Странный пикап

Пока описывал события в предыдущем рассказе, в памяти возник еще один эпизод. Даже не знаю, как назвать, то, что случилось. По началу, все развивалось тоже как пикап, но потом… Ладно, расскажу все по порядку. Только хочу предупредить, что до кульминации в стиле нашего сайта придется потерпеть.

Было самое начало лета. По антальским меркам сезон еще не начался – море только-только прогрелось и отели заполнялись пока еще процентов на семьдесят. Правда, для неизбалованных курортами россиян, украинцев, белорусов и прочих латышей условия были что надо! Вот только западные европейцы еще не спешили.

Потому было удивительно встретить в небольшом маркете у моего дома англичанку. В первый момент я, конечно же, не знал, что она с Альбиона, просто говорила по-английски с придыханием, присущим островитянам. Не просто говорила, а возмущенно спорила с девицей на кассе. Английский у меня вполне в рабочем состоянии. Решил помочь разобраться в ситуации, потому что кассирша что-то мямлила и пожимала плечами, а девушка размахивала перед ее носом какой-то купюрой и пыталась доказать свою правоту.

Стоит напомнить, что в курортной и туристической зоне Турции в магазинах можно расплачиваться конвертируемой валютой, получая сдачу чаще всего лирами. В какой-то период, правда позже описываемого случая, в Стамбуле, например, кое-где принимали даже рубли. Так вот англичанка пыталась расплатиться фунтами, а кассирша, не вдаваясь в объяснения из-за нехватки словарного запаса, только и повторяла «долларс-авро-долларс-авро».

Вмешался. Выяснилось, что кассовый аппарат почему-то не принял банковскую карту британской подданной, а из валюты у нее кроме фунтов ничего не было. Девушка возмущенно высказывала свои претензии, дескать, только что приехала с Северного Кипра, где фунты принимают даже лучше, чем евро, а тут… хотя Северный Кипр тоже турецкая территория. Объяснять ей, что это не совсем так, было ни к чему. Покупка маленькой бутылки воды и пакетика каких-то снеков не тянула даже на фунт. Расплатился своей картой за себя и за того «парня».

А ведь было в ней что-то пацанское. Знаете, она, эта англичанка, была очень похожа на популярную тогда певицу Аврил Лавин. Симпатичная такая девчонка с прямыми волосами, собранными в хвост, ясным открытым взглядом, маленьким ротиком, в футболке, обтягивающей юную крепкую грудь с выпирающими сосочками, в джинсовых шортиках, оставлявших на виду нижнюю часть упругих ягодиц. Конфетка! Тут и созрел у меня в голове план на пикапчик. Девица, не очень смутилась тем фактом, что я оплатил ее покупку. Просто сказала спасибо, но посмотрела так призывно лукаво, что еще больше убедила меня предпринять попытку пристать.

— Вы здесь на отдыхе? – начал подкатывать.

— Можно и так сказать. А вы откуда? Кто вы?

— Из России…- только и успел сказать.

— Ого! Не ожидала, – прервала меня девушка, – Я знаю, здесь много людей из России. Но ваш английский очень хорош для русского.

— Нас так хорошо учат в университетах.

— А вы здесь давно живете?

— Почему вы решили, что я здесь живу? Может я тоже на отдыхе?

— Потому, что у вас карта турецкого банка.

Девица непроста! Красиво срисовала и логически выстроила цепочку фактов. Интересно, кто она? Студентка? Шпионка?

— Давайте познакомимся, раз уж мы перешли к товарно-денежным отношениям…

Девушка засмеялась, оценив попытку юмора.

— Барбара, – она протянула мне руку.

— Очень рад. Владимир, – ответил рукопожатием.

— О! Владимир Путин! – выдала девица и кокетливо улыбнулась.

Да что их, почти всех иностранцев, заставляет вспоминать нашего Верховного при произнесении одного только имени?! Хоть Вольдемаром представляйся.

— Да-да… Так вы в каком отеле остановились? Я могу вас подвезти.

— Да, в отеле… Отсюда близко. Не стоит беспокоиться. У меня здесь назначена встреча с другом.

— Как? Прямо вот тут в маркете?

