Страсть Шерил. Глава 9

Страсть Шерил. Глава 9.

В которой Шерил проводит время в лесном домике, где ее мучает компания девушек.

Перевод, оригинал: Cheryl's Passion Ch. 09 by Schlank©

Я была раздетой, скованной и окруженной незнакомками, которые с вожделением разглядывали меня. Мое дыхание участилось, груди отяжелели в то время как друзья Катрин, по очереди игрались с моим телом.

— Мне нравится, как выглядит ее лобок после эпиляции бразильским воском, – с видимым одобрением, сказала Катрин, – Ее киска такая голенькая и так аккуратно смотрится.

— Да, она восхитительна, – подхватила Гретель, – совершенно восхитительна!

Рука Гретель странствовала по складкам моей мокрой щели. Я вертелась и стонала, в то время как Гретель нашла мои самые чувствительные точки и заставила мою вагину буквально истекать липкими соками.

— Хватит жадничать, – возмутилась Карли, – Ты должна поделиться ею с нами.

— Я играю с ней спереди, – возразила Гретель, – Ты, пока, можешь воспользоваться ее задом. У нее отличная попка, идеальной формы и, похоже, упругая. Забавляйся с ней, в то время как я изучу ее передок.

Карли надула губы, но приняла предложение Гретель.

Исследующие меня женские руки и пальцы, казалось были сразу везде. Я стала игрушкой в их руках. Любопытные руки были на моих бедрах, ягодицах, грудях, животике. Требовательные пальцы трогали мои набухшие соски, нежные розовые складки половых губ, погружались глубоко внутрь моей мокрой вагины и даже залезали между ягодиц, пробуя войти в мой тугой анус.

— Кажется, она ужасно узенькая сзади, – сказала Карли, надавливая пальцами на вход в мой бедный анус, – В ее попку не проникали? Мужской член? Вибратор? Страпон?

— Пару раз я брала ее сзади страпоном, – ответила Стефания, – Бедняжка стонет и плачет каждый раз, когда я вставляю ей так.

Я почувствовала, как мое лицо начинает пылать от стыда, после этой фразы Стефании. Несмотря на то, что я была абсолютно покорной и сабмиссивной, я никак не могла привыкнуть к анальному проникновению. Во время анального вторжения, я чувствовала себя намного более беспомощной, уязвимой и униженной, чем во время телесных наказаний или лишения свободы передвижения.

— Насиловать узкий анус рабыни огромным страпоном, это лучший способ научить ее смирению, – сказала Карли, засовывая свой палец глубоко в мой анус, – Она не сможет испытывать гордость или высокомерие после того, как ее голую и связанную возьмут сзади и огромный член будет входить и выходить из ее маленькой, скромной дырочки.

— Откуда тебе знать это? – с вызовом спросила Гретель, – Ты когда-нибудь трахала девушек в зад?

Карли и Гретель начали спорить и остановились лишь когда вмешалась Катрин.

У нее был по-настоящему властный голос. Когда она говорила, все слушали. Кэт была очень состоятельной и сильной женщиной. Никто из ее окружения не мог тягаться с ней. Кроме властного голоса, она обладала взглядом, проникающим глубоко в душу, как будто бы, глядя тебе в глаза, она читала все твои мысли и знала о тебе абсолютно все.

Даже ее ближайшие подруги старались избегать таких взглядов Катрин.

Итак, все девушки из компании Кэт получили возможность завладеть моим голым телом. Мои соски пощипали, потянули и покрутили между умелых женских пальцев, пальцев, которые точно знали, как манипулировать женским телом, чтобы извлечь из него стоны и вздохи. Нейди понравился мой рот и мои губы и она целовалась со мной взасос, казалось вечность, проникая в мой рот языком и оставляя меня стонать в те моменты, когда она отрывалась от меня, чтобы вдохнуть воздух.

Конечно, мою попу также щипали, а киску очень тщательно исследовали, пальцы проникали внутрь моего влагалища до тех пор, пока я не начинала похотливо стонать в голос.

Я была на краю оргазма как минимум дюжину раз, но злые пальцы резко прерывали меня, запрещая получить мне такую долгожданную разрядку. Чтобы отодвинуть мой оргазм и не дать мне кончить, они щипали мои нежные розовые половые губы заставляя меня стонать от боли, шокируя мое голое, беззащитное тело.

Я была как кукла Барби для этих женщин. Они играли с моим нагим телом в свое собственное удовольствие, развлекаясь. Все мои вздохи, стоны, плачь и вскрики боли, только веселили их, доставляя удовольствие.

Я извивалась и стонала, потешая их, отчего они еще больше были рады нашей встрече. Катрин поблагодарила Эйприл и ее маму за то, что они привезли меня в лесной домик. Она заявила, что я прелестна и она получает настоящее удовольствие, глядя как я извиваюсь от рук ее подруг.

Я была голой, с выпяченными вперед, покачивающимися грудями, с плечами, вывернутыми назад, и прочно скованными за спиной кистями рук. Я стояла на кухне и девять полностью одетых женщин, впитывали каждый сантиметр моего тела. Их глаза скользили по моим сиськам, моей промежности, моим соскам, а некоторые из них исследовали мое тело не только глазами, но и руками.

Нормальная женщина на моем месте была бы шокирована и возмущена таким вопиющим отношением. Однако, я была совсем не обычная. Моя грудь тяжело вздымалась и опадала, сердце взволнованно стучало в груди, одна волна желания захватывала меня сразу за другой, пронзая мое голое, горячее тело. Мое лоно сочилось соком, соски затвердели и набухли, влагалище дрожало в схватках вожделения.

Я чувствовала, что мой рот широко открыт в исступленной улыбке. Похоже, моя мечта стала реальностью.

* * *

Позже вечером, прибыли новые гости. Скарлетт объявилась около половины девятого и заключила меня в страстные объятия. Я все еще была в наручниках, поэтому не могла ответить ей, но я была очень рада видеть ее. Скарлетт вовсе не была доминантной, однако она была моей подругой и я чувствовала, что очень увлечена ею.

В смысле… все вокруг любили Скарлетт. Она была, пожалуй, самым приятным человеком из тех, кого я когда-либо знала. Она была такой добросердечной, дружелюбной и нежной! Она могла завести друзей, просто зайдя в комнату.

