В Иллинойсе снова жара

Девушка… Та, которую я нашел на обочине тридцать четвертой трассы… Она стала моей женой.

Согласитесь, не каждому так посчастливится, – подобрать валяющуюся в кювете, никому не нужную, но весьма аппетитную девицу. Я везунчик.

Мы с Делией Гарднер (в девичестве Коллинз), после свадьбы жили в съёмном домике, на Север-Евклид-Авеню. Совсем рядом с коттеджем её родителей.

Симпатичный домик, с белой верандой и гаражом на две машины в глубине участка. Совершенно недорого. К примеру в Чикаго, за аренду такого жилья пришлось бы платить на порядок больше.

Это Принстон, маленький городок, чего вы хотите.

* * *

Когда я снимал комнату у Коллинзов, мы с Делией регулярно проводили "коррекцию" её неуверенности в себе… Частенько, девушка среди ночи пробиралась из своей спальни в мою мансарду и мы тихонько наслаждались общением.

Поначалу озорничали руками. Да. Удовлетворяли друг друга, так сказать, насколько можно целомудренно.

Потом я показал ей некоторые способы работы языком. Мои навыки лингвистики привели Деличку в восторг. Наши "встречи" участились до ежедневных. Точнее сказать – до еженочных.

Через пару месяцев таких упражнений, моя девушка вознамерилась не останавливаться на достигнутом. Она решила не ограничиваться полумерами, а провести полный комплекс процедур. От начала и до конца.

Мы обсудили с Дели этот важный шаг. И пришли к выводу, что материнство для неё несколько преждевременно.

Я запасся силиконом.

Несмотря на все наши потуги к конспирации, думаю, родители Дели догадывались что происходит. Да и трудно было оставаться в неведении, когда дочь ночами стонет от страсти в комнате постояльца.

Но и Дастин, и Марта видимо решили, что дочери пора входить во взрослую жизнь. Они не очень умело делали вид, что ничего предосудительного не происходит.

Как потом сказала мне тёща, когда мы с ней обсуждали этот вопрос:

— Знаешь, Тимоти, по сравнению с той моей Деличкой, которая была до встречи с тобой, новая дочка выглядит как светильник. Она вечно сияет от счастья. И мы с отцом решили, что даже если это и временно, то пусть наслаждается… Я просто устала от её прежнего нытья и слёз. А ты… Ты внушал нам доверие. Почему-то мы с Дастином были уверены, что ты её не обидишь.

* * *

Однажды, примерно через три месяца после моего приезда, Делия была у меня "в гостях".

Кровать ужасно скрипела от нашей атлетики, это мы поняли сразу. Поэтому все упражнения мы с моей пышечкой выполняли на полу. Просто стаскивали матрас с койки и веселились всласть, не отвлекаясь на посторонние жалобные звуки ложа.

В тот раз мисс Коллинз взобралась на меня сверху. Она решила продемонстрировать мне своё мастерство наездницы. Это было ошибкой.

Дели просто не успела засунуть в рот уголок подушки или комок простыни. Она завопила так, что эхо загуляло по всему дому.

Через пару секунд дверь отворилась, и в комнату ворвались испуганные родители моей амазонки.

В полутьме Марта и Дастин не вполне разобрались, что происходит. Они стояли, пытаясь сообразить – что же предпринять.

А я, выглядывая из-под упавшей на меня мокрой от пота девушки, сказал:

— Добрый вечер.

Как-то ничего умного не пришло в голову.

Дели обернулась, закрыла грудь руками и завопила:

— Мама! Папа! Что вы тут делаете?!

— Дочь… – начала Марта, – ты так кричала, что мы подумали… Мы не знали, что творится и испугались… Мы за тебя испугались…

Делия немного успокоилась и попросила:

— Мама, папа… Я конечно благодарна вам за заботу. И всё такое…Но выйдите пожалуйста. Мы в таком положении… Мне очень неудобно…

Тёща с тестем испарились.

А я решил, что эту партизанщину пора прекращать.

И на следующий день, прямо с утра, за чашечкой кофе, попросил у хозяев дома руки их дочери.

