Ученье свет, неученье тьма. Часть 1

Дисклеймер

Всем действующим лицам данного рассказа более восемнадцати лет

Вступление

— Демидов, немедленно прекрати! И убери свою руку с моей коленки! – яростно прошептала Галина Алексеевна. Она грозно, как ей казалось, сверкала своими глазами из-за элегантной оправы очков.

Но ее ученик совершенно не слышал ее приказа и продолжал гладить ее колено, при этом преданно глядя на нее затуманенным взором. Галина Алексеевна вскочила со стула и немедленно отошла от совсем потерявшего голову ученика. Она лихорадочно оправила юбку на себе и стала поправлять прическу слегка дрожащими руками.

— Ты совсем с ума сошел?! Что ты себе позволяешь?! – она говорила сердито, но по-прежнему негромко, чтобы из коридора никто ее не услышал.

— Простите меня, Галина Алексеевна! Но я ничего не могу с собой сделать, – Демидов смущенно потупился и просто не знал, куда деть свои руки. В конце концов он положил их на колени, как делают первоклашки или дети в детском саду.

— Во-первых, ты должен всегда помнить, что я твоя учительница. А во-вторых, не забывай, что существуют этические нормы взаимоотношений между педагогом и учеником. Ну, и в-третьих, меня просто могут посадить в тюрьму по статье за растление несовершеннолетних. Ты этого хочешь?

— Мне уже исполнилось восемнадцать и у меня есть паспорт, – вякнул Демидов в свое оправдание.

— Это не так важно. Попробуй себе представить, какой грандиозный скандал разразится, если о происходящем здесь кто-либо узнает.

— Но что я могу с собой поделать, если безумно в вас влюблен? Просто не в состоянии думать о чем-либо кроме вас.

Галина Алексеевна немного помолчала и затем продолжила более мягким тоном.

— Ну, сам подумай, зачем тебе нужна я? Лучше обрати свое внимание на девочек своего возраста. Ведь я старше тебя и мы с тобой ни в коем случае не подходим друг другу. Между нами нет ничего общего, кроме школьных уроков. Которые ты, кстати, изрядно подзапустил.

— Я все исправлю, Галина Алексеевна. Честное слово, поверьте мне.

— Да уж постарайся исправить. Демидов. Ты опять за свое?! – учительница опять сделала страшные глаза, упустив момент, когда ученик незаметно приблизился к ней. – Я же просила тебя больше не прикасаться ко мне. Не дай бог, кто-то зайдет сейчас.

Как будто по заказу в дверь постучали и в учебный кабинет зашла завуч школа Мария Дмитриевна Долгушина.

— Здравствуйте. Надеюсь я вам не помешала, Галина Алексеевна.

— Здравствуйте, Мария Дмитриевна. Вы нисколько не помешали нам, так как мы уже закончили нашу беседу, – в легком замешательстве ответила Галина Алексеевна и продолжила, уже обращаясь к Демидову. – Мы все с тобой обсудили и я очень надеюсь, что ты более ответственно отнесешься к учебе. А теперь ты можешь идти.

Демидов пробормотал "до свидания", прихватил свою сумку и покинул класс.

— Как быстро летит время, – задумчиво сказала Мария Дмитриевна. – Я помню этого мальчика лопоухим таким первоклассником. А сейчас это красивый юноша. Почти мужчина.

— Я его первоклашкой не помню. Ведь я работаю в школе только