Так не бывает

Так не бывает

История, которая произошла со мной около месяца назад, до сих пор не вкладывается в моей голове. Просто Санта Барбара какая-то. Хотя в любом случае это вымысел. Начало этой истории началось не менее восьми лет назад. Работал я тогда на частном предприятии. Хозяин (он же генеральный директор), поставил на ключевые должности своих родственников. Мать — старший кладовщик. Жена — финансовый директор. Кстати, это место она занимала действительно по праву, ибо была не просто добрейшей души человек, но и прекрасный экономист. Поговаривали, что она серьёзно больна, хотя женщина всегда была весёлой и доброжелательной. Многим работягам помогала.

Иногда с хозяином появлялась его дочка-подросток. В кого она удалась — неизвестно потому, что относилась ко всем заносчиво и свысока. Однажды мне понадобилось что-то получить по работе с основного склада. Старший кладовщик, Маргарита Васильевна не могла хоть что-то выдать. Она сидела, держалась за щеку и тихо постанывала. Ей было не до меня.

— Простите, у вас зубы болят?

— Хоть на стенку дерись. Через час оптовый клиент приедет за товаром, а я в таком состоянии, — сквозь стоны пожаловалась она.

— Но вы же инстинктивно пытаетесь унять боль, только не умеете.

— Уйди. Не издевайся.

— Маргарита Васильевна, я предлагаю помочь вам. Могу боль убрать.

— Как? Уже не помогает ни димедрол, ни кетанов.

— Объяснять, как — не стану, но если вы хотите спокойно обслужить оптовика, то от того, что я вам попытаюсь помочь, вы ничего не потеряете.

— Что я должна за помощь?

— Эх, Маргарита Васильевна. Разве всё в этом мире повязано лишь на деньгах?

— Это долго? Успеешь до приезда?

— Конечно. Лишь несколько минут.

— Ври, да не завирайся.

— Хорошо, врать буду, а завираться нет.

Поставил посреди помещения стул.

— Садитесь на этот стул. Руки на коленях. Ладошки вниз. Глаза закройте и спокойно сидите, сосредоточив внимание на боли.

Она послушно села. Глаза закрыла. Я начал рабочей рукой поиск места, откуда шла боль. Нерабочую направил к земле. Боль действительно оказалась адской, даже в ладошке почувствовал покалывание. Через пару минут боль уменьшилась настолько, что я перестал ощущать.

— Сцепите покрепче зубы, чтобы вызвать боль, — женщина послушалась. Через минуту я отошёл от неё, — всё. Открывайте глаза и обслуживайте своего оптовика.

— Действительно боль отступила. Как ты это сделал?

— Вам не всё равно? Хотя не очень радуйтесь, а постарайтесь клиента отпустить побыстрее. Через пару часов боль возобновится пуще прежнего, — она скептически ухмыльнулась.

— Спасибо. За мной должок. Кстати, ты за чем пришёл?

Получив со склада то, что мне было нужно, ушёл. А чуть более, чем через два часа, она меня обнаружила под станком, где я занимался ремонтом.

— Господи, Петя, помоги. Нет сил терпеть. Мне теперь через каждые два часа к тебе бегать?

— Если за мной будет бегать прелестная женщина, то я буду только рад. Но это не обязательно. Я сейчас уберу боль. По крайней мере, сегодня зубы уже болеть не будут. Но если вы хотите навсегда избавиться от адской зубной боли, то в конце смены, несмотря на то, что зубки не будут болеть, приглашаю на третье свидание. После третьего сеанса вы навсегда забудете, что такое адская зубная боль. Уточняю: адская. В будущем могут болеть зубы, но боль будет терпимая. Даже, когда они начнут сыпаться, то адской боли не будет.

— Хватит меня агитировать. Где садиться?

— Где угодно, только не на скамью подсудимых.

— Типун тебе на язык.

— Тогда идём ко мне в мастерскую.

— Чтобы мне в следующий раз долго не искать тебя, продиктуй номер мобильника.

В конце смены поработал над ней третий раз и вскоре забыл об этом.

Зарплату нам всегда выдавала жена генерального. Насколько мне известно, то начислялась минималка, а на руки получали приличную зарплату. Мы даже нигде не расписывались за неё, что поначалу меня очень удивляло. Я, не пересчитывая, положил деньги в карман и пошёл в мастерскую. Прежде, чем переложить деньги в чистую одежду, пересчитал. У меня в руках оказалась сумма более чем в два раза превышающая месячную. Предполагая, что мне ошибочно выдали столько, решил поступить по-рыцарски.

— Людмила Николаевна, вы ошиблись при выдаче мне зарплаты. Простите, что не пересчитал на месте.

— Хорошо, сейчас выясним, — она лишь сделала незаметный жест и помещение бухгалтерии моментально опустело, — так в чём претензии?

— Вы выдали вдвое больше, чем мне положено, — я положил перед ней деньги.

— Нет. Я не ошиблась. Всё, что выше вашей постоянной зарплаты, лишь маленькая благодарность свекрови.

— Но я же сказал, что не за деньги!

— Берите, берите. Они лишними никогда не бывают.

Поблагодарив, ушёл. Вскоре сменил место работы, о чём потом пожалел. Но возвращаться назад не позволила гордость. А потом вообще организовал своё дело. Прошло восемь лет. Зазвенел мобильник.

— Петя? — тревожный голос казался вроде бы знакомым, хотя вспомнить никак не мог.

