Только бы родители не застукали! Часть 3

Настенька вбежала в папин кабинет без стука, просто распахнув дверь. Каково же было наше удивление и даже шок, когда мы увидели, что папа в кабинете не один! У него под столом – наша восемнадцатилетняя соседка Ниночка, дочь соседа по участку! Настенька тут же забилась обратно, замельтешила, пытаясь закрыть маме вид, но было уже поздно – ошеломленная красная мама уставилась прямо в глаза Ниночке, которую сидевший спиной к нам папа тянул вниз за белокурые косички, пытаясь впихнуть свой немаленький член в ее крошечный ротик.

Более обескураживающей сцены сложно было себе представить. Мама полностью потеряла дар речи, а папа, будто бы назло, как раз достиг кульминации. Он охнул, прижал Нину еще сильнее, хотя казалось бы – куда уж еще сильнее, и стал наполнять ее ротик спермой. Девочка сдавленно булькала, надувая щечки. Это был уже второй раз, как мы с сестренкой наблюдали за тем, как папе делают минет. Но если вчера все закончилось весьма неприятно – мама прищемила папе его достоинство молнией на брюках, пытаясь спрятать член от нас с сестренкой – то на сей раз мы воочию наблюдали всю гамму положительных эмоций на отцовском лице. Интересно, я такие же гримасы корчу, когда кончаю в ротик Настеньке?

Если Нина все увидела уже давно и снявшись с члена, продолжала сидеть с папиной спермой в ротике, испуганно глядя на маму, то для отца наше присутствие стало полной неожиданностью. Ни я, ни Настя, ни тем более мама не проронили ни слова до тех пор, пока отец не раскрыл глаза и не бросил взгляд на отражение в оконном стекле. Он тут же в ужасе вскочил, застегивая ширинку – хорошо, хоть сейчас его член уже слегка опал и не получилось так же болезненно, как вчера.

— Это не то, что вы думаете! Нина и я… мы… Это просто… – отец глупо захихикал, разводя руками. – Да я сам не знаю, как так вышло…

— Да как ты смеешь?! – наконец маме вернулся дар речи. – Почему? Почему… не сказал мне?

— Не сказал? Я думал… я был уверен, что ты… А разве… – отец совершенно обескураженно смотрел на маму. – Слушай, а разве минет это… Это измена? Вон, Настя говорит, что ничего неприличного в этом нет…

Ничего неприличного! Я почувствовал, как опять возбуждаюсь. Даже в такой ситуации!

— Ну конечно же минет не измена! – я пытался расслышать в голосе мамы нотки сарказма, срывающийся тон… Возможно, она была на грани слез, но пока держалась. – А ты не думал, что и мне тоже… хочется? – мама усмехнулась и посмотрела на папу, а потом на Нину, которая так и сидела хомячком, надув щечки с полным ротиком спермы.

— Хочется… чего? – глупо переспросил отец.

— Отсосать кому-нибудь, чего же еще! – нет, никакого сарказма. Тон скорее напористый и насмешливый. – Так, а ты чего молчишь? – мама обратилась к соседке. Нина что-то промычала, очевидно, не решаясь проглотить папину сперму. Но и выпустить ее было некуда. И тут маму озарило.

— Эй, ты хоть вину свою осознаешь, Дмитрий? – мама назвала отца по имени, что она делала крайне редко.

— Конечно, Алина, прости, пожалуйста, я больше не буду…

— А почему это "не буду"? Тебе же понравилось? Так и мне понравится! Значит так, в искупление вины – теперь я выберу какого-нибудь парня и… сделаю ему приятно. А ты будешь смотреть, ясно тебе? – у папы округлились глаза.

— Чего-чего? А почему… так?

— Потому, – отрезала мама. – Я давно пыталась тебя к этому подвести, к обмену партнерами, к свингу, в конце концов… А ты… Мало того, что моих намеков не увидел, так еще и… Вот так поступаешь!

— Намеки? Да я даже близко не догадывался! – выдохнул отец, не понимая, что этим лишь глубже себя закопал.

— Ах, не догадывался! Ну, теперь расхлебывай. В прямом смысле. Сейчас у Нины во рту твоя сперма. Солидная такая порция. Раз ты не догадывался, то твое первое задание – поцеловать Нину и забрать у нее свою сперму. А потом проглотить. Выполняй! – мама торжествующе посмотрела на нас, а потом на Нину. И куда только делась та мама, которая еще вчера смущалась от слова "минет"?