— Нет, – смеясь продолжила Барбара, – Вот там, в парке, – она указала рукой в сторону сквера на набережной.

Знатоки английского поймут мою ошибку, из-за которой я с сожалением раскланялся с подданной тогда еще Её Величества, прекратив эту попытку пикапа. Когда она сказала о друге, она не конкретизировала типа «boyfriend» или «girlfriend», а сказала просто «friend». Но я, привыкший к российским реалиям, воспринял это однозначно, что приедет хахаль. Только потом я осознал свой прокол, когда узнал, с кем она встречалась.

Девица на прощание еще лукаво улыбнулась, как мне показалось, не дежурно и натянуто, а искренне и с интересом, отошла на несколько шагов и еще раз посмотрела в мою сторону.

Через два дня звонит мне знакомая и просит помочь в одном деле. Кстати, именно с ней в тот день встречалась Барбара. Пару слов о знакомой. Зовут ее Юанна. Забавное имя дали дочери Юрий и Анна, увековечив в нем самих себя. Сразу оговорюсь, с нею ничего у меня не было, кроме дел.

Кстати, с одной из подружек Юанна основала в Анталии газету бесплатных частных объявлений по типу «Из рук в руки». Но не пошла газета. Не прижилась в Турции по простой причине – не могли турки понять, как можно разместить объявление бесплатно! Долго им объясняли, что благодаря большому тиражу и читательской аудитории платить за рекламу будут фирмы, банки, магазины, чем окупят выпуск. Нет! Здесь где-то подвох, думали граждане и, когда их объявление срабатывало, приходили в офис, чтобы заплатить за результат.

Так вот, просила меня Юанна помочь с получением разрешения на фотосъемку в той самой пещере Зейтинташи, о которой я писал в предыдущем рассказе. Пещера тогда имела статус памятника местного значения и заявлялась на более высокий статус. А пока допуск в нее был ограничен малыми группами и свет включался лишь на период пребывания внутри. Свет зеленит стены и окрашивает сахарно белые сталактиты в коричневый цвет. То же, даже более критично, делает фотографическая вспышка.

По стечению обстоятельств я лично и достаточно близко был знаком с местным мухтаром (это не собачья кличка, а вполне себе административная должность главы поселкового совета в нашей терминологии). Он мог дать такое разрешение. Юанна это знала от меня. На вопрос, зачем ей вдруг понадобилось фотографировать пещеру, она ответила, что это для фоторепортера, работающего на одно из европейских агентств.

— Хорошо, я созвонюсь сегодня. Но мне нужны имя и фамилия человека, на которого это разрешение выписывать.

— Я сброшу тебе на телефон ее карточку.

Ага, значит репортер женщина, понял я и продолжил:

— Слушай, но мне же придется с нею ехать, иначе, как я их сведу вместе.

— Володя, я как раз хотела тебя об этом попросить, но… стеснялась. Ты сможешь?

— Даже снегопад, если женщина просит, – криво пошутил я, но вызвал смешок на той стороне.

На визитной карточке значилось Barbara Lubetski. В голове сразу пронеслось – не та ли это Барбара, что встретилась позавчера. Мало того, что пронеслось в голове, долетело и до головки! Короче, предчувствия меня взбудоражили.

На следующий день, уладив с разрешением, позвонил Юанне и попросил как-то связать меня с Барбарой, чтобы договориться о поездке. Вскользь расспросил, как выглядит ее знакомая, и убедился в том, что это та, о ком я подумал. Получив номер телефона, позвонил, но не стал напоминать о нашей встрече, решив сделать сюрприз. Договорились встретиться у отеля утром следующего дня.

— Вау! Как вы здесь оказались? – удивленно спросила Барбара, увидев, как я выхожу из машины у входа в отель.

— Я за вами, Барбара! Это вы со мной вчера говорили по телефону.

— Неожиданно… и очень интересно.

Она была в легкой трикотажной блузке с широкой горловиной и все тех же обтягивающих шортиках, едва до половины скрывавших ягодицы.

— Куда сядешь? Впереди или сзади? – перешел на «ты», но только так стал думать, потому что в английском что «ты», что «вы» одинаково. (В дальнейшем буду и от нее на «ты» обращаться.)

— Только впереди. В первый раз в жизни поеду с русским шофером, – хитро улыбаясь заметила девушка.

