Война Север – Юг САСШ. часть 7

Ну где я ещё мог застать этого страстного женолюба, моего друга Галлахера – конечно в постели со своей служанкой. И, чтобы не мешать ему, я налил в бокал любимый ликер и раскурил сигару.

— О, майор Джонни Мур! А я вот что заказал этому известному художнику, – ну, какой громкогласный у меня друг. Смотри, Джонни! – и, натянув брюки, он сдернул рогожу с картины, стоящей в углу. Служанка так голой и убежала.

— Полковник Джонни Мур, символ победы, – точно голосом Левитана рявкнул он. Я был конечно против, но Галлахер настоял – у нас должен быть символ.

Ладно, пусть будет. А теперь поговорим о форме нашего полка и нашей армии. Я предлагаю коричневые мундиры и синие брюки.

Конфедерация штатов Америки! И, чтобы соответствовать имени своего государства, нужно иметь не только структуры власти, но и армию. Но в армии должна быть единая форма для всего состава. А это оказалось проблемой!

До войны федеральная форма была синей. Светлые брюки и темная или куртка или сюртук. И кепи. Офицеры часто носили шляпы и шарфы. Шарф носили или через плечо или на манер пояса он был офицерским знаком отличия. Наши снайперы с удовольствием их отстреливали по этим признакам/

Когда конфедераты приняли серый и коричневый цвет формы, то они столкнулись с проблемой. На складах была исключительно синяя. Серого красителя не хватало и конфедеральную форму часто перекрашивали орехом дающим различные оттенки коричневого. Брюки часто вообще не красили и они оставались голубыми. Но хоть как-то мы отличались от северян! Да нормально выглядит – коричневый мундир и синие брюки!

Первоначально армия северян, как и наша, формировалась на волонтерской основе. То есть например какой-то “перец” покупал полковничий патент и через газеты начинал набирать добровольцев. Сперва на два месяца, потому как федералы считали, что война будет совсем короткой. Ведь у северян штатов намного больше! Форму этот “полкан” изобретал лично. И часто пользовались этим способом привлечения волонтеров. Потому и было полно зуавов в красных портках и фесках. При Булл-Ране путаница была невероятная, сколько полегло от дружественного огня – просто неизвестно. Но это нам было только на руку! Форму мы прияли такой!

А я с утра в Ричмонд, на свидание с Лэси Пикенс. Слуга принёс письмо от неё. Я вошел в открытую дверь. Утро, солнечное утро. Оранжевые лепестки лучей упирались в стекла окон и позолотило все. Она стояла спиной ко мне и просматривала какие-то бумаги. Ее волосы схватили лучи солнца и вспыхнули ярким нимбом. Это было потрясающее зрелище! Тем более, что вся ее прекрасная фигурка четко просвечивалась этими же нахальными лучами не хуже лучей, открытых Рентгеном. Я смотрел на это чудо полыхающими от чудесного видения и, конечно от вожделения, глазами!

Она почувствовала мой горящий взгляд и, к моему удивлению, кинулась мне на шею. О, Люси! Я вдохнул аромат её волос и оказался в раю. Но я же не мог придти без подарка к такой женщине!

И маленький подарок — её же кольцо с бриллиантом, который как бы в крохотной золотой лодочке. Люси даже чуть всплакнула и, ловко и быстро раздевшись, нырнула под одеяло. Через минуту к ней нырнул и я, но вот между её раздвинутых ножек оказалась моя голова и Люси прижала подушечку к лицу, чтобы своими криками страсти не напугать всю улицу. Невероятное удовольствие куннилинга она сейчас явно испытывала в первый раз. И, затем я вошёл в неё — это была сказка! Какая она упругая, горячая и страстная! Да какая она яркая фигуристая красавица — ведь недаром российский император был в полном восторге от её красоты и надарил ей такие просто невероятно баснословно дорогие драгоценности. Вот она наглядная сила “французского поцелуя”!

Потом мы голыми, но закутавшись в простыни, как римляне, пили чудесное испанское вино. А я, приоткрыв её простынку, стал ласкать чудесную грудь красавицы. Женская грудь — это просто произведение искусства, ей можно наслаждаться до бесконечности, а как нравятся этой женщине ласки её чудесных холмов, а какую сладость от поцелуев груди зачастую испытывают оба — и мужчина и женщина. И вот её просто трясёт…

Люси так чудесно смущалась, а потом, сев ко мне на руки, страстно поцеловала:

— Дорогой Джонни Мур, ты что, не хочешь меня снова? Я убью тебя!

Да разве я могу с ней спорить! И вообще, спорить с женщиной, это всё равно что утопить воду, сжечь огонь, закопать землю, поймать воздух…

Ах так! Я взял её на руки и отнёс в постель. И отбросил простынку в сторону. Прелестница была во всей красоте передо мной, её прерывистые стоны и сдавленное от яркой неги моё дыхание – казалось, что в данный момент на Земле существуют только мы двое, полные страсти. Люси бурно кончила, но вскоре она вновь узнала, что такое — поза «69». Она бы вновь орала, бурно кончая, но у неё в ротике был мой «старый друг». А вот я вновь кончил в лоно Люси. Это был восторг!

Уходить она собиралась просто со счастливым лицом. А я любовался – какая она красавица! Люси опустила свою густую вуалетку:

— Я обожаю тебя, будущий полковник Мур! У меня задержка, мой дорогой! И я верю, что уношу в своём лоне твоего ребёнка! Я очень хочу стать матерью! Это моя мечта! Кстати, Пикенс согласился и он сейчас на приёме у нашего президента. Так что я жена министра, мой милый, как ты и хотел. – да она специально полуголая со мной. И вновь мы в постели!

