Вжариватель

Давно уж это было, когда уже – неведомо. Так вот, слушайте – жила-была хозяйка дома с мужем, да и дочерью своей Марфой. А к мужу дочка прилагалась. А к ней и отношение было соответствующее – не любили ее и это мягко сказано.

Вот к примеру – пока все еще спят. Включая и ее отца, та уже поднялась, из тазика умылась…подмела. И самовар поставила. На стол накрыла. Ну и, пользуясь случаем – потрахалась с прутиком. А мачеха и не знаете – храпит. Зато как нравилось Насте их будить, щекотивши. Ох не любили они это, проходит весь сон. А та, натрахавшись, познавши положительные эмоции, довольная была.

Марфе же не приходилось догоняться чем-то – она и так была всегда довольная. Центр семьи. И пряничек медовый, и малина к чаю…леденцы всякие. А уж как она их посасывала…

Но от женихов бы дочка мачехи не отказалась. Только вот не шли они никак к ним в дом. Стала та подозревать, что сторонятся они Марфы. А чего ж ее сторониться – и красна, и ясна! Не ясно было мачехе. Ворчала она.

Однажды Марфа вечером сняла одежду и перед зеркалом стала выяснять – ну чем она не вышла…вроде и статная, и свежая, и ясная. Ну, так она думала, ведь маманя ее только и хвалила.

А еще любила она слушать байки на ночь. Раньше сказки слушала, теперь другое.

— Маманя! – звала та перед сном – байку хочу, да пострашнее!!!

— Ну, что же тебе на этот раз придумать-пригадать…-задумалась та.

И завелась – жил-был когда-то шейх богатый. Всё у него было. А местные барышни так и мечтали стать наложницами в его гареме. Но это всё наскучило ему. И повадился он до чужих барышень, которые про его и знать не знали. Охотником себя возомнил. И вот, стали ему привозить разных барышень заморских. А сколько их было и не знает никто.

— Ну и зачем они ему были нужны ?- перебила любопытная Марфа.

— Да погоди ты! Говорю же – для веселья.

— Танцы поди.

— Ох, как плясали они перед ним! Это надо было видеть…так крутились и вертелись, заглядение. После же шел он с одной из них в свою спальню, устланную коврами мягким да яркими. Нёс барышню да на эту кровать серебристую. А потом такие визги были…ой, не передать. А некоторые девицы уходили после враскиреку.

— Ох и страстные девицы были.

— Да по округе стали ходить мысли о пристрастии шейха к любви в ворота да задние. Только это были всё догадки.

Завтра Марфа под впечатлением от байки завелась – Маманя, а Настькина дупа на это годна?- и посмотрела на убирающую веником Настеньку.

А та как будто и не слышит. Словно и не понимает, что это.

Мачеха перенаправила вопрошание мужу – Ну, умник наш, как думаешь. Годна ли Настька твое на сие? Ой дурень ты дурень – услышал привычное и что-то там проворчал.

Потом Марофе пришла вот какая идея на ум – позвала она Настю, раскинула ноги и давай ее носом туда да приговаривать – Ну как, малиной пахнет или мне еще попариться? Жених нужон мне знатный. А по запаху встречают.

Та уже и нос воротит.

— Ах ты змея! Да неуж-то не малина…

— Не малина, Марфочка, ой, не малина. Вам еще попариться бы. С веником. Усердно. Может рыбный дух и выйдет.

Нахмурилась та но наказ выполнила. А малино й пахкуть так и не стала. Опять ее зовет.

— А может травами какими натереться…-придумывает на находу.

— А это мысль! Принеси мне из лесу прекрасных трав да кореньев. Буду я пахучая. И тем женихов привлеку.

Опять пришлось ей в лес тащиться. На сей раз чуть ли не в чащу, чтоб добыть чего нибудь, чего еще не приносила.

Только вот вместо трав да кореньев пришла она запыхавшись. Ни жива ни мертва.

— Это что еще за диво?-надулась Марфа.

— Ой, Марфочка, что-то странное в лесу происходит. Увидала я ужас ужасный. А точнее, услышала. То видимо, леший шалил.

— Эх, чего только не придумает, лишь бы не стараться! – опять зашлась та.

Однако не стала рассказывать она правду, что слышала не его, а неистовые крики барышень младых – недавно повелось в лесу такое диво. Побежала молва о некоем вжаривателе из лесу, которого никто не знает. А девок он усердно яро совращает. Как дошло это до мачехи и Марфы, план они придумали на насте испытать. И зовут ее отца.