Ну а что? Может быть я и не пылал к моей Деличке юношеской страстью, но она меня устраивала во всех отношениях. О влюблённость я уже обжёгся, хватит. А Делия ведёт себя как влюблённая девушка. Да. Она меня любит, это абсолютно очевидно. И мне с ней хорошо. Как-то по-домашнему уютно.

* * *

Делия Коллинз, конечно, наивна до смешного. Но это, на мой взгляд, не критическая её особенность.

На нашу помолвку приехала только мама. У папы была запланирована серьёзная операция, и он не смог выкроить время. Я на своего предка не обижался. Он слишком важен в работе клиники. От него зависят жизни многих людей.

А мама взяла недельный отпуск и навестила меня.

Ближе к ночи, после хорошего застолья, после всех разговоров о свадьбе и нашей будущей семейной жизни, мы отправились спать.

Родственники Делии разобрали все гостевые комнаты, а мама решила спать в моём скворечнике. Я бросил себе надувной матрас на пол, а маму-Бет устроил на моей кровати.

Мы долго шептались в темноте.

— Она у тебя очень наивная девочка, – говорила мама. – Нет-нет, я не говорю, что она глупая. Она просто имеет мало представлений о жизни. Мне удивительно, как Коллинзы ухитрились так её воспитать. Она смотрит на мир через розовые очки. Знаешь, таких девочек называют "простушками".

— Мам, Делия всю жизнь чувствовала себя некрасивой толстухой. Потому была замкнута в себе. Вот и получилось такое наивное существо. Ей месяц назад исполнилось двадцать, а она была девственницей. Представляешь?

Мы помолчали. Потом я добавил:

— Ну чего ты хочешь от несовершеннолетнего ребёнка. А то, что она не очень умна, так мне же с ней не надо решать интегральные уравнения. У нас других забот хватает. Особенно по ночам…

Мама хихикнула. А я посетовал:

— Я с одной умной уже хлебнул горя.

— Да, сынок. Ты верно рассуждаешь. Постарайся стать счастливым и сделать счастливой эту девочку… Она мне нравится. Я бы хотела, чтобы у меня была такая дочка…

Я старше своей жены Делии на десять лет, и по этому поводу слегка комплексую. Нечто внутри меня потихоньку грызёт моё сознание. Я списываю это на неуверенность в своей брутальности, после развода с Розой.

Но это так… К слову.

* * *

И снова жаркое Иллинойское лето. В этом году температура в июне держалась на уровне восьмидесяти пяти. Не так страшно, как два года назад, когда выгорели все посевы и часть лесов Иллинойса. Но всё равно, достаточно некомфортно.

Когда Делия вынесла свой разрушительный вопрос на повестку субботнего утра, я слегка охренел.

Поначалу-то я подумал, что это такая шутка. Но оказалось – нет. Она это на полном серьёзе. Мда…

— Дорогой, – сказала она мне, расхаживая по спальне в одних трикотажных трусиках в поисках подходящего бюстгальтера, – вот до меня, у тебя сколько было женщин?

— Господи! Дели! Да я их, что – считаю?

— То есть их было столько, что ты их не можешь сосчитать?

Мне такой подход совершенно не понравился.

— Ну, ладно. Сейчас я посчитаю. Розу, мою бывшую жену, тоже учитывать?

Делия задумалась на секундочку, потом кивнула:

— Да, Тими, учитывай…

* * *

Студенты разных вузовских курсов отличаются подходом к жизни. Студенты медицинских факультетов интересны своим отношением к интиму. Не все, конечно, но в основной своей массе.

Потребность в сексе у них стоит в одном ряду с потребностью в пище, жидкости и сне. То есть, если потребность возникла, то её надо удовлетворить.

Во время обучения в Иллинойском университете у меня были интимные отношения с пятью девушками. Никто не считал это чем-то необычным или неприличным. Мы хорошо дружили, помогали друг другу в обучении и отлично проводили время.

Но это до того момента, пока я не встретил Розу.

Любовь, это серьёзно. Это накладывает определённые обязательства. И мы с Розой Тернер отсекли все сторонние связи.

Когда мы с Роз закончили ВУЗ и собрались переходить в ординатуру, то женились.

У моих родителей деньги были, они очень хорошо зарабатывали. Папа мне сказал, когда я сообщил о решении вступить в брак:

— Тими, не смотри на мнение других людей. Ты наш единственный сын, и мы родили тебя для того, чтобы ты стал успешным и счастливым.