Отец даже не стал спорить. Мне показалось, или у него в глазах мелькнула радость? Может, любовь к дележке спермой – это у нас семейное? Я вспомнил наши с Настей эксперименты с поцелуями сразу после эякуляции в ее нежный ротик и снова ощутил тесноту в шортах.

Папа наклонился, нежно провел по Нининым волосам и чмокнул ее в губы. Ниночка раскрыла ротик и передала папе его скользких детишек. Отец сглотнул, облизнулся и, открыв рот, показал маме язык.

— Вот, видишь. Мне для тебя ничего не жалко!

— Тебе, похоже, это только в кайф… – задумчиво протянула мама. – Ну что ж, тогда перейдем ко второму этапу – раз ты такое вытворяешь, то я должна сделать то же самое…

— Ой, Алин, это дело долгое. Давай сядем, спокойно поговорим, выберем тебе партнера… – но мама внимательно посмотрела на Нину. Та, будто почувствовала, чего от нее хотят и затараторила звонким голосочком:

— Тетя Алина, тетя Алина, а мой папа давно на вас засматривается! Я уверена, что он не будет против!

— Не против? Это замечательно! А что, если… если прямо сейчас?

— Прямо сейчас? Я все устрою! Только не говорите ему про меня с дядей Димой, ладно? – и Ниночка умоляюще сложила руки на своей высокой груди, которая грозила вот-вот вывалиться из тесного топика. Она поднялась на ноги и мы увидели, что она в совсем коротенькой юбочке – настолько коротенькой, что при ходьбе было видно небесно-голубые трусики девочки. Интересно, что когда она встречалась мне на улице раньше, то и близко не надевала столь откровенную одежду – юбки до колена, мешковатые футболки, а тут…

— Это я специально для дяди Димы нарядилась, – будто объясняя наши взгляды на свои прелести, заявила Ниночка. – Он очень любит на мои ножки смотреть. И ласкать их… – тут девочка вздохнула. – Теть Алин, простите меня… Ваш муж, он… такой хороший, добрый… И сперма у него вкусная! – тут она счастливо хихикнула. Папа уставился в пол, пытаясь в него провалиться. Мама хмыкнула и сказала:

— Да на тебя я вовсе не сержусь… А вот он… Ну да ладно. Твой папа сейчас дома?

— Ага! Он Нетфликс в гостиной смотрит, я тихонько улизнула… Не говорите ему, ладно? – Нина снова скорчила умоляющую рожицу. Мне она казалась все более привлекательной. Я переводил взгляд с ее попы на грудь, с груди на ножки и понимал, что Ниночка просто невероятная девушка. Я любил свою сестренку, но Нина в таком наряде… Она просто пробивала меня, как удар током…

— Как же ты собираешься… все устроить? – поинтересовался папа у девушки, которая несколько минут назад давилась его членом. Нина простодушно улыбнулась.

— Да я просто скажу, что вы с мамой свингеры, да и все! Обмен партнеров, все такое, мой папа поймет…

— Обмен? – с надеждой спросил папа. – То есть твоя мама…

— Нет-нет, – отмахнулась Ниночка. – Мама с нами не живет уже несколько лет.

— А с кем же тогда… меняться? – недоуменно спросила мама.

— Со мной! Ну, дядя Дима же уже меня… Ну… – и Ниночка покраснела.. – в ротик. Значит, теперь тетя Алина и мой папа… Будут это делать.

— Так, а в чем же обмен? Ведь ты дочь Вениамина Петровича, вы же не могли с ним… – подал голос я, вспомнив, как зовут Нининого отца.

— Конечно нет! – воскликнула Нина. – Папа не такой! А что касается нашей ситуации – нууу, мы можем сделать обмен многоступенчатым, – соседка вдруг отвела взгляд.

— Что ты имеешь в виду? – нахмурила брови мама.

— Ну смотрите – сейчас тетя Алина отсасывает моему папе, а я – дяде Диме, так?

— К чему ты клонишь? – мама еще больше начала что-то подозревать.

— А потом мы можем сделать так – тетя Алина сосет дяде Диме, я – вашему Фиме, а Настя – моему папе!

— Чего???!!! – закричали мы все и заговорили на перебой. Настя покраснела щечками, мама сжала кулачки, папа растерянно улыбался, а я в сладостном ужасе представлял себе потрясающие картинки, которые услужливо подсовывало разыгравшееся воображение.

— А что такое? В таком случае мы все будет задействованы, никто не останется в накладе! – Ниночка продолжала гнуть свою линию. – Настя, ты не волнуйся, мой папа и на тебя глаз уже давно положил, не только на твою маму!