— Да, это я. А вы кто?

— Маргарита Васильевна. Вспомнил?

— Зубки жмут?

— Мне не до шуток. Помоги, спаси мою внучку.

— Простите, но я в данный момент живу и работаю в другой области. А у вас поблизости полно зубников.

— Петенька, — голос срывался на умоляющие интонации, — у неё не зубы, а невыносимые боли и она непрерывно рвёт.

Женщина не выдержала и разрыдалась.

— Тогда вы вообще не по адресу обратились. Её нужно срочно доставить в больницу.

— Пётр, — послышался трубке мужской бас, — я не помню, как вас по батюшке. Но ситуация следующая. Мы с женой действительно обратились в больницу (по её словам, там самые лучшие врачи), но они предложили немедленную операцию. А Ира категорически отказалась. Ей сделали обезболивающий укол, хотя он почему-то не подействовал. По идее нужно бы её в таком случае в другую больницу, всё же я опасаюсь, что она даже в таком незавидном состоянии сбежит. Я прошу вас просто унять боль, насколько возможно.

— Простите, вы обратились не по адресу. Да, действительно иногда людям помогаю, уменьшая боль. Но не рискуйте вы здоровьем девочки, отправьте её к хорошим врачам.

— Так и сделаю, но прошу вас лишь уменьшить её страдания. А потом уговорю дочку.

— Я же не врач и не могу гарантировать, что хоть что-то смогу сделать. Но что сказали врачи?

— Сказали, что у неё патология с поджелудочной и с жёлчным пузырём.

— Странное сочетание, тем более в определении квалифицированными врачами. Она, жёлчью рвёт?

— Не берусь утверждать, но похоже.

— Ладно. Попытаюсь помочь, хотя не обещаю, что у меня получится. Приготовьте курицу (нужна куриная жёлчь) и купите в аптеке следующие лекарства, — я продиктовал, что необходимо. Притом одно из лекарств было не нужно. А нужна лишь желатиновая оболочка из него, чтобы туда закапать куриную жёлчь, если у девочки действительно проблемы с жёлчным пузырём.

— Куда ехать?

Я сбросил смской название города и адрес.

— Вбейте в навигатор и не заблудитесь. Вдруг чего — звоните.

Расстояние около ста пятидесяти км. По моим предположениям на дорогу понадобится полтора-два часа. Хотя через час с минутами снова запиликал мобильник.

— Мы в центре города. Оптимальный вариант, куда ехать?

— А навигатор?

— Не зная города, надеяться на него глупо.

— Согласен, — вкратце объяснил, куда ехать, чтобы не попасть под «кирпич». Через десять минут ауди уже подъезжала к дому.

— Виктор Михайлович, помогите девочке. Моя квартира на втором этаже в этом подъезде.

Он, открыв дверцу машины, подхватил, как пушинку, двадцатилетнюю девушку, и почти бегом рванулся наверх. Следом за ним вышла холёная, наштукатуренная, в дорогой одежде, женщина лет 30-35 и поплелась следом.

Ворвавшись в квартиру, он замер, ожидая моих указаний.

— Положите её на кровать.

— В одежде?

— Конечно.

Девочка была, как говорят, из «золотой» молодёжи. Упакована не хило. Одежда явно не из барахолки. В ушах золотые серёжки с брюликами. На шее массивное колье. Хотя меня неприятно поразил её пирсинг. В носу, кроме «гвоздика», красовалось кольцо («за такие кольца быков водят» — промелькнула мысль). Под коротеньким топиком в пупке виднелось такое же кольцо.

— Вы всё купили, что я продиктовал?

— Да. Конечно. Сейчас принесу из машины, — он рванулся к двери.

— Витенька, зачем мы приехали к этому шарлатану? — попыталась перехватить его, только что вошедшая женщина, но не успела.

— Доченька, поехали в больницу, зачем тебе находиться у этого нищеброда?

Доченька? Но ведь у Виктора другая жена. А если судить по возрасту, она не могла быть её дочерью. В это время девочка резво подхватилась с кровати, зажимая рот рукой. И ещё заметил её бегающий тревожный и опасливый взгляд. Но не стал акцентировать на этом внимание, а показал ей на туалет и повернул ручку, открывая. Девчушка мгновенно залетела туда и начала пугать унитаз. Пришёл Виктор Михайлович. Принёс кулёк и начал выкладывать содержимое. Среди прочего находилась курица из супермаркета в вакуумной упаковке. А также в отдельном кульке с десяток домашних пирожков.

— Что это? — показал я на курицу.

—Витенька, он даже не знает, что это самая лучшая курица из супермаркета.

— Зачем мне курица?! Женщина! Если вам что-то не по нраву, то зачем вы привезли девочку ко мне!? А во-вторых, мне нужна жёлчь из курицы, а не сама курица! — меня взбесило поведение этой заносчивой особы.

— Витенька, вот видишь. А потом он скажет, что ему нужны лягушачьи лапки и пауки.

— Жанночка, успокойся. Мы скоро уедем. Возможно он уменьшит боли.

— Раз уж вы на моей территории, — процедил сквозь зубы, — то прошу придерживаться моих правил. Идите оба в машину. Когда возникнет необходимость, позову.

— Витенька, я не оставлю Ирочку с этим шарлатаном.

— Ладно, пошли, пошли, — он ласково взял её под руку. Лишь только они переступили порог, я дверь закрыл и замкнул на ключ.