Отец посмотрел на меня внимательно – правильно ли я понимаю сказанное. Я в ответ согласно покивал.

— Мы платим за твоё обучение, – продолжал родитель. – Мы поддерживаем тебя материально. Мы не требуем, чтобы ты рвал жилы и сам зарабатывал на высшее образование и на свою жизнь. Тебе не нужно надевать на себя хомут кредита, чтобы потом всю жизнь выплачивать проценты… Полноценно посвящай время учёбе. Только так ты станешь конкурентно-способным специалистом.

— Папа, – ответил я ему, – но у меня теперь будет моя жена, моя женщина. И я обязан её обеспечивать.

— Ты сейчас обязан учиться. Прежде всего! Набирать багаж знаний и опыта. Понял?… До сих пор, мы полностью обеспечивали твои потребности. У нас с твоей мамой хватит ресурсов, чтобы взять на обеспечение ещё одного ребёнка. Мы с Бет рассчитывали как минимум на троих детей. Но… Получилось так, как получилось. Ты наш единственный… Розу мы примем как своё дитя. Успокойся.

Вот такие у меня предки. И я старался не подводить их надежды и оправдать их опеку.

А, буквально через год, я обнаружил, что наши с Розой отношения несколько неэксклюзивны. Видимо она не смогла искоренить студенческую привычку не ограничивать себя в партнёрах для секса.

Как я это обнаружил, дело десятой важности. Но доказательства были убийственные. Мы развелись.

Я долго горевал. Если бы не мама с отцом, я бы завалил ординатуру. Они постоянно толкали меня в спину в сторону получения диплома. К сожалению золотого шнурка я не удостоился. Но теория и практика у меня всё равно были на хорошем уровне.

* * *

Однажды я спросил маму, – изменяла ли она когда-нибудь отцу.

Она оторвалась от книги, спокойно посмотрела на меня поверх очков и спросила:

— Ты любишь своего отца?

— Да! Конечно, люблю! Он у нас отличный мэн.

— А смог бы ты, к примеру,. .. – она задумалась на секундочку, – оклеветать его? Или ударить его ножом в спину? Или столкнуть его с обрыва в пропасть?

— Господи! – возмутился я. – Мама! Как ты можешь такое предположить?!

— Но ты же предположил, что я такое – могу…

— Прости мам. Я понял тебя… Прости.

Мама Бет только усмехнулась и продолжила читать свой The Journal of Biological Chemistry.

(Сказать честно, я однажды пытался почитать литературу, которая так увлекает маму. Я же медик, и мне было интересно – чем занимается моя мать в клинике… И скажу снова честно, – с первых же страниц я ничего не понял. Я, человек с высшим медицинским образованием, смотрел на эти рассуждения и формулы, как баран на новые ворота… Вот такая у меня специфическая маман.)

* * *

— Шесть, – выдал я жене.

Она встрепенулась:

— Что "шесть"?

— Шесть штук…

— Ты был в близких отношениях с шестью женщинами до меня?

— Да, Дели. Да. Мне очень жаль, что я не встретил тебя раньше…

— Ясно… Так вот. Я подумала. Может быть, у меня недостаточно опыта? Может быть, я что-то упустила в жизни? Может быть, мне тоже следует попробовать разнообразие? Я ведь была девственницей, когда мы с тобой… Ну… И потом сразу поженились и всё. Я чувствую себя… Как бы это сказать?… Я чувствую себя обделённой. Вот.

Я растерял весь свой словарный запас.

А Дели внимательно смотрела на мою реакцию и ждала.

Такой ситуации я никак не ожидал. У нас в семье вроде бы всё было нормально. Скажу больше – всё было отлично. Наша любовь, наши отношения, наш интим… Мы думали, что как только Делия закончит своё обучение в Чикагском технологическом институте, так мы сразу же заведём детей.

А тут…

Это я настоял, чтобы супруга получала высшее образование. Всякое в жизни бывает. Вдруг со мной что-то случится… Деличка должна быть самостоятельной гражданкой.

Правда, в Чикаго я её не отпустил. Она училась дистанционно. Это стоило несколько дороже, чем очное обучение. Но я поговорил с тестем и тёщей… Они заплатили больше половины стоимости четырёх лет обучения.

