Совершенная шизофрения

Предисловие автора

Совершенно неожиданно обнаружил во время миграции данных на своем старом компе начало своего давно заброшенного и совершенно забытого рассказа, которое было написано много лет назад в совершенно шизофреническом стиле, но без применения каких-либо расширяющих сознание веществ или ликеро-водочных напитков.

Я перечитал это полузабытое творение, припомнил обстоятельства его создания и в памяти даже всплыли сюжет и кое-какие дальнейшие планы. Я даже возгордился своей памятью. Ведь с тех пор прошло более десяти лет.

Поэтому я счел для себя возможным опубликовать это. Если найдутся читатели, которым эта шизофрения придется по нраву, то я продолжу писать далее. Если же все молчаливо придут к согласию, что автор спятил, то я оставлю этот кусочек здесь, как памятник собственной шизофрении. Так что все зависит от вас, мои уважаемые читатели.

Также еще добавлю, что в те стародавние времена, я совсем не использовал приставку бес- и везде писал только без-. То же самое с -нить вместо -нибудь в словах "что-нибудь, где-нибудь, как-нибудь и т.п." Это была просто моя тогдашняя придурь, а не безграмотность, как вы могли бы подумать.

(правдивая повесть с прологом и эпилогом)

Действующие лица:

Лидочка Валицкая – интегральная личность, красивая женщина в полном расцвете молодости

Блондинка, Блонди – субинтегральная личность "А" Лидочки Валицкой

Мата Хари, Матильда – субинтегральная личность "Б" Лидочки Валицкой

Зануда, Нуда – субинтегральная личность "В" Лидочки Валицкой

Петруша Попиков – интегральная личность, мужчина, провозглашающий себя сталкером (см. "сталкер" в словаре), балбес, игрок в покер, влюблен в Лидочку

Петруша-А – – субинтегральная личность "А" Петруши Попикова

Петруша-Б – – субинтегральная личность "Б" Петруши Попикова

Сомс – муж Лидочки Валицкой (здесь еще нет на сцене)

Лейла – жена Петруши Попикова (здесь еще нет на сцене)

Пролог

"Ввяжемся в бой, а там посмотрим" (Наполеон Бонапарт)

— Пос'ушай, Петруша! – произнесла Блондинка, сосредоточенно изучая в зеркало собственное лицо в районе правой бровки. Что-то неуловимое крайне безпокоило ее: то ли 137-я бровинка, которая была на 0.003 ангстрема короче соседних, то ли угловой размер бровки отличался на пару миллионных угловой секунды от идеального по мнению Блондинки размера.

Закончить предложение ей не дала Зануда.

— Ты сама "пос'ушай", – передразнила она Блондинку, – Совсем стыд потеряла – полы халата вон как у тебя разошлись! Не видишь что ли, что у Петруши А уже слюна закапала и вид совсем идиотский?

Петруша А ничего не понял, но на всякий случай энергично затряс головой. Слюна закапала еще чаще. Он шумно втянул ее в рот, проглотил и снова с немым обожанием уставился на игривую Блондинку. В его глазах явственно горела рубиновым светом надпись "ХОЧУ ЕЩЕ!!!"

— НУди, не нудИ! – лениво огрызнулась Блондинка. – Пусть немного посмотрит. От меня не убудет и в конце концов проверю на нем результат занятий йогой и боди пампингом.

— Ага! Так это, оказывается, твоя заслуга, что мы с Матой решили заняться этой йогой и папкингом…, тьфу, пампингом?! – возмущенно воскликнула Зануда. – Везет тебе, что Маточка где-то Петрушу Б выслеживает. Если бы она слышала, то она с тебя бы скальп сняла в свою коллекцию.

— Красоту нельзя убить! – гордо сказала Блондинка. – Красота спасет мир! Ты разве не слышала?

— Да-а, красота! Отворотясь не наглядишься. – недовольно пробормотала Зануда.

— Ладно, Зани, не гунди, – примирительно сказала Блондинка.

— Ты где это таких слов набралась?! – поразилась Зануда.