— Я так рада, что ты здесь, – сказала я Скарлетт, когда она отпустила меня из своих объятий, – Ты отлично выглядишь.

— Спасибо, – ответила Скарлетт, озаряя меня добросердечной улыбкой, – Ты тоже выглядишь прекрасно… в образе девушки попавшей в переплет.

— Голая и в наручниках, – сказала я весело, – Это писк моды. Выбор этого сезона.

Улыбка Скарлетт стала еще шире.

— Я бы отлично смотрелась в этом наряде, – сказала она, – но не уверена, что могу позволить его себе.

— Тогда дождись декабря, – посоветовала я, – Китайцы скопируют коллекцию и будут продавать подделки на улицах Лос Анджелеса по двадцать долларов за штуку. На вид также круто, но зато по карману.

Мы со Скарлетт залились дружным смехом, и она снова заключила меня в объятия.

Затем Скарлетт стала приветствовать Катрин и других женщин, которых также нежно обнимала. Скарлетт очень нежная женщина. Она обнимает людей так же часто, как другие моргают.

Пока Скарлетт пересекала комнату, я заметила, как она была одета: трекинговые ботинки с Gore-Tex’ом, голубые джинсы в обтяжку и свитер Under-Armor с длинными рукавами. Одежда Скарлетт была похожа на одежду других женщин в домике. Как будто бы существовал дресс-код, которому следовала вся компания и лишь я одна, чувствовала себя неловко, так как явно не соответствовала этому воображаемому коду.

Я задумалась, была ли это случайность? Все десять женщин носили свитшоты, джинсы и трекинговые ботинки. Одна я была голая.

Наблюдая как Скарлетт общается с другими женщинами я делала медленные выдохи, напрягая мышцы живота и чувствуя как сжимается моя вагина. Я испытывала сладострастную дрожь от несправедливости, благодаря которой я была абсолютно голой, с совершенно голым лобком в то время как почти дюжина одетых женщин свободно разглядывали меня и могли глазеть на мои возбужденные соски и розовую щель.

Быть голой и выставленной на показ для полностью одетой публики, это определенный фетиш. Очевидно, что статус рабыни существенно ниже статуса Госпожи. Также у этого фетиша есть обратная сторона – как рабыня возбуждается от того, что обнажена и демонстрируема, так и полностью одетая женщина чувствует удовольствие от своего превосходства над голой рабыней.

Я испытывала сильное возбуждение от того, что находилась среди десяти одетых женщин и не могла прикрыть свою наготу, в то время, как они свободно рассматривали меня, мою влажную промежность, отяжелевшие груди и твердые соски.

Грешное чувство радости не покидало меня, от того, что я была единственной полностью голой и беспомощной женщиной в доме, которую полностью одетые женщины могли трогать и делать со мной что захотят и когда захотят.

Я думала про этот темный и необычный сексуальный трепет, который испытывала, в тот момент, когда еще две женщины подъехали к дому.

Оживление и суета, сопутствовали представлению новоприбывших остальным.

Я узнала одну из женщин. Коуч Дженни была первой, вошедшей в дом. Она преподавала физкультуру и занятия бегом в моей старой школе.

Вторую женщину, которая была моего возраста, я не знала. Она была одета также как и все остальные, в трекинговые ботинки, джинсы и свитшот с длинными рукавами и я почувствовала, что чем больше в доме одетых женщин, там более обнаженной и демонстрируемой я себя ощущаю.

Сперва в доме было девять женщин. Затем приехала Скарлетт, а сейчас приехали еще двое, увеличив число свидетельниц моего позора и бесстыдства до двенадцати.
Мой стыд и возбуждение увеличивались пропорционально приросту количества зрителей, поэтому сейчас я чувствовала себя значительно более голой, чем была когда мы только приехали.

— Итак, Шерил, – сказала вторая, неизвестная мне девушка, подходя ближе ко мне, – Могу поспорить, что ты не думала, что мы когда-нибудь встретимся вновь.

Я смотрела на нее в недоумении. Она была высокой, худой и одного со мной возраста. У нее было лицо овальной формы и длинные, золотистые волосы, завязанные сзади в хвост. Она была достаточно привлекательной, чтобы ее было сложно забыть, но я не могла вспомнить, чтобы мы встречались раньше. Я почувствовала себя неловко.

— Эээ, мы раньше встречались? – спросила я.

Девушка с золотистыми волосами посмотрела мне в глаза, подняв брови. Выражение ее лица одновременно было вопросительным и укоризненным.

— Серьезно? – спросила она, – Ты и я, вместе ходили в одну и ту же школу. В одиннадцатом классе у нас были учителя мистер Кристон и миссис Беднарц. И ты, всерьез говоришь, что не помнишь меня?

Я внимательно посмотрела на ее лицо, обращая внимание на красивую, гладкую кожу, круглые щеки, ее маленький, отлично сложенный носик, сочные губы и кристально голубые глаза, однако, прояснения не происходило.

Я отрицательно потрясла головой в ответ:

— Простите, но я не думаю, что мы встречались.

– Ну ты и сука, – выпалила златовласка, – Я, Алекс Харшман!

Видимо, вся моя кровь отхлынула от головы к моему пульсирующему лону, вставшим соскам и набухшему клитору, потому что я не могла воскресить часть школьных воспоминаний.

В школе Фарвинд был ученик, Алекс Харшман, однако он был мальчиком. Он был высокий, худой, неуклюжий и носил всегда мятую одежду, на два размера больше подходящего ему. У него была уродская прическа, лишь чуточку длиннее, чем ежик, который носят военные. Он мало говорил, в основном был хмурый и кажется, у него не было друзей.

До меня дошло, что эта девушка примерно того же возраста и роста как мальчик, которого я помнила по школе. Даже цвет волос совпадал (хотя прическа девушки была великолепна). Также у нее были такие же круглые щеки, как у мальчика из моей школы.

Похоже, мой мозг продолжал голодать и ему не хватало кровяных клеток. Вероятно, если бы не недостаток кислорода в крови попадающей в мой мозг, я не ляпнула бы следующих слов:

— Алекс Харшман был мальчиком, – настаивала я.

И затем, только ухудшая ситуацию, я возбужденно спросила:

– О, мой Бог! Ты после операции по смене пола?

