Юля

***

— Ты считаешь, что сегодня для тебя что то принципиально изменилось? И это теперь мешает тебе любить меня по прежнему?

Юля сидела в кресле, изящно закинув ногу на ногу. Короткая юбка виделась лишь небольшой формальностью, абсолютно не мешающей любоваться её прекрасными ножками в черных кружевных чулках. Глубокий вырез блузки сулил очень интересные перспективы для дотошного исследователя. В любой другой момент я бы рычал как лев и сходил с ума от возбуждения, прикидывая, один или два прыжка потребуются, чтобы добраться до столь желанного призового фонда. В любой другой, но только не сейчас. Сейчас я стоял, ссутулившись, на почтительном удалении от неё, и эти несколько метров между нами казались жуткой, чудовищной пропастью, непреодолимой и бесконечной во времени и пространстве.

Юля выглядела удивительно спокойной и уверенной, и только тихое, почти незаметное постукивание ухоженных ногтей по подлокотнику кресла могло нести хоть какой то намек на события, которые произошли сегодня.

Мы с Юлей были женаты уже больше пяти лет. Брак наш был не то чтобы на сто процентов идеальным, но вполне себе крепким и основательным. Мы, быть может, и не были воркующими голубками, не способными прожить без своей половинки пяти минут, но определенно любили друг друга и строили серьезные планы на долгую совместную жизнь. Так получилось, что мы оба, с самого момента нашего знакомства, и по сей день, работали в одной и той же, довольно крупной, фирме. Правда, в разных, никак не связанных друг с другом подразделениях, даже в разных офисах, и в связи с работой пересекались только на регулярных корпоративах. На одном из таких корпоративов и произошло то, что… да лучше бы оно не происходило никогда.

В тот вечер я, в отличие от Юли, по причине ночного дежурства никак не должен был попадать на этот праздник жизни. Но ближе к вечеру неожиданно позвонил мой хороший приятель Макс из параллельной смены, у него возникло какое то чертовски важное семейное дело, которое можно было решить только послезавтра и никак иначе, и предложил поменяться на сегодня. У меня возражений не возникло, ибо какие могут быть возражения против внезапно открывшейся перспективы обильного возлияния за счёт Большого Босса?

Подготовка к празднику требует времени, это вам не дежурство, поэтому когда я – чисто выбритый, накрахмаленный и благоухающий – возник на пороге снятого нашей фирмой полностью под корпоратив развлекательного центра, праздник уже перевалил за середину. Официальная часть давно закончилась, и оставалось только радоваться жизни и предаваться тому, чему обычно предаются простые сотрудники любой корпорации в части неофициальной.

Но первым делом я решил найти Юлю. Обойдя раза на три огромный зал, уставленный десятками столиков и заполненный беспорядочно снующими туда-сюда людьми, я вынужден был констатировать полную безуспешность поисков. "Бегает где то. Найдем друг друга, куда денемся. Но чуть позже" – решил я про себя. В общем то, я и собирался то всего лишь поздороваться с ней да опрокинуть по рюмочке за здоровье Большого Босса с парнями из её отдела.

"Пойду к своим. Где то недавно их столик мелькнул" – решил я и, развернувшись, стал пробираться обратно, лавируя и сталкиваясь с разгоряченными парнями и девицами, знакомыми и не очень.

И в этот момент позвонил Макс. Что то у него там сломалось, что без меня починить было решительно невозможно, и не мог бы я, хотя бы по телефону, оказать ему небольшую консультацию. Да запросто, ***, радостно ответил я и выскочил из шумного зала в один из прилегающих коридоров.

Надо сказать, что во время телефонных разговоров я не могу ни сидеть, ни стоять на месте. Я начинаю бесконтрольно перемещаться по всему доступному пространству, и хорошо, если это пространство ограничено четырьмя стенами. В иных же случаях, положив трубку, зачастую обнаруживаю себя в таких местах, о существовании которых до этого момента и знать не знал, и никогда в жизни бы не добрался, передвигаясь осознанно. Запутанная система коридоров "многофункционального развлекательного центра" вне большого зала представляла собой классический "иной случай".

