Wakai Kami часть 15

Анька у меня за спиною даже не вздрогнула. Вот же чертовка, да она совсем на мне помешалась! Или это одна из сторон характера футанари – "трахай кого хочешь, но люби только меня"?

А я, не в пример беззаботной тавриссе, немного, таки, напряглась:

– Бет, технически – не вижу проблем. Но как же..? А ваш муж? Дочери? Как они на это посмотрят? Вы сами уверены, что хотите этого?

— Мой супруг бросил нас и сбежал уже давно, – кажется, Бет немного впечатлена – футанари не набросилась на неё сходу, а думает о чувствах других. – А Зои и Мила сами все уши мне прожужжали: "мам, хотим от Марики детишек!..".

Я то думала, что эти две хохотушки просто меня недолюбливают, постоянно подтрунивая из вредности, а оказалось вот оно что.

– Бет, позвольте я угадаю: вы хотите улучшить "породу"? – от подобных просьб Марк, в своё время, был бы ошарашен. Марика же смотрит на это сквозь пальцы и с заметным интересом. Нечто подобное было бы логично ожидать от владелицы фермы "дойных" девушек, тем более – после всех тех похвал в мой адрес из её уст.

– Д-да.., – она отводит глаза, – но не только… В моей семье все женщины были плодовитыми производительницами. Скажу без скромности – лучшими "бурёнками". В среде "дойных" девушек нас можно считать аристократией. И тут появляешься ты, Марика…

Она, отвернувшись, теребит кисточку на своём хвосте.

– Мы, энки, очень влюбчивы. Это словно наше проклятье, которым часто пользуются нам же во вред… Но ты – совершенно другая… Не знаю, что со мной происходит, мямлю, словно подросток… Я захотела тебя ещё тогда, при первой встрече… Но ты уже была…, – она с печалью смотрит мне в глаза. В них нету и капли фальши.

— Пожалуйста, подари нам детей! У меня достаточно средств, что бы их вырастить и воспитать. Если ты не захочешь – они про тебя не узнают. Мы тебя не побеспокоим… П-пожалуйста, одари нас счастьем материнства…

В глазах Беатрис стоят слёзы, грудь мелко дрожит, а пальцы нервно терзают подол юбки. Я думала, что меня начнут ублажать льстивыми словами и соблазнять прекрасным телом, но не ожидала, что всё настолько серьёзно. Прямая просьба сделать её матерью – это последнее, что я ожидала.

Как же беззащитна эта прекрасная женщина, что стоит передо мной, вот так умоляя взглядом. Кажется даже Аня прониклась. По взгляду тавриссы понятно, что и она хочет энки обнять и защитить от всего мира…

Утирая кончиком пальца слёзы со щеки трепещущей Бет, принимаю решение. Проклятие, я ведь тоже не каменная!

— Беатрис, прямо сейчас я не могу дать вам ответ, – прекрасная женщина в отчаянии закусывает губу. – Но не потому, что я не могу или вы мне не нравитесь. Я хочу вам рассказать о себе. И ты, Анечка, тоже должна это услышать. Завтра вечером приходите с дочерьми к дому Дойл. Там вы для себя решите – будет ли в силе ещё ваша просьба.

. . .

К назначенному сроку Беатрис с дочерьми, хлопнув калиткой, вошла во двор усадьбы. Бет, Зои и Мила были в лёгких воздушных платьях, не скрывающих привлекательность их пышных тел. На плечах у девушек были пуховые платки для защиты от вечерней прохлады, что смотрелись так "по-домашнему". Троица женщин была тиха и подавленна. Они так откровенно одеты не для того, что бы меня соблазнять – девушки мне открылись и ждут "приговора".

На столе, под сенью раскидистой ивы, стоит простенький чайный набор с душистым травяным чаем, одинокая масляная лампа едва освещает наши лица. Деревня онемела, готовясь ко сну.

— Раз все в сборе, пожалуй начну, – прокашлявшись, говорю.

— Для начала: миссис Дойл, я возвращаю вам ваши слова. Простите, но Аню я вам не отдам. Она – моя жена, и это решено. Когда вернётся ваша супруга, вы с ней всё обсудите… но на моё решение это не повлияет. Понимаю – я словно те налётчики, забираю практически силой. Но я твёрдо знаю – только со мной Анне будет хорошо.

Дороти смотрит на меня исподлобья.

— Мисс Дойл, вы же знаете, что я не причиню Анечке вреда…, – я сжимаю пальцы юной тавриссы в ладони. – Если вы желаете ей счастья – не препятствуйте нам…

— И в кого ты такая настырная? – вздыхает миссис Дойл. – Вы же не передумаете? – мы отрицательно мотаем головами в унисон, а старшая таврисса печально улыбается. – Береги мою внученьку…

– Не беспокойтесь, я не дам мою девочку в обиду, – Аня расплывается в довольной улыбке. – Как и вас, Миссис Дойл…

– О чём, это ты?.. – Дороти отводит взгляд. – Не понимаю.

– Дороти, тебе нужно всего лишь сказать мне об этом… – добродушно, в полголоса, заявляю я.