Почти сразу я поняла, что сказала лишнее. Чувства на лице Алекс немедленно сменились от шока к возмущению. Она отвела свою руку назад, как будто бы собираясь ударить меня по лицу, но Коуч Дженни сдержала ее на долю секунды до того момента, как она ударила бы меня.

— Я никогда не была мальчиком, – возмущенно сказала она, – У моей мамы не было денег, чтобы купить мне одежду, поэтому я носила обноски, доставшиеся мне от брата и у меня была прическа как у пацана, потому что мама не могла позволить себе отвести меня в парикмахерскую. Я никогда не была мальчиком!

Видимо, я задела Алекс за живое. Эта тема была ей очень неприятна и сейчас она была в ярости на меня.

Алекс покраснела, ее лицо выражало гнев. Она повернулась, переведя злой взгляд на Эйприл и громко спросила:

— Ты сказала, что я могу наказать ее, если она заслужит это. Думаю, после ее комментария о смене пола, она явна заслужила наказание!

Эйприл многозначительно кивнула и упрекнула меня:

— Шерил, Алекс наш гость и тебе нельзя оскорблять гостей. Ты должна извиниться сейчас же.

— Прости, Алекс, – робко сказала я.

— Простите, Госпожа, – поправила меня Эйприл, – В эти выходные, ко всем, кто находится в этом доме, ты обращаешься только так. Ты поняла?

— Да, Госпожа. Простите, Госпожа, – сказала я, чувствуя как усиливается зуд между ног.

Эйприл медленно приблизилась и встала рядом со мной. Она была в нескольких сантиметрах от меня и могла дотронутся до меня, однако не стала этого делать.

— Мне нравятся твои извинения, – мягко сказала Эйприл, – Твое поведение улучшается, однако, ты все же заслуживаешь наказания. Алекс права. Я сказала ей, что она может наказать тебя, если ты заслужишь наказание.

Эйприл взяла стул из обеденной комнаты и поставила его на середину комнаты. Алекс быстро села на стул и Эйприл, взяв меня за плечи и талию, расположила меня прямо напротив Алекс, отступив затем в сторону.

— У Шерил есть опыт порки, – громко объявила Эйприл, – Так что она знает, что ее ожидает. Правда, Шерил?

Совершенно ясно было, что она ожидает от меня. Я должна была лечь поперек колен Алекс. И лежать, задрав вверх попу, пока Алекс будет пороть мои обнаженные ягодицы до тех пор, пока ей не покажется, что мои страдания вполне могут служить утешением за ее оскорбление.

— Да, Госпожа, – ответила я, чувствуя, как краснею от стыда. Меня пороли много раз до этого, но ни разу меня не пороли перед такой большой аудиторией. Двенадцать женщин выжидающе смотрели на меня, ожидая, когда я опущусь на колени Алекс. От того, что вокруг было столько свидетелей моего падения, я чувствовала себя даже больше униженной и опущенной, чем обычно чувствовала во время наказания.

Двенадцать пар глаз, внимательно наблюдали как я наклонилась и опустилась к Алекс на колени, задрав свою попу вверх, делая ее отличной мишенью для наказания. Мне было сложно и неудобно расположиться в нужной позиции, без помощи рук и в конце концов, Алекс взяла меня за талию и бедра и помогла мне занять соответствующую позу.

Далеко не первый раз я была раздета и лежала у женщины на коленях, однако, такое большое количество зрителей моего унижения, добавляло порцию темного, сексуального возбуждения ситуации, в которой я еще не была.

Сердце бешено стучало в груди. Я чувствовала, как у меня в животе порхают бабочки, и как сильно возбуждено мое лоно. Я была заметно влажной между ног, все мое тело пребывало в сексуальном напряжении. Контролировать реакцию своего тела было крайне сложно и я не могла предотвратить сладострастных стонов, которые вырывались из моих губ.

Если бы мои руки были бы свободны, у меня было бы большое искушение поласкать свою мокрую киску и потереть напряженный клитор, однако Эйприл лишила меня этого соблазна, сковав руки за спиной.

— Сколько ударов я могу нанести ей? – спросила Алекс, после того как она сбалансировала меня на своих коленях и была готова начинать.

— Это зависит, – отвечала Эйприл, – от того, как сильно ты собираешься пороть ее.

Алекс шлепнула меня по попе. Я не ожидала этого и Алекс здорово взгрела мою неприкрытую задницу. Острое и жгущее ощущение от удара мгновенно обожгло меня и я застонала от боли и обиды.

— Вполне неплохо, – сказала Эйприл, – Не самый сильный удар в ее практике, но достаточный чтобы привлечь ее внимание. Можешь ударить немного сильнее?

Вместо ответа, ладонь Алекс резко опустилась на мою красивую попу. Этот удар был значительно сильнее и я, рефлекторно дернулась, отбрасывая ноги назад и виляя бедрами, при этом, доблестно попытаясь не закричать от боли.

— Намного лучше, – похвалила Эйприл женщину, избивающую мою бедную попку, – Зад Шерил очень упругий, так что не надо беречь ее. Я разрешаю тебе нанести Шерил еще сорок ударов, таких же сильных как последний.

Алекс не нужно было повторять дважды. Она с радостью обрушила на меня еще один жалящий удар, а за ним еще и еще.

Несмотря на то, что я была скованна и мои движения были ограничены, я крутилась и извивалась после каждого болезненного шлепка по моей невинной попке. Боль удваивалась, моя попа горела от боли все сильнее и сильнее, я хныкала, а удары продолжались. В какой-то момент Эйприл прервала Алекс и дала ей несколько советов, как лучше пороть меня.

— Ты слишком концентрируешься на центральной части ее полушарий, – советовала Эйприл моей мучительнице, – Тебе не следует бить ее по одному и тому же месту. Нужно распределять наказание по всей ее попе. Следующие двадцать ударов, нанеси чуть ниже, там, где ее попа переходит в бедра и ближе к ее щели.

Алекс поблагодарила Эйприл за совет и снова вернулась к работе, энергично шлепая мою чувствительную и нежную плоть около бедер.

Что касается меня, я плакала и скулила, подбрасывая свои ягодицы на коленках Алекс во время экзекуции. Комнату наполнял звонких звук шлепков голой ладони Алекс по моей кожи, при этом, также хорошо были слышны и мои девичьи вскрики боли и стенания.