— Петруша Б говорил. А что? Мне понравилось.

— Лучше не говори никогда так, а то Мате это тоже не понравится. Да и Сомсу тоже.

— Ну, с Сомсом я как-нить справлюсь, как с Петрушей А, – захихикала Блондинка.

— Угу, справишься… Забыла, как он Лидочку терзал, когда она температуру воды в океане пробовала?! "Не так стоишь, не так нагибаешься. Целомудрие замужней женщины!" – передразнила Зануда, вспомнив скандал, который Сомс закатил Лидочке из-за шкодливой Блондинки, так грациозно наклонившейся к воде, что у всех мужчин на пляже челюсти упали и затерялись в песке.

— Па-адумаешь! – гламурно протянула Блондинка, томно закатив глазки. Полы халата разошлись еще больше. Петруша А закрыл глаза и хлопнулся в обморок, шумно ударившись всеми частями тела об пол.

— Красота – страшная сила! – довольно сказала Блондинка и поправила халатик.

— Чего это с Петрушей А случилось? – недоуменно спросила Зануда.

— Наверное, это он много влаги потерял. Видишь, весь пол закапал слюной, – ответила Блондинка, тихо торжествуя из-за произведенного на Петрушу А эффекта. – Надо ему водички дать попить.

Она встала и красивой походкой прошла на кухню. Вернулась со стаканом воды, опустилась на колени рядом с потерявшим сознание Петрушей А и поднесла воду к его губам. Петруша А слабо пошевельнулся, почувствовал воду и стал пить мелкими, лихорадочными глотками. Вскоре он открыл глаза, вполне осмысленным взглядом обвел комнату, но наткнулся на прелестно открытое декольте Блондинки, доверчиво обнажившее белизну ее груди сверх определенной общественными приличиями меры. Взгляд Петруши А опять помутнел и голова упала, с костяным стуком ударившись об пол.

— Припадочный какой-то он сегодня, – недоуменно сказала Зануда.

— Наверное, что-то съел, – беззаботно ответила Блондинка. – Пускай полежит, отдохнет немного. Потом сам очухается.

— "Пусть", а не "пускай", – машинально поправила Зануда.

— Ну, мы академиев не кончали, – язвительно сказала Блондинка. – А золотую медаль мне за красивые ножки и прочие прелести дали. Заметь, мне дали, а не вам с Матильдой, зубрилы несчастные!

— Ага, дали бы тебе! Потом догнали бы и еще добавили, если бы мы с Матой в выпускные экзамены ночами не спали, учились, все на пятерки сдавали. А ты только попой крутила и глазки строила всем подряд.

— Если бы не крутила и не строила, грош цена была бы вашим ночам, учению и пятеркам, – гордо произнесла Блондинка, покачивая ножкой, положенной на другую ножку. Полы халатика снова разошлись.

— Ладно, тебя не переубедить, – досадливо поморщилась Зануда. – Чего опять ногами светишь? Петруша А все равно еще без сознания.

— Для тренировки, – ангельским голосом пропела Блондинка, невинно хлопая глазками.

— На мне что ли тренируешься? Зря. Я в отличие от тебя сугубо гетеросексуальная девушка.

— А напрасно, – с эротичным придыханием томно прошептала Блондинка и картинно закатила глазки. Легкая улыбка мадонны Рафаэля появилась на ее устах.

— У-у, безстыжая! – осуждающе сказала Зануда. – А еще подругой называешься!

— Красивой подругой, заметь! Что бы ты без меня делала? Помнишь, как тебе Османчик понравился до умопомрачения? Он уже не знал, куда от тебя деться с твоими разговорами про транзисторные каскады и электронно-дырочные переходы. Если бы я тебе тогда не помогла, похлопав глазками и ножку на ножку положив красиво, то Османчик уже через пять минут бы от тебя ускакал куда подальше. Но ты все равно все дело испортила со своими месячными не ко времени.

— Ну, я же не виновата. Это все природа женская, – защищалась Зануда.

