Становление нижней-4

ТРИ МЕСЯЦА С ПЕРВОЙ ВСТРЕЧИ

Она лежит на том же столе, бесстыдно выставив на обозрение промежность с гладко выбритой пиздой, придерживая руками широко расставленные ноги. В фиксации уже нет никакой необходимости. На сосках закреплены зажимы, соединённые металлической цепочкой. Жопная дырочка, представлявшая из себя когда-то небольшую точку, превратилась в узкую щёлку, обрамлённую ровным, аккуратным кружком кожных складочек диаметром сантиметра три, похожую на солнышко. Получилось очень красиво. Я испытываю прямо-таки эстетическое удовольствие, любуясь результатом своей работы. Солнышко поблёскивает от нанесённой на него смазки, время от времени то сжимясь, то снова расширяясь от спазмов в ожидании ебли. Я одним движением загоняю туда хуй до самого конца, и начинаю ебать, глубоко, сильно и размашисто, ничуть не сдерживаясь. Она быстро и шумно дышит в такт каждого удара, время от времени слегка вскрикивая. Я, запустив пальцы ей в волосы, поднимаю её голову, впиваясь в неё взглядом.

— Хорошо, сука?!

— Да!!! – коротко выкрикивает она.

— Ты понимаешь, что тебя без жалости ебут в жопу, как последнюю шлюху?

— Дааа!!!

— А почему?

— Потому что блядь!

— Это само собой. А почему блядь?!

— Потому что… ебут… куда хотят… и когда хотят!!! – кричит она в промежутках между толчками

(пощёчина)

— Ответ неверный! Почему ебут именно так?!

— Потому что мне это нрааааааААААА-ДА-ДА-ДА-ДА-ДА!!!!!!!!!!!!

Её накрывает, она бьётся на столе, как только что выловленная рыба, раз за разом скручиваясь в спазмах и снова резко выпрямляясь. Я, вцепившись ей в бёдра, держу, чтобы её не унесло со стола. Постепенно её отпускает. Она распластывается на столе, время от времени ещё подрагивая от последних волн эха оргазма.

— Это ббыло… сссильно… Никогда не верила, что можно кончать жопой, а тем более вот так… Я это запомню.

— Не только запомнишь, но ещё не раз повторишь – улыбаюсь я.- Первый анальный оргазм — это событие, его надо отметить. Можешь меня о чём-нибудь попросить.

— О чём?

— Ну, например, сделать с тобой что-нибудь, чего раньше не делали. Или, наоборот, попросить не делать чего-то, что тебе неприятно, но ты боишься об этом сказать. Может быть, добавить пункт в табу.

— Я знаю. – после небольшой паузы говорит она.- Пописайте на меня. Я хочу это попробовать.

— Обязательно попробуешь, причём прямо сегодня. Но чуть позже.

Я иду в кухню и открываю холодильник. Бинго! Полуторалитровая бутыль питьевой воды стоит в кармане дверцы. Я сразу отпиваю около полулитра. Самый простой способ сделать процедуру минимально неприятной — это выпить в течение короткого промежутка времени минимум литр воды, а потом несколько раз сходить в туалет. После третьего раза идёт жидкость без цвета, запаха и почти без вкуса — эдакая тёпленькая водичка. На первый раз главное — не спугнуть, и не отбить охоту к дальнейшей практике. Со временем будет всякое ).

Вернувшись, я беру заранее заготовленный ремень — широкую, старую и обмятую офицерскую портупею и командую:

— Подтяни ноги, сука!

— Нет, нет! – кричит она – Пожалуйста, хозяин, не надо, прошу вас, не надо!!!

— Надо, сука! Перед золотым дождём тебя нужно хорошенько разогреть!