Мой зад ужасно болел еще до того, как Алекс подошла к половине наказания. С каждым новым ударом моя агония становилась все сильнее. Алекс вела себя совершенно спокойно и естественно, подвергая меня ужасному наказанию. Удары сыпались быстро, один за другим, ложась на мои ягодицы и бедра. Когда Алекс делала паузу, я остро ощущала, как горит моя попа в огне, дрожа от сладкой и восхитительной боли.

К тому моменту, когда Алекс остановилась, я рыдала, и слезы переполняли мои глаза. Попа ужасно болела и тут, Алекс сказала:

— Сколько еще? Я сбилась со счета.

Я не считала шлепки, однако мой зад пылал, раскаленный докрасна, и я была уверена, что получила не меньше пятидесяти или шестидесяти ударов. Кажется, моя попа светилась алой краской от этой, подобной ожогу, боли.

Эйприл задумалась над вопросом на несколько секунд и затем сказала:

— Хм, думаю, это был тридцать третий. Отвесь ей еще семь.

«Еще семь?» – подумала я, – «Но я не заслужила еще семь!»

Естественно, никто не интересовался моим мнением и на меня обрушились еще семь, полных боли ударов, казалось самых сильных и мучительных. К последнему удару, мои ноги хаотично дергались, я корчилась на коленях Алекс. Я охрипла от криков, а мое лицо было насквозь мокрым от слез.

— Отличная работа, – приветливо обратилась к Алекс Эйприл, – Ты раскрасила ее попу в сплошной красный цвет, при этом не оставила на ней синяков и ссадин. Ты уверена, что у тебя не было подобного опыта раньше?

— Я никогда еще никого не порола, -ответила Алекс, – Однако… Я играла в баскетбол. А во время игры надо как следует бить по мячу, чтобы добиться победы. Это похожий навык, так что я просто старалась бить по попе Шерил также как во время игры я луплю по мячу.

Я продолжала всхлипывать, пока Эйприл и Алекс беседовали о технике порки. Гретель и Хейди зависли около моей голой попы, обсуждая подходящее прилагательное чтобы описать цвет моих горящих ягодиц. Гретель считала, что они пурпурные, а Хейди уверяла ее, что скорее это цвет французской розы. Они болтали как будто были искусствоведами, обсуждающими очередную абстракцию, а не лесбиянками, оценивающими наказание моей бедной попки.

Наконец, Стефания помогла мне подняться и Эйприл сказала мне поблагодарить Алекс за полагающуюся мне порку, которую она любезно исполнила.

Приказ благодарить за порку, был еще одной изысканной формой унижения. Эйприл была мастером по таким штукам, когда речь шла об управлении рабынями. Всего лишь маленький штрих, пару слов и я чувствовала себя опущенной ниже плинтуса.

В то время пока Катрин и ее гости разговаривали, Стефания достала из своего багажа и передала мне целебную мазь, которая должна была помочь мне пережить столь сильную порку.

Женщины, конечно, в основном говорили обо мне. Я была голой и привлекательной, вопиюще открытой для любых обсуждений и отношению ко мне как к вещи. При этом я была самой очаровательной вещью во всем доме, поэтому, вполне естественно, что речь шла обо мне.

— Ее кожа на самом деле, очень упругая, – говорила Эйприл, группе женщин окружившей ее и миссис Ладд, с целью побольше узнать о моем теле, – Требуется много усилий, чтобы ее кожа приобрела красный оттенок.

— А кажется, по цвету ее зада, что у нее ожог второй степени, – изучая мою попку сказала Хейди, – Через сколько исчезнут эти следы?

— Быстро, – ответила Эйприл, – Как я уже говорила, у нее очень упругая кожа. Она быстро восстанавливается после болезненных порок, порки хлыстом или других наказаний. На самом деле, я под впечатлением от нее. У нее такое тело, как будто специально созданное чтобы терпеть наказания. Она идеальная рабыня для госпожи, которая любит часто наказывать своих рабынь.

Иногда женщины задавали вопросы мне, о том, каково быть рабыней. Но, чаще они обращались к Эйприл или миссис Ладд. Эйприл была моей полноправной Госпожой, а, миссис Ладд была мамой Эйприл и тоже, отчасти владела мною. Так что, обе они воспринимались женщинами, как мои Госпожи, которые имеют полное представление о том, каково это, иметь свою рабыню.

Конечно, еще интерес вызывала Скарлетт, особенно, когда все узнали, что она BDSM модель. Ее тоже засыпали разными вопросами.

Вечер проходил медленно, перемежаемый приемами пищи, вином и музыкой. Гретель даже пригласила Скарлетт потанцевать с ней, так что, все внимание было сконцентрировано на этой паре, в течение почти часа. Обе они, оказалось, хорошо танцевали и не стесняясь демонстрировали свои знания, устроив для нас настоящее шоу, полное сексуальных танцев, частично похожих на танго.

Некоторые их движения, напоминали мне петтинг, хотя, конечно, их движения были намного плавней и элегантнее. Они выглядели одновременно сладострастно и артистично.

Пока Гретель и Скарлетт отвлекли все внимание на себя, ко мне подошла Карли, чтобы тихонько пообщаться.

Я по-прежнему была обнажена, с наручниками на своих запястьях за спиной, поэтому чувствовала себя уязвимой и открытой, разговаривая с полностью одетой Карли, однако Карли была очень вежливой во время этого разговора.

— Ты такая смелая, – сказала Карли, тихонько подходя ко мне ближе, неся бокал с напитком в руки, – В том смысле, что должно быть, очень страшно, вот так, оказаться абсолютно голой, со скованными за спиной руками, в комнате полной незнакомых тебе людей…

Я потянулась в своих оковах и бросила на Карли жалобный взгляд. У нее были добрые глаза, но это ничего не значило. У Эйприл тоже добрые глаза и при этом она любит делать со мной всякие жестокие вещи.

— Да, это очень страшно, Госпожа, – призналась я, – Но страх, это не плохо, это своего рода, афродезиак. Публично обнажаться, быть беспомощной и находиться в полной власти других людей, это огромный возбуждающий фактор для таких как я.

Карли сделала глоток своего напитка и ответила:

— Да, я заметила какая ты мокрая и как набухли твои половые губы. В таком виде, с побритой и открытой взорам киской… Эйприл сделала все чтобы ты никак не могла скрыть свое сексуальное возбуждение.

