Странная реакция жены на инцест

— Это все, что ты собираешься делать этим летом? Я не мог не спросить свою девятнадцатилетнюю дочь, когда она начала приседать, и заниматься тем, что стало ежедневной практикой – йогой. Не то чтобы я имел что-то против этой практики, но видеть, как моя дочь сидит, скрестив ноги, с длинными загорелыми ногами, одетая в самые узкие шорты и рубашку с расстегнутыми тремя верхними пуговицами, чтобы я мог видеть резинку. ее бюстгальтера… это вызывает чувства, которые не совсем поддаются йоге.

В этот день вместо обычных трёх расстегнулись четыре пуговицы. Я мог видеть кремовые стороны груди моей дочери.

"Папочка!" — упрекнула меня дочь, перетягивая одну ногу за другую. «Это не пустая трата времени… кроме того, это помогает мне расслабиться и отпустить все сексуальное напряжение в моем теле».

Не шокируйтесь: мы с Эми довольно близки как отец и его дочь. Ей девятнадцать, мне тридцать шесть. Моя жена работает торговым представителем в городе, и работа отнимает ее из дома с семи до семи. Меня это устраивает, потому что мне нравится разглядывать свою дочь, пока она скачет в самых коротких купальниках и летних платьях. Эми нравится внимание, которое я уделяю ее полураздетому телу, и хотя мы не скрывали этого, между нами царила атмосфера раскрепощенности.

Вероятно, именно поэтому секс не был для нас такой запретной темой. Хотя моя дочь, должно быть, поняла, что я знаю о ее сексуальной ориентации, она никогда не упускает возможности подразнить меня. Лишь месяц назад мне пришла в голову мысль ответить ей взаимностью – то в тот, то в другой момент, после особенно рискованного замечания, я ловил себя за промежность и делал вид, что поправляю стояк.

На самом деле я просто привлекал ее внимание к своей эрекции.

Поэтому в тот день, когда она отпускает шутку о том, что она сексуально неудовлетворена, я тру руку о свою промежность – «тайно», конечно. Я увидел, как ее глаза устремились к моему паху, увидев палатку, как только она вошла в комнату, и улыбнулась мне, когда она поняла, что я поймал ее взгляд на себе.

Я бы сказал, это просто безобидный флирт.

«Сексуальное освобождение, да? Ого! Это большая проблема!» Я притворился, что настроен серьезно, потирая челюсть и глядя вверх, как человек, пытающийся вспомнить прошлое. «В моей юности существовало очень эффективное и простое решение проблемы, о которой ты упомянула».

Она клюнула на удочку. «О да? И как это называется?»

«На самом деле это слишком просто. Это скорее техника для девочек — извини, дам — женщин, если хочешь — просто потому, что у женщин с ней более высокий показатель результативности».

«Звучит хорошо – что это?» Она лукаво улыбнулась мне.

«Хм!» Я театрально хмыкнул. «Какой я отец, я вообще-то инструктирую тебя о сексуальных разрядках… подожди, пока об этом узнают парни в пабе».

«Не смей никому об этом говорить… подожди, ты не ходишь ни в один паб!»

Я ухмыльнулся ей. «Жаль, думаю, я начну на днях».

«Да! И ты можешь стоять на улице, пока не выветришь запах рома от своего тела. Тьфу, а технику, пожалуйста, папочка, дорогой?» Она посмотрела на меня своими голубыми глазами.

— Мысль принята. Что касается техники… на самом деле она слишком проста. Мне почти стыдно, что я должен об этом упоминать…

«Прекрати нести чушь и скажи это. Пожалуйста».

«Ладно, ладно, нетерпеливая шалунья. Секрет прост. Просто… ТРАХАЙСЯ!» Я почти кричал во весь голос. Поскольку ближайший сосед находился на расстоянии более пятидесяти метров, я был в безопасности.

Подушка промахнулась от меня на милю и вместо этого врезалась в хрустальную банку с сахаром, стоящую на обеденном столе, и от громкого грохота моя дочь вскочила на ноги.