— Природа женская! – передразнила Блондинка. – Дура! Надо было на календарик вовремя посмотреть и время околдовывания жертвы точно рассчитать. Простейшая ведь задача! А ты ее с треском завалила.

— Но ведь Лидочка Сомсу никогда еще не изменяла, – оправдывалась Зануда.

— Все когда-то приходится и это делать, – философски заметила Блондинка. – Хорошо, что я все в свои руки взяла, когда Петруша на горизонте показался.

— А Петруша всегда говорил, что ему нравилось, что Лидочка такая умная, начитанная женщина…

— Ха-ха, это он так трепыхался, пока Петруша А совсем несмышленышом был. Тоже мне "знаток жизни и женщин"! "Твоя подруга с двумя детьми не имеет никаких шансов в завоевании мужчины", – передразнила Блондинка Петрушу Б, вспомнив его слова 20-летней давности. – Зато потом я на нем отыгралась, когда Петруша А подрос. Все припомнила. Все слова и обиды.

Она торжествующе замолчала, вспоминая свою славную победу.

Дверь открылась и вошла Мата Хари.

Глава 1

— Привет, подруги! – энергично бросила вошедшая Мата Хари. – Вы Петрушу Б не видели? А чего это Петруша А на полу растянулся?

Она с удивлением подошла к лежащему на полу Петруше А и тихонько толкнула его носком туфли. Петруша А по-прежнему лежал смирно, не подавая признаков жизни.

— А это он отдохнуть прилег, – с мурлыканием сказала Блондинка. – Устал очень, бедняжка.

— Слушай ее больше, Мата, – с досадой пробормотала Зануда. – Эта курица на Петруше А свое мастерство оттачивала. Светила ему тут ножками-грудками, Петруша А и не выдержал. Ты же знаешь, как он на Блонди западает. Убьет она его когда-нить. Как пить дать убьет!

— Я убью, я и пожалею. Т.е. воскрешу, – сказала довольная Блондинка. – Есть у меня для этого пару неотразимых способов.

— Знаем мы твои способы, – тихо передернулась Зануда.

— Ладно, девочки, не ссорьтесь из-за пустяков. Но ты, Блонди, все же с Петрушей А поаккуратнее там. Мне он иногда нравится. Так смешит, так смешит. Два дня назад подошел ко мне, весь краской залился и срывающимся голосом сказал, что он без ума от моих аналитических способностей. Я в ответ уточнила, от чего он более без ума: от моих способностей или от прелестей Блондинки. Он еще более покраснел и сказал, что без ума от нашей интегральной, т.е. Лидочки вообще, и от всех нас в частности.

— Он и меня имел в виду что ли? – задумчиво спросила Зануда.

— И тебя тоже, подруга. Как-то подошел ко мне и говорит: "У Зани восхитительная грудь!" Как он твою грудь разглядел в том мешке, которое ты называешь "платьицем"? Ума не приложу, – беззаботно пропела Блондинка.

— Красоту не спрячешь, – защищалась Зануда. – И чем это тебе мое платьице не нравится? И декольте есть, и талия подчеркнута, и юбка в меру коротка.

— Ага, декольте… – треугольничек 3х3х3 сантиметра. Даже веснушку трудно увидеть через это… ДЭКОЛЬТЭ, не то что твои прелести. Талия тоже не начинается прямо под грудью. Это ты, девушка, с модой промахнулась лет эдак на 200. Старушка Наталья Николавна Пушкина вполне оценила бы твое платье с талией, если бы уже лет 150 не покоилась на Александро-Невском кладбище. Про короткую юбку, которая на целых полтора сантиметра выше твоих щиколоток, я вообще молчу. Все мужчины, небось, думают, что у тебя ноги кривые или волосатые, поэтому ты их и прячешь.

— Неправда, ты же знаешь, что не кривые и не волосатые, – чуть не плача от обиды, ответила Зануда. – Ты же сама мне говорила, что грех такие ножки прятать.