После выпуска, Делия должна стать (и стала) инженером технологом предприятия швейной промышленности.

Её предки владели тремя пошивочными мастерскими и обшивали Принстон, Малден, Касбир и Уайнет. Поэтому я счёл полезным для неё именно этот диплом.

Деличке нравилось учиться.

Кроме того, она начала со мной бегать.

Да-да. У меня сложилась хорошая трасса в две мили. Я каждое утро пробегал её не спеша за пятнадцать минут. Для поддержания в тонусе сердечнососудистой системы и опорно-двигательного аппарата.

После трёх месяцев совместной жизни, Дели попросилась на пробежку. Естественно, я согласился.

Первые две мили мы с ней бежали полчаса!

Вернувшись домой, Дели упала на диван и прохрипела:

— Больше никогда… Никогда-никогда-никогда…

На следующее утро она вышла вместе со мной в леггинсах, топике и новых кроссовках.

— Ты же говорила, что…

— Мало ли чего я говорила, – перебила она меня. – Пошли, не стой.

Ещё через пару месяцев мы с ней пробегали "мою" трассу за двадцать минут.

И неудивительно, что у Делички появилась талия. Это придало её фигуре форму акустической гитары. Для меня она стала ещё соблазнительней.

В постели мы совершенно раскрепостились.

К тому моменту мы прожили как муж и жена уже больше года, но наша страсть никак не шла на убыль. Мы каждую неделю открывали для себя что-то новое и потом "обкатывали" это новшество пять-шесть дней. Некоторые новинки нам нравились особенно, и мы наслаждались ими иногда по месяцу. Ежедневная физическая близость только подогревала нашу страсть.

Вот такие у нас установились обычаи. Вот такая жизненная система.

Но в ту субботу "система" дала сбой.

Надо было что-то делать…

* * *

Я, наконец, откашлялся и спросил:

— Ты действительно хочешь… Хочешь попробовать переспать с другим мужчиной?

— Мне кажется, что это пойдёт мне на пользу.

Вон оно как. Почему-то о моей пользе она не подумала.

Господи! Да она совершенно ещё ребёнок. Иногда взбалмошный, иногда капризный, иногда дерзкий… Я не знал, как поступить.

Отказать ей в свободе действий? Она обидится. Посчитает себя униженной. И вообще…

Или дать разрешение на адюльтер? И что дальше?

Хоть я точно знал – что дальше. Дальше был бы только развод. Но…

Чёрт бы побрал! Мой брак стоял на грани пропасти! И теперь всё зависело только от неё, от моей супруги.

— Скажи мне, Делия… Это решение ты сама приняла, или тебе кто-то подсказал?

Дели засмущалась:

— Я переписываюсь с моей бывшей одноклассницей. С Линдой Вильямс. Она…

— Стоп, – остановил я супругу. – Это Линда Робертс Вильямс?

— Да. Это она. Ты её знаешь?

— Да. Я полгода назад лечил её от трихомоноза.

На Делию это не произвело впечатления. Видимо она не слышала о такой болезни. Я не стал ей говорить, что просмотрел медицинскую историю этой девушки. В свои двадцать лет та уже дважды лечилась от трихомоноза и один раз от гонореи.

Мда.. Это была плохая советчица.

— И что же она тебе наговорила, эта Линда Вильямс?

— Ну… Она сказала, что это глупо и немодно познать в своей жизни только одного мужчину.

Я решился:

— Хорошо, Делия Гарднер, – сказал я скрепя сердце. – Ты не моя собственность и я не могу диктовать тебе твои поступки. Ты решишь всё сама. Но и за последствия ты тоже будешь отвечать сама…

Дели растерянно поморгала, подумала секундочку и решилась:

— Хорошо, Тими. Я большая девочка, и я сама всё решу. Спасибо.

— Только я не хочу, чтобы ты пострадала. Поэтому мне надо время, чтобы подготовить тебя к этому…

Хотел сказать "блядству", но как-то не повернулся язык.

Вот так наши отношения забрели на какую-то помойку.

* * *

В эту субботу, я поехал по магазинам Принстона.

