Служебный нежданчик 1

Девку звали Кира. На самом деле, когда она возникла на моём горизонте, я долго не мог вспомнить её имя. Слишком уж она была не из моего круга. Во-первых возраст. На вид – чуть за двадцать. Второе – эта так называемая суб-культура. Я не специалист в этой области, но существо явно увлекалось японским аниме и пыталось как-то применить своё увлечение в жизни. Согласитесь, для сорокалетнего мужика, подобные фифы, могут представлять сугубо абстрактный интерес, а у меня по отношении к ней не было даже и такого. Тем не менее наши пути не сказать, чтобы пересеклись, но в каком-то месте для них оказалась общая станция. Короче Кира пришла к нам в фирму сразу после института. На должность конструктора. Мы занимаемся различными маломерными судами и ей дали наиболее простую работу: по-моему проектировать места расстановки сидений в готовом кокпите. Однако девка оказалась умненькой и старательной и вскоре получила более сложное задание, потом ещё, а потом столкнусь со мной.

На каждое изделие, чтобы его изготовить и продать, нужно оформить целую гору бумаги. Акты, сертификаты соответствия применяемых материалов, свидетельства, протоколы испытаний и тому подобное. Вот комплектованием этого пакета документов Кира и занялась. А неизбежные вопросы проясняла у меня. И чаще всего по телефону. Надо сказать, что к появлению очередного порождения современного ВУЗа я отнёсся совершенно равнодушно. Сколько их прошло через нашу фирму, ничего не знающих, ничего не умеющих, но с огромным апломбом и желающих получать большие деньги.

Столкнулись в реальности мы только на корпоративе. Чуть было не забыл. Примерно за неделю до этого, Кира постучалась ко мне в личку в соцсети и попросила принять в друзья. Я, образно выражаясь, пожал плечами и вопросил в том смысле, что тебе мол на работе общения не хватает? Но в друзья принял. Для меня это не значило ровным счётом ничего. Так вот. На корпоративе подходит ко мне раскрашенная девица и жеманно представляется. Я сфокусировал на ней слегка налитый алкоголем взгляд и постепенно сообразил.

— Мы заочно знакомы.

— Ну ок.

О чём ещё можно говорить с особой, совершенно другого воспитания, поколения, области общения и интересов? Однако оказалось, что кроме работы кое-что общее и у нас есть.

Она нашла меня в курилке. Сидела, молча посасывая свой вонючий испаритель жижи. Дождалась, пока мужики затушат окурки в пепельницу и выйдут. Встала. Несмотря на коньячные пары я заметил, что девка как-то неуверенно себя чувствует. Вообще странно, но мне было плевать, общаться не входило в мои планы. Я ошибся.

— Пётр Ильич, – пролепетало это чудо, – можно с вами поговорить?

— Давай лучше отложим.

Я старался быть максимально дружелюбным.

— В понедельник, позвони и всё решим.

— Я не о работе.

Я слегка удивился. Но и заинтересовался.

— Не о работе? Ну что ж говори. Только недолго.

Она немного помялась.

— Скажите, Вы же в теме?

Сначала я не понял о чём речь. Уже приготовил недовольную тираду о том, что не стоит говорить загадками, как меня осенило. Это же Тема. Я закрыл рот и посмотрел на Киру внимательнее.

— Я этого не скрываю, но и не афиширую. Откуда у тебя информация?

— Анжелика сказала. Перед тем, как уволиться.

Да, Анжела могла. Тщательно подбирая слова, я ответил вопросом.

— С какой целью ты задала мне этот вопрос?

Кира помолчала, видимо тоже мысленно правильно формулируя мысль.

— Это зависит от того есть-ли у Вас сейчас кто-то.

Я разозлился.

— Знаешь, девочка, если хочешь что-то сказать, самое время это сделать.

Она наконец подняла лицо и посмотрела на меня светлыми глазами.

— Я хочу попросить Вас о встрече один на один.

Я взял её за подбородок. В глазах был Голод. Я хорошо знаю этот взгляд.

— На нейтральной территории?

Видимо она не думала об этом, потому что на секунду смешалась.

— Да нет… Не знаю. Всё равно. Как угодно.

Я задал ещё один вопрос:

— А кем ты в Теме считаешь себя?