Погруженный в разговор с Максом и разглядывая параллельно затейливые рисунки на полу, я блуждал по коридорам до тех пор, пока, повернув за очередной угол, не почуял перед собой некое препятствие. Я поднял глаза, и… когда говорят "остолбенел", наверное имеют в виду именно то, что произошло в этот момент со мной. Я увидел ничем не примечательный закоулок, в котором происходило некое действо. Действо настолько не укладывалось в мою картину мира, что мозг решительно отказался хоть как то анализировать увиденное, и в результате я, наверное, с минуту, просто пребывал в тупом созерцании. В закоулке стоял, прислонившись спиной к стене, мужчина. Это был один из Юлиных коллег – по имени, кажется, Кирилл. Голова его была чуть запрокинута назад, глаза полуприкрыты. Рубашка расстегнута почти до живота. Из также расстегнутых, чуть спущенных, брюк торчал толстый набухший член, в котором, кажется, сосредоточилось в этот момент всё семя мира. На коленях перед ним, обхватив его член губами, и совершая головой возвратно-поступательные движения, стояла моя Юля, растрепанная, полуголая, без блузки и лифчика, которые валялись рядом на подоконнике. Юля смотрела на Кирилла, Кирилл никуда не смотрел, поэтому меня они сразу не заметили.

Процесс тем временем, видимо, прошел стадию кульминации и сменился развязкой. Член Кирилла начал вздрагивать, выталкивая из себя содержимое в раскрытый Юлин рот. Кирилл выгнулся и застонал, Юля старалась поймать ртом его член, чтобы не упустить ни капли.

"Ты где там ???" – заорал в трубку Макс, и в этот момент ко мне вернулась возможность осознавать происходящее. Я сбросил звонок и не нашел ничего лучшего, чем кашлянуть и произнести:

— Привет, друзья.

Юля и Кирилл синхронно вздрогнули и обернулись ко мне. Член Кирилла продолжал дергаться, с каждым толчком орошая теперь щеки, нос, губы Юли. То, что произошло дальше, показалось мне еще более шокирующим, чем первая увиденная картина. Лично я от Юли в такой ситуации мог представить разную, но более или менее объяснимую реакцию. Испуг, удивление, смущение, стыд. Она могла бы вскочить, отвернуться, судорожно схватить одежду и начать одеваться. Непроизвольно оттолкнуть от себя Кирилла. На худой конец, сесть на пол, обхватить лицо руками и заплакать.

Ничего этого не было и помине. Юля скорчила брезгливую недовольную гримасу, относящуюся явно к моему появлению, а не к тому, что она только что сосала член чужого мужика. Спокойно и не торопясь достала из стоящей рядом сумочки салфетку, обтерла ей последние капли жидкости с члена, и демонстративно поцеловала его. Затем достала еще одну салфетку, и, поднимаясь, аккуратно вытерла капли со своего лица.

Мой мозг тем временем продолжал бастовать. Не знаю, сколько времени я простоял в оцепенении. Вывел меня из него повторный звонок телефона. Макс не терял надежды решить свою проблему.

Тут я наконец пришел в себя. Снова сбросил звонок и, сжав кулаки, двинулся в сторону Кирилла. Однако, пока я прикидывал, какой ногой удобнее засадить ему в пах – левой рабочей сходу, или правой, но с полноценным замахом, между нами втиснулась Юля.

— Езжай домой. – произнесла она ледяным тоном. – Езжай домой и жди, когда я приеду.

Помолчала и добавила:

— Если, конечно, хочешь понять, что происходит.

Такого сочетания спокойствия, холода, непререкаемости и уверенности в себе я в её голосе не слышал никогда. Хотя, однажды было нечто похожее, когда я позволил себе неуместную иронию в адрес её мамы. Но сейчас масштаб был другой. Я как то сразу обмяк, понял, что сопротивляться теперь нет никакого смысла, обернулся и понуро побрел прочь.