— Хорошо, полное решение этого вопроса отложим до возвращения вашей супруги… – окидываю присутствующих взглядом. – Вчера же миссис Занна и её дочери попросили меня об услуге – стать суррогатным отцом их детей.

— Влюбились, бедняжки? – В голосе Дороти слышны искренние участие и забота, а взгляд полон печали. Похоже, Бет не соврала. И от того ещё более странно говорить о подобном на "семейном" совете.

— Угу.., – едва слышно всхлипывает Бет, а Зои с тихим, подавленным плачем прячется в объятьях сестры.

Дойл-старшая, прижав голову подруги к своей груди, успокаивая, гладит её по волосам, а я продолжаю:

— Я не отказала мисс Зана. Но перед тем как дать ответ, я бы хотела рассказать о себе. Сразу предупреждаю, что всё вами услышанное будет довольно странным и неправдоподобным. Местами – просто сказочным. Если вы об этом кому то поведаете, то вам просто не поверят. В худшем случае вы навлечёте на себя беду. Даже говоря одно это, я уже подвергаю вас некоторой опасности. Вы готовы слушать дальше? Многое из моего рассказа может вас шокировать.

– Я готова слушать, – в глазах Ани светится неподдельная уверенность. – Я приму любую правду и не откажусь от своих чувств! – совсем пропала девчонка.

– Люблю тебя, милая… – с благодарностью смотрю на Анечку. – Дороти? Семейство Занна? – четверо женщин, переглянувшись, уверенно кивают в ответ.

Что же, причин рассказывать не очень много, но и причин скрывать – ещё меньше. Ведь все недомолвки, недосказанности и подозрения со временем "выльются" в не иллюзорные проблемы. И объясняться значительно позже будет сложнее и, вполне вероятно, подорвёт доверие ко мне.

-. ..Биологически – мне можно дать лет двадцать пять, не более, но фактически – мне почти восемь тысяч лет… – я замолкаю, ожидая реакции. Нас окутывает немая тишина. Через несколько секунд Дороти начинает хмурится:

— Марика, что за нелепые шутки? Это ребячество и есть твоя "шокирующая" информация?

— Я понимаю, что в такое, мягко говоря, поверить сложно. А что вы скажете на утверждение о том, что Благодатная Мать и Вседобрейший Отец – вовсе не боги?

— Ну всё… Это ни в какие рамки!… – Дороти уже готова вскочить и дать мне оплеуху.

— Я и есть Мать и Отец…

От такой наглости даже старшая Дойл замирает на месте с занесённой рукой, а остальные смотрят на меня с жалостью, как на умалишенную…

– Марика, о чём ты? – Анна с побледневшим лицом смотрит на меня. – Ты… Ты не человек?…

Похоже она так меня обожает, что даже не подвергает малейшему сомнению любое моё слово. Конечно, подобное весьма лестно, но рассудительная и находчивая Анна нравится мне больше. Мне нужна жена, а не послушная кукла. Стоит позже серьёзнейшим образом обсудить с тавриссой это.

– Нет, я человек до мозга костей. Возможно, не совсем обычный – но человек. – Набираю воздуха в грудь. -. ..Семь тысяч восемьсот лет назад люди, достигшие небывалых высот в развитии, стояли на пороге грандиозной войны. С одной стороны были поборники науки, с другой – люди, которых вы зовёте магами… Жадность, страх, глупые амбиции и упрямая гордыня подтолкнули человечество, позволив сделать тот последний шаг, что ведёт в пропасть тотального уничтожения… В общем – как и всегда…

Дороти опустилась на место. Да и все прочие затаили дыхание – "сумасшедшая" Марика начала говорить связные предложения.

— В то время я была сестрой и братом. Мы были воинами, последней линией обороны, сражавшейся портив обезумевших магов. – Зои в страхе прикрывает рот ладошками. – Нет, с нынешними магами те, из прошлого, не имеют ничего общего. – Наверняка я об этом не знаю, но незачем излишне нагнетать обстановку.

-…Нас предали и бросили умирать… В бою сестра была смертельно ранена и погибла. Слилась с телом брата, позволив ему выжить…

— Глупости! – восклицает Дороти. – Даже если слова про войну правдивы, то как ты могла прожить восемь тысяч лет с твоих слов? Да ещё это "слияние".

– Я и не жила. Всё это время я спала. – указываю я на Анну, стараясь не коснуться ненароком её руки. – Анечка нашла меня в капсуле моей боевой машины – механизма, созданного для сражений.

— Да, это так.., – судорожно сглотнув, кивает головой таврисса. – В пещере была большая металлическая штука, внутри которой была Марика.

— Но, всё равно, как же?…

Я постукиваю по кристаллу у себя во лбу:

— Это не украшение. Это можно назвать… Ангелом Хранителем, я полагаю. Она заботилась обо мне все эти столетия, выискивая для меня лучшую возможность выжить.

— Марика, у тебя раздвоение личности? – нервно хихикает Дороти. Вот же угораздило сосватать внучку за помешанную!

— Нет, она – это она, я – это я. Я могу с ней говорить. Она мне отвечает, помогая советом. Именно она сделала моё тело таким…

– О чём ты?! – в испуге восклицает Анна. Действительно, уж она то должна была помнить нашу первую встречу и то, как я преобразилась с тех пор.