— Вообще скорее всего мазой, но я не то чтобы в Теме. Скорее начинающаяя…

— Я сообщу тебе, когда буду готов, – прервал я лишние рассуждения, – и захвати с собой все свои девайсы.

В ответ молчаливый кивок. Не знаю, может из этого что и выйдет. Я развернулся и пошёл обратно в зал.

Дело было в том, что на тот момент у меня реально никого не было. Кроме жены, но это не в счёт – она у меня не тематик. И никакой тоски или зуда я не ощущал, поэтому сам не понимаю, почему решился попробовать. Ведь это шло в разрез с моим правилом: не заводить никаких отношений с коллегами по работе кроме деловых. Было, проходили. Что эта пигалица знает о Теме? Не дай бог просто насмотрелась дурацких фильмов и роликов и жаждет новизны. Или, что ещё хуже прочитала Эрику Джеймс и вообразила себя её героиней. Стоит ли тратить своё время? На 90% был уверен, что нет, но смутил меня её взгляд. Да, Голод, но не только. Было что-то ещё. Какая-то искренняя, почти детская надежда на что-то… Даже мольба. Не могу сказать. Короче моё слово было сказано, значит нужно готовиться.

Кроме семейной у меня была ещё небольшая квартирка, скорее гнёздышко для подобных не афишируемых встреч. Однако вести туда свою случайную знакомую я не планировал. По крайней мере сразу. В нашем городе есть по крайней мере две красные комнаты, которые можно взять в аренду посуточно. А больше суток мне и не надо. Несколько звонков и я договорился на субботу будущей недели. На самом деле это вполне обычная квартира и оплата практически не отличается от гостиничной. Там есть неплохая кухня, оборудованная всем необходимым, можно приготовить еду, если будет охота. Хотя весь смысл, конечно, в спальне. Вернее, в том оборудовании, которое в ней находится и может использоваться квартиросъёмщиком по своему усмотрению.

В назначенное время Кира была на месте. Мне всегда интересно, как девка впервые входит? Что у неё за мысли, что чувствует, куда смотрит? Как вообще себя преподносит? Да, даже как оденется для первой встречи?

Она зашла. Боязливо огляделась. Я видел, что она чувствует себя не в своей тарелке, хоть ей и любопытно. Действительно, на неподготовленного человека обстановка давила и рождала страх. Вся комната была оформлена реально в красных тонах. По середине была установлена массивная высокая кровать с балдахином. Покрывало было небрежно задрано и открывало тайную суть этой кровати – под ней была большая хоть и низкая клетка во всю ширину матраса. Тяжёлые шторы на окне были плотно задёрнуты, прямо возле них, опираясь на простенок, стоял диагональный крест с прикреплёнными на оконечностях хомутами. Ближе к входу стояла узкая скамья, даже скорее лавка, неудобная даже на вид. Впрочем, на ней никто никогда и не сидел. У противоположной стены, стоял громоздкий шкаф, сквозь стеклянные дверцы которого сумрачно виднелись развешенные плётки, стеки, розги, и другие устрашающие девайсы… Между шкафом и кроватью находилась дыба. Даже человек совершенно несведущий в средневековых наказаниях понял бы предназначение подобных сооружений. Вот, например, доска, размыкающаяся вдоль и имеющая по шву три отверстия- одно посередине побольше, два по краям поменьше. Сразу понятно, что это для шеи и запястий.

Я молча наблюдал за девкой и пытался прочитать её мысли. Кира смотрела на всё широко распахнутыми глазами и тоже не двигалась. Потом дёрнулась, словно хотела выбежать прочь, однако справилась с собой и осталась. Несмело взглянула на меня и спросила:

— Вот это вот всё, это нужно мне? – она сбилась и поправилась, – для меня?

Я не ответил на вопрос, лишь приглашающим жестом махнул в сторону кухни.

— Пойдём, побеседуем.

__________________________________________________________________________________

Турку я взял с собой. Засыпал кофе, слегка подогрел на огне, потом налил воды. Повернулся к Кире, которая сидела на краешке табурета.

— Страшно?

Она кивнула и вдруг как-то обезоруживающе улыбнулась. Улыбка была хорошая, какая-то доверчивая, совсем не подходящая к ситуации.