— Ира, когда будешь выходить, не смывай. Мне нужно увидеть, чем ты рыгаешь. Не вздумай возражать. Не послушаешься, сразу же уезжай назад, — прокричал ей через дверь.

Девочка, потупив глазки, вышла из туалета. Я молча показал ей, чтобы присела на кровать. Когда увидел, чем рыгала бедная девчушка, понял, что у неё сильнейше отравление. Конечно, жёлчь у рвотных массах присутствовала, но это потому, что ей уже нечем было рвать. И организм выдавливал из себя всё, что находилось внутри. В первую очередь нужно снять болевые спазмы. Я порылся в своих загашниках, нашёл активированный уголь. Наколотил.

— Ира, иди сюда, — позвал её на кухню. И дал ей стакан с чистой водой, — прополощи во рту, а то у тебя там страшная горечь.

— Дедушка, откуда вы знаете?

— Полощи, полощи, — она добросовестно выполнила, — а теперь закрой глазки.

— Вот тебе чашка, — тыцьнул ей в руки чашку с наколоченным активированным углём, — не открывая глаз, сделай несколько глотков.

— Я не смогу.

— Пей! — девчушка повиновалась, — давай сюда чашку и можешь открывать глазки. Пошли туда. Болит внутри?

— Очень.

— Сейчас попробую уменьшить эту боль. Закрой глазки и не подглядывай, — почти коснулся рукой её живота. Действительно боль оказалась невыносимой. Ладонь покалывало. Хотя полностью определить болевую область не получалось. Сверху мешало кольцо. Как только моя рука оказывалась напротив него, я переставал чувствовать, что либо. Ниже мешали штанишки. Я убрал руку.

— Открывай глазки. Как боль?

— Странно, намного уменьшилась, но всё равно больно, особенно вот здесь, — она указала на низ живота.

— Знаю, но ещё в одном месте я не могу обезболить. Вот здесь, — я указал на пупок, — здесь мешает твой пирсинг. Я не настолько силён, чтобы пробиться, через металлическое кольцо. Даже ткань является помехой для слабых биотоков. Хочешь, чтобы уменьшилась боль внизу, опусти штанишки до колен.

Она моментально расстегнула их и отпустила, они под собственным весом сползли аж до пола.

— Трусики тоже?

— Конечно, это был бы идеальный вариант, но я не могу этого требовать.

Девочка стыдливо закрыла глаза и опустила стринги до колен. Когда выпрямилась, я еле сдержался, чтобы не вскрикнуть. Три кольца! Одно оттягивало клитор, и ещё два красовались на гладких половых губках девушки.

— Стой спокойно и не открывай глазок, пока не скажу.

— Боль уходит, — с облегчением выдохнула Ира.

— Сосредоточься именно на боли. Попытайся мысленно продолжить её.

— Как это продолжить боль?

Но я не ответил и лишь, когда перестал ощущать её боль, убрал руку.

— Пока всё, одевай штанишки. И не больно, и мама не узнает.

— Я знаю эту шутку, — спокойно ответила девочка, натягивая то, что могло называться трусиками. Когда она привела себя в порядок, я приступил к допросу.

— Ира, меня сейчас интересуют многие моменты. Поэтому прошу отнестись серьёзно и отвечать, как на духу.

— Если вас интересует, спала ли я с мальчиками, то скажу, что нет, хотя вы можете не поверить.

— Как раз это меня абсолютно не интересует. Тебе уже двадцатник и ты вольна поступать, как душа пожелает и самостоятельно решать, спать с ними или нет. Меня интересует, что ты сегодня пила и ела. Вплоть до глотка воды. Начиная из момента, когда проснулась, а то и раньше. Хотя мне непонятно, почему эта женщина называет тебя дочкой. Ведь твоя мама, Людмила Николаевна.

— Мама умерла пять лет назад, а это мачеха, — глаза девочки блеснули бешеной злобой.

— Тихо, тихо, тихо. Я не хотел тебя обидеть. Так, что ты пила, что ела?

— Вчера, конечно, неплохо потусила с подружками. Даже один джин тоник оказался в кармане. Поэтому решила с утра его оприходовать. Открыла, но так и не стала пить. Как-то не шло.

Заглянула на кухню, хотя кухарки сегодня не оказалось на месте, везде пусто. Услышала, что мачеха возвращается домой. Я сразу сбежала к себе. Ненавижу её. Обычно она сразу идёт в родительскую спальню, но на этот раз почему-то сначала зашла на кухню. Я подсмотрела, что она поставила на стол целую тарелку с пирожками. Такой вкусный, одуряющий запах, что у меня живот свело. Только она ушла, я тихонько стянула парочку и сразу сбежала к себе.

В это время отец собирался на работу и вышел из родительской спальни, на ходу завязывая галстук. Я только услышала, что мачеха советует ему поесть пирожков. Хотя всё, как всегда. Он сразу же начал трещать с кем-то по мобиле, а я в это время съела оба пирожка, запивая тоником. И всё. Больше я ничего не ела. И почти сразу начались в животе адские боли.

— Эти пирожки? — я показал на кулёк. Ира подошла, раскрыла, внимательно посмотрела.

— Они, хотя их здесь меньше, чем было. Возможно на пару. Или даже один.

— Значит твой отец съел. Но ведь он себя нормально чувствует. Что-то не клеится. То, что у тебя сильное отравление и ежу понятно. Только неясно, почему врачи настаивали на операции.

