В день космонавтики 12 апреля

Меня призвали на срочную службу в 1972 году. Весной.

И распределился я в войсковую часть 26266.

Которой, кстати, сейчас уже нет. Лет десять назад её расформировали. Из списка частей вычеркнули, а знамя сдали на хранение.

Чтобы было понятней, уточню.

Это – "Звёздный городок". В то время – центр подготовки космонавтов.

Что там сейчас делается, не знаю.

А тогда, оказавшись в элитной части, мы, пацаны, из сибирской глухомани, глазели на всё с открытыми ртами.

Нас окружали ГЕРОИ! Мы наяву увидели тех людей, которых боготворили.

Героями командный офицерский состав части был не только в глазах рядовых солдатиков (да и всего советского народа). Многие буквально носили звание героя Советского Союза.

Например – командир части, генерал-майор Береговой Георгий Тимофеевич, (царство ему небесное) дважды герой. Причём первого "героя" он получил во время войны. Воевал лётчиком истребителем.

Командир роты – герой РСФСР. Бывший десантник. Вот не помню фамилии, жаль.

Он когда-то отрабатывал новый тактический приём в ВДВ – десантирование с малых высот. Не рассчитали высоту. Парашют не успел раскрыться. Компрессионный перелом позвоночника.

Впереди его ждала инвалидная коляска на всю оставшуюся жизнь.

Ага. Как бы не так.

Он накачал себе мускульный корсет такого размера, что постоянный гипсовый, ему стал не нужен. И вернулся в армию. Шварцнегер отдыхает.

В небо его конечно не пустили. Поставили на службу в элитной части.

Как он нам, солдатикам, показывал элементы строевой подготовки!! Разве поверишь, что это инвалид!

Красавица жена. И чудная дочка.

Отец как-то привёл её с собой на работу. Дошкольница. Ребёнок ничего и никого не боялась. Она прыгала в казарме и вокруг неё, болтала с солдатиками и везде совала свой любопытный носик.

А солдаты (и я в том числе) просто тащились от общения с этим ангелочком-егозой, квохтали вокруг неё, как наседки и бегом исполняли все её прихоти.

У старшины роты, у прапорщика Мамченко, куча военных медалей и орденов. Боевой разведчик.

Поговаривали, что он, в одиночку, мог вырезать за одну ночь всю нашу войсковую часть. Никто бы даже и не проснулся.

Но выше звания прапорщика ему не позволяла подняться тяжёлая контузия. Последствия которой иногда были хорошо заметны.

Но не о том речь.

Начал службу я в комендантском взводе. Солдатики этого подразделения несли вахты на КПП (контрольно-пропускных пунктах). Проверяли пропуска у входящих на территории и выходящих с территорий.

Поздней осенью, когда наш призыв отслужил уже полгода, во взвод пришла молодёжь. Подкрепление.

Мне дали на стажировку молодого бойца и поставили во вторую смену на западные ворота жилой территории.

В этот день (а точнее ночь) припёрлась зима. Начало ноября. Для зимы рановато. Но вот… Запуржило – завьюжило.

Ветер с сумасшедшей скоростью гнал крупные мокрые хлопья снега. Видимость – метров тридцать, не больше.

Ближе к полуночи на дороге замелькали автомобильные фары, приближалась легковая машина. Из метели вынырнула чёрная волга. Чья – непонятно. Номеров не разобрать в такой снежной карусели.

— Ну что, иди, проверяй. – Сказал я солдатику, а сам остался на крылечке КПП.

Когда машина подошла вплотную к воротам, я узнал волгу Терешковой.

Нас же натаскивали. Номера автомобилей героев-космонавтов знали на зубок. Их фотографии изучали, как фото любимых девушек.

Я сквозь буран крикнул рядовому:

– Эту машину проверять не надо! Открывай ворота!

Солдатик открыл одну створку, которая ближе ко мне, и пошёл через дорогу, отрывать вторую. А воротину на упор не поставил!

Волга чуть тронулась вперёд. И тут половинку ворот, под напором ветра, понесло. Прямо на левую пассажирскую дверь. Где сидела ОНА. Первая в мире женщина-космонавт.

Блин! Я метнулся на перехват. Получил железякой по плечу. Хорошо хоть руку не сломал. Но створку удержал.

Потом, "мужественно" стараясь не морщиться от боли, наклонился к приоткрытому окну.

— Извините, товарищ, полковник. Новичок на обучении.

Валентина Владимировна, как-то беззаботно махнула рукой.

— Да ничего страшного.

И водила повёз её домой.

И знаете, что я вам скажу.

Даже если бы я точно знал, что меня этими воротами убьёт, я бы всё равно их остановил.

Потому, что они несли опасность Богине. Потому, что мы, советские пацаны были так воспитаны. И потому, что она, однажды улыбнулась мне. Понимаете?

Не просто улыбнулась чему-то.

И не кому-то ещё, кроме меня.

А именно мне.

Дело было летом семьдесят второго.

Ранним утром я "стоял" на воротах у комендатуры.

А там двое ворот. Одни на жилую территорию, другие на служебную.

Ворота автоматические. Открывались и закрывались кнопкой. А расстояние между ними метров так… пятьдесят.

И вот с жилой территории шла на выход Терешкова.

Ну, вот чего женщина будет делать зигзаг через КПП комендатуры? Пропуск у неё никто никогда не спрашивал. У неё допуск на все объекты.

Да и просто… Мне очень хотелось, чтобы она прошла мимо меня.

Ну, неравнодушен я был к Валентине Владимировне. Как и множество других пацанов.

Я заранее открыл ворота, и старался не пялится на неё откровенно. А посмотреть было на что. Высокая женщина, с великолепной фигурой. Красивая… В темно-зелёном, очень ладно сидящем платье и на высоких каблучках.

Она прошла, я ткнул кнопку закрытия.

Но Терешкова направилась к служебным воротам.

Я бегом обогнал её и распахнул "служебку". Стоя у сторожевой будочки, козырнул.

И тут Она, улыбнулась мне.

Вот так, как на фотографии. С ямочками на щеках.

И, мягко так, почти ласково, сказала:

– Спасибо молодой человек…

Конечно она, взрослая, умудрённая жизнью женщина, прекрасно понимала, что перед ней безнадёжно влюблённый сопляк.

Сердце у меня бухнуло, аж где-то в горле.

Я стоял столбом, не дыша, и смотрел – как по аллее, пряменькая, как гимнастка, цокая каблучками по асфальту, уходила неземная женщина, пересекая полосы света и тени от берёзовой рощи.

Потом меня перевели в отделение связи.

А потом я демобилизовался, повзрослел и понял, что богинь не бывает. Жизнь мне это убедительно доказала.

Я понял, что Валентина Владимировна тоже обычная женщина, со всеми своими достоинствами и недостатками.

А сегодня, её поступки меня иногда шокируют.

Но вот та улыбка, запечатлелась в моём мозгу на всю жизнь.

Помню всё до мелочей. Хоть больше пятидесяти лет прошло.