— Я-то знаю и говорила тебе это, но ведь ты, дурында, меня не слушаешь. Все время что-то ужасное на себя напяливаешь. А мужчины народ такой – если женщина не одета гламурно и сексуально, то мигом начнут языком трепать: синий чулок, лесбиянка, фригидная и т.д. А тебе это надо? Мне тоже за тебя и всех женщин обидно краснеть.

— Хватит чепуху всякую обсуждать! – решительно вмешалась Мата Хари. – Тоже мне проблему на ровном месте нашли. Зануда, не ной, а действительно поменяй имидж. Современная женщина должна все время менять имидж. Там волосы покрасить, прическу изменить, белье французское подкупить, интимную прическу сделать оригинальную…

— А я про что говорю? – заикнулась Блондинка.

— Ты тоже помолчала бы немного. А то распустила свой лисий хвост: "Я вся такая гламурная! Мужчины при виде меня падают и сами в штабеля укладываются…"

— Да, падают и укладываются, – с королевским достоинством произнесла Блондинка.

— Ха-ха, королева… бензоколонки! – нехорошо засмеялась Мата Хари и мстительно добавила. – А скажи-ка мне, милая, гламурная ты наша, что такое интеграл?

— Ну, эта… – неуверенно начала Блондинка. – Вот Лидочка и есть наш интеграл.

— Лидочка… интеграл…, – передразнила ее Мата. – А всем хвастаешь, что золотую медаль в школе получила и красный диплом в институте… Если бы мы тебя допустили отвечать экзаменаторам, то нам не только медали и красного диплома не видать, как своих ушей, но и вообще на второй год оставили бы.

— Да будет тебе, Матильдочка, – залебезила Блондинка. – Я вообще никогда не говорила, что наука – это моя сильная сторона. Я в нашем триумвирате олицетворение женственности, ты же знаешь. Мне физика-математика вообще ни к чему.

— Женственность, – фыркнула Мата Хари. – Если бы мы с Занудой тебя не притормаживали, то твоя женственность превратилась бы в сплошное бл…

Мата Хари вовремя прикусила язык, вспомнив о девственно-неиспорченной Зануде. Этим немедленно воспользовалась Блондинка.

— А что такое "бл", Матильдочка? Нуди, ты тоже случайно не знаешь? – спросила она невинно-театральным голосом.

— А правда, Мата, что такое "бл"? – тут же попалась в расставленные сети Зануда, завершив полное окружение Маты Хари.

— Я тебе потом объясню, Зани. Потом, если ты сама захочешь, – сказала медленно Мата, пристально глядя в кукольные глазки Блондинки.

— А я что? Я ничего. Зани не приставай с глупыми вопросами, – заюлила перепуганная Блондинка. Она знала, что Мата Хари в гневе не щадит ни детей, ни стариков, ни женщин.

Положение спас заворочавшийся на полу Петруша А. Блондинка облегченно перевела дух.

— Ты чего это здесь лежишь, Петрушенька А? – ласково обратилась Мата Хари к нему.

Она по-своему любила Петрушу А за его непосредственность и щенячью любовь к ней. Если от Блондинки он откровенно и явно тащился, то к Мате Хари относился с нежной привязанностью, как к матери. Хотя он и немного побаивался ее, т.к. Мата в плохом настроении могла и ему выдать по первое число. В основном морально, но тем не менее очень даже болезненно. А к Зануде Петруша А относился с поклонением и преклонением за ее способности. Короче он любил всех троих в интегральной Лидочке, которую он готов был обожествлять и воспевать все время. Приходилось даже время от времени осаживать его и успокаивать.

Особенно пугали Лидочку те ночи, когда изнывающий от страсти ко всей троице и Лидочке Петруша А начинал завывающим голосом декламировать под окнами спальни Лидочки и Сомса отвратительные стихи собственного сочинения. Лидочке стоило больших трудов успокоить Сомса, который уже одевал домашние брюки, собираясь бежать на улицу и успокаивать пьянчугу-поэта тумаками.

