Вдвое больше или ничего. Часть 4

Вдвое больше или ничего. Часть 4

У меня во рту было такое чувство, как будто я пил три дня подряд, вам знакомо это чувство, когда вы не можете полностью сомкнуть губы, чтобы попытаться втянуть немного влаги в рот. Это было то чувство, которое я испытывал, когда медленно возвращался в мир живых.

Я лежал на спине, должно быть, на больничной койке. Я ничего не чувствовал, если не считать вкуса дохлых тараканов у меня во рту. Мои конечности были невероятно тяжелы и мне пришлось приложить колоссальное усилие, чтобы открыть глаза. Я чувствовал, что почти каждая часть меня была вне себя от боли.

Однако мой слух работал, по крайней мере, потому, что, когда я пришел в себя, я услышал храп. Я почти успешно попытался немного пошевелиться, и храп прекратился, я почувствовал, как давление с моего туловища спало, и я услышал голос, который заставил меня расслабиться.

— Терри? – вопрос исходил от одного из двух голосов в этом мире, которые могли бы пробудить меня из мертвых. Действительно, именно так я себя сейчас и чувствовал. Но ее голос еще больше разбудил меня.

Мелоди!

Мои веки затрепетали, и я заставил себя постараться открыть глаза. На улице было темно, это было несомненно, так как свет в больничной палате был совершенно тусклым и искусственным. Когда мои глаза начали фокусироваться, одна из двух моих прекрасных подруг лежала со мной на больничной койке, на ее обычном месте свернувшись калачиком справа от меня, держась за мой торс. Мелоди всегда любила спать у меня на животе. С тех пор как мы впервые встретились, это было ее место, и, несмотря на то, что я лежал здесь на больничной койке, ей удалось свернуться калачиком, как кошке, на кровати, не влияя на мое положение и гарантируя свои права на меня.

— Хармони, – прошептала Мелоди кому-то на стуле рядом с моей кроватью, – я думаю, он просыпается.

Почти сразу же второе видение красоты, идентичный близнец женщины, которая еще несколько мгновений назад лежала на моем торсе, приблизилось и посмотрело на меня. Я попытался сосредоточиться на ней – моей второй девушке в темноте. Между этими двумя женщинами не было никакой разницы, я любил их обеих безоговорочно, и я без сомнения знал, что они обе любили меня.

— Ну, привет, красавчик, с возвращением.

Хармони улыбнулась, мягко взяв меня за руку и сжав ее. Я слегка надавил на нее, и это усилие показалось мне монументальным. Наконец, она наклонилась и посмотрела мне в глаза, улыбаясь, видя, как я пытаюсь сосредоточиться.

— Все в порядке, наша любовь, сказала она, используя ласковый термин, который сестры приняли по мере развития наших отношений. Пока не пытайся двигаться или говорить. Ты уже некоторое время не в себе, и нам нужно провести тебя через это лечение без неприятных осложнений. Но сейчас тебе не нужно ничего делать, кроме как попытаться расслабиться! – сказала мне моя сексуальная подружка-медсестра.

Я попытался улыбнуться, но мне было трудно из-за трубки в горле. Мне начало казаться, что я задохнусь, пока обе девушки не попытались успокоить меня.

— Постарайся расслабиться, Терри. Нам пришлось вставить тебе в горло трубку, чтобы помочь тебе дышать. Это некомфортно. Но теперь ты проснулся и я уверена, что врачи быстро её удалят, объяснила Хармони.

Ты так напугал нас, Терри, но ты поразил нас тем, что выкарабкался, – сказала Мелоди.

В ее глазах была боль, которая говорила о том, как она беспокоилась обо мне. Затем она улыбнулась, наклонилась и поцеловала меня в лоб.

— Все в порядке, наша любовь. Я знаю, что у тебя есть вопросы, но прямо сейчас расслабься, мы здесь, мы никуда не денемся, и ты получишь ответы.

Хармони еще раз оглядела меня на мгновение, затем посмотрела на капельницу, вызвала дежурную медсестру, и они вместе нажали несколько кнопок на аппаратуре.

— Спи, Терри, – тихо сказала она. Мы будем здесь, когда ты проснешься, и поверь мне, детка, ты почувствуешь себя намного лучше через несколько часов сна.

Она была права. Я снова заснул и проснулся несколько часов спустя, когда уже взошло солнце, когда ко мне пришел врач, чтобы осмотреть меня. Ни одна из моих девочек не ушла. Хармони помогла ему вынуть трубку из моего горла, что было совершенно неприятно. Затем он провел несколько тестов, в то время как Хармони протянула Мелоди чашку с кусочками льда. Мелоди хлопотала надо мной следующие полчаса, кормила меня льдом и ждала, пока он растает у меня во рту, прежде чем скормить мне еще один кусочек.

Я несколько раз пытался заговорить, и мне потребовалось некоторое время, прежде чем я смог обрести дар речи.

— Что случилось? – спросил я грубым голосом.

Девушки посмотрели друг на друга:

— Терри, это нелегко сказать, но ты умер.

Мелоди заплакала, когда сказала это.

— Что? – в ужасе прохрипел я.

Хармони кивнула.

— На самом деле дважды и почти в третий раз, прежде чем персонал больницы понял, как стабилизировать тебя.

В этот момент ко мне вернулись воспоминания о короткой схватке с доктором Придурком, он же Стивен Моррисон. Хармони прервала мои размышления о том, что произошло, и продолжила.

— Бригаде скорой помощи удалось доставить тебя в отделение неотложной помощи в течение нескольких минут. Я думаю, ты потерял сознание по дороге. Потом, продолжила она, и печаль отразилась на ее лице, когда она вновь пережила воспоминания, им удалось более или менее довольно быстро разобраться с одной из инъекций. Это был обычный анестетик, предназначенный для того, чтобы вырубить пациента перед операцией. Вторую инъекцию, однако, было гораздо труднее идентифицировать. Она держала меня за руку изо всех сил.

Основываясь на том факте, что этот придурок был хирургом, они исходили из предположения, что он пытался ввести тебе дозу чего-то, что замедлит сердцебиение, когда передозировка приведет к тому, что твоё сердце перестанет биться. Она вздохнула: Мы все еще точно не знаем, что было во втором шприце, оба шприца находятся в лаборатории, где их анализируют для полиции.

— Так почему же я не умер? – спросил я, искренне заинтригованный.

Хармони улыбнулась.

— Хороший уход, медицинская бригада, которая знала, как и когда проводить дефибрилляцию. Вот почему ты чувствуешь себя так, словно пробежал пару марафонов. Все твои мышцы сжимались на короткие промежутки времени между уколами адреналина и электрической стимуляцией от ударов.

— Да, у меня все болит. Как долго я был без сознания?

— Три дня, – ответила Хармони, снова сжимая мою руку.

Я выдохнул, почти как в прошлый раз, когда был ранен.

Мелоди наклонилась и поцеловала меня. Я знал, что она хотела рассказать свою часть истории.

— Я сидела на встрече с папой и новым поставщиком, когда почувствовала, что меня сейчас стошнит. Я почти сразу почувствовала, что что-то не так. Мне казалось, что Хармони попала в какой-то жуткий ужас, и я это чувствовала. Поэтому я извинилась за то, что отказалась от встречи, и немедленно позвонила Хармони. Она дала мне знать, что тебе больно, и дала тебе трубку, – теперь она лежала на кровати рядом со мной, уткнувшись в мою больничную рубашку, когда она тихо плакала. – Когда персонал больницы добрался до тебя, Хармони пришлось отойти, затем Джозефина и Хармони последовали за тобой в отделение неотложной помощи, чтобы посмотреть, смогут ли они спасти тебя, пока я была в беспорядке по телефону.

Папа сразу понял, что что-то не так, когда я снова вошла в комнату, расстроенная и опустошенная, как никогда раньше. На нашего мужчину напали, а я не была достаточно близко, чтобы помочь! – рыдала она, теперь вспоминая этот инцидент.

В течение следующих нескольких минут она плакала, прижимаясь ко мне на кровати, в то время как Хармони подошла и потерла ей спину. Затем, как только она успокоилась и почувствовала себя лучше, просто поцеловала меня пару раз и потребовала, чтобы Хармони тоже получила шанс, чему я, конечно, был обязан. Наконец, она снова села, держась за меня, как будто я мог испариться в воздухе, но, бросив на нее ободряющий взгляд и кивнув, она продолжила.

— Ну, я дала папе краткий обзор. Как только он и наш новый поставщик узнали, что происходит, поставщик был рад перенести встречу. Итак, через два часа папа, мама и я уже летели сюда, в Мейтленд. К тому времени, как мы вошли, они уже перевели тебя из реанимации в эту палату.

— Уильям и Марта тоже здесь? – спросил я.

— Конечно, так и есть, глупышка, – улыбнулась Мелоди, вытирая слезы. Они дома с твоими мамой и папой. Они были здесь с нами каждый день. Терри, ты – наша семья. Я знаю маму и папу. Они очень высокого мнения о тебе. Они были так же расстроены, как и мы, когда мы впервые увидели тебя, без сознания и подключенного к стольким аппаратам. Они будут здесь позже этим утром. Мелоди еще раз обняла меня. На самом деле, ты можешь ожидать весь клан сегодня, как только они узнают, что ты проснулся.

Она продолжала обнимать меня, преклонив голову к моему плечу, удовлетворенно вздыхая.

На несколько минут я погрузился в свои мысли. Сделав это, я провел ноющими руками по волосам Мелоди, а Хармони посмотрела на меня и улыбнулась, потянувшись к моей другой руке и подняв ее, чтобы поцеловать.

Я понял, что не задал ни одного из очевидных вопросов. На моем лице появилось хмурое выражение.

— Что случилось с придурком?

Хармони улыбнулась, и это не была дружелюбная улыбка. Вместо этого у него был вид хищника, готового сожрать свою добычу.

— Он был арестован и в настоящее время находится в охраняемом крыле больницы. Ты хорошо его ударил, детка. Твой удар вывихнул ему челюсть, сломал скулу и порвал несколько мышц на лице. Он также откусил кусок своего языка, и все его лицо забинтовано, по крайней мере, на следующие два месяца.

Я согнул правую руку, которой ударил его, и она чувствовалась немного больнее, чем все остальное во мне. Это была рука, которая гладила волосы Мелоди. Она почувствовала движение и улыбнулась, затем схватила меня за руку и поцеловала ее точно так же, как ее сестра целовала мою другую руку, зная, о чем я думаю.

— Я также должна сообщить тебе, что пара детективов захочет поговорить с тобой сейчас, когда ты проснулся. И, судя по тому, что мне сказали, у тебя нет никаких проблем. Слушание по обвинению придурка начнётся через пару месяцев, потому что он не может говорить, – сказала мне Хармони, продолжая улыбаться.

Я кивнул, затем вздохнул. Я едва победил смерть.

Когда раннее утро превратилось в день, мои родители, Уильям и Марта вошли, как только получили сообщение о том, что я проснулся. Мама выглядела лучше, все еще слабая после перенесенной химиотерапии, но более сильная, чем когда я видел ее всего несколько дней назад.

Мама обняла меня.

— Я была так напугана, Терри, Хармони и я повернули назад, когда услышали твой крик, а потом, когда я увидела, как ты ударил этого… этого скользкого ублюдка. Она улыбнулась. Ее редкое использование ругательства вызвало у всех нас смех.

— Ну, после этого ты рухнул, и я не знала, что делать. Если бы Хармони не присматривала за мной, я бы тоже рухнула. Итак, мы сидели на стульях возле реанимации и ждали, пока тебя воскресят. Терри, мне так жаль. Я никогда не думала, что кто-то может сделать что-то подобное!

— Я тоже, мама, я тоже, – ответил я. Я знал, что он чувствовал некоторую угрозу со стороны меня, и мы никак не могли быть дружелюбны друг к другу. Но я никогда не думал, что он зайдет так далеко. Мне действительно интересно, узнаем ли мы когда-нибудь, что толкнуло его к этим действиям?

— Кто знает, – сказал Уильям, – с другой стороны, после того сексуального мастерства, которое ты демонстрируешь с моими дочерьми, твоя бывшая жена должна была бы быть несколько недовольна им.

На мгновение все выглядели потрясенными. Я не думаю, что кто-то ожидал подобного комментария от Уильяма. Затем, в следующее мгновение, все начали смеяться, это был даже не смех, а настоящий хохот, слезы текли по нашим лицам. В течение следующих получаса мы рассказывали анекдот за анекдотом, наполненными сексуальными намеками, пока не вошли Пол и Ким, толкая маленькую Кэндис в коляске.

— Что ж, я вижу, что все в приподнятом настроении, и здорово видеть, что ты проснулся, братишка, сказала моя сестра с улыбкой на лице. Итак, над чем все смеялись? – спросила она.

— Способность твоего брата в спальне свела доктора Придурка с ума от ярости, и, очевидно, его бывшая жена испытывает сильную неудовлетворённость в постели! – сказала Марта.

И снова во всей комнате воцарилась мертвая тишина. И снова никто не ожидал подобного комментария от скромной и благопристойной леди клана Делотиз. И снова комната взорвалась смехом.

Ким посмотрела на меня и подмигнула.

Около обеда все, кроме Мелоди и Хармони, отправились отдыхать к моим родителям. Затем во второй половине дня врачи подняли меня с постели, чтобы осмотреть. Мелоди помогла мне принять мой первый душ за несколько дней, помогая мне и обнимая меня. Каждая частичка меня болела, и у меня было больше, чем несколько мышечных спазмов, которые Мелоди с удовольствием снимала.

Все шло хорошо, сегодня вечером у меня должен быть результат моего последнего анализа крови. Это означало, что больница может выписать меня завтра. Я буду поправляться ещё в течение нескольких недель, но я мог бы продолжить свое выздоровление дома, если бы моя кровь была чистой.

После выписки план состоял в том, чтобы пообедать с мамой, папой, Полом, Ким и моей новой племянницей, затем Уильям и Марта улетят домой в тот же вечер, а Мелоди, Хармони и я будем ехать домой всю ночь.

В тот день, когда я ждал результатов, меня навестили два детектива, расследующие дело против этого придурка. Во-первых, они взяли у меня заявление об инциденте. Они дали мне знать, что мне, скорее всего, придется присутствовать на слушании по его обвинению.

На следующий день меня, к моему облегчению, выписали. Мы отлично провели день с семьей, и после еды, смеха и нескольких импровизированных семейных фотографий мы все отправились домой.

Мелоди, Хармони и я поехали домой, на этот раз Мелоди была за рулем, и мы отлично провели время, распевая песни и играя в игру с номерными знаками. Ту, где вы составляете слова из трех букв, изображенных на австралийских номерных знаках. Мелоди выиграла это с буквой L.C.D. Большинство привыкло к этому, что означает Жидкокристаллический дисплей, однако, увидев такой номер, она с улыбкой на лице воскликнула: Маленький Член Доктор (Little Cock Doctor)! Понимаете, почему я люблю своих девочек.

Я был дома и вернулся к работе без лишней помпы. Все были рады моему возвращению, и как только я несколько раз рассказал эту историю и мы выпил несколько кружек пива, все вернулись к повседневной рутине.

Я также провел некоторое время с пастором Дэном из церкви Бетти. В один прекрасный день мы сидели в отличном кафе в Батерсте и разговаривали о моей жизни за последние несколько лет. Затем, как только я рассказал историю и перешел к тому, о чем хотел поговорить, он остановил меня и начал говорить.

— Итак, Терри, прошло чуть больше шести месяцев с тех пор, как Бетти познакомила нас, и я могу сказать, что Мелоди, Хармони и ты добавили немного остроты в нашу маленькую паству. Мы оба рассмеялись над этим. Я улыбнулся, когда мы вспомнили некоторые комментарии, когда люди поняли, что я встречаюсь с обеими сестрами.

Я понимаю гнев, который ты испытываешь по отношению к своей бывшей семье, и я также понимаю, почему ты почувствовал необходимость переехать после того, как они сделали то, что сделали с тобой. Церковь старается не судить, но я не думаю, что справился бы с собой так же хорошо, как ты.

Я поднял брови, и он рассмеялся.

— Моя работа может быть пастором в церкви, но я все еще просто человек, такой же падший, как и человек рядом со мной. Если бы я был на твоём месте, пастор я или нет, я мог бы понять, как бы я отреагировал… наверное, по-другому.

Мы посидели, размышляя об этом несколько минут, потягивая кофе.

Дэн улыбнулся и отхлебнул кофе. Он был моложе и работал полный рабочий день в церкви, у него была красивая жена-блондинка и четырехлетний сын, который был сорванцом и которого всегда можно было застать в какой-нибудь неприятности. Я обнаружил, что мне нравится этот парень. Я вырос в окружении церкви, мои родители регулярно посещали свою маленькую англиканскую церковь в Мейтленде. Дэну хотелось думать, что он более неконфессионален. Мне нравилось, что он проповедовал Бога без огня и серы. Он проповедовал благодать и прощение, но всегда стремился к установлению настоящих отношений с Богом, независимо от того, где вы лично находились. Мне это понравилось. Это сработало в моей ситуации.

Он посмотрел на меня, приподняв брови и наклонившись вперед над столом.

— Теперь, когда все это происходит, ты спрашиваешь меня, как ты должен себя чувствовать, потому что ты хочешь жениться и на Мелоди, и на Хармонии, верно?

Я пожал плечами, он рассмеялся.

— Терри, у тебя есть одна из самых невероятных историй, о которых я когда-либо слышал, и поверь мне, я слышал несколько. Он ухмыльнулся. И по какой-то причине я думаю, что в твоей истории еще есть несколько глав!

