Тайная жизнь викторианской семьи. Часть 3

— Уничтожая моего мужа, вы уничтожаете вместе с ним и нас! Мы будем опозорены до конца дней своих. Опозорены без малейшей вины с нашей стороны! Не делайте того, что задумали! Пожалейте нас. Вы же сама мать! – мама сделала последнюю попытку вымолить пощаду.

— При всем моем уважении к вам, Бриджит, вынуждена сказать вам "нет". Кроме двух писем с фотографиями вашему мужу и вашему свекру больше никакой утечки информации не будет. В этом даю вам слово дворянской чести, которой мой род дорожит не менее вашего рода. Я не буду переходить в своей мести выбранную мною меру. Я твердо намерена исполнить задуманное. Но при этом я не буду отклоняться от выбранной мною меры ни в сторону перебора, ни в сторону недобора.

— Я так понимаю, что вы хотите сделать какие-то позорные для меня и моих детей фотографии.

— Именно так, – кивнула женщина.

— Судя по всему, мы должны быть на фотографиях в голом виде.

— И снова вы правы. Мне очень не хотелось бы привлекать моих слуг к раздеванию вас. Как видите, их нет сейчас в этой комнате и надеюсь, необходимости в их появлении тут уже не будет. Они умеют держать язык за зубами, но я не хочу, чтобы они видели вас и ваших дочек голыми. Как никак мы с вами люди одного социального статуса, а они не равны вам. Слуги могут появиться в этой комнате только по моему приказу в случае вашего сопротивления. Искренне надеюсь, что вы будете все вести себя разумно. Я не завидую вашему положению, но могу сказать вам, Бриджит, что оказавшись сейчас на вашем месте, я бы выбрала меньшее из зол для себя и своих детей. Если вам нужно посоветоваться с детьми наедине, то я с дочками готова покинуть вас на несколько минут, чтобы вы могли как можно спокойнее совещаться и приняться решение на основе разума, а не бурлящих эмоций.

Мама кивнула.

— И последний аргумент для вас… – добавила женщина, – ваши дочки незамужем и, видимо, девственницы. Они останутся сегодня девственницами, т.е. у них не будет полового акта с братом. Думаю, что для фотографий, которые мне нужны, это лишнее. Ты все еще девственник, Дэниэль?

— Да, – мрачно кивнул я.

— Тогда тебе скоро предстоит половой акт с мамой. И твои сестры должны при этом не отворачиваться, а смотреть во все глаза. Но вводить свой член в сладкие дырочки своих сестер я тебе сегодня запрещаю. Как видите, Бриджит, я стараюсь максимально быть на стороне ваших дочерей.

Мама переглянулась с Бет, Кэти и Гэйл.

— А сейчас мы оставим вас наедине на пять минут. Совещайтесь спокойно. Надеюсь, что доводы вашего разума возобладают на чувством естественного протеста.

Женщина с дочерьми покинула спальню.

— Что скажете, дети мои? – спросила мама.

Ответом ей было наше оцепенелое молчание.

— Нас принуждают к инцестным отношениям. Я не хочу принимать решение, не зная вашей позиции. Давайте отвечайте по старшинству возраста. Что скажешь, Гэйл?

— Я в полном шоке. Ужасный выбор. Но эта мстящая дама права в одном: лучше хладнокровно выбрать меньшее из зол, чем метаться в панике и ухудшать свое положение. Я готова смириться с тем, чего избежать не в моих слабых силах.

— Что скажешь, Бет?

— Нам дана возможность выбора, но не дано возможности избежать выбора. Я присоединяюсь к позиции Гэйль.

— А ты, Кэти?

— Если нам гарантировано сохранение девственности, то я готова утешиться и этим.

— Осталось узнать твое мнение, Дэниел. Как никак, ты единственный наш мужчина и защитник.

— Никудышный из меня защитник, если я не спас вас. Я так жалею, что опрометчиво открыл им парадную дверь.

— Не кори себя за эту неосторожность, Дэниел. Ты не мог один противостоять четырем сильным мужчинам. И все же я хочу знать твое мнение…

— Из двух ужасов лучше выбрать тот ужас, который раньше закончится.

— Я поняла вас, дети мои. Что я могу сказать, чтобы подвести черту? На нас напали и принуждают нас к тому, что считается большим грехом. Если бы нападения не было, а мы с вами совершили то, к чему нас вынуждает эта дама, – это был бы действительно большой грех. Но на нас напали – и мы все как бы на войне. Есть поговорка, что война все спишет, потому что солдаты безгрешны. В отношении солдат на войне у общества другие требования морали. Думаю, что нам все сейчас следует принять "солдатскую" позицию и выполнить условия сильной стороны. Будем считать, что мы заранее оправданы как солдаты на фронте.

Мы все молча кивнули маме.

— Я призываю для себя и всех вас мужество пройти через это испытание, посланное нам судьбой. Чтобы не произошло, мы должны оставаться любящей семьей. Семьей, единой в своей любви к друг другу.

В этот момент раздались шаги входящих в спальню женщин.

— Какое решение вами принято, Бриджит?

— Нам нелегко далось согласие с вашими требованиями. Но вы имеете наше вынужденное согласие. Вы дали слово дворянской чести и надеюсь, что сдержите его.

— Благодарю вас, Бриджит. Чтобы вы были более уверены в моем уважении и доверии к к вам, мы сейчас освободим вас и ваших дочерей от унизительной привязи к стульям. Но Дэниел – мужчина, и он останется пока привязанным во избежание эксцессов.

Дама дала знак дочерям и те стали отстегиваться пряжки на ремнях. Мама, Гэйл, Бет и Кэти наконец-то смогли встать и размяться.

— Раз мы достигли договоренности, я не хочу чтобы вы, Бриджит, и ваши дочери чувствовали себя моими пленницами. Чтобы разрядить обстановку, я предлагаю всем женщинам выпить по чашечке чая в знак солидарности с тем, что и мою, и вашу семью затронуло одно зло, совершенное вашим мужем. Девочки, – обратилась дама к дочерям, – снимите маски и принесите нам чай.

Когда чай был принесен, дама сняла свою маску, и мама с напряжением всмотрелась в ее лицо.

— Кажется, я узнаю вас. Вы – Алиса Монтгомери!

— Не могу не признать этого факта. А это мои дочери – Мэри и Анжела.

— Поразительно! Мы же с вами тогда были почти близкими подругами! Просто не могу поверить, что это вы.

— И, тем не менее, это я собственной персоной через столько лет. Я еще раз прошу у вас прощения за столь неделикатное вторжение в вашу жизнь. Но помня вас с самой лучшей стороны, я почему-то была уверена в том, что мы с вами придем к взаимопониманию.

— Честно говоря, когда вы сняли маску, у меня сразу от души отлегло. Я помню ваше благородство.

— Тогда в знак вашего взаимного доверия друг к другу, я хочу уравнять статус наших семей в этой непростой ситуации. На фотографиях, которые мне нужны, будут не только вы и ваши дети, но и я с моими дочерями. И поскольку вы будете голыми, то мы тоже разденемся вместе с вами. Если уж мне играть, то до конца, по-честному и на равных с вами, Бриджит. В знак нашей прежней дружбы. Люди чести всегда должны оставаться людьми чести…