Wakai Kami часть 8

С той памятной ночи прошло больше недели.

Анна не появлялась восьмой день. Тем утром, проводив её взглядом, я не знала, что и подумать. Ожидала и надеялась неизвестно на что. Потом, много позже, немного поостыв, в мыслях родился вывод – налицо банальное недопонимание: очевидно же что я очень хотела подобного финала, а потому, под шквалом гормонов, увидела то, что хотела увидеть.

Да, этот поцелуй, обещание – это было слишком неожиданным и обескураживал, но зачем ей делать что то подобное? Какая выгода? Подумаешь, человек проснулся через тысячу лет. Огнём не плююсь, из глаз лазером не стреляю, да еще и оказалась обычным, похотливым, мерзким животным. Что с меня взять то?

Моя капсула? Так ведь на руках, какой бы сильной я ни была, её не унести, но уйти рано или поздно всё равно придется. Анна может просто подождать несколько месяцев и вернуться, когда уже меня здесь не будет.

Пещера с кристаллами? Так таврисса, похоже, живет не одна – сможет позволить себе небольшой отпуска. А может и вовсе таких пещер в округе несколько. Мои знания и информация? Лично Анне всё это не пригодится вовсе, но вполне может привлечь скверных людей, что только принесёт проблемы.

Когда я просила Пилочку провести анализ возможных вариантов, она ожидаемо молчала. Я должна с этим разобраться сама? Что же, хотя я и надеялась услышать ответ Пилки, но, по сути, задачка то лёгкая. Анна просто-напросто оставалась доброй и милой до самого конца и попыталась приободрить меня. Ведь молодые женщины часто целуют друг друга по поводу и без? Будучи еще Марком я часто видела подобное – приветственные и прощальные поцелуи между девушками на грани фола.

А сказанное ей "я скоро вернусь", вполне возможно было неправильно переведено Пилкой. Должно было звучать, например, как "всё скоро вернется к норме" или как то похожее. Машины, они такие – если и ошибаются, то с частотой миллиард ошибок в секунду. Я же с охотой мгновенно ухватилась за эту ошибку.

Тут правда подкрался гаденький страшок, что Пилка и в моих расчетах ошиблась, допустила пару фундаментальных "погрешностей" в выводах и предположениях. Ох! Надеюсь, что машинные логические умозаключения – это не просто сложение и вычитание чисел, в которых осечка возможнее, а настоящий когнитивный анализ. Да и огромный интервал времени, отведенный на вычисления и перепроверку, обнадеживал, что ошибок всё-таки не было.

Через два дня, как началось моё одиночество, Пилка отчиталась, что:

"Энергетический уровень достиг оптимального уровня. Системы организма работают в штатном режиме. Дальнейшие активные действия возможны без ограничений"

— Человеческим языком – я могу уходить? – вслух обращаюсь к помощнице. Хорошо, что я одна – мои беседы "с самой собой" очень смахивают на первые признаки сумасшествия.

"Да, можешь катиться на все четыре стороны", – это она так пытается шутить? Как то пока слабовато получается. Я комично свожу глаза к переносице, пытаясь взглянуть на кристалл на лбу.

Что она вообще такое? Если Пилка – просто машина, неведомым мне образом улучшенная, тогда нету вопросов. Но что если она действительно личность, живое существо, только в "цифре"? Почему она так лояльна ко мне, находясь, по сути, взаперти внутри моего разума? И, самое главное, – не надумает ли она однажды этот разум "покинуть"?

Перспектива так себе. Думаю, с ней лучше просто подружиться, хотя это и довольно странно, когда думаешь о ней, как о мыслящей машине.

Если подумать, в будущем мне так или иначе придется общаться с окружающими, а Пилочка всегда наедине с собой.

— Пилка,. .. тебе одиноко? – спрашиваю украдкой. Это довольно неловко – обсуждать подобные вопросы с Искусственным Интеллектом.

"Нет, у меня ведь есть ты", – вот и как её понять? Всё, сдаюсь. Мотивы помощницы – для меня загадка. Лучше вернусь к этому позже, когда получше её пойму. Пилка – на моей стороне, а остальное пока не важно.

Несмотря на полученное подтверждение, я всё ещё хотела побыть здесь немного – первые приятные воспоминания, первая грустная развязка, красивый пейзаж. Да и хотелось удостовериться, что не случится "внезапных" трансформаций – это будет очень не кстати. Себе же я сказала, что готовлюсь к выходу в "большой" мир… Предоставленная самой себе, погруженная в мысли и нехитрые повседневные дела, я и проводила время.

Видимо, второпях Анна оставила своё копьё – нашлось прислоненным к куче хвороста у входа в пещеру. Да это и не удивительно, что забыла. Я ей благодарна уже только за то, что она подошла попрощаться. Могла же ведь просто ускакать?

Это копьё мне очень пригодилось для рыбалки на том самом рукотворном прудике. Оттачивая мастерство, ловила по две рыбы в день – вдруг Анна еще вернется сюда, когда-нибудь потом, а я всю "добычу" извела?

После завтрака я пошла вглубь пещеры, искать кристаллы. Выбрала пару лучших и вернулась. Не имею понятия, какова их цена, но думаю: скорее низкая, чем высокая. Иначе пещера была бы обобрана до нитки уже давно. А горы кристаллов мне просто не унести – рук не хватит. Значит возьму самые качественные, а там посмотрим.