Я снова пожал плечами:

— Я бы описал свою жизнь до того, как Кэрол и Маккензи уехали, как обычную, как и у всех остальных. Но с той роковой ночи я научился ничего не принимать как должное.

Я посмотрела на Дэна.

Я продолжил:

— Дэн, я верю в Бога. Однако я не верю, что Бога следует насильно заталкивать кому-либо в глотку. Это должен быть выбор каждого человека. Но я хотел бы жениться на своих девочках в церкви без осуждения, в том числе и моего собственного, и мне нужны твои мысли и твоя помощь.

Дэн посмотрел на меня на мгновение, мне показалось, что он оценивал меня, пытаясь определить лучший способ сказать мне, что этого не произойдет, но он действительно удивил меня.

— Терри, в Ветхом Завете было обычным делом, что у мужчины могло быть несколько жен. История Авраама дала нам Исаака и Измаила, где Авраам был отцом обоих от разных матерей. Только после того, как христианство и современный иудаизм проникли в западную культуру после императора Нерона, брак стал отношениями один на один.

Он посмотрел на меня, проверяя, следую ли я за ним до сих пор, так оно и было.

— Однако, несмотря на то, как обстояли дела тогда, реальность такова, что ты не можешь жениться одновременно на Мелодии и Хармонии. Законы нашей страны допускают брак только между одним человеком и другим человеком. В то же время я знаю, что некоторые люди живут как муж и жена, во множественном числе, или наоборот. Они не женаты в юридическом смысле.

Мы посидели с минуту. Я высказал одну мысль.

— Дэн, а что, если бы я женился только на одной из девушек? Конечно, мы подписываем все юридические документы о том, что я женился на одной из них, но что, если с другим был гражданский брак или что-то в этом роде, а не официальный брак?

— Я не уверен, Терри. Честно говоря, я никогда не слышал, чтобы кто-то пытался сделать это законно и уж точно не в Церкви. Кроме того, даже если бы мы могли это сделать, на какой из девушек ты бы женился, а другая не ревновала бы? Одна из единственных причин, по которой я даже обсуждаю эту идею с вами тремя, заключается в том, что мы с Лиз наблюдали за вами, когда узнали вас, и мы видим ту же любовь и преданность, что и между нами. Итак, это, как я уже говорил, неортодоксально. Да, разве это неправильно в глазах Бога? Я не могу честно ответить тебе. Но если ты хочешь выйти жениться, то ты должен выбрать одну и только одну, чтобы вступить в законный брак.

Он посмотрел на меня в последний раз.

— Могу я спросить, почему ты настаиваешь на этом сейчас? Прямо сейчас у вас всё хорошо. Конечно, я бы хотел видеть тебя женатым. Но не лучше ли было бы остаться таким, какой ты есть, и быть на равных с Мелоди и Хармони? Ты чуть не умер недавно. Почему бы не двигаться помедленнее?

— Именно поэтому, Дэн, – ответил я. – Я чуть не умер, и, когда я проснулся, обе девушки были там, их любовь, их страх, их преданность, были там со мной. Для меня это было ясно как божий день, между всеми нами всегда была связь. В своей голове я не вижу двух женщин. Я вижу, что мы трое связаны так же эмоционально, как и физически. Если бы ты сказал мне это несколько лет назад, я бы рассмеялся тебе в лицо… Сегодня я никогда не смог бы отделить их друг от друга. Я полностью принадлежу им обеим, поэтому я хочу быть женатым на них обеих.

Мы говорили еще около часа о различных способах, которыми это могло бы работать. К концу нашего разговора у меня было четкое представление о том, что я буду делать и как я мог бы заставить это работать. Я собирался жениться на своих девочках, и я был бы их навсегда.

Следующие несколько недель все шло как обычно. Я обнимался со своими девочками каждую ночь. Иногда мы занимались любовью, иногда просто читали книги, решали головоломки или вместе готовили еду. Я не мог насытиться тем, что просто был с ними.

Однажды субботним вечером мы устраивали барбекю на заднем дворе. Ким и Пол приехали в Батерст на выходные. Это было под предлогом того, что Ким консультировалась со мной по поводу предстоящего предъявления обвинения доктору Придурку. Честно говоря, я думаю, что они просто хотели провести выходные вдали от дома. Ким сказала мне, что у доктора Придурка на этой неделе челюсть почти пришла в норму, и впервые за несколько месяцев он мог говорить, а не писать. Однако он все еще находился в охраняемом крыле больницы. Его полное выздоровление означало бы заключение под стражу. Что касается Кэрол и Маккензи, Ким сказал мне, что два детектива, которые допрашивали меня, провели с ними более трех часов, допрашивая их.

Ким была в восторге. Каким-то образом у нее оказалась стенограмма допроса придурка. Хотя она не сказала, когда я спросил, как она это получила, она к дала мне понять, что это секрет.

— Большая часть допроса скучна, обычные полицейские вопросы, но если ты откроешь пятнадцатую страницу, ты найдешь интересный обмен мнениями о том, почему он выполнил свою угрозу напасть на тебя, – сказала Ким. На ее лице была странная улыбка. Ее глаза прямо-таки светились восторгом.

Я схватил стопку бумаг, открыл пятнадцатую страницу и начал читать вслух, чтобы все за столом слышали.

Я понимал, что читаю стенограмму. Большая часть эмоций и чувств не отражалась на бумаге. Мысленно я видел детектива Родригеса, сидящего в комнате с придурком, с серыми стенами, металлическим столом и единственной лампочкой над головой. Я предполагаю, что придурок откинулся на спинку стула. Он уже понимал, что облажался.

— Давайте почитаем:

[Д. Родригес ] Итак, доктор Моррисон, мы уже установили и подтвердили с помощью видеозаписей с камер видеонаблюдения и вашего признания, что вы напали на мистера Смита с намерением убить. Но чего мы еще не понимаем, так это «почему», не могли бы вы объяснить мне это?

[Доктор Моррисон ] Потому что я больше не мог этого выносить.

[Ди Родригес ] Что значит, вы больше не могли этого выносить? Я думал, мы установили, что мистер Смит никогда не связывался с вами, никогда не угрожал вам и до того момента, когда вы попытались убить его, никогда не прикасался к вам физически?

[Доктор Моррисон ] Потому что он снова унизил меня, вот почему.

[Д. Родригес ] Как он унизил вас, доктор Моррисон?

[Доктор Моррисон ] Моя жена…

[Д. Родригес ] Что вы имеете в виду, ваша жена, доктор Моррисон, мистер Смит угрожал вашей жене, своей бывшей жене?

[Д. Моррисон ] Нет, этот засранец был слишком благороден для этого, моя жена, ну, она разговаривает во сне.

[ Д. Родригес ] И как ваша жена, разговаривающая во сне, заставляет вас хотеть убить мистера Смита?

Подозреваемый делает долгую паузу, прежде чем ответить

[ Д. Родригес ] Доктор Моррисон?

[Доктор Моррисон ] С тех пор, как мы поженились, по крайней мере раз в неделю моей жене Кэрол снится сон, в котором она умоляет этого мудака забрать ее обратно, рассказывает ему, как она совершила ошибку, рассказывает ему…

Подозреваемый снова делает паузу

[ Д. Родригес ] Доктор Моррисон, во сне, сэр, она говорит ему что?

[Доктор Моррисон ] Она говорит ему, насколько этот засранец лучше меня в постели, какой он великолепный любовник, что он возносит ее на поразительные высоты, насколько его член больше моего и как она едва чувствует мой гораздо меньший член внутри себя. Каждый раз, когда мы ложимся в постель, я знаю, что моя жена все еще жаждет тела этого засранца. Ее сны заставляют меня чувствовать, что я никогда не смогу быть таким хорошим любовником, как он. Когда она спит, она говорит во сне, насколько мой член меньше, чем у гребаного водопроводчика.

[Доктор Моррисон ] Теперь вы понимаете, детектив, когда я увидел этого мудака, идущего по больничному коридору, у меня не было выбора, кроме как убить его. Буквально накануне вечером Кэрол стонала во сне по этому сантехнику, пока мастурбировала! Она кончила, пока спала, думая о НЕМ, не обо мне, о НЕМ!

[Доктор Моррисон ] Итак, на следующий день, когда я увидел, как он идет по больнице, я вспомнил, что говорил ему никогда не приходить в мою больницу. В тот момент мне пришлось снова стать мужчиной. Я должен был вернуть свое господство над женой, я должен был уничтожить его.

[ Доктор Моррисон ] И теперь этот засранец мертв. Моя жена никогда не сможет вернуться к нему. У нее никогда не возникнет соблазна побежать обратно к нему, обратно к его подтянутому телу и большому члену, о котором она продолжает мечтать и доводить себя до оргазма, пока спит. Ночью она продолжает рассказывать мне о нем, пока испытывает оргазм. Мне приходилось выслушивать это, мириться с этим. Но теперь, когда он мертв, она снова моя.

Подозреваемый и офицеры некоторое время молчат

[ Д. Родригес ] Доктор Моррисон, я предполагаю, что вы считаете, что убили мистера Смита, исходя из вашего заявления?

[Доктор Моррисон ] Конечно, с тем, что я ему дал, он мертв, а эта рыжая сука и его мать смотрели, как я это делаю! Конечно, я пострадаю, и я знаю, что у меня есть некоторые юридические проблемы, о которых нужно позаботиться, но он ушел, а я все еще здесь. Через несколько лет все это станет просто плохим воспоминанием, но его жена и дочь всегда будут моими, пока он в могиле!

Подозреваемый смеется

[ Д. Родригес ] Доктор Моррисон, я сообщу вам, что ваша попытка лишить мистера Смита жизни провалилась. Он жив. Хотя он был серьезно ранен после вашего нападения, он все еще жив, и, насколько я знаю, он полностью поправился.

Подозреваемый кричит и начинает бормотать непонятно о чём.

Там было еще шесть страниц стенограммы допроса. Однако к концу этого раздела мы все покатывались со смеху. По крайней мере, теперь мы знали, почему он так сильно меня ненавидел.

Я зашел внутрь и принес новую порцию напитков для всех. Даже Ким пила вино сегодня вечером, сцедив достаточно молока для маленькой Кэндис для ее последующих нескольких кормлений. В течение следующего часа мы смеялись над множеством тем, и все они вращались вокруг придурка и очевидной неудовлетворённости Кэрол в постели.

Позже мы поинтересовались, как идут дела у Пола и Ким как у родителей.

— Это чертовски потрясающе, – воскликнула моя старшая сестра. Как бы я ни уставала каждый чертов день, я бы ни за что на свете не променяла роль матери.

— И мне никогда не было так весело с сиськами Ким, как сейчас! – выпалил Пол. Пара кружек пива расслабили его.

Все снова разразились смехом, а Ким встала и потерлась сиськами о лицо мужа, прежде чем снова сесть и с нежностью взять его за руку.

— Итак, готовы приступить к работе над следующим? – Спросила Мелоди с легкой ухмылкой на лице от проявления привязанности.

— Да, – сказала Ким, – но сначала мне нужно отлучить Кэндис от груди, очевидно, грудное вскармливание – естественная контрацепция, конечно, я все еще могу забеременеть, но вероятность намного меньше. На ее лице появилось похотливое выражение, и она посмотрела на своего мужа. Но это не остановит моего Пола от попыток обрюхатить меня, не так ли, милый?

Я всегда благоговел перед их отношениями. Моя сестра была грубой и иногда немного стервозной, но она смотрела только на своего мужа. Они бесстыдно флиртовали, и во многих отношениях они все еще вели себя так, как в то время, когда встречались в возрасте двадцати с небольшим лет.

Затем Пол поменялся ролями.

— Но как насчет вас троих? Пол посмотрел на Мелоди, Хармони и меня: Когда вы трое собираетесь подарить мне племянниц и племянников?

Я чуть не подавился своим виски с колой. И снова все засмеялись, на этот раз надо мной. Уильям и Марта немного ощетинились и постарались уделить больше внимания, не подавая виду, что это так. Конечно, они ничего не сказали, но я уверен, что несколько внуков были бы желанны теперь, когда мы трое в значительной степени определились в наших отношениях.

— На самом деле, – начала Хармони, – мы трое уже несколько месяцев разговариваем о детях.

Мелоди кивнула:

— Терри знает, что мы хотим детей от него, и мы знаем, что наш мужчина хочет детей от нас. Ее тон был окончательным, как будто не было никакого обсуждения, это был факт.

Я вздохнул, но настала моя очередь кивнуть. Да, девочки правы. Мы уже некоторое время разговаривали об этом.

В течение следующего часа мы сидели и разговаривали с детьми, Мелоди даже достала свой телефон, и мы установили одно из тех приложений для фотографий, в которых два человека могли видеть, как будут выглядеть их дети. Я должен сказать, что у меня получились довольно симпатичные дети со всеми, включая Пола, отчего мы все покатились со смеху.

Я был в своей стихии, окруженный людьми, которых любил. Они не хотели от меня ничего, кроме моего времени и внимания. Итак, когда Марта объявила о десерте, я вошел, чтобы помочь ей, взял пару вещей, которые мне были нужны, вернулся после разговора с ней и помог приготовить яблочный пирог и домашнее мороженое с ванилью. Идеально.

Прежде чем вечер закончился, я встал и призвал всех к вниманию.

— Прежде чем мы все отправимся отдыхать, у меня есть пара вещей, которые я хотел бы сказать.

Все посмотрели на меня.

— Пару лет назад я думал, что моя жизнь подходит к концу. Я не был уверен, что я собираюсь делать или как я оправлюсь от того, что сделали со мной моя предыдущая жена и дочь. Я был обижен и зол, и теперь могу признаться, что был очень смущен. Затем я получил предложение от друзей дать мне новую работу в новом городе, которая отвлекла меня от всего, за что я благодарен по сей день.

Я кивнул и жестом поблагодарил Уильяма и Марту. Они держали друг друга за руки и улыбались мне в ответ.

— Затем, по дороге сюда, я попал в шторм века, шторм, который навсегда изменил мою жизнь к лучшему. Я улыбнулся своим девочкам. В ту бурю я нашел двух самых красивых и дерзких созданий, которых я когда-либо видел. И как бы они ни рассказывали историю о том, что я спас их, они также спасли меня. Сегодня я знаю, что без них я был бы опустошен, озлоблен и намного злее, чем следовало бы. С моими девочками в моей жизни у меня больше любви и признания, чем я когда-либо считал возможным. И хотя я знаю, что жизнь всегда будет бросать мне свои вызовы, я знаю, что смогу справиться с этими проблемами, если вы обе будете держать меня за руки.

Все сидевшие за столом улыбались. Мелоди и Хармони сияли от гордости.

Я опустился на колени на пол. В отличие от традиционного предложения руки и сердца на одном колене, я опустил оба колена на пол, показывая девушкам, что вижу в них равных во всем, включая мою любовь. Руки девушек поднялись к их лицам, и все дружно ахнули. Даже Марта, которая сейчас разговаривала по телефону с моими родителями по facetime. Я попросил ее позвонить им по facetime, когда я стоял, чтобы они могли увидеть этот важный момент моей жизни. Я не говорил ей, что хотел сказать, но, думаю, у нее появилась идея.

Я вытащил из кармана две одинаковые коробочки с кольцами и держал их перед собой.

— Мелоди, Хармони, за последние почти два года вы показали мне, что такое настоящая любовь. Вы отдали мне себя, вас обеих поровну, без всяких колебаний. Вы взяли сломленного, неуверенного в себе мужчину и превратили его в мужчину, который любит вас обеих без колебаний и со страстью, которой, я знаю, никто другой никогда не смог бы обладать. Я сделал паузу. И если бы они попытались встать между нами, я бы сломал им челюсти и отправил их в больницу! – все рассмеялись.

— Мелоди, Хармони, я, честно говоря, не знаю, что принесет нам будущее, но я знаю, что хочу этого вместе с вами обеими, и если вы обе будете со мной, я прошу вас обеих выйти за меня замуж!!!

— ДА! – в унисон закричали два одинаковых голоса.

— Сначала Мелоди, – воскликнула Хармони.

Я вытащила из коробки первое обручальное кольцо с бриллиантом и надел его на безымянный палец моей первой невесты. Это было золотое кольцо с бриллиантом, окруженным крошечными сапфирами королевского синего цвета. Мелоди наклонилась и крепко поцеловала меня, прошептав:

— Я люблю тебя.

— Теперь Хармони! Мелоди сказала это достаточно громко, чтобы все услышали.

Я вытащил второе кольцо, почти идентичное первому, за исключением того, что бриллиант был окружен фиолетовыми сапфирами. Хармони тоже наклонилась и поцеловала меня, глубоко и любяще.

— Я люблю тебя, Терри Смит, – тихо сказала она.

Девушки растворились во мне, когда мы повернулись лицом к столу. Хармони, как всегда, была слева от меня, а Мелоди справа. Все ликовали, и девушки провели следующие несколько часов, сравнивая кольца и планируя нашу двойную свадьбу, как это делают все женщины. Мама и папа поздравили нас и с нетерпением ждали этого дня, прежде чем попрощаться и повесить трубку.

После этого все стихло, и все ушли. Однако в ту ночь я увидел двух обнаженных сестер-близнецов, на которых не было ничего, кроме обручальных колец, и которые делали все возможное, чтобы угодить любимому мужчине.

В офисе и в наших социальных кругах вскоре стало известно, что я сделал предложение обеим девушкам и намеревался жениться на обеих одновременно.

Это было примерно за неделю до того, как нам всем троим пришлось вернуться в Мейтленд на первое судебное заседание доктора Придурка, когда мы сели и начали говорить о том, как брак будет работать в юридическом смысле.