Ей даже пришлось выпустить на волю Блондинку, которая своими чарами смогла погасить буйный гнев Сомса и отвлечь его внимание страстной любовью этой ночью. Сомсу это так понравилось, что он собирался даже по секрету от Лидочки найти этого поэта и заплатить ему денег, чтобы тот один-два раза в неделю завывал под окнами супружеской спальни с последующей страстной любовью, подаренной ему любимой супругой вместо зверского избиения поэта.

Но ушлая Мата Хари просчитала всю эту комбинацию на раз-два-три и обрисовала Петруше А все возможные перспективы его дальнейших поэтических экзерциций. Ревнивый Петруша А сразу же задушил в себе неудачника-поэта. А Сомс был чрезвычайно расстроен, что его хитроумный план не удался. Он даже попытался найти другого воющего поэта. Но Лидочке было глубоко плевать, что кто-то там получит пинков и тумаков, а не по-своему любимый Петруша А, и решительно отказалась защищать продажного поэта с последующим дарением ночи любви Сомсу. Тот с досады все же вышел и надавал пинков запроданцу, за которые последний потом содрал с Сомса втридорога.

— Так что же ты лежишь тут, Петенька А, а? – ласково повторила Мата и помогла Петруше А подняться с пола, отряхнула его от налипшего сора и любовно пригладила ему волосы. – Вон и шишку себе набил.

Она действительно нащупала шишку средних размеров. Петруша А досадливо поморщился.

— Я, Маточка, тут с девочками говорил о всяком и разном, – сказал он, опять заливаясь юношеским румянцем.

— Ага, говорил. На БлОндины коленки пялился он и ни о чем другом думать не мог, – недовольно пробормотала Зануда тихонько. Но Петруша А все-таки услышал и покраснел еще больше, светясь, как светофор ясной, летней ночью. Он начал что-то сбивчиво бормотать: "Блондинка, Лидочка, Маточка, Лидочка!" Мата Хари ласково прервала его, потрепала по щеке и сказала: "Успокойся, милый. Иди на кухню и посмотри, что у нас там есть к чаю".

Сомс сегодня говорил, что задержится на службе. Поэтому и интегралы, и субинтегралы имели редкую и счастливую возможность провести вечер вместе в тесном любовном кругу. Петруша А радостно ускакал выполнять приказание.

Снова открылась дверь и в комнату вошел Петруша Б. Он нежно чмокнул Блондинку в щечку, не преминув незаметно погладить ее по шикарной попке, приложился к ручке Зануды, которая сделала ему книксен, и дружески кивнул Мате Хари, но на всякий случай сел так, что между ним и Матой находился стол.

— Чем занимался, милый? Где был? С кем общался? – нежно и ласково обратилась Мата Хари к Петруше Б. – Смотреть в глаза! Не отворачиваться! Отвечать на вопросы! Ну, живо!

Голос Маты посуровел и налился сталью. В воздухе явственно сгущалась атмосфера утра стрелецкой казни. Петруша Б судорожно сглотнул, неуверенно оглянулся, оценивая пути отступления в случае угрозы жизни. Путей отступления было исчезающе мало.

Петруша Б отчетливо понимал, что в случае развития событий в неблагоприятную сторону шансов уцелеть или выйти с минимальными потерями у него практически нет. Тогда он посчитал про себя до пяти, стараясь не поддаваться панике. затем очень натуральным голосом ответил: "Нигде я не был. Ни с кем не общался. Играл в покер по интернету". Мата Хари по-прежнему смотрела на него немигающим взглядом удава, гипнотизирующего кролика, которого этот удав собирается сожрать.

— Знаешь, Маточка, мне в конце турнира попалась такая сволочь. Попер на меня ва-банк с покет-вальтами, а у меня покет-тузы. Я ессно ответил ему. И представляешь, на ривере этому гаду падает третий валет. Наши не пляшут. Пришлось сказать всем "до свидания".

Мата не отвечала и по-прежнему не сводила с Петруши Б немигающий взгляд.

— Я так расстроился, мое солнышко, так расстроился, что пошел с досады бродить по всему городу, – Петруша Б старался говорить натуральным голосом и ни в коем случае не частить.