— У рабынь не бывает секретов, Госпожа, – согласилась я.

— Так, что ты испытываешь от того, что все время голая? – спросила Карли, – Тебе постоянно стыдно? Это заводит? Или ты вообще перестаешь обращать внимание на это? Как я поняла Эйприл, ты почти никогда не носишь одежды. Предполагаю, ты уже привыкла к этому?

Я глубоко вздохнула и попыталась сопоставить свой ответ с вопросом Карли. Хоть вопрос был, казалось бы, простой и прямолинейный, мне было сложно ответить на него.

— Да, большую часть времени Эйприл держит меня голой, – согласилась я, – И, думаю, это уже стало нормой для меня, быть голой. Я пытаюсь привыкнут к этому, но не могу. Стоит только кому-нибудь посмотреть на меня с глазами полными похоти, или потереть мое голое тело, стоя рядом полностью одетой, и я снова чувствую себя голой и униженной.

— И что, это пугает? Или смущает? Или ты возбуждаешься? – спросила Карли.

— Все одновременно, Госпожа, – ответила я, не раздумывая.

Да, меня одолевал целый микс эмоций и я ничего с этим не могла поделать. Такова моя природа.

— Клянусь, я здорово намокла наблюдая как тебя порют, – сказала Карли, медленно ведя пальцем по ободку стакана, – Ты выглядела такой беспомощной лежа поперек ее колен, плача и рыдая, в то время как твоя задница становилась все краснее, а она шлепала тебя снова и снова.

Карли глубоко вдохнула и закрыла глаза, на ее лице появилось похотливое выражение. Можно было практически почувствовать запах ее возбуждения.

— Я фантазирую о вещах, подобным тем, через которые ты сегодня прошла, – призналась Карли, – но у меня нет твоего мужества. Я никогда не смогу отказаться от возможности контролировать ситуацию, выйти из зоны комфорта и безопасности и оказаться в уязвимой позиции, так как ты. Мне просто не хватит смелости. Каждый раз, когда я думаю о том, чтобы предложить себя Катрин или одной из ее подруг… я просто поджимаю хвост. Я такая трусиха, никогда не смогу осуществить эти фантазии.

Карли смущенно отвела от меня глаза, глядя вниз, на свой напиток. Я подумала, что я была первой, кому она призналась в ее сабмиссивных фантазиях. Она выглядела смущенной, ей было явно не по себе. Мне стало понятно, что она подошла ко мне ища совет или утешение. Она не относилась ко мне как к вещи. Она разговаривала со мной как с подругой, которой можно доверять.

— Я не думаю, что вы трусиха, – сказала я, – я думаю, у вас достаточно мужества, хотя бы чтобы рассказать мне правду о своих чувствах.

— Серьезно? – спросила Карли, отрывая взгляд от своего бокала.

Я неуклюже помялась с ноги на ноги и передернув плечами ответила:

— Я не говорила никому о своих фантазиях о связывании, наказаниях и унижениях. Только после того как меня застукали в подвале, занимающуюся само-связыванием, я раскололась и призналась в своих увлечениях. В некотором смысле, вы смелее чем я.

Карли тепло улыбнулась мне и ее глаза загорелись энтузиазмом. В мгновение ее поведение изменилось и я поняла, что только что завела себе новую подругу. Если бы она была собачкой, сейчас бы она энергично махала бы хвостом.

— Так, когда тебе застукали, – спросила Карли, – как ты вышла из ситуации? В смысле, это было, наверное, ужасно позорная ситуация.

— Ага, – согласилась я, – Меня поймала моя мама. Я была голой, прикованной к стене подвала и я потеряла ключ от наручников и провела, казалось, целую вечность в ожидании когда мама вернется с работы. И я так волновалась насчет того, как она отреагирует! Черт, я была близка к сердечному приступу.

— И что, она прочитала тебе лекцию о морали? – спросила Карли, – строила из себя саму добродетель?

— Вообще-то, она проявила себя великолепно, – ответила я, – Она справилась с этой ситуацией намного лучше, чем я могла себе представить. Поскольку я не принимала наркотики, не получила никаких серьезных увечий, не была арестована, не забеременела и никому не навредила, – моя мама не сильно переживала о том, какие дикие извращения меня интересуют.

— Вау, – воскликнула Карли, – Вот это должно было быть настоящим облегчением.

Я кивнула, соглашаясь.

— Я уже представила в голове весь этот моральный вынос мозга в исполнении моей мамы, который она, по моему мнению, должна была на меня излить в гневе, – сказала я, – Но, в действительности, ничего этого не произошло. Я была парализована страхом, но, оказалось, что мне нечего было бояться.

— Но, передать контроль над собой Эйприл, – возразила Карли, – это должно быть тоже ужасно страшно.

Я кивнула и ответила:

— Я не сильна в философии, но цитируя одного парня по имени Джордж Адар: «Все, что вы когда-либо хотели, находится по ту сторону страха». Да, наделить Эйприл таком безграничным контролем над собой было страшно, но вместо того, чтобы быть парализованной страхом, я приняла страх и прорвалась на другую сторону. На этой стороне страха есть что-то темное, восхитительное и ошеломляющее. Принять страх вместо того, чтобы бежать от него, это, вероятно, она из самых умных вещей, которые я когда-либо делала.

Мы проговорили с Карли около часа. Она, кажется, запала на Катрин (кажется, все подруги Катрин были влюблены в нее), однако, перспектива предложить себя ей в качестве секс-рабыни, пугала ее.

Я дала ей несколько подсказок насчет того, как продвинуться по пути становления секс-рабыней с минимальными потерями и скандалами, не нанеся существенного вреда своему социальному положению, отношениям внутри семьи, своей самооценке и так далее. Эйприл и я, очень много говорили и обсуждали, прежде чем я стала в полной мере ее рабыней. Мы говорили о границах, о том, что я смогу пережить эмоционально и физически. Мы пришли к пониманию того, какие именно отношения между Госпожой и рабыней интересуют каждого из нас, прежде чем начинать эти отношения.

Я настоятельно рекомендовала Карли пойти тем же путем в общении с Катрин, прежде чем она позволит Катрин взять над собой контроль, и лишиться свободы, оставшись голой и беспомощной во власти своей Госпожи.

У нас с Карли было много общего и я по-настоящему наслаждалась общением с ней, но… в какой-то момент Эйприл подошла к нам и сказала, что нам надо прерваться.