«Посмотри, что ты сделал», – обвиняюще бросила она на меня. Но она улыбалась.

"Я? Я сделал это? Это был твой бросок – ты должна быть подавающей за Янки…

«Ну, ты заставил меня бросить это в тебя, не так ли?» Она показала мне язык, но я не собирался ее лизать. Метафорически, конечно.

«Правда? Я уверен, что твой Гуру йоги был бы только рад узнать, что ты, кажется, думаешь об этом как о сексе».

Она попыталась придумать подходящий ответ, но, не найдя его, выбрала следующий курс с лучшим результатом. Она рассмеялась. «Боже, как бы мне хотелось унаследовать твой язык!»

«Это могло бы сбить с толку — я имею в виду, какой тогда будет твой родной язык?» Я вижу, как некоторые из вас закатывают глаза от моей шутки, но, эй, если это пощекотало Эми, это все, что имеет значение. У нее случился еще один приступ смеха.

«Я приберу это позже, папочка», — пообещала она между вздохами. «Прямо сейчас мне нужно выдавить немного желе из моей киски».

«Мммм! Я люблю желе».

Она бросила на меня удивленный взгляд. На секунду я сильно прикусил язык — это было самое вызывающее высказывание, которое я когда-либо говорил ей, и, черт возьми, даже незнакомец дал бы мне пощечину за мой комментарий. В любом случае я, наверное, заслужил пару ударов по заднице.

«Это не то, что можно зачерпнуть ложкой и съесть, папочка. К тому же вкус должен быть совсем другой — но я уверена, ты должен это знать».

Если она имела в виду мою сексуальную жизнь с женой, я должен был внести ясность. «Вообще-то, дорогая, я так давно их не ел, что подумала, что забыл вкус».

«Очень смешно, пап, но могу поклясться, что пару ночей назад я слышал много ворочания в твоей спальне».

«Это был всего лишь твой отец», – я махнул рукой, «Занимался сексом с его рукой. Твоя мать в это время занималась любовью со снотворным».

Хорошо, это был не повседневный разговор в нашей семье, но я уверен, что вы имеете представление о той небрежности, которую мы с моей дочерью проявляли в наших отношениях.

«Ой! Моя ошибка», — сказала моя дочь с лукавой улыбкой на лице.

— В любом случае, – я сменил тему. «В чем проблема, милая? Я имею в виду, что это за девушка, такая сексуальная, как ты, ищущая какое-то облегчение в другом месте, как ты это называешь? Я разочарована – у меня сложилось впечатление, что все, что тебе нужно было сделать, чтобы получить член, это просто свисток и вуаля! множество мальчиков на выбор».

«Если где-то там был комплимент в мой адрес, папочка, спасибо! К сожалению, все не так открыто, как ты думаешь».

«Тебе придется уточнить это».

Она сделала паузу, видимо, обдумывая ответ – если он вообще будет. Наконец она начала. «Во-первых, у меня осталось всего пару дней до менструации. Я знаю, что таблетки есть, но они у меня закончились неделю назад — местная аптека ожидает следующую партию только к понедельнику. Так что сейчас я такая плодородная – то есть небезопасная – какой я когда-либо была в своей жизни».

«Ты могла бы купить их в городе…»

«Ехать всю дорогу и обратно лень папочка. Слишком жарко, чтобы куда-либо ехать. Кроме того, я не всегда могу искать мужчину, когда мне нужно немного выпустить жару… в конце концов, я не думаю, что это сработает».

«Ты правы – в долгосрочной перспективе нет. Но сейчас ты говоришь мне, что йога дает тебе то же чувство, что и усталость?»

«Только в определенных позах, папочка, и это скорее вопрос перспективы, чем замысла. То, что сексуально для меня, не обязательно должно быть таковым и для тебя».

«Чушь!» – возразил я.

«Нет, это не так. В любом случае, я полагаю, у вас есть план получше?»

Колеса повернулись; прогнозируемый результат был намечен. Соблазнение было моей специальностью еще в колледже – как могла легко засвидетельствовать моя жена – и я был уверен, что не потерял хватку. «На самом деле так и есть».

