Тяжелый день Алевтины

В жизни Алевтина больше всего ненавидела две вещи – слабости и мужчин. Ей казалось унизительным быть зависимой от чего-то или кого-то, так, чтобы не быть себе хозяйкой, идти на поводу у своих натуры как собака за сосиской. Это в её глазах подчёркивало ничтожность человеческой натуры. Именно поэтому Алевтина так часто ненавидела себя, за то, что единственной и главной её слабостью были мужчины.

Она была убеждена, что обычный мужик – существо недалёкое и предсказуемое: «Какой бы не был он семи пядей, ученых степеней или достатка, стоит мужику увидеть женскую грудь, или еще того хуже – мохнатку, как всякая мысль в мужской голове тут же улетучивается. А в промежутках между случками обычно мужскую половину интересует только хорошо пожрать и сладко поспать.» – Ей было приятно думать о мужчинах именно в таком ключе, но тем было обиднее для неё самой терять свой человеческой облик в компании таких никчёмных по её представлению созданий.

Но, Алевтина ничего не могла с собой поделать. Как только мужская рука оказывалась у неё между ног, как только она чувствовала в ладошке упругую мужскую плоть, стоило этой плоти раздвинуть влажные складки её писечки, собственные мысли у женщины отступали перед животной неуемной жаждой совокупления. Сам секс она обычно помнила смутно – голова пустела, тело становилось чужим и непослушным, превращаясь в один большой полуобморочный комок податливого теста, который отдавался на волю мужских рук. Вагина её беспрерывно исполняла экспрессивные оргастические рулады, не давая ей прийти в себя. И только когда член с чмоканием покидал её в миг осиротевшее лоно, не сразу, но все же сознание возвращалось. Низ живота еще теплился блаженной негой, а голову уже занимал жуткий стыд за себя, свою слабость и ненависть к тому, кто только что был в ней и видел это её «особое» состояние. В такие минуты к Алевтине лучше было не подходить. В приступе ненависти она могла даже покалечить.

Эта борьба Алевтины с собственным темпераментом шла уже давно, то затихая, то разгораясь с новой силой. Еще в юности слова "половое сношение", "сношал", "сношались", ну и другие, покрепче, вызывали у Алевтины приступы неконтролируемого возбуждения. Будучи совсем молоденькой, зажатая мальчиком и допустив его руку между своих ног, она впервые познала головокружительное наслаждение и страсть, многократно кончив от его неловких поглаживаний и надавливаний. Ей сразу захотелось большего. Всего. Она отдалась бы ему тут же. Но мальчик был к такому не готов. Это стало для неё неприятным откровением о себе. Потеряв достоинство от похоти, она очнулась, когда жадно насасывала член того парня стоя перед ним на коленях. Как она себя после этого ненавидела! Ей было невыносимо стыдно за свою слабость и поведение. Именно после того случая Алевтина дала себе зарок никогда не идти на поводу у собственной сучьей породы, держать себя в руках, контролировать свои желания.

Но научилась этому она далеко не сразу. Все же молодая горячая кровь давала о себе знать. До сих пор с густой краской стыда она вспоминала свои студенческие годы, когда могла пропадать в общаге «чужого» ВУЗа целые сутки, принимая нескольких парней сразу. Это было и безумно увлекательно и неимоверно унизительно. Раскаиваясь по утрам от степени своего падения, через несколько таких «срывов» она дала себе зарок прежде, чем отдаваться, хорошенько взвешивать все за и против, и не превращать свою имя в синоним беспринципной на всё всегда согласной бляди.

С тех пор она повзрослела, остепенилась, стала хорошим специалистом с крепкой семьёй и двумя детьми, уважаемой бизнес-леди, начальницей отдела. Алевтина получала больше мужа и тайно гордилась этим обстоятельством. Но её постоянный самоконтроль не мог не сказаться на семейной жизни. Зная за собой "слабость на передок", Алевтина выдавала мужу себя только "по праздникам" и с оговорками. Ему внушалось, что исключительно из-за необходимости семейной жизни его жена идет навстречу его вульгарным и низменным желаниям. «Нехотя» и нарочито неспешно женщина готовилась к сексу, укладывалась в постель, лениво и равнодушно раскидывая руки и ноги. Муж входил в неё без всякой подготовки. Да ей и не нужно было ничего такого. Вагина её была перманентно мокрой и готовой. Никакие прокладки не спасали. Муж любил её именно в такие минуты – исступлённо желающую, яростно и жадно принимающую его член в свою вечно голодную истекающую желанием пульсирующую промежность. Он с наслаждением проводил её через серию усиливающихся разрядок, терпеливо терпя на себе все её укусы и вонзающиеся в кожу ногти. Она забывалась с ним, чтобы потом прийти в себя и мстить ему на следующий день за понесенное «унижение».