Мата Хари была тонким психологом и легко чувствовала нестыковки и малейшие шероховатости даже в искренне правдивой истории. Тем более, что в таких ситуациях все три субинтеграла выступали единым фронтом. И даже глупышка Блонди могла начинать изображать из себя Станиславского, безсовестно обвиняя бедного Петрушу Б в мнимых и реальных грехах, патетически восклицая: "НЕ ВЕРЮ! Ни единому слову не верю!".

А самая спокойная и доверчивая из всей троицы – Зануда – начинала смотреть на беднягу с подозрением и подавать реплики, которые никак не улучшали, а наоборот, усугубляли общую обстановку. Тогда Петруша Б телепатически звал на помощь своего субинтеграла Петрушу А, который появлялся, как ангел-хранитель. Ему удавалось не только полностью выключить из яростного триумвирата любвеобильную Блондинку, но даже значительно смягчить саму леди-смерть – Мату Хари. А с одной Занудой справиться было совсем легко.

Взгляд Маты слегка оттаял. Почувствовав спасение, Петруша Б стал рассказывать со все большими подробностями, как он гулял по пустынному городу, как он встречал редких прохожих-мужчин и почему-то не встретил ни одной женщины. При слове "женщина" Мата Хари встрепенулась и ее взгляд опять стал медленно наливаться ледяным ужасом для Петруши Б.

Он в отчаянии заговорил о соловьях, цветущих садах, красивом закате, когда заходящее солнце купается в расплавленном золоте океана. Эти поэтические подробности, как он знал из начального курса НЛП (см. словарь), вполне могли затронуть чувствительные струнки безпощадной к врагам рейха Маты Хари.

Иногда эти подробности вообще были способны творить чудеса, что Мата Хари из суровой и неумолимой богини мести, страха и ужаса превращалась в ласковую, нежную и страстную кошечку. Правда, любовь Маты Хари была таким же смертельным риском, как и попытка ее обмануть. Ее страсть и ненасытность в любви способны были полностью опустошить мужчину со слабым энергетическим потенциалом.

После восхитительной ночи, проведенной с Матой-кошечкой, даже Петруша Б уползал на несколько дней в свою нору, где сидел абсолютно безвылазно, чтобы восстановиться хотя бы до уровня, чтобы не шататься от слабости во время коротких переходов от постели к туалету или холодильнику, ну, и в обратном направлении тоже.

Иногда во время такой ремиссии к нему забегала добрая Блондинка, которая совершенно безкорыстно кормила и поила его прямо в постели. Она даже предлагала ему принести больничную утку, которая она ему будет подносить.

Но стыдливый Петруша Б представил себе эту ужасную картину и благоразумно отказался. Такие приходы Блондинки не только позволяли ему быстрее накопить силы, но одновременно являлись лакмусовой бумажкой его восстановления. Блондинка же не могла жить без кокетства, как рыба без воды. И когда Петруша Б начинал заинтересованно смотреть на Блондинкины коленки, ножки, грудки, он понимал, что до полного восстановления сил осталось не более одного дня.

А признаком окончательного воскрешения было то, что интерес к прелестям Блондинки переходил в нежную страсть к оной. Тогда оживший Петруша Б хватал в охапку якобы случайно вертящуюся возле его постели Блондинку и решительно тащил ее в эту самую постель.

Блондинка для виду возмущалась и говорила, что он поступает не по-джентльменски, называла его "свиньей" за его безцеремонность. Даже колотила его несильно кулачками, говоря, что он должен немедленно ее отпустить, что он помнет ее новое шикарное платье от какого-то там кутюрье с совершенно гомосековским именем, что он порвет ее тончайшее белье, за которое заплачены сумасшедшие деньги, которые Лидочка заработала непосильным трудом программиста в одной из фирм города Брисбена (Квинсленд, Австралия).