Такой поиск занял минут двадцать, не более, потому возвращаясь, я заглянула к капсуле в надежде найти что либо полезное. Осматривая, ощупывая, едва ли не пробуя её на вкус, я изучала доступную часть "сферы". Первый же такой поиск оказался безрезультатным – ни аптечки, ни табельного оружия, ни пищевого рациона. Не то что бы я собиралась его есть – за семь то с лишним тысяч лет в окаменелость превратился поди, но в набор входили столовые приборы. Хотя бы немного добавить комфорта всё же хотелось.

И только на следующий день мне пришло на ум спросить Пилочку. Привычка пока не выработалась – обращаться за помощь к невидимому другу у себя в голове.

Пилка без сразу же ответила, что всё что не требовалось для поддержания работоспособности энергоядра и нанохирургов с авторемонтниками – было демонтировано и переработано в ресурсные блоки. Всё, что осталось, это идентификационный личный жетон. Который я и забрала, на память о ребятах и сестре. А с мыслью кушать рыбу не руками, а вилкой пришлось расстаться…

Свободного времени была всё еще уйма и в поисках чем бы заняться, я решила изучить возможности тела: случаи с копьём и луком подсказывали, что посмотреть будет на что.

Я начала с простых упражнений вроде отжиманий или приседаний. Выполняла их примерно по часу и, в конце концов, или сбивалась со счёта или мне просто надоедало. Даже не вспотев, я бралась за новое упражнение с тем же результатом в итоге.

Просто чудовищная выносливость! С гибкостью и ловкостью дела обстояли так же – я завивалась в такие "узлы" и позы, что в один момент обнаружила себя уткнувшуюся лицом в собственную мошонку. Разумеется, всё скатилось к бурному, с влажным хлюпаньем на всю округу, сеансу самоотсоса. Что я только не вытворяла, пока приближалась к оргазму! В финале – вылизала себя везде, куда только могла дотянуться, и пользуясь сверхэластичностью связок и мышц горла и челюсти, буквально насадилась на свой, длинной в руку, член до самого основания, кончив себе почти прямо в желудок!

Это было просто божественно!

Впрочем, хотя это "действо" не утомляло, но пробуждало сильную жажду и голод, что вполне понятно…

Кардинальных перестроек тела больше не происходило и я с облегчением отметила, что вполне контролирую свою похоть. Шлепающий о бедра громадный член ни коим образом не вызывал шаловливых мыслей, но по первому желанию быстро вздымался багровым столбом пышущего жаром мяса.

Ну наконец то – я себя контролирую! По крайней мере пока. До следующих этапов трансформации можно не ожидать, что я упаду на колени и начну яростно надрачивать на глазах у ошарашенного собеседника.

Подобные эксперименты быстро наскучили. Я ловка, сильна вынослива, разве что не летаю. А вот проверить иные навыки пока нет возможности.

Не иллюзорно нависла опасность скуки, безделья и следующей из ними необходимости отправляться в путь. Благо, практически случайно, обнаружилась довольно интересная вещь. Жуя травинку от нечего делать я открыла в себе новое умение, точнее умение тандема Пилка-Марика: я просто ходила по округе и невпопад срывала то или иное растение, клала на язык и разжевывала. А Пилочка, используя мои рецепторы, проводила анализ свойств этих самых растений. Сначала попадались не особо полезные, но затем пару раз повезло и мы обнаружили два неплохих анестетика и одну сильно ядовитую траву. Я сперва заволновалась – наелась какой-то дрянь, вот начнется "потеха", но пилка уведомила, что при необходимости моё тело может создавать собственные антидоты и анестезию.

Хм… Это слишком удобно. Удобно настолько, что похоже на жульничество.

Подобным образом я и проводила всё свободное время. Ходила обнаженной, что бы не истрепать раньше времени своё одеяло, искала еду, просто маялась ерундой.

От сочной, упитанной рыбы попа и бёдра становились не менее сочными и упитанными. В один момент я просто почувствовала, как моя задница меняется, становится четко очерченной и тяжеловесной. Стоя по колени в воде и глядя в отражение через плечо, я раз за разом с упоением шлепала себя руками по ягодицам, глядя как запущенная волна вибрации тот час гаснет в обворожительной плоти. Моя задница постепенно превращается в идеально вылепленные крепкие булочки.

Еще немного помассировав свои "активы" в голову закралась шаловливая мысль: интересно, насколько легко я смогу вставить пальчик внутрь моего упругой дырочки.

– Это просто эксперимент. Должна же я знать свои возможности, что бы грамотно ими распоряжаться. Раз начала проверять – нужно проверить всё, – сказала я своему отражению, внутренне хохоча. Отражение промолчало в ответ, но по глазам вижу, что ему тоже интересно.

Сначала я ввела один палец, но это было даже не усилие – дырочка даже не заметила этого. Затем сразу два, тут же понимая, что добавить к ним третий – так же легко. Крепкие мышцы словно жили своей жизнью – сжимая и лаская пальцы, при этом нисколько не мешая дальнейшему введению. В тот же момент, как только мой четвертый пальчик отправился внутрь, анус постепенно втянул весь кулак целиком, до запястья.

— Хорошая девочка, – отвешиваю легкий шлепок по заднице. – Радуешь мамочку.