— Мне приятно видеть, что вы двое так поладили, но мне придется украсть ее у тебя, – объяснила Эйприл, – У Шерил есть обязанности, к которым ей следует приступать прямо сейчас, и я хочу убедиться, что она исполнит их.

Карли расстроилась, но согласилась с Эйприл.

— Мы здесь на три дня и каждая женщина хочет завладеть тобой, – объяснила Эйприл, – Так что, я составила расписание. Каждая из дам получит тебя в свое полное распоряжение, и сможет использовать тебя для любых, самых неприличных фантазий, пришедших в их головы, однако, у нас есть временные рамки, так что, чем раньше мы начнем, тем лучше.

Мой рот остался открытым, в попытке сказать что-либо, но слова не приходили на ум.

* * *

Я никогда еще не встречала никого похожего на Катрин Гёттин. Она была большой знаменитостью в Европе. Не уверена, какой национальности она была, хотя ее акцент был похож на немецкий.

В прошлом она была моделью и хорошо известной актрисой, с армией поклонников. Она частично ушла со сцены, но все еще получала предложения съемок в высокобюджетных картинах.

У нее было достаточно денег, чтобы не работать больше, однако, ей нравилось иметь фанатов. Она любила внимание. И она не смущалась своего нарциссизма. Поэтому она не отказалась от съемок категорически.

Ее женская свита друзей состояла целиком из тщательно отобранных фанаток. Карли была бывшей моделью. Все остальные снимались ранее для каталогов белья, одежды для купания, каталогов спортивных товаров, Vogue, Playboy и в других, подобных журналах.

На них было приятно смотреть. Катрин нравилось окружать себя прекрасными женщинами, когда она была на пляже, или на снежных склонах, в зале или в дорогом ресторане или просто отдыхала дома.

Однако она также любила заниматься с ними сексом.

Гретель, Хейди и другие женщины из ее окружения, все они были ее любовницами. Когда она чувствовала возбуждение, она просто брала одну из своих подруг и уединялась с ней в постели. Это было очень удобно для Кэт. Она всегда имела под рукой запас великолепных любовниц, на любой случай.

Несмотря на это, Кэт с большим удовольствием воспользовалась приглашением Эйприл, предлагающей ей свою секс-рабыню для игры.

И, поскольку она была хозяйкой вечеринки в эти выходные, было решено, что у нее будет привилегия удовлетворить свою похоть в первую очередь.

— Сними с нее эти оковы, – сказала весело Катрин Эйприл, сопровождающей меня в комнату Кэт, – Некоторые игры в которые я хочу поиграть с твоей привлекательной рабыней, предполагают, что она должна иметь возможность воспользоваться своими руками.

Эйприл бросила на меня странный взгляд и молча сняла с моих рук браслеты. Кожаный ошейник все еще оставался застегнутым на моей шее, зато мои руки теперь были свободны. Эйприл оставила меня наедине с Катрин и покинула комнату, а затем, Катрин приказала мне закрыть дверь и подойти ближе.

Я вздрогнула под взглядом Кэт, осматривающей мое тело сверху вниз. У нее было такое желание и голод в глазах, что я почувствовала себя еще более нагой чем была. Как будто бы Кэт могла видеть, глядя на меня, не просто мои отяжелевшие груди, половые губы, голые бедра и набухшие соски, но, кроме этого она знала все мои самые сокровенные мысли, желания, самые темные фантазии, когда-либо посещавшие меня.

— Я заинтересовалась темой BDSM почти год назад, – призналась Кэт, – однако, впервые в моей спальне, передо мной стоит голая рабыня.

Я не была уверена, как мне следует реагировать на это. Большинство домин имеют свои правила, описывающие, когда и как должна говорить нижняя, однако я не встречалась раньше с Катрин и не представляла себе, какое поведение она ожидает от меня.

Возникла неудобная пауза, длившаяся, казалось вечность и наконец я ответила:

— Я горжусь тем, что я ваша первая, Госпожа.

Похоже, я ответила правильно. Лицо Кэт расплылось в улыбке, она приблизилась и стала рассматривать мою внутреннюю сторону бедер и идеально выбритую киску, липкую от моих выделений.

— Ты прирожденная рабыня. Посмотри на эти набухшие, розовые половые губы, истекающую соком дырочку. Тебе нравится, когда Эйприл доминирует над тобой и заставляет тебя унижаться.

— Да, Госпожа, – ответила я, поняв, что мне надо во всем соглашаться с Катрин.

— Я много читала о доминировании над девушками, – объяснила Кэт, – однако, я никогда еще не делала этого. Сегодня я опробую на тебе свои знания и ты скажешь мне, если я делаю что-нибудь неправильно.

Я кивнула, соглашаясь.

Эйприл знала намного больше меня, как обращаться с рабынями. Она была бы лучшим учителем, однако, Кэт хотела меня. Я решила, что постараюсь советовать как только смогу и стала ждать, что Катрин сделает дальше.

— На колени, – приказала мне Кэт, указав место на полу, в нескольких сантиметрах перед ней.

Я тысячу раз стояла на коленях перед Эйприл и Стефанией. Пожалуй, с тех пор как я стала рабыней Эйприл, я провела больше времени на коленях, чем стоя, на ногах. Я встала на колени перед Катрин, широко разведя колени в стороны и сложив руки на шее, за головой. Обе, Эйприл и Стефания, предпочитали именно эту позу.

Катрин приказала мне поцеловать ее ноги. Я сделала это максимально почтительно, склонив низко голову, задрав попу вверх, не сводя колени вместе.

Вероятно, удовлетворенная тем, как я целую ее ноги, Катрин приказала мне снять ее ботинки и носки.

Затем мне было приказано, передвигаясь на коленях и руках, положить обувь Кэт в дальнем от кровати углу.

— Хорошо, – прокомментировала Кэт, – Теперь ползи ко мне, обратно и снова встань передо мной так, как стояла раньше.

Пол в комнате Кэт был жесткий, из досок, поэтому ползти по нему было сложно и больно, однако, она была Госпожа, а я рабыня. Если она хотела, чтобы я ползала по жесткому полу, значит именно это я и буду делать.

Когда я снова оказалась перед ней, стоящей на коленях с широко разведенными бедрами, Катрин обратилась ко мне хриплым и соблазнительным тоном:

— Расстегни мои джинсы, – сказала она.