Но в конце концов все заканчивалось тем, что нежные и ласковые руки Петруши Б и его поцелуи заставляли Блондинку прекратить сопротивление, снять понемногу и без особой суеты все свои одежды и бельишко и отдаться целиком и полностью страстному и ненасытному любовнику.

Как ни странно, но любовь Блондинки не лишала его сил, как это было в случае с Матой Хари, а напротив, наполняла энергией и бодростью. После нескольких часов, проведенных в страстной истоме, любовники изнеженно лежали в постели.

Прелестная головка Блондинки лежала на плече Петруши Б, пальчики ее руки слегка касались его лица, груди. Петруше Б хотелось мурлыкать, как коту, которого ласкает любимая и обожаемая хозяйка.

Но пальчики Блондинки опускались ниже, захватывая и щекоча живот, низ живота и в конце концов добирались до самого святого. Петруша Б немедленно оживал и нежные прикосновения Блондинки прекращались.

Она сама, закрыв глаза, ложилась на спину, с замиранием сердца чувствуя, как губы ее любовника начинают свое сладкое путешествие от глазок, носика, ушек, губок все ниже, и ниже, и ниже…

В конце концов Блондинка, находясь уже в сладкой истоме, чувствовала, что поцелуи Петруши Б дошли до ее красивых бедер. Она медленно раздвигала ножки, чтобы дать возможность своему обожаемому любовнику целовать ее самые тайные прелести. Как она ни ожидала этого момента, но всегда первый поцелуй ее нежных тайн заставлял ее вздрогнуть, как под ударом электрического тока.

Потом, когда ласки нарастали и становились почти невыносимыми в своей сладостности, Блондинка начинала стонать. Она уже не могла и не хотела контролировать свое красивое тело. Казалось оно живет своей жизнью в то время, как душа Блондинки летала в самом пике множественных оргазмов, которые сотрясали ее. Блондинка даже не осознавала момента, когда поцелуи и ласки руками, языком и губами сменялись на вполне естественный инструмент, которым мужчина обычно любит женщину.

Петруша Б получал неизъяснимое удовольствие от обладания своей любимой Блондинкой, от вида ее лица, на котором были написаны восторги наслаждения и божественной страсти, от ощущения ее сильных ног, обвившихся вокруг его талии и помогающих ему еще глубже войти в нее.

Наконец он сам достигал пика наслаждения и мощная разрядка почти выносила его на границы сознания себя. Блондинка же, чувствуя его оргазм, сама немедленно приходила к своему последнему за этот любовный акт пику. Самому глубокому и самому сладкому, когда душа, кажется, улетает далеко-далеко на границы этого мира, а в животике поселяется маленький бог любви, который щекочет, гладит и ласкает женщину изнутри, приводя ее в божественно-роскошное состояние неги.

После этого уже не остается сил ни на что, кроме сна, проведенного в объятиях друг друга. Рано утром любовники просыпались полные сил и энергии, как будто и не было такой яростной и нежной любовной страсти. Блондинка быстро приводила себя в порядок, готовила что-нить простое на завтрак и упархивала к себе, поцеловав на прощание Петрушу Б в губы совершенно нейтральным поцелуем.

Мата Хари прекрасно знала про эти ночи, проведенные с Блондинкой. В первую очередь она узнавала про это от самой болтливой Блондинки, которая была весела и счастлива и которая любила весь свет. В такие моменты она даже любила зануду Сомса и интегралу Лидочке часто стоило больших трудов, чтобы Сомс не застал врасплох ветреную Блондинку и не воспользовался ее чрезвычайно податливым состоянием.

Итак Петруша Б с облегчением констатировал, что Мата Хари уже почти в благодушном настроении. Ее подозрения относительно Петруши Б стали почти нереальными. Она даже стала ласково посматривать на него, улыбалась и в конце концов даже села рядом с ним.

Петруша Б немедленно прижался своей ногой к ее ножке, чтобы окончательно и безповоротно закрепить свою победу, которая вначале выглядела полнейшим поражением. Мата взглянула на него с деланым недоумением и медленно убрала свою ножку немного в сторону. Петруша Б немедленно переместил свое копыто опять к стройной ножке Маты. И она сдалась.