— Еще чего! Нина, неужели ты думаешь, что я вот так просто соглашусь сделать минет твоему отцу? – возмущенно воскликнула Настя, когда первая реакция на ее одновременно возмутительное и восхитительное предложение стихла.

— А ничего не просто! Это исключительно ради гармонии, чтобы обмен партнерами был, так сказать, полным и всеобъемлющим. Иначе ничего не получится!

— Нина, но с чего ты взяла, что я… я… соглашусь дать тебе в ротик? – выдал я безумную фразу, за которую тут же начал себя корить.

— А что, я… я тебе не нравлюсь? – Нина посмотрела на меня своими большими зелеными глазами. Я ответил ей своим взглядом и он тут же упал ниже, прямо в декольтешечку беленького короткого топика. Взгляд упал, а кое-что другое – поднялось. Вздохнув, я сказал:

— Нет, что ты! Скорее, наоборот, ты очень симпатичная и милая…

— Спасибо! – Нина смутилась от комплимента.

— Но… Разве так можно? Мы ведь совершенно не знаем друг друга! Да, иногда я видел тебя на улице, мы здоровались, но на этом все!

— Вот заодно и познакомитесь! – заявила вдруг Настя. Неужели она… она хочет, чтобы мы с Ниной делали это?.. Тогда, получается, и сама Настенька не прочь регулярно отсасывать отцу Ниночки? Я ощутил странное чувство внутри – мне как будто стало неуютно, но при этом волнительно и задорно. Неужели это… ревность?

— Постой-ка, доча, ты хочешь… Хочешь сделать это… С папой Нины? – обескураженно спросил наш отец.

— А что тут такого? – взвилась Настенька. – Мама делает тебе это, Нина делает, я тоже хочу! И если мне нельзя с тобой, то пусть будет с… Вениамином Петровичем, ведь так зовут твоего папу? – она повернулась к Ниночке. Та кивнула.

"Вот это они все офигеют, когда увидят Настины минетные навыки, которые она практиковала на мне!" – мелькнула мысль. А саднящее чувство внутри усилилось. Мама посмотрела на нас, потом на отца и на Нину.

— Ох, ну и ну… А ведь еще вчера мне бы показалось это настолько диким… – протянула она. – Ведь прошло так мало времени, вчера дети увидели нас, сегодня мы все стали свидетелями папиного разврата… И вот уже… Обсуждаем, кто кому будет сосать. Невероятно!

Нинин отец оказался тем еще извращенцем. Пока мы, завалившись к нему всей толпой, наперебой объясняли смысл затеи его дочери, тот, не теряя времени, попросил Ниночку закрыть глазки, достал член и принялся наяривать. Прямо при всех! Вениамин Петрович был старше нашего папы, у него было довольно внушительное брюшко и в целом было видно, что он любит больше проводить время в кресле перед телеком, а не на тренировках. Но его член! Это было нечто! Я во все глаза наблюдал, как багровый ствол нашего соседа рос выше его пупка. Даже когда Вениамин Петрович положил обе руки на своей пенис и принялся двигать ими взад-вперед – даже тогда на члене еще осталось место! Сколько же там сантиметров?

Ниночка послушно закрыла глазки ладошками и не видела, что делает ее папочка. А вот мы видели прекрасно. Мама посмотрела на нас, глубоко вздохнула, как будто перед нырком на глубину, а потом встала на коленки перед невероятным пенисом. Она нежно чмокнула Вениамина Петровича прямо в навершие, а потом спросила:

— Вы хотите, чтобы я разделась?

Сосед помотал головой, погладил нашу маму по волосам и направил член прямо в ее ротик. Широко разинув губки, мамочка приняла пенис. Он вошел едва ли на четверть длины, но маме уже не хватало воздуха. Пыжась и краснея, она попыталась заглотить еще. Вениамин Петрович, блаженно улыбаясь, натягивал нашу маму ротиком на свой член, как перчатку. По комнате разносились минетные звуки. Нина растопырила пальчики, пытаясь подглядеть, что там такое делают ее папа и тетя Алина, а затем нерешительно спросила:

— Уже можно смотреть, папочка?

Ее отец прорычал что-то невнятное. Поэтому Нина, по-прежнему прикрываясь ладонями, повернулась к нашему папе.

— Пока мой отец занят, давайте я сделаю хорошо вам снова, дядя Дим?

Папа безумными глазами смотрел на маму, сосущую огромный член в полуметре от него.