Ее глаза сверкали; Первый этап, связанный с ее безраздельным вниманием, увенчался успехом. — Ну, продолжай. У нас же нет друг от друга секретов, не так ли дорогой? Последнее слово она прокрутила языком, сделав его более знойным, чем следовало бы.

Я выбрал место напротив нее и устроился поудобнее, прежде чем снова взглянуть на нее. Ее любопытство росло, я это знал, и мне нужно было довести его до апогея, если я хочу добиться успеха. Гребень, корыто и гребень — геометрическое изображение величайшей слабости человека, его любопытства. Если я правильно помню, киску убило любопытство!

«Массаж. Медленный, чувственный массаж. Всегда помогает».

Ее глаза выражали разочарование, смешанное с большей дозой неверия. Она подумала, что я шучу. Пиковое ожидание спало. Она спускалась по корыту.

— Ты мне не веришь, я вижу, — просто сказал я.

«Конечно, нет. Черт возьми! Я думала, ты откроешь мне великую тайну — черт, даже йога звучит гораздо приятнее, чем это!»

«Это спор?» Я возразил. Эми никогда не могла устоять перед волнением перед испытанием, особенно когда она так сильно чувствовала, что победит. «Хочешь я тебе его сделаю?»

Она смотрела на меня долго и пристально, видимо, ожидая кульминационной фразы или намека на улыбку, которая подскажет ей, что я шучу. Я пристально посмотрел ей в глаза, прогоняя из ее головы все сомнения. Ей потребовалась целая минута, чтобы кивнуть в знак согласия.

«Что бы мы ни считали лучшим способом, мы оба принимаем это».

«Ты имеешь в виду, что докажешь мне, что массаж лучше йоги?»

«Да. И если я докажу тебе – а я, несомненно, так и сделаю – что массаж, выполняемый обученными руками, является лучшим выбором, тогда тебе всегда следует выбирать массаж, когда ты захочешь некоторого сексуального расслабления».

— Договорились. Но как нам это сделать?

Это был решающий момент, изюминка, которую она ожидала. «Просто. Сначала мы делаем это по-твоему. Потом делаем по-моему. Потом сравниваем».

Она одарила меня еще одним удивленным взглядом. «Просто, да? Почему тебе всегда приходится все упрощать?»

«Почему нужно все усложнять?»

«Ой! Ты понял, мой дорогой отец. Так когда же мы начнем?»

«Как насчет прямо сейчас? Все, что тебе нужно сделать, это проинструктировать меня о лучшей, по твоему мнению, асане для такого рода вещей. Все йогическое подойдет».

«Что-нибудь, а? А как насчет наготы?»

Мне удалось сохранить голос ровным. «Нагота? Меня это не волнует. Делай все возможное, девочка. Все, что ты считаешь необходимым».

Эми встала; в ее глазах был озорной блеск. Она поймала подол рубашки и подняла ее до уровня бедер. — Ты уверен, что справишься с этим, старик? она дразнила.

«Я уверен, что смогу. В свое время я видел довольно много нокаутов – не думаю, что вы можете предложить что-то новое». Я сказал это настолько язвительно, насколько осмелился.

"Ты прав. В этом теле нет ничего нового – всего лишь пара сисек, бритый куст. Проколотый пупок. Да, все то же старье, да, папочка?"

Одним махом рубашка была сброшена. Эми повернулась ко мне спиной и потянулась к застежке бюстгальтера. Прежде чем я осознал это, я предложил свою помощь. Она согласилась.

Я встал и подошел к ней. Вид сзади на ее тело был очень-очень красивым – красивая ягодица, прикрытая слишком узкими шортами, чтобы что-то воображать, с легким намеком на линию трусиков – на самом деле это была линия загара – видимую на подоле из шорт. Задняя часть ее загорелых ног ничем не уступала передней части.