Я знал, что рано или поздно эта тема поднимется. Итак, я сообщил девочкам о плане, который я разработал вместе с пастором Дэном, и только на этой неделе начал включать Ким в качестве моего адвоката.

— Девочки, как мы знаем в этой стране, мы можем юридически признать моей женой только одну из вас. Я подробно поговорил с Дэном, и он согласился провести церемонию так, как будто вы обе выходите за меня замуж одновременно.

Я также поговорил с Ким, и мы разрабатываем юридический документ, который будет очень похож на брак. Это касается наших прав друг с другом. Это просто не сможет быть зарегистрировано как брак. Лица девушек немного вытянулись.

— Однако, – продолжил я, – формулировка, которую мы включаем в документ, будет означать, что мы можем обращаться друг с другом как муж и жена, – я на мгновение задумался, – Я имею в виду жены. Нам нужно выбрать, кто в какой роли. Но знайте, что я люблю вас обеих одинаково, и в моих глазах не будет никакой разницы. У кого-нибудь из вас есть какие-нибудь мысли?

Девушки посмотрели друг на друга и кивнули.

— Да, – сказали они обе в унисон.

Лишь слегка поколебавшись, Мелоди заговорила:

— Терри, Хармони станет твоей законной женой. Я буду тем, кто подпишет юридический документ Ким.

— Почему так? – спросил я.

Мелоди продолжила:

— Есть несколько причин. Во-первых, Хармони старше.

— Примерно на девяносто секунд, – фыркнул я.

— Ну, да, но это одна из наших причин. Во-вторых, Хармони всегда спит на твоем левом боку, именно на этой стороне ты будешь держать свое обручальное кольцо.

— Хорошо, я тоже думаю, что это глупая причина, но я понимаю, к чему ты клонишь. Какие-нибудь другие причины?

— Да, Терри, это важный вопрос, но есть несколько вещей, которые тебе нужно знать, чтобы объяснить это, – сказала мне Хармони, схватив меня за руку.

Я посмотрел на обеих своих невест и ждал.

— Как ты знаешь, мама и папа довольно состоятельны, а "Delotiz Inc" – семейная компания из поколения в поколение. Любой прямой потомок в семье унаследует компанию и будет нести ответственность за то, что с ней происходит. Однако существует множество обязанностей и ограничений. Компания, деньги и даже этот дом – все это связано юридическим трастом и рамками, которые дают нам определенный образ жизни, но не позволяют нам злоупотреблять предоставленными нам деньгами и привилегиями в ущерб следующим поколениям.

Я кивнул, имея некоторое представление о том, как работают семейные финансы.

— Мелоди и я – единственные прямые потомки наших родителей. У папы нет братьев и сестер, и поэтому, вместе с мамой и папой, в настоящее время мы четверо несем ответственность за траст. Поскольку ты женишься на нас обеих, это приравнивает тебя к ближайшим родственникам, а также к ответственности за траст. Когда они достигнут совершеннолетия, у всех наших детей тоже будут такие же обязанности. Если кто-то из нас решит, что хочет уйти, мы не можем взять то, что захотим и уйти, мы должны подписать документ, а взамен мы получим немного денег, но на этом все.

— Итак, какое это имеет отношение к тому, чтобы жениться на тебе вместо Мелоди? – спросил я Хармони.

— Терри, – начала Мелоди, – Хармони – медсестра, в то время как мы с тобой работаем в компании. Хотя она не покинула семью и все еще является частью ее благ, она не вносит непосредственного вклада в ее рост. Сейчас это не имеет большого значения. Однако в более поздние годы и на пенсии Хармони получала бы намного меньший доход, чем я, не внося непосредственного вклада в рост траста. Хармони кивнула.

Мелоди продолжила:

— Однако, став твоей женой, она получит те же преимущества, что и я. Она сделала паузу и улыбнулась сестре. Не то чтобы я когда-либо что-то скрывала от своей сестры, но все устроено так, что семья будет постоянно поддерживать и развивать компанию и, конечно же, семейный траст.

Хармони послала ей воздушный поцелуй, и Мелоди ответила подмигиванием.

— Хорошо, теперь я с тобой. Но Мелоди, ты не против подписать юридическое соглашение?

Она вздохнула и посмотрела на Хармони, потом на меня:

— Да, наша любовь, пока я могу называть тебя своим мужем и рожать от тебя детей, я буду счастлива.

В тот вечер мы обсудили детали с Уильямом и Мартой, которые очень поддержали нас и были впечатлены рамками юридического соглашения, которое составляла Ким. Когда все эти детали были улажены и составлен план того, как я мог бы жениться на обеих моих девочках, мы договорились о дате свадьбы чуть меньше чем через пять месяцев. Ким заверила меня, что у нас будут готовы юридические соглашения, и пастор Дэн был рад провести частную церемонию в церкви для нас троих.

*******************

Когда наступила неделя слушания по обвинению доктора Придурка, Мелоди, Хармони и я взяли неделю отпуска и решили поехать из Батерста в Мейтленд на моем грузовике, но вместо того, чтобы ехать прямо, мы выбрали живописный маршрут, нам потребовалось чуть меньше трех дней, чтобы добраться, но мы остановились в нескольких красивых маленьких городках, проверяя пекарни, кафе и другие маленькие сувенирные магазины в туристическом стиле.

Как бывшему торговцу, мне нравилось пробовать выпечку из пекарни, хотя я знал, что мне придется совершить сверхдлинную пробежку против калорий, когда мы вернемся домой. Девушки купили кое-какую одежду в нескольких маленьких ремесленных лавках, и мы пару раз переглянулись, когда втроем зарегистрировались в мотеле BnB с одной кроватью размера king-size. В первом BnB в первую ночь пожилая дама, регистрировавшая нас, спросила, не хотим ли мы установить раскладную кровать. Мелоди ответила хихиканьем.

— Нет, наш жених каждую ночь спит с нами в одной постели!

Пожилая леди на мгновение потеряла дар речи, а затем изобразила фальшивую улыбку. Я уверен, что она пыталась просверлить дыры в наших затылках, когда мы уходили, но мы уже привыкли к необычной реакции на то, что мы трое были одним целым.

На вторую ночь, в другом BnB, нас зарегистрировал пожилой мужчина. Он задал почти тот же вопрос, и Мелоди дала практически тот же ответ. Однако там, где леди накануне вечером уперлась, старик просто широко ухмыльнулся и похлопал меня по плечу. Девушки захихикали, и когда мы уходили, я уверен, что они еще немного покачали бедрами. Я определенно чувствовал, как их бедра соприкасаются с моими бедрами чаще, чем обычно, по дороге в нашу комнату.

Мы приехали в дом мамы и папы, устроились и провели время, общаясь с моим отцом. Мама вернулась в больницу, вчера ей провели последний сеанс химеотерапии. Она пробудет здесь несколько дней, поэтому мы планировали навестить ее, как только узнаем, что произойдет с предъявлением обвинения.

Как только Ким приехала с Кэндис, мы поиграли с моей племянницей. Она быстро росла и была особенно увлечена близнецами. Она продолжала переводить взгляд с одной на другую, и ей нравилось, когда одна держала ее, пока другая играла с ней в ладушки. Как только Кэндис успокоилась и была счастлива, что ее обнимает Хармони, Ким рассказала нам подробности слушания по обвинению придурка.

Он точно доктор Придурок, – засмеялась она над нашим именем для него. Доктор Придурок, будет доставлен, обвинения против него зачитаны, если у судьи возникнут какие-либо вопросы, он их задаст. Это может включать таких свидетелей, как ты или Хармони. Затем судья попросит признать его себя виновным или невиновным, и, наконец, судья установит условия испытательного срока или содержания под стражей, и на этом все закончится.

— Так будем ли мы приведены к присяге? – спросил я.

Ким засмеялась:

— Это возможно. Возможно, вам придется доказать, кто вы есть, но это просто, и вопросы задает судья. Не будет перекрестного допроса, как вы видите в фильмах.

Мы проговорили еще несколько часов, пока Пол не появился после окончания работы с большим количеством тайской еды, и мы пировали. Даже Кэндис накормили, когда Ким достала шаль из детской сумки, прикрылась и покормила свою дочь. Должно быть, я слишком долго смотрел на то, как моя сестра кормит свою дочь.

— Ты хочешь сказать, что у тебя две потрясающие мамочки с такими потрясающими грудями, и ты все еще пялишься на сиськи своей старшей сестры? – смеялась она надо мной.

Я рассмеялся в ответ.

— Ну, во-первых, ты права, у моих девушек потрясающие сиськи, во-вторых, для старшей сестры твои сиськи были первыми, которые я когда-либо видел, даже если они были всего лишь шишками, и, наконец, я показал ей палец и широко улыбнулся, я парень, и я люблю сиськи.

Все засмеялись. Пол поставил свое пиво, чтобы что-то сказать, но Ким прервала его.

— Пол, если ты скажешь то, что собирался сказать, я отрежу твой гребаный член и заставлю тебя использовать фаллоимитатор на мне до конца твоей жизни!

— Что, я не собирался ничего говорить! – воскликнул он, но при этом улыбался. Родители Пола скончались много лет назад, а его старший брат жил в Канаде, так что, естественно, наша семья принадлежала ему.

Мелоди засмеялась:

— Ты собиралась попросить показать наши сиськи, так как Терри может увидеть их у сестры?

Казалось, что Пол отпустит эту шутку, но секунду спустя все поперхнулись своими напитками, когда Мелоди и Хармони осветили всех остальных в комнате. Мой папа покраснел ярко-розовым, Ким выплюнула воду обратно в стакан, из которого пила, а Пол, ну, Пол сидел с широко раскрытыми глазами, просто уставившись, даже когда близнецы спустили свои рубашки обратно, а я, ну, я просто сидел там с улыбкой шириной в милю, как кот, который только что съел гребаную канарейку.

Это единственный раз, который получает любой из вас, но мы делаем нашего мужчину счастливым с этими девушками, – хихикнула Мелоди, потирая свои сиськи. И никто, кроме семьи, никогда их не увидит.

— Наконец, – Хармони посмотрела на всех нас, затем остановилась на Поле, – Скажи что-нибудь кому угодно, и я могу сказать тебе, что твоя жена будет наименьшей из твоих забот!

Это вызвало еще один взрыв смеха, и мы наслаждались вечером. Пол одаривал меня глупой ухмылкой за глупой ухмылкой и всю ночь бил меня кулаком. Позже, когда все успокоились, я был в нашей комнате, а девочки были в ванной, когда я услышал стук в дверь.

— Не возражаешь, если я войду? – спросила моя сестра.

Я махнул рукой, и она подошла и села на кровать.

— Как вы трое помещаетесь в этой кровати? спросила она, разглаживая простыни.

Я пожал плечами:

— Я не знаю, это наша первая ночь здесь вместе, но мы заставим это сработать. Мы всегда так делаем.

Она коснулась моей руки.

— Вот что мне в тебе нравится, Терри, у тебя было полное право убежать, озлобиться и расстроиться из-за того, что сделали Кэрол и Маккензи, но ты этого не сделал. Я думаю, что эти девушки спасли тебя так же сильно, как они любят рассказывать, как ты спас их.

Я пожал плечами:

— Ты права, Ким.

Она посмотрела на меня с беспокойством.

— Терри, завтра очень вероятно, что Кэрол будет в зале суда. Как твой юрисконсульт, могу ли я посоветовать тебе держаться от нее как можно дальше? Ваши дискуссии, как правило, бывают… страстными!

Мы рассмеялись.

— Не проблема, Ким, если мне не нужно с ней разговаривать, я не буду.

— Хорошо. И она встала, направляясь к двери, но, дойдя до порога, обернулась.

— И Терри!

Я посмотрел на нее. Она поднесла руки к груди и сложила их чашечкой.

— Спасибо, что обратил внимание на мои сиськи много лет назад. Теперь эти девочки принадлежат Полу и Кэндис. Но, как они показали нам сегодня вечером, приятно все еще быть извращенной моим грязным младшим братом. Она ухмыльнулась.

Я покраснел, но рассмеялся:

— Эй, вот для чего нужны младшие братья! Я перестал улыбаться. Все шутки в сторону, я не мог бы пожелать лучшей сестры, чем ты, Ким, я действительно люблю свою старшую сестру.

— Я знаю, Терри, я тоже тебя люблю.

*********************************

На следующий день в назначенное время папа, Ким, Мелоди, Хармони и я сидели на галерее зала суда с дюжиной разных людей, о которых я понятия не имел, кто они такие. Мы все ждали слушания по обвинению доктора Придурка. Технически, на тот момент он все еще был врачом, но мы были уверены, что пройдет совсем немного времени, прежде чем медицинская комиссия лишит его звания, и сегодняшний день покажет это.

За несколько мгновений до начала слушания вошел адвокат с помощниками и заняли скамью подсудимого. С ними пришла Кэрол, одетая консервативно и выглядевшая ужасно, она не смотрела в нашу сторону, и по большей части все мы не обращали на нее никакого внимания, когда она садилась прямо за скамьей защиты. Охрана ввела доктора Придурка через боковую дверь и усадила рядом с его командой юристов. Я не думаю, что он заметил меня, потому что он просто сел и уставился в пол.

Мы все встали, когда судья вошел и сел, как только он призвал слушание к порядку.

— Это слушание по предъявлению обвинения доктору Стивену Моррисону по обвинению в… он сделал паузу и посмотрел на свой текст. Нападение с намерением причинить телесные повреждения и покушение на убийство. И то, и другое в лице мистера Терри Смита. Я также прочитал здесь, что вы дважды устно угрожали мистеру Смиту до инцидента, о котором идет речь здесь сегодня. Это верно, доктор Моррисон?

Заговорил один из его юридической команды.

— Ваша честь, от имени моего клиента я хотел бы отметить, что ни один из упомянутых вами инцидентов не имеет никакого отношения к обвинениям, выдвинутым против доктора Моррисона.

Судья поднял брови:

— Советник, я заметил, что ваше имя так же мистер Моррисон, каково ваше отношение к обвиняемому?

— Я его двоюродный брат, ваша честь.

— Что ж, мистер Моррисон, несмотря на то, что вы член семьи, я считаю, что вам следует ознакомиться с доказательствами против вашего клиента, прежде чем войти в мой зал суда. Согласно моему отчету в преддверии этого дела, я просмотрел тревожное видео, на котором ваш двоюродный брат, обвиняемый, доктор Стивен Моррисон, оскорблял словесно, а затем угрожал жизни мистера Смита. Разве вы не смотрели это видео?

Он попытался уклониться.

— Ваша честь, после инцидента мы подали ходатайство о том, чтобы видео не было включено в судебное разбирательство, и заплатили соответствующий… штраф как суду, так и медицинской комиссии. Видео не должно было быть частью каких-либо доказательств. И я прошу, чтобы это было удалено как часть доказательств на этом или любом будущем слушании.

Я посмотрел на Ким, и у нее было самодовольное выражение лица. Сначала мой отец проговорился, что я снял видео, когда Кэрол, Маккензи и Стивен подошли ко мне возле Центрального кафе Мейтленда. Их юридическая команда сразу же включилась в работу. Это звучало так, как будто они немедленно приступили к изданию судебного приказа, пытающегося запретить использование видео, и это то, на что сейчас ссылался адвокат придурка, его двоюродный брат.

Я поймал взгляд Ким, и она жестом велела мне следить за происходящим. Если бы они думали, что деньги скроют поведение того дня, они глубоко ошиблись.

Судья выглядел удивленным.

— Мистер Моррисон. Во-первых, какой бы приказ, по вашему мнению, вы ни отдали в отношении вашего клиента, скрывающего свое поведение, он не был обработан законно и никогда не был бы одобрен после проверки.

Во-вторых, какие бы деньги ни заплатил ваш клиент, они не покрывают никаких судебных исков, когда жизни человека угрожала опасность. Вся защитная сторона комнаты сдулась.

В-третьих, это более личное с моей точки зрения, но я могу сказать вам, что я смотрел видео, и я не впечатлен поведением вашего клиента или семьи вашего клиента.

Судья продолжил. Видео, которое ваш клиент пытался скрыть, подтверждает дело, которое мы здесь сегодня обсуждаем. То есть ваш клиент, доктор Стивен Моррисон, напал на мистера Терри Смита и попытался лишить его жизни. Понимает ли ваш клиент суть обвинений? – судья посмотрел на обоих мужчин.

Придурок и его двоюродный брат оба сглотнули, потом его двоюродный брат ответил.

— Он понимает, ваша честь.

— Хорошо, – затем судья оглядел всех нас в галерее. Мистер Терри Смит сегодня здесь с нами?

Я встал и сказал:

— Да, ваша честь, это так.

И Кэрол, и придурок впервые повернулись, чтобы посмотреть на меня. На лице Кэрол было написано удивление, на лице доктора Придурка – ненависть.

— Мистер Смит, – спросил судья, – не могли бы вы ответить на несколько вопросов?

— Мой юридический советник здесь со мной, ваша честь. Я был бы рад ответить на вопросы, однако, будет ли хорошо, если она пойдет со мной? – спросил я.

Судья улыбнулся:

— Конечно, пожалуйста, подойдите.

Мы с Ким вошли в главное помещение суда и сели на то, что обычно было скамьей обвинителя. Ким прошептала мне, чтобы я был честен и обратился к ней, если мне понадобится какая-нибудь помощь.

— Итак, мистер Смит, это всего лишь слушание, и я надеялся, что вы сможете заполнить для меня несколько пробелов, он перетасовал несколько бумаг, просматривая, должно быть, различные отчеты и документацию об истории между мной и Моррисонами.