— А я познакомлюсь с молодым поколением западной журналистики.

— Тебе знакомо старое поколение?

— Когда-то, еще в первой командировке, дружил со многими.

— Например?

— Пол Болдинг из Рейтерс, Кеннет МакКензи из «Экономист» – это твои земляки. Много водки выпили с Томасом Гольц из Ассошиэйтед пресс. Немного флиртовал с Корин Леснэ из «Либерасьён»…

— Вау! Это круто. Ты шпион?

— А иначе, как бы я так легко снова нашел тебя?

— А что, очень хотел меня найти? – Барбара откровенно с интересом посмотрела на меня.

— Не мог же упустить такую красивую девушку, не угостив ее ужином. А получилось еще лучше.

— Так это ты мне разрешение на съемку сделал?

— Это было самое легкое.

— А что было трудно?

— Трудно было составить программу всего путешествия, чтобы произвести на тебя впечатление.

— Ну, впечатление произвел уже… а что в программе еще?

— В программе у нас, как у Битлз, «Земляничные поляны», купание в горном озере, ужин в турецком ресторане… и… завершение дня оставляю на твое усмотрение.

Если вы, уважаемый читатель, помните из предыдущего рассказа этот маршрут, то представляете себе насколько это отработанный прием для достижения коварной цели обольщения красавиц. Но так ошарашить меня, как поступила Барбара, еще не удавалось никому.

— На мое усмотрение? Интересно. Ты хочешь меня выебать?

Думаете, такое невозможно? Вот именно так и сказала: Do you want to fuck me? При этих словах чуть не выпустил из рук руль. Это не фигура речи – руки сами поднялись в жесте удивления. Рот открылся и молчал, не зная что ответить… потом в растяжку промямлил:

— Даааа… был бы счастлив… надеюсь, что у нас… – не знал, как продолжить, – А ты этого хочешь?

— Давай поговорим об этом позже. После ресторана, например…

— Окей!

Оставшуюся часть пути девушка болтала и вела себя как ни в чем не бывало. Как будто это нормально вот так при первом знакомстве фактически самой предложить секс. Я был поражен и даже подавлен, но по ходу поездки немного отошел.

Пещеру я уже описывал в прошлом рассказе. Там есть на что посмотреть. Только видеть эту красоту своими глазами – одно, а на фотографии совсем другое. Какими бы красками не были улучшены изображения, живое впечатление в твоей памяти всегда будет ярче. Примерно час Барбара работала в пещере, выставляя свет и выбирая место свободное от потоков воды, стекавшей по сталактитам. Надо сказать, что работала она профессионально. Фотки получились красивые. Но, все равно не то…

На улице жара обняла нас и окатила потом. Сели в тенечке в чайной возле входа. Дежурный по пещере, он же дворник, он же сторож, он же кассир и экскурсовод, принес нам чай. Когда он ставил на стол стаканчики, его взгляд, тонул в вырезе блузки Барбары. Я, признаться, тоже невольно заглядывал туда. Барбара оттянула широкую горловину, чтобы запустить внутрь побольше воздуха, но влажный трикотаж повис карнизом, открыв почти до половины весьма аппетитные груди. Под блузкой иной одежды не наблюдалось.

— Такой красоты я еще не видела, – призналась девушка.

— А что ты вообще снимаешь? Природу, архитектуру, макро, спорт… что?

— Всё. Агентство выкупает любые снимки и потом продает газетам, журналам, галереям.

— Так ты универсальный фотограф?

— Наверно… хотя у нас работают такие универсалы, что мне до них далеко. Ладно, а что ты говорил о земляничных полянах?

— О, это следующий пункт нашей программы.

Теперь немного предыстории. Неподалеку от пещеры располагалось хозяйство моего давнего знакомого Бекира. Выращивал он в основном помидоры. Делал это хорошо и даже получил сертификат соответствия требованиям российских ГОСТов, чем гордился, сдавая весь свой урожай экспортерам-перекупщикам. Надо сказать, что помидоры такого качества турки не едят принципиально. Требования российского стандарта выхолащивали из ягоды все самое вкусное и полезное, делая помидор безвкусным, хрустящим на зубах как морковка и превращая его в метательное орудие – не дай бог на ногу упадет!

