Словесности изящные изгибы – 2

Источник страсти есть во мне

Великий и чудесный;

Песок серебряный на дне,

Поверхность лик небесный;

Фортуна любит дураков и юных. Только так можно объяснить, что изыскания Анны на половом фронте на протяжении двух месяцев всё еще оставались для неё безнаказанными. Они с Денисом, будто дорвались до бездонной банки с вареньем и черпали, сладко пригубливали из неё ароматный эликсир телесных утех.

Как дети играют в «гостей», раскладывая «блюда» и рассаживая куклы за маленький столик, повторяя сцены увиденные дома, со взрослыми, так и эти два озабоченных молодых человека решили испробовать на себе всё, что они когда-либо видели или слышали о сексе. В помощь им пришлась книжка, которую девушка выкрала из дома. Юные естествоиспытатели вместе смотрели картинки, и как прилежные ученики повторяли каждую позу на картинке и исполняли все рекомендации.

Анне почему-то казалось, что если делать ЭТО с Денисом, то ЭТО не по-настоящему, а понарошку, не взаправду. Её мало смущало, что у него при оргазме выплескивается всамделишная сперма, которая, как она теперь уже знала, является источником всех неприятностей для женщины. Ей казалось, что это «ненастоящая» сперма, а так, недозрелая. Даже вкус, как ей казалось, был у неё какой-то слишком сладкий, неправильный. Не то чтобы она знала вкус спермы мужчины, просто ей казалось, что та должна быть более горькой или терпкой, судя по тому, что она слышала от девчонок.

С Дениской же было всё не всерьёз, просто игра для созревших девочек. Такая забава, для тренировки и подготовки к взрослой жизни, где уже все будет по-серьёзному. Её куночка увлажнялась, как только она вспоминала их послеобеденные встречи и, она ждала следующей с нетерпением. Сашка вечно пропадала где-то после уроков, и Денис оставался днём один, когда мать была на смене. Вот эти замечательные часы посреди дня уходили у Анны на её сладострастное увлечение. Никто не знал об этом. Для Ани это было слишком личное. Тогда, в первый раз перед подружками всё случилось по пьяни. Теперь она очень хорошо понимала, ЧТО она делает, с КЕМ, и ЧТО за такое бывает. Предполагая осуждение со стороны людей, она напрочь отметала мысли о последствиях для неё самой, о риске возможной беременности. Будто именно с ней и Денисом ничего такого произойти не могло. Единственной данью контрацепции в их исполнении было частое окончание молодого человека рот или попку девушки.

И пока судьба миловала её. Она «трахалась как взрослая». Гордость и удовлетворение распирали её грудь. Теперь она многое могла рассказать подругам о сексе, даже об анальном. Денис очень его любил. Там он чувствовал своим членом плотное сопротивление, в то время как разгоряченная щелочка Анны в каждым разом разбухала и скользила так, что он терялся внутри её склизкого стакана. Поэтому часто ему приходилось доделывать всё рукой. Два пальца вполне обеспечивали Анне приятный финал.

Сзади же было совсем иначе. Девушка старательно принимала тугую палочку своей крепенькой как у взрослой женщины, но узенькой внутри попкой, а Денис, закатывая глаза вовсю пялился на её тугое колечко и торчащий из него свой писюн. Он пыхтел, разглядывая эту картину, в то время как Ана просто ждала, когда парень удовлетворит своё любопытство и вернется к более приятным для неё вещам.

Вот Дениска запыхтел особенно громко, его ручки сжали бока девушки, член дрыгнулся еще по инерции пару раз и затих внутри кишки. Аня ощутила, как из мелко подрагивающей головки внутрь неё полилась горячая сперма. Это момент она очень любила. И теперь настала её очередь.

В крови горит огонь желанья,

Душа тобой уязвлена,

Лобзай меня: твои лобзанья

Мне слаще мирра и вина.

— Денис, ты мне полижешь? – Не дожидаясь ответа она перевернулась на диване и широко раскидала свои стройные ножки.

В этом занятии Денис стал большим мастером. Уже не было слепых бессмысленных движений языком! Он последовательно обрабатывал все складочки ювелирной щелочки Анны. Обязательно засовывал его в самую дырочку, болтая и чмокая там кончиком. Протяжно гладил нежнейшие малые губы, проходя каждую по нескольку раз. На месте их соединения, сверху нетерпеливо вздрагивал тончайшей организации и чувствительности розовый кончик в обрамлении светло-розовой плоти – любимое место Анны, её клитор. Дениска теперь не впивался в него как варвар. Он возвращался к нему вновь и вновь, обходя между делом все остальные набухшие и пульсирующие складочки. Анна только своими вздохами намекала, где ему задержаться подольше.