— Мистер Смит, не могли бы вы рассказать мне о ваших отношениях с обвиняемым? – спросил судья.

— Эм, конечно, доктор При… Я имею в виду доктора Моррисона, который женат на моей бывшей жене и усыновил мою дочь как свою собственную. За исключением трех отдельных взаимодействий, у меня нет и я не не желаю никаких отношений с ним или моей бывшей семьей. Я пытался сохранять спокойствие. Но, честно говоря, я нервничал. В прошлый раз я был в суде на последнем слушании по делу о разводе. На той встрече я ничего не сказал.

— Понятно, мистер Смит, могу я спросить, сегодня вы общаетесь со своей бывшей женой или вашей… гм, дочерью?

— Нет, ваша честь, включая сегодняшний день, я видел Кэрол всего несколько раз после развода, и большинство из них были неприятными для нас обоих, и я видел Маккензи всего пару раз, – ответил я.

— Итак, вы бы сказали, что у вас нет никаких отношений с вашей бывшей женой или дочерью? он спросил.

— Нет, у меня нет с ними никаких отношений, ваша честь. Я покачал головой. В тот день, когда все произошло, я получил документы о разводе, их просьбу об усыновлении Маккензи и запретительный судебный приказ, запрещающий мне видеться с кем-либо из них до завершения судебного разбирательства.

Я вздохнул и посмотрел на судью, он оставлял слово открытым для меня, чтобы продолжить, что я и сделал.

— Я тяжело воспринял это, ваша честь. Я так понял, что ни Кэрол, ни Маккензи больше не хотели видеть меня в своей жизни. Я чувствовал себя довольно подавленным, и с этими тремя документами они как будто говорили мне, что я недостаточно хорош как отец, муж и кормилец. На самом деле Кэрол сказала мне, что я недостаточно хорош для неё, потому что я сантехник, в письме, которое она оставила вместе с этими документами. Так что нет, ваша честь, у меня нет никаких отношений с моей бывшей женой или дочерью.

— Я понимаю, – ответил судья. Он посмотрел на меня на мгновение.

Можете ли вы сказать мне, почему вы записали видео с инцидента в кафе Мейтленд? – спросил он.

Я расправил плечи.

— Да, я вернулся, чтобы навестить свою семью, так как у моей матери недавно обнаружили редкий рак костей. Я услышал вздох с другой стороны комнаты. Я мог бы сказать, что это была Кэрол.

— Она не знала, продолжил я. Ну, я пришел навестить свою мать после ее первого курса лечения и хотел выпить кофе, заказать и принести завтрак для мамы и папы, поэтому я пошел туда, где, как я знал, был лучший кофе, в Мейтленд Сентрал. Я улыбнулся, когда услышал пару одобрительных возгласов. Большинство людей знали Мейтленд Сентрал. Они используют кофе Wolff, который хорошо известен здесь, в Австралии. В любом случае, я как раз переписывался с кем-то, когда моя бывшая дочь начала конфронтацию. Я попытался уйти и не устраивать слишком шумных сцен. Однако доктор Моррисон решил заняться этим вопросом. Вернувшись в кафе, я почувствовал, что назревает конфликт, поэтому решил записать это взаимодействие на всякий случай, чтобы защитить себя в случае судебного разбирательства.

— Сообщили ли вы обвиняемому или вашей бывшей семье, что их снимали на видео? – спросил судья.

— Нет, ваша честь, я признаю, что надеялся на отсутствие конфронтации, и, как впоследствии сообщил мне мой юрисконсульт, мы находились на улице в общественном месте. Не было никакой законной причины, по которой я не мог бы снимать. Я вопросительно посмотрел на судью.

Судья кивнул.

— Теперь, мистер Смит, можете ли вы рассказать мне, что вы почувствовали после угрозы доктора Моррисона?

— Честно говоря, ваша честь, я не волновался. У доктора Моррисона была сексуальная связь с моей тогдашней женой почти два года. Затем он, моя бывшая жена и бывшая дочь планировали попытаться финансово опустошить меня настолько, насколько это было возможно, насколько я мог понять.

Итак, как вы, без сомнения, понимаете, ваша честь, у меня было немного гнева, который я носил с собой. Я здоров. У меня активное мужское либидо. Я слышал, как мои девочки хихикали вместе с несколькими другими в галерее: Я тренируюсь по крайней мере два раза в неделю, и с юности я знал, что могу постоять за себя в драке, так что нет, ваша честь, я не опасался никаких угроз.

— Мистер Смит, вы хотите сказать, что ожидали ссоры с доктором Моррисоном?

Я засмеялся:

— Нет, ваша честь, добрый доктор, – я мельком взглянул на него, и он пристально посмотрел на меня, был тем, кто начинал каждый инцидент, я никогда не собирался преследовать его, но если бы что-то случилось, я бы тоже не стал сдерживаться.

— Хорошо, мистер Смит, не могли бы вы объяснить, что вы делали в больнице в тот день?

Конечно, я срочно приехал в город после того, как мою мать доставили в больницу с болями в груди из-за рака. Находясь в городе, моя сестра, это мой советник рядом со мной, также родила мою племянницу. Итак, в течение нескольких дней я перемещался между онкологическими и родильными отделениями. В тот день, о котором идет речь, Хармони, одна из моих подруг, которая была со мной, и мы с мамой шли в родильное отделение, чтобы помочь моей сестре подготовиться к выписке, когда доктор Моррисон напал на меня.

— Одна из ваших подруг, мистер Смит?

Судья посмотрел на меня, подняв брови, я покраснел, и большая часть зала, за исключением Кэрол, доктора Придурка и его двоюродного брата, рассмеялась за мой счет.

— Хорошо, оставив в покое ваше мастерство одинокого мужчины, вы не беспокоились, находясь в больнице, где работал доктор Моррисон, что вам будет угрожать опасность? – спросил судья.

— Опять же, нет, я не беспокоился, ваша честь. Я подумал, что, возможно, я мог бы столкнуться с ним. Однако я никогда не думал, что он попытается выполнить свою угрозу. Как врач и хирург, я всегда думал, что есть… как они это называют? Клятва Гиппократа, не причиняй вреда и типа того.

Судья пристально посмотрел на доктора Придурка:

— Да, мистер Смит, вы правы. Вам не следовало волноваться. Хорошо, двигаемся дальше, еще пара вопросов, каково ваше текущее состояние здоровья после инцидента?

— Ну, что бы мне ни вкололи, это было достаточно серьезно, чтобы я дважды умирал в отделении неотложной помощи, и мне сказали, что это чуть не случилось в третий раз. Я был не в себе несколько дней, и только благодаря заботе и вниманию как моей семьи, так и замечательных медицинских бригад в больнице Мейтленда я сегодня здесь.

Я улыбнулся.

— Я могу сказать, ваша честь, что я полностью выздоровел без каких-либо побочных эффектов от пребывания в больнице.

— Я понимаю, – ответил судья, отмечая и просматривая бумаги. Наконец, он посмотрел на меня с блеском в глазах. Только один последний вопрос, мистер Смит, возвращая нас к предыдущему разговору, вы упомянули, что ваша бывшая жена и дочь бросили вас, потому что вы были сантехником, верно?

— Да, ваша честь, это то, что мне сказали.

— Вы все еще сантехник, мистер Смит?

— Я все еще сертифицирован как мастер-сантехник, ваша честь, – ответил я.

Судья усмехнулся:

— Очень законный ответ, мистер Смит. Позвольте мне сформулировать это по-другому. Чем вы сегодня занимаетесь?

Я мог видеть, как это происходит. Этот судья, должно быть, давал мне шанс немного втереть это в лицо Кэрол.

— Что ж, сегодня я работаю в "Delotiz Inc" в качестве национального менеджера по качеству по каждой линейке продуктов для внутренней и международной дистрибуции.

— Очень впечатляет, мистер Смит, похоже, вы больше, чем просто сантехник-водопроводчик.

— Благодарю вас, ваша честь.

— Это все, спасибо, что уделили мне время, мистер Смит.

С этими словами мы вернулись на свои места, взгляд Кэрол проследил за мной, когда я снова сел рядом с девочками, и каждая из них взяла меня за руку и крепко сжала ее. Затем нам всем пришлось выслушать опровержение в виде чистой чуши от юрисконсульта доктора Придурка. Он пытался указать на то, что доктор Придурок был достойным членом сообщества, за исключением моих инцидентов. В какой-то момент судья посмотрел на меня и поднял бровь, глядя на то, как Мелоди и Хармони держались за меня, я улыбнулся ему в ответ, и он подавил смешок.

После того, как все было сказано, судья вернул все в фокус.

— Мистер Моррисон, учитывая все, что было сказано здесь сегодня, ваш клиент должен понимать серьезность и доказательства, которые были представлены сегодня. Так ваш клиент признает себя виновным?

— Ваша честь, по настоянию моего клиента я заявляю о его невиновности.

Двоюродный брат придурка отвернулся от всех, когда он это сказал.

Никто ничего не сказал. Все думали, что он признает себя виновным и отдаст себя на милость суда, стремитесь к смягчению наказания. Как он мог поверить, что он признает свою невиновность и сможет уйти от наказания, было выше моего понимания. На мгновение я напрягся и почувствовал, что начинаю злиться. Мелоди и Хармони крепче сжали мои руки, Мелоди наклонилась и поцеловала меня в щеку.

— Все в порядке, наша любовь, отпусти это. Мы здесь ради тебя, – прошептала она.

С усилием я это сделал.

— Так… принято к сведению, – ответил судья. Я должен признать, что я несколько удивлен, мистер Моррисон, доктор Моррисон, я рассмотрю все доказательства и, основываясь на сегодняшнем разбирательстве, дам свои рекомендации для судебного решения.

За доктора Моррисона должен будет внесен залог в размере двух с половиной миллионов долларов. Кроме того, доктору Моррисону потребуется сдать свой паспорт, предоставить браслет GPS-слежения и раз в неделю регистрироваться в департаменте исправительных учреждений до тех пор, пока дело не будет рассмотрено. Основываясь на представленных доказательствах, я хотел бы также отметить, что я не верю, что доктор Моррисон представляет серьезную опасность или может совершить повторное преступление.

Судья посмотрел на доктора Придурка.

— Доктор Моррисон, вы понимаете и принимаете эти условия? И я хотел бы услышать слова от вас, а не от вашего советника.

Он пробормотал:

— Да… Да, ваша честь, я принимаю и понимаю условия.

— Хорошо, а теперь, в заключение, у меня есть еще одно замечание, доктор Моррисон. Это относится ко всему этому делу с самого начала вашего романа с женой мистера Смита до сих пор, вы слушаете?

Мы все слушали с напряженным вниманием.

Доктор Придурок сглотнул:

— Да, ваша честь, я слушаю.

Судья слегка наклонился на своей скамье и уставился на Стивена Моррисона сверху вниз, как будто он был собачьим дерьмом, которое неделю пролежало на его лужайке.

— Основываясь на том, что я видел и слышал сегодня, я бы обычно издал против вас запретительный судебный приказ, чтобы вы не подходили ближе чем на сто метров к мистеру Смиту или его семье, но я не собираюсь этого делать, знаете почему?

— Нет, ваша честь, – нервно ответил он.

Судья улыбнулся, и это не было дружелюбно:

— Я не делаю этого потому, что мистер Смит показал, что он может постоять за себя против вас даже под давлением. Напротив, он заявил здесь сегодня, что не хочет иметь с вами ничего общего, поэтому я предлагаю в любой момент, когда вы увидите его, сворачивайте в другую сторону и убегайте, иначе вы снова окажетесь в больнице, и не в качестве врача.

Придурок сглотнул и кивнул. Он также слегка повернулся, чтобы посмотреть на меня. Я поймал его взгляд и подмигнул ему, но ничего не сказал. Судья откинулся на спинку стула и кивнул.

— Я хотел бы отметить, доктор Моррисон, что у вас есть девяносто дней, чтобы изменить свое заявление. На вашем месте я бы серьезно обдумал ваши варианты. По истечении девяноста дней состоится следующее слушание. Это слушание окончено.

Мы все встали, когда судья вышел. Доктора Придурка выпроводили через маленькую дверь вместе с двумя его советниками, включая двоюродного брата, и, наконец, последовав за ними, Кэрол коротко оглянулась на нас.

После этого мы посидели в кафе за пределами двора на зимнем солнце. Был ранний полдень, дул легкий ветерок с мягкой прохладой, и мы наслаждались поздним обедом.

Хармони посмотрела на Ким:

— Итак, как у нас все прошло?

— Как и ожидалось, твой мужчина, – Ким посмотрела на меня, очень хорошо справился.

— Он хорош в этом, – подтвердила Хармони, как будто это было общеизвестно.

— Эй, я чуть не сорвался, когда придурок сказал, что не признает себя виновным! – пожаловался я.

— Я знаю, детка, – сказала Мелоди, – ты заставил нас нервничать.

Я наклонился и поцеловал ее, затем наклонился в другую сторону и поцеловал Хармони:

— Спасибо, мои красавицы, я должен признать, что мне было приятно говорить это при Кэрол, новая жизнь, новая работа, и я должен признать, мне понравились поднятые брови в комнате, когда я упомянул подруг!

— Невест, ты имеешь в виду! – сказала Хармони.

— Да, невест, извините девушки, я все еще привыкаю к этому, но скоро это будут жены!

Мелоди хихикнула, Хармони посмотрела на меня:

— Я знаю наша любовь, – она сделала паузу, – Так я понимаю, что Кэрол была женщиной впереди, сидевшей рядом с придурком, которая выглядела так, как будто ее голова собиралась оторваться и сделать полные три шестьдесят, когда ты говорил?

— Да, это она! Ким ответила за меня.

— Пфф, – фыркнула Хармони, – я не разглядела ее как следует, но она определенно сильно проиграла.

Мы все некоторое время смеялись за мой счет, мой телефон звякнул, и я увидел, что это было сообщение от одного из последних людей, которых я ожидал – Кэрол.

«Терри, я знаю, что ты не хочешь говорить, однако я хотела бы поговорить с тобой о некоторых вещах. Не мог бы ты встретиться со мной на ступеньках здания суда через 15 минут?»

Я нахмурился, и Мелоди спросила:

— В чем дело, детка?

Я показал ей сообщение, потом Хармони, потом Ким.

— Конечно, она понимает, что я не хочу ее видеть. Я уверен, что сказал это перед всеми, включая ее сегодня?

— Я знаю, детка, – проворковала Хармони. Она задумчиво посмотрела на меня в течение минуты, затем посмотрела на Мелоди, затем на Ким. Они обе кивнули. Тем не менее, я думаю, тебе нужно пойти туда и поговорить с ней. Просто сохраняй хладнокровие и думай о нас.

— И не забывай, ты всегда можешь уйти, – добавила Мелоди.

Я не мог не согласиться со своими девочками, когда они знали, что мне нужно успокоиться. Итак, я вздохнул и согласился с ними.

****************************

Я встретил Кэрол чуть позже пятнадцати минут на ступеньках здания суда.

— Привет, Терри, ты хорошо выглядишь.

Она неловко вздрогнула.

— Кэрол, – кивнул я ей.

— Да ладно, Терри, это твои единственные слова, обращенные ко мне после пятнадцати лет брака, я знаю, что причинила тебе боль, но прошло уже два года, наверняка твой гнев не так силен по отношению ко мне?

Я посмотрел на нее на мгновение. Каждое движение, каждый разговор за последние несколько лет были спланированы. Но, по большей части, эта повестка дня всегда была сосредоточена вокруг денег. Я стиснул челюсть и одарил ее тем, что можно было описать только как осуждающий, неверящий взгляд.

— Кэрол, мои чувства к тебе не имеют значения, и я знаю, что ты позвала меня сюда не для того, чтобы узнать, как у меня дела. С тех пор как ты бросила меня, ты ни разу не удосужилась спросить меня о них, и я ни на секунду не подумал, что этот разговор был о том, что я чувствую, так в чем же дело?

На мгновение она растерялась, потрясенная тем, что я могу быть таким невозмутимым. Затем она нежно прижала руку к груди, пытаясь изобразить сочувствие.

— Терри, неужели я была такой бессердечной?

Она попыталась изобразить печальный вид, но я не купился.

Она продолжала пытаться перейти на личности, меняя тему.

— Так что, похоже, ты снова встречаешься. Это была одна из девушек, с которыми я видела тебя на слушании? – спросила Кэрол. Должно быть, она пропустила слово во множественном числе на слушании, которое слышали все остальные.

Я почувствовал, как мое лицо напряглось. Я не хотел говорить об этом с Кэрол.

— Да.

Она кивнула, немного погрузившись в свои мысли, пока работала над тем, что, как мне кажется, о чем-то просила. Это хорошо, и теперь ты менеджер по качеству, а не сантехник. Это хорошая сделка, не так ли? – сказала она больше себе, чем мне. Ее руки начали ерзать, когда она посмотрела на меня.

Я вздохнул.

— Кэрол, как я уже говорил тебе раньше, я не заинтересован в том, чтобы рассказывать тебе что-либо о своей жизни. Я говорил тебе, что у меня был шанс быть счастливым, и за очень редкими исключениями… Я замолчал и указал на здание суда, пытаясь заставить ее понять, что мои отношения с ней и ее мужем были единственным черным облаком, все еще висящим над моей жизнью. А теперь скажи мне, что все это значит? Почему ты хотела меня видеть?

Она вздохнула.

— Терри, из-за тебя у нас нет никаких поступающих денег. Конечно, у нас есть запасы, покрываемые трастом Стивена, однако с его залогом и условно-досрочным освобождением это уничтожает более половины доступного фонда, и для этого нам нужно получить специальное разрешение.