Я вкратце пересказываю слушательницам выводы Пилки и её работу над моим телом по усилению и трансформации.

Боги, только бы это не было ошибкой… Я хочу Аню в жёны и не желаю скрывать от неё свое прошлое. Но что, если я – монстр в их глазах?…

– Это так необычно, что даже похоже на правду… – Дороти держится за голову. – Ты можешь как-нибудь доказать свои слова?

– Капсула в пещере или возможности моего тела.

– Капсула далеко – может ты на придумывала? – обычно собранная Дойл теперь довольно рассеяна и упускает из виду, что Анна – свидетель. – Твоё тело?

– Хотите, я подниму вас на плечах, и обегу вокруг деревни?- На меня смотрят скептически. Даже Мила, что всегда была так беззаботна, буравит меня сомневающимся взглядом.

Разумеется, я бы сама потребовала хотя бы каких то подкреплений к словам. Ведь даже если просто сказать человеку, что вода мокрая, он решит перепроверить.

Осмотревшись и не найдя ничего лучше, поднимаю свою пустую глиняную чашку на левой ладони, при этом демонстрируя пустую правую руку. А затем… щелчком пальца разношу прочную керамику в дребезги словно от удара пулей. Девушки вздрогнули, вскрикнув.

— Я сильна, я быстра… По правде сказать, я сама не знаю до конца своих пределов.

– Д-да.., – подаёт голос Бет. – Марика была в доильном аппарате четырнадцать часов без перерывов – это абсолютный исторический рекорд для этого устройства…

– Я всё ещё не верю. Ты просто водишь нас за нос, – Дороти яростно трясёт головой. – Ты… Ты сказала, что ты Мать и Отец… Скажи, что ты солгала… Иначе… вся наша вера – ложь?- её взгляд просто молит сказать, что это не так.

– В тех машинах, должно было быть по два пилота – людей что ими управляют. Обязательно – мужчина и женщина… Наша последняя битва, думаю, и послужила основой для этих легенд…

– Нет! Нет…, – крупные слёзы катятся у тавриссы из глаз. – Ты так уверенно об этом говоришь… неужели всё это время мы молились ложным богам, которых и не было никогда? Не правда… Ведь Мать и Отец всегда защищают…

– Дороти, взгляните на меня, – та поднимает отчаянный взгляд. – Простите, я внесла смятение и опорочила вашу веру. Но я не могла вам не рассказать… – все пятеро женщин белее полотна, вперились в меня глазами полными ужаса.

– Те маги, о которых вы так легко говорите – их не существовало в былое время. Совсем! Вы понимаете? Человечество не ведало подобной силы. И вдруг, буквально по мановению пальца, люди обрели непонятную мощь, что не в состоянии объяснить разум, но которая так понятна душе. Дороти, разве это не очевидное проявление божественной сути? Девочки, я не убила ваших богов, да и кому такое под силу, они просто сменили имя. Разве от этого что-то изменится?

Проклятье, как же тяжело говорить о подобных вещах, не смысля в них ничего! Надеюсь, я подобрала правильные слова, сделав Мать и Отца лишь старше на несколько тысяч лет. Я ведь действительно в этом не смыслю. Маги во времена Марка все знания подобного толка держали в узком кругу. Понятно было одно – им что-то известно.

– Ч-что тебе нужно от нас? – Дороти пришла в норму раньше других и смотрит на меня сцепив ладони в тревожном ожидании.

– Миссис Дойл, я не узнаю вас, – примирительно улыбаюсь. – Мне ненужно ничего. Я просто хочу стать хорошей женой для вашей внучки. Это слишком много?

– У-а-а-а!.. – рыдающая Аня утыкается сопливым носом мне в плечо. – Марика-а-а, дура! Я так испугалась, думала ты начнёшь действительно жуткие вещи говорить! Думала скажешь, что придется растаться-а-а-а!

– Ну, ну… Тише, не плачь.. – пытаюсь я её успокоить. – Я с тобой, я рядом и тебя не брошу.

Беатрис ошарашено смотрит.

– Об этом я и хотела вам рассказать миссис Занна и теперь вы и ваши милые дочери знают обо мне. Так же вы должны знать ещё об одной способности моего тела. И ты, Анечка, послушай, – взгляды устремляются на меня.

– Все, с кем я вступлю в половую связь – тоже изменятся, не так сильно, как трансформировалось моё тело, но изменения будут заметны. Другими словами – моя сперма сделает из вас футанари… И все мои прямые потомки будут футанари.

Немая тишина. Слышно, как потрескивает пламя в лампе.

– Теперь вы знаете обо мне всё. Хорошенько обду…

– Так это же прекрасно! – словно взрывается радостью Беатрис.- Подари нам благословленных богами дочерей!

Они меня вообще слушали? Свалилась им, словно снег на голову с дикими историями и откровениями, а они всё ещё хотят от меня детишек?

– Беатрис, вы осознаёте, о чём просите?