Секундочку! У меня ведь есть вторая рука! А что если?…

Через минуту и вторая рука до запястья ушла во влажные, горячие глубины моей попы без особых затруднений.

– Марика, детка, похоже теперь твоя задница – эластичный, прокачанный дворец удовольствий, – я сделала пару качающих движений обеими руками, растягивая анус и, наконец, извлекла их из "кормы". Эластичные мышцы, словно всасывая пальцы, неохотно выпустили меня. – Думаю, теперь найти кого-нибудь, "слишком большого" для меня, будет не просто…

Вот только если зад и бёдра всё привлекательней, то прибавка в груди совсем незначительна – я доросла лишь до первого размера. Это немного огорчает: мои нежные сисечки всё еще слишком неприметны и малы, что бы играть с ними. Если найдется бюстгальтер, то мой удел – А-чашки. Но я не унываю – у меня будет море прелестного белья для моих растущих "девочек" и завистливые взгляды плоскодонок.

. . .

Я решила, что на десятый день соберу свои пожитки и отправлюсь в путь. У озера очень уютно, но не могу же я прожить тут, голышом, остаток жизни. Примерное направление к деревне я знала, а опасность лесных хищников сводилась на нет моими выдающимися данными. Просто распинаю босыми ногами или на дерево запрыгну в крайнем случае.

Но внезапно раздался приближающийся топот копыт. Сердце в груди рухнуло вниз… Но почему? Еще даже не видя своего гостя, я ощущала себя так, словно за спиной распустились крылья. Думаю, в тот миг я просто могла стрелой взмыть в синее небо если бы пожелала. Но кому нужны эти скучные полёты, когда пришла она! Я знаю, это она. Это Анна! Больше просто некому.

А через минуту из прибрежной растительности вырвалось стройное тела.

— Ма-ари-и-ка-а!! – радостный крик летит по округе. Привыкнув бродить голышом, теперь я чувствую себя немного неловко. Но Анна не обращает на такие мелочи внимания, не смутившись даже на миг, и на всём скаку мчится ко мне. Эй, не сбей меня с ног!…

Взрывая гальку всеми четырьмя копытами она замирает напротив. Моё сердце грохочет где-то совсем не на месте…

Она… Она и вправду вернулась!

Вся в слезах и с улыбкой бросаюсь ей в объятья – мне наплевать как я сейчас выгляжу или как веду себя. Мне наплевать, что я похотливая футанари-шлюха. Я люблю эту девушку – это единственное, что в данный момент важно для меня. Пускай мои чувства безответны, но как же приятно быть вновь рядом с ней! И в тот же миг я отпрыгиваю назад, зажимая нос:

— Фу, что за мерзость!?, – она пахнет просто ужасно. В какой помойной яме она искупалась – жуткая вонь просто невыносима. Анна на секунду замирает, а затем, шлепнув себя ладошкой по лбу, проводит пальцами по животу и, размазывая щепотью едва заметную зеленоватую мазь, говорит:

— "Карум", – это какой то тип репеллента? Как она только его терпит. Ну и могучее же амбре – его вообще можно смыть? Хотя о чем я, в прошлый раз Анна пахла прекрасно, значит с этим проблем не будет. Я, кстати тоже успела, испачкаться пока обнималась.

— Мыться пошли, – говорю, направляясь к воде. – И не подходи ко мне, вонючка!

Анна смеётся – кажется она меня поняла…

. . .

Не знаю, какие мысли обуревали тавриссу после той ночи, но особых изменений в её поведении я не заметила. Она была всё так же весела и приветлива. Было непохоже, что она одевала эту "маску" специально для меня – очень уж натурально Анна себя вела. Кажется, это её естественный образ. К тому же, её нисколько не смущал мой громадный прибор между ног, что сперва показалось странным. Впрочем она ведь сама всегда полуобнажена – лошадиное тело неприкрыто ничем. Наверное, подобные демонстрации для неё привычны. Дошло до комичного: присев у входа в пещеру обсушится на солнце и заведя разговор, я перекладывала своего "здоровяка" с бедра на бедро, ища удобную позу – и все эти манипуляции ни меня ни её нисколько не смутили.

Вернувшись, Анна привезла с собой множество полезных вещей, плотно набитых в переметные сумы. Для начала – одежда. Свободного кроя льняная рубаха с завязками на рукавах села на меня довольно свободно: хотя я немного пошире в плечах, но грудь у меня – как у подростка. Избыток в одном и недостача в другом месте вполне скомпенсировали друг друга и я могла вращать руками, не боясь что одежда расползется по швам.

А вот штаны из грубого льна с кожаными вставками вдоль бедра и на коленях оказались чересчур велики. Это были просто штанищи! Кентавры не носят одежды, кроме как на верхней половине – похоже, кто-то весьма упитанный одолжил деталь гардероба тавриссе. Однако, случайно или преднамеренно, но этот громадный размер пришелся к месту – в складках свободно провисшей ткани было так удобно скрывать моё громадное мужское достоинство. Подпоясавшись тонким кожаным поясом я и вовсе стала походить на рослого худосочного парня-неряху. Только миловидная внешность выдавала с головой.

Обувь же – древние, заношенные сандалии – оказалась мала. Анна сокрушенно качала головой, но я махнув рукой: "Ерунда!", продемонстрировала гладкую кожу ступней. Если я эротична, то во всём – моё тело просто не позволяет слишком огрубеть подошвам.