Сладкая пытка могла продолжаться очень долго. Натрахавшейся девочке уже не требовалось кончить немедленно. Она плыла на волнах удовольствия, даримых языком Дениски и наоборот, хотела продлить наслаждение как можно больше. Но Дениска тоже хитрил – когда ему совсем надоедало, хотя как такое может надоесть, он концентрировался на бугорке, шуруя по нему уверенным и быстрым языком, и Аня выгибалась под ним натянутой тетивой, а потом спускала, дергаясь и брыкая ногами.

Вид у неё после секса был одухотворённый и счастливый. Она прижимала Дениску к себе и покрывала его сотней поцелуев:

— Мой Дениска! Мой! Сладкий Дениска! Ты у меня самый любимый!

Эти взрослые игры странным образом сказались на обоих участниках. Анна стала увереннее в себе, перестала смущаться других парней. Вступив во взрослые отношения, она стала лучше осознавать их суть и силы, ими управляющие и избавилась от свойственного всем девушкам страха перед неизвестным. Теперь она стала понимала мать, которая в присутствии отца иногда вела себя странно, заигрывала, двигалась как кошка, норовя задеть его то задом или грудью. Теперь слушая сдавленные стоны из родительской спальни, она не представляла неведомо что, а вспоминала вполне конкретные сцены своих собственных утех с Дениской. Хоть и закачивалось это, как и прежде – собственной разрядкой от опытных и умелых пальцев.

Дениска же превратился в мужичка. Взгляд его, уже не детский, оценивал всех женщин на предмет их годности для «секса». Он мысленно пристраивался к их заду, или мял в руках их титьки, представлял как та или иная будет стонать под ним, когда он будем "мучить" её своим опытным языком. Все женщины за редким исключением, казались для него достойными немедленного с ними сношения. Но как человек умный он в то же время понимал, что для всего нужно время и место, ведь мужчины не берут понравившихся им женщин где попало. Да и женщины не раздвигают ноги перед всеми подряд. Так Дениска случайно набрел на истину, что для секса прежде всего нужны условия. Встречи с Анной происходили в идеальных условиях: свободная квартира, отсутствие посторонних. Но ему казалось, что он может иметь больше. Вокруг было столько женщин и девушек, которые манили его, и оставалось только понять как повернуть эти условия так, чтобы они все вступили с ними в связь.

Торговка ножки растворила,

ты на торговку быстро влез,

в твоей груди клокочет сила,

твоим ребром играет бес.

***

Дарья Ивановна чувствовала себя как подтаявшее мороженое. Невозмутимая и холодная внешне, внизу она вся текла вязким липким естеством. Непреходящее возбуждение доводило её до исступления. Ей можно было просто покачиваться на стуле во время уроков, чтобы нарастающее наслаждение от при этом задействованных вскользь половых органов принесло в итоге ей очередной оргазм, кратковременное помутнение и минутный паралич. Но не удовлетворение.

Сейчас, после обеда, на неё особенно нашло, и она вся, покрывшись красными пятнами и испариной с трудом удерживала нить разговора с учеником, чувствуя бурления во взбесившейся вагине.

Дениска, смазливый как кукла паренёк, смотрел на неё своими голубыми глазами и, кажется, ничего не понимал из того, что она ему говорила:

— В повести Пушкина «Станционный смиритель» рассматривается роль «маленького человека», его положение в обществе. Как ты считаешь, кто такой по мнению писателя «маленький человек»?

— Ну… Есть большие люди, которые все решают, а есть все остальные. Вот они – маленькие. От них ничего не зависит.

— Как же не зависит? Смотритель станции важный человек – он занят важным делом, отвечает за станцию! Маленький человек — это человек невысокого социального положения и происхождения, не одаренный выдающимися способностями, не отличающийся силой характера, но при этом добрый, никому не делающий зла, безобидный.

— Как я?

— Как все мы, Дениска, как мы все! Тут ты прав! – Дарье Ивановна совсем поплохело, разница температур между верхом и низом окончательно сломила её немолодое тело, кровь отлила от головы, наполнив совсем другое место, и она, вдруг закатив глаза потекла со стула на пол, хватаясь за стол руками.