— Они сказали, что это врождённое, как у мамы. Я категорически отказалась от операции. Не хочу ложиться под нож, мне казалось, что они меня зарежут. Вот тогда бабушка и посоветовала обратиться к вам. Хотя никто не верил всяким бабкам, дедкам. Особенно настаивала на операции мачеха, притом в нашей клинике.

— И сейчас не веришь?

— Честно?

— Само собой.

— Не верю. Дедушка, но вы же ничего не делали, хотя боль прошла.

— Честность, качество, конечно, хорошее. Есть у меня смутные подозрения, что мачеха хотела отравить твоего отца, а попалась ты. Тебя спас тоник. Точнее алкоголь, содержащийся в нём. Но такое справедливо лишь в том случае, если в качестве отравляющего вещества использовался крысиный яд. Алкоголь его частично нейтрализовал.

Хотя не исключено, что небольшая часть из этих пирожков всё же попала в кишки. Чтобы удалить, нужно некоторое время. Останешься пока со мной?

— Конечно. С огромным удовольствием.

— В таком случае, тебе придётся побыть актрисой.

— Как это?

— Я так понял, что последнее слово у вас всегда имеет отец. Вот и сумей его уговорить, чтобы он оставил тебя здесь, хотя бы до завтра, — Ира аж запрыгала от радости, — не спеши радоваться. В присутствии отца ты и меня должна упрашивать, даже, если я буду отказываться.

— Вы же согласны.

— Да, но тогда наш с тобой план не сработает. И кроме того, я пирожки спрячу. Их здесь не было.

— Поняла. Постараюсь.

Я выглянул в окно. Отец с мачехой вероятно сидели в машине. Крикнул, но меня никто не услышал. Тогда я бросил вниз яблоко. Оно упало рядом с машиной, и я увидел лицо Виктора, выглянувшего из машины. Жестом показал, чтобы он поднялся в квартиру. Вместе с ним зашла и его супруга, не переставая его в чём-то укорять.

— Я приглашал лишь Виктора Михайловича. Вы же меня оскорбляете. Поэтому прошу покинуть моё жилище.

— А где пирожки? Съели? — не обращая внимания на моё требование, нервно поинтересовалась женщина.

— Какие пирожки? Всё, что принёс Виктор Михайлович на столе.

В это время Ира, находясь за спиной мачехи приложила палец к губам отца, пытавшегося что-то сказать.

— Милая, не нагнетай обстановки. Иди в машину. Мы скоро придём.

Я демонстративно открыл дверь. Женщина, откровенно виляя задом, переступила порог. Я сразу же за ней замкнул дверь и жестами показал Виктору, чтобы он следовал за мной. Лишь закрыв за собой ещё одну дверь, я поинтересовался:

— Виктор Михайлович, как ваше самочувствие?

— Причём здесь я? Дочка, как ты?

— Спасибо, уже намного легче.

— И на рвоту не тянет?

— Нет, не тянет. Ты лучше скажи: ты пирожки ел?

— Что вы обе прицепились к этим пирожкам?

— Так ел или нет?! — закричала девушка.

— Ну, ел… стоп! Почти не ел. Я лишь раз укусил, а потом мне Александр позвонил. Я положил надкушенный пирожок и спорил по мобиле, пока ты не начала кричать.

— Не ври! Здесь ещё одного не хватает. Два я сожрала, один ты надкусил, а второй съел.

— Дочка, не ел я второго! Перед тем, как сюда ехать, возле нашего дома нас бабушка ждала. Вот она и дала мне эти пирожки, чтобы в дороге подкрепился. Она знала, что машину буду гнать на максимальной скорости. Ведь тебя выворачивало наизнанку и стонала так, что плакать хотелось. Любопытно, а сейчас ты себя нормально чувствуешь?

— Папа, мне страшно. Оставь меня с дедушкой хотя бы до завтра.

— Вы не возражаете? — повернулся Виктор ко мне.

— Но ведь ваша жена категорически против. Обождите несколько часов и поедете все вместе домой.

— Пётр, я очень переживаю за дочку. Прошу вас, пусть она побудет с вами дня два-три. Пока мои люди всё выяснят, — неожиданно он наклонился и схватился за живот.

— Мигом в туалет и два пальца в рот!

Второго приглашения не потребовалось. После того, как я напоил его активированным углём, Виктор продолжил.

— То, что мать дала, я, не рассматривая, положил в бардачок. А в пути открыл и взял оттуда пирожок. Не успел укусить, как жена выхватила его и выбросила в окно, мотивируя тем, чтобы я не отвлекался от дороги, а то разобьёмся. Вот почему одного не хватает. Я возьму эти пирожки, отдам в лабораторию на анализ, а потом посажу за решётку домработницу. Ведь всю еду она готовит.

— Пап, тётя Люба ни при чём. Это мачеха принесла их. Я видела. И перед тем, что ты вышел, я стянула парочку, — Виктор побледнел.

— Такого не может быть. Ты врёшь.

— Стоп, стоп, стоп. Не нужно делать предварительных обвинений. Я так понимаю, доказательства вы хотите забрать. Предлагаю альтернативу. Во-первых, в лабораторию нужно сдавать в областную, а не местную. Во-вторых, у меня имеются связи здесь, в моём городе. Парочку пирожков возьму, чтобы мои знакомые тоже сделали анализ. В-третьих, учитывая, что ваша супруга под подозрением, вам легче меньшее количество незаметно от неё положить в багажник машины. Хотя мне и не верится, что это она сделала.