Я чайной ложечкой снял пенку. Почему-то не смог оставаться серьёзным и улыбнулся в ответ. Правда одними губами. Ещё раз снял пенку и разлил напиток в местные пиалки. Одну поставил перед девушкой, другую взял левой рукой и подул. Кира открыла сахарницу, вопросительно посмотрела на меня, я кивнул. Сам я не порчу кофе сахаром, но если кто-то хочет, то не препятствую. Впрочем, она положила пол-ложки. Я снова подул и аккуратно попробовал. Не слишком хорошо, но пойдёт. Теперь можно тоже присесть.

— Поговорим?

Она опять кивнула.

— Во-первых не бойся. Никто ничего не будет делать из того, что кому-то не нравится. Ты меня мало знаешь, но основа-основ, это доверие. Я хочу, чтоб ты мне доверяла. И поверь, я не обману. Второе – вне зависимости договоримся мы о чём-нибудь или нет, всё останется тут. Никто никогда ни о чём не узнает. Это понятно?

Кира опять кивнула в ответ.

— Хочешь печеньку?

Я открыл пачку и высыпал печенье в вазочку. Девушка аккуратно взяла одну, положила перед собой и отломила маленький кусочек.

— Расскажи о себе.

— Ну, я, наверное, самая обычная, нерешительно проговорила она, – Родилась, училась, вот сейчас работаю…

Она и правда внешне ничем не выделялась. Разве что длинной чёлкой, зачёсанной набок, которая постоянно падала ей на глаза. Я откровенно смотрел на Киру в упор. Пожалуй, грудь ещё неплохая…

— Подожди. С чего ты взяла, что ты маза?

Она внимательно рассматривала стол. Потом подняла глаза и заговорила легко и тягуче, при этом словно бы не со мной, а просто рассказывая, например на диктофон, свои наблюдения.

— Это давно началось. То, что я слегка не такая, стало понятно ещё в школе. Вот допустим, предстоял поход к стоматологу. Я предварительно расковыривала дупло так, что слёзы лились из глаз. Эта ноющая, постепенно отпускающая боль, приносила наслаждение. А сидя в кресле, я частенько просила не ставить мне укол. Обманывала, что аллергик. Все боялись боли, а я упивалась ею. Впрочем, – сразу оговорилась она, – это только тогда, когда боль не была связана с вредом здоровью. Намеренно себя я не резала.

Кира отломила ещё кусочек от одинокого печенья и продолжила, глядя мимо меня:

— Потом прививки. Это всегда был праздник. Если б было можно, я бы приняла уколы за весь класс. Потом уши. Мне их прокололи в третьем классе. Ощущения были супер и я выпросила ещё два прокола.

Кира повернулась ко мне левой стороной, чтобы я мог воочию увидеть в ухе три серёжки-капельки в ряд. Провела по ним пальчиком заговорила вновь. Я не перебивал.

— Потом, уже классе в шестом-седьмом, подруга поделилась секретом. Если в двух словах, то она пришла домой поздно, значительно позднее разрешённого времени, и отец её выпорол. Меня это так поразило. Видите-ли, у меня были очень интеллигентные родители (короткая улыбка). Так чтобы физически наказать, о таком не могло быть и речи. Максимум – лишали сладкого, а когда подросла – прогулок или карманных денег. А тут… Я про такое только читала у классиков, века девятнадцатого. И мыслей не было, что эти методы вполне себе живы и даже практикуются в наше время. После этого я стала представлять, как пороли мою подругу. Чем? Сколько? Потом, как-то незаметно, стала представлять на её месте себя. И, знаете, это меня не пугало, наоборот, жутко возбуждало. Иногда этими фантазиями, я доводила себя до такого состояния, что начинала дрожать всем телом, а живот, казалось втянется до самой спины.

Она опять замолчала, и я воспользовался паузой, чтобы спросить:

— И что же, никто не догадывался о твоём пристрастии?

— Это, наверное, неправильно было бы назвать пристрастием. Ведь я не понимала сути, к тому же была ещё маленькой. Но – да. Никто не догадывался. Потом я постепенно выросла. У меня появился парень.

Кира заскребла ногтями по столу, спохватилась и опять отломила печенье.