— Отвези ее завтра в лес и к дереву привяжи. Проверим, есть ли тот, о ком все говорят. Быть может, это выдумка. Сам же сказала – это леший. Так и вернется домой. А коли есть – так может и к себе заберет и будут жить да поживать. И добра, конечно, наживать.

Тот и перечить не стал. Знал – на коврик к коту сместится. Или, чего доброго, вообще к Полкану, если из дома попрут.

— И странно это – именно накануне лета такое диво сдарилось. Видать, этот некто очень жарок.

Привез он ее в лес, привязал к дереву и уехал, напевая. Надумал вернуться – дорогу забыл. И поехал домой.

Жена довольная, Марфушка тоже – скоро узнают, что по чем. А Настя – по чем фунт лиха.

И вот, явился этот вжариватель.

— Ну как, я слабо вжарил?

— Ой, слабо, слабенько..- отвечала она и ни капли не врала – ей не было с кем сравнивать.

— А сейчас?

— Да так, не очень….

— Вот это да, никто мне так не говорил. Все говорили, что я чересчур уж страстен. Ну ладно, постараюсь еще…- и давай вжаривать, навалившись на нее и на ствол дерева.

Тут и ее охи-вздохи стали звучней – понятно ему стало, что он постарался на славу. А она отхватила по кайфу.

Сидит дома старик озабоченный, а кот под столом ему – Мяу, мяу, дочка твоя скоро вернется. Радостная и нарядная.

И тот подумал – Я свихнулся – но вот открываются ворота а там – Настя.

— Ну что,

Видала вжаривателя?- набросились мачеха с дочкой.

— О, да. Это было что-то.Идемте, расскажу – потащила она их в комнату, чтоб собралась их женская компания.

И мачеха идеей зашлась – отправить и свою Марфу – та же лучше и страстней. Значит, выберут ее.

А почему – да Настя приврала, что не особо и понравилась ему. А он такой прекрасный вжариватель. На понравившейся женится. И злата с серебром отвалит.

Теперь уже руки потирал старик – от радости возмездия. Марфа думала, получит радость первого раза, но не тут-то было – хитрый старик решил иначе – взял толщенную веревку и приставил ту лицом к дереву. Теперь она стояла задом к нему.

— Эй, идиот, ты даже этого не можешь!

— За всё ответишь, гадина – заворчал тот – за все свои проделки, за все указания и насмешки. За всё получишь. Очень скоро.

И задрал ей подол длинной юбки.

— Ух ты, вот это зад! Ты его точно приманишь.

— Дурень, вернись! Не возвращаться без меня. Это мой приказ.

Но тот уехал один.

А мачеха кидает коту куриную шкурку. А тот вместо – мяу ей – тут за столом сидят, а Марфу в лесу в дупу приходуют.

— Я уже совсем ума лишилась. Уже котов слышу – подумала та.

А кот ей опять.

— Ах ты, котяра неблагодарная – прогнала она его веником а сама на крыльцо вышло – может там дочка с вжаривателем.

А там пес мелкий – Тяпа – лает тоже самое, что и кот мяукал.

— Ну вы посмотрите, какие проказники! Я их кормлю тут, а они чушь заводят.

Ждала она, ждала Марфу, да не было ее весь день. Сама уже решила в лес идти, как вереница девиц ряженых да румяных привела ее – сказали, заплутала.

— Ох, на кого ты похожа – говорила ей мать – не иначе, как кикимора. Нет на тебе лица…пойдем напою тебя чаем с малиной.

Боялась Настя, что опять ее ругать будут. Но с того дня никто не смел ее ругать – может и вжариватель постарался. Кто знает?

Марфа после чая наконец пришла в себя. А в бане откисла. Оклималась. А про вжаривателя не говорит.

Мать, вытирая ее, заметила – Ох, попка какая у тебя стала красновато-розовая. Ни у кого такой нет. Скоро будет тут жених.

— Да вранье это всё, ваш вжариватель! – и на Настю как хотела поругаться, но не может. Или не хочет.

Старик же ходил и посмеивался. А Настя чуть что – убегала в лес. За добавкой.

Марфа же после наставления матери вилять всем, чем можно, повилявши перед окном, получила свата – тот увидел ее в тот момент в окне. Вместе с матерью, обучающей ее примудростям привлечения ухажора. Вот так вот.