Эми опустила руки по бокам, когда мои руки коснулись ее плеча. Я позволил себе роскошь спуститься по ее спине к бретельке бюстгальтера. Одно нажатие, и она открылась. Эми ссутулила плечи и сняла бюстгальтер. Оно упало ей под ноги.

Эми ничего не сказала, пока я не добрался до края ее шорт, а затем отодвинулась, сказав мне, что теперь моя «очередь». Я громко вздохнул, вызвав хихиканье дочери, и расстегнул рубашку, накинув ее поверх ее лифчика на полу.

Эми вылезла из шорт почти в тот же момент, когда я избавился от своих чертовых боксеров, и я не мог не отвлечься на то, как ее трусики были туго натянуты в щель ее красивой задницы. На том расстоянии, где я находился, было не так уж сложно различить очертания ее половых губ на материале. Я вытянул голову вперед, чтобы посмотреть, смогу ли я лучше рассмотреть…

Однако мне не нужно было беспокоиться, потому что с гораздо большей небрежностью, чем я думал, могла предположить девушка, раздевающаяся перед отцом, она стянула хлопчатобумажные трусики с ног… а затем освободила их от ног. Она все еще не повернулась, но теперь ее ноги были расставлены еще дальше. Ее половые губы выставлялись напоказ передо мной.

"Закончил?" она спросила. Я поспешно стянул нижнее белье, и старый добрый Рокки выпрыгнул так, словно никогда в жизни не был в эрекции.

Эми обернулась, и, как старый извращенец, которым я был, я позволил себе разглядеть ее твердую структуру. Ни одна из моих фантазий даже близко не приблизилась к описанию ее юного тела, с этой упругой грудью, увенчанной сосками, которые мужчина в более низком положении оскорбил бы, назвав «вишенками». Глубокая долина между двумя холмами указывала на выбритый участок светлых лобковых волос, отросших за пару дней, прямо над щелью, ведущей в самые глубокие глубины ее существа.

Моя дочь позволила мне около пятнадцати секунд поглазеть на ее тело, подняв руки к затылку, отчего ее сиськи выдвинулись еще больше. На мгновение я почти позволил себе вырваться, настолько сильным было мое желание обхватить ртом один из ее бутонов.

«… асана». Я уловил только последний слог ее предложения.

«Прости?»

«Я сказала, что мы можем сделать мритьяасану», — повторила моя дочь, явно вполне довольная тем, как на меня повлиял вид «еще одного нокаутированного» тела. «Поза мертвого».

Я оторвал взгляд от остального ее тела и сумел встретиться с ней. — Ты что, некрофилка?

Она смеялась. «Нет. Мритьяасана — это поза максимального бездействия, то есть физического. Вы лежите ровно, как мертвое тело; затем позволяете дыханию перейти к глубоким вдохам. Вот, позволь мне тебе показать — ложишься на спине, руки вдоль тела… и ты не можешь убрать эту штуку?"

Я ухмыльнулся. Полагаю, я мог бы сойти за труп, если бы не стояк, направленный прямо вверх. Эми назвала это «штукой», и я ответил, что не могу от нее избавиться. Ее рука коснулась моей эрекции, проверяя, действительно ли я нахожусь в правильном положении.

Затем она легла рядом со мной, так близко, что я мог слышать ее дыхание. Наши обнаженные тела были всего в дюйме друг от друга, и внезапно меня охватило желание взять ее прямо здесь и сейчас. К счастью, однако, прагматичное «я» взяло верх. Еще немного, сказал я себе.

Я ждал с закрытыми глазами, пока не услышал, как ее дыхание приобрело устойчивый ритм. Убежденный, что она находилась в достаточном трансе, чтобы быть мертвой для мира, я подтянулся так, что положил голову на ладонь. Я теперь был боком, глядя с небольшого возвышения на обнаженное тело моей дочери.

Если и была какая-то разница, так это состояние ее возбуждения. Покрасневшая кожа, торчащие и потемневшие соски – вывод делайте сами. В моем горле снова возникла сухость, внезапное желание взять ее грудь в рот и высосать ее досуха. Взять ее соски и кусать их, пока она не станет умолять меня остановиться. Заставить ее плакать так сильно и громко, что это будет слышно в соседнем округе.