Она знает, что сейчас последует порка промежности и кричит от ужаса, но на малых губках её пизды уже выступили предательские капельки смазки…

Я порю её по пизде сильными ударами с широким замахом. Она кричит не переставая, однако стоп-слово так и не прозвучало, хотя, при желании, она могла бы остановить всё мгновенно. Да какое там, к чёрту, стоп-слово? Она течёт, как старый кран, и при каждом ударе ремня вокруг разлетаются брызги её сока. Её уносит смерч из причудливой смеси боли и возбуждения… далеко-далеко…

Нужно сказать, что широкий и мягкий ремень со стёртыми краями — довольно гуманное орудие для такой процедуры. Стеком было бы гораздо больнее и мучительнее. Но до него тоже дойдёт очередь. В своё время.

Наконец, я отбрасываю ремень, поглаживаю её мокрую и покрасневшую промежность, и со словами: «Сучка молодец, сучка заслужила еблю в награду. Становись раком на диван и жди меня», направляюсь на кухню за очередной порцией воды…

Когда я возвращаюсь, она уже стоит раком, выпятив ядрёную жопку, а руками облокотившись на спинку дивана. Заслышав мои шаги, она начинает призывно вилять тазом, подаваясь назад мокрой пиздой. Расслабленный после ебли анус слегка зияет не до конца закрывшейся дырочкой диаметром около сантиметра, но пока я оставлю его в покое. Подойдя, я сильно шлёпаю её по ягодице, и звонкий удар эхом отдаётся в полупустой комнате. Она вскрикивает, а я, не мешкая, резко и до конца засаживаю ей в вагину, благо, она уже давно течёт, и проблем с введением просто нет.

— УУУУУУУ!!!! – орёт она и начинает подмахивать, подаваясь жопкой навстречу каждому толчку.

При каждом ударе члена она коротко, резко и громко вскрикивает, постепенно забирая всё выше и выше. Наконец, высокие крики сливаются в единый непрерывный визг, она дёргает тазом, как сумасшедшая, стремясь насадиться на хуй максимально глубоко, подгоняя накатывающий оргазм, и он не заставляет себя долго ждать. Она орёт, долго и пронзительно, затем её начинает колбасить. Судороги сотрясают её тело, зад мелко дрожит, и только то, что я, не вынимая члена, прижимаю её к дивану, не даёт ей упасть.

Наконец, она немного отходит и успокаивается, лишь дрожащим голосом охая с каждым выдохом ещё не восстановившегося, тяжёлого дыхания. Но я-то ещё не кончил! Снова сильно шлёпаю по ягодице со звуком, похожим на выстрел, и командую:

— Это ещё не всё, сука! Раздвинь булки!

Она разводит ладонями ягодицы, от чего анус раскрывается ещё шире, и мой хуй, мокрый от её смазки, влетает в него чуть ли не со свистом.

Нет, всё же есть в анальном сексе некое волшебство, или чертовщинка – кому как больше нравится. Возможно, это и самовнушение, но я готов побиться об заклад, что внутри её жопки гораздо жарче, чем в пизде, и это заводит меня ещё сильнее. Я долблю её с максимальной скоростью, стараясь поскорее догнаться, под её то рычание, то визг, то вскрики.

— Сделай так, чтобы я кончил, сука! Ты же анальная шлюха, анальная кончалка, ты умеешь выдаивать член своей жопой!!!

— Да! Дааа!!! – орёт она всё громче, с каким-то остервенением подмахивая мне навстречу. Похоже, её заводит не столько физический контакт, сколько ментальное возбуждение – Да, я блядь, я анальная шлюха!!!

Я уже чувствую, как её начинает потряхивать; и тут оргазм, наконец, налетает на меня, как вихрь, а я, выстреливая первую струю спермы в её жаркую кишку, реву: – «Кончай, блядь!!!», и её вдруг тоже начинает колотить в тяжёлых судорогах. Она рычит, вцепившись зубами в спинку дивана, а всё её тело содрогается в конвульсиях…

Спустив в неё остатки спермы, я выхожу из неё, поворачиваю к себе лицом, впиваюсь в неё глубоким поцелуем, а затем запихиваю ей в рот хуй до самого конца и начинаю ебать, стремясь поймать остатки кайфа, пока головка ещё не потеряла сверхчувствительность после эякуляции. Член свободно проникает ей в глотку без малейших признаков напряжения с её стороны. Удивительно, как ей удалось полностью избавиться от рвотного рефлекса всего за три месяца. Да, мы встречаемся раз, иногда два в неделю, но, зная её старательность и исполнительность, почти уверен, что без домашних упражнений с подручными средствами тут явно не обошлось ).