— Я пыталась донести до него, что хочу, чтоб он был главным. Он не понимал и не понимает до сих пор. Ведь равноправие – это так привлекательно. Современно. Я всячески намекала, чтоб он был хотя бы грубее в постели. Жёстче. Бесполезно.

Её голос стал тусклым, а последнее слово, она почти прошептала.

— Ты что-то недоговариваешь, – уверенно предположил я, – Должно быть что-то ещё. Как ты всё-таки поняла, что тебе нужно. Интернет?

Девушка передо мной, резко даже испуганно вскинула голову. Потом выдохнула и улыбнулась.

— От Вас ничего не скроешь.

Я победно улыбнулся в ответ, но тут же спрятал улыбку. Нужно оставаться серьёзным.

— Если ты пришла сюда, взвесив все «за» и «против», то не нужно ничего скрывать. Я должен знать о тебе всё, вплоть до сновидений, а ты должна доверять мне.

— Я расскажу. Вернее попробую. Про это сейчас никто не может знать. Интернет, конечно, многое дал в понимании самой себя, но немного раньше произошло ещё кое-что. Я уже заканчивала школу. Возраст самый, что ни на есть замечательный. В голове есть немного ума, но нет опыта. Есть масса желаний, но нет ясности, зачем это всё. Сеть помогает, но не во всём, есть вещи, которые можно узнать только на практике. Вот я занялась познанием себя. Я это говорю не в духовном смысле, а в самом, что ни на есть прикладном.

Она вновь остановилась, словно не решаясь перейти к самому главному. Я не прерывал и не подгонял, лишь допил остывший кофе и отставил пиалу в сторону.

— Можно я закурю? – спросила Кира.

Я в отрицательно покачал головой. Девушка помолчала ещё немного. Сунула в рот обгрызенную печеньку.

— В общем я занималась тем, что вероятно делают все подростки в определённый период своей жизни. Я оставалась дома одна, садилась перед зеркалом и пыталась понять, что мне нравится.

— Подробнее! – потребовал я.

Кира глубоко вздохнула, но ответила без паузы:

— Я раздевалась. Усаживалась на табурет, так, чтобы всё видеть, и пробовала себя ласкать. Но быстро поняла, что обычные ласки меня не заводят. Все эти поцелуйчики, поглаживания… Нет, это приятно, но настоящий всплеск эмоций получался от другого. Щипки, шлепки. Прищепки… – она запнулась, – на разные части тела. Я даже пробовала себя пороть. Но самой трудно причинить себе боль. К тому же она ожидаемая, да и сила зависит только от меня. Вот за этими то экспериментами меня однажды и застала моя мама. Видимо я серьёзно увлеклась и не заметила её прихода. Сцена была безобразная. К счастью, она половины не поняла, но уяснила только то, что её дочь – извращенка. А может даже проститутка.

Кира улыбнулась.

— И тут появилась дилемма. Родители были в шоке, но твёрдо решились спасти меня от пути в бездну порока. Для начала меня нужно было серьёзно наказать, а потом серьёзно поговорить. И если по части убеждения мои милые мама и папа были всегда весьма доходчивы, то по части наказания… Не знаю, как уж они там додумались, но в итоге попросили моего дядю, папиного брата, меня выпороть. Мне это сообщили, я отказалась, но в этот раз родители проявили твёрдость и почти насильно отправили «в гости». О дяде я скажу особо. Это и тогда был алкаш, позор семьи, а сейчас, наверное, уже помер где-нибудь, где лечат таких персонажей. Суть вопроса ему не сказали, он просто должен был всыпать мне по первое число. Что он в общем-то и сделал.

— И тебе понравилось?

— В общем да. Причём понравилось всё. Начиная от ощущения бессилия и подчинённости чьей-то воле и заканчивая непосредственно поркой.

— Он раздел тебя перед поркой?

— Нет. Я была полностью одета. Но мне хватило ощущений и так. Эта беспомощность, когда я лежала у него на коленях, а он лупил меня ремнём по попе… Это… это здорово было. Чужая власть, подчинение чужой воли… Я не знаю, как объяснить. И само то чувство после удара, когда на коже медленно ослабевает боль, словно растекаясь и растворяется. Это было удовольствие, смешанное со стыдом от понимания того, насколько это за пределами нормальности. Я, наверное, коряво говорю, да?