– О! -я слышу понимающий вздох и обувка летит в потухший костер. Понятно, собирала с миру по нитке.

В ворохе "полезностей" был костяной гребень для волос, два комплекта столовых приборов, мешочки с солью и пряными травами, топор, пара ножей, в общем – куча всего. Я даже заметила пару книг! Беглый осмотр подсказал, что книги отпечатаны, а не написаны от руки! К тому же раз она принесла пару книг сюда, значит они вполне доступны. Я же, почему то, всё это время думала, что очнулась в мире безграмотных варваров. А оказалось – не всё так печально!..

. . .

Жизнь вернулась в прежнее русло.

Я была на седьмом небе от счастья! Аннушка рядом, я не голодна, есть крыша над головой – на первое время вполне достаточно. Она проводила несколько дней рядом со мной, потом уходила домой дня на два или три. Я пару раз порывалась отправится вместе с ней. Откровенно сказать – мне здесь уже наскучило: заняться нечем, без Ани – поговорить не с кем. Но таврисса как могла объяснила, что пока мне уходить рано. Насколько я поняла – её родня слишком мнительна и может неоднозначно ко мне отнестись, увидев рядом с Анной. Разумно. Чужак – он всегда подозрителен.

Те книги, что принесла Анна оказались детскими книжками с уймой картинок.

Умница просто!

Это именно то, что мне нужно – подспорье в изучении языка. До сих пор все наши коммуникации были жестами с редкими словами. Тыкать пальцем в предметы, произнося их название было крайне ущербным способом обучения. Даже способности Пилочки не могли помочь – у неё было слишком мало информации. Но с "учебниками" дело быстро пошло в гору: обогащая словарный запас, при поддержке Пилки, я довольно уверенно начала изъяснять свои мысли. А дней через десять наших занятий и вовсе бегло болтала с Анютой. Девушка не могла поверить своим ушам первое время. Ещё бы – такой прогресс за короткие сроки! Чтению и письму я пока не училась, возможности не было, но устную речь понимала уже хорошо.

Первое время, пока я штудировала чужой язык, то была слишком увлечена и не обращала на происходящее вокруг внимание. Однако далее, когда "уроки" стали просто превращаться в простые разговоры по душам, я стала замечать довольно волнительные особенности.

Например, таврисса стала охотно ко мне прикасаться. Я, будучи безответно влюбленной, вольностей себе не позволяла, потому сразу заметила перемены. То Анна невзначай обнимала меня за плечи, то проводила рукою по талии, а то и, дурачась, бросалась меня щекотать. А однажды одарила смачным шлепком по моей упругой заднице, когда я склонилась к воде что б умыться! Эти такие наивные знаки внимания. Неужели?…

Неужели я ей тоже нравлюсь?!

Впервые подумав об этом, я ощутила что уши пылают огнем. Нет, я понимаю что привлекательна и сексуальна, но это ведь Анна! Неужели она не увидела во мне эротичного монстра?

Я уже вполне спокойно воспринимала такие мысли – гормоны были в узде – и, потому, решила убедиться. В конце концов я ничего не потеряю, а маленькая "проверка" хотя бы немного внесет ясности – спросить напрямую у меня пока не хватало духу.

Улучив подходящий момент, я проходя мимо Анны также, словно случайно, провела рукой по её попе, скользнув пальцами в опасной близости от сокровенного места. Право слово – ну просто детские забавы, того и глядишь начнем друг другу в трусики заглядывать, что б понять чем мальчики от девочек отличаются.

Она взвизгнула и, метнув притворно гневный взгляд, погналась за мной, настигла на береге, поймала за руку. Тут уж мы снова устроили дурашливую брызготню, вымокли до нитки, а меня снова защекотали едва не до смерти.

Боги! У неё ко мне интерес! Не знаю, хочет ли молодая таврисса лишь секса, или у нее более глубокие чувства, но это греет мне душу. Наше общение становится всё интимнее и непринужденней. Как я могу быть такому не рада?

. . .

Прошло уже около полутора месяцев после моего "пробуждения". Я как могла уже пояснила Анне ситуацию со своим "особым" телом, не раскрывая основных моментов. Думаю, она догадывалась, что не всё так просто, да и не исключено, что подобные изменения могут случиться в её присутствии. Потому скрывать – бессмысленно. Анна, к моему удивлению, восприняла этот рассказ довольно спокойно.

— Ты не боишся меня, после того что я рассказала? – поинтересовалась я в тот раз.

— Нет, с чего бы. В деревне живет много разных людей. И многие выглядят ведут себя по разному, – Аня пожимает плечами. – Как то бабушка сказала, что странное для одних – нормально для других, – она шевелит прутиком в огне и добавляет. – Не скрою – это немного пугает, но ты же, я думаю, не превратишься, скажем, в Болотного Друма? Тогда чего мне бояться?

Не думаю, что кардинально изменюсь в будущем. Ну – подрастет задница, ну – вырастет грудь (которая, черт побери, всё еще такая же крошечная!) – так это вполне в рамках нормы. Потому этот вопрос мы больше не поднимали, взамен обзаведясь забавным ритуалом: каждое утро, когда Анна была рядом, она спрашивала с участливым выражением на лице:

– Ну, как?

Я, повернувшись к ней тылом, стаскивала с себя безразмерные шаровары, отвешивала звонкий шлепок по заднице и сокрушенно качала головой:

— Не, все по прежнему, как и вчера, – мы глупо хихикали над этим действом и начиналось новое утро.