Она завалилась на пол тихо, как мешок картошки, упала на бок и потом на спину. При этом ноги у неё развалились как рассыпанные поленья, а между – открылась взору парня лишенная всякого белья промежность. Заросшая и чуть блестящая от слизи в середине. Будучи полчаса назад в туалете и окончательно промочив трусики, Дарья Ивановна опрометчиво их сняла, чтобы не ходить в мокром. Но из-за этого сейчас попала в другое очень неудобное положение, хотя сама этого и не ощущала вследствие обморока. Зато это хорошо видел Дениска, который сильно испугался, когда училка закатив глаза и поехала на пол, но его внимание тут же переключилось на роскошную заросшую волосами большую женскую пизду.

В голове у него не укладывалось, что это грозная и умная женщина, тоже имеет такую «штуку» между ног, так похожую на то, что он видел и ебал у Ани, но и так от неё отличающуюся! Следовательно эта женщина тоже «ебется»! И вместо того, чтобы броситься и позвать на помощь, он, наоборот, пристально смотрел между ног учительницы как заворожённый, борясь с желанием потрогать эту манящую восхитительную штуку. Она звала его. В отличие от увиденных им писек у подружек сестры, эта была будто бы больше, жирнее, рельефнее. Большие волосатые губы и лобок обрамляли неровный разрез щели, в котором были видны внутренние сизые складки, раскрытые из-за широко разведенных в стороны массивных бедер тётки.

Он весь был желанье и страсть,

В нем были всесильные жары,

Была непонятная власть.

Рука Дениски сама потянулась к этой волосатой мягкой штуке. Он спустился на пол, к ногам учительницы, и нащупал её лобок ладошкой, ощутив горячую кожу и пружинящие курчавые волосы. Стал перебирать пальцами, разминая эту податливую мякоть. Дарья Ивановна будто во сне глубоко вздохнула, еще шире разводя ноги. Дениска, особо не думая о том, что делает, повинуясь любопытству, раздвинул пальцами широкие складки, заметив в глубине покрытое густой слизью зияющее красное отверстие с неровными краями. Смазки у неё было очень много, она стояла в дырке как вода в колодце. Уже зная про влагу вполне достаточно, Дениска решил, что учительница наверно просто сильно возбуждена и тут же решил помочь ей разрядиться, как помогал это сделать Анне. Он просунул руку в это мокрое болото и начал там копошиться двумя пальцами. Он точно знал, что маленькой и плотной снизу Анне этого хватало, чтобы достигнуть быстрого удовлетворения. Но тут его пальчики провалились в густую мягкую жижу. Он сам почувствовал, что два пальчика тут явно мало, и добавил остальные. Учительская пизда засосала его руку как пылесос. И не успел он опомнится, как был чуть ли не по локоть в горячей глубине лежащего без сознания педагога. Ноги Дарьи Ивановны будто впуская его поглубже разъехались и согнулись в коленях. Он шуровал в её влагалище, локоть ходил ходуном, а женщина всё еще в бессознательном состоянии будто бы подмахивала ему и стонала, стараясь задрать колени повыше.

Дарья Ивановна, конечно, уже пришла в себя, но чувствуя такую желанную и сладкую наполненность не могла и не хотела сразу же открывать глаза и прерывать эту восхитительную минуту. Она даже не хотела сейчас думать, кто это в ней и почему, чем это кончиться и какие будут последствия, ей это было не важно. Она вся отдалась ощущениям и предвкушению накатывающего удовольствия. Нечто по-настоящему объемное и восхитительно твердое имело её глубоко и сильно так, как никогда и никто до этого. Именно от таком она мечтала так долго! Поэтому Дарья Ивановна зажмуривала глаза посильнее, чтобы не встречаться с действительностью, и просто качалась на волнах наслаждения.

Тут учителка задрожала ногами, заохала и спустила, схватив и остановив Денискину руку внутри пизды. Он рванул было убежать, но она крепко держала его мокрую по локоть конечность, дергаясь и охая как тюлениха на лежке.

— Боже! Нет! Денис! Как ты мог! – Дарья Ивановна в священном ужасе оттолкнула наконец руку парня, и вскочила, залившись краской с головы до пят, натягивая юбку на полные ноги.