Но помимо помидоров зимой под пленкой он выращивал клубнику, а позже весной в его саду созревала черная шелковица. В июне мой знакомый переставал заниматься ягодами, поскольку крупные плоды уже не родились, а с мелкими некогда и некому было возиться. И вот эти длинные гряды, красные от свисавших по сторонам плодов, предстали перед глазами неискушенной в агрономии английской девушки.

— Вау! Владимир! Это так растет? А можно собирать? – восторженно как ребенок, даже повизгивая, восклицала Барбара.

Сопровождавший нас Бекир дал ей пластиковый контейнер и улыбался, наблюдая за восторгами девушки. Конечно, она-то наверняка думала, что клубника растет только в теплице, потому что недоуменно посмотрела на меня, когда я просто сорвал ягоду и тут же отправил в рот.

— А так можно?

— А как еще? Можешь съесть сразу несколько.

— Это же надо мыть! – с выражением недоверия выдала девушка.

— Дожди уже все вымыли.

Сказал, а сам все же поинтересовался у Бекира, нет ли на ягодах каких-нибудь пестицидов или что там применяют. Он только цыкнул языком, подняв подбородок, что означало «нет».

С клубники перешли на шелковицу. Восторги Барбара выражала громко и многословно. По ее словам, она попала в отдел фруктов супермаркета. Меня забавляло наблюдать за ней. Ребенок в стадии познания чего-то нового бывает не так восторжен, как эта девушка.

Потом был чай в доме Бекира и короткое интервью. Конечно, всё, до чего дотрагивалась рука Барбары, было запечатлено на фото натюрмортов и макро съемки. А в моей памяти остались позы молодого женского тела во время съемки. Это была какая-то хореографическая композиция с наклонами, приседаниями, поворотами стройного тела. Отворот ее блузки отяжелел от накопившейся влаги и хомутом свисал при наклонах, полностью открывая для нескромного взгляда грудь. Ох, как же я хотел прикоснуться к этим упругим сферам, торопя время в надежде на продолжение вечера. Ее «Do you want to fuck me?» звучало в моей голове призывным колоколом. Но на поведении девушки это никак не отражалось. Неужели, для нее это было рутиной в общении с мужчинами, так часто, по роду ее работы, возникавшими на ее пути?!

Набрав с собой ягод из сада Бекира, мы покинули гостеприимный дом и направились к тому горному озеру, описанному ранее в истории с Ульяной и Мариной.

— У тебя есть купальник? – поинтересовался я.

— Да, где-то в рюкзаке. А там есть где переодеться?

— Можно вообще не переодеваться. Там никого обычно не бывает. Разве только вечером прибегают местные мальчишки.

— Тогда почему спросил?

— А ты хочешь купаться нагишом?

— Why not?

— Хорошо! Тогда и я не буду мочить плавки.

— Интригуешь! – Барбара лукаво посмотрела на меня.

— Не знаю, можно ли тебя чем-то удивить, – продолжал заигрывать, – А ты вполне можешь удивить меня.

— Чем же?

— Например, я никогда не видел обнаженную англичанку.

— А ты думаешь, что они не такие, как славянки?

— Должно же быть какое-то отличие!

— Тебе не повезло. Я не англичанка. Мои родители из Чехии. Так что я чешка.

— О, а как ты попала на остров?

— Я там родилась. Это история моей семьи.

— Расскажи, если тебя это не смущает.

— Может тебе будет неприятно слышать мой рассказ? Ты об этом подумал?

— Тем более хочу. Ты меня заинтриговала.

— Слушай тогда. Они были детьми, когда в Прагу вошли войска советского блока. Я не знаю точно, но говорили, что русские. А кто-то говорил, что еще были из Советской Германии…

— Это была не Советская Германия, а Демократическая Германия – ГэДэЭр, – поправил ее.

— Пусть так… Моего дедушку, отца папы, арестовали и тогда бабушка с папой уехали сначала в Венгрию, а оттуда уже в Англию. И мама уехала со своими родителями, потому что они тоже поддержали восстание и их могли арестовать. В Британии они все получили статус политических беженцев. Мы жили в Бирмингеме. Мама и папа познакомились там в университете, а потом родилась я.