Я почувствовала, как в ушах застучало и сфокусировалась на кнопке на джинсах Кэт. У Катрин была стройная талия, твердый, плоский живот и крепкие бедра. Мои руки дрожали от возбуждения пока я расстегивала ее голубые джинсы. Катрин была потрясающе красивой женщиной и она разрешила мне прикоснуться к ней. От этого мое сердце билось быстрей, а руки вспотели.

Это был первый шаг на пути к тому, чтобы увидеть Кэт голой, однако, рабыни не раздевают хозяек, не получив сперва соответствующего указания. Я расстегнула кнопку на ее джинсах и стала ждать дальнейших приказов.

У меня перехватило дыхание, в комнате, казалось, стало теплее и наконец, Кэт произнесла:

— Расстегни молнию.

Я расстегнула джинсы Катрин и теперь могла видеть аккуратную ткань ее заниженных трусиков. Стоя перед Катрин на коленях и взирая на ткань ее стильных трусиков, я затаив дыхание, нетерпеливо ждала, когда она прикажет мне продолжить снимать с нее одежду.

Казалось, Кэт знала что я страстно хочу раздеть ее тело и увидеть ее обнаженной, поэтому она умышленно заставляла меня ждать, зная, что это, своего рода, испытание, видеть ее прекрасное тело так близко, быть так близко к тому чтобы увидеть ее голой, но терпеть в ожидании, прежде чем она разрешит увидеть больше или коснуться ее.

Я смотрела в упор на все еще прикрытую промежность Катрин, стоя на коленях и не дыша, в ожидание приказа снять их. Кэт эротично покрутила своими бедрами, но так и не дала долгожданной команды. Почему она так медлит? Эйприл никогда не заставляла меня ждать так долго. Когда Эйприл хотела кончить, ей нужно было несколько секунд чтобы оголиться и прижаться к моему лицу своей промежностью. Откуда Катрин почерпнула идею о том, чтобы заставлять своих рабынь так ждать? Это точно было подобно физической пытке.

Я могла почувствовать запах возбуждения от промежности Кэт. Я хотела зарыться в нее своим лицом, утонуть в ее влажных складках и попробовать на вкус ее соки, но вместо этого Кэт заставляла меня стоять подле себя на коленях, казалось, уже вечность. Может быть это была проверка того, насколько я послушна?

— Эйприл говорила мне, что у талант по вылизыванию женских вагин. И, что ты прекрасно обслуживаешь языком и ртом клитор. Хочешь доказать это мне?

Это была правда. Я кивнула, соглашаясь и сказала:

— Да, Госпожа.

Бедра Катрин дернулись и она вдохнула полной грудью. Думаю, ожидание сводило ее с ума также, как и меня. Наконец, она разрешила мне снять с нее джинсы и аккуратно сложить их. Я положила их вниз и увидела, что у Катрин очень красивые ноги. Также я заметила, что в районе промежности ее трусики намокли от соков. Она отчаянно хотела ощутить мой рот у своей щели, также сильно, как этого хотела я.

Я почти не помню, как стянула по ее стройным бедрам трусики. И я совершенно точно не помню, чтобы аккуратно укладывала их после этого. Зато я помню, как вошла языком в горячее, влажное влагалище и впервые попробовала на вкус ее соки.

У выделений Катрин был слегка солоноватый, но очень экзотический вкус. Было что-то соблазнительное и тонкое в ее привкусе. Я была в восторге. Вкус Катрин был каким-то глубоким, загадочным и отличался от вкуса других женщин, которых я когда-либо пробовала.

Кэт дрожала и извивалась в то время как я работала языком глубоко в ее расщелине. Вероятно, я слегка переусердствовала, так как она оттолкнула меня на несколько секунд, чтобы восстановить дыхание. Подняв голову, я посмотрела на ее полуприкрытые глаза, пока она продолжала стонать и вздыхать. Потом она кивнула головой и скомандовала мне вернуться к обработке ее мокрой вагины.

Я держалась за упругие бедра Катрин и целовала ее розовую нежную плоть, смакуя ее выделения. Показывая Катрин как рабыня должна ублажать женщину, я аккуратно поцеловала ее внутренние половые губы. Кэт нежно заворковала в этот момент, однако скоро она снова начала прерывисто дышать, я поцеловала ее сильнее и языком раздвинула ее губы.

Когда мой язык оказался глубоко внутри ее розовой, теплой, сочащейся расщелины, дыхание Катрин стало быстрым и напряженным. Без указаний, я вытащила язык из ее киски и нашла ее клитор, который стал сейчас намного заметнее и показался из-под своего капюшона.

Я поймала ее твердый клитор между зубов и для начала стала аккуратно сосать его, однако, голос Катрин заставил меня сосать его сильнее.

Конечно, я подчинилась. Я недавно познакомилась с Кэт, однако, я уже чувствовала сильное влечение к ней. Конечно, Эйприл хотела чтобы я доставила Кэт удовольствие и я любила Эйприл. К тому же я была нижней, обученной обслуживать доминирующих женщин и она была прекрасной доминой. Так что, естественно, я очень хотела ублажить ее.

С огромным энтузиазмом я сосала ее клитор и мои усилия была вознаграждены серией женских криков и стонов. Кэт извивалась и выгибалась, плотно зажав мою голову. Она вдавила мое лицо в свою киску и двигала бедрами. Ее неминуемый оргазм был громким и страстным. Она кончала снова и снова, переживая волны сладострастного, упоительного удовольствия. Ее ноги стали вялыми, все ее тело задрожало, еще чуть-чуть и она упала бы на пол.

Она посмотрела вниз, на меня, лучезарно улыбаясь, продолжая задыхаться. Ее футболка была в обтяжку, и я могла видеть, как поднимались и опадали ее крепкие, круглые груди с каждым томным, и гулким вздохом.

Катрин громко выдохнула и отодвинулась от меня.

— Эйприл была права, – сказала она громко, – Ты умеешь применять свой рот и язык так как нужно. Ты просто нечто.

— Спасибо, Госпожа, – сказала я, смущенно смотря на нее. Я не была уверена, можно ли было мне смотреть ей в глаза. Некоторые домины считают, что рабыня всегда должна смотреть в пол, однако, Катрин казалась не такой.