— А что такого, надо же было вам как-то помочь? – Ответил Дениса пожимая плечами. Он искал взглядом чем бы вытереть мокрую руку. – Я просто оказал первую помощь!

— Пойдем к раковине, так же нельзя! – Бормотала учительница. Наряду с паникой от случившегося она чувствовала давно уже не испытываемое удовлетворение. Внутри неё было, наконец, хорошо и спокойно. Будто ветер затих над полем и установился штиль и благодать. Волшебный кулачок Дениски сделал с ней то, что та безуспешно пыталась совершить многие недели – затушили её пожар. – Денис, ты понимаешь, что ты сейчас сделал? Ты воспользовался беспомощным положением женщины и буквально изнасиловал её? Ты это понимаешь? – Дарья Ивановна была бы не собой, если бы тут же не начала строжиться.

— Может быть и так. Я видел, как вы покраснели, как вам было плохо и решил, что вы хотите ебаться. И помог вам. – Бесхитростно заявил ей в ответ Дениска, вытирая руки о поданное ей полотенце.

— Денис! Что за слова такие! Да как ты смеешь такое говорить при взрослых! Ну-ка извинись!

Дениска еще раз пожал плечами и извинился. Он не знал больше, что сказать, но то, как учителка приняла его действия говорили куда больше, чем все её последующие слова. Ей понравилось. И это было бесполезно отрицать. А ему понравилась её пизда. Он была большая и привлекала своим размером, глубиной, отзывчивостью. Ему понравилось насаживать на свой кулак большое тело взрослой женщины и ощущать её дрожь и желание. И теперь слушая нравоучения взвинченной от волнения учительницы он качал головой, якобы принимая всё, что она говорит, но сам думал о том, как бы повторить то, что только, что между ними случилось. Вытерпев поток обвинений и внушений, он поднял к женщине свои чистые голубые глаза и спросил вкрадчиво и смиренно:

— Дарья Ивановна, когда у нас следующее дополнительное занятие?

— Какое занятие? Ах, занятие! Я больше не буду с тобой заниматься в школе! Это недопустимо! Я посмотрю свое расписание, возможно в дальнейшем тебе придется приходить ко мне домой!

***

Ах, взять тебя и трудно, и легко…

Не брать тебя — и сладостно, и трудно…

Хочу тебя безбрежно, глубоко!

Саша мечтала о том, как будет сосать член.

Удивительно устроен человек, он будет всегда хотеть того, чем в данный момент не владеет. Яростные встречи с физиком всегда заканчивались для неё полным удовлетворением. Губы и язык Владислава Евгеньевича творили с её молодой страстной плотью настоящие чудеса. Она могла кончить по пять раз подряд, пока его довольное и мокрое лицо не выныривало из-под её юбки. И Саша хотелось отблагодарить его тем же. Ласково высвободить его мощный член, затянутый тугими джинсами, вдохнуть аромат мужчины, облизать его головку, мягко охватить её губами и пустить эту дрожащую плоть к себе в рот. Сосать, двигать по ней языком и чувствовать, как эти нехитрые движения вызывают у мужчины приступы наслаждения. Саша для себя решила, что она будет глотать всё сперму, что будет выстреливать Владислав Евгеньевич ей в рот.

«Я сосала физику». «Мне отлизал Владислав Евгеньевич». «Член Владислава Евгеньевича». «Он кончил мне в рот, и я проглотила». Саша смаковала эти предложения в своей голове и посасывала кончик пальца, сидя на уроке. Мысли её были очень далеко от предмета.

Сегодня она оделась особенно вызывающе. Белая блузка пока была застегнута на все пуговицы кроме верхней, но, когда она пойдет к физику за кафедру, две следующие пуговицы тоже буду расстёгнуты. Под блузкой – ажурный лифчик, поднимающий её «двоечку» почти горизонтально. Юбка – до середины бедра. Пацаны – одноклассники, привыкшие к обилию молодой женской плоти в собственном классе и то с утра улюлюкали от её вида. Дураки.

Он не устоит. Он отдаст ей сегодня всё, что она от него потребует!

Восторгом чувственным, безумством, исступленьем,

Стенаньем, криками вакханки молодой,

Когда, виясь в моих объятиях змией,

Порывом пылких ласк и язвою лобзаний

Она торопит миг последних содроганий!