Не заблуждайтесь: это была похоть, чистая и простая. Если и было что-то, чего я хотел сделать больше всего на свете, так это заняться сексом со своей дочерью. Блудничайте с плодами семени Моего. Просто трахать ее до тех пор, пока ее глаза не закатятся на голову, пока ее киска не станет настолько воспаленной, что она не будет думать о сексе пару недель. И да, я намеревался сделать это настолько запоминающимся для нее, что она пристрастилась бы к этому.

Я продолжал смотреть на ее тело, казалось, целую вечность, подпрыгивая от удивления, когда услышал, как она говорит с закрытыми глазами: «Если ты продолжишь смотреть на меня так еще одну минуту, и я собираюсь надеть что-нибудь. Боже! Ты заставляешь меня быть таким застенчивой!»

Я думал, что она глубоко задумалась; судя по всему, нет. Однако я быстро среагировал. «Основная цель йоги — отпустить застенчивость и стать частью Вселенной. Если ты становишься такой застенчивой, просто когда я смотрю на тебя, то ты уже потерпела неудачу, моя дорогая дочь!»

Она открыла глаза и подмигнула мне. «О, так теперь ты тоже Гуру?» Она покачала головой. «Тем не менее, ты прав. Я не могу сосредоточиться, пока ты смотришь на меня, пялишься на меня. Думаю, это считается неудачей».

«Так что, если мы попробуем мой метод сейчас?»

Она колебалась всего секунду, прежде чем одобрительно кивнула. Могу добавить, что с некоторым энтузиазмом, но жаловаться я не собирался.

Переходим к третьему этапу.

«Дай мне гладильную доску».

«Гладильный стол? А как насчет обеденного стола?»

«Нет. Слишком широкий, слишком большой. Для чисто чувственного массажа мне нужен легкий доступ к каждой точке твоего тела».

«Каждой точке, папочка? И я полагаю, что гладильная доска, о которой ты упомянул, достаточно широка для моего тела…»

«Достаточно широкая», — поправил я, — «чтобы ты могла свесить ноги и руки по бокам».

Прежде чем она успела сказать что-нибудь еще, я бросился в кладовую и отнес стол обратно. Я установил его посреди гостиной, а затем жестом пригласил дочь подойти.

Не говоря ни слова, Эми подошла ко мне. Она быстро чмокнула меня в щеки, и мои руки коснулись одной из ее сисек. Она смущенно улыбнулась мне, прежде чем лечь лицом вниз на гладильную доску, ее руки и ноги безвольно свисали с краев.

Я начал с ее затылка, потирая кожу большими пальцами, используя остальные пальцы как опору. Меньше чем через минуту Эми впервые застонала. «Папа! Это так приятно».

Ободренный ее реакцией, я начал двигать руками назад, подойдя в опасной близости к ее спине, где одним движением пальцев я мог бы коснуться боковой части ее груди. Я еще некоторое время дразнил ее кожу, прежде чем набрался смелости и спустился по бокам. Я прижался к обнаженным сторонам ее упругой груди, почти ожидая, что она в гневе сядет.

Ее ответом был еще один стон. Больше поощрения.

Примерно через пять минут, ничего не делая, кроме как разминая ее сиськи по бокам – мне действительно было трудно устоять перед искушением перевернуть ее и раздавить соски между пальцами – я двинулся дальше вниз. На этот раз с моей стороны не было никаких колебаний, поскольку я позволил своим рукам свободно скользить по ее заднице, нажимая и исследуя кончик трещины, которая была ее ягодицей.

Ее стоны теперь становились громче.

Так же, как я сделал это с ее затылком, я помассировал ее большим пальцем. Я не думал, что она будет протестовать, поскольку я позволил своему большому пальцу глубже проникнуть в ее тугую задницу, и я был определенно более чем доволен, когда Эми слегка толкнула свою задницу вверх, прижимая свою задницу к моему пальцу.