— Милая Марика… Если мы тебе хотя бы чуточку нравимся – прошу, подари нам частицу своей благодати. И больше о нас ты не услышишь. Молю… – три женщины рыдают. Кажется они уже попрощались со мной, оставшись с крошечной туманной надеждой исполнения своей мечты.

– Беатрис, Зои, Мила, посмотрите мне в глаза! – Девушки поднимают наполненные слёзами очи. – Я сделаю это, но у меня два условия.

Словно солнце восходит над троицей, обнимая их своим ласковым светом.

– Я… Я сделаю всё, что скажешь!.. – Беатрис искренне рада. – Я заплачу, сколько пожелаешь!..

Я в отрицании качаю головой:

– Первое – мои дочери должны будут знать кто их отец.

– Да, да, конечно!

– И второе – я сделаю это, если вы станете моими жёнами.

Беатрис заходится в рыданиях падая в объятия подруги. Зои и Мила плачут навзрыд. Они настолько несчастны и вымотаны эмоционально, что Аня не может остаться в стороне и, обогнув стол, обнимает их за плечи, утешая.

— Я… Мы согласны! – Радостным всхлипом восклицает Бет и, вскочив из-за стола, бросается ко мне в объятия осыпая меня поцелуями.

Право слово, ощущаю себя немного неловко. Словно я подарила им вторую жизнь. Хотя, может так оно и есть?

Три прекрасных женщины обнимают меня с трёх сторон, невольно лаская своими горячими грудями, утопая в слезах от радости. В самом деле: энки – чересчур уж эмоциональные женщины. Наверное, сломанный ноготь для них – катастрофа, а горячая ванна – рай на земле. Не уверена на счёт Беатрис, но Зои и Мила, готова держать пари, именно такие.

Я глажу их по волосам, стараясь унять переживания.

— Не плачьте, мои девочки, – их сливочный аромат просто сводит с ума.

Анечка – умница и всё понимает, не дуется, не возмущается. То, что я вскоре оттрахаю этих трёх красоток не значит, что я разлюбила свою прекрасную тавриссу.

Дороти и вовсе, сложив в умилении ладони, радуется счастью подруги. Прошлые страхи словно смыты прочь такой оптимистичной концовкой.

– Бетти, девочки, хотя я и назвала вас жёнами, но мне пока не по карману вас содержать, – смущённо чешу в затылке. Хороша же я невеста, нечего сказать.

— Я обязательно исправлю эту ситуацию. Но если вам неловко открыто говорить обо мне, то я не против если вы будете это скрывать от односельчан.

— Нет, – Бет с улыбкой качает головой. – Быть женой футанари – великое счастье, – и я снова ощущаю во рту её восхитительный язычок.

Вся троица просто прилипла ко мне, словно стараясь слиться со своей любимой женой душою и телом. Энки даже не торопятся ласкать меня, чем бы уже давно занялась страстная Анна. Они просто висят на плечах со счастливыми лицами. Похоже, они в самом деле влюбились…

– Анечка, милая, прогуляйся со мною, – я поднимаюсь, придерживая на весу младших девушек словно пушинок. – Нам нужно провести наших невест домой.

. . .

У самой фермы я наконец опускаю на землю Зои и Милу – те просто сияют, как начищенная медная монетка.

– Девочки, после зачатия…, – Я сжимаю упругую, сочную попку моей Бет, осторожно кусая её в мочку уха. – Я буду совершенно не против если вы будете предаваться любовным утехам вчетвером. Вдруг вам захочется…

. . .

Следующим утром троица большегрудых нимф встречала меня у входа на ферму. На всех троих были одинаковые шорты и топы, как в тот раз, когда я впервые увидела Бет. Кажется, женщины должны уделять больше внимания внешнему виду, что бы выгодно выделятся среди прочих дам. Но только не эти трое. Шикарные тела и кроткий нрав – главное украшение этих девушек. Для них надевать различные блестящие побрякушки – неловкая попытка подчеркнуть врождённую женственность. Им это просто ни к чему.

Анна поцеловала меня в губы и со словами :"Хорошенько повеселитесь!" поскакала помогать Гейлу и Джоку.

Девушки в белоснежных одеждах ожидали меня, не смея пошевелится. Зои и Мила уже "истекали" молоком, что капало сквозь полупрозрачную ткань. Как только я подошла к ним вплотную, они встали по обе стороны, обхватив мои руки. Я просто "тонула" у них между грудей. Беатрис, обвив кончиком хвоста моё запястье, повела всех нас в помещение для дойки. Я не могла налюбоваться на её громадную, тугую задницу, что гипнотически покачивалась перед глазами. Шортики Бет были уже мокрыми насквозь, что прекрасно было заметно мне!

Да уж, мы, футанари такие – распаляем похоть и страсть.

– Мы сделаем это в главном зале, перед "буренками"? – интересуюсь я безо всяких задних мыслей.

– Да милая. Ты не против? – Бет оборачивается, глядя лукаво мне в глаза. – Это будет нашим венчаньем. Девочки, да и я, очень хотим, что бы деревня узнала, что мы теперь вместе. К тому же "дойным" девушкам зрелище поможет выложится на полную. – Прагматичная нотка? Это мне по душе.