Саша с трудом досидела до последнего звонка. Она еще не видела Его сегодня! Заглянув в класс Владислава Андреевича, она застала его сидящим за учительским столом, окруженного стайкой девушек из параллельного класса. Девки стояли плотно, окутывая учителя своей блядской аурой и запахом. "Что они задумали?" – Пронеслось в голове у Саши вместе с уколом ревности. Особенно старалась Ева Завьялова, она чуть ли не середины вывалила свои огромные жирные титьки в глаза преподу и наклоняясь пониже совала ему под нос свою тетрадь с исправлениями. Учитель стойко выносил атаку молодых нимфеток, стараясь невозмутимо и с улыбкой ответить каждой по очереди.

— Владислав Евгеньевич, я на дополнительное, у НАС НАЗНАЧЕНО! – Требовательно и громко сообщила Саша, подойдя к компании поближе.

— Да, Александра, еще минуточку, у девочек остались вопросы. – Ответил ей Её Слава.

— Да они всё равно ничего не поймут. – С расстановкой и грозно осматривая конкуренток заявила девочка.

Девочки поняли, что момент упущен и быстро свернули свой разговор, фыркая и недобро оглядываясь на Сашу. Все же она была первой красавицей школы и с ней предпочитали не связываться.

Владислав Евгеньевич, снял очки и превратился в Славу. Он прошел за девочками, закрылся за ними на замок, подергал для уверенности дверь и тут же был атакован ароматным цветущим телом юной подркги, бросившейся ему на шею: "Я так соскучилась, обними меня!".

Крепкое идеальное тело девушки в руках Владислава Евгеньевича напрочь лишало его разума. Он зарывался лицом в восхитительные рассыпчатые волосы, пахнущие весной и молодостью. Вбирал полной грудью восхитительные запах женской кожи, смешанной с дешевыми духами, ощущал под ладонями биение и жизненную силу юности. Девушка была прекрасна, чиста и идеальна в каждом своём проявлении и изгибе.

Расстегивая её блузку и снимая лифчик, покрывая каждую спелую грудку с маленьким твердым соском поцелуями, он хотел бы укусить, съесть эти прекрасные формы. Настолько они были безумно хороши. Он раздевал девочку прямо в кабинете. Совсем с ума сошел! Под юбкой были аккуратные белые трусики, он подцепил их на пышной гладкой попке и потянул вниз, на бедра, освобождая себе дорогу для главного блюда дня: девичьей девственной вагине, которою он тоже был готов съесть от нестерпимого обожания.

Но в этот раз покорная обычно Саша, сама помогающая ему раздеть себя и готовая принимать его оральные ласки почти бесконечно, вдруг заупрямилась. Она не дала снять трусики, а напротив, сама потянулась к его ремню на брюках:

— Теперь моя очередь, промурлыкала она между своими дурманящими поцелуями.

— Тогда пойдем в лаборантскую! – Просипел возбужденный до нельзя физик.

Там он дал спустить себя сначала штаны, а потом и трусы. К счастью, у него там было всё выбрито и помыто, конечно, он давно готовился у этому! Саша даже задохнулась от восхищения увидев крепкий стоящий мужской член, совершено «голый» без волос вокруг, от того казавшийся еще больше. Первый её член и такой красивый! Она взяла его в ладошку, знакомясь, и рассматривая дивный орган. Она тут же поняла, что она его хочет не только пососать, но и совершенно точно и неотвратимо получить его в свою нежную девичью вагину!

Но это в будущем! А пока пора было реализовывать свои фантазии! Саша присела у физика между ног и кокетливо заглянув еще раз ему в глаза, наполненные обожанием и нетерпением, будто всегда так делала, приняла его в свой коралловый ротик, нежно накрыла губками блестящую надувшуюся головку. Физик застонал и откинул голову. «Мне сосёт школьница, мне сосёт школьница!» – Вертелось у него в голове, и член лопался от возбуждения. Ротик девушки несмело и осторожно вбирал его член в теплый и влажный рот. Расстёгнутая блузка и сдвинутый наверх лифчик Саши выставляли напоказ её прекрасную тугую грудь. В сочетании в восхитительным лицом девушки, которая сейчас сосала его член, аккуратными руками с розовыми ноготками, придерживающими яйца, Владислав Евгеньевич никогда в жизни не видел картины прекраснее.