«Папа, ты не используешь масло?» — спросила она, когда я наконец вытащил палец из отверстия.

«Нет масла — оно снижает эффект от массажа», — соврал я.

«Хммм! Я не буду жаловаться, но это больше похоже на то, что ты меня лапаешь. Может быть, даже немного трахаешь пальцами».

«Рад, что теперь ты находишь это сексуальным».

«Оооо! Это сексуально, да! Слишком сексуально. Ты закончил с моей спиной?»

«Почти», – сказал я, жадно разглядывая ее обнаженную киску. Я мог видеть блестящую влажность пизды моей дочери, вечное свидетельство ее возбуждения. «Еще один момент».

Еще до того, как я закончил говорить, я вставил мизинец в ее пизду. Эми подпрыгнула.

«Ооооооо!» был ее единственный протест.

Теперь я не дразню – и, как я уже сказал, мне хотелось ее трахнуть. Трахнуть мою дочь. Ее защита ослабла, и я не собирался упускать возможность воспользоваться ею. Не тогда, когда она так нагло выставила передо мной свое тело, когда один из моих пальцев был погружен в ее мокрую киску. Я позволил второму пальцу войти в ее пизду.

Эта дыра была тесной! Или она уже испытала оргазм? Через пару секунд из ее киски вытекло большое количество резко пахнущей жидкости, доказывая, что она действительно получила от меня свой первый оргазм. Влагалищные губы слегка приоткрылись, и я воспользовался этим моментом в полной мере – еще два пальца вонзились в ее киску.

Эми стала более открыто заявлять о своем статусе. «Это ужасно чудесно — хмммм, папочка! Трахни меня! Трахни меня жестко. Трахни меня пальцем! Трахни, трахни, трахни!»

Я вас спрашиваю: если бы вы были на моем месте и ваша девятнадцатилетняя дочь попросила бы вас трахнуть ее изо всех сил, вы бы отказались?

Я начал вводить и выводить из нее пальцы, имитируя движения члена, в то время как моя другая рука проникла в ее задницу. Двойное нападение на обе ее дырки заставило ее взорваться на этот раз еще раньше. Она, конечно, навела беспорядок на столе, но никто из нас не заметил этого. Когда она утихла, я поймал ее за талию и потянул вверх.

Наши глаза встретились – ее похотливый и пьяный, мой похотливый и острый. Однако я еще не собирался ее трахать — были и другие возможности для изучения.

Она позволила своему телу обмякнуть, когда я положил ее на спину на гладильную доску, стараясь привлечь ее внимание, пока я облизывал пальцы, очищая ее соки. Она улыбнулась моему жесту и снова указала на мокрый вход между ее ног.

Я многозначительно посмотрел на ее вздымающуюся грудь. «Теперь мне придется прикрыть тебя», — поддразнил я.

Моя знойная дочь многозначительно причмокнула губами, затем поймала мою правую руку и направила ее вниз по животу, к своему лобковому раю. «Ну, я не вижу, чтобы твой рот делал что-нибудь еще», — надулась она.

Я кивнул. Дела шли именно — даже лучше, — чем я планировал. Я подготовил запасные варианты, но, похоже, они мне не понадобятся. Моя дочь не только шла со мной, маленькая шалунья вела меня. Ведя меня туда, куда ни один отец не должен заходить *в* своей дочери.

Ее кожа ощущалась горячей у моего рта, когда я накрыл одну из ее великолепных сисек, втягивая сосок как можно глубже. Как будто это было самое естественное, моя правая рука снова проникла в нее, а левая рука, действуя по-своему, занялась любовью с другой ее грудью.

Одна рука была внутри ее киски, другая сжимала сосок, а зубы ее отца сжимали другой бутон, было чудом, что Эми продержалась столько времени, прежде чем снова испытала оргазм. На этот раз выделений было больше, чем в предыдущие, и держалось дольше.