Дома, в ожидании Юли, моя психика немного оттаяла и тут же начала активную работу по спасению. Я искал объяснение, и почти убедил себя в том, что это наверняка просто глупый и неудачный розыгрыш. Что сейчас Юля придет, достанет из сумочки вскрытую баночку – дескать, вот, смотри, ну там же сметана на самом деле, ну сам попробуй, а пенис то резиновый был, никакой не настоящий, еще мне настоящего не хватало, ну не дуйся, ну пожалуйста. А я буду целый день еще сердиться, говорить, что идиотизм это, а не розыгрыш, а вечером мы закажем пиццу, сядем и будем смотреть романтическую комедию. А потом займемся сексом.

Юля пришла в пятом часу утра. От нее немного пахло алкоголем, но пьяной она не была. Взгляд ее стал заметно мягче, в голосе не было тех равнодушных стальных ноток, но я уже понял – это был никакой не розыгрыш. Что то изменилось, что то стало совсем не так.

— Ты всё еще джентльмен? – иронично осведомилась она, – Тогда прими пальто.

Я едва успел у самого пола поймать брошенное ею пальто, а она тем временем как была, в туфлях на высоком каблуке, прошла в прямо комнату и бухнулась в кресло.

— Не подходи близко, вон там встань. На всякий случай, мало ли. – распорядилась она, когда я сделал пару шагов в сторону второго кресла, с намерением сесть рядом.

Я послушно отошел туда, куда она показала.

— Итак, добро пожаловать в реальный мир. – сказал она, едва улыбнувшись самыми уголками губ.

— Юля, что это бы… – начал я, но она тут же перебила и не дала мне закончить.

— Говорить буду я. Пока что. – отчеканила Юля.

У меня куда то исчезла воля возражать.

— Итак, мы с тобой оба понимаем, что произошло. Я точно понимаю, ты – надеюсь, тоже.

Я молча кивнул.

— Неудивительно, что тебе это не нравится, но это то, что уже произошло в реальности. И будет происходить дальше, независимо от твоего мнения на этот счет. Не могу сказать, что твое мнение меня совсем не интересует, но оно точно не будет учитываться. Ты можешь или смириться, или отправляться прямо сейчас на все четыре стороны. Твое решение?

— Я пока не готов… на четыре стороны. Это сложно как то сразу. – пробормотал я после тяжелой паузы.

— Окей – продолжила Юля, – Хочу объяснить кое что. Я всегда, с самого начала, тебе говорила, что мне очень нужен хороший секс. Секс должен быть, и он должен быть очень хорошим.

— Говорила. – вставил я зачем то.

— Ты же не думаешь, что твои потуги в постели – это очень хороший секс? Нет, плохого тоже ничего сказать не могу, но это далеко не чемпионский уровень. Мне нужно намного больше.

Честно говоря, она была права. Любовник из меня средний, хоть и честно старался. Я промычал что то нечленораздельное, не в силах признать это открыто.

— Я вижу, ты хочешь что то спросить. – сказала Юля, глядя на меня, – Валяй.

— Д..да – выдавил я мрачно, – Сколько у тебя б..было. Их. Мужчин.

Юля немного театрально закатила глаза.

— Ну.. пять. Или шесть. – и после паузы добила окончательно, – в этом году. Да ты не волнуйся, все там в порядке со здоровьем, люди проверенные, лишнего ни-ни.

Как будто, кроме здоровья, ничего меня смущать в этом не должно было.

— Как ты можешь так меня обманывать – промямлил я безнадежно с неясной даже себе целью.

— Ты считаешь, что сегодня для тебя что то принципиально изменилось? И это теперь мешает тебе любить меня по прежнему? – осведомилась в ответ Юля.

— Люблю, если честно. Просто так не разлюбишь, даже после такого.