— Это было, если мне не изменяет память, в 1968 году…

— Да, примерно.

— А дедушка долго сидел в тюрьме?

— Нет…несколько месяцев пока шли допросы и суды. А примерно через год он приехал.

— Интересная у тебя история. А что, к русским в твоей семье после этой истории плохо относятся? – с этим вопросом обратился, чувствуя, что флирт постепенно теряет смысл.

— Нет. Даже дедушка, который был в тюрьме, всегда говорил, что "русские хорошие люди, которые вступили в неправильную партию".

— А тебя не смущает, что я русский?

— Нет. Просто интересно – какой ты?

— Еще не узнала?

— Ты мне нравишься, – с удивительной прямотой ответила Барбара, чем вновь зажгла во мне искорку надежды.

— Правда? Я рад. Ты мне тоже нравишься.

— Я заметила это еще там в супермаркете, – с улыбкой сказала девушка, – Ты уже тогда хотел меня «запикапить» (Вот, редактор пишет, что нет такого слова, а как еще перевести это ее -You were already trying to pick up me then).

— Вот мы и приехали. Сейчас возьми, что тебе понадобится из вещей и будем спускаться.

— В моем рюкзаке всё, что мне надо, – девушка с улыбкой, но пристально посмотрела на меня и продолжила, – Ты расстроился из-за моего рассказа?

— Немного… да…

Она подошла ко мне обняла одной рукой и поцеловала в губы. Это был легкий, можно сказать воздушный поцелуй, но было в нем так много тепла, что я растаял.

— У тебя крепкие и горячие губы… мужские…

О, девочка, знала бы ты, как хотят они выпить из тебя все соки, и что еще крепкого и горячего припасено для тебя! Но, всему свое время.

Как говорят, «щенячий восторг» обуял девушку при виде озера. Едва его краешек показался внизу, как защелкал фотоаппарат. Она меняла ракурсы и оптику, что-то восторженно бормотала себе под нос. Ее рюкзак висел у меня на одном плече, а на другое опиралась ее рука, когда мы спускались. Это прикосновение было теплым и доверительным.

Только мы подошли к воде, как Барбара одним движением стянула с себя блузку, предъявив солнцу, небу, озеру, всему сущему и, главное, моим глазам молодую крепкую грудь размером с полулитровую пиалу. Она нисколько не сомневалась в красоте своего тела и двигалась абсолютно естественно, как будто мы с ней давние любовники и скрывать друг от друга нам нечего. Под шортами, которые с той же скоростью были повешены на куст, оказались узенькие практичные трикотажные трусики. Барбара игриво и с улыбкой посмотрела на меня и рассмеялась.

— Ты в одежде будешь плавать?

Я настолько увлекся тем, как обнажается девушка, что так и стоял с рюкзаком на плече и открытым ртом. Ну, как тут не засмеяться. Барбара лукаво посмотрела на меня и, не отводя взгляда, большими пальцами зацепила резинку трусиков и нарочито манерно стянула их вниз.

Мой «паралич» только усилился от увиденного. Что может быть прекраснее молодого стройного женского тела?! Оставим в стороне классические изваяния и эталоны красоты. Кто их выдумал, тот пусть и любуется на скульптуры и картины. А для меня красота кроется именно в несовершенстве форм, в тех милых и нестерпимо манких «особенностях». Грудь своим объёмом создавала контраст с достаточно узкими бедрами. Я уже говорил, что в ее фигуре было что-то мальчишеское. Но именно это притягивало к ней взгляд. А попка была попкой ребенка – эдакой пышной булочкой с полосками подпёка от загара. Короче, она уже вошла в воду, а я все еще стоял на берегу и, вероятно, глупо выглядел.

Барбара смеялась и манила к себе рукой. Вышел из оцепенения и выскочил из штанов, как матрос при «полундре». Девушка засмеялась еще громче, когда увидела все эти мои лихорадочные движения. Дважды пересек акваторию, чтобы усмирить естество, явно требовавшее женщину. По всей видимости, Барбара успела заметить стойкого бойца, потому что, когда я подплыл к ней поближе, поймал заинтересованный взгляд, направленный под воду к лобку. Собственно, я и сам смотрел под воду на грудь и лобок моей спутницы. Нет, не все время! Скажете тоже!

