Водитель автобуса. Верка, продолжение

…В швах бетонных плит, растрескавшихся, размытых до щебня и ржавой арматуры, каждый год прорастает трава забвения. Но плиты помнят шелест покрышек автобусов и шаги людей. Автобусы списаны, разобраны, а многих людей уже нет на этом свете… Канула в небытие, раздербаненная, обанкроченная, преданная губернатором, ставшая никому не нужной в благословенные времена "развитого капитализма" наше ПАТП! Где твой орден Трудового Красного Знамени, где твое бархатное, расшитое желтым шелком знамя? Где ? Нет ответа… Воспоминания о тех временах вызывают чувство тоскливой досады. Сейчас достоинство человека определяет его собственность, умение делать деньги и приумножать их, даже ценой утраты совести… 

Они перешли на кровать. Верка развернулась на спину, обхватила Володьку ногами за талию и притянула к себе. Когда он вошел в нее резким, безжалостным толчком, охнула, но захвата полными ляжками не ослабила. Заложив руки за голову, задрала подбородок и закатила глаза, сверкая белками, постанывала. Володька сгреб в ладони ее груди, мял, наслаждаясь их упругостью, цеплял пальцами напруженные соски, перекатывал и оттягивал. Нижняя часть его тела совершала между тем свою ритмичную работу, поджарые половинки зада сжимались, когда двигался вперед, внедряясь в скользкую глубину. Верка не лежала бревном, а подчиняясь его ритму, отрывала круглый зад от кровати и бросала навстречь толчкам. Он водил губами по ее шее, покусывал и целовал раскрытый рот. Вдруг Верка резко вскинула голову, глаза широко распахнулись, взгляд был сосредоточенный и устремлен куда-то в пространство. Зрачки сузились, будто от вспышки яркого света, а потом стали стремительно расширятся поглащая серый цвет роговицы… Обхватила Володьку руками, еще крепче притягивая к себе, принялась царапать спину острыми ноготками, судорожно стоная с подвыванием. Скинула с него ноги, безвольно раскинула и прохрипела:

— Кончай в меня, Володенька… У меня спираль…

Володька задвигался еще быстрее, чувствуя приближение финиша. Он не хотел банальной развязки, как уже искушенный в жизни, во всем сомневался : "Не верь бабам и тормозам!". Мужчина сбросил с себя ее руки, извлек член из горячего месива, встал на колени и уже собирался передвинуться выше… Но Верка сама, оттолкнувшись руками, поднырнула под широко расставленные ноги и поймала жадно раскрытым ртом блестящий, горячий член… Сжала.. . чувствуя упругое подрагивание. Все проглотила. Выпустив член, рухнула на спину и горячечно шептала:

— Спасибо, ты такой хороший…

Умолкла, тяжело дыша. Володька был немного раздосадован такой самодеятельностью, ведь он собирался кончить на симпатичную мордашку. И откуда такая опытность у сельской девчонки? Володька потрогал свой набухающий член и вдруг перевернул Верку на живот и поставил на четвереньки. Влагалище распухло и покраснело, поросль волос спуталась, кожа блестела от влаги, но была чистая, без прыщей и потертостей. Выше, между пухлых булочек, розовая вороночка в мелких лучиках манила девственной глубиной… Мелькнула на миг здравая мысль: "Я с шарами все там разворочу!"

Верка обернулась через плечо, колыхнула повисшими грудями, и дразняще улыбнулась. Прогнала сомнения и раззадорила: "Ладно, сейчас ты у меня полыбишься!". Володька поднялся и вышел.

— Обожди… – буркнул, звонко шлепнул по оттопыренной попке.

Когда вернулся, Верка по-прежнему стояла на четвереньках, покорно склонив голову. Разорвал зубами пакетик и раскатал по члену диск латекса. Ядрышками проступили шарики. Тремя пальцами зацепил вазелина из баночки и принялся обильно смазывать дырочку в глубину и окрест. С удовлетворением отметил тесноту. Девушка задрожала, явственно выступили мурашки.

— Что щекотно? – осведомился Володька, буравя ее пальцами. – Расслабься, не напрягайся так, дыши…

Жирно блестевшими пальцами зачерпнул еще вазелина и щедро смазал член всей ладонью, проведя несколько раз, ни мало ни заботясь, что капли легли росой на поросли лобка.

— Ну, Верунчик, поехали…

Пристроился, и не спеша, осторожно, мелкими толчками проникал. С чмоканьем выходил наружу тающий вазелин… Девушка дрожала, а когда он достиг предела и начал двигаться, истошно завыла, отчаянно мотая головой из стороны в сторону:

— Боль-н-а-а! Ой, мама-а-а-чка, боль-на-а-а! У-у-у-ы-ы!

Он рухнула лицом в подушку, зубами вцепилась в наволочку, глушила крик. Пальцы царапали простынь с такой силой, что сломалась пара ногтей. Оторвала от подушки лицо, жадно хватала ртом, умоляла:

— Володюшка, милы-ый, прекра-а-а-ти-ии!

Терпеть не было сил, Володька извлек член, перевернул безвольное тело на спину, распластался на нем, гладил ее щеки и бормотал виновато:

— Все, все ! Верок, извини… Я ж не знал, что там целяк… А еще духарилась, лыбилась!

Он шутливо дернул за вихор прически и припал к ее губам, явственно ощущая щекочущий запах собственной спермы. Потом оторвался, погладил по голове, как маленькую девочку:

— Ты хорошая, хорошая… Сейчас обезболивающее принесу…

Вернулся с рюмкой.

— Это водочка, на березовых бруньках… Выпей и полегчает…

Приподнявшись на локте, Верка выпила и смотрела на голого Володьку глазами побитой собаки, просительно-виновато:

— Володь, мне бы помыться…

— Сейчас…

Когда она отмокала в ванной, погрузившись в легкую радужную пену, он сидел на краю, а потом обмыв из гибкого шланга, нежно вытер. Теплая вода и водка, он принес еще рюмку вместе с бутылкой, бьющей в ноздри, импортной " Колы", разморили девушку.

— Ой, какая-я, я пья-на-я-я.. . – хихикала Вера, когда он вел ее в спальню.

Свернувшись калачиком она уснула, едва коснулась головой подушки. Ей снилось как она доит крутобокую рыжую корову, весело дзинкают струи, а животина поворачивая голову, хватает за платок.

— Ой! Манька, не балуй… Всю обслюнявила! – бормотала она во сне.

Открылась новая страница её жизни. Жизнь людская с момента появления на свет до последнего вздоха – непрерывная цепь почти нежданно-негаданных событий. Если повезет, счастливые происшествия являются одно за другим….

Они стали жить вместе, вопреки Володькиному зароку, но всерьез он ничего в своей жизни менять не хотел и замуж Верку не звал.

Это чтоб жизнь на сказку не походила….