Она посмотрела на меня снизу вверх.

— Я надеюсь, что ты будешь готовы пересмотреть вопрос о предоставлении мне университетского фонда Маккензи, чтобы мы могли убедиться, что у нас есть деньги на все.

Я ошеломленно смотрел на нее в течение минуты, а может быть, и дольше. Эта женщина жила в другой вселенной. Она действительно не имела ни малейшего представления о той боли, которую причинила, ни о том, когда нужно просто уйти.

— Терри, ты меня слышишь? Учитывая все происходящее и то, что у нас поступает не так много денег, я подумала, не мог бы ты разрешить мне воспользоваться университетским фондом Маккензи?

Я начал улыбаться, и Кэрол тоже улыбнулась на минуту, затем она перестала улыбаться, когда моя улыбка превратилась в широкую улыбку с открытым ртом, а затем я начал смеяться. Это перешло в громкий смех, который исходил из моей диафрагмы, заставляя слезы собираться в уголках моих глаз. Кэрол стало неловко, поэтому я перестал смеяться и подвел ее к стене здания суда.

— Итак, Кэрол, дай мне посмотреть, правильно ли я понял, твой жалкий дерьмовый муж крадет тебя у меня, пытаясь дать тебе хорошую жизнь, как ты это называешь. Убеждает тебя предать меня и удочерить мою дочь, рассказывая ей ту же чушь, и, как настоящие суки, наносящие удары в спину, вы обе бросаете меня без предупреждения.

Я продолжил.

— Он угрожает мне с твоим благословением, а затем, когда у него появляется возможность, пытается и почти преуспевает в том, чтобы убить меня. Ведет нас сюда!

Я указал на здание суда, перед которым мы стояли.

Я начал считать на пальцах.

— Из-за всего этого его уволят, он больше никогда не будет заниматься медициной и даже не будет работать в какой-либо медицинской области. Кроме того, он, скорее всего, проведет следующие двадцать или около того лет в тюрьме, благодаря своим действиям.

И теперь ты хочешь, чтобы я, человек, которого вы все обидели, человек, которого вы бросили ради денег, дал вам деньги, которых вы не заслуживаете, потому что вы думаете, что это моя вина, и у меня есть долг перед вами, верно?

Она расправила плечи и посмотрела на меня с небольшой долей высокомерия.

— Ну, я бы выразилась не совсем так, но по сути правильно, если не для меня, то сделай это для своей дочери. У нас с Маккензи есть определенный уровень жизни, который нужно поддерживать, и поскольку Стивен не может работать из-за тебя, да, это то, чего я хочу.

Я ошеломленно посмотрел на нее.

— Кэрол, если бы ты была кем-то другим, я бы сказал, что ты чертовски сумасшедшая!

— Но это не так, Терри, ты же знаешь. Она улыбнулась, думая, что я, наконец, перехожу на ее сторону.

— Я знаю Кэрол, и, зная тебя и каждый наш разговор за последние два года, я могу сказать, что ты настоящая гребаная психопатка!

Она перестала улыбаться, затем отступила назад, и я надавил на нее.

— Твой гребаный уровень жизни для меня ничего не значит. Когда мы были женаты, мы довольствовались очень немногим, наши потребности удовлетворялись каждый месяц. Ты всегда говорила мне, насколько твой придурок муж богат, и для обычного человека, даже после освобождения под залог, этого должно быть более чем достаточно, чтобы заставить тебя задуматься, пока ты не найдешь работу. Она сделала возмущённый жест. Да, работа, Кэрол, ты помнишь, каково это – работать, чтобы жить?

Однако теперь это звучит так, как будто ты и твоя дочь не хотите работать, как мы, смертные. Но, опять же, то, чего ты хочешь, не твое. Ты не работала ради этого, и ты никоим образом этого не заслуживаешь.

Я вздохнул.

— А теперь твое гребаное толстозадое, жалкое подобие мужа пытается убить меня в больнице, и у тебя хватает наглости, я сделал глубокий вдох и уставился на нее, бросая ей слова, нет, у тебя хватает гребаной наглости просить у меня денег, чтобы ты могла купить больше гребаной бесполезной дизайнерской одежды или другого бесполезного дерьма!

Прежний гнев вернулся, но потом я вспомнил стенограмму, которую показала мне Ким, и я успокоился и переключил передачу, в то время как Кэрол стояла, выглядя немного испуганной.

Я улыбнулся:

— Кэрол, ты знаешь, почему твой крошечный придурок муж так сильно меня ненавидит?

Пока я ругал ее, она смотрела на свои ноги. Но теперь она посмотрела на меня снизу вверх.

Ее голос был тихим, глаза вопрошающими.

— Нет, не совсем. Стивен никогда мне толком не рассказывал, но он расстраивался каждый раз, когда Маккензи или я упоминали о тебе. Это случалось гораздо чаще по утрам.

Я засмеялся:

— Кэрол, ты осознаешь, что разговариваешь и двигаешься во сне?

Ее вопрошающий взгляд усилился, голова склонилась набок.

— Конечно, Терри, ты знал это со средней школы, но какое это имеет отношение к чему-либо?

— Кэрол, – повторил я, – ты разговариваешь и двигаешься во сне. Когда мы были женаты, ты часто рассказывала о своих мечтах. Твой придурок-муж мог слышать твои сны по ночам.

— И что? – рявкнула она, возможно, немного смущенная. Это не имеет никакого отношения к тому, почему он… Она замолчала.

— Это ничего не значит, – она посмотрела на меня самым честным вопрошающим, испытующим взглядом, который я видел на ее лице за последние годы. Я имею в виду, Стивен не мог этого слышать, не так ли? Я не знаю, подозревала ли она, что я что-то знаю, или сложила два и два вместе, мне было все равно. Пришло время ей почувствовать немного боли.

— Да, Кэрол, твой придурок муж ненавидит меня и пытался убить, потому что, когда ты спишь, в своих снах ты мечтаешь вернуться ко мне. Ты мечтаешь о том, чтобы я принял тебя обратно, а потом трахнул до бесчувствия. Тебе это снится так часто и так красочно, что ты доводишь себя пальцем до оргазма, пока спишь. В своих снах ты рассказываешь мне, какую ошибку ты совершила и какой крошечный член у Стивена.

Ты делаешь это так часто, что однажды после того, как ты сделала это снова, пока он слушал и увидел, как ты доводишь себя до оргазма пальцами, он увидел меня в больнице и больше не мог этого выносить. Итак, бедный жалкий придурок сорвался, пытаясь убить меня. Я щелкнул пальцами перед ее глазами.

Наблюдая за ее лицом, осознание того, что она сделала, озарило ее, как восход солнца. Наблюдать за ее ужасом было похоже на терапию.

Я понизил голос до низкого и тихого.

— Кэрол, Стивен, возможно, почти два года делал из меня невежественного дурака, пока трахал тебя, но с того дня, как ты ушла от меня, ты была настолько сексуально неудовлетворена, что продолжала мечтать о том, как я трахну тебя, о том, как мы будем заниматься любовью, как раньше, когда я заставляю тебя тяжело дышать, до этого блеска пота на твоем лбу после твоих множественных оргазмов.

Ты помнишь ощущение, когда мой член колотил тебя, как я ел тебя, пока ты не кончала жестко и громко. Ты сейчас так подавлена, что скучаешь по моим губам на твоей груди и поцелуям, которые я дарил тебе, когда мы ложились спать утром, мой твердый член прижимался к твоим бедрам, когда мы говорили слова, которые говорят любовники.

Выражение ее лица было прекрасным – страдание, удивление, возбуждение. Я наклонился к Кэрол и низким мягким чувственным голосом произнес:

— Но для Стивена, он знающий рогоносец в твоих мечтах. Он знает, что никогда не сможет доставить удовольствие твоему телу так, как могу я. Итак, он будет преследовать сексуальную мечту, которой никогда не сможет воплотить в жизнь!

Я отступил назад и впервые почувствовал себя спокойно с тех пор, как начался весь этот бардак. Кэрол слегка задыхалась, в ее глазах было написано вожделение.

— Терри… Кэрол не знала, что сказать.

Я отступил назад.

— Нет, Кэрол, больше нет, ты бросила меня ради мечты. Теперь эти мечты обернулись против тебя и показали придурку, которого ты бросила, каким жалким неудачником он является. Возвращайся к своему браку без любви и сожалей обо всем, что ты выбросила. Прощай, Кэрол!

Прежде чем она успела сказать что-нибудь еще, я повернулся и пошел прочь. У меня не было искушения оглядываться назад, я чувствовал себя хорошо. На моем лице была улыбка. Мне было на нее совсем наплевать.

После этого мое хорошее настроение продержалось довольно долго. Мои отношения с девушками продолжали углубляться и взрослеть, наши свадебные планы развивались хорошо. Работа шла хорошо, и я чувствовал, что вхожу в курс управления качеством в Delotiz Inc.

Наступил мой день рождения, и девочки пригласили меня на шикарный ужин, а затем в один из местных клубов на танцы. Сказать, что мы трое были в центре внимания в клубе, было бы преуменьшением. Девушки были одеты в одинаковые облегающие зеленые платья, их волосы были уложены, что делало их похожими на пару моделей прямо из модного журнала. Они одели меня в облегающий темно-синий костюм с открытой рубашкой, сделали мне прическу и заставили почувствовать себя на миллион долларов.

Три раза в ту ночь парни подходили ко мне с просьбой о наркотиках. Каждый раз это было, когда девушки извинялись, чтобы пойти в ванную. Я спросил второго парня, почему он думал, что я буду продавать наркотики после того, как я его прогнал. Его ответ заставил меня смеяться весь остаток ночи.

— Чувак, сегодня вечером на тебе висят две самые потрясающе выглядящие женщины. Они не смотрят ни на кого другого, кроме тебя. Я бы убил за один их взгляд. Затем он оценивающе посмотрел на меня. И, наконец, ты одет и сложен так, как будто ты владелец этого гребаного заведения, так что я просто предположил.

Я должен сказать, что мое эго значительно укрепилось до конца вечера. Мы продолжали танцевать до раннего утра. Потом, после клуба, когда мы вернулись домой, мои девочки трижды поднимали меня, прежде чем заснуть в запутанном беспорядке.

Я ничего не получил от Кэрол или Маккензи на свой день рождения, ни сообщений, ни открыток, ни добрых пожеланий. Но, как и в предыдущие годы, я ничего не ожидал. Я полагаю, что у меня была какая-то надежда после моего последнего разговора с моей бывшей дочерью, но это была потерянная надежда. Однако, когда через несколько дней у нее наступил день рождения, я подумал, что попробую связаться с ней. У меня был номер, с которого она написала мне во время первоначального расставания и развода своей матери. Итак, я попытался позвонить после обеда, сидя у себя в офисе. Сообщение отправилось на голосовую почту.

— Эм, привет, Маккензи, это папа, ну, я полагаю, что в наши дни это просто Терри. Наткнувшись на её голосовую почту, я не знал, что сказать, поэтому продолжил.

— Извини, это тяжело для меня. Я знаю, что сегодня твой день рождения, поэтому я подумал, что воспользуюсь случаем и попытаюсь связаться с тобой. Я хотел бы посмотреть, сможем ли мы восстановить что-то после того, как мы в последний раз разговаривали лично. Я сделал минутную паузу. Наши жизни пошли в разных направлениях, но я действительно скучаю по своей маленькой девочке, я скучаю по нашему времени вместе, и я скучаю по возможности немного побаловать тебя здесь и там. Я снова сделал паузу. В любом случае, я просто хотел поздравить тебя с днем рождения, и я надеюсь, что ты отлично проведешь день. Пока.

Я повесил трубку и посидел так с минуту. Мелоди вошла мгновение спустя и села мне на колени, вытирая единственную слезу, о которой я даже не подозревал.

— Что случилось, детка? – обеспокоенно спросила она.

— Ничего, о, я просто пыталась позвонить Маккензи, чтобы поздравить ее с днем рождения, это сегодня, и я просто подумал, что может быть шанс начать общение, – сказал я своей невесте.

Она погладила меня по щеке:

— О, детка, ты самый удивительный мужчина, которого я знаю. Даже после всего, что они сделали с тобой, ты все еще готов пожертвовать собой ради своей дочери. Мой телефон звякнул. Видишь, это более чем вероятно, что Маккензи благодарит тебя за твое сообщение.

Я посмотрел на свой телефон, и это была Маккензи, но не для того, чтобы поблагодарить меня:

«Отвали и умри, мудак, ты посадил моего отца в тюрьму, моя мать обезумела после разговора с тобой, и ты звонишь, чтобы попытаться сделать вид, что хочешь воссоединиться со мной, ты мне противен!»

Мгновение спустя за этим последовал другой текст:

«Если ты хочешь что-то сделать на мой день рождения, дай мне мои университетские деньги, чтобы я могла, по крайней мере, купить себе то, что я хочу на свой день рождения. В противном случае продолжай вести себя как грёбаный донор спермы!»

Я был потрясен, но затем пришло последнее сообщение, забившее последний гвоздь в крышку гроба отношений с моей дочерью:

«Знаешь что, мудак, не дари мне ничего на день рождения, как и в последние несколько лет. Я уже достаточно взрослая, чтобы подать на тебя в суд за это, так что приготовься, потому что я подам на тебя в суд за все, что у тебя есть, пошел ты!!!»

Я уронил телефон, откинулся на спинку кресла, Мелоди все еще сидела у меня на коленях.

— Что я сделал, Мелоди, что я сделал, чтобы заслужить такую ненависть от моей собственной плоти и крови. Честно говоря, думал, что однажды мы сможем воссоединиться. Но это!

Я был ошеломлен жестокостью и презрением, выраженными в сообщениях Маккензи. В течение нескольких минут ни Мелоди, ни я ничего не говорили и не делали. Затем она посмотрела на меня.

— Терри, детка, ты не сделал ничего плохого. Эту девушку извратили и научили думать, что ты ничто. Мы знаем, что доктор Придурок вышел под залог, так что он, скорее всего, день и ночь разглагольствовал о тебе и о том, как ты разрушил его жизнь, а также жизнь Кэрол и Маккензи, и это повлияло на ее реакцию на тебя.

Я кивнул. Ощущение руки Мелоди на моей руке успокаивало. Она взяла мой телефон и подошла к стационарному телефону на столе. Пока я наблюдал, она набрала, как мне показалось, номер телефона Маккензи. Через мгновение кто-то взял трубку на другом конце провода.

— Здравствуйте, это мисс Маккензи Моррисон?

Я слышал только часть разговора Мелоди.

— Послушайте, мисс Моррисон. Я просто хотела подтвердить, что вы лично отправили сообщения на телефон мистера Терри Смита несколько минут назад?

Она слушала

— Я понимаю, о, не имеет значения, кто я, мисс Моррисон, но да, я сижу с ним в комнате прямо сейчас.

И снова она слушала, нахмурившись.

— Хорошо, мисс Моррисон, я дам ему знать и поблагодарю вас за подтверждение того, что это были вы. Я сомневаюсь, что мы еще поговорим. И Мелоди повесила трубку.

— Извини, детка, но твоя бывшая дочь – настоящая королевская пизда! – сказала мне моя невеста. Я никогда раньше не слышал, чтобы она употребляла это слово. Это показывало, насколько она была зла. Она снова устроилась у меня на коленях и на мгновение замолчала, собираясь с мыслями. Я чувствовал, как она расстроена, и начал растирать ей спину. Она посмотрела на меня, когда почувствовала это действие, и большая часть ее гнева растаяла.

— Она подтвердила, что это она отправила сообщения, и что ей нужны эти деньги, и что она собирается получить юридическую консультацию и подать на тебя в суд. Затем Мелоди сказала мне, нахмурившись:

— Она сказала мне сказать тебе, что ты разрушил ее жизнь и что ты должен съесть дерьмо и умереть. Мне очень жаль, Терри. Если ты и видел в ней какие-то угрызения совести там, в Мейтленде, то сейчас они были хорошо и по-настоящему вытеснены из нее.

Я опустил голову:

— Я знаю, Мелоди, это похоже на конец наших отношений. Я надеялся, что однажды смогу помириться с ней. Но я думаю, что сейчас это не обсуждается.

Мелоди обвила руками мою шею:

— Я знаю наша любовь, – проворковала она. Я знаю, что тебе очень больно и что ты надеялся на примирение.

Она наклонилась и поцеловала меня, затем отстранилась и посмотрела мне в глаза.

— Все, что я могу тебе сказать, это то, что мы с Хармони всегда рядом с тобой. Никому из нас не нравится то, что они сделали с тобой, но в то же время, если бы они этого не сделали, ты никогда бы не появился в нашей жизни.

Я улыбнулся и поцеловал ее:

— Я знаю Мелоди. Я думаю, мы просто подождем и посмотрим, что будет дальше. Часть меня не может не задаться вопросом, повлиял ли тот последний разговор с Кэрол или пребывание в суде со Стивеном на отношения с Маккензи.

— Конечно, Терри, ты можешь на это поспорить. Эта девушка казалась почти натренированной в своих ответах, когда я заговорила с ней. Я злюсь на нее за то, что она могла причинить боль нашему мужчине, но маленькая часть меня испытывает к ней жалость. Через несколько лет она будет переполнена гневом и сожалением и не будет знать, куда их девать. Вопрос в том, хочешь ли ты быть рядом с ней, когда придет это время?

Я на мгновение задумался, серьезно обдумывая ее вопрос.