. . .

В этот раз таврисса вернулась несколько иная. Всё такая же веселая и непредвзятая, но с горячим стояком, влажной киской и просто благоухающая мускусным ароматом, словно кричащим :"Трахни меня!"

— Ань, по какому поводу праздник, – лукаво щурясь, интересуюсь я. Демонстрации своих тел друг перед другом нас давно не смущают, потому мне действительно интересно – такой я её впервые вижу.

— А, это… Да не обращай внимания, – отмахивается она. – Течка началась, через два дня пройдет. Я хотела переждать дома, но там скучно слишком, – шагает она мимо, оставляя густые капельки смазки на камнях, текущие из уретры.

– Я думаю уже можно отправляться к деревне. Бабушке полунамёками я о тебе рассказала – особенно сердиться она не должна, – Аня ложится на каменный пол пещеры и начинает выкладывать свёртки из сумок. – Подождем, пока течка пройдет и пойдем. Хорошо?

– Я не против – надоело уже тут околачиваться, – присаживаюсь напротив. – Часто с тобой такое происходит? – киваю в сторону её горячего, извитого венами мясного столба.

– У меня – раз в сорок дней. Бабуля говорила, что у неё в молодости течка случалась раз в два месяца. В общем – у каждой, по разному, – она ерзает лошадиным брюхом, пытаясь пристроится поудобнее. – Я ей даже немного завидую… У меня с этим делом всегда такая морока. Как только начинаю течь, так член становится очень чувствительным. Просто не знаю куда пристроить его…

– Нашла бы в деревне кого-нибудь, для "разрядки". Или не нравится ни кто? – этот вопрос сжимает сердце ледяной хваткой.

— Дурочка, – беззлобно ругается таврисса, бросая в меня скомканным платком. – "Не нравится"…, – передразнивает меня. – Я что, должна на первого встречного кицунэ бросится?

– Да почему на первого… Я же вижу, что тебе тяжело: вон – грудь ходуном и щёки горят. – уперев подбородок в ладонь, показываю себе на скулы. – Ты же говорила, что твоя бабушка – травница. Неужели нету никаких лекарств от этого?

— Есть, конечно же. Но они для здоровья не полезные. Их принимают когда совсем экстренный случай – просто так такие лекарства не готовят…

"Что я за бред я несу?!", – проносится в голове. "Передо мной – моя любимая женщина истекает соками из сладеньких дырочек, а я говорю чушь про какие то лекарства. Да она же меня глазами съедает!"

В паху зарождается приятный жар и становится влажно. Я хочу её! Хочу здесь и сейчас! Я хочу её член!

Легко вскочив, стаскиваю с себя рубаху.

— Ты купаться?

– Почти…, – я очень, хочу что бы Анна меня "искупала".

Легко избавившись от громадных нелепых штанов – те сами скользнули вниз – и покачивая бедрами, приближаюсь к тавриссе.

— Прости, я не в настроении сегодня играть. Ты же видишь…, – но я не даю ей договорить запечатывая её губы поцелуем.

Секундный протест – и она открывается. Мой язык глубоко проникает в её жаркий ротик, сплетаясь с её язычком. Пару мгновений мы страстно ласкаем друг друга губами, стремясь проникнуть поглубже в друг дружку.

Отстранившись, я вижу сияющий жаждой взгляд на лице раскрасневшейся Ани. Тонкая ниточка блестящей слюны протянулась между губами. Её руки прижаты к груди, не в силах унять возбужденные вздохи.

— Марика, ты… Это… Это было…, – она говорит невпопад, а глаза подернуты дымкой блаженства.

Мой член, набухая, упирается девушке в грудь, скользя по ложбинке, встает у неё, перед глазами, блестя капелькой смазки.

— Анечка, – шепчу, коснувшись руками милого личика. – Я хочу у тебя отсосать.

-Ч…Что?- на меня смотрят круглые, ошарашенные глаза.

— Я хочу отсосать у тебя. Я хочу, что б ты кончила мне на лицо. Хочу, что бы заполнила своим семенем до краёв. Трахни мой рот, словно грязную дырку.!

Я выпрямляюсь, вынуждая девушку встать.

— Нет… не нужно. Я не… – слышится слабый протест. От неё пышет жаром словно от печки, а из кончика плоской широкой головки буквально потоком стекает пахучая слизь.

Я опускаюсь перед ней на колени, руками лаская перевитый венами ствол. Аня, вздрогнув, делает в сторону неуверенный шаг и, мазнув головой по её животу, я оказываюсь под брюхом тавриссы.

Боги, насколько же он огромный вблизи!

Смазкой, текущей из громадной конской залупы, натираю руками её жилистый дрын и, наконец, расщепляю свои похотливые губы. Замираю, коснувшись головки. После секундной задержки в мой слюнявый раззявленный рот с тихим стоном входит таврисса.

– Ох, да! – ее шепот срывается в крик, – Как же узко и жарко!

Мой член резко напрягшись от ее похвалы, позорнейшим образом подтверждает – я обожаю, когда толстый елдак ебёт меня в рот!