Мы по одному вышли и медленно пошли в разные стороны. У меня ведь ещё была задача – мне нужно было срочно уговорить губернатора Пикенса стать министром иностранных дел КША. Ему конечно и на посту губернатора прекрасно. Но нам нужно развивать внешнюю политику, а для этого нужен опытный дипломат. Ведь наша армия в войне – это лишь один из инструментов внешней политики. И надо твёрдо понимать, что войны выигрываются прежде всего именно политикой! Все должны видеть, что мы только защищаемся от агрессии Севера!

Если дипломаты выиграют, то генералам останется только довершить… Но если дипломаты проиграют, если мир будет видеть в вашей стране только агрессора, который стремится к покорению соседей, то вашим генералам придется туго. Но для этого нужно вовсю использовать прессу – и нашу и северян. Ничего, за хорошие деньги газеты напишут всё что угодно – это свобода прессы.

И, самое главное – указать, что наглые войска федералов хотят захватить нашу частную собственность! Но ведь частная собственность – это почти священная корова капитализма! Вот так и не иначе – и мы победим! Но раз губернатор упёрся, то я пустил в ход “тяжёлую артиллерию” – его жену! Люси он не отказал! Отлично! Ну вот теперь Пикенс решит все вопросы нашей дипломатии! С его-то опытом и напором! И ещё один вопрос!

Оп-па! Ну наконец-то! Не все понимают, что для лечения раненых нужно иметь медикаменты! А возле моего дома стоит наш аптекарь с помощником и в руках у них есть кое-что точно интересное. Так что вскоре ко мне присоединился мужчина в сюртуке траурных тонов, в руке которого был пузатый медицинский саквояж.

– Скажите, милейший. Вон те сигариллы тоже относятся к лекарству? Или в них обычный табачный лист?

– Как можно, уважаемый майор Мур! Специальный травяной сбор, с полным преобладанием индийского каннабиса, дым которого весьма благотворно воздействует на особ, склонных к истерике. «Сигариллы с анашой продаются прямо в центре Ричмонда. И кто-то еще смеет утверждать, что наша Конфедерация Юга – отсталая страна! Да мы на острие прогресса, блин». Я чуть не заржал – наркотики можно легко купить!

– Хорошо, я понял. А тот препарат? Да, в зеленой коробочке. Каково его действие? Чем оно хорошо?

– Новейшее средство, успокаивает кашель и укрепляет организм. В основном героин назначают детям, для взрослых болящих требуется средство посильнее.

– Вроде вон того, в синей коробочке?

– Ну что вы, дорогой капитан, кокаин не лекарство в полном смысле этого слова. Это скорее для людей, подверженных частым приступам ипохондрии, меланхолии или некоторым видам нервических припадков. Средство для творческих натур, так сказать. Очень взбадривает.

– Легкий стимулятор. Понятно!

– Как, простите? А, да, весьма верное определение. Могу ли я помочь чем-то еще? Вот шприцы, как Вы и заказывали, мистер Мур.

– С вашего позволения, да. Вон тот препарат?

– Уротропин? Хорошее средство, помогающее при болях в… – Аптекарь понизил голос и склонился поближе, –. ..некоторых интимных органах, да-с. А также при сложностях с мочеиспусканием.

«А еще, если моя память мне с кем-то не изменяет, он очень близок по своему составу к гексогену. Можно и взрывчатку сделать. Ну и аптеки у нас!

Получив несколько золотых монет и в дополнение и серебряных долларов, аптекарь оставил свой пузатый саквояж и ушёл довольным. А как был доволен я – это всё было тем, что именно я и хотел.

Так что мы теперь раненых северян отправим обратно совсем без болевых ощущений. Но похоже так они станут наркоманами, шарман…

А сейчас… Сейчас я с батальоном отправился в Александрию. Мобильность, вот что главное. Почему я считал, что высадка произойдёт именно в Александрии? Да просто очень уж хорошая тут пристань, к такой большим пароходам причаливать самое то. Разумеется в том случае, если на северный берег реки не перелетит слух о появлении в Александрии войск Конфедерации. А вот после разгрома — вновь в Бул-Ран! Федералы думают, что там нет наших войск! Придётся их сильно разочаровать!

Обогнув холм, мы на минуту остановились: столь впечатляющая и яркая развернулась перед нами картина — особенно после местного влажного заболоченного леса и неровной, состоящей из сплошных ям и ухабов лесной дороги. Перед нами расстилался широкий луг, плавно переходивший в низкие пологие холмы. Слева — густой ельник, справа, поодаль, — тёмная полоса деревьев. В небе над нами громоздились облака фантастических размеров и очертаний. Я улыбнулся, прищурившись от солнца, на миг проглянувшего между ними. Мощная подзорная труба всё приблизила всё увиденное ко мне. Вон башня, вон парусный корабль, вон какой-то такой невиданный зверь, вон девушка в длинном платье…

Но лично меня теперь интересует местность возле пристани. И вскоре я буду стрелять, истирая свои пальцы не о бархатистую кожу на круглой упругой шелковистой женской попке, а о курок моего “Спенсера”. Война!

— А повоюем, мои соратники! Разгромим наглых северян!

Слаженный вопль всего батальона! Да какой батальон – по составу это уже настоящий полк во всей своей красе! И мы ещё повоюем! Но нужно быть и прагматичными. Я вспомнил стихи и громко прочёл. Батальон внимал:

Собрался воевать, так будь готов умереть,

Оружие без страха бери.

Сегодня стороною обойдет тебя смерть

В который раз за тысячи лет.

Не стоит оправдания высокая цель —

Важнее, что у цели внутри.

И если ты противника берешь на прицел —

Не думай, что останешься цел.

И тут я почувствовал гордость – батальоном слаженно прозвучал наш девиз:

— Никто, кроме нас!