В отместку за свои эпизоды истерично-припадочного секса, в остальное время он был для неё "дурак", "лентяй", "козёл" и вообще, человек ненужный и пропащий. В глубине души Алевтина понимала, что именно муж спасает её репутацию. И он бы справился с её похотью и дальше, если бы она предоставляла ему для этого достаточно возможностей. Но она "не давала". Ей было комфортнее отказать несколько раз, злорадно лишая мужа "сладкого", чем опять сталкиваться с подтверждением собственной зависимости от своей сучьей низменной природы.

Мужчина чувствовал такое к себе отношение. Он долго мирился с таким положением дел. Хотя не был ни кривым, ни косым, не глупым. И однажды Алевтина была поставлена перед фактом – у её мужа есть другая. Сначала она ощутила это каким-то потусторонним чутьём, как сгущение эфиров и возмущение флюктуаций. Но чем больше она об этом размышляла, тем очевиднее для неё был этот факт. И когда благоверный как-то утром, перед работой, был припёрт к стенке неопровержимыми уликами, то отпираться не стал: да, есть, да, давно.

Между тем он был готов прекратить это, если Алевтина со своей стороны перестанет "изображать из себя холодную сучку". Это было возмутительно! Мало того, что он посмел наставить ей рога, так еще и ставит перед ней условия какой ей с ним быть! Конечно, ни на какие компромиссы она идти не могла и не хотела. Оставить любовницу мужу сказано в приказном порядке, в противном случае она грозила ему всеми возможными карами. И он согласился! Что в очередной раз убедило, какой её муж все же размазня и тряпка. Мысли о том, что он сделал это из любви к ней, она не допускала.

Женщина была глубоко уязвлена. Ей было тридцать с небольшим. Она была красивая, высокая и статная, с упругой тугой грудью, длинными ногами и покатыми бедрами. Два ребенка не изменили её фигуру, но выкрутили ощущения от секса до максимума. Когда она одевала платье и туфли, внимание мужчин было ей обеспечено. Она чувствовала его в общественных местах, на вечеринках и на работе. До этого она всегда была холодна и подчёркнуто неприветлива к ухажерам. Однако теперь муж стал изменщиком, который того и норовит сбежать к другой. И она потеряла не столько супруга, сколько свои внутренние сдерживающие мотивы. И теперь страшилась той пучины собственных желаний, которые перед ней развезлась.

Неверность теперь была главным пунктом программы мести. Это даже не подвергалось сомнению! Собираясь из дома, она решила, что ей надо срочно найти нового мужчину и восстановить равновесие недостатков в семье! Сегодня же!

Алевтине не важно было с кем и где, главное, чтобы это было как можно быстрее. Её самоконтроль был на время отменён злостью, и всем низменным порывам дан зеленый свет. Но где найти мужчину, если ты распугала всех в округе, пока была с ними подчеркнуто холодна и пренебрежительна?

Счастливчиком поневоле оказался таксист Озурбек. Он посадил «красивую русскую бабу» около подъезда многоквартирного дома. Она выглядела просто сногсшибательно. Надменная, красивая блондинка, в волнующем платье и туфлях на высоком каблуке. Загляденье. Ехать было недалеко, и он не стал терять времени.

— Куда такая красавица едет? – спросил он, обернувшись, еще раз демонстративно обежав взглядом всю высокую и ладную фигуру женщины, под легким платьем. Он задавал такой вопрос всем одиноким и симпатичным пассажиркам, и иногда это даже давало результат.

Рефлекторно Алевтина хотела сразу отправить наглого азиата в родные края эротическим пешим рейсом, но вдруг осеклась, и прежде, чем ответить внимательно осмотрела парня. А ничего: в меру азиат, высокий, чернявый, улыбчивый.