Аня, задыхаясь, толкает свой набухающий член всё дальше и глубже в теплую влагу моей глотки. Её задние ноги дрожат, когда мои губы катятся по ее чувствительной плоти, в то момент как она всё более грубо и резко вонзает в меня своё мясо. Мне везет, что она так возбуждена – преякулят, как река течет по пищеводу, облегчая скольжение. Моё горло плотно набито огромным предметом, красиво и упруго растянуто вокруг большого толстого хуя. Мой разум просто трепещет от одной этой мысли – я так сексуальна и желанна, что меня отъебали в лицо!

– М-нх!.., твой рот!.. Твой рот – просто нечто! – слышу я стоны тавриссы. – Ма…Марика, я сейчас кончу! – хнычет она.

Аня отчаянно стонет и трахает мой рот с новой силой и уже не стесняясь. Громкие хлюпанья и глотки моей грязной пасти идут в унисон с ударом тяжелых, колышущихся шаров тавриссы о мой подбородок, когда она, то и дело, вонзается в меня до упора. Обильная смазка заливает горло, сочась между губами. Мой собственный член дергается каждый раз, когда Аня скользит в глубины горла шлюхи Марики, так же течёт преякулятом, орашая камни внизу. Ее задние ноги опускаются на пол, когда Анна трахает меня яростными ударами бёдер, тепло в моём животе растет с каждой секундой – брызги смазки, что её член разливает, начинают больше походить на струю.

Она кричит от экстаза, запрокинув голову к небу, в тот же момент, когда мои глаза закатываются от нехватки воздуха и покорного удовольствия.

– О, ДА!!

Оргазм и выкрик сливаются в точку, первый настоящий поток, казалось бы, нескончаемой спермы раздувает мой живот, когда она заполняет мою пустоту. Но в тот момент, когда горячий поток начинает спадать, Аня тянет назад, только лишь чтобы вновь протаранить с размаху, загоняя свой член в глубину, с низким, бессловесным стоном блаженства. Таврисса опорожняет свои бездонные яйца в меня, с каждым толчком принося с собой тугую струю свежей спермы прямо в моё безвольное горло. Моя шея прогнулась, пока я покорно глотаю толстый член, истекающий семенем. К тому времени, как Аня излилась – я вся залита белым, хотя, к моей чести сказать, большинство её густого липкого груза преспокойно оседает в моём животе. Аня медленно извлекает свой багровый таран из моей разбитой дыры с легким стоном, головка её лошадиного члена покидает мои губы с влажным хлопком.

Девушка стонет в удовлетворении, легкая дрожь пробегает по её телу

– Думаю, я доказала, что тебе нужна помощь, – с улыбкой смотрю на взволнованную тавриссу. – Давай-ка осушим твои пухлые яйца?- Я всё ещё перед ней на коленях, руками держусь за свой раздутый живот. – Как насчет того, чтобы опустошить их внутри меня еще пару раз?, – вывалив язык, широко открываю свой, истекающий спермою, рот.

– Да, я хочу… Мне действительно нужно кончить! – Аня плачет!

Её желание и похоть видны по тому, как широко разбух её ее член. Явно желая принять приглашение, она так яростно прижимает головку члена к моему рту, что немного отбрасывает меня назад, прежде чем слегка приоткрытые губы принимают Анюту. Она мгновенно использует шанс, ловко двигая бедрами, чтобы вогнать ее смазанный член, вздувая моё разработанное горло.

– О да, – нежно стонет девушка, наслаждаясь теплом моего рта. – Ну же, заглотни по глубже!- куда только делась моя милая Аня? Надо мною распалённая страстная лошадь!

Преклонив передние ноги, она подаётся вперед, вынуждая меня распрямиться, и долбить мой рот сверху вниз. Я чувствую настойчивость её жадных движений, её первый мощный толчок настолько силен, что вжимает мое тело в каменный пол. После второго и третьего – мои губы до упора надеваются на основание ее лошадиного члена, Аня же всхрапывает в благословенном экстазе.

Сейчас я словно безвольная кукла для секса, что растянута без сожаления плотью хозяина. Всё, что я вижу сейчас – колыхание огромных наполненных спермой шаров за её пульсирующим членом.

Мне нужно лишь потянуться рукой, пока Аня ебёт моё горло…

– О!- девушка вскрикивает от прикосновения, поровну от удивления и от желанья. – О, Великая Мать! М-м-нгх!

Схватив рукой один из гигантских шаров – каждый из них размером почти с кокос – я медленно, нежно массирую, тихо прося утопить меня в сперме – пусть кончает в мой вспухший живот пока не свихнётся.

Наверное, это работает – я чую, как все ее тело дрожит, словно листок на ветру, и тяжелый поток теплой слизи, заполняющей меня через край, вырастает едва ли не в двое! Ее голос охрип, гудит низким, звериным рычанием и стонами животного вожделения, гимн эйфории, блаженного освобождения.

Моё горло так плотно обернуто вокруг ее набухшего члена, что я могу ощутить быстрое, рывками текущее падение спермы вниз по ее горячему поршню. Каждая тугая, массивная порция разлетается брызгами на конце её звериного фаллоса. Неведомым чудом она находит в себе волю, чтобы выдернуть свой горячий ствол из меня, прежде чем я захлебнусь или упаду без сознания.

фонтан спермы бьёт у меня изо рта – я слишком туго залита, свободного места не осталось совсем!