— Логично. Тогда, я заберу назад эту несчастную курицу, чтобы отвлечь её внимание, а вы купите, всё, что нужно, — он положил на стол приличную сумму.

— Виктор Михайлович, вы считаете, что у меня не за что купить покушать?

— Вы ещё не знаете, настолько капризная моя дочка. Так что это, чтобы удовлетворить её потребности. А я завтра приеду.

— Пап, не нужно приезжать. Достаточно будет позвонить. Приедешь через три дня.

— Даже так? Ты же до вечера взвоешь без своих безалаберных подруг.

— Это тебя не касается! — начала дерзить девушка.

— Ну, ну. Теперь точно убедился, что тебе полегчало. Кстати, и мне тоже. Хотя я списывал всё на нервы, на переживания.

Виктор уехал. Ира по-хозяйски замкнула за ним дверь.

— Дедушка, отец прав. Я бы сейчас целого слона сожрала.

— Нельзя тебе пока. Во-первых, нужно немедленно удалить остатки отравления. А во-вторых, через пару часов надо повторить процесс обезболивания, а то снова начнёшь стонать и корчиться от боли.

— И что для удаления нужно? Промыть кишки?

— Ты угадала. Если уж осталась, значит придётся слушаться. А не послушаешься, я тебя возьму за кольцо и поведу, как быка.

— Любопытно, а может кишки нужно постирать? — решила она пошутить.

— Нужно будет постирать, постираем. А сейчас пошли на кухню.

Приготовил трёхлитровую банку солевого раствора и заставил девушку выпить сначала два стакана. А потом по стакану, каждые пять минут. После четвёртого девушка заёрзала.

— Ира, если захочешь в туалет, не стесняйся, беги. Слава Богу, рядом.

Она сразу же рванулась. Только вышла, заставил снова выпить раствор. Через несколько минут опять рванула на унитаз.

— Прежде, чем смывать посмотри, есть ли ещё каловые включения, — подсказал ей после пятого похода. Когда она сказала, что из неё уже льётся лишь пожелтевшая вода, дал ей стакан чистой воды. К последнему походу подогрел в ковшике воды и приказал потом подмыться.

— Это для того, чтобы от соли попку не жгло. А то будешь втихомолку чесаться, — она хихикнула.

— Ну, что коза? Готовься ко второму сеансу обезболивания. Смотрю, ты уже кривишься. Боль начинает возвращаться. Жаль только, что твой пирсинг будет мешать.

— Этот? — показала она на кольцо в носу.

— Да, нафиг он мне сдался. Если бы у тебя нос болел, тогда, да. В пупку кольцо блокирует биотоки.

— Значит, тогда больше колец. Здесь и здесь, — она показала на пупок и себе между ног.

— На письке? Нет. Они не мешают.

— А зачем же вы заставляли меня трусики снимать?

— Твои верёвочки я сказал лишь приспустить, чтобы ткань не мешала работать с нижней частью живота, а ты их полностью стянула.

— Кольцо можно снять. Оно на защёлке, — она попыталась расцепить кольцо на пупке, но её сил не хватало, — у вас сил больше. Может у вас получится.

Но и у меня ничего не выходило. Кольцо оказалось очень тугим.

— У вас есть чем его перекусить?

— Спасибо, я не голоден.

— Из Дюймовочки?

— Ну, да. Только после того, как я кусачками его испорчу, это кольцо уже не исправить.

— Да и хрен с ним. Ой, простите.

— Ничего страшного. Хоть и грубо, но верно.

Кольцо действительно оказалось очень крепким. Лишь большими кусачками удалось его перекусить. Тогда и обнаружилась точка стыка (защёлки). Как не старался аккуратно вынуть остатки, пупок закровил.

— Ира, нужно продезинфицировать. Но у меня имеется лишь йод. Будет жечь.

— Вытерплю.

Она действительно лишь зашипела, когда я, мокнув ушную палочку в йод, приложился к ранке.

На этот раз она без напоминаний опустила штанишки и точно так, как и первый раз, стринги. И это всё с закрытыми глазами.

— Ира, почему у тебя ноги так потеют? Ты же стройненькая, — поинтересовался я после сеанса обезболивания.

— Простите. Не знаю. Дома я часто использую дезодорант.

— Он лишь маскирует запах. А сними-ка кроссовки.

Пока она расшнуровывала, я принёс пару лавровых листков.

— Положи под стельки и через час-полтора забудешь о запахе. Меняй, раз в сутки и не нужен никакой дезодорант.

Потом мы вместе чистили картошку и готовили ужин. Ира оказалась коммуникабельной и очень интересной собеседницей.

— Дедушка, можно вас попросить?

— Нельзя. Я никого убивать не буду, — девушка засмеялась.

— Не кого, а что. Убить нужно пирсинг.

— Испугалась, что я тебя за кольцо буду водить, как быка на поводке?

— Не испугалась. Я пирсинг вообще сделала назло мачехе. Хотя мне показалось, что она не расстроилась, а даже порадовалась. Особенно тем кольцам, что на письке. Она меня считает конченной блядью, а я ещё ни с одним парнем не занималась этим…

— Ты взрослая и вольна поступать так, как хочешь. Никто тебе в этом не указ. Кому не нравится, пусть не смотрит. Лично я считаю, что нравится человеку ходить с кольцом, пусть носит на здоровье. Хотя твою красоту пирсинг сильно портит. Гвоздик смотрится, а кольцо нет. Но это моё субъективное мнение.