— Нисколько. Устроим класс, – улыбаюсь я, запускаю руки под одежду сестричкам и сжимая в ладонях их сочные попы.

В помещении уже во всю кипит работа. Все девушки уже в ремнях, парни мечутся с кадками со смазкой, Аня щелкает переключателями запуская молокоотсос в режим ожидания. А посреди помещения стоит большая кровать из ящиков и досок с брошенным поверху матрасом и затянутая хрустящим постельным бельём.

Хм, простенько на со вкусом. Да и не до того нам сейчас будет: груди, что обнимают мои руки мелко дрожат от предвкушения. Сёстры – девственницы и даже похоть не снимает их волнение. Повезло влюбится в футанари, да ещё и такую красотку, в чьих объятиях они станут женщинами. Да любая девушка будет дрожать от смеси восторга и страха.

Хозяйка фермы скромно молчит. Ждет первого слова от меня? Да, Пилка постаралась на славу – феромоны, шарм, харизма. Не знаю, что конкретно из этого или всё сразу, но мои женщины превращаются в покорных и очарованных жён. Даже немного жутко от подобного.

— Дамы, секунду внимания! – обращаюсь я к девушкам в аппаратах. – Разрешите представить моих невест. Анна Дойл, – я жестом представляю тавриссу, что стоит рядом с нами. Та страстно целуется с Зои и убегает обратно к "коровам".

– Сёстры Зои и Мила…

– И хозяйка фермы – Беатрис Занна. – Обвожу взглядом девушек. – И сейчас мы займёмся любовью!

Бет толкает меня в грудь. Я этого ждала и потому с удовольствием обрушиваюсь на "кровать" в миг лишаясь скромной одежды под натиском трёх пар рук. Мой член уже наполнился кровью и словно пульсирующая мачта смотрит в потолок.

— Ну же… Я вся – ваша, – улыбаюсь, глядя на энки.

Беатрис делает неуверенное движение и перешагнув через меня опускается вниз, скользя по горячему стволу губами. Её аппетитная задница прямо перед моим лицом, подрагивает "булочками". Горячие губы женщины, обжигая дыханием, касаются головки члена.

Я глажу взмокшую щель, что словно засасывает мои пальцы. Беатрис вздрагивает, слегка прикусив зубками мой пенис и выгнув спину от удовольствия. От промежности разносятся мокрые хлюпанья. Я просто не умещусь у неё во рту, но Бет компенсирует это усердной работой гибкого язычка, погружая его глубоко в уретру, лаская головку и ствол. Боги, как же изголодалась эта женщина?!

Сёстры, не в силах больше стоять в стороне, опускаются рядом с матерью и уже три жарких рта "поедают" мой член.

Я провожу языком одним долгим движением от большого клитора до дырочки в попе, путешествуя к основанию хвоста и слышу сладостный стон Беатрис. Она пытается вывернутся из моих рук, но безрезультатно – моё лицо плотно прижато к её паху, наслаждаясь ароматом текущей пизды. Смесь её соков и слюны капает на мои груди, стекая в лужицу на животе. Языком ласкаю пылающее жаром влагалище и, достигая отверстия, касаюсь её внутренних стенок.

-Ах-г! – громкий вскрик снова срывается с губ Беатрис.

— Да… Съешь меня, ненасытная хищница, – бормочет Бет сквозь стоны. Я с радостью подчиняюсь, вонзая в неё свой длинный язык. Задница Беатрис призывно колышется в такт с её стонами, когда мой язык покрывает слюной всю её изнутри. Женские соки энки стекают вниз по её телу в мой рот, словно ручей. Беатрис вся дрожит, пока я исследую её горячие глубины жадно лакомясь её влагой.

Внезапно бёдра женщины-коровы напрягаются, а стоны перерастают в крики экстаза. Мои пальцы тут же приходят на подмогу, лаская её дырочки вместе с языком. Я обвожу ладонью низ её тела, поводя большим пальцем кругами по большому клитору, и хвост Беатрис встает дыбом, когда та взрывается в оргазме. Тугая струя сквирта брызжет мне в рот, а голос девушки взлетает до визга, спадая до тихих удовлетворённых стонов.

Сестрички усердно натирают мой член, компенсируя недостаток умения энтузиазмом. Их лица перемазаны в преэякуляте, а рты пузырятся "взбитыми сливками" слюны.

Лучшее зрелище в мире!

Последний рывок и под руками и страстными ртами трёх девушек меня настигает тяжелый оргазм, толстой струёй горячей спермы заливающий им спины и лица.

Бет слабо стонет сползая с меня, ее глаза закатились, переполненные наслаждением. На лице отрешенная улыбка, а руки ласкают разгорячённое тело.

Пальчиком я подманиваю поближе Милу. Девушка зарделась, не зная куда деть свой взгляд. Её грудь судорожно колышется от взволнованных вздохов. Кажется она ни разу не видела свою мать такой и теперь испугалась?

Я нежно беру её за руку и влеку на кровать. Девушка, совсем по детски, прикрывает лицо рукой от стыда.

— Не бойся. Всё будет хорошо…, – я кладу девушку на спину, прижимаясь грудью к её налитому молоком вымени, осыпая поцелуями её губы плечи, ключицы.