-Ого! Хе-хе-хе, – она нервно хихикает, взбивая копытом каменную крошку и с любовью смотрит на мой набитый до отказа живот, в то время как ее семя стекает по моей груди. – Марика, похоже, ты забеременела от меня! Ха-ха! – она пританцовывает на месте от нетерпения. – Ты… Ну, ты же можешь… это повторить? Скажи "да!". Пожалуйста… Я не думаю, что смогу сдержаться! – мольба в глазах…

– Ты думала, что я тебя так просто отпущу? – подначиваю я тавриссу. – Покажи мне, что можешь? – с усилием сглатываю то, что во рту. – Давай же, красотка…

Сперма Анюты всё ещё капает из моих пухлых губ и всё, что я делаю – это просто указываю на свой рот. Анна, кажется, просто в восторге от моего выбора.

– Ладно! Это может быть немножечко трудно, когда мой член стал таким толстым и длинным, но ты же сможешь его принять, верно? Мне это очень нужно…

Едва она произносит эти слова, как оказывается у меня перед носом, настойчиво вонзаясь в мои губы и разжимая их толстой головкой члена. Она права – это стало сложнее. Требуется несколько секунд напряженных, отчаянных стонов и толчков с ее стороны, прежде чем она, наконец, входит в мой рот со вздохом облегчения, приступая к бесцеремонной ёбле моей глотки.

В течение доброй минуты она вгоняет свой хуй в моё горло так, как будто я шлюха с пиздой вместо рта. Сперма от ее излияний смазывает узкий проход, позволяя тавриссе скользить с большой легкостью, ее толстые, провисшие от груза шары начинают шлёпать меня в подбородок. Капельки пота летят с её шелковистого брюха. Анна стонет всё громче, саму себя распаляя, а я замечаю, что меня понемногу отбрасывает прочь от её могучих толчков. Можно представить, насколько сильной может быть прекрасная Аня, когда ее член почти у меня в животе и ей нужно кончить прямо сейчас.

Словно чувствуя моё "оплавленное" экстазом тело, что больше не может держать себя прямо, Аня злобно пыхтит и наклоняется глубже, начиная вбивать своим членом меня – безвольную куклу – вниз, в землю, медленно прижимая бёдрами сверху. Краткий миг – и меня прижимает к пыльному полу пещеры, а Аня, используя силу задних ног и бедер, снова и снова вгоняет основание своего мясного укола в мои красивые губы, что измазаны спермой. Тягучие вожжи слюней вперемешку с кончой, пузырясь, брызжут из щелей между хуем и ртом…

"Ещё!…", – кажется мысли в моей голове… Не знаю… Не помню…

– О, да, – в упоении стонет таврисса, хотя я едва её слышу из-под трясущегося бока. – Да. Да, да! Да!!!

С триумфальным, яростным криком она вгоняет свой набухший член "по рукоятку" и кончает так сильно, что я слышу как тугие потоки бурлят у меня в животе, сливаясь в одно с уже бывшей во мне густой "начинкой" из спермы. Не в силах что-либо сделать с разбитым оргазмом, дрожащим телом тавриссы, лежащим на мне верхом, я, не имея и шанса пошевелиться, могу лишь принять всё до капли её лошадиное семя, что девочка изливает внутрь меня.

Каждый мощный толчок, каждый сильный поток семяизвержения в мой до предела напряженный желудок откликается стоном животного удовольствия, рвущегося с губ Анечки, но, внезапно, остатком плывущего разума, я замечаю ещё кое-что: ее запах, её сладкую вонь.

Как ЭТО от меня ускользнуло? Мускус кобылы здесь, под пахом, настолько силен, что кругом идет голова! Более прекрасного аромата никогда не касалось моего обоняния, ни "тогда", ни "теперь". И я понимаю, что хватая руками Аню за бока, "надеваюсь" лицом на неё еще глубже в погоне за пьянящим амбре.

— О, хорошая девочка, – мурлычет таврисса, еще раз влажно вжимаясь в мой похотливый, разёбаный рот, устилая семенем горло. – Делая так – ты меня лишь только заводишь. Марика, детка, похоже мне придется тобою заняться всерьёз… – её томные вздохи с "угрозой" – это все что хочу я.

Моя Аня, мой объект вожделенья говорит и кивает, насколько это возможно с членом, погруженным в моё горло.

В голове – пустота, зачем такой сучке, как я интеллект – мне некуда его применить, всё о чем я могу сейчас думать – это лишь восхитительный аромат. Массируя, гладя рукам бока тавриссы, пытаюсь ей намекнуть:

"Меньше слов – больше дела…"

– О боги, как же это приятно, – шепчет Анюта. – Ты в порядке? Мы можем продолжать?

Я с радостью трусь о её замшевый мех, пока Аня, мурлыча, как кошка, возвращает себе жесткость эрекции. Прошло меньше минуты, как она "упруга" и снова готова начать все сначала, но таврисса дает мне возможность ласкать особенно сладкое место, пока не вздыхает с удовлетворением и не приподнимается бёдрами вверх.

— Ммм, так хорошо, это мне тоже по вкусу… Но я не могу насытиться этим горлом, – плаксиво, от сладкой истомы, воркует она, мерно погружаясь в мои глубины. – Оооо… В медленном темпе – оказывается, так же чудесно!..