— Где кусачки? Убирайте эти чёртовые кольца.

— Ты хочешь, чтобы я и с письки пирсинг убрал?

— Конечно.

— Но для этого мне придётся одной рукой его придерживать. Естественно пальцы побывают и в письке. Конечно целочки твоей я не порву. Тебя не напрягает, что тебя будет лапать старый хрыч?

— Не такой вы и старый. Но это же не для того, чтобы полапать, а для дела. Хотя я не буду возражать, если вы подольше там пальцы задержите.

— Ох, девочка, с огнём играешь. А вдруг я сексуальный маньяк и лишу тебя невинности? Кстати, йод очень жгучий. Вытерпишь?

— Если и не вытерплю, надеюсь соседи не сбегутся? А относительно невинности, то с ней давно пора расстаться.

— Нет, девочка. Я на такое не подписывался. Твой отец, если узнает, запроторит меня за решётку до конца жизни.

— Ему не нужно ничего знать.

— Как скажешь.

Я принялся аккуратно перекусывать кольцо в носу девочки. Хотя всё равно причинял ей боль, даже придерживая его. Наконец, с ним было покончено. Мазнул ранки йодом. Девушка схватилась за нос и запищала, как мышь, стараясь сдержать крик. Потом разулась, сняла штанишки со стрингами и завалилась на кровать. Подняла и развела в стороны ножки, придерживая их руками, и бесстыдно выставила свою письку.

— Дедушка, перекусывай.

Я стиснул клитор, пытаясь, чтобы кольцо оттягивавшее его, приподнялось. При этом пара моих пальцев неглубоко проникла между девичьих губок. Ира слегка закрутила попкой.

— Не крутись! Мешаешь!

— Можешь и глубже пальцы погружать.

— Не командуй! Лежи спокойно.

Это надо было видеть. Придерживая кольцо и немного оттянув его, мои пальцы оказались между губок. Хотя я и приказал ей не крутиться, но девушка всё равно совершала короткие движения попкой. Вероятно, она многократно занималась самоудовлетворением. И тело невольно старалось повторить привычные движения. Конечно я мог быстро перекусить кольцо, но решил, раз уж ей так нравятся мои пальцы между губок, пусть подольше покайфует. В то же время и самому хотелось продлить очень приятное ощущение. Член принял боевую стойку. Придётся после окончания «операции» пойти в туалет вздрочнуть.

Наконец, перекусил кольцо, хотя вынуть остатки безболезненно, не получилось. И я его пока оставил, а принялся за колечка, вцепленные в половые губки. Хотя правильно удерживать не получалось. От моих пальцев она сильно потекла. Эта смазка скользкая и мне никак не удавалось удерживать кольцо так, чтобы можно было зацепить кусачками.

Колечко постоянно выскальзывало и мне приходилось снова и снова хватать за губку при этом невольно двигая пальцами в её писюхе. Перекусив последнее, начал аккуратно удалять остатки колец. Аккуратно не получилось, всё равно ранки закровили. Ира лишь зашипела от боли, а когда мазнул ранки на губках йодом, а когда йод попал на клитор, она не выдержала и заорала. Я принялся дуть.

— Оттяни рукой и подуй с другой стороны, чтобы не так жгло, — она потянула мою руку себе между ног. Созерцая вход в святая святых, не выдержал и, наклонившись всосал клитор, начав теребить его языком. Девушка закрутила попкой и прижала к себе мою голову. Очень сильно пахло йодом и чувствовался его привкус.

— Ещё, ещё… очень приятно, — слышался её тихий шепот. Через несколько минут такой сладкой пытки, Ира упёрлась пятками в мою спину, выгнулась дугой, сильно вдавила руками мою голову между ног и глухо застонала. В таком положении она находилась секунд пятнадцать. Её тело мелко вздрагивало, и она ещё крепче прижимала мою голову себе между ног. Наконец, отпустила голову, расслабилась и прошептала:

— Большое спасибо. Давайте и я вам сделаю приятно.

— Лучше не надо. Ирочка, одень хотя бы трусики. Но сначала смотайся в ванную. Надеюсь ты знаешь, что нужно делать.

— Знаю, но не отказалась бы от помощи, — хихикнула она.

— Иди уже, иди, егоза.

Пока девушка приводила себя в порядок, я сел за комп, чтобы немного поработать. Она пришла, посмотрела, чем я занимаюсь, ничего не поняла и, вздохнув, поинтересовалась:

— А у тебя телега есть?

— Телеграмм на ноуте, — не отрываясь, показал ей, где лежал ноутбук.

Несколько часов каждый занимался своим. Потом поужинали.

— Тебе постелить? Или ты сама в состоянии? Спать будешь там, — показал в направлении другой комнаты. Девушка недовольно скривилась.

— Зачем мне туда идти? Ведь на этой кровати места не только нам двоим хватит, а и ещё пара человек уместиться.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему? — капризно надула девочка губки.

— А вдруг ты во сне дерёшься, — Ира шутливо замолотила меня кулачками по спине, — значит я прав. Ты даже сейчас дерёшься.

— Я больше не буду драться, — и без лишних вопросов заняла место под стенкой, — я сплю здесь.