— Тебе нравится здесь? – спросил, не зная, что еще сказать.

— Крутое место! Ты здесь часто бываешь?

— Нет. Только с гостями.

— А гости у тебя бывают часто?

— По-разному бывает.

— И женщины?

— Ты кого имеешь в виду?

— Твоих любовниц.

— Почему ты решила, что у меня есть любовницы? Нет, я не отшельник, конечно, но в твоем вопросе есть какой-то особый интерес. Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься. Я просто вижу, что ты в отличной форме для своего возраста. Кстати, а сколько тебе лет?

— А ты не испугаешься?

— Чего?

— Мне уже шестьдесят.

— Вау! Это невозможно! Правда, я думала только пятьдесят может быть…- ее слова прозвучали искренне, что меня, конечно же, порадовало.

— Твой папа, наверно, моложе меня.

— Да…на немного… Вау! Ты супер! Ничего, что я так откровенна?

— Наоборот. Приятно даже…

— А что если мы сделаем это прямо здесь? Я видела, как ты хочешь…

Девушка подплыла вплотную и схватила рукой все еще напряженный член. Я поцеловал ее губы, но получилось неловко – приходилось грести руками.

— Давай на берегу…

— Хочу вот там под водопадом, – Барбара показала рукой на то место за кустами олеандра, где горный ручей скатывался по склону в озеро.

Ее взгляд художника выхватил это живописное местечко, но мой опыт говорил, что это будет не лучшее место для секса. Я уже пытался однажды освоить «милый уголок» для плотских утех, но разочаровался – каменные плиты, покрытые илом, скользили, не давая опоры, и были неприятны для прикосновений рук и спины. Но на этот раз я не стал отговаривать женщину.

Эти несколько шагов от края воды до водопада Барбара шла чуть впереди, держа меня за руку, а я любовался движением ее стройного тела и особенно ягодиц, так призывно «игравших» вдоль разделявшей их черты. Хождение по камням требовало особой осторожности и поэтому ножки моей партнерши были расставлены достаточно широко, чтобы иногда открывать моим глазам вид на то, что было скрыто в этой складке плоти. По мере продвижения член всё больше наливался силой и когда мы подошли к самому краю скалы я пригнул и прижал женщину руками к камню и без всяких предварительных ласк и поцелуев вошел в нее.

— Оффф, – только простонала Барбара, повернула ко мне голову и с довольной улыбкой сказала, – Русский мужик… я всегда думала, что русские вот так ебут своих женщин. Оффф… О, боже… Он у тебя огромный… Оффф…

Ручей бился о скалу, обдавая нас каплями влаги, а мой лобок бился о ягодицы партнерши, дополняя песню ручья аплодисментами плоти. Надо сказать, что влагалище у субтильной девчонки было таким глубоким, что только при сильных ударах я ощущал какое-то соприкосновение с маткой. При этом она вздрагивала и пыталась повернуть в мою сторону голову, но только стонала. Минут десять уже я в ровном темпе ебал женщину. Нестерпимо хотелось кончить, но я ждал, когда оргазм накроет Барбару. А она тихо стонала, изредка задерживая дыхание и вздрагивая всем телом. В какой-то момент вогнал до конца и остался в таком положении, шевеля бедрами и головкой по зеву матки. Барбара резко опустила голову, задрожала и просто взмолилась:

— Держи меня… я падаю… О, боже… твою мать…

Едва успел подхватить ее под животом, как сам стал кончать, не имея возможности в такой позе вытащить член. С трудом удерживаясь на ногах, распрямился и прижал к себе обессиленное тело Барбары. Глаза ее были закрыты, дыхание прерывалось, дрожали губы. Она была почти без сознания.

Вот и сказалось неудобство секса на природе, особенно в скалах – ни сесть, ни лечь. Крепко обнял женщину и поцеловал, перекрыв ее дыхание. Сделал это намеренно, так как обе руки держали ее обмякшее тело и потрепать ее по щекам было нечем. Она резко дернулась, отстранила голову и глубоко вдохнула воздух, раскрыв глаза.