— Вот, начинаешь соображать. Умница. С другой стороны, ты очень милый, хороший мальчик. Умный, воспитанный, у тебя доброе сердце. Мне с тобой хорошо. Во всем, кроме секса. Ну ты не расстраивайся, не такой уж ты и лузер, просто у меня запросы большие. Поэтому я подумала тут немного и решила. Пожалуй, я могу оставить тебя рядом со мной, несмотря на твою неадекватную реакцию. Но, раз всё теперь раскрылось, то на немного других условиях.

Я почувствовал, что у меня внутри всё вскипает. Как она смеет! Она, изменившая мне на моих же глазах, ставит теперь условия. Нееет, моя гордость такого отношения не позволит!

— К..каких условиях? – хрипло спросила гордость, позволяя, видимо, еще и не такое отношение.

— Итак. Первое – я занимаюсь чем хочу, с кем хочу и когда хочу. Ухожу, когда хочу. Прихожу, когда хочу. Твое мнение не учитывается. Ты принимаешь безусловно всё, что я делаю. Понятно?

— Да. – сказал я.

— И научись гордиться званием рогоносца. Оно теперь от тебя никуда не денется, так что лучше гордиться, чем терпеть и мучаться. Теперь второе. Ты относишься с уважением и принимаешь всех моих родственников, друзей, знакомых, и вообще любых людей, которых я укажу. Понятно?

— Да. – безропотно согласился я.

— Отлично. Третье – у тебя нет никаких других женщин, кроме меня. Неважно при этом, как я к тебе отношусь. Ты – мой на сто двадцать процентов. Я все такая же собственница. Ты знаешь.

— Знаю. – подтвердил я.

— Четвертое – ты нигде не шляешься без моего разрешения, только дом и работа. Собрался куда то – спрашиваешь разрешение. Но лучше и не собираться. Это временно, пока не привыкнешь к своему новому статусу. Потом ослабим, со временем, когда буду в тебе уверена.

— Я понял.

— Молодец. Пятое – у нас с тобой нет никакого секса. В принципе. Совсем. Никакого.

— И никогда? – в тайной надежде ошибиться уточнил я.

— Ну.. никогда не говори никогда. Может, когда-нибудь потом. Но не в ближайшее время точно. Надеяться – можешь, если тебе так будет лучше. Я не возражаю, мне даже приятно будет в чем то.

— Об..бязательно буду. – выдавил я из себя, чувствуя себя уже полностью сломленным.

— Вздумается подрочить – на здоровье, ванная по коридору налево. Но только там, больше нигде. И не забывай убрать за собой. Понадобятся мои фото – без проблем, если помогут, то мне не жалко, сделаем какие угодно.

Сказав это, Юля многообещающе улыбнулась. А я решил для себя, что фотки точно помогут.

— Ну, и шестое – в остальном живем как раньше, ничего не меняется, улыбаемся и машем. Влюбленная пара, все дела. Ведь это так и есть? Верно, милый? И вот еще – спать теперь будем раздельно. Ну, чтобы секс не мерещился. Сегодня пока выбери место на свой вкус, кроме спальни, разумеется, потом придумаю тебе что-нибудь.

Слушая всё это, я чувствовал, как постепенно уходят злость, обида, ненависть, эгоизм и вместо них приходит совершенно новое ощущение. Через ломку, через ужас и безысходность, но я начинал понимать, как же все таки это здорово – просто любить человека, и радоваться, когда ему хорошо, и когда тебя не гложет это отвратительное, разрушающее изнутри чувство ревности, как приятно вдруг избавиться от него, почувствовать себя по настоящему свободным. Свободным от ревности, злости, обиды.

— Юля, я люблю тебя

Юля улыбнулась мне той, своей прежней, улыбкой.

— Вот и славно. А теперь сделай мне ванну, и иди спать. И да, завтра прямо с утра позвонишь Кириллу, извинишься за себя и пригласишь к нам в гости, номер тебе скину. И чтоб искренне, по честному. Я проверю :)