В нашей аптеке при клинике я купил особые, сверхпрочные презервативы. А в оружейном магазине на Запад-Лонг-Стрит приобрёл перцовый баллончик. Ну и ещё съездил кое-куда по мелочам.

К обеду у меня всё было готово.

— Итак, дорогая. Ты собираешься совершить глупый и опасный поступок… Но если ты считаешь это необходимым, то я не стану тебя отговаривать. В конце-концов это унизительно – умолять жену не изменять.

Дели удивлённо посмотрела на меня, но ничего не сказала. Я продолжил:

— Вот смотри. Это самые надёжные презервативы, которые только можно достать в Принстоне. Ты обязана их использовать. Я не хочу, чтобы ты умерла от СПИДа. Поняла?

— Да, Тими… Я поняла… Спасибо, что ты так заботишься обо мне…

Дели выглядела несколько растерянной. Видимо она ожидала чего-то другого.

— Теперь – вот это… Это перцовый аэрозоль. Неизвестно, на какого придурка ты наткнёшься. Возможно, он окажется маньяком. Этот баллончик даст тебе некий минимум защиты. Поняла?

— Да-да, Тимоти. Всё понятно…

Мы минут пятнадцать потренировались в выхватывании этого баллончика из сумки и упражнялись в порядке его использования. Вышли на заднее крыльцо, и я заставил жену выпустить несколько перцовых струй.

— Ну вот, дорогая. Ты почти готова. Я сделал всё, что мог и обезопасил тебя насколько это возможно. Теперь дело только за тобой.

* * *

Она вышла на "охоту" в воскресенье. В удивительно пасмурное, как моё настроение, июльское воскресенье. В семь часов вечера.

Черт бы всё побрал!

Я ещё раз проинструктировал её про возможные опасности. И проводил через порог.

Делия сказала, что возможно вернётся только утром. Уселась в свой "Фольсваген Ап" и укатила.

А я плюхнулся в кресло и замер в ступоре.

Так и просидел до девяти часов, когда дверь скрипнула и кто-то вошёл в прихожую.

Я встал посмотреть на посетителя.

Это была моя жена Делия. Мрачная, как грозовая туча.

Я только вздохнул и вернулся в своё кресло. А Дели вошла и устроилась на диванчике напротив меня… Помолчали.

Наконец она не выдержала:

— Тебе не интересно, как всё прошло?

— Дели, зачем я буду ковырять рану, сама подумай.

— А ты спроси меня – "как всё прошло?".

— Ну и как же?

— Короче. Вся моя задумка, это полная хрень. Полная и окончательная грёбаная хрень.

Она горько покивала:

— Видимо я полная дура…

Ого! Это меня заинтересовало. И встревожило.

— Дели, ты не пострадала? У тебя всё нормально?

— Ай, Тими, всё у меня нормально… Впрочем… Не совсем.

— Рассказывай, – скомандовал я и выпрямился в кресле.

* * *

— В общем… Я поехала в "Салон черной розы". Ну, ты знаешь. Это на "Восток-Перу-Стрит". Не знаешь?… Ну, ладно… Это бар такой. Он в субботу до двух ночи работает… Там алкоголь… Бильярд… Ещё что-то…

— Я понял-понял. Если можно – ближе к делу.

— Ага, – поёрзала супруга. – Ближе к делу… Я там сидела у барной стойки минут двадцать, пока ко мне решился подойти Джеймс Вагнер. Ты его не знаешь…

— Ну, почему же "не знаю". Я его с полгода назад лечил от волчанки. Так что…

— Ладно. Чёрт с ней с волчанкой. Слушай дальше… Он сел рядом со мной и предложил купить мне выпить. Я не отказалась… Ну, и слово за слово, наш разговор свернул на темы интима и секса.

Я печально усмехнулся:

— Дели, интим и секс, это вроде одно и тоже…

— Да и чёрт с ним. Тебе надо просто послушать…

Она помолчала. Оценила мою готовность как слушателя и продолжила:

— Я с ним откровенно заигрывала. Да и парень он вроде ничего. Туповатый только.

Я молча покивал, соглашаясь с её оценкой.

— Ну, вот. И он пригласил меня прокатиться на его BMW. Было понятно, что мы в его машине не кататься будем… Но я же взрослый человек. Я приняла решение. Понимаешь? Я же твёрдо решила перепихнуться с другим парнем.