Она сама обожала такую игру в присутствии других людей, чтобы никто, кроме их двоих, не замечал их прикосновений друг к другу. Во время этих прикосновений казалось, что вся их чувственность сосредоточилась в местах, где они соприкасались друг с другом. Часто кто-то из них специально двигал немного своей ногой, чтобы почувствовать вновь своего партнера. Это утонченная и вместе с этим странная на первый взгляд ласка нравилась им обоим тем, что она могла происходить практически на глазах окружающих.

Блондинка тут же инстинктивно почувствовала, что между Петрушей Б и Матой что-то происходит. Из соображений шкодливости она тут же попыталась урвать что-нить и для себя. Она подошла к Петруше с другой стороны и попыталась сесть ему на колени. Мата недовольно нахмурилась от такого наглого поведения подруги.

Петруша Б моментально просчитал, что обстановка опять начинает ухудшаться, похлопал Блондинку по ее роскошной попе и сказал сытым голосом кота, только что сожравшего кринку сметаны: "Милая, иди реши парочку интегралов!" Блондинка моментально была сбита с толку, захлопала глазами и удивленно спросила: "Каких интегралов? Лидочку что ли? Или Петрушу? А как я их должна решать? Запутал ты меня совсем. Если я вам мешаю, то могли сразу мне об этом сказать!"

Она поднялась с Петрушиных Б колен и, возмущенно раскачивая своей попой, вышла из комнаты, где тут же налетела на возвращающегося с кухни Петрушу А. Сначала с досады она хотела его обругать, но, взглянув на его лицо, уже начинающее изменяться с ее появлением, решила сменить гнев на милость.

— Ну, как, милый? – промурлыкала она, слегка прижавшись грудью к его руке. – Есть там на кухне что-нить к вечернему чаю? Или пошли туда опять и вместе посмотрим?

Она игриво подтолкнула его бедром, от чего Петруша А, и так нестойко стоявший на ослабевших ногах, чуть не отлетел к стенке.

— Что-то ты совсем хлипкий сегодня. То в обморок падаешь, то на ногах еле стоишь. Что с тобой, Петруша А? – нежным голосом поинтересовалась Блондинка.

Петруша А только стоял, таращился на нее, краснел/зеленел/бледнел и открывал/закрывал свой рот, как огромная рыбина, которую вытащили из родной глубины на губительный воздух.

Блондинке надоело это наблюдать, она подхватила Петрушу А под руку и, прелестно улыбаясь и говоря ему всякие глупости, потащила его на кухню. Петруша А впал в свое естественное состояние полного ступора и безропотно, как робот, позволил увлечь себя в заданном направлении.

(to be continued)

Словарь к Главе 1:

НЛП – нейро-лингвистическое программирование. Богопротивное по мнению женщин искусство погружения людей в транс, минуя стадию погружения в сон. Мечта и оружие каждого пикапера (см. словарь), игрока и мошенника.

Пикапер – (от англ. to pick up) человек, владеющий искусством очаровывать людей противоположного пола с целью их дальнейшего использования для удовлетворения своих сексуальных фантазий и всяческих низменных потребностей. Мужчина-пикапер по мнению женщин это редкая сволочь, которую надо подвергнуть скорейшей кастрации с последующим праздником по этому поводу. Женщина-пикапер – это просто черная смерть для мужчин. Последние охотно летят на нее, как бабочки на горящую лампу. В результате остаются в лучшем случае без значительной части своих сбережений, в худшем – худеют, болеют и даже умирают.

Сталкер – англ. stalker, букв. "упорный преследователь". Петруша в свое время изрядно начитался книг Карлоса Кастанеды и после этого стал без зазрения совести использовать этот загадочно звучащий термин в основном, чтобы морочить голову как интегральным, так и субинтегральным женщинам. Блондинка от этого слова цепенела и впадала в легкий транс. Мата Хари и Зануда предпочитали не связываться с этим явлением и опасливо держались в стороне.