— Ничего, я улавливаю. Но ты говорила, что чистая маза. А судя по твоему рассказу, ты саба.

— Может я плохо объяснила. Но это всё так и было.

— Продолжай.

— Собственно это почти всё. Следующий месяц я постоянно ходила за дядей. Хотелось понять, что в нём меня привлекло при том, что считала его довольно неприятным человеком. Он постоянно натыкался на меня и через несколько дней начал при встречах ехидно улыбаться и говорить какую-нибудь чушь. Типа: «Заходи в гости, повторим процедуру». Меня же просто разрывало, так хотелось, чтобы он повторил, а согласиться на это было выше моих сил.

Она помолчала.

— Через месяц дядя попал в больницу. Надолго. Потом у меня начались выпускные экзамены. А потом я приехала сюда, поступать в университет. Теперь я здесь.

Я встал. Коротко позвал:

— Пойдём.

По длинному коридору мы вновь пришли в спальню. Свозь шторы свет почти не проникал, и комната освещалась лишь двумя бра на стене. Я присел на край высокой кровати, Кира осталась стоять.

— Расскажи про свой первый секс. Меня интересуют не подробности, а твои ощущения.

Кира смешно сморщила переносицу.

— Там особо не было ощущений. Если Вы о боли, то было почти не больно. И удовольствия тоже не было.

Она смущённо улыбнулась.

— Страшно было, но это, наверное, у всех так.

Я побарабанил пальцами по стойке кровати.

— Зачем ты всё-таки пришла?

— Я, думала, Вы мне можете дать то, что не могут другие…

— Я ДАТЬ ТЕБЕ? – прервал я её, делая ударение на каждом слове.

Кира смешалась, поняв, что сказала что-то не то.

— Девочка, ты ничего не перепутала? Я примерно понимаю, что ты хочешь, но зачем это надо мне?

Прежде чем ответить, она несколько раз переступила с ноги на ногу. Ответила значительно тише, чем раньше:

— У Вас буду я. Вся полностью.

«Ишь ты!» – про себя присвистнул я и посмотрел на Киру, будто увидел впервые. Девушка среднего роста, крашеная брюнетка с длинной чёлкой. Глаза… Какие у неё глаза? Не разобрать. Слегка вздёрнутый носик. Губы тонковаты, в общем самое обычное лицо. Поверх светло серой блузки Кира надела клетчатую жилетку и возможно из-за такого рисунка, казалось, что груди практически нет. Бежевые брючки с накладными карманами сужались книзу. При входе Кира скинула кроссовки и сейчас стояла на полу просто в носках с рисунком каких-то мультяшных героев. Она ведь знала куда и зачем идёт, почему же такой образ? Неужели, она может что-то понимать?

— Вся, полностью, – медленно повторил я и спросил: – Какие у тебя ограничения?

Кира мялась и я уточнил:

— Табу? Знаешь, что это такое?

— Знаю. Я не хочу, чтобы велась съёмка. Какая бы то ни было. И я не хочу быть связанной.

— И всё?

Девушка кивнула.

— Я сказал кое-что взять с собой. Показывай!

Кира почти бегом метнулась в коридор и сразу вернулась с небольшой женской сумочкой. Я кивком указал ей на место рядом с собой и она с готовностью вывалила всё содержимое туда.

Я посмотрел. Подцепил пальцем цепочку. Повертел. Потом взял грубый, явно собачий ошейник.

— Это – что?

— Ошейник, – тихо ответила она.

— Надень.

Жадно схватив, Кира моментально застегнула его у себя на шее. Посмотрела на меня. Опять досадливо откинула прядь волос, падающую на глаза.

— Я ничего не решил. Это просто символ подчинённости. Если я возьму тебя, ты, конечно, будешь носить подобный, но не этот.

Девушка быстро закивала.

— Я хочу осмотреть на тебя. Раздевайся.

Первый раз всегда самый главный. По нему можно судить, получится-ли вообще что-то? Это не обязательно так, но зачастую. Разумеется, впоследствии можно что-то откорректировать, воспитать девку под свои потребности, но сейчас должно быть понятно, имеет-ли вообще смысл, что-то начинать.