— Ценю твою настойчивость и решимость, – печально одобрил я.

Делия снова согласно кивнула:

— Мы завернули прямо на седьмую стрит… Там же тупик… И перебрались на заднее сиденье. И он меня сразу схватил и присосался ко мне, как пиявка. Прямо губы мои сосёт и сосёт. И сопит. И хватает меня за всё… За все части тела. И мнёт, как тесто месит… И от него пивом воняет.

Она передёрнулась.

— Я решила прекратить всё это. Это грязно и гадко. Я так и сказала ему, что ничего не хочу. Извини, говорю, но мне пора. Вот… А он схватил меня за руку и не отпускает. Я его прошу по-хорошему. Джими, говорю я ему, отпусти меня, мне пора домой. Меня муж ждёт. А он начал кричать, что я его динамить вздумала… И ударил меня по щеке.

— Ах он сволочь, – подскочил я. – Ну-ка покажи щеку.

— Нет, Тими, всё нормально. Он не сильно меня ударил. Только очень обидно. Ну, я достала из сумочки баллончик, дыхание задержала и прыснула ему в лицо. Вот… А пока он глаза продирал, я вернулась к своему "немцу" и поехала домой… Вот такое у меня было свидание.

После этих слов мне стало как-то плохо.

Несмотря на то, что ничего не произошло, жизнь моя всё равно круто изменилась.

* * *

На следующий день в воскресенье, прямо с утра мы продолжили разговор.

Пока я мрачно грел в микроволновке вчерашние пекановые пироги и готовил быстрорастворимый кофе, Делия сидела за столом, оперев голову на ладошку и думала. Наконец спросила:

— Тими, мне как-то не по себе… Мне кажется, что я сглупила. Скажи мне, Тими, я сильно всё испортила?

— Ты порядочно всё испортила, дорогая.

— А я могу это как-то исправить?

— Не знаю. Наверно есть какие-то способы это сделать. Но мне они не известны.

— Я с мамой посоветуюсь.

— Хорошо. Посоветуйся.

Дели не стала завтракать – пошла за советом.

Она вернулась тихая и подавленная.

Я поинтересовался:

— Ну и что тебе посоветовала мама?

Дели молча села за стол и стеклянно уставилась на столешницу.

— Дели, – забеспокоился я, – что случилось?

— Они так орали…

Я сел напротив и удивлённо смотрел на жену. Чтобы Коллинсы "орали"? Да они самые тихие люди из всех кого я знаю.

— Они всё это время на меня орали… Оба… Они сначала объясняли мне какая я дура…

— Подожди, Дели… Ты, что – рассказала им всю подоплёку? Ты же пошла попросить совета…

— Ну, да… Я спросила у мамы – что мне делать. Я же должна была как-то объяснить ситуацию.

Господи! Святая простота! Ну, вот как на неё обижаться? Я сидел и с жалостью смотрел на это неразумное дитя. А супруга убито рассказывала:

— Потом они кричали, что они меня не так воспитывали, что все их заботы пошли насмарку, и что я неблагодарная дочь. Потом объясняли мне, что меня ждало, если бы я довела дело до конца и изменила тебе. Долго объясняли…

— Так что же тебе всё-таки посоветовали, – вклинился я.

— Посоветовали? Ах, да… Они посоветовали ползать перед тобой на коленях и просить прощения.

— И всё?

— Да они на меня орали десять минут!… Я в шоке…

И тут Дели заплакала:

— Они меня… Не лю-ю-бя-я-я-т!

— Стоп-стоп! Дели, послушай меня… Вытри слёзы, – я протянул ей салфетку.

— Человек кричит в двух случаях – или когда ему больно, или когда ему страшно. Десять минут крика… Значит твоим родителям было больно и страшно. Как ты думаешь, почему?

Дели перестала всхлипывать и уставилась на меня с тем выражением лица, которое я обожаю. Распахнув глаза и открыв рот. Догадка!

— Они боялись за меня? Они за меня испугались?

— Ну, конечно, Дели. Ты же их дочь. Единственный ребёнок. Естественно, они переживают за тебя. Им было больно от твоего рискованного поведения.

Она резко встала:

— Я сейчас.