— А еще, Эйприл говорила мне, что ты несколько лет занималась балетом и гимнастикой, – сказала Кэт, – Она сказала, что ты чрезвычайно гибкая.

Я на самом деле тренировалась раньше, однако это было очень давно. Я запустила и балет и гимнастику, хотя, все еще была достаточно гибкой.

— Эйприл права, Госпожа, – ответила я, – Я очень гибкая.

— Отлично, – воскликнула Кэт и я заметила, как ее глаза оживились. Затем она приказала мне сделать поперечный шпагат.

Поперечный шпагат требует огромной гибкости и его крайне сложно продемонстрировать. Его суть состоит в том, что ноги должны быть растянуты максимально широко справа и слава от торса. Вы тяните ноги врозь, так, чтобы они образовали прямую линию. Во время такой растяжки мышцы внутренней стороны бедер испытывают огромную нагрузку, фактически, напрягаются все мышцы поясничного отдела и ног.

Мне надо было для начала размяться и сделать ряд растягивающих упражнений. Без должной подготовки и предварительной растяжки слишком высок риск травмы и разрыва мускул, что чревато поездкой в госпиталь.

С другой стороны, поперечный шпагат (если он выполнен правильно), заставляет половые губы девушки входить в прямой контакт с полом, так, что большая часть веса спортсменки давит на них.

Итак, я была голая и начисто выбритая, моя киска возбужденная и очень чувствительная и значительная часть всего моего веса, давила как прессом мою щель прямо к полу.

Конечно, мои половые губы были набухшими и мокрыми от возбуждения. Поэтому, прижав их к деревянному полу, я оставила на нем липкий и мокрый след.

Мышцы бедер горели, а ноги дрожали в то время как я старалась удержать эту сложную позу, однако, Катрин, казалось была удовлетворена моим представлением. Она одарила меня подбадривающей улыбкой.

— Ты смотришься сейчас совершенно бесподобно, – проинформировала она меня, – С твоей бритой и гладкой щелкой, такой влажной и возбужденной, с этим потерянным и в то же время возбужденным выражением лица, и так бесстыже расставленными врозь ногами – ты абсолютно сексуальное создание. Я в восторге от твоего вида.

Я чувствовала себя намного более откровенно демонстрируемой, чем, когда была просто раздета и, похоже, Катрин нравилось это.

Теперь, заползай на кровать, – скомандовала Кэт, хлопая по матрасу ладонью, – ложись сюда и раздвинь свои ноги также, но прямо передо мной.

Подчиняясь, я поползла. Я сделала в точности все как сказала Кэт и раздвинула перед ней свои ноги в стороны. Мои мышцы протестующе взвыли, однако я была настроена удовлетворить Катрин своим видом. Моя натура нижней, заставляла меня желать доставить доминирующей женщине удовольствие.

Кэт посмотрела вниз, на мое голое, беззащитное тело и снова ободряюще улыбнулась мне. Затем, она протянула указательный палец правой руки и вставила его в мою мокрую киску, раздвинув розовые складки половых губ.

Я закрыла глаза и заскулила. Я так отчаянно жаждала оргазма и пальцы Катрин стимулировали меня так умело.

— Ты такая мокрая, – заметила Катрин, трогая пальцами влажные лепестки моей киски, – Ты на самом деле наслаждаешься ролью секс-рабыни, так ведь?

— Да, Госпожа, – ответила я, треснувшим голосом, в то время как мои ноги дрожали, так как я старалась продолжать держать из врознь.

— Я буду относиться к тебе как к секс рабыне, – заверила меня Кэт, – Я буду играть с твоим голым телом, как будто ты вещь, которую я купила на аукционе. Я буду пороть тебя, так, как порола тебя девчонка из твоей школы. Я буду пользоваться твоим телом и унижать тебя. Я буду играть с твоей киской и сосками, а ты будешь стонать и извиваться, и будешь течь даже больше чем сейчас. А затем, я оставлю тебя балансировать на краю оргазма.

Пока Кэт говорила мне о волнующих, унизительных вещах, которые она собирается делать со мной, она ласкала пальцами вход в мое влагалище и затем, наконец, вставила два пальца внутрь, проникая в мою дрожащую и пульсирующую вагину, в поисках самых чувствительной точки воздействия.

— Ооооох, – замычала я, не в силах сказать что-нибудь словами. Мое тело горело от перевозбуждения. Катрин смотрела вниз на мое голое тело, изучающим взглядом, полным желания и продолжала трогать меня пальцами. Я не могла связать слова в осмысленное предложение и лишь стонала ей в ответ.

Мои соски разбухли, тело дрожало, в то время как пальцы Кэт исследовали мое влагалище проникнув глубоко насколько могли, вызывая очередную, агонизирующую волну желания во мне. Я корчилась и задыхалась, а пальцы Катрин не останавливаясь терли стенки моего влагалища, сотрясаемого спазмами.

Я чувствовала, как ее пальцы трогают меня внутри. Подушечками она находила самые чувствительные или отзывчивые к прикосновениям участки моего тела. Каждый раз, когда она находила такие точки, я стонала и скулила, изо всех сил стараясь удержать позу в которой Катрин приказала мне оставаться.

Мои мышцы испытывали ужасное напряжение и я чувствовала, что начинаю блестеть от пота, стараясь продолжать держать ноги неприлично широко разведенными в разные стороны, в то время как Кэт игралась со мной, доводя меня до захватывающих высот сексуальной агонии.

— Так приятно смотреть как ты страдаешь, – призналась мне Кэт, глядя как я дрожу и задыхаюсь, – Ты так стараешься быть хорошей и послушной рабыней, однако, твое тело дрожит от напряжения и сексуального перевозбуждения.

Я едва могла говорить, задыхаясь, ахая и вздыхая, однако, каким-то образом я умудрилась сказать слова благодарности Катрин в ответ.

— Я бы с удовольствием заставила страдать и извиваться тебя так до рассвета, но Эйприл хочет, чтобы ты вернулась к ней вовремя, чтобы она смогла воспользоваться тобой и вы обе могли бы поспать.

— Да, Госпожа, – ответила я, слабым голосом.

— Пожалуй, у меня есть еще час, – сказала она и взялась за один из моих чувствительных сосков, жестоко щипля его и выкручивая, в то же время ее пальцы продолжали работать глубоко в моем пульсирующем влагалище.