— Я немного великовата для тебя, но ты потерпи. Больно будет только чуть-чуть и в самом начале. Ты же мне веришь?…

Девушка робко кивает. Я же, отстранившись, опускаю свой громадный член ей на живот, замечая ужас в бездонных глазах. Она, прикрывая грудь руками, словно пытается защититься от этого багрового монстра. Я провожу головкой по устью влагалища вверх и вниз, ощущая дрожащее тело. Беатрис уже рядышком с дочерью, шепчет на ухо, успокаивая Милу.

– Зои, помоги сестрёнке, – говорю я, беря за руки Милу. Наши пальцы сцепляются в чувственный замок и Зои направляет ладонями мой член во влагалище младшей сестры.

Я слегка нажимаю бёдрами вперёд и брови Милы взлетают вверх.

— Всё хорошо. Просто расслабься…, – я улыбаюсь, нажимая сильнее. Мгновенье упругого сопротивления и помещение оглашает тонкий девичий вскрик боли. Бет целует дочь в губы, пока я неглубоко двигаюсь взад и вперёд. Головка моего пульсирующего члена раздвигает губы девичьей киски и трется о вульву и клитор. Большегрудая Мила сжимается в бедрах всё сильней, образуя кольцо удовольствия вокруг моего члена. С каждым толчком я проникаю всё глубже, увеличивая свой темп.

Мила больше не стонет от боли, в её взгляде плещется похоть, а бёдра "подмахивают" на встречу моему мясному тарану. Я на миг замираю:

— Я люблю тебя, Милка…, – и вхожу в неё на всю глубину. Громкий крик экстаза изгибает девушку дугой, а я вижу, как членом растягиваю её гладкий живот. Молодое тело в порыве страсти обхватило меня руками и ногами и мы сидим слившись телами.

— Тебе больно? – спрашиваю глупости я.

— Нет…, – девушка в отрицании машет в ответ, прожигая меня поцелуем. Легко приподняв её могучие бёдра руками, с размаху насаживаю Милу на член, как на вертел, срывая громкий стон с её губ.

Следующие несколько минут я жёстко трахаю милую девушку, вгоняя в её узкое лоно свой мясистый ствол. Смазка и соки заливают постель. Бет и Зои тоже не тратят времени даром, лаская друг друга.

Наконец, Мила запрокидывает взмокшее от пота лицо, на что я отвечаю глухим стоном и мы достигаем кульминации одновременно. Тугая струя спермы ударяет ей в матку, вздувая живот. Девушка мелко дрожит, она совершенно безвольна. Я всё так же качаю её на своём члене, извергаясь потоками семени в чрево жены. Мила туго залита моим белым, липким грузом и излишки с хлюпаньем брызгают из неё наружу. Я бережно опускаю девушку на кровать, выходя из неё. Брызгающий спермой член заливает её живот, грудь и лицо.

— . ..Анечка, напои меня, – зову я тавриссу. Та быстро оказывается рядом с большим кувшином воды. – Милая, я имела ввиду тебя…

Я провожу по боку Анюты, опуская руку на её эрегированный член…

Быстрый минет – мастер-класс для девчонок – и струя спермы наполняет уже мой рот, заполняя желудок. Через пару секунд я сама словно беременная, с большим животом…

– Я… Я тоже хочу… пить.., – сквозь влажные стоны доносится голос одной из "дойных" девочек.

– И я…

— Я тоже…

С улыбкой, глотая солоноватую сперму, я "сдаиваю" дрожащую в оргазме Аню в кувшин.

— Парни, а вы хотите попробовать? – провокационно облизываю пальцы, обращаясь к мальчишкам.

Следующей "жертвой" стала Зои…

. . .

— … Ложись, – руки Бет ласкают мой член и головку. – Знаю – ты хочешь завалить меня и отебать мою сладкую киску, порвать меня, как моих дочерей. Но на этой ферме я главная…

Что же, я не против расслабится, распластавшись на промокшей кровати. Думаю, энки хорошо позаботится о моём "малыше".

Бет продолжает наглаживать то место, где остановилась. Я вижу замыленным взором, как её проворные пальцы ласкают свои гигантские груди, раскачивая и толкая их друг о друга.

Яркий, пахнущий сладкими сливками мускус наполняет воздух – запах Бет – понимаю я за мгновенье до того, как её феромоны сносят мне "крышу". И они в самом деле бьют сильно, разгоняя сердцебиение, ускоряя ток крови, чтобы накачать мой бурлящий спермой, огромный член, делая тверже обычного. Преэякулят бисером блестит, протекая из уретры, и послушная энки собирает все это, чтобы размазать по всему стволу, натирая его моим сексуальным соком.

Я пытаюсь расслабиться, но это почти невозможно, когда мой "лошадиный" член тугой и скользкий, а воздух наполнен горячим запахом женщины. Моё тело так сильно хочет войти, вонзиться и ебать Беатрис, пока та не превратится в безвольную шлюху, но я стараюсь не испортить момент… по крайней мере – пока.

Не знаю сколько я ещё продержусь.