Я подождал, пока она закончит, затем вытащил свою мокрую от выделений ладонь и потер ею ее декольте и грудь. Затем я атаковал сиськи с новой силой, мои облизывания и покусывания были настолько интенсивными, что Эми начала кричать, чтобы я остановился. Но я знал, что это последнее, чего она хотела – черт возьми, я бы не остановился, даже если бы моя жена ворвалась к нам в тот момент.

Когда я поднял лицо после более чем десяти минут лакомства на ее груди, Эми тут же протянула руку и обняла меня. Наши губы встретились, и я подумал, что она была так же рада ощутить мой вкус, как и вкус себя на мне. Мы не потеряли никакой мягкости, когда мы бесстыдно прижались ртами друг к другу, страсть взяла верх над приличиями.

«Трахни меня, папочка!» моя дочь почти кричала мне в лицо. «Трахни меня своим членом! Наполни меня своей спермой, папочка! Дай мне ее, черт возьми. Трахни свою дочь».

Я встал между ее ног и перекинул их через плечо. Нижняя часть ее туловища висела в воздухе над краем гладильной доски, ее дырочка была готова приветствовать меня в горячем теле моей дочери. Мой член был готов к ядерной атаке, и с единственным криком «Джеронимо!» Я взяла свою дочь.

Я никогда никого не трахал так яростно, как свою дочь. Выражение ее лица чередовалось между похотью-болью и похотью-жаждой, пока я врывался и угасал внутри нее. Несколько раз я погружался в нее по самую рукоятку, кожа ее матки царапала мой стояк – я был так глубоко внутри нее, что даже мои лобковые волосы были втянуты.

Внезапно вспомнив, что она не принимала таблетки, я начал вынимать. Каким-то образом Эми поняла, что я собираюсь сделать. Она быстро спустила ноги с моих плеч и обвила ими мою талию, плотно заключив меня внутри себя. «О нет, ты не понимаешь», – простонала она сквозь стиснутые зубы. «Я хочу, чтобы ты кончил в меня… наполни меня, папочка! Я вся твоя».

Я громко застонал, почувствовав, как ускользают последние остатки контроля – я всадил в нее всю свою порцию, плотное прилегание моего члена к ее входу действовало как штопор, удерживая мои мощные вещества внутри ее плодородной киски. В один миг все прояснилось – я вздрогнул, осознав, что натворил.

Высшее табу – наш ребенок, рожденный от похоти и инцеста!

Я рухнул у подножия стола, и моя дочь соскользнула со мной, устроившись на мне, а мой член все еще пронзал ее женственность. Лишь немногим белым веществам удалось вытечь наружу; Засыпая, я представил, что остальные маленькие головастики уже делают свою работу.

Я проснулся от ощущения, что меня высасывают досуха, и, глядя на свою промежность, был рад увидеть, что не ошибся. Эми обхватила ртом мой член, возможно, это была какая-то реанимация, чтобы вернуть его обратно, и я поблагодарил ее. Я ожидал, что она будет продолжать сосать, пока я не кончу, но она просто ухмыльнулась мне, прежде чем сесть на мой стояк. Я снова почувствовал границы ее киски.

«Ты помнишь, что ты не принимаешь таблетки, моя возбужденная маленькая сучка?» — спросил я, поглаживая ее расставленные ноги, чтобы показать, что я не оскорблял ее — это был просто похотливый ласковый жест.

«Я знаю, но поскольку ты уже выстрелил в меня огромным зарядом, я не думаю, что это будет иметь большое значение.».

«Ты уверена, что хочешь ребенка от своего дорогого папочки, дорогая?»

«Скажу кратко — да, я хочу иметь детей от отца. Во множественном числе. И ты знаешь, я никогда не трачу время зря, когда делаю что-то важное. А теперь заткнись и трахни меня, мой папочка! много потерянного времени, которое нужно наверстать. Черт! Мне следовало заняться йогой прошлым летом!»

Я засмеялся, когда она начала скакать на мне, как одержимая.

Несколько часов спустя, после еще двух сеансов, мы все еще находились в гостиной, ковер был в беспорядке от нашего нечестивого совокупления. Было около пяти вечера, и хотя моя дочь жаловалась, что слишком устала, чтобы еще раз гульнуть со своим стариком, она не возражала, когда я снова начал играть с ее киской.