— Мужика искать поехала. Трахаться хочу, – зеленея от собственной смелости заявила Алевтина, поймав взгляд таксиста в зеркале заднего вида.

Он помолчал от неожиданности, но к чести, размышлял недолго:

— А чего его искать?! Я, например хороший мужик. Ласковый, – заявил он, улыбаясь своими белыми на фоне смуглого лица зубами. – Никто еще не жаловался, что плохо!

— Ну так чего тянуть, давай! – Алевтине было и смешно, но она была зла и решительна одновременно.

Озурбек оглушённо и на автопилоте рулил, еще до конца, не поверив своему счастью. Обычно русскую надо было выгуливать, кормить, водить, ухаживать и только тогда она снисходила до приезжего работяги. А тут сама напросилась, да ещё и такая красивая! Он лихорадочно соображал по месту. Было одно по дороге. Он свернул в частный сектор и через десять минут встал у заброшенного корпуса какого-то завода. Кругом было тихо.

— Только никакого минета! – Предупредила его женщина. Она легко и с какой-то обреченной решимостью вышла из машины, сняла трусики, засунув их в сумочку, и опершись руками на багажник подставила Озурбеку свой зад.

Женщина была высокая с длинными ногами, да еще и на каблуках. Мужчина невольно залюбовался на её фигуру. Глазомер, однако, подсказывал, что его роста не хватит, чтобы достать до причинного места. Он осмотрелся в поисках поручных средств, коробки или кирпичей, чтобы забраться повыше, но ничего такого не нашел.

Тогда он подошел и задрал легкий подол платья женщине на спину. Перед ним открылись красивые и гладкие белые ягодицы, и темнеющий уголок женской пещерки между ними. Невольно он потянулся к этому великолепию руками и стал гладить, мять мягкие булочки, потрогал её тёплую промежность. Да, она была слишком высокая. Он растолкал её ноги, чтобы она развела их пошире. Алевтина расставила ноги на ширину плеч и чуть согнула их в коленях опуская и отклячивая таз. Она почувствовала, как набрякшие губы разъединились, открывая горячее нутро влагалища. Чужая рука потрогала её влажные складки, засунула внутрь пальцы, а потом она сменилась мужским членом, который чуть помявшись в преддверии, проскользнул в её влажную глубину.

Она ощутила его головку, теплый ствол, и ей в ту же секунду стало все равно где она и с кем. Древние инстинкты включились в игру. Мышцы влагалища охватили сладкий упругий ствол и заколыхались волнами удовольствия. Алевтина еще больше присела, чтобы погрузить член как можно глубже и забылась в охватившем её наслаждении.

Озурбек был мужчиной опытным. И здесь и у себя на родине он встречался с разными женщинами. Но такой реакции на свой член еще не встречал. Почувствовав его внутри, женщина будто переродилась. Вместо серьезной, рассудительной неприступной особы перед ним в миг оказалась похотливая сучка в полуобморочном состоянии.

Она лихорадочно вихлялась, подмахивала его движениям, трепетно постанывала. Это даже походило на танец «тверк». Стенки женской письки ходили ходуном, сильно сдавливая ствол пульсирующими волнами. Каждые несколько секунд женщину дергалась, мелко дрожа в приступе охватывающего её наслаждения. Чуть ослабевая, оно через минуту возвращалось вновь с новой силой. Ноги женщины тряслись от напряжения, стукаясь коленками об бампер, руки лихорадочно хватались за багажник, пытаясь удержать тело, скручиваемое яростными приступами оргазмов. Она буквально висела на его члене, от чего он неумолимо таранил её в самой глубине, заставляя её дрожать и дергаться. Озурбек даже остановился, наблюдая эту завораживающую картину, а женщина продолжала сама красиво покачивая задницей скакать на его блестящем от выделений стволе. Он довольно долго упивался этой картиной и держась чтобы не кончить. Но потом он все же не смог больше терпеть, схватил женщину за талию, и силой стал долбить её, шлепая бедрами и ругаясь на своём тарабарском.