— Алин… и Вениамин Петрович… можно… можно мне Ниночку? – он так спросил, будто Нина была блюдом. Папа Ниночки лишь кивнул, не выказав ни малейшего удивления, а наша мама промычала в ответ что-то неразборчивое – ей весьма мешал говорить член в ротике. Отец воспринял это как согласие, облапил вскрикнувшую Нину за плечи и впился своими губами в нежные маленькие губки. А потом стал мять одной рукой ее высокие круглые сисечки, а другой – персик маленькой попы нашей соседки.

Мы и опомниться не успели, как девочка встала на коленки на мягкий ковер гостиной и, расстегнув ширинку, принялась нацеловывать член нашего отца. Мы с Настей стояли ошеломленные и восторженные – то, что делали мы с ней на протяжении последних недель тайно, под одеялом и за закрытой дверью, неожиданно ворвалось в обычную жизнь, стало ее частью. И вот сейчас, казалось бы, самое время нам с Настей признаться, что мы больше, чем братик и сестренка, но по какой-то причине в первый раз, когда все стало публичным, мы упустили момент. А затем все завертелось с калейдоскопической скоростью и стало уже не до признаний…

Я взял Настю за руку и мы сели на диван, красные и возбужденные от того, что происходило вокруг. Ниночка изо всех старалась насадиться своей белокурой головкой на член нашего отца, тот кряхтел от удовольствия, пока девочка приглушенно стонала. В присутствии Вениамина Петровича папа не распускал руки и не придавливал Нину, как делал в своем кабинете еще полчаса назад, но Ниночка и сама мощными и резкими движениями силилась заглотить пенис больше, чем на половину. Тем временем мама в метре от нас давилась пенисом Нининого отца, ей удавалось принять его почти до конца, хоть и с немалыми жертвами – ее горло буквально на глазах утолщалось, когда член Вениамина Петровича оказывался внутри, а из маминых глаз бежали слезки.

Девочки, будто маги-иллюзионисты, заставляли пенисы исчезать в их маленьких ротиках. Мама в своем миниатюрном халатике выглядела гораздо младше своих лет, так что со спины ее вполне можно было принять за Нинину одногодку, так что их обеих можно было назвать девочками. Влажно хлюпающие члены, дрожащие груди мамы в вырезе халатика, упирающиеся в папины бедра торчащие под топиком соски Нины – каждая деталь в комнате была развратной и чарующей, на душе было просто удивительно хорошо. Единственное, чего мне сейчас не хватало – это сладкого ротика сестренки на моем члене, но уже ощущать ее присутствие рядом, держать ее горячую ладошку в руке, пока в комнате происходит такое – уже одно это наполняло меня волнующим и прекрасным чувством, вдохновенным искрящим приливом, который пробирал до мурашек.

И вот папочка сжал затылок Нины и принялся кончать. Глаза девочки стали как блюдца, она старательно сжимала губки и надувала щечки, как в прошлый раз, пока наш папа наполнял ее сладенький ротик спермой. Вениамин Петрович не стал отставать и, привстав на кресле, вонзил член в мамино горло до самого конца, заставив ее отчаянно мычать. А потом подался немного назад, мама открыла ротик и приняла всю сперму на язычок – до чего же она миленькая стала в этот момент. Но… Разве можно считать маму милой, она же… моя мама!

И вот Ниночка с полным ротиком спермы и наша мама в такой же ситуации в паре метров друг от друга! Казалось бы, им самое время поцеловаться, но ведь… Это же можно счесть инцестом – ведь в таком случае в ротик Ниночке попадет сперма ее собственного отца… Я с нетерпением ждал, догадаются ли наши сосулечки пойти на такой шаг – ведь после него нам с Настей признаться будет гораздо легче!

Но увы, несмотря на то, что мама и Ниночка оглянулись и посмотрели друг на дружку, они не стали целоваться – мама проглотила свою порцию, Нина – свою. Потом они улыбнулись, Ниночка встала и… подошла ко мне! На ее губках еще блестели капельки папиной спермы. Вне себя от восторга, я положил руки на ее бедра. Тут вдруг Нина смутилась, сделала шаг назад и убежала куда-то, видимо в ванную. Вениамин Петрович предложил сделать то же самое маме, галантно проводив ее по коридору. Мы с Настей остались в комнате с папой, застегивающим ширинку. Он посмотрел на нас, хмыкнул и покачал головой. Я поспешно отодвинулся от сестренки, но ее ладошку из своей руки не выпустил.