— Ох… Ты варвар. Это не я варвар, а ты, – она имела в виду тот факт, что ее имя переводится как «варвар» или по-нашему Варвара. – Я думала, что умру…

— А я думал, что ты вообще никогда не кончишь…

— Ты что! Я уже кончила два раза, а ты все продолжал ебать… А вот в самом конце я уже не могла держаться на ногах.

— Я даже не заметил как ты…

— Не знаю почему, но я тихо кончаю… иногда себе пальчиком помогаю… а с тобой! Я первый раз в жизни так громко кончила. Ты варвар. Настоящий русский варвар.

— Пойдем к озеру.

— Нет, хочу под водопад.

— Не надо, там очень скользко, а тебя еще ноги не держат.

— Все равно хочу, – она потянула меня за руку.

Ничего не оставалось, как поддерживать ее. Осторожно ступая, прошли до падающих струй. Прохладная вода взбодрила тело и вернула силы. Барбара повисла на моей шее и подставила губы для поцелуя. Так мы и стояли под потоком воды, сомкнувшись губами, сплетясь руками и телами.

— Извини меня, Барби, но я кончил в тебя, – это «Барби» само сорвалось с губ.

— О, как ты меня назвал? Барби? Так меня папа называет. Ты второй папа, – она улыбалась, аккуратно наступая на скользкие камни. – А то, что кончил в меня… ничего страшного… может у тебя получится…

— Что получится?

— Оплодотворить меня, – она сказала это так легко, как будто речь шла о маникюре.

— Ты это сейчас серьезно?

— Даже очень серьезно… Владимир, не напрягайся так. Это моё личное дело. Я даже телефон твой сотру, чтобы ты был спокоен.

— Не надо ничего стирать. Просто объясни мне почему…

— Понимаешь, когда мне было пятнадцать лет меня изнасиловали. Это были мигранты из Африки. Девственницей тогда я уже не была, поэтому обошлось без больших ран, но после этого забеременела. Сделала аборт и врачи сказали, что родить я теперь смогу только по божьей воле. Так прямо и сказали. После, когда у меня уже были мальчики, я не предохранялась… Ох, как это им нравилось! Тебе тоже нравится кончать в женщину?

Я только кивнул и молча пошел дальше, поддерживая мою спутницу. А что тут можно было сказать?

— Что? Грустный рассказ? – она остановилась и посмотрела мне прямо в глаза, – Вот, ты все испортил своими вопросами. А такое было хорошее настроение… Придется тебе все повторить! – она вдруг рассмеялась, игриво с доброй издевкой посмотрела на меня и побежала по сухой тропинке к кустам, где мы бросили одежду.

В ресторане обратил внимание, что Барбара как-то необычно торопливо поглощала все, что приносил гарсон.

— Барби, ты так проголодалась? Не торопись, а то подавишься, – во мне проснулся заботливый папа.

— Не знаю… я не голодна вовсе… но как будто боюсь куда-то опоздать. У меня так бывает перед чем-то важным. Это на уровне предчувствия что ли… Вот и сейчас так. Take it easy!

— Я все хочу спросить и забываю, когда ты возвращаешься?

— В Лондон? Завтра.

— Во сколько? Я хочу тебя проводить.

— Утром около десяти… в Гетвик.

— Знаешь, у меня к тебе предложение – давай сегодня заберем из отеля твои вещи и ты останешься у меня, а завтра вместе в аэропорт. Как тебе?

— Так что же мы здесь теряем время?! – Барбара картинно подскочила на месте и заулыбалась. – Да, да и еще много да… You are the best Russian dad!

Я до сих пор помню этот титул лучшего русского папы и то, как она произнесла это.

Стоит ли говорить, что в ту ночь мы не спали совсем. Разве только Барби задремала немного уже под утро, когда я ушел бриться и приводить себя в порядок. Не подумайте, что все эти долгие часы мы занимались сексом. Нам бы не хватило на это сил. Правда, уже дома я подкрепился одной голубой таблеточкой на всякий случай. Это оказалось вовсе не лишним.

Только мы вошли в квартиру, как Барбара бросилась мне на шею со словами:

— Вот это и есть то важное событие, которое заставляло меня торопиться в ресторане. Помнишь? Я теперь это поняла, потому что уже никуда не хочу торопиться.