Страстные ласки Бет распаляют страсть, но не заставляют долго ждать. Наклонившись, она отпускает меня, но только для того, чтобы, забравшись на кровать, хорошенько меня облизать. Кровать скрипит и трещит от лишнего веса, но держится крепко. Груди Беатрис гладят меня по ногам, сочащиеся молоком соски давят на кожу. Ее язык, обильно покрытый слюной, облизывает мою головку в последний раз, прежде чем разорвать контакт, оставляя меня блестеть от слюны, в ожидании большего.

Девушка-энки, скользит по моему телу с хищным взглядом в глазах, ведя своей грудью по мне. Ее мягкие детородные бедра ложатся на мои же, что чуть поскромнее. Возбужденная Бет ласково трет указательным пальцем по вокруг моего пульсирующего соска.

— Время тебя подоить…, – её бедра скользят вниз, сжимая мой член между нашими телами, влажная киска распространяют свой аромат по всему моему "инструменту". Беатрис откидывается назад, размазывая свои обильные девичьи соки по моим яичкам размером кокос, затем скользит к головке.

Женщина склоняется, две гигантские груди прижимаются к моему лицу, в то время как молоко растекается под затылком. Энки вводит мою пульсирующую головку в свою мокрую щель.

– Вчера ты впустую потратила столько хорошей спермы. Так ведь куда лучше? – мурлычет девушка.

Ещё бы! Её шелковая плоть медленно "пожирает" по сантиметру мой нетерпеливо пульсирующий ствол, скользя мокрыми губами по фаллосу. Я довольно улыбаюсь и хватаю ее за трясущийся зад, натягивая на себя, чтобы ускорить проникновение.

Брови Бет морщатся, словно она недовольна, но когда ее солидный клитор упирается мне в промежность, то на губах снова улыбка.

Внутри ее киска так горяча и влажна, такая плотная и эластичная…

Но настоящее удовольствие – это то, как она двигает мышцами внутри, то крепко обнимая меня, то взлетая вверх по стволу. Лишь пару секунд спустя, когда Бет начала с упоением подпрыгивать у меня на коленях, ее внутренности начали упруго сжиматься, облегая мой член, принимая его поглубже, к самым чувствительным местам, пока я скольжу внутрь и наружу.

Все мои заботы – это держаться за ее мягкий зад и стараться не сойти с ума от ее умелых движений. Мои крупные бедра иногда делают спонтанный толчок вверх, но Бет встречает эти движения весом своей сочной, пышной фигуры, насаживаясь на мой член с почти сокрушительной силой. Глаза энки практически пусты и затуманены удовольствием, но хитрая улыбка в уголках губ выдает ее: некогда кроткая Беатрис уже не трахается со мной.

Теперь она сама ебёт меня и если я зазеваюсь, то просто вколотит в землю!

Наклонившись, во время её возбуждённых прыжков вверх и вниз, я хватаю ртом её капающий сливками сосок. Застонав, Беатрис теряет свою властную маску удовольствия. Ритмичные брыкания превращаются в рваного темпа увесистые шлепки в промежность, а свободный сосок брызжет молоком в мои волосы.

— Марика, милая, ещё немножко… Я сейчас…, – Бет задыхается, откидывая голову назад, ее голос на миг затихает, что бы сорваться животным воплем.

Каскад молока хлещет из ее распухших сосков, словно это два водопада. Упругая струя, что мне неподвластна, брызгает белым из уголков рта и, наконец, вырывается из губ, орошая молоком мою шею и молочно-белую грудь.

Внутри ее киски мышцы, что так приятно обнимали мой член, словно обезумели. Они пульсируют и дрожат, дергая и сжимая, словно требуя, что бы я насаживала их обладательницу даже тога, когда она начнёт пускать слюни изо рта, утратив остатки разума в волнах оргазам.

Глаза Бет закрыты, рот приоткрылся, язык висит снаружи, заливая слюной подбородок…

Она мычит так же часто, как и стонет. Ее тело, похоже, пронзает оргазм за оргазмом, но девушка даже не выказывает намерения замедлятся. Разбрызгивая сок из пизды по скользкому, перевитому венами стволу, она едет верхом на моём набухшем "жеребце", так, словно это вопрос жизни и смерти, с влажным хлюпаньем, разбавляя мой преэякулят реками ароматного сквирта.

Я ощущаю, как моё удовольствие поднимается навстречу ей – как бы я могла не почуять? Бет – словно машина для доения членов, фонтанирующая дополнительной смазкой и заклинившая на полных оборотах.

В один момент наши стоны сливаются!..

Я довольна сверх меры, наслаждаюсь моментом, чувствуя, как мой громадный член набухает сильнее, а яички размером с кокос вот-вот лопнут. Утратив всякий самоконтроль, мои руки хватают её за широкие плодородные бедра и я погружаюсь глубоко внутрь неё, пронзая головкой устье матки моей милой "коровы". Агония и экстаз борются целую вечность, но экстаз побеждает, принося ошеломляющее облегчение.

Бетти дрожит, сидя верхом, и получает сильнейший оргазм от тугих струй спермы, наполняющих её матку. Девушка выгибается в след за раздувающимся животом. Ее голос дрожит и она, с измученным, довольным стоном, оседает лицом на мою грудь, в то время как мой мощнейший оргазм нагнетает семя в её лоно.