И убежала.

Вернулась только через час. По прежнему угрюмая и задумчивая.

Я поставил заново греть завтрак.

Жена, сидя за столом, подняла на меня глаза:

— Знаешь, Тими, я кое-что поняла.

Я молча поставил тарелку с пирожками перед женой и пошёл за кофе.

— Дорогой, тебе, что – не интересно?

Я сел за стол, пододвинул кофе к супруге.

— Ладно, рассказывай.

— Нет, – возмутилась Дели, – если тебе не интересно…

— Дели, прекрати, – рявкнул я. – Перестань вести себя как ребёнок. Тебе двадцать, а ты устраиваешь мне каприз за капризом. Рассказывай, давай.

Я никогда не повышал голос на жену. От окрика она как-то сжалась и испуганно смотрела на меня. Я сдал назад:

— Ну ладно, извини. Я весь на нервах. У меня давненько не было такого говняного дня. Рассказывай. Я слушаю.

Глаза у супруги намокли слезами. Она пошмыгала носом, и решилась:

— Понимаешь, дорогой… Я не обижаюсь, что ты на меня кричишь… Я кое-что поняла.

Я ждал.

— Когда я встретила тебя, моя жизнь изменилась. И я сама изменилась. Правда-правда. Я стала замечать, что на меня обращают внимание… На меня мужчины стали обращать внимание. Знаешь, они так провожают меня взглядами… Раньше такого не было.

Я усмехнулся. Делия после замужества действительно приобрела уверенность и даже некоторую самоуверенность. Изменилась не только её фигура и самооценка. Изменилось её лицо, её походка и даже её взгляд. Что там говорить – она волшебно похорошела.

— Это и я заметил… И что?

— И ты меня… Мне кажется, что ты ко мне по-особому относишься. Понимаешь? Как к драгоценности… Ну? Понимаешь?

— Мне кажется, мужчина так и должен относиться к своей женщине.

— А я… Мне казалось, всё так волшебно складывается потому, что я вся такая из себя особенная… А сейчас я поняла. Это вовсе не так. Это не потому, что я исключительная. Это потому, что ты у меня такой исключительный. Вот…

Ну, что ей на это сказать?…

Обнял и чмокнул в макушку.

* * *

Вечером я собрался отъехать на несколько минут.

Когда Делия спросила, куда я собрался, я ответил честно, что мне нужно повидать Джеймса Вагнера.

— Тими, ты что? Ты собрался его бить?… Не надо, Тими! Пожалуйста! У тебя будут неприятности…

Она завсхлипывала.

— Прости, солнышко, но я не могу оставить его проступок безнаказанным. Обещаю, что избегу неприятностей. По крайней мере, я их минимизирую.

— Тими, я поеду с тобой! А лучше, Тими… Лучше никуда не надо ездить…

— Успокойся, Дели. Всё будет нормально…

И пристрожил:

— Сиди дома и жди меня. Поняла? Никаких глупостей. Поняла? Больше никаких глупостей… Сиди дома, никуда не выходи…

И уехал.

Я встретил Джеймса в "Чёрной розе". Подсел к нему за барной стойкой и заказал себе кружку пива.

— Ну, док… Как оно прошло? Я вроде бы сделал всё правильно…

Я покивал:

— Да, Джеймс, ты всё сделал правильно.

— Но с тебя ещё причитается. Эта Коллинз… Она мне пшикнула какой-то гадостью. Прямо в глаза. Мне же об этом никто ничего не сказал…

— Она уже не Коллинз. Она Гарднер.

— Док! Мне, бля, что – от этого сразу должно стать легче?…

— Джеймс, я всё прекрасно понимаю… Ещё две тысячи сверху тебя устроят? Это вылечит твою оскорблённую душу?

— О-о! Да, док. Это хорошая сумма. Это правильная сумма. Спасибо.

Я отсчитал двадцать стодолларовых купюр и пододвинул пачку Вагнеру. Тот благодарно кивнул и спрятал деньги.

— Ну, ладно, – я отставил недопитое пиво, – мне пора домой. Спасибо тебе Джеймс. С меня скидки на любое лечение.

— Хорошо док. С тобой приятно иметь дело. Обращайся, в случае чего.

И я поехал домой, к своей наивной жене.