В голове Алевтины в какой-то момент мелькнул красный предупреждающий огонёк и чувствуя приближение оргазма мужчины, она вырвалась, соскочила с его члена, проворно присела и подставила свой накрашенный губы для его спермы, напрочь забыв собственное обещание. Озурбек с криком и проклятьями кончил ей на язык дергая и направляя извергающийся член ей в рот.

Алевтина приняла всё, она сосала и глотала, злорадно думая о том, что её благоверный никогда такого от неё не получал. Это было слишком "хорошо" для него, но оказалось вполне подходящим исходом для случайного таксиста из Средней Азии.

Наваждение спало. Озурбек воровато оглянулся и стал поправлять штаны. Алевтина грациозно поднялась, сглотнув, поправила платье и не одевая трусики бахнулась на заднее сиденье машины.

В полном молчании они доехали до конечного адреса, и женщина вышла, не сказав напоследок ни слова. Озурбек только покачал головой. Казалось, там, на пустыре, с ним была совсем другая женщина, не та, что ехала с ним в машине до и после того лихорадочного животного секса. Он проводил взглядом красивую фигуру, которая покачивающейся походкой скрылась в здании и принял новый заказ.

***

Алевтина чувствовала выжигающий зад взгляд таксиста и на ватных ногах проследовала к себе на работу. Воздух волновал платье и холодил мокрую обнаженную промежность под юбкой. Во рту оставался привкус спермы, и женщина пыталась сглотнуть, смыть его слюной. Он была одновременно и удовлетворена мщением и корила себя за выбор партнера. Картина её безудержно-развязной случки вызвала прилив крови не только к щекам. Она чувствовала себя всё еще очень возбужденной после этой истории, не смотря на полученное наслаждение в процессе. В низу её живота томилось и пульсировало. Казалось, сунь туда руку, и новая волна судорог тут же накроет тело. Но она себе такого никогда не позволяла. Это тоже было её принципом. А вот любой мужчина, кто бы догадался сейчас подойти и запустить ей туда руку, получил бы её без остатка.

В полуобморочном состоянии они добралась по рабочего места.

— С вами всё в порядке, Алевтина Андреевна? – приветствовала её секретарша.

— Все хорошо Наташенька, просто задумалась – успокоила женщина и устало бухнулась за свой стол.

Надо было прийти в себя, собраться с мыслями и унять дрожащие колени и бурлящее желание. Тело её выпряглось и не слушалось, стало жить своей жизнью и фонтанировало неуемным сексуальным аппетитом. Такое уже ни раз случалось до замужества. Тогда бывали такие дни, когда она как пьяная шаталась по городу в поисках мимолетных приключений, могла отдаться любому встречному, как наркоманка – за дозу. Она ненавидела себя за это и после горько раскаивалась, но в такие тяжкие минуты этих «приступов» было важно только одно – найти мужчину и принять его в себя. Личность и слова были не важны. Интересовал только орган. Все остальное она делала сама, её тело: получало, что хотело и тащилось от этого.

И вот, это вернулось вновь. В утренней истории Алевтина себя не особо винила — это была месть мужу, но полученное при этом умопомрачительное удовольствие, граничащее с обмороком, заставляло женщину опасаться, что она в очередной раз «выпряглась» окончательно. И теперь может снова не совладать со своим темпераментом, погрязнув в темной пучине случайных прелюбодеяний.

Можно было сколь угодно унижать и третировать мужа, но в нужный момент он всегда был рядом со своим ненавистно любимым членом, и это позволяло Алевтине сбивать охотку, вести себя прилично в остальное время, поддерживая в окружающих свой образ благопристойной семейной женщины.

Теперь же она была зла и не чувствовала в себе силу сейчас на этом остановится. А это, в свою очередь, грозило тем, что её неразборчивая похотливая сущность могла стать достоянием общественности и дойти до подчиненных и начальства. Это всё приводило Алевтину к невеселым вводам.

Тут зазвонил телефон и отвлёк женщину от тяжелых мыслей. Рабочий день начался.

***

— Ты меня наверно не уважаешь!?

Вопрос был до боли в зубах глупый. Но Алевтина должна была что-то сказать. Ибо уже двадцать минут после её откровений всё еще муж сидел неподвижно и смотрел в окно на краешек неба за многочисленными многоэтажками. Она только что рассказала ему про тех трех мужчин, что были у неё сегодня после "его неверности" и предложила продолжить начать супружескую жизнь "с чистого листа".