Когда я наконец кончаю, она выглядит, словно на девятом месяце беременности.

Проходит пару минут, пока мы приводим в порядок дыхание. Хорошо оттраханная "корова" осторожно слезает с меня, конвульсивно вздрагивая всем телом несколько раз – что не удивительно после нескольких десятков оргазмов что она испытала. Удивительно, как она вообще может стоять с на ногах.

Бет с любовью обнимает свой огромный живот, роняя из киски обильные капли спермы. В глазах у неё немой вопль счастья и благодарности…

. . .

В этот раз на ферме творилась просто какая-то вакханалия. Мы с Бет и девочками пошли на второй "круг", уже больше лаская друг друга, чем трахаясь, просто слившись в комок разгорячённых тел, обильно измазанных спермой.

Девушки в аппаратах так завелись, что пришлось подключать вторую ёмкость для молока. Мой пример оказался заразителен и все с удовольствием пили сперму моей Анечки. В итоге она просто полулежала закатив глаза от экстаза, а Гейл и Джок подбегали к ней, наполняя чашки её семенем, сочащимся из плоской головки. Если же поток иссякал, то в ход шли их ловкие руки. Затем они мчались к девушкам, на ходу прихлёбывая из чашек и поили всех желающих. Бет и Зои даже мой член подоили, наполнив пару кувшинов.

В общем, завтра нам будет стыдно…

. . .

Я хотела отвести трёх будущих мамочек в душ, но те наотрез отказались смывать с себя мой запах и просто попадали в свои постели в изнеможении. Я проводила их ко сну поцелуем и оставила одних. Слова и красивые признания сейчас будут не к месту…

Затем, вернувшись в доильный цех помогла Ане освободить девушек от ремней и перенесла "бурёнок" в комнату отдыха. Когда все "пленницы" лежали на кушетках, томно вздыхая, я, шлепком по тугой попе, отправила Аню домой. Я сама всё закончу, а то моя девочка ноги едва переставляет.

Двое мальчишек так же были разосланы мной в приказном порядке по домам. Набегались, бедолаги. Ну, за то до отвала напились вкусной спермы футанари. Со слов Бет – очень дорогой деликатес.

Ребята сперва упирались и ни в какую не желали уходить, мол Бет им денег не заплатит или вообще выгонит с работы. В итоге я просто сказала им что неподалёку, в постели сладко посапывая носиком спит их начальница, выебанная мною. Что я, кстати, планирую делать и впредь. А потому они могут не переживать по поводу сердитой Беатрис и сегодня могут бежать домой.

— А может быть я и сама вас снова "угощу" как-нибудь, – глазами, с усмешкой, я указала на свой обмякший член. Затем наклонившись, чмокнула каждого из них в щёку. – Брысь домой, работники. Отдыхайте, у вас и без того будет полно дел завтра.

Парни молчали, переглядываясь.

– Я же для вас стараюсь. Не хотите – оставайтесь. Будем драить помещение, – развожу в бессилии руки.

— Не – не… мы пойдём… Только можно… ну… – Джок залился румянцем.

– Чего? – не поняла я.

— Можно потрогать? – выпалил Гейл. – Мы такого огромного ни разу не видели..., – парень кивает на мою промежность.

Эм-м, вот же извращуги мелкие…

— Хорошо, только не увлекайтесь – мне ещё работать.

Те кивают в ответ, мгновенно оказываясь рядом. В глазах светится восхищение. Ну ещё бы! Даже вялый, мой член длинной почти с ногу Гейла и толщиной с его лодыжку.

Бет рассказывала, что эти двое – геи. Или, вернее, пока не определились, с кем им больше нравится. Потому члены, друг дружки и просто члены побольше – вызывают в них повышенный интерес.

А тут футанари, что за два лагеря "воюют". И спермой поят всех желающих и с брызгами трахают сочные булочки начальницы. Короче, совсем "крышу" сорвало у ребят от эротизма и похоти. Джок даже прижал мой мясной шланг к груди, потёршись о его щекой, а я ощутила, что начинаю заводится.

– Всё, хватит. Идите по домам, – я разворачиваю их и лёгким толчком в спины придаю ускорение. – Только умыться не забудьте!

. . .

Привести в чувство девушек, убрать в помещении и приготовится к завтрашнему дню заняло почти всё время до темноты. Заглянув напоследок к своим девочкам я отправилась домой. Было уже довольно поздно, в округе людей не было и я, решив немного похулиганить, рванула на полной скорости к деревне, как в тот раз, когда гонялась с Анной в лесу. О чём пожалела – завтра придётся зарывать траншею, взрытую ударами ног…

К воротам в посёлок я приближалась благоразумно замедлившись. Поприветствовав стражу прошла внутрь. А у дома семейства Дойл, в окружении взволнованных Анны и Дороти, меня ожидал богато одетый мужчина-кучин средних лет в сопровождении двух ликанов, вооружённых до зубов. Благодушно-презрительная ухмылка на лице визитёра, позволяла предположить, что он не с дурными вестями…