— Я не знаю, Мелоди. Я чувствую себя таким опустошенным, когда думаю о Маккензи. Я не знаю, смог бы я быть рядом с ней, если бы она однажды появилась на моем пороге. Так что, я полагаю, пришло время наконец закрыть эту главу моей жизни.

Я поднял глаза и снова улыбнулся ей.

— С другой стороны, у меня есть две красивые женщины, в которых я безумно влюблен, на которых я скоро женюсь и которые обе хотят иметь от меня детей.

— Мммм, детка, ты точно знаешь, как заставить яичники девушки отреагировать. Сказала Мелоди и снова поцеловала меня.

— Что это за разговоры о яичниках? – спросила Салли, мой заместитель, входя в офис.

— Терри говорит о том, чтобы убедиться, что и Хармони, и я скоро забеременеем.

Салли рассмеялась. За последний год она сблизилась со мной, и она была одной из двух подружек невесты на нашей предстоящей свадьбе. Ким должна была быть второй подружкой невесты.

— Судя по тому, как вы, девочки, ходите половину времени, я не думаю, что это займет у Терри много времени.

— Практика даёт совершенство, сказал я.

— Эй, ты держись подальше от этого, сказала Мелоди. Мы собираемся поговорить о твоем удивительном мастерстве любовника с Салли, а не с тобой.

Мелоди потерлась задницей о мою промежность немного сильнее, чем это было необходимо, пока они разговаривали.

В тот вечер мы посвятили Хармони, Уильяма и Марту в разговор с Маккензи. Затем мы позвонили Ким и изложили ей краткое содержание. Все они были потрясены и согласились сосредоточиться на свадьбе, ожидая, не последует ли чего-нибудь из угрозы Маккензи.

Это было всего за месяц до свадьбы, когда Ким получила документы о том, что Маккензи подает на меня в суд из-за денег на университетском счете. Дата суда была назначена на понедельник после моей свадьбы с девочками.

В понедельник вечером мы должны были улететь на медовый месяц, так что планы изменились. Уильям организовал для нас чартерный рейс в воскресенье днем, а затем снова в Сидней после моего появления в Мейтленд-корте в десять утра в понедельник. Таким образом, мы могли бы совершить наш международный рейс в Гонолулу поздним вечером.

Семейный фонд Делотиз подарил нам достаточно денег для десятидневного медового месяца со всеми расходами. Как мы и планировали, я знал, что вопрос с Маккензи так или иначе будет решен в суде, и я смогу двигаться дальше со своими прекрасными невестами.

*********************************************************

Несмотря на все проблемы, мы трое поженились в церкви и сама свадьба была потрясающей. Пастор Дэн заручился помощью нескольких прихожан, чтобы украсить церковь с помощью Марты. Во время церемонии Уильям с гордостью сопровождал обеих своих дочерей к алтарю. Они были одеты в одинаковые платья со свадебным шлейфом, который соединялся позади их платьев, указывая на их готовность быть женами вместе. Большинство сотрудников "Deloitz Inc" были там со своими парами, и Уильям привез моих родителей на выходные вместе с Полом, который был моим шафером, Ким в качестве подружки невесты и Кэндис, которая теперь осознавала свое окружение и смеялась над всем.

Когда пастор Дэн улыбнулся и сказал: «Вы можете поцеловать своих невест!» Я поцеловал обеих своих девочек под всеобщие аплодисменты. Потом, Хармони и я подписали официальные документы о браке, засвидетельствованные пастором Дэном, Мелоди и Полом.

А затем мы все подписали последние страницы с подписями юридического соглашения, которое Ким составила для Мелоди, чтобы она была юридически связана со мной гражданскими отношениями. Основной документ мы уже подписали. В нем говорилось, что во всех отношениях, кроме официальных, я был спутником жизни Мелоди, и хотя мы не были женаты, мы согласились со многими вещами, которые считаются само собой разумеющимися в обычном праве между традиционной супружеской парой. Ким даже напечатала страницу с подписью на бумаге того же типа, что и официальный реестр бракосочетаний.

После этого на приеме у нас было около ста человек, и я танцевал с обеими моими невестами по отдельности, в то время как Уильям и мой папа по очереди с той из моих невест, с которой я не танцевал.

Я также танцевал и с Мартой, и с моей мамой, которая становилась все более хрупкой. Она не побеждала в борьбе с раком, но врачи говорили, что она и не проигрывает.

Но в то время как каждый раунд лечения сжигал часть рака, это также сказывалось на ней. Мы слышали некоторые обнадеживающие вещи о новом лечении, которое могло бы использовать пересадка костного мозга в сочетании с конкретным новым химиопрепаратом, но до этого оставалось несколько лет. Но это была надежда.

Большая часть толпы слонялась вокруг, пока мы не уехали около часа ночи, наш гостиничный номер был предоставлен моими мамой и папой. И да, мы действительно заключили наш брак, но это был долгий день, и мы быстро заснули после короткого занятия любовью.

Утром, освеженные, мы снова занялись любовью, и мои девочки сделали мне драгоценный подарок. Они обе отдали мне свою анальную девственность. Что касается меня, то я никогда раньше не трахал никого в жопу. Однако, с хорошим количеством смазки, я сначала взял задницу Хармони, а затем двадцать минут спустя Мелоди. Должен признаться, мне гораздо больше нравилось чувствовать, как мой член погружается в их киски, но запретный аспект и тот факт, что они обе кончили очень, очень сильно, того стоили.

После оформления заказа мы вернулись домой к понимающим ухмылкам и легкому обеду с Уильямом, Мартой, мамой, папой, Ким и Полом, прежде чем отправиться на частную взлетно-посадочную полосу для нашего рейса в Мейтленд. Мама и папа вместе с Ким, Полом и Кэндис полетят с нами.

Я не особо задумывался о судебном слушании по иску Маккензи. Однако, когда мы взлетели, я открыл портфель, который дала мне Ким.

Это должно было быть закрытое слушание, так как, хотя Маккензи была достаточно взрослой, юридически она все еще была несовершеннолетней. Она могла бы подать на меня в суд как на взрослого, но это могло быть только в суде по семейным делам, и разбирательство было бы закрыто для всех, кроме ближайших родственников. Это означало, что присутствовать могли только придурок, который теперь официально больше не был врачом, Кэрол, Маккензи, я и мой юридический представитель.

Маккензи подал на меня в суд за первоначальные сто сорок две тысячи, записанные на счете во время развода между мной и Кэрол. Кроме того, она хотела получить дополнительные двести пятьдесят тысяч долларов, ссылаясь на психическую жестокость и финансовые трудности.

Поскольку моих жен не допустили на слушания, Пол и мои девочки сидели в кафе через дорогу от здания суда, пока мама и папа направлялись домой. Мы с Ким будем вместе в суде и посмотрим, что произойдет.

Мы не видели их, пока нас не вызвали в зал суда на слушание. Они вошли через другую дверь, соединенную с другим коридором. Так что, с моей стороны, это были Ким и я. Придурок и Кэрол были одеты в то, что я принял за их обычную одежду. В то время как Маккензи была одета в элегантный костюм, но имела множество ожерелий и колец, демонстрируя то, что, я уверен, они считали высококлассной жизнью. Но на самом деле это просто выглядело безвкусно на семнадцатилетней девушке.

Судье потребовалось еще пару минут, чтобы войти, но этого времени мне хватило, чтобы несколько раз получить смертный взгляд от придурка.

По его подсказке Маккензи не выказала ничего, кроме презрения ко мне, проведя большим пальцем по горлу и произнеся мне слово "мудак" с его придурковатым взглядом и улыбкой на поведение своей приемной дочери.

Я повернулся к судейской скамье, стараясь не выказывать никаких эмоций, Ким положила руку мне на плечо и сказала, что все будет хорошо, нужно пройди через это, и я смогу отправиться в свой медовый месяц со своими женами. Это заставило меня улыбнуться.

Мгновение спустя вошел судья, и моя улыбка стала шире, в то время как придурок и Кэрол нахмурились. Сегодня нашим судьей был тот же самый судья, который в прошлый раз разрешил наш развод в суде по семейным делам. Ким сжала мою руку, когда мы стояли в знак уважения к суду.

— Хорошо, этот суд в порядке, – сказал судья, и мы все сели.

Он несколько минут просматривал бумаги, посмотрел на Маккензи, а затем на меня.

— Итак, такое ощущение, что мы все уже были здесь раньше. Мистер Смит и миссис Моррисон, вы были здесь, в моем суде, несколько лет назад, не так ли?

— Да, ваша честь, – ответил я. Кэрол просто кивнула.

Он посмотрел на свои бумаги, затем на Маккензи:

— И я предполагаю, что вы мисс Маккензи Моррисон, бывшая дочь мистера Терри Смита и приемная дочь доктора… извините, мистера Стивена Моррисона. Правильно?

Я подавил смех над очевидной оплошностью судьи.

Маккензи ответила, после подсказки адвоката:

— Да, сэр, я имею в виду да, ваша честь.

— И сегодня мы здесь, потому что вы подаете в суд на своего биологического отца за, – он снова посмотрел в свои записи, ваши университетские деньги и дополнительные обвинения в психической жестокости и финансовых трудностях. Это верно, мисс Моррисон?

И снова адвокат подсказал:

— Вы правы, сэр, я имею в виду Ваша честь.

Снова молчание судьи, когда он читал еще немного.

— Я вижу здесь, что ваш приемный отец недавно пытался убить вашего биологического отца и почти преуспел. Согласно отчету, который у меня есть, ваш биологический отец дважды умирал в отделении неотложной помощи. Маккензи повернулась ко мне с потрясением на лице.

Ни Придурок, ни ее мать очевидно ничего не рассказали ей, если ее реакция была каким-то показателем. Я просто продолжал смотреть в лицо судье.

— Итак, в результате, – продолжил судья. Ваш приемный отец был лишен медицинской лицензии, ожидает суда за покушение на убийство и находится здесь сегодня только благодаря особому вниманию к вам как к несовершеннолетней на этом слушании, где вы выдвинули обвинения против своего биологического отца.

Судья снова вопросительно посмотрел на Маккензи.

— Мисс Моррисон, не могли бы вы, пожалуйста, объяснить мне, почему вы подаете в суд на своего биологического отца?

В течение всего разговора Маккензи пристально смотрела на меня. Она не слышала что говорил судья.

— Мисс Моррисон?

Ее адвокат похлопал ее по руке, и она снова повернулась к судье.

— Я собираюсь сделать вывод из того, как вы смотрели на мистера Смита, что вы понятия не имели, что ваш приемный отец пытался убить вашего биологического отца или что мистер Смит чуть не умер.

— Нет… гм, нет, ваша честь, я этого не знала.

Маккензи внезапно стала выглядеть неуверенно.

— Итак, мисс Моррисон, – продолжил судья. Давайте немного обсудим это здесь. Основываясь на том, что вы знаете, не могли бы вы, пожалуйста, указать мне, каким образом мистер Терри Смит, ваш биологический отец, причинил вам лично какой-либо вид психической жестокости?

— Эм, ну, видите ли, это как… он… Маккензи внезапно почувствовала себя очень неуверенно. Она посмотрела на свою мать, затем на своего приемного отца, затем снова на меня, у обоих были хмурые лица, но они были направлены на меня. Я продолжал смотреть вперед.

Вмешался ее адвокат.

— Ваша честь, если позволите, заявление мисс Моррисон о психической жестокости основано на нежелании мистера Смита оставить ее отца в покое. Судья выглядел удивленным комментариями адвоката, но не остановил его.

— Мистер Смит несколько раз вступал в контакт с ее отцом, и каждый из них оставлял семью в бедственном положении. Вот в чем причина этого обвинения в психической жестокости.

— Я понимаю, мистер… Форсайт, не так ли?

— Да, ваша честь.

— И как давно вы занимаетесь юридической практикой, мистер Форсайт?

— Два года, ваша честь.

— Я вижу, два года, и сколько дел вы рассматривали, связанных с межсемейными отношениями, когда люди судятся друг с другом на основании плохо задокументированных и необоснованных доказательств?

— Эм, это моё первое дело, ваша честь.

— Да, это действительно звучит так, как будто это ваш первый случай, мистер Форсайт. Судья ухмыльнулся. – Мистер Форсайт, мисс Моррисон, позвольте мне рассказать вам о паре вещей. Прежде всего, во всех документах, которые у меня есть, у меня нет ни единого доказательства того, что мистер Смит был жесток или несправедлив по отношению к своей бывшей дочери. На самом деле, полицейские отчеты и видеодоказательства, которые я видел, показывают прямо противоположное.

Судья посмотрел на Маккензи.

— Мисс Моррисон, вы часто называете своего биологического отца, который воспитывал вас большую часть вашей жизни, и я цитирую, мудаком?

— Ваша честь, я возражаю, – сказал адвокат Маккензи, – нельзя просить мисс Моррисон поддержать подобный грубый комментарий.

— Отклонено мистер Форсайт, у меня есть это здесь в виде подтвержденных текстовых сообщений, отправленных недавно мистеру Смиту, и в виде видеодоказательств, представленных по делу, которое рассматривалось в суде где мистер Моррисон пытался убить мистера Смита, спокойно сказал судья. Я спрашиваю еще раз, мисс Моррисон, вы называете своего биологического отца мудаком?

Она запнулась и покраснела, но попыталась ответить.

— Эм, мне неловко говорить да, ваша честь, но я не знала, что Стивен пытался убить его, если бы я знала…

Судья поднял руку.

— Я не просил вас объясняться, мисс Моррисон. Я задал простой вопрос. Теперь еще один вопрос, мисс Моррисон, ваш биологический отец когда-нибудь издевался над вами до того, как вы с матерью ушли от него? Он когда-нибудь отказывал вам в любви и привязанности?

Маккензи посмотрел на меня. Я просто сидел и смотрел на судью, не не глядя на нее.

— Нет, ваша честь, он никогда не был недобрым.

Она опустила голову.

— Спасибо, мисс Моррисон, еще один вопрос. После того дня, когда вы и ваша мать оставили вашего биологического отца ради вашего приемного отца, мистер Смит когда-либо оскорблял или плохо обращался с вами?

Маккензи снова посмотрел на меня, потом на Кэрол, потом на придурка. Придурок слегка кивнул, стараясь, чтобы его не заметили.

Ее голос звучал приглушенно.

— Да, ваша честь, много раз.

Судья откинулся на спинку стула. Я уже собирался возразить, как Ким схватила меня за руку и сжала. Я получил сообщение и ничего не сказал.

— Не могли бы вы подробнее рассказать о злоупотреблениях, которые, по вашим словам, случались много раз, и, мисс Моррисон, возможно, вы несовершеннолетняя, но даже у несовершеннолетнего в суде могут быть большие проблемы из-за лжи, сказал судья.

Маккензи снова посмотрела на придурка, получив кивок, затем посмотрел на меня. Впервые с тех пор, как вошел судья, я посмотрел на Маккензи. Она была напугана и растеряна. Но теперь я ничем не мог ей помочь.

Ким заговорила в первый раз.

— Возражаю, ваша честь, я полагаю, что мисс Моррисон была обучена своим ответам.

— Я согласен. Охрана, не могли бы вы, пожалуйста, вывести мистера Моррисона из этой комнаты до конца этого слушания. Мистер Моррисон, если вы думаете, что у меня настолько слабое зрение, что я не улавливал ваши визуальные сигналы и сигналы рукой мисс Моррисон, когда вы думали, что никто не смотрит, вы глубоко ошибаетесь. Я очень близок к тому, чтобы уличить вас в неуважении к суду.

— Ты не можешь этого сделать, – заорал придурок, – этот мудак должен заплатить за то, что разрушил мою жизнь. Я не говорю своей дочери, что говорить, просто хочу убедиться, что она знает, как это сказать, чтобы все знали правду!

— ТИШИНА!!! В комнате воцарилась тишина. Мистер Моррисон, теперь вы обвиняетесь в неуважении к этому суду и будете содержаться в здании суда до тех пор, пока не будет установлено, нарушили ли вы свое условно-досрочное освобождение по вашему собственному юридическому делу. Охрана уберите этого человека!

В течение следующих нескольких минут все наблюдали, как охрана выводила придурка из комнаты. Он выкрикивал непристойности и клялся отомстить мне. Эти сны Кэрол, должно быть, действительно сильно повлияли на психику бедного придурка.

Судья призвал всех к порядку.

— Теперь, мисс Моррисон, я спрошу вас еще раз, мистер Смит когда-нибудь плохо обращался с вами, оскорблял вас каким-либо образом в любое время? – спросил он. Я бы хотел, чтобы вы смотрели на меня и ни на кого другого, когда вы мне говорите, и если вам нужно, вы можете объяснить.

Я увидел, как Маккензи слегка вздрогнула, Кэрол посмотрела на меня, и все ждали. Затем, наконец, Маккензи заговорила, но это прозвучало как рыдание.

— Нет, сэр, он никогда не обращался со мной плохо. Я знаю, что он был расстроен и зол, когда мы оставили его. Я знаю, что мы причинили ему боль, когда ушли, но он пытался любить меня, даже когда был разочарован во мне. Он никогда не обращался со мной жестоко. Мой отец… Я имею в виду, Стивен так зол на папу с тех пор, как мы переехали к нему жить. Мама и Стивен продолжают говорить мне, насколько мне сейчас лучше и как папа был бы жесток со мной, если бы я продолжала общаться с ним после развода.

Теперь по ее лицу текли слезы. Ким крепко держала меня за руку, но я изо всех сил старался не чувствовать себя взволнованным. Конечно, я мог бы почувствовать оттенок жалости к ней. И там может быть спрятан уголек любви к ней. Но она сделала все, чтобы лишить его всякой привязанности к ней. И поскольку она была моей дочерью, это было хуже всего, что ее мать сделала со мной. Кроме того, если бы она брала уроки у своей матери, все это могло бы быть притворством.