— Теперь ты все про меня знаешь. Солнышко, пойми, у тебя жена – распоследняя блять, и тут ничего не поделать. Но блять ведь тоже хочет постоянства и любви. Не бросай меня, а?! Я обещаю тебе теперь столько секса, сколько ты сможешь переварить! – Алевтина раскаивалась и чистосердечно просила прощения.

— И уважать себя заставил, и лучше выдумать не мог… – пробубнил муж. – Я, Алевтина одного не могу понять. Ну хорошо, с таксистом у тебя эпизод из мести получился. А как у тебя с остальными то вышло?

Алевтина вздохнула и стала каяться дальше, как на духу.

***

День совсем не клеился. Промежность пульсировала и зудела, узурпируя себе все помыслы. Прожорливый и ненасытный орган требовал продолжения. Тот мужчина пришел в её кабинет незадолго до обеда в тот же злополучный день, когда она выпряглась и дала таксисту. Видимо в кабинете пахло возбужденной женщиной, тем более что трусики её так и остались в сумочке, и она даже не пыталась сводить под столом ноги. А может на её лице крупными буквами было написано "выеби меня сейчас же". Всяко может быть. Тем не менее, встретившись с её затуманенным взором, начавший было требовать оплату за последние поставки посетитель вдруг осекся, потянул воздух носом и неожиданно для самого себя предложил Алевтине пообедать вместе. Флюиды возбужденной женщины попали через центр обоняния ему на подкорку, и он сам не понял почему начал неумолимо и сильно возбуждаться.

Она быстро кивнула и предложила не тянуть и «сейчас же». Как опытная охотница она мгновенно поняла, что мужчина «попался», он – её и он готов. Она тоже была готова. В переполненном лифте они стояли впритык. Она тёрлась о него своими твердыми сосками под тонкой тканью платья. Мужчина раздутыми как у жеребца ноздрями шумно втягивал воздух с Алевтининым запахом, всё больше распаляясь в предвкушении. Повинуясь внезапному порыву, он скользнул рукой по её талии и прижал мягкое податливое женское тело к себе. Алевтина выдохнула и закусив губу подняла на него свои коровьи глаза, выражавшие нетерпеливое желание и покорность его воле.

Лифт остановился на первом этаже и людской поток двинул к выходу. Но мужчина, крепко схватив Алевтину за руку свернул за угол, к туалетам. В комнате для инвалидов было пусто. Он затащил женщину внутрь и закрыл дверь. Алевтина повиновалась ему как кукла.

Мужчина прижал её к себе, пытаясь поймать её губы, но она не хотела целоваться и подставила шею. Тело её мягкое и податливое как сливочное масло растеклось в его руках. Она стала целеустремлённо расстёгивать его джинсы пока его руки хватали её ягодицы под тканью платья. Он почувствовал, что она без белья.

Член выпал, Алевтина рванула штаны вниз и схватилась за его крепкий ствол как за соломинку, едва стоя на слабеющих от желания ногах.

Мужчина задрал подол, жадно схватил её прохладные ягодицы, проникая рукой между булочек. Там у неё все текло и пылало. Ждать было невозможно. Мужчина снова прижал её к себе, потом огляделся и сел на крышку унитаза, сдергивая штаны ниже колен. Алевтина развела ноги и подобрала платье до пояса, присаживаясь сверху, практически с налёта водрузив себя на торчащий мужской член.

Вот! Она прильнула к мужчине всем телом, вбирая, впитывая его силу и желание. Ожидание женщины было таким томительным, а страсть такой всеобъемлющей, что Алевтина кончила тут же, едва почувствовав мужчину в себе, задергавшись тазом, судорожно сведя ноги и тихо охнув. Она тяжело повисла на нем, как безвольная тряпка и только его руки поддерживали её на месте. Тело её содрогалось, мышцы влагалища пошли волнами. Так они и сидели, практически не шевелились. Чудо-женщина, отдохнув минуточку вновь начинала извиваться и дергаться – её били все новые волны наслаждения. Член, внутри крепко сжимаемый судорожными сокращениями стенок, плавал в топленом молоке женского естества и все ближе приближался к финалу. Алевтина до крови искусала губы, чтобы не орать, а он только гладил её бьющееся тело по бедрам, спине и заднице, уткнувшись ей в шею и упиваясь ее феноменально влекущим запахом. Полчаса, час? Он потерял счет времени. При таком странном способе сношения он мог просидеть и больше, но между ними всё стало мокро от её выделений, из безумной женщины буквально текло, и крышка стала скользкой – он боялся не удержаться и свалится с унитаза вместе с партнершей, поэтому решил заканчивать.