Наконец, нас обоих отпускает, она выпускает увядший член изо рта, но я, не давая ей опомниться, рявкаю:

— В ванную!!! – и волоку её туда за цепочку, прикреплённую к зажимам сосков. Она еле успевает за мной на заплетающихся ногах, затем послушно залазит в ванну и становится на колени.

Тугая, давно просившаяся наружу струя ударяет ей в грудь, поливая соски, затем поднимается выше, на лицо. Она, закрыв глаза, поворачивает голову в разные стороны, затем открывает рот и я направляю струю туда. Моча, журча, выливается из её рта, и тут я, понимая, что сейчас она иссякнет, по какому-то наитию, командую:

— Глотай, сука!

Она делает глоток и вдруг с воем сползает на дно ванны, дёргаясь в спазмах.

— Рвота?- думаю я и склоняюсь над ней, чтобы помочь.

А хрен я угадал!!! Её колбасит в оргазмических судорогах! Вот это сюрприз!!!

— Всё! Сеанс окончен! – объявляю я, включаю душ и начинаю обмывать её, а она лишь неподвижно сидит, находясь в какой-то полудрёме-полузабытье…

Уже потом, когда я вытираю её большим махровым полотенцем, она, отойдя, тараторит, стремясь скорее поделиться:

— Когда вы… ты приказал, а я проглотила, я вдруг осознала, что ниже пасть уже невозможно, и меня просто порвало на мелкие кусочки! А потом я ничего не помнила, пока не очнулась, когда ты меня мыл!

— Пасть можно гораздо ниже, но мы туда не пойдём! – смеюсь я – Сегодня просто день сюрпризов! Ты молодец, с каждым разом удивляешь меня всё больше!

— Это я теперь что, получаюсь, мочеглотальная шлюха, да? – спрашивает она.

— Скорее, уринальная, если уж хочешь себя научно классифицировать. – хохочу я, – Перестань загоняться. Лучше иди, завались на диван и отдыхай, а я сделаю нам кофе!

* * *

Подходя к комнате с подносом, я ещё из коридора слышу всхлипывания, а войдя, вижу её, свернувшуюся в клубок в углу дивана.

— Что случилось? Что вдруг произошло?

Она поднимает на меня зарёванное лицо.

— Я конченная, да? Я последняя шлюха. До чего я дошла! Мне ссут в рот, а я кончаю! Господиии…

— Тихо, тихо… – обнимаю я её – Во-первых, не последняя, а первая, и самая лучшая. Во-вторых, ты МОЯ шлюха, и больше ничья. А в третьих… никогда не смешивай Тему и жизнь. Скажу больше – это две разные жизни.

Одна, большая, в которой ты руководитель, мама, жена, хозяйка. Этого у тебя никто не отнимет. Она занимает основную часть твоего времени, но ты в ней не свободна – слишком много ограничений, обязанностей и людей, которые от тебя зависят.

И есть вторая, маленькая, только для нас. В ней ты можешь быть такой, какой хочешь, осуществить свои тайные желания и мысли. Сбросить груз ответственности. Закрыть глаза и быть абсолютно свободной в своих поступках и реакциях. Даже быть шлюхой и кончать, от чего захочешь. Никто о ней не узнает, тебе это никак не повредит. И, если передумаешь, ты можешь в любую минуту закрыть дверь за этой, второй жизнью. В этом нет ничего плохого, это просто наша маленькая тайна.

Договорились?

Она, шмыгая носом, кивает и улыбается, вытирая слёзы.

— Да, у меня будет своя маленькая жизнь, только для себя. И в ней я буду твоей любимой шлюхой, самой лучшей!

— Ну вот, так-то лучше! Дурочка ты моя! ) – я чмокаю её в лоб и прижимаю покрепче.

И мы уплываем…