Потребность тавриссы уже решена. Я знаю, она слишком довольна, чтобы вытащить член из меня. Но это словно мечта – я согласна лежать там и позволять ей мягко насаживать свои пухлые яйца на мой подбородок часами. Магия её аромата вызывает желание тереться, обнимать и ласкать это прекрасное чудо природы весь день напролёт, И мне совершенно нет дела, до того, что мой рот жестоко насилует лошадь.

Аня скользит так глубоко, как только может, ловя наслаждение в том, что безжалостно трахает моё лицо последними сантиметрами своего толстенного мясного полена. Сложив на груди свои руки и смежив ресницы, она сладко вздыхает от удовольствия всякий раз, когда вжимает меня в землю яростным движением бёдер.

Я чувствую как, как она движется глубоко внутри меня, растягивая кожу на горле и капая брызгами семени в настоящее озеро спермы, что скопилась в моём опухшем животе. Член Аннушки так широко меня разевает, что моя девичьи груди, немного расходятся в стороны, под давлением масс спермы в моём животе. Тело бьется в конвульсии каждый раз, когда Аня вонзает в меня свою плоть.

– Ох, Небеса!.. – она томно вздыхает, и струя тугого тяжелого семени падает внутрь меня, в густые белые залежи слизи. – Может быть… Еще один разочек… В последний раз…

Анна продолжает свой медленный ритм, разминая мне горло, заливая и наполняя преякулятом все, недоступные ранее, уголки моего тела, пока её темп не становится выше. В бесплодных попытках схватится за шерсть я извиваюсь под брюхом тавриссы, когда Аня начинает колотить меня по лицу и всхрапывать, лишь немного замедляясь перед обильным оргазмом. Теперь она стонет гораздо тише: сейчас для неё это словно работа – получать удовольствие, трахая сломанную куклу внизу под собой…

— М-нх, проклятье… Я хочу ещё раз…, – стонет она, и снова громадные яйца шлепают меня подбородок…

. . .

Два часа спустя.

Моё состояние просто ужасно! Уже и не помню сколько раз она говорила, что это будет “еще один раз”. Аня закончила тем, что кончила раз где-то девять или десяти мне прямо в желудок.

В какой-то момент я настолько была переполнены, что бедный животик больше не мог выносить издевательств, и свежая сперма тавриссы, либо с чавканьем струями била из рта, либо потоком из носа струилась вниз у меня по лицу. Я даже не помню, как было чаще, – может быть, и то и другое.

Я разъёбана в хлам. Всё моё тело с головы и до попы покрыто густою липкою слизью, а живот раздулся настолько, словно я стала ангаром для машин "Аспис-8". Мышцы и кожа лица уже возвращаются в норму и я принимаю свой прежний, обворожительный вид. Анюта и вовсе – выглядит просто прекрасно, с сияющей кожей и блеском в глазах. Потянувшись и, глядя на мой раздутый живот, говорит:

– Проклятье, у меня даже бёдра заболели!- смущённая улыбка на милом, покрытом потом лице ей очень идёт. – Прости, я немного увлекся… Но ты была такой классной!

Прильнув ко мне всем своим телом, и, лизнув мою залитую спермой щёку, она шепчет на ухо:

— Спасибо…

Наши губы находят друг друга и она погружает свой язык в густую белёсую липкость. Я слышу – она гулко глотает, без стеснения пьёт своё солоноватое семя. Как оказалось в "тихом омуте" Ани – живет та ещё извращенка!

Мы долго и страстно ласкаем друг друга, упиваясь близостью тел…

– Это лучшее, что я когда-либо чувствовала… – шепчет она, поглаживая мой вспухший живот, когда мы лежим в объятьях друг друга. Её голос дрожит, – Ты… Ты думаешь – я не нормальная?

– Да, ты и вправду та ещё извращенка, – Анна отводит глаза. Лёгким взмахом я собираю у неё на груди остатки спермы и отправляю девушке в рот. Она смущена, но покорно сосёт мои пальцы. – Но такую тебя я люблю еще больше. Я люблю тебя, Анечка!

— . .., – немой шок был в ответ.

– Я влюбилась в тебя практически с первого взгляда, Анюта…, – я изрекаю всю фразу единым дыханием, и на сердце сразу становиться легче. И наплевать, если это похоже на то, словно я призываю тавриссу взять ответственность на себя за случившееся. Теперь – будь, что будет!

Слёзы капают у неё из глаз и таврисса повисает у меня на шее, плача навзрыд!

– Марика!.. Милая Марика!… Я тоже… Я тоже очень!.., – девушка не может совладать со своими эмоциями. Я глажу её по перепачканным волосам, уже зная, что она пытается мне рассказать. Но сердце грохочет и щеки горят: "Ну же, Анюта, не мучай меня – ведь понимаешь как тяжело ждать этих слов!"

— Я тоже тебя люблю! – едва не выкрикивает она. – Я просто не знаю что со мной… Меня тянет к тебе невозможно! В чём твой секрет, как ты меня приворожила? Я… Я никому тебя не отдам! У-у-а-а-а!, – раздаётся совсем уже детский обиженный плачь. Пару минут проходят в попытках утешить рыдающую Аню. Наконец плачь затихает и слышны только всхлипы:

– Я даже мечтать о таком не смела.., – Аня шмыгает носом. – Я буду любящей и заботливой, я буду не против если ты заведешь ещё любовниц, да хоть целый гарем, я буду твоей! Только не оставляй меня! Сделай меня своей женщиной…

– Да. Ты – моя. Я тебя не отпущу…