Потом она приподнялась, стянула через голову топик и небрежно бросила его на стул, сверкнув небольшими тугими сисечками (не более второго размера), которые торчали в разные стороны. И отвернулась к стенке, засопев, будто сразу уснула. Я лишь усмехнулся про себя. Сон не шёл, я крутился и так, и сяк. Мысли постоянно возвращались к девчушке.

Странно она себя ведёт. Говорит, что целочка, но на письке сделала пирсинг. Ведёт себя развязно, без стеснения. Не очень-то вяжется с её утверждением. Незаметно уснул. Проснулся от того, что Ира дрочила мне член.

— Девочка, ты ничего не перепутала?

— Ты мне доставил удовольствие, а сам остался без него. Я пытаюсь компенсировать, — она нахально зацепила резинку на боксёрках и шустро стянула их. Потом снова занялась членом. Было очень приятно, я не стал возражать, закрыл глаза и предавался приятным ощущениям. А девушка никак не могла улежать на месте, она постоянно изменяла своё положение.

Я сначала следил за её перемещениями, а потом весь сосредоточился на ощущениях. Неожиданно дрочка прекратилась, хотя девичья рука держалась за член. Открыв глаза, увидел, что Ира присела и водит членом по своей письке. Когда направила по адресу и начала приседать, он упёрся в плеву, и девушка сразу подскочила. Поняв, что я не возражаю, она продолжила. Когда член скользнул мимо, девушка принялась ёрзать по нему. Потом опять продолжила попытки насадиться.

— Ирочка ты уверенна, что хочешь этого? — я уже находился в таком состоянии, что готов был засадить ей по самые помидоры.

— Абсолютно, — ответила она, не прекращая бесполезных попыток. Я подвёл свои руки под её попку и приподнял. Девушка недовольно заёрзала.

— Протяни ножки вперёд, — девушка послушно выполнила. Теперь она сидела на единственной опоре, на моих руках.

— Ручки за голову! — Ира подняла руки. Её титечки приподнялись вслед и смешно торчали в стороны.

— Готова к лишению целочки?

— Да, — еле слышно прошептала. Я резко выдернул из-под неё руки и девушка всем своим весом опустилась на мою мачту, не издав ни звука, лишь слёзы покатились из глаз. Она инстинктивно хотела ручками помешать проникновению настойчивого гостя, но они слишком далеко были. Ира некоторое время сидела без движения, лишь слёзы капали мне на живот.

— Жалеешь, что я порвал твою целочку?

— Ни в коем случае. Я сама этого захотела, хотя и не ожидала, что будет так больно. Петя, убери боль. Она хоть и терпимая уже, но неприятная.

— Петя? Только что был дедушкой, а теперь стал Петей? — с усмешкой поинтересовался у Иры.

— Да, какой ты теперь дедушка? Твоя часть тела, твёрдая, как кость, порвала мою целочку, лишив невинности. А сейчас она торчит во мне и кажется такой огромной, что создаётся впечатление, будто достаёт до гланд.

— Но ты же сказала, что сама этого хотела. А теперь обвиняешь, что порвал твою целочку.

— Я и не отказываюсь. Хотела и хочу, чтобы ты меня оттрахал, как сидорову козу. Сейчас ты не дедушка, а мой мужчина, мой любовник. Боль будешь убирать? — произнесла негромко девушка, легонько покачиваясь на члене.

— Замри, — она послушно застыла. Секунд через пятнадцать спросил, — и сейчас болит?

— Если не двигаюсь, то совсем не болит.

— Представь, что порванная целочка, это рана (скажем на руке). Она уже не болит, но когда ты начнёшь тыкать в неё другой рукой, она будет болеть?

— Мне так и сидеть на твоём члене, не двигаясь?

— От движения тебя охватят другие ощущения и на их фоне ты позабудешь об этой боли. Ложись на меня полностью, щёчкой на грудь, — Ирочка послушно легла, обхватив меня ручками за шею. Я прижал её к себе за талию.

— Подними попочку…опусти… подними… опусти…ещё…ещё, — девушка послушно задвигала попочкой. Сорваться с члена она не могла, так как я прижимал её за талию и амплитуды её движений недостаточно, чтобы член выскочил. Вдруг она зачастила и резко выпрямила ножки, содрогаясь всем телом и вытянувшись, как струна. Я понял, что она кончает и посильнее начал вколачивать в неё член. Вскоре она расслабилась и снова согнула ножки, готовясь продолжать скачку.

— Ирочка, ты уже устала. Слазь, — она недовольно скривилась, — и становись рачком.

Девушка молнией соскочила с меня и мгновенно приняла коленно-локтевую позу. Я пристроился сзади. Направляя член, увидел, что он в кровавых разводах. Значит не соврала насчёт целочки.

— Толкни меня попочкой…ещё…ещё, — девушка с удовольствием начала насаживаться на мою мачту, а я толкался ей навстречу. Вскоре член начал опадать. Мы сходили в ванную, помылись. Когда снова приняли горизонтальное положение, она начала поднимать моего бобика.

Получилось. Стала раком. Не прошло и минуты он снова начал опадать. Процесс повторился. И опять член быстро начал сдуваться. Девушка начала психовать, хотя и не говорила ничего.

— Солнышко, обожди минуточку. Сделаю так, чтобы он не падал столько, сколько тебе понадобится. Только я не смогу кончить.