Член погружался в рот девочки всё глубже, она старалась облизывать её языком, всасывала щечками, неумело подрачивая ствол ладошкой. Физик положил руку на голову девушки стал регулировать её движения, ритмичными покачиваниями. Второй рукой он показал девочке как нужно правильно двигать кулачком. Саша быстро схватила ритм и уже без помощи продолжила его, управляясь с членом всё лучше и лучше. Физик чувствовал, что не выдержит долго. Да и кто бы выдержал, находясь во рту такой нимфетки?

— Сашенька, милая! Я сейчас кончу!

— Кончайте в меня, Владислав Евгеньевич! – Саша была полна решимости и не стала останавливать движения ртом.

Он не стал перечить, тем более, что сдерживаться далее было невозможно. Цветные пятна пошли перед глазами учителя, когда его член начал выстреливать тугие струи спермы в рот девушки.

Саша поперхнулась в первый момент, но не выпустила член и стала жадно собирать всё вытекающую жидкость, проглатывая и высасывая остатки. Она была абсолютно счастлива, что они прошли этот этап, и она получила то, о чем мечтала так долго. Теперь её нетерпеливое тело ждало последнего, что отделяло её от взрослой жизни.

Владислав Евгеньевич, пьяный от вожделения, смотрел на эту молоденькую королеву красоты у своих коленей, размазывающую его членом остатки спермы по лицу, и не верил собственному счастью, страшась того, что Вселенная потребует от него взамен за такое наслаждение.

Что вы, восторги сладострастья,

Пред тайной прелестью отрад

Прямой любви, прямого счастья?

Примчаться ль радости назад?

***

Теория Дениса блистательно подтвердилась. Все женщины хотели секса! Теперь его картина мира окончательно сформировалась. Женщины хотят мужские хуи, мужчины – женские пизды, а всё остальное — это создание условия, чтобы потрахаться. Под его теорию подходило практически всё. Злые люди -потому что у них нет секса. Добрые – потому что у них он есть. Деньги нужны, чтобы создавать условия для секса с большим числом партнеров. Ну и так далее. Себя он в этой системе координат видел, как исполнителя великого предназначения – удовлетворении недовольных женщин. Очень уж Дениске нравились эти их конвульсии и судороги, когда они их недовольных превращались в благодушно счастливых. Даже грозная Дарья Ивановна, провожая его из класса, где он так удачно «воспользовался её беспомощностью», положила руку на его плечо и будто погладила, провожая. Он заметил этот жест, хоть женщина и старалась сделать все незаметно. Модой дамский угодник тонко чувствовал все летающие между людьми флюиды.

Сейчас он шел домой, летая в своих воспоминаниях и солнце светило ему одному. Он жмурился от удовольствия и предвкушений того, что будет дальше. Учительница, а не анна теперь занимала все её мысли.

— Опять двоек нахватал? – услышал Дни с голос на собой. Тётя Вера с неизменным псом стояла у скамейки и покуривала.

— Нет, конечно! С чего вы взяли?

— Да голову повесил, идешь носом дорогу пашешь!

— Вовсе нет, наоборот! Все хорошо!

— Как там на личном фронте у тебя?

— О! Отлично!

— Всё с той же девочкой встречаешься? – Вероника Михайловна спрашивал участливо как у старого знакомого.

— Да! И не только. Есть и другая. Постарше.

Тётка подавилась дымом и тяжело закашлялась:

— И когда ты только всё успеваешь, такой молодой, а уже бабник! – Сквозь кашель просипела женщина, стукая себя по груди, чтобы прокашляться.

— Да я что, я – ничего, они сами просят! – Гордо ответствовал парень.

— А ты никому не отказываешь? – с сомнением спросила тётя Вера.

— Нет. А зачем? От меня что, убудет? Мне нравится, наоборот! – Ответив, Дениска опять погрузился в свои мысли и двинул к подъезду, в то время как Вероника Михайловна провожала молодого ловеласа тяжелым пьяным взглядом.

— Постой, Дениска! А как ты относишься к пицце?! – Вдруг осенила мысль взрослую женщину.

— Хорошо, а что? – Повернулся Дениска к ней и хитро прищурился.

Мне ль, которой ничего не надо,

Кроме жаркого чужого взгляда,

Да янтарной кисти винограда,

— Мне ль, заласканной до тла и всласть,

Жаловаться на тебя, о страсть!

***

# Окончание планируется.

## В лирических отступлениях используются стихи классиков без указания конкретного авторства.