— В тебя можно? – тихо спросил он Алевтину на ушко между в момент её очередного затишья.

— А, что… нет, нельзя, нет! – Будто выныривая из забытья простонала Алевтина. – Я, да, я сейчас, сейчас… – Женщина собралась с силами и сползла с его коленей на пол, с сожалением вынув из себя полюбившийся ствол. Её сухие и лихорадочно горячие губы охватили мокрую головку и стали плотно высасывать из неё все соки. Минуту, две и он излился в неё, прижимая её красивую растрепанную голову к своему паху. Женщина была будто не в себе, прекрасна в своем бесконечном оргазме и слепой всеобъемлющей страсти. Она проглотила, вылизала его, не открывая глаз, пребывая в собственной глубокой неге.

Закончив и чуть отрезвев, Алевтина устало отползла к стене, разбросав усталые ноги, подрагивающие под платьем. Она запрокинула голову, глаза её были закрыты, а грудь высоко и часто вздымалась, смиряя дыхание.

— Вау! Ты – супер! – начал мужчина. – Может мы…

— Нет, никаких мы, – вдруг опомнилась Алевтина. Взгляд тут же стал совершенно другим, жестким и колючим. – У меня был трудный день. Ты меня подловил в трудный момент, я дала слабину, но на этом всё, прости. Я – замужем.

Мужчине нечего было ответить на такую внезапную перемену, он был поражен случившимся и стал молча одеваться. Выйдя из туалета, Алевтина без слов прощания, не оглядываясь направилась к лифтам, а потрясенный и озадаченный мужчина – на выход. Только через полчаса, по дороге он вдруг вспомнил, что приходил требовать денег с конторы и долго чертыхался.

***

Выйдя из лифта, Алевтина не чувствовала под собой ног. Он на автопилоте направилась в свой кабинет. В голове было пусто, в ушах звенело. Встречные сотрудники косились на медленно плывущую по коридору начальницу, она же видела только расплывчатые пятна вместо лиц. В животе её сладко ныло, ноги гудели, между бедрами при движении размазывалась вытекающая влага. Всё что творилось с ней в этот проклятый день было неправильно и возмутительно, но одновременно удивительно приятно и желанно! Внутренняя её настоящая голодная "я" выбралась наружу после долго заточения и устанавливала свои правила. Вернее, уничтожала её собственные.

— Алевтина Андреевна, – хорошо, что вы тут, зайдите на секунду ко мне, услышала она вдруг голос босса.

Он был моложе её, непрофессиональный молодой выскочка, обошедший её исключительно из-за гендерных предпочтений руководства. Она ненавидела в нём всё, от голоса до дурацких тупых идей. Он развалился в кресле, делая начальственный вид, в глубине души, Алевтина знала, побаиваясь её.

— Что это за отчеты за прошлый квартал. Куда у нас подевалась выручка по Дальнему Востоку?

— Якутия была закрыта по погоде, поэтому не было отгрузок, облизав пересохшие искусанные губы отвечала женщина. Она устало облокотилась на край стола, начальственная сволочь даже не предложила ей присесть.

— Ну хорошо, там что, так много, что такое падение?! – не унимался козёл.

— Да. – Алевтине больше было нечего ответить этому недоноску, который строил из себя большого начальника.

«Мужик, мужлан, обычный самец, как все. Покажи ему нижние губы, затрясётся как кобель, а дай понюхать так забудет, как зовут, будет как шелковый, лишь бы дала.» – думала женщина сама снова возбуждаясь. «Дала, дала мужику, села на член, скакала на мужике, отдалась, спарилась, трахнулась, сношалась» …

Облизывая пересохшие губы и гоняя в голове все эти смачные слова, она вдруг решилась:

— Знаете, у меня к вам встречный вопрос – начала она.

— Да-да, конечно, слушаю внимательно – он даже подсобрался на кресле, подался вперед, ожидая подковырки.

— Мне тут муж изменил, и я нахожусь в поиске мужчины, с кем бы могла ему отомстить. Не могли бы вы лично оказать мне такую услугу? – Она выпалила это на одном дыхании и чуть развернулась к боссу боком, чтобы он лучше видел её задницу и вздымающуюся грудь. – Вы же должны поддерживать сотрудников с сложный для них период!

— Постойте, как?! – он не поверил услышанному. — Это розыгрыш какой-то? Что именно вы от меня хотите? – Встрепенулся он, оглядываясь в поисках скрытой камеры.

— Да какой тут розыгрыш, правда жизни, причем нелицеприятная, – протягивая слова продолжала Алевтина, качнув призывно бедрами. Она знала, что была красива и нравилась этому молодому козлу. – Всего-то пять минуточек вашего драгоценного времени и немного крепкого мужского члена. Разве я многого прошу?! Вам что, жалко?!

— Ну, я даже не знаю. У нас с вами рабочие отношения, я не хотел бы…

— Ты мужик или кто, можешь выебать женщину, когда она это просит? – Алевтина намеренно перешла на мат чтобы взять на слабо проявившего вдруг сопротивление мужчину.

— Если вы, конечно, так ставите вопрос, Алевтина Андреевна, то я, конечно готов вас выебать. – В голосе мужчины чувствовалась обида мальчика и твердость решения мужчины. – Где мы это сделаем?

— Да прямо тут, чего тянуть, – с готовностью предложила Алевтина, начав скидывать со стола документы и канцелярию. Все летело на пол, разлеталось по комнате, что напоминало новогоднее конфетти или последствия небольшого землетрясения. «Праздник к нам приходит!» – она забралась задом на стол, раскидав ноги и снова задрав юбку до груди. Лобок, бедра, живот оголились и призывно белели. Он всё еще в недоумении подошел к ней. Женщина распустила его ремень и штаны съехали до колен. Его член уже стоял. «Все же удивительные люди, эти мужчины, как бы мозг их не был занят всякими тревожными мыслями, видя перед собой реальный шанс совокупиться с красивой бабой, редко кто может перед ним устоять. Ну и кто тут шлюха?!» – дискутировала сама с собой Алевтина.

Она раздвинула пошире ноги, вплотную придвинувшись к краю стола, сама нацелила и завела его член в своё лоно. Он без сопротивления вошел, провалился в её мокрое и хлюпающее влагалище. Это был за сегодня третий, и, к счастью, самый большой член. Это особенно было замечательно, учитывая какую склизко-объемную непересыхающую дырку представляла сейчас её вагина.

Она вновь почувствовала мужчину внутри и охватила, сжала его своими стенками. «Это как групповушка, но растянутая по времени» – успела подумать Алевтина до того, как чувства нахлынули на е многострадальную голову. И снова желание и страсть затмили её разум, она вцепилась в босса руками и охватила ногами его бедра, ритмично вжимая его всего в себя. Он схватил её за грудь и двигал тазом ей навстречу. Первый, второй, третий. Член сладко ходил внутри, вызывая все новые волны наслаждения. Она содрогалась снова и снова, не имея сил даже крикнуть. Из глаз её непроизвольно потекли слёзы, смывая остатки утреннего макияжа. Это не были слёзы радости. Она оплакивала свой прежний строгий и чинный образ, свои попытки жить нормально, быть верной и правильной женой. Видит небо, она пыталась! Но как можно устоять перед этим всепоглощающим желанием, этим беспрерывным оргазмом, возносящим к вершинам блаженства? Она переродилась за один день и чувствовала, что пути обратно нет.

***

— И как ты себе представляешь нашу дальнейшую семейную жизнь? – Очнулся муж после долгих раздумий.

— Я себе представляю это как новый брак, но уже честный и со свободными отношениями. Ты не паришь мне мозг из-за других мужиков, я не лезу к тебе с твоими бабами.

— Что это будет за брак, я не пойму?

— Хороший будет брак, крепкий!