Маккензи продолжила:

— Когда Стивен и папа поссорились в больнице и папа ударил Стивена, мне сказали, что папа солгал, что он пошел за Стивеном и уволил Стивена. Мне снова и снова говорили, что все наши финансовые проблемы были из-за папы. Я не знала. Она посмотрела на меня, несмотря на просьбу судьи просто посмотреть на него. Я не знала, что Стивен пытался его убить.

Она плакала. Папа, мне так жаль, я не знала. Я действительно этого не знала.

Мое сердце дрогнуло на дюйм или около того от ее заявления. Угольки в моем сердце потеплели, но не вспыхнули пламенем. Я отвел взгляд от своей бывшей дочери. Я не мог позволить себе смотреть и чувствовать что-либо к ней.

Судья снова заговорил:

— Мисс Моррисон, могу я снова сосредоточиться на вас, пожалуйста? Маккензи подняла глаза на судью. Я благодарю вас за ваш честный ответ. Я думаю, что это первый раз, когда вы рассказали нам здесь сегодня правду. В это время я бы предложил мистеру Смиту или его советнику ответить на обвинение в психической жестокости.

Ким заговорила:

— Мы благодарим мисс Моррисон за ее честные показания только что, однако в настоящее время нам нечего добавить, кроме того, что мы продолжаем опровергать это утверждение о психической жестокости.

— Итак, принято к сведению, спасибо, советник, я думаю, мы можем спокойно отказаться от этого иска, можем ли мы все согласиться? Судья посмотрел на всех нас и получил согласие с обеих сторон.

Теперь перейдем к делу о финансовых трудностях, – сказал он. Мне трудно примириться с этим, мисс Моррисон. В соглашении о разводе ваших родителей, финансы которого первоначально были определены как университетские средства для вас, я разрешил оставить с мистером Смитом, поскольку вы позволили мистеру Моррисону усыновить вас. Это произошло потому, что ваш биологический отец был единственным человеком, который внес свой вклад в этот аккаунт. Поскольку ваша мать и вы сами решили уйти от него, наложить на него запретительный судебный приказ и попросить мистера Моррисона удочерть вас, я решил, что средства для вас пропали. В письме вашей матери о том, что она ушла от вашего биологического отца, она отметила, что причина заключалась в том, что он не мог обеспечить лучшие вещи в жизни в качестве сантехника. Он поднял копию письма, Кэрол покраснела, увидев его спустя столько времени.

— Теперь, когда вы избавились от его непосредственной опеки, я не могу понять, как вы можете винить его в финансовых трудностях. Не могли бы вы объяснить? Мистер Форсайт, вы можете ответить от имени вашей клиентки, поскольку я полагаю, что она все еще расстроена предыдущим обсуждением.

— Да, ваша честь, – он посмотрел на какие-то документы перед собой, – Ну, есть мнение Моррисонов о том, что их нынешнее финансовое положение напрямую связано с их взаимодействием с мистером Смитом после развода.

Судья кивнул:

— Я понимаю вас, советник, но ваша логика может быть ошибочной. Пожалуйста, продолжайте и объясните мне причину, по которой финансовые трудности Моррисонов являются виной мистера Смита?

— Ну, ваша честь, если бы мистер Смит не продолжал встречаться с доктором, я имею в виду мистером Моррисоном, то мистеру Моррисону не назначили бы испытательный срок. Он не стал бы угрожать мистеру Смиту, не напал бы на него, не потерял бы работу и не поставил бы их в ситуацию, когда теперь им приходится полагаться исключительно на целевой фонд мистера Моррисона, чтобы выжить.

Судья откинулся на спинку стула и взял ручку, пристально глядя на адвоката Маккензи.

— Мистер Форсайт, я не уверен, слышали ли вы, как нелепо это прозвучало по сравнению с имеющимися у меня доказательствами. Вы утверждаете, что мистер Смит несет ответственность за финансовое положение Моррисонов и должен им платить? Потому что, судя по тому, что я здесь вижу, это Моррисоны совершили насилие. Настолько, что мистер Смит умер дважды! И все потому, что он каждый раз оказывался возле Моррисонов. Судья наслаждался дискомфортом адвоката.

— Да, ваша честь, мы утверждаем, что если бы мистера Смита не было в этих местах, мистер Моррисон не сделал бы того, что он сделал, и Моррисоны не оказались бы в той ситуации, в которой они сейчас находятся. Так что мистер Смит должен заплатить за это финансовую компенсацию.

— Я понимаю… Я думаю, что это была любимая фаза судьи.

Он повернулся ко мне и Ким.

— Не могли бы вы ответить?

— Конечно, ваша честь, – сказала Ким, – в то время как мой клиент может признать взаимодействие, которое привело к ссорам с мистером Стивеном Моррисоном, миссис Кэрол Моррисон и мисс Маккензи Моррисон. Ни в коем случае мой клиент не берет на себя финансовую ответственность за эти взаимодействия.

Ким перевела дыхание.

— Мы живем в свободном обществе, где мы сами выбираем наше взаимодействие с людьми. В каждом из случаев, когда мой клиент общался с Моррисонами, они обращались к нему. Он никогда не инициировал контакт. В каждом взаимодействии, за исключением инцидента в больнице, где моему клиенту вводили неизвестные препараты. Мой клиент попытался выйти из этой ситуации. В каждом случае жестокому обращению подвергался мой клиент.

Кроме того, наша позиция заключается в том, что Моррисоны могли бы просто отказаться от взаимодействия с моим клиентом. Если бы они это сделали, то не оказались бы в том финансовом положении, в котором находятся сегодня. Если бы они держались особняком, нас бы здесь не было. Их ситуация – это причина и следствие.

Судья посмотрел на Ким.

— Интересная позиция, советник. И с этим я согласен в данных обстоятельствах.

Я снова посмотрел на Маккензи. Она все еще рыдала в своем кресле. Кэрол все еще смотрела сначала на Маккензи, потом на меня.

— Ну, в сложившихся обстоятельствах я постановляю, что деньги останутся в руках мистера Смита, я думаю, что…

Я поднял руку:

— Могу я сказать, ваша честь?

Судья посмотрел на меня.

— Конечно, мистер Смит, о чем бы вы хотели поговорить?

Я сделал глубокий вдох, как это делали советники, когда они говорили. Это не обещало быть приятным.

— Ваша честь, я могу сказать вам прямо сейчас, что я не испытываю любви к своей бывшей жене. Она так небрежно бросила меня ради кого-то другого, что я никогда не прощу и не забуду того, что она сделала со мной. Я также был ранен тем, что сделала моя дочь. То, как она обращалась со мной последние пару лет, причиняло мне сильную боль. Вся любовь и привязанность, которые я когда-то испытывал к ней, исчезли.

— Я могу это понять, мистер Смит. Я вижу это чаще, чем мне хотелось бы на этой работе. Что вы пытаетесь сказать?

— Я хотел бы сделать последний жест для своей дочери, – сказал я.

— Маккензи внезапно посмотрела на меня, и в ее глазах появилась надежда.

Ваша честь, за последние пару лет я построил новую жизнь. Но чтобы попасть туда, мне пришлось пройти через физические и эмоциональные испытания, в основном вызванные как дамами на другой стороне этого зала, так и… Я улыбнулся. Человеком, которого вы убрали ранее.

Несмотря ни на что, мне удалось снова найти любовь. Действительно, мы только что поженились в прошлые выходные и планируем отправиться в наш медовый месяц после того, как мы закончим здесь сегодня. Я обнаружил, что, возможно, никогда больше не захочу видеть ни свою бывшую жену, ни бывшую дочь. Я хочу двигаться вперед в любви к своей новой семье и продолжать строить новую жизнь и быть счастливым.

Судья приподнял бровь. Я протянул руку Ким, и она вытащила документ, который, по ее мнению, мне был нужен. Ее взгляд был таким: «Ты действительно хочешь это сделать?» Я этого не хотел, но я хотел закончить. Я хотел, чтобы это было сделано.

— Этот документ – то, что подготовила мой юрисконсульт. В нем говорится, что я заплачу сто сорок две тысячи долларов с банковского счета, который я первоначально предназначал для университетских фондов Маккензи, на специальный доверительный счет.

Рот Кэрол был приоткрыт. Я не знаю, что думала Маккензи, она смотрела на меня, все еще плача.

Деньги в этом трасте могут быть использованы только для покрытия расходов Маккензи на проживание и обучение, когда она поступит в университет. Поскольку ей семнадцать, Маккензи сможет поступить в университет в следующем году, так что, если она добьется успеха, большая часть ее обучения и расходов может быть покрыта за счет этих денег. Однако, если она не поступит в университет, то траст останется недоступным до тех пор, пока ей не исполнится тридцать лет, и в это время она может получать до пяти тысяч долларов в месяц.

Единственное условие, которое у меня есть, – это то, что никогда больше ни Кэрол, ни Маккензи Моррисон не должны со мной общаться.

На другом конце комнаты я услышал, как Маккензи вздохнула. Судья просто посмотрел на меня.

Я объяснил.

— Каждый раз, когда моя бывшая жена разговаривает со мной, она просит эти деньги. После развода я не прикасался к аккаунту. Я устал бороться из-за этого, поэтому я отдам его Маккензи на условиях, которые я только что озвучил. Я не могу справиться с разбитым сердцем, которое возникает каждый раз, когда я общаюсь со своей дочерью.

Я продолжал говорить четко, но знал, что по моему лицу текут слезы.

— Мне невыносимо видеть девочку, которую я вырастил, или молодую женщину, которая оскорбляет меня и обзывает. И все же даже сейчас, после стольких страданий и разбитого сердца, часть меня хочет подбежать к ней и обнять ее, прижать к себе и сказать ей, как сильно я ее люблю.

Я услышал, как Маккензи всхлипнула. В зале у большинства людей, даже у Кэрол, на глазах выступили слезы. Ваша честь, я не смогу двигаться вперед в своей новой жизни, если мне все время придется оглядываться назад. Эти женщины причинили мне боль, но я знаю, что смогу исцелиться, если отпущу их. Моя новая жизнь с моей новой семьей манит меня. Но если я смогу сделать это напоследок для молодой женщины вон там, девушки, которую я когда-то называл дочерью, а затем уйти, не позволив, извините за мой французский, ваша честь, но, не позволив этому мудаку Стивену Моррисону получить доступ к этим деньгам, я думаю, что смогу обрести покой. Так много в моей жизни было бы по-другому, если бы он не соблазнил мою бывшую жену. Скорее всего, я всё равно был бы разведен, но, возможно, у меня были бы отношения с Маккензи.

В любом случае, это мое предложение Маккензи. Спасибо, – заключил я.

Я отвернулся, схватил салфетку, предложенную Ким, и вытер глаза.

Судья прочистил горло:

— Не хотите ли вы что-нибудь добавить, советник?

Ким также прочистила горло:

— Да, ваша честь, мы установили срок для принятия соглашения в тридцать дней с сегодняшнего дня. Если мисс Маккензи Моррисон не примет это предложение в течение этого времени, предложение станет недействительным, и мой клиент сохранит средства.

— Я думаю, что это справедливо, советник, кивнул судья. Хорошо. Что касается психической жестокости, то дело решается в пользу мистера Терри Смита, без каких-либо финансовых последствий для обеих сторон. Каждая сторона оплачивает свои собственные судебные издержки.

Что касается финансовых трудностей, я снова завершаю дело в пользу мистера Терри Смита, снова без каких-либо финансовых последствий для обеих сторон, снова каждая сторона должна покрыть свои собственные судебные издержки.

Финансовое предложение, представленное мисс Маккензи Моррисон, принято к сведению, но оно выходит за рамки этого суда.

В своем заключительном слове я хотел бы обратиться к миссис Кэрол Моррисон. Миссис Моррисон, могу я привлечь ваше внимание?

Кэрол расправила плечи:

— Да, ваша честь.

— Миссис Моррисон, я не часто обращаюсь к кому-то в галерее, однако в заключение, я считаю, что должен предупредить вас. В каждом взаимодействии вашего мужа, вашей дочери или вас с вашим бывшим мужем, многое из того, что задокументировано, выставляет вас в невыгодном свете. Многое из того, что произошло, прямо или косвенно связано с вашими действиями. Вы считаете, что находитесь в очень тяжелом финансовом положении, в которое я не верю.

Кэрол сглотнула.

— Не мое дело указывать вам, как жить своей жизнью. Тем не менее, я бы посоветовал вам хорошенько подумать о вашей нынешней ситуации и ситуации вашей дочери. И я предлагаю вам держаться подальше от вашего бывшего мужа, двигающегося вперед, независимо от того, что ваша дочь решит сделать с университетским фондом. Позвольте ему двигаться дальше. Похоже, он счастлив. Такое чувство, что вам тоже нужно найти немного счастья для себя.

— Да… Да, ваша честь, ответила Кэрол.

— Это только совет, миссис Моррисон. Судья сделал замечание, он оглядел комнату. Что ж, это было забавно, но я действительно не хочу видеть никого из вас здесь снова. Заседание суда объявляется закрытым.

И на этом мы закончили. Ким передала соглашение адвокату Маккензи, и мы убрались оттуда. В кафе мы нашли Пола и девочек, которые с нетерпением ждали новостей. После суда я был немного подавлен, поэтому Ким рассказала большую часть, включая мою страстную речь в конце. Мои жены гордились мной и крепко держались за меня, постоянно шепча мне на ухо слова любви каждые несколько минут.

Мы проговорили около часа, и в какой-то момент Ким указала на Кэрол и Маккензи, выходящих из здания суда. Придурка с ними не было. Они были на расстоянии, так что их было трудно разглядеть, но они выглядели сгорбленными и измученными. Я мог это видеть.

***********************

Наш медовый месяц был потрясающим. За эти десять дней я лучше узнал тела своих девочек, и не было такой части, которую я не мог бы поцеловать или потрогать, и я знаю, что они могут сказать то же самое. Все это время мы носили очень мало одежды, и даже когда мы это делали, девушки в своих крошечных бикини ценились не только мной, но и всеми вокруг, как мужчинами, так и женщинами. Когда мы вышли, я должен признать, что я был ростом в десять футов, с невероятными пышными рыжими волосами на каждой руке, их купальники облегали и подчеркивали каждый изгиб, демонстрируя большое количество плоти, скрывая лакомства, которые мог видеть только я. К тому времени, как мы вернулись домой, я почти совсем забыл о своей прошлой жизни.

Маккензи подписала соглашение, так что Ким обо всем позаботилась и перевела деньги в траст. Она спросила, не хочу ли я узнать, какой университетский курс будет проходить Маккензи, но я отказался, чувствуя, что эта часть моей жизни уже позади.

Только два месяца спустя мы узнали, что обе девочки беременны. Они обе отказались от противозачаточных за месяц до свадьбы и не сказали мне, маленькие шалуньи. Они обе заболели утренней тошнотой с разницей в пару дней друг от друга. Некоторые анализы и походы к врачам подтвердили, что я снова стану отцом, причем дважды. Мама и папа, Уильям и Марта, были в восторге. Меня высмеивали, и по всему офису в равной мере раздавали пятерки.

Мы все были в шоке, когда добрались до двенадцатинедельного сканирования. Обе мои девочки были беременны двойней. Я не был уверен, как мы справимся с этим, четверо детей, все сразу, но когда я прижимался к своим девочкам той ночью, я знал, что мы справимся с этим вместе.

Ким и Пол не могли в это поверить, и Ким несколько недель поливала меня дерьмом о том, каким я должен быть рогатым псом, чтобы обрюхатить сразу двух девушек, у каждой из которых близнецы. Ким также сообщила нам, что они с Полом снова забеременели, и Кэндис получит брата или сестру, чтобы поехать со своими новыми двоюродными родственниками. Таким образом, в команде появится пять новых детей.

Нашим единственным темным облаком было то, что мама становилась совсем хрупкой. Ее рак прогрессировал. Это выглядело не очень хорошо, и мы все волновались. Хармони поговорила с несколькими специалистами, и до того, как она стала слишком большой, чтобы путешествовать, мы посетили трех специалистов по раку, одного в Брисбене и двух в Сиднее. Просмотрев медицинские данные мамы, все они посоветовали просто обеспечить ей комфорт и продолжать лечение в ее местной больнице.

В тот момент мы все убедили маму и папу переехать в Батерст. Таким образом, они могли бы быть рядом с нами и помогать с детьми, когда они родятся. Это также гарантировало бы, что мы будем рядом с мамой для поддержки.

К тому времени, когда девочкам исполнилось шесть месяцев, наши мама и папа переехали в маленькое местечко примерно в пятнадцати минутах езды по дороге. Папа работал неполный рабочий день у одного из местных строителей, и у мамы обычно был кто-то, кто тусовался с ней днем и ночью.

Мы также убедили Ким и Пола тоже переехать. Они переехали в дом поближе к маме и папе. Ким была примерно на несколько недель старше девочек и сварлива. Нам с Полом пришлось позаботиться о большей части переезда, в то время как Ким ругала нас за то, что все было неправильно, когда мы передвигали коробки. Она гнездилась.

Моя племянница Кэндис думала, что все это было грандиозным приключением. Она начала говорить полными предложениями и подумала, что это было забавно, когда мама сказала папе перенести одну и ту же коробку в три разные комнаты в течение нескольких минут после того, как сказала ему переместить ее в первый раз. Ей также нравилось гладить беременные животы своей мамы и тетушек, чувствуя, как пинаются малыши. И Мелоди, и Хармони быстро набирали обороты. Будучи немного впереди моих жен, Ким тоже была довольно крупной.