Кира была немного скованна, но нерешительности или промедления заметно не было. Через три минуты на ней остались только трусики и ошейник. Я остановил её.

— Сложи одежду.

Она покорно всё свернула и положила рядом с сумочкой.

— Подойди.

Тело, как тело. Не склонное к полноте, но и без какой-то мускулатуры. Видно, что спорт – не является страстью Киры. Кожа светлая, остатков загара почти не видно, но ясно, что топлес девчонка не загорала. Живот подтянутый и это очень хорошо – не люблю обвисший. Грудь высокая, упругая даже на вид. Тройка, точно тройка. Соски выделяются отчётливо, ареолы не маленькие, но светлые.

Я поднялся. Взял Киру за шею, прямо поверх ошейника и слегка сжал. Её голова безвольно болтанулась, чёлка опять упала на глаза, но сейчас её никто не убирал.

— Руки за голову, – негромко приказал я.

Провёл тыльной стороной ладони по щеке, слегка развернул головку, чтобы смотреть прямо в широко распахнутые глаза и пошёл дальше. Опять погладил ошейник, на этот раз не пытаясь сжать. Кости ключиц отчётливо проступали сквозь кожу. Моя ладонь медленно съехала на грудь. Я приподнял её снизу, словно взвешивая и взялся двумя пальцами за сосок. Начал медленно сжимать одновременно оттягивая его на себя. Сначала девушка сморщила переносицу, потом жалобно задрала брови, но лишь когда глаза наполнились слезами, я медленно ослабил хватку. Но не отпустил.

— Нравится? – шёпотом спросил я.

— Нравится, – как эхо послышался в ответ хриплый шёпот.

Я взялся второй рукой за правую грудь и не спеша повторил опыт. Медленно сжимая девичьи соски, одновременно немного выкручивая их. Кирино дыхание сбилось, она качнулась вперёд, запрокинув голову.

— Аххх, – хрипло выдохнула она.

Я опять плавно уменьшил давление и совсем отпустил её. Развернулся и присел обратно на кровать.

— У тебя красивая грудь.

— Вам нравится? – всё так же шёпотом спросила девушка.

Её соски набухли и торчали призывно и дерзко. На коже виднелись следы моих пальцев.

— Да, – ответил я и наотмаш хлестанул её ладонью прямо по соскам. Она вскрикнула от неожиданности, отпрянула и прижала руки к груди. Но сразу же опомнилась и вернула их за голову.

— Извините.

Она шагнула обратно.

— Ничего, – я был великодушен.

Повернулся и спросил, указывая на вываленный из сумочки хлам:

— Покажи любимую игрушку.

Кира опять убрала из-за головы руки и выбрала многохвостую плёточку с витой ручкой. На мой взгляд совершенно лайтовую. Я взял её, повертел. Такая годится только для разогрева, ну да ладно.

Я щёлкнул пальцами и Кира вновь встала передо мной, как истуканчик. Не торопясь, погладил её по талии, взялся большими пальцами за резинку трусиков и медленно стянул их до колен. Почувствовал, как девушка вздрогнула. Коротко бросил:

— Снимай.

Она судорожно нагнулась, спустила трусики до самого пола. Выпрямилась, нервно дёрнула ногой и смятый кусочек кружевной ткани приземлился рядом с пяткой.

— Повернись.

С тыла девка оказалась слабее, чем с фасада. Нет, спина была прямая и ноги ровные. Основной минус в заднице. Плосковата. Всё-таки офисный работник, ещё недавняя студентка.

— Встань вон там, – показал я на крест. И когда она подошла, объяснил:

— Лицом к нему. Привязывать я тебя не буду, просто держись вот здесь, крепче. И, да. Секса не будет, не переживай.

— Я не переживаю, – негромко ответила Кира, потом видимо поняла, что сказала и прикусила губу.

— Ноги шире, – я сделал вид, что не заметил оговорки.

Взял плеть поудобнее, размахнулся и приложил хвостами по обнажённой коже. Послышался громкий шлепок, но женская задница, по-моему, даже не напряглась от удара. Я поморщился, размахнулся сильнее и ударил в то же место. Получилось лучше, но всё равно слабо. Я зашёл с другой стороны и через короткие паузы принялся наносить удары один за другим. Задница быстро покраснела, видимо Кире с непривычки хватало. Удара после пятнадцатого она тихо застонала, как будто носом. А с третьего десятка ужа вскрикивала громче. Впрочем, я давал ей отдохнуть и делал паузы длиннее. Наконец остановился вовсе и отбросил многохвостку прочь.