Нашёл тоненькую тесёмку. Когда Ира подняла ротиком моего бойца, я тесёмкой очень туго перевязал член у основания. Теперь член на опадал, хотя минут через двадцать начались неприятные ощущения. Но Ира, казалось не видела и не догадывалась о моих мучениях. Около двух часов в самых разнообразных позах она меня насиловала.

— Петенька, очень болит? — неожиданно поинтересовалась.

— Терпеть можно. Конечно, плохо, что не кончил ни разу. Придётся после того, как ты наиграешься, пойти в туалет и там стравить?

— Что?!!! Рядом с тобой девка, а ты пойдёшь дрочить в туалет? Ты хочешь, меня опозорить?!!!

— Чего ты взбеленилась? Не кончать же в тебя?

— Ты мне две целки сломал? — она показала на низ живота и рот, потом показала на свою задницу, — сломал, ломай и третью.

— Девочка, тебе во-первых, будет очень больно. А во вторых, может не понравиться.

— Давай попробуем, а там видно будет.

Снова поставил её рачком, вонзился во влагалище и она сразу же начала с удовольствием меня толкать. Учитывая, что она худенькая, мне легко удалось просунуть свою руку ей под живот и нащупать клитор. Член двигался, как по маслу. Вскоре мои пальцы были в её выделениях. Продолжая её наяривать, потихоньку протиснул скользкий палец в анус. Ира на некоторое время замерла, свыкаясь с новыми ощущениями, потом продолжила насаживаться на член.

Вскоре в её попке побывали сразу два моих пальца. Конечно они с трудом пролезли в неразработанное отверстие. Девушка героически терпела. Наконец, я попытался протиснуть в анальное отверстие член. Головка сминалась, но не влазила. Я снова намочил пальцы в её письке и всунув, начал их вращать. Девушка замерла.

Потом снова сделал несколько движений членом во влагалище и приставил к сфинктеру. На этот раз, хоть и с трудом, но головка всё же проникла внутрь. Я начал возвратно-поступательные движения. Ирочка не издала ни звука. Стояла рачком, как изваяние. Я развязал тесёмку и резко увеличил темп. Она лишь шумно выдыхала. Фрикций через двадцать почувствовал, что начинаю кончать. Вцепившись в её талию, со всей силы потянул девушку к себе, припечатавшись к попочке, и со звериным рычанием начал изливаться в прямую кишку. Казалось, что кончаю целую вечность. Наконец я отлип от девушки. Она повернулась ко мне и начала целовать, но я заметил в её глазах слёзы.

— Ирочка, ты плачешь?

— Не обращай внимания.

Немного отдохнув, снова побывали в ванной. Не одеваясь, так и уснули. Проснувшись, Ира, насадилась на член. Скакала, пока кончила.

— Всунь в попку, чтобы и ты кончил.

— Я же знаю, что тебе неприятно. Кроме того, сейчас мне кончать не обязательно. Только, если ты снова устроишь такой сексмарафон, как ночью.

— Устрою. Обязательно устрою. Если не возражаешь.

— Если на мой хуй насаживается своей тугой пиздёночкой молоденькая, прекрасная девушка, то я только ЗА всеми пятью конечностями.

—Грубиян, — озорно блеснула глазками Иринка, — хотя у меня нет пятой конечности, но я с огромным удовольствием на неё насажусь, как говоришь, пиздёночкой. А сейчас предлагаю пожрать.

— Чтобы что-то поесть, это что-то сначала нужно купить. Поскучай немного, я смотаюсь куплю.

— Пошли вместе.

Мы сходили в супермаркет. Основательно затарились. Что интересно, Ира ничего витиеватого не покупала. Лишь то, что необходимо или что решили купить после обсуждения. Она оказалась очень практичной и хозяйственной. Не было у неё такого: хочу то и это, и ещё много того и этого. Я был приятно удивлён.

Вернувшись домой, вдвоём приготовили, поели и снова она раскрутила меня на секс. Снова марафон. Опять пришлось использовать тесёмку, а потом кончать в попку.

— Ирочка, тебе же больно и неприятно. Чтобы не мучить тебя, лучше я передёрну в туалете.

— Ни в коем случае. Ты его перевязываешь тесёмкой и терпишь, пока я наебусь. Так нечестно с моей стороны, если тебе придётся вручную доводить себя до оргазма. Если уж нельзя сейчас кончать в письку, то хотя бы в попку. Всё! Это больше не обсуждается! — она закрыла мне поцелуем рот.

Через пару дней приехал Виктор. Он сказал, что умолчал о том, что я каким-то образом причастен к лечению отравления.

— Но ваша жена об этом не смолчит.

— Смолчит, — со злостью ответил он, не вдаваясь в подробности.

— Дедушка, а можно мне иногда приезжать к вам? — умоляюще посмотрела на меня девушка.

— Ира, ты за эти дни Петру вымотала все нервы.

— Виктор Михайлович, даром вы такого мнения о своей дочке. Она хорошая, послушная девочка. Мы с ней за всё время ни разу не поссорились.

— Да, вижу, что слушалась, — он повернул лицо девушки, внимательно рассматривая её нос, — удивляюсь, как вы уговорили её снять этот чёртов пирсинг.

Ира прыснула от смеха, но ничего не сказала.

— Завтра оформлю на тебя чероки и будешь сама приезжать. Поэтому запоминай дорогу. Пётр, вы не возражаете?

— С чего мне возражать? Захочет внучка, пусть приезжает.

Девушка запрыгала от радости и принялась обнимать отца.