Все три беременные женщины страдали от холода, поэтому мы позаботились о том, чтобы температура у них контролировалась в любое время суток.

Ближе к концу это был также один из немногих случаев, когда мои жены не прижимались ко мне по ночам. Дело было не в том, что они этого не хотели. Это было слишком трудно для них. Каждую ночь я обнимал каждую из них по отдельности в нашей постели, и мы довольствовались тем, что засыпали, держась за руки, пока не родились дети.

Когда пришло время, все произошло сразу. Я уже упоминал о двойне раньше. Ну, у моих девочек, конечно, тоже это было во время родов. На тридцати восьми неделях у них начались роды с интервалом в два часа друг от друга. Поскольку они носили близнецов, мы все согласились, что безопаснее рожать с помощью кесарева сечения. Обе мои девочки готовились в операционных бок о бок, пока я ходил между ними, сильно нервничая.

Первым, кто родился от Мелоди, был мой сын Адам. У него была огромная копна каштановых волос и легкие, которыми мог бы гордиться любой отец. Следующей была мой ангел, Грейс от Хармони, она была лысой и тихой, но в те первые минуты после рождения у нее были поразительные зеленые глаза! Следующей была моя третья дочь, Бет, рожденная от Мелоди. Как и у ее брата, у нее были фантастические легкие. И последним был мой второй сын Джон, названный в честь своего деда. Мы с Хармони собирались назвать его Колином. Однако черты его лица были так похожи на черты моего отца, что мы решили поменять планы.

Три дня спустя у Ким начались схватки, и она родила младшую сестру Кэндис, Холли. Мы бы воспитывали выводок между нами, но я знал, что, несмотря на хаос, нет другого такого места, где я предпочел бы быть.

Первые шесть месяцев я почти сожалел об этих словах. С четырьмя новыми детьми, о которых нужно было заботиться, никто не высыпался ни на йоту. Всегда менялись подгузники. Девочки постоянно кормили одного из детей. Я могу сказать, что мы несколько раз чуть не убили друг друга. Но примерно с шести месяцев все четверо начали спать по ночам, и нам удалось найти ритм, и наша близость вернулась с удвоенной силой.

Детям было почти два года, когда мы потеряли маму. Она держалась так долго, как могла, и мы сражались бок о бок с ней каждый день. В последние дни своей жизни она проводила столько времени со своими внуками, отдавая столько любви и ласки даже в своем хрупком состоянии, что я надеюсь, что у детей останутся о ней неизгладимые впечатления, когда они станут старше. Почти вся стена увешана фотографиями, на которых она держит на руках всех шестерых своих маленьких внуков в коридоре мамы и папы. Папа был печален, но горд. Мама боролась на каждом шагу, никогда не сдаваясь. Мы знали, что это было близко, когда она попросила нас пятерых прийти и навестить ее однажды в субботу днем.

Мы провели вторую половину дня, занимаясь тем, чем всегда занимались всей семьей. Мы шутили и вспоминали времена детства. Мы смеялись над хаосом, в котором теперь оказались с шестью детьми, которых нужно воспитывать одновременно. Я думаю, мама знала, что пришло время, потому что она начала с моих жен, когда попросила несколько минут наедине с каждой из нас. Она крепко обняла Мелоди и Хармони, хотя ее кожа свисала с костей, а мышцы не имели массы.

— Я так сильно люблю вас обеих, мои прекрасные дочери. Вы сделал моего Терри таким счастливым. Я никогда не думала, что снова увижу радость в его сердце после того, что Кэрол сделала с ним. Но вы обе пришли в его жизнь сквозь гром и молнию и так хорошо исцелили его сердце и разум, что я никогда не смогу отблагодарить вас достаточно.

Женщины обменялись еще несколькими банальностями любви, и мои жены плакали, когда вышли, и Ким вошла с Полом, пока я держал своих девочек, наши дети спокойно смотрели фильм на заднем плане. Через несколько минут Пол вышел со слезами на глазах, прося меня войти. Я сел на кровать. Ким уже плакала, снова обнимая и обнимая маму, как маленькая двенадцатилетняя девочка.

— О, мои малыши, – сказала мама своим слабым, напряженным голосом. Я люблю вас обоих всем, что у меня есть. И я не думаю, что какой-либо родитель мог бы гордиться вами двоими больше, чем я. Я наблюдала, как вы оба росли, и мне нравится, как вы всегда были близки, даже будучи взрослыми. Вы научились любить и помогать друг другу через боль. Но мне нужно кое-что спросить у вас обоих.

— Да, мам? – ответил я, Ким просто держалась за маму, отчаянно пытаясь не дать ей ускользнуть.

— Мне нужно, чтобы вы присматривали за своим отцом, он пытается быть сильным, но ему нужно, чтобы вы оба помогли ему пережить то, что грядет. Ему еще много лет здесь осталось, и я не хочу, чтобы он прожил жизнь, стоя одной ногой в могиле. Ваш отец – моя большая любовь, и я всегда буду рядом с ним. Даже смерть не разорвёт нашу любовь друг от друга.

Теперь мы все плакали. Я вспомнил, как несколько лет назад мама спросила меня о чем-то подобном. Даже сейчас, когда она продолжала исчезать на наших глазах. Без сомнения, ей было больно и больно от разрушительных последствий рака, но она думала о своем муже.

— А теперь пообещайте мне, вы двое присмотреть за своим отцом.

Мы плакали, держась за нашу маму.

— Мы обещаем, мама. Мы сделаем это! Сказала Ким сквозь слезы. Мы проплакали еще несколько минут, держась друг за друга только с чистой семейной любовью и принятием. Потом мама попросила поговорить со мной наедине. Наконец Ким вытерла глаза, похлопала меня по плечу и вышла из комнаты.

Она притянула меня к себе, и я нежно обнял маму, когда она наклонилась ко мне.

— О, мой мальчик, мой прекрасный Терри, мне нравилось видеть, каким человеком ты стал, медленным на гнев, и даже тогда ты благородный человек. Даже когда Кэрол и Маккензи причинили тебе боль, ты пытался поступить правильно.

Я покачал головой:

— Не всегда, мама, были времена…

Она прервала меня:

— Я знаю, Терри, никто из нас не идеален, даже твоя мать.

— Конечно, ты шутишь. Я думал, ты святая Джозефина.

Она рассмеялась. Я мог слышать хрипение в ее груди, когда она это делала.

— Нет, не всегда. Мы с твоим отцом никогда никому об этом не говорили, однако до того, как родились ты и Ким, у нас с твоим отцом были тяжелые времена. Я об этом никогда не слышал. Твой отец работал очень много часов, когда мы только что купили наш первый дом. Я работала в банке кассиром, но твоего отца почти не было рядом, даже по выходным. Поэтому, когда один помощник управляющего в банке начал приставать ко мне, я была польщена.

Я был поражен, неужели моя мама изменила моему отцу? Мама, должно быть, увидела это на моем лице и улыбнулась.

— Нет, я никогда не изменяла твоему отцу, хотя все могло бы пойти именно так, если бы у нас не было инцидента на собрании несколько недель спустя. Видишь ли, именно там я заметила, что Синди Филлипс делает какие-то шаги в отношении твоего отца. Он не то чтобы сопротивлялся, и Синди увидела, что я наблюдаю, улыбнулась и положила руку на плечо твоего отца. Она вела себя так, как будто хотела забрать его у меня.

Видишь ли, Синди тоже работала в банке и видела, как помощник менеджера флиртовал со мной. Поэтому она решила, что если я могла флиртовать, она могла бы попытаться отобрать у меня такого красавца-мужа.

— Что ты сделала? – спросил я.

— Ну, я все бросила, потребовала, чтобы он отвез меня домой и трахнул так, как будто от этого зависела его жизнь.

Я засмеялся. Мама очень редко ругалась. На несколько мгновений мама погрузилась в воспоминания.

Ее глаза сфокусировались на мне, и она улыбнулась мне.

— Я рада сказать, что он сделал это, и он сделал это так хорошо, что твоя сестра родилась девять месяцев спустя. Пару лет спустя появился ты. Однако, если бы не эта сука Синди, которая одарила меня такой улыбкой и положила свою распутную руку на плечо моего мужа, пока я смотрела, наша жизнь могла бы быть совсем другой.

Мы оба на мгновение задумались об этом, о том, какие последствия определенные моменты в нашей жизни имели для всех нас.

Мама продолжала говорить.

— Терри, я знаю, что ты никогда не простишь Кэрол, и, возможно, тебе никогда не следует этого делать. Но как насчет Маккензи? Достаточно ли в тебе осталось, чтобы простить мою внучку?

Я посмотрел на свою умирающую мать и сглотнул:

— Я не знаю, мама, я действительно не думал об этом уже пару лет. Она причинила мне сильную боль, и я не знаю, что бы я сделал, если бы увидел ее снова.

Она кивнула.

— Терри, пожалуйста, подумай об этом. Я не прошу тебя пойти найти ее и вернуть в свою жизнь. У тебя сейчас так много дел с твоими четырьмя детьми и двумя Ким, что я сомневаюсь, что пытаться поговорить с Маккензи было бы разумно. Она улыбнулась: Кстати, ты знаешь, что Ким снова беременна?

— Да, она сказала мне сегодня утром.

Я улыбнулся в ответ.

— Я чувствую себя хорошо от того, что у меня так много внуков. Одно время я думала, что у меня будет только Маккензи.

— Я знаю, мама, и я не буду ничего обещать, но я сделаю все возможное, если когда-нибудь увижу ее снова.

Она похлопала меня по руке.

— Это все, о чем я могу просить, милый, это все, о чем я прошу.

После этого папа немного побыл с мамой и вышел, улыбаясь и плача. Он сказал:

— Осталось недолго, ребята, она это знает и спросила, не зайдем ли мы все, чтобы побыть с ней.

Пол, Ким, Мелоди, Хармони, папа и я сидели на кровати с мамой и рассказывали истории и плохие шутки в течение следующего часа. Дети вбегали и выбегали, даря особую любовь и привязанность своей бабушке. Они не знали, что происходит, но знали, что бабушка больна. Время от времени раздавался смех, а иногда и слезы, когда день подходил к концу. Мягкие прикосновения моей матери и к ней говорили о нашей любви к ней.

Она ускользнула от нас, пока мы говорили о новом ребенке Ким. Они думали, что это будет мальчик. Мы слышали, как мама засмеялась и сказала, что это будет мальчик. Затем мы все посмотрели, чтобы увидеть, как она улыбается, но жизнь покинула ее глаза. Ее грудь перестала двигаться, но она выглядела умиротворенной, хотя присутствие, которое делало ее мамой, исчезло.

Редкий рак костей, поразивший ее тело, взял свое, но это никогда не ослабляло ее дух. Джозефина Мари Смит была тихой и скромной, но она всегда любила нас безоговорочно. В тот вечер мы все плакали, опираясь друг на друга в своем горе.

**********************

Прошло чуть больше года, Ким родила Джозефа, названного в честь мамы, и мы наслаждались семейным барбекю в конце теплой весенней субботы. Папа был здесь со всей семьей. Он был мрачен в течение нескольких месяцев после смерти мамы, но однажды проснулся и снова начал жить, сказав нам, что ей бы не понравилось, если бы он хандрил после ее смерти до конца своих лет.

Это был один из тех субботних вечеров, которые никогда не хочется заканчивать. Весна уступала место лету, и день был теплым, но не жарким. Большую часть утра я провел во дворе, подстригая траву и работая на грядках, окружающих дом. Результатом стало то, чем мы с семьей всегда гордились. Так что теперь, когда день клонился к вечеру и дневная жара давно миновала, я наслаждался временем на задней палубе со своим шурином. Мы с Полом наслаждались парой напитков, пока готовили стейки, курицу, сосиски, а также немного лука для голодных орд внутри. На кухне дамы готовили салаты, гарниры и хлеб для нашего ленивого вечернего застолья. Я слышал, как Мелоди накрывала на стол, пока Ким была на кухне с Хармони.

Мои родственники Уильям и Марта возились, помогая детям умыться и сесть на свои места к ужину. Я услышал шум подъезжающей машины и прислушался к слабому звуку дверного звонка, за которым последовал стук в дверь. Через несколько минут мой отец Джон вышел через заднюю дверь, оставив на кухне пару яблочных пирогов и большую банку мороженого на десерт.

Он хлопнул меня по спине:

— Как дела, мальчики? – спросил он мимоходом, открыл холодильник на задней веранде и взял напиток.

— Отлично, пап, эй, я слышал, ты приехал на новой машине?

— Да, звучит здорово, не так ли!

Папа недавно вышел на пенсию и решил побаловать себя новеньким кабриолетом «Mustang v8». И, поскольку он всю свою жизнь усердно работал, то заслуживал того, чтобы немного повеселиться.

— Конечно, Джон, тебе скоро придется прокатить меня! У Пола был остекленевший взгляд, он думал о том, как бы ему понравился Мустанг, но это была несбыточная мечта с тремя детьми, даже если бы он смог заставить Ким согласиться на спортивную машину.

Мы еще немного поболтали вокруг папиной новой машины и закончили готовить мясо. Мы разложили все на пару подносов, покрытых фольгой, и каждый из нас отнес все обратно в дом, чтобы начать пир. Очевидно, я пропустил звонок в дверь во второй раз, так как у нас было еще два посетителя, которых определенно не было в списке приглашенных.

Когда я вошел в комнату, диапазон реакций и эмоций в комнате был смешанным. Дети были взволнованы, было время обеда, и они чувствовали запах вареных сосисок. Мелоди и Хармони были озадачены, возможно, у них было смутное представление о наших гостях. Однако они никогда раньше не встречались с ними напрямую. Пол и Ким разозлились, а папа внезапно расстроился. А я… ну, я думаю, что у меня был довольно широкий спектр эмоций: удивление, разочарование, гнев, страх и, прежде всего, шок. Настолько, что я уронил поднос с мясом, который нес.

Металлический поднос, упавший на пол, отвлек всех от их мыслей, когда они все посмотрели на меня.

— Эм… привет, Терри. – сказала Кэрол, моя бывшая жена, глядя на меня. Она была усталой и измученной, и за последние несколько лет она прибавила в весе во всех неправильных местах. Ее когда-то чувственные, но красивые изгибы теперь были хорошо и по-настоящему скрыты под слоями не очень красивого жира. В это время я был вполне здоров и подтянут. Скорее всего, даже больше, с тех пор как мы виделись в последний раз, если эти голодные глаза что-то говорили, когда она смотрела на меня. Я уверен, что, явившись сюда без приглашения, она понятия не имела, какой прием она получит от любого из нас, но она должна была знать, что это не будет счастливое воссоединение.

Наша вторая посетительница тоже посмотрела на меня:

— Привет, папа, – Маккензи, моя бывшая дочь, слегка наклонив голову, посмотрела на меня из-под поношенной бейсболки, которую я подарил ей, когда ей исполнилось тринадцать. Маккензи совсем не походила на ту девушку, которая предала и бросила меня много лет назад. Во всяком случае, она выглядела сломленной, как ее мать, и просто хрупкой.

Мне показалось, что почти минуту мы просто смотрели друг на друга. Единственным шумом были дети за столом. Но даже они поняли, что что-то не так, и начали замечать двух незваных гостей, мешающих им поужинать.

Я вздохнул и наклонился, чтобы поднять кусок мяса, который я уронил, повернулся и положил его на стол. Я посмотрел и подал знак Марте, которая точно знала, кто они такие, и пристально смотрела на них.

— Марта, не могла бы ты принести детям немного еды. Я думаю, это может занять их на несколько минут.

Она перестала свирепо смотреть на Кэрол и Маккензи. Ее взгляд смягчился, когда она посмотрела на меня. Марта знала мою боль больше, чем кто-либо в комнате. Она была рядом со мной в течение большей части того, что произошло за эти годы. И у нее было четкое представление о том, что я мог чувствовать в тот момент. Моя тёща была одной из самых мудрых женщин, которых я знал, и, если бы вы перешли дорогу ее семье, это вызвало бы гнев не только Марты, но и ее сети друзей и общественных групп. У меня было такое чувство, что Кэрол и Маккензи уже несколько раз выводили её из себя.

Все её действия вели к тому, чтобы убедиться, что все дети получат питание, моя бывшая семья на мгновение вылетела у нее из головы.

— Никаких проблем, Терри, милый, делай то, что тебе нужно. Я посмотрю за детьми.

Я повернулся к своей бывшей семье и позволил своему лицу нахмуриться.

— Ради детей, которые здесь находятся, я не собираюсь говорить то, что хочу сказать прямо сейчас. Однако вы должны знать, что никому из вас здесь не рады!

Мне с трудом удавалось сохранять спокойствие в голосе, и я чуть не выплюнул эти слова. Кэрол выглядела расстроенной, но, она явно ожидала такой реакции, Маккензи же выглядела так, словно вот-вот заплачет.

Ким в этот момент подошла и встала рядом со мной. Мелоди и Хармони встали по другую сторону от меня, Мелоди схватила меня за руку, давая понять, что она рядом со мной. Теперь она знала, кто эти незваные гости, как и ее сестра Хармони, и они прекрасно представляли, что я, вероятно, чувствую.

Кэрол глубоко вздохнула и посмотрела на всех в комнате, прежде чем снова позволить своему взгляду остановиться на мне. Было время много лет назад, когда я обожал эти глаза и просто любил смотреть в них. Теперь все, что я видел, была маска боли, сожаления и печали, которая удивила меня.

— Мы знаем Терри, но нам нужно поговорить с тобой.

Дерьмо…