— Хорошо! Я очень этому рад и… как бы это сказать, рад стать целью твоего предчувствия.

— Как красиво ты сказал! Ты поэт?

— Нет, но пытался.

— Ты поэт! Мне так хорошо было с тобой там в этих зарослях и у водопада. Было так романтично. Странно, что ты ебал меня грубо, как Russian muzhik, но я воспринимала это как ласку. Как отеческую ласку! Вот, точно! Я поняла, почему так.

— Давай примем душ и посидим в комнате, выпьем кофе, поговорим, – я нарочно оттягивал момент очередного секса, желая просто поболтать с дивным созданием, подарившим мне себя.

— Да, я тоже не хочу сразу в кровать.

Вот, как это понимать? Она читала мои мысли или тоже просто хотела общения? А может быть, по своей европейской привычке всё разложила в голове по расписанию, как однажды это делала американка Линн.

Это был пляжный пикап, не доставивший мне никакого удовольствия, потому что у той барышни все было расписано по часам и позициям. Может и у нас в современном обществе есть такие же запрограммированные особи, но я не смог принять то, как вела себя Линн. У нее все было по часам: прием таблеток, гимнастика, купание в море, завтраки, обеды и ужины… всё-всё-всё, включая секс – только перед сном и не дольше получаса. Блин, те два дня, на которые у меня хватило терпения, вспоминаю как кошмарный сон.

Слава Творцу, Барбара была не такая. После душа мы уселись в кресла с фруктами от Бекира, кофе и армянским коньяком «Васпуракан» (очень рекомендую!) Говорили о себе, о работе, о родных, о местах, где довелось побывать, об интересных случаях. В итоге Барбара выдала:

— Ты шпион, Владимир! Теперь я это точно знаю! – смеясь резюмировала Барби.

— То же могу сказать о тебе, – на эти мои слова она рассмеялась еще больше, понимая их справедливость.

— Вы там в своих Европах все считаете русских либо muzhik, либо spie. Расскажу тебе один случай, произошедший со мной, кстати, в Лондоне.

Вот тот рассказ. Я и еще двое моих коллег прилетели в Лондон из Штатов. Разместились, переоделись и пошли гулять по Лондону – в нашем распоряжении был только этот вечер. На следующее утро мы улетали в Москву. Решили перекусить где-нибудь в городе, но не учли, что доллары там принципиально не принимают даже в закусочных у индусов. Что делать, где разменять валюту? В четыре часа закрылись все банки! И вот отель «Риц» (не вру, именно «Риц»). Вот тут и разменяем. Подошли к стойке и просим поменять пару сотен долларов. Девушка говорит, что должна спросить у старшего и зовет его. Вышел молодой человек с беджем, на котором написано его имя «Метин». Ага, имя-то турецкое! А девушка в это время говорит, что вот эти трое русских хотят поменять доллары, ну и так далее. Он что-то мнется, то ли да, то ли нет… Тогда я к нему вежливо так по-турецки обращаюсь с нашей просьбой. Боже, надо было видеть его лицо! Он побелел, стал нервно кивать головой и, буркнув что-то, быстро удалился в свою комнатку. Представляете, какие мысли проносились у него в голове: так, эти трое русских шпионов оказались в Лондоне не случайно, они говорят по-турецки, им кто-то дал наводку на меня, чтобы завербовать и заставить работать на русское КГБ. Не меньше! Но деньги нам поменяли на всякий случай.

Барбара хохотала от души.

— Да, да… точно… мы все такие… Если бы я встретила тебя в Лондоне, ни за что бы у нас так не получилось, как получилось здесь. Вообще бы ничего не было. Я бы убежала от тебя под любым предлогом.

Она говорила сквозь смех, а потом вдруг посерьезнела, села мне на колени и поцеловала долгим влажным полным любви поцелуем.

— Хорошо, что все так получилось, мой милый шпион, – прошептала она.

Я унес ее в спальню. Было около двух часов ночи. А утром в аэропорту она была деловито серьезной. Я понимал, что это напускное. Перед самым выходом в зону вылета Барбара крепко обняла меня, поцеловала в обе щеки и тихо так прошептала:

— Я никогда не забуду тебя, мой русский папа.

— о –