— Повернись.

Кира дышала коротко и часто, часто даже с какой-то хрипотцой, но указание выполнила быстро. Вновь вдела руки в верхние петли и замерла.

— Открой глаза.

Когда она исполнила приказ, я вновь размахнулся и ударил ладонью по колыхающейся груди. Так, чтобы она видела. Потом другой рукой по второй. На этот раз Кира не орала, лишь шумно выдыхала, но этот выдох вполне можно было назвать стоном.

— Глаза не закрывай! Не отворачивайся! – прикрикнул я.

В момент очередного удара затвердевший сосок приятно коснулся моей руки. Кира постоянно стремилась отвернуться и не смотреть и в следующий раз я влепил ей пощёчину. Теперь она вскрикнула по-настоящему.

— Смотри на меня!

Она подняла заплаканные глаза и теперь смотрела не отрываясь. От ударов её сиськи болтались из стороны в сторону.

— Ну, – спросил я, сделав паузу, – ты ещё не передумала, проситься ко мне под ошейник?

— Нет, – выдохнула девушка. Улыбнулась сквозь слёзы и твёрдо повторила:

— Нет!

* * *

Я расположился полулёжа на этой гигантской кровати, опершись спиной на пару крупных подушек. Закутанная в шёлковую простыню Кира свернулась калачиком и положила голову мне на колено. Я запустил пятерню ей в волосы и машинально водил по голове, словно расчёсывал. Лениво лезли посторонние мысли. Можно было прогнать девчонку, сказав, что подумаю, но я решил всё ещё полчаса назад. Тогда, когда выпоротая Кира, глядела на меня с обожанием блестящими глазами. Тогда, когда она наклонилась и искренне поцеловала мне руку. Это даже слегка смутило. Но именно тогда пришло решение, что с эту девчонку нужно брать. Потенциал хороший.

Наконец Кира приподнялась и, придерживая простыню у груди, прошептала, не пряча глаз:

— Я бы хотела сделать Вам приятное тоже.

Я отрицательно покачал головой и напомнил:

— Секса не будет, было сказано сразу.

Она согласно кивнула. Потом опять посмотрела мне прямо в глаза и нерешительно спросила:

— Вы возьмёте меня?

Я помедлил с ответом и спросил сам то, чем заинтересовался с самого начала, но отложил на время:

— Почему ты не бреешься?

Она, казалось, смутилась. Задумалась.

— Я не знаю, как объяснить. Хотелось, чтоб Вы увидели меня такой.

— Значит, ты давно решилась обратиться ко мне?

— Давно. По-моему такая неухоженность делает меня больше похожей на… – она запнулась, но закончила, – шмару.

— Ты хочешь походить на шмару?

— А кто я ещё-то? – просто ответила Кира, – Подошла к незнакомому мужчине и предложила себя. Представить тошно.

— Жалеешь?

Девушка энергично замотала головой.

— Я тебя огорчу, шмары как раз всегда чисто выбриты. Так что к следующей встрече приведи себя в порядок. Это, кстати, ответ на твой вопрос. Я возьму тебя, для начала на испытательный срок.

Кира резко выдохнула, не сдержалась и улыбнулась.

— Прямо как на работу.

— Скорее на службу. Учти, испытательный срок, это именно испытание, подходишь-ли ты мне. Я вижу сейчас ты хочешь курить. Первым делом брось эту привычку. И никакого алкоголя! Запиши адрес. В следующий раз придёшь туда.

Во время моей тирады с Кириного лица не сходила радостное выражение. Она кивнула и раскинув руки упала на спину рядом со мной. Сначала хотелось её одёрнуть, но решил, для первого раза сделать скидку на дурость.

— И не забудь про бритву. Сейчас мы с тобой установим ряд правил. Будь добра их запомнить и не нарушать. Если появляется что-то, что может служить препятствием, ты должна будешь рассказать. Но главные законы незыблемы. Их у меня всего два: честность и доверие.

— Честность и доверие, – эхом повторила Кира.