«Боже, папочка! Ты меня так возбуждаешь!!!» — прошептала она мне хриплым голосом.

— Детка, ты действительно хотела, чтобы я кончил в тебя?

Она застенчиво посмотрела на меня. «Не совсем, но как только я почувствовала тебя внутри себя, я не хотел позволять тебе выходить. Потом я решила, что это будет не так уж и плохо. Я имею в виду, что бывают и хуже варанты которые я могла бы сделать выбирая отца моего ребенка. Кроме того, ты, возможно, избавил меня от поездки в аптеку, по крайней мере, на год.

«Что ж, тебе придется поблагодарить меня за всю помощь, которую я оказал».

«О, я это сделаю. Я обязательно это сделаю. Можешь поспорить на это».

— А как насчет анала? Напомни мне однажды зайти через заднюю дверь, ладно?

Она взъерошила мне волосы. «Конечно, любимый мальчик, но ты должен эффективно использовать банк спермы, который у тебя между ног».

«Согласен. С удовольствием…»

"Бьюсь об заклад."

«Кстати о ставках, разве я не выиграл?»

«Ты это сделал папочка. Ты, конечно, это сделал. Моя киска все еще чувствует себя так, как будто ее отшлифовали наждачной бумагой».

— Забавно, однако, — послышался голос из дверного проема. Мы с Эми замерли, наши обнаженные тела прижались друг к другу. Это была моя жена Эмма. «Именно то же самое чувствует моя киска каждый раз, когда он меня трахает!»

"Мама!"

"Эмма!"

«Джон! Эми!» моя жена подражала нашим испуганным крикам. «Я не думаю, что у тебя есть хорошее объяснение этому… и что, черт возьми, делает гладильная доска посреди нашей гостиной? И почему, во имя Дьявола, хрустальная банка моей матери лежит разбитая?»

Эми хотела было встать, но Эмма попросила ее остаться. — Погоди, юная леди. Тебе нужно объясниться и по другим вопросам. Например, почему у тебя только что был незащищенный секс с собственным отцом в самое небезопасное время месяца?

Было более чем немного неловко пытаться объяснить что-то моей жене, учитывая, что я лежал на полу, а моя обнаженная дочь сверху, и мой член все еще соединялся с ее пиздой, но между нами двумя Эми и я справились чтобы рассказать всю историю. Я проговорился о том, что все это не планировал.

«И ты хочешь сказать мне, что тебе никогда не приходило в голову мастурбировать?» — спросила моя жена, когда мы закончили.

Застенчивый взгляд, которым обменялись мы с дочерью, был достаточным ответом.

— Что ж, — театрально вздохнула моя жена. «Поскольку вы двое уже перешли все точки ретроспективы, я не думаю, что просить вас остановиться будет иметь какой-либо практический смысл. И я даже не хочу думать о беременности». Еще один вздох. «Думаю, единственный оставшийся вариант — это заземлить вас двоих. На пару недель. Хотя я сомневаюсь, что кто-то из вас захочет обжаловать это решение».

Эми покачала головой. Я последовал его примеру.

Эмма улыбнулась нам. «Хорошо. Возможно, на этих выходных у меня будет тур, так что я надеюсь, что мне не придется спешить в полицейский участок только потому, что вы двое не смогли оторвать руки друг от друга даже на дороге… дааа! Посмотрите, какой беспорядок вы двое устроили.

Я видел, как румянец растекся по лицу Эми под наблюдением ее матери. Мой член поднялся; Я хотел взять ее еще раз. Моя жена заметила стояк и посмеялась над нами. «Идите примите душ, вы двое. Вам это определенно нужно».

«Какая замечательная идея!» Я согласился и прямо на глазах у жены взял на руки нашу обнаженную дочь и понес ее вверх по лестнице. Я услышал, как моя жена крикнула снизу: «И в следующий раз воспользуйся спальней!»

В тот вечер мы чуть не пропустили ужин.