И вот посвежевшие Нина с мамой вернулись. Блондиночка встала передо мной на коленки и призывно открыла ротик. Настя тем временем поднялась, расцепив наши ладони и заняла позицию перед креслом Вениамина Петровича. Я поводил членом по милому Нининому личику, а потом ткнулся в ее мягкие губки, которые нежно обхватили мою головку. Язычок принялся ласково порхать вокруг, заставляя меня дергаться и стонать. Сквозь пелену экстаза я разглядел Настю, которая не стала тратить время на предварительные ласки, а впихнула член соседа сразу почти до основания. Мама с папой смотрели на нее во все глаза и не могли поверить – Насте удалось принять в свое горло столь внушительный член буквально с разбегу! Вениамин Петрович довольно охнул и радостно толкнулся тазом навстречу Настиным усилиям. Тут уже не выдержала даже она и пустила слезинку. Ох, как же мне нравилась эта деталька, когда Настя глубоко принимала мой член.

Я наслаждался осторожными и легкими ласками Нины, пока моя любимая сестренка давилась членом ее отца. Мурашки ползали по всему телу, член пульсировал, руки сами по себе сдавливали упругие Нинины холмики, обтянутые белой материей топика. Ниночка подумала, что нужно идти дальше и, взяв член поудобнее, погрузила его почти до половины, забавно глыкнув при этом. Я застонал громче и положил руки на соседкин затылок. Девочка послушно опустилась еще ниже по члену, плотно сжав его губками. Вдруг подошедший приступ удовольствия застал меня врасплох – я принялся фонтанировать в Нинин ротик, а она сглатывала – для нее это была уже третья порция за сегодня. А вот Вениамин Петрович и Настенька пока даже не думали финишировать – отец Ниночки только вошел во вкус…

***

Я все еще не привык, что теперь Ниночка и ее отец жили с нами. Казалось удивительным, что теперь я могу не только скрытно ласкать сестренку, но и вполне открыто – миленькую соседку, если она, конечно, не занята с нашим папой. В отличие от Насти, Нина не могла заглотить мой член целиком, зато она разрешала делать ей куни гораздо чаще, чем сестренка. Мне ужасно хотелось сделать ей приятно как-нибудь в тот момент, когда она будет ласкать нашего папу, но я не решался предложить им такое. И уж тем более мы с Настей все еще боялись раскрыть родителям правду про нас. Это было просто потрясающе – буквально весь дом отсасывал друг у дружки, но именно наша с сестренкой связь оставалась запретной. Впрочем, нет, вру – были еще три недопустимых варианта – Ниночка с ее отцом, папа с Настенькой, а также мама со мной. При мысли обо всех трех я дико возбуждался, особенно при осознании того, что четвертый, при всей табуированности, уже практиковался нами вовсю!

Интересно, что остальные, незапрещенные варианты, приводили к очень интересным результатам – и при каждой конфигурации они были разные. Если Нина отсасывала папе, а мама Вениамину Петровичу, то мы с Настей оставались как бы без возможности сбросить напряжение публично. Если же Настя делала хорошо соседу, а Ниночка мне, то папа с мамой легко могли заниматься сексом прямо рядом, на соседнем диване. Таким образом, на лицо была несправедливость. Ну, и не только на лицо – в ротик тоже. У Насти по сути был всего один легальный партнер – Вениамин Петрович, у мамы с Ниночкой по два, а у меня – опять один, та же Нина.

"Блин, прям хоть схему на бумаге рисуй", подумал я. Или график очередности. Почему-то вспомнилась детская задачка про волка, козу и капусту. Как же глупо, что в такой секс-атмосфере нам с сестренкой по-прежнему приходится прятаться от посторонних глаз! Я глубоко вздохнул. Утреннее солнце слепило глаза через щель в жалюзи. В последние дни утром я регулярно бывал занят очень приятными занятиями с Настей, так что не замечал, что одна секция жалюзи зацепилась за подоконник и вот-вот порвется. Но сегодня сестренка, очевидно, была задействована с соседом, иначе бы она давно была под моим одеялом. И теперь мне оставалось лишь надеяться, что папа выбрал маму, а не Ниночку.

Закрываясь ладонью от солнца, я встал и прошлепал босыми ногами к окну. Поправив жалюзи, я уже хотел было плюхнуться обратно в кровать, но вдруг понял, что в саду идет какое-то странное движение. Отодвинув жалюзи, у меня глаза полезли на лоб. Моя милая сестренка абсолютно голенькая стояла прямо посреди сада на коленках и быстро-быстро двигала своей головкой между ног у пыхтящего румяного соседа. Вениамин Петрович аж вспотел от Настиных усилий. Я представил, какие у нее будут красные коленки после такого и почувствовал тесноту в трусах, хотя одновременно меня кольнуло уже привычной иглой ревности. Тут же мелькнула мысль – так значит, Ниночка занята с папой? Или все же она свободна и спит в гостевой комнате?..