лизать её задницу и трахать её пальцами, но мне не разрешалось кончать в неё.

Некоторые из самых больших оргазмов Марты случились, когда я трахал её сзади, одновременно разрабатывая пальцами тугую дырочку её задней двери. Поскольку у меня было много анального секса со многими партнёршами на протяжении многих лет, это не было для меня препятствием. Я влюбился в Марту… Она была «полным пакетом»!

Мы оба согласились с тем, что никогда не будем включать других в нашу сексуальную жизнь и останемся эксклюзивной парой. Мы официально подтвердили нашу клятву друг другу, когда поклялись «любить, чтить, лелеять и оставаться верными» друг другу на нашей свадьбе, которая состоялась через две недели после того, как мы оба получили ученую степень.

Наша свадьба была довольно масштабной. Она проходила в родном городе Марты Портленде, штат Мэн. Приём в месте проведения свадьбы прошёл под тентами тёплой, ясной, летней ночью на скалистом побережье штата Мэн. Мы провели медовый месяц на Арубе, и вернулись без каких-либо «линий загара» на наших телах.

Марта обратилась в нескольких юридических фирм Хартфорда ещё до окончания своей учёбы, и через две недели после нашего возвращения ей предложили работу в Уиллингтоне и Комптоне.

Следующие два десятилетия мы всё больше влюблялись друг в друга, воспитывали двоих замечательных детей и совмещали карьеру и семью. Я взял на себя бразды правления нашим семейным бизнесом и купил акции моего отца, когда он вышел на пенсию двенадцать лет назад. Марта стала младшим партнёром в своей юридической фирме через семь лет после начала работы и старшим партнёром на шестнадцатом году своей карьеры.

Жизнь была прекрасна… пока не всплыло дерьмо в унитазе!

***

Чуть больше трёх лет назад я получил анонимное письмо в офисе. Конверт был адресован мне, а внизу были нацарапаны слова «личное и конфиденциальное».

Внутри конверта был сложенный лист тетрадной бумаги со словами: «Твоя жена трахается с Майклом Кинсли», и фотография Марты и Майкла в дверном проёме какого-то мотеля.

Я нанял хорошего частного детектива, и в течение двух месяцев у меня было достаточное количество доказательств неверности Марты.

После ещё одного месяца размышлений, планирования и притворства перед Мартой любящим другом и преданным мужем, я собрал свою команду. В команду входили мой детектив, адвокат по бракоразводным процессам, мой бизнес-адвокат и мой личный бухгалтер.

Я изложил им то, что я хочу сделать в сложившейся ситуации, и пояснил группе, что может пройти несколько лет, прежде чем я всё сложится как мне надо. Их работа заключалась в том, чтобы на каждом шагу подтверждать, что мои действия законны и не могут быть использованы против меня при разводе.

***

Что стало с моей жизнью после…

Второе сообщение от моего частного детектива пришло в десять минут шестого того же дня.

[Эмерсон Берк] Майкл Кинсли был обслужен.

За две недели до этого Эмерсон встретился с Рэйчел Кинсли. Он поделился с ней тем, во что вылилось трехлетнее расследование и огромным количеством доказательств романа между моей женой и её мужем. Детектив порекомендовал ей моего адвоката по бракоразводным процессам, которая с радостью возмётся за её дело.

Я понял, что все планы, которые группа Марты в Уиллингтоне и Комптоне придумала для борьбы с моим прошением о разводе, были отвергнуты, потому что жена Майкла указала в качестве причины своего развода «супружескую измену». Её заявление о разводе включало отчет детектива, фотографии и видеоматериалы. Это был очень основательный пакет доказательств.

***

Дверь гаража нашего дома загрохотала в десять минут восьмого вечера. Прошло четыре часа с тех пор, как Марту обслужили, и я молча задавался вопросом, не обойдёт ли её военный совет моё трёхлетнее планирование. Я сидел во главе нашего обеденного стола на десять персон. Второй стул был поставлен на противоположном конце, а все остальные восемь стульев были убраны мной в подвал.

Я приготовил для Марты бокал её любимого красного вина и поставил его на стол перед её местом. Когда я услышал, как открылась дверь из гаража на кухню и Марта окликнула меня, я сделал свой первый глоток слегка охлажденного бурбона.

Стук женских каблуков по полу рассказал мне о том, что сначала она заглянула в семейную спальню, затем в мой кабинет и, наконец, в гостиную, прежде чем я увидел её в проёме кухонной двери. Марта внимательно посмотрела на меня, затем осмотрела всю кухню, и подошла к стулу в дальнем конце стола. Присев, она потянулась за бокалом, поблагодарила меня за вино и сделала большой глоток.

Прошло несколько минут, прежде чем она заговорила:

— Я не хочу развода.

— Я знаю, но мне не нужна шлюха в качестве жены.

— Крис! Пожалуйста! Давайте разговаривать по-взрослому. Да, у меня был роман, но я не шлюха!

Я возразил:

— Готов поспорить, что за годы нашего брака ты раз пятьдесят говорила мне, что только шлюха позволит мужчине трахнуть её в задницу. Это твои слова, Марта.

Не нужно говорить, что у меня было много доказательств того, как хорошо использовали для траха задницу Марты, по крайней мере, раз в месяц в течение последних нескольких лет. И при этом она ни разу не доставила мне удовольствия делать тоже самое.

Я видел, что Марта готова была наброситься на меня, но сдержалась. Её лицо покраснело, и она задышала ртом. Я молча наблюдал, как она медленно успокаивается.

— Зачем тебе понадобилось разрушать семью Майкла? У него двое замечательных детей, которые теперь будут расти без отца.

Мне пришлось подавить смех, покачать головой и спокойно ответить:

— Ты видела Рэйчел Кинсли? Она была в нокауте, но смогла подняться! У её детей скоро появится новый отец, и я предполагаю, что он не будет таким неверным мудаком, как твоя игрушка для траха!

Я немного помолчал, а затем продолжил:

— Почему мне наплевать на семью этого куска дерьма? Ему было наплевать на всё, что касалось моей семьи… кроме твоей неряшливой, старой пизды, рта и жопы.

Марта стиснула челюсти и зашипела:

— Я вежливо попрошу тебя говорить со мной по-взрослому. Твои вульгарные выражения ничем не помогут!

Я расплылся в улыбке, которая, как я знал, нервировала её:

— Марта, я не пытаюсь «помочь» ситуации. Если тебе не нравятся мои выражения, ты можешь встать и уйти. Клянусь всем святым, я не помешаю тебе уйти.

Марта не сдвинулась с места, и я знал, что так и будет.

— Как давно ты знаешь?

Вместо того, чтобы ответить на её вопрос, я посмотрел на бумаги, которые положил перед собой до приезда Марты. Я взял копию анонимного письма, которое было доставлено в мой офис, и толкнул его через стол.

Марта достала короткое письмо и фотографию. Рассмотрев их, она посмотрела на лицевую сторону конверта и прочитала почтовый штемпель.

— Три года? Ты знаешь уже три года, но ничего не сделал?

Я усмехнулся.

— Поверь… Я много сделал, Марта! Сегодня у тебя была четырёхчасовая встреча на работе, чтобы подготовиться к этому нашему разговору. А у меня было три года на подготовку.

Когда я закончил последнюю фразу, я увидел набежавшую на лицо Марты тень беспокойства, но мне пока не хотелось сейчас углубляться в эту тему.

— Например, у нас не было секса с тех пор, как я узнал об этом. Кроме поцелуя в щеку, у нас почти никогда не бывает интимных контактов. Прошло три года с тех пор, как мы с тобой нежно обнимались, а ты даже не заметила этого…

— Я думал… Я думала, ты потерял интерес к сексу!

Этот комментарий вызвал у меня смех до глубины души.

— Я только потерял интерес к сексу с тобой.

Марта задумалась на пару секунд.

— Неужели ты уже три года не занимаелся сексом?

Я улыбнулся от уха до уха:

— Я три года не занимаюсь сексом… С ТОБОЙ! У меня было столько секса, сколько я хотел. Да и, если видео, которые я видел, являются каким-либо показателем, я наслаждался анальным сексом со своими многочисленными партнёршами гораздо больше, чем вы! И, что самое главное, мне не нужно было специально смазывать их высохшие старые киски!

Откинувшись на спинку стула, Марта сидела, ошеломлённо глядя на меня. Между тем я продолжил:

— Разница между нами в том, что у меня есть доказательства того, что тебя имели повсюду, во что можно и нельзя. Фото и видео… У тебя же нет таких же доказательств против меня.

— Крис, я люблю тебя и любила всегда. Время, проведенное с Майклом, ничего не значило. Это было простое снятие стресса, особенно после того, как ты перестал заниматься со мной сексом.

— Не начинай, Марта. Ваш продолжающийся три года еженедельный роман – это твоя вина. Не смей обвинять меня.

Ей понадобилась целая минута, чтобы успокоиться, а затем она продолжила:

— Несмотря ни на что, я люблю тебя, и я знаю, что ты любишь меня!

— Ты ошибаешься, Марта. В течение трёх лет ты постоянно лгала мне. Ты нарушила наши свадебные клятвы и изменила мне. Ты унизила меня самым худшим из возможных способов. Потребовалось некоторое время, чтобы любовь угасла, но я тебя больше не люблю. На самом деле, ты мне даже больше не нравишься.

Слёзы, которые всё это время сдерживала Марта, хлынули из её глаз. Она вскочила на ноги и выбежала из комнаты. Я не последовал за ней, зная, что она вскоре вернется. И, скорее всего вернется в «режиме атаки». Я не ошибся.

Прежде чем вернуться, Марта переоделась в джинсы и блузку. Села и наполнила свой бокал из бутылки вина, которую я оставил на её конце стола.

— Крис, я думаю, нам действительно нужно всё переосмыслить. У меня отличная команда в офисе, и с помощью стороннего адвоката по бракоразводным процессам ты многое потеряешь. Я знаю, что Шэрон Браун (Шэрон была моим адвокатом) хороший адвокат, но я уже обнаружила несколько вопиющих ошибок в петиции, которую она подготовила! Если мы не сможем прийти к какому-то решению о том, как мы с тобой можем двигаться дальше, я натравлю на тебя свою команду!

Мои улыбки явно сказывались на Марте. Я снова широко улыбнулся:

— Разница между твоей командой и моей командой в том, что ещё утром твоей команды не существовало. Моя команда медленно и методично реализует мой план в течение всех прошедших трёх лет. Твоя команда только завтра начнёт войну, а работа моей команды уже сделана.

Я позволил этому впитаться в мозг Марты, прежде чем продолжить.

— Я ловлю тебя на слове, что ты любишь меня. Я не знаю, как это вообще возможно из-за трёх лет обмана, но я приму твоё «я люблю тебя». Я практически гарантирую, что к тому времени, когда мы разведёмся, ты возненавидишь меня до глубины души. Самое смешное, что всё, за что ты меня будешь ненавидеть, уже произошло. Ты просто ещё не знаешь об этом!

— Ты никогда не сможешь настроить наших детей против меня! — закричала Марта.

— Успокойся. Я бы никогда не стал пытаться настроить детей против тебя. На самом деле, я даже ещё не разговаривал с нашими детьми. Я хочу позвонить им на выходных. И родителям и всем братьям и сестрам. Я собираюсь рассказать им, что подал на развод из-за твоего длительного романа… Я скажу детям и своей семье, что хочу, чтобы они отнеслись к тебе с уважением, и надеюсь, что они продолжат свои взаимоотношения с тобой… Но это полностью зависит от них самих. Если же кто-то не поверит в глубину твоего предательства, я предложу ознакомиться с отчётом детектива. Я подозреваю, что ты не захочешь, чтобы они его увидели, поэтому можешь просто подтвердить свою измену.

Марта ненавидела проигрывать. Она начала понимать, что с каждым моим словесным залпом всё сильно отстаёт и теряет всё больше позиций. Однако вместо того, чтобы отступить, она взорвалась.

— Я собираюсь отнять у тебя твою грёбаную компанию!

Вот теперь начиналась первая, «материальная» половина моего плана по уничтожению Марты. Она ожидала, что угроза для моей фирмы будет её «тузом в рукаве», но вместо этого я направил её атаку на неё саму.

— Моя компания? Что это за компания такая?

Она посмотрела на меня так, как будто у меня выросло две головы, и усмехнулась:

— «Точное машиностроение»! Я заберу её себе!

Моя ухмылка длилась какое-то время. На самом деле, она закричала, прежде чем я ответил:

— Что?… Что ты лыбишься?

Я заговорил самым снисходительным голосом, на который был способен:

— Милая, разве ты не помнишь? Два года назад мы продали эту компанию шведам!

— Что?! Это незаконно. Это, блядь, незаконно, и я получу твою задницу! Компания является семейным активом, и я не соглашалась на продажу.

— Я не говорил, что ты согласилась на продажу. Тем не менее, ты дала мне расширенную доверенность на всё, что связано с компанией. Вообще-то, документ мне выдала твоя фирма. Я использовал доверенность, чтобы совершить продажу и вложить деньги в зарубежные счета. Каждый год ты лично подписывала наши семейные налоговые документы, в которых четко прописана эта продажа и движение денег. И удачи тебе в поиске этих денег по прошествии двух лет.

Марта была контужена. Она сидела там, её рот двигался, как у рыбы, пускающей пузыри.

Я встал, вышел из комнаты и поднялся наверх в комнату для гостей. Заперев дверь, я разделся до трусов, сел на край кровати и, наконец, заплакал.

***

На следующее утро в три часа прозвенел будильник. Я встал с постели, принял душ и отправился в аэропорт, чтобы улететь во Флориду. Готовясь к холостяцкой жизни, я купил квартиру на пляже Клируотер, через залив от Тампы.

***

В тот роковой вечер я потряс Марту. Как я и ожидал, Марте и её команде юристов потребовалось несколько недель на изучение юридических документов и финансовых отчетов, прежде чем они поняли, что около тридцати четырёх миллионов долларов от продажи компании больше не попадали под юрисдикцию банка США и, следовательно, не будут участвовать в урегулировании бракоразводного процесса. Да! Это был настоящий шок для неё.

Если судить по семейным традициям на протяжении всей нашей супружеской жизни, то «религиозно-духовная» половина моего плана должна была сработать через пять недель, в пятницу после Дня благодарения. Чёрная пятница!.

***

В детстве Марта была очень близка с Эдит, своей бабушкой по материнской линии. Эдит всегда устраивала еженедельные прогулки только для них двоих. По прошествии десятилетий инициативу в их общении взяла на себя Марта. В последние годы Марта ездила в Портленд, штат Мэн, по крайней мере, раз в месяц, чтобы навестить бабушку и ненадолго забрать её из дома престарелых. Они вместе обедали и, пока Эдит позволяет здоровье, ходили в торговый центр.

Семейная традиция, начатая Эдит и продолженная Мартой в течение последних пятнадцати лет, заключалась в том, что в доме на Рождество всегда выставлялся семейный вертеп почти ста семидесятипятилетней давности, переданный Марте по наследству.

Каждый год, в пятницу после Дня благодарения, Марта шла в местный банк и доставала из очень большого сейфа двадцать четыре статуэтки, которые и составляли сцену Рождества. Каждая статуэтка отдельно была заключена в бархатную коробку.

Мы с детьми выходили на улицу и собирали две двенадцатифутовые елки [3 м 66 см]. Нашей семье нужен был целый день, чтобы полностью украсить дом. Изюминкой общего украшения был вертеп, в центре которого стоял стол, покрытый соломой, расположенный между двух деревьев. Перед столом размещались три ряда цветов, чтобы защитить невероятно ценные статуэтки от блуждающих рук наших гостей.

Когда всё было готово, Марта останавливалась перед своим любимым вертепом, и слёзы непременно текли по её щекам. В течение праздничного периода Марта плакала каждый раз, когда смотрела на эту сцену. Однажды она призналась мне, что это было её «счастливое место», и оно напоминало ей обо всех радостях в её жизни. Эта сцена переполняла её воспоминаниями о прошлом.

Мы оставляли украшения на месте до того дня, когда приходило время возвращаться на работу после праздничного сезона. В тот день вся семья разбирала и убирала украшения. Марта нежно упаковывала каждую фигурку и ставила коробки с ними на кухонный стол. На следующий день она по дороге на работу заезжала в банк и складывала коробки обратно в сейф для сохранности до тех пор, пока они не понадобятся в следующем году.

***

Большая часть моего плана по разводу с Мартой не требовала прошедших трёх лет. Все элементы, кроме одного, были завершены в течение первого года.

Последние три года я планировал свои командировки на начало Нового года. Марта знала, что мой рейс обычно вылетал только около полудня, поэтому вместо того, чтобы идти в офис на работу, я начинал свой день в домашнем кабинете.

Первые два года мы с Мартой завтракали вместе в первый рабочий день после рождественских праздников. Потом я помогал ей донести фигурки в коробках до машины, она желала мне всего наилучшего, целовала в щёку и уезжала в банк, а уже оттуда на работу. В этом году, наконец, обстоятельства сложились так, как я ждал два с лишним года.

Когда мы одевались, Марта спросила меня:

— Крис, ты можешь сделать мне одолжение?

Я посмотрел на неё и ответил:

— Конечно.

— Сегодня утром меня ждёт куча работы. У тебя найдётся время, чтобы завезти статуэтки в банк перед тем, как ты отправиться в аэропорт?

Я на секунду задумался и улыбнулся:

— Это будет достаточно просто. Я позабочусь об этом.

***

Как я и догадывался, сообщение от Марты пришло незадолго до полудня в пятницу, сразу после Дня благодарения.

[Марта] Где, черт возьми, мои статуэтки, мудак?

Я смеялся так сильно, что кофе полетел у меня из носа. В этот момент из моей спальни появилась голая Кейт, тридцативосьмилетняя разведённая соседка, и успела увидеть, как из меня летит струя кофе.

Она засмеялась вместе со мной. Узнав, что случилось, она задала простой вопрос:

— Тебе обязательно нужно отвечать на это сообщение или ты успеешь быстро трахнуть меня, прежде чем я уйду?

У нас уже был секс после того, как мы сегодня утром проснулись, но я подозревал, что с помощью впечатляющих оральных навыков Кейт я смогу пройти ещё один раунд. Сидя на стуле, я слегка раздвинул бёдра, и Кейт опустилась передо мной на колени и взяла мой поникший член в рот. Вскоре после того, как она в очередной раз прижалась лицом к моему паху, я был готов выполнить её желание.

Кейт забралась ко мне на колени, выровняла мой потолстевший от возбуждения член со своей киской и, хрюкнув, опустилась на него. Она держалась за мои плечи, в то время как её сиськи размером с чашку B подпрыгивали перед моим лицом, пока она с чувством трахала себя на моём члене. Через несколько минут соседка оказалась близка к тому, чтобы кончить. Она просунула левую руку между нашими телами и потерла себе клитор. Через несколько мгновений Кейт взорвалась.

После серии спазмов и вздрагиваний всем телом, Кейт промурлыкала что-то невнятное и выполнила упражнение медленного кругового трения о основание моего торчащего в ней члена. Затем слезла с меня, встала на четвереньки передо мной и обернулась через плечо:

— Ещё! Трахни меня ещё немного!

Я устроился за эффектной задницей Кейт, медленно засунул член в её тугое влажное влагалище, обнял её за бёдра и жёстко стал трахать. Она продолжала тереть свой клитор и кричала, пока я не излил в неё свою сперму.

Довольная Кейт быстро приняла душ, оделась, поцеловала меня на прощание и ушла к себе домой. После того, как она ушла, я проверил свой телефон и обнаружил ещё несколько сообщений и неотвеченных телефонных звонков от Марты, членов её семьи и наших детей.

Хотя я не хотел разговаривать с Мартой, я решил, что будет гораздо проще позвонить ей, чем поговорить со всеми остальными.

— Какого хрена ты так долго не перезванивал! — прошипела Марта, отвечая на мой звонок.

— Я трахал одну из наших соседок. Поскольку у нас с ней утром уже был секс, потребовалось некоторое время, чтобы я смог кончить во второй раз! Ты ведь помнишь, как это у нас бывало, верно, Марта?

Марта взяла паузу, чтобы успокоиться, и продолжила:

— Я хочу свой вертеп, и я хочу его сейчас, немедленно!

— Конечно! Сходи в банк и возьми его.

— Крис! Я знаю, что ты не отнёс статуэтки в банк. Последняя запись доступа к сейфу была сделана, когда я доставала статуэтки на прошлое Рождество.

Прежде чем она смогла продолжить, я спросил:

— Почему же ты не вернула их в этом году?

— Как ты помнишь, ты согласился отвезти их в банк вместо меня. Пожалуйста, Крис! Пожалуйста! Верни мне мои сокровища!

— Извини, Марта, но ты ошибаешься. Я помню, как складывал коробки в багажник твоей машины перед тем, как уйти на работу. Так же, как и почти каждый год. Что ты пытаешься вытащить из меня, Марта?

Она всхлипнула.

— О боже! Почему ты так со мной поступаешь? Я знаю, что ты сердишься, но почему ты так ужасен по отношению ко мне?

— Удивительно, что ты отказываешься брать на себя хоть какую-либо ответственность за свою грёбаную жизнь. Прощай, Марта.

Я прервал разговор и решил обратиться ко всем, кто мне звонил сегодня. Я позвонил им с одним и тем же сообщением: «Марта пытается создать мне проблемы по мере приближения даты суда». Не знаю, поверил ли мне кто-нибудь, но я был уверен, что ни у кого не было доказательств того, что статуэтки находятся именно у меня.

***

Наш развод был завершён через четырнадцать месяцев после того, как я подал заявление. Марта боролась с мной на каждом шагу и ставила блокпост за блокпостом. Она привлекла полицию и страховых следователей к исчезновению её вертепа. Мой единственный комментарий по этому поводу был: «Насколько я помню, я положил все двадцать четыре коробки с фигурками в багажник машины Марты». Я был бы удивлён, если бы кто-то из них поверил мне, но они не смогли доказать, что именно я забрал семейную реликвию Марты.

Мы с Мартой виделись несколько раз на мероприятиях, в которых участвовали наши дети. Мы сдержанно относились друг к другу, но старались держаться на расстоянии.

***

Через четырнадцать лет после нашего развода я узнал, что Марта безуспешно пыталась бороться с агрессивной формой рака молочной железы. Дни Марты подходили к концу, и наша дочь позвонила мне и спросила, не захочу ли я навестить её мать, пока есть такая возможность.

Когда на следующий день я вошёл в палату в хосписе, Марта спала. Я наблюдал за ней почти час. Несколько раз мне приходилось сдерживать слёзы, когда я прогуливался по «Переулкам памяти».

Должно быть, я крепко задумался, потому что вздрогнул, когда услышал её голос:.

— Знаешь, ты был прав.

Я посмотрел на улыбающееся лицо моей единственной настоящей любви и улыбнулся в ответ.

— Конечно. Я всегда был прав, но из любопытства, о чём ты говоришь?

Её слабая улыбка мерцала, пока она говорила:

— Ты сказал мне, что моя любовь к тебе превратится в ненависть к концу развода. После всех ужасных вещей, которые я сделала с тобой и нашей семьей, мне стыдно признаваться, но я ненавидела тебя в течение долгого времени.

— Прямо как я тебя, Марта!

Её улыбка вернулась, и мы вместе рассмеялись.

— Крис, ты всё ещё ненавидишь меня?

Я на мгновение задумался.

— Нет. Ненависть отнимает слишком много энергии. Через какое-то время у меня не осталось сил для неё. А как насчёт тебя?

Марта начала кивать в знак согласия ещё прежде, чем я закончил свои слова.

— Согласна. Через какое-то время ненависть перестаёт стоить затраченных усилий…

Мы проговорили около двух часов. Я заканчивал вспоминать очень старую историю о том, как наши дети были маленькими, когда поднял на неё глаза и увидел, что Марта заснула. Моим первым желанием было уйти, но я передумал, когда понял, что, скорее всего, это последний раз, когда я вижу её живой.

Проспав час, Марта проснулась, и мы продолжили предаваться воспоминаниям. Мы оба смеялись, как дураки, когда в палату вошёл наш сын Брайан, а следом появились его жена Сью и трое наших внуков. Я сразу понял, что Брайан рад тому, что я навещаю его маму.

Я не стал надолго задерживаться, потому что хотел, чтобы Брайан и его семья смогли завладеть безраздельным вниманием Марты. Я попрощался и нежно поцеловал Марту в губы. Потом повернулся, чтобы уйти, но Марта окликнула меня:

— Крис. Могу я попросить тебя об одолжении?

После того, как я коротко кивнул ей в знак согласия, Марта посмотрела на Брайана.

— Дайте нам с отцом минутку…

Брайан и Сью собрали своих детей и вышли. Когда мы остались одни, Марта продолжила:

— Я бы хотела, чтобы семья Брайана и семья Роуз поочередно показывали сцену Рождества. Как ты думаешь, это возможно? Сможешь помочь сделать это?

***

Черная пятница 2018 года

В то время как многие семьи провели пятницу после Дня благодарения в поисках выгодных покупок в местном торговом центре, вся моя семья провела день в доме моей дочери. Семья Роуз вместе с её братом Брайаном и его семьей, а также дедушка (я), провели день, украшая дом.

Свечи и венки горели на каждом окне. Свет горел на кустах, окружавших передний двор, а рождественские безделушки были разбросаны по каждой комнате на первом этаже дома.

Мы все сошлись во мнении, что витрина с вертепом будет находиться в семейной комнате Роуз. Мы украсили на улице два больших двенадцатифутовых дерева и поставили между ними стол, покрытый соломой. Перед столом три ряда цветов служили защитным барьером, а на столе были разложены двадцать четыре картины Рождества Христова Марты.

Перед тем, как уйти вечером, я в последний раз взглянул на статуэтки. Брайан и Роуз присоединились ко мне. Слёзы катились по моим щекам, когда я вспоминал Марту много лет назад. Как она стояла перед вертепом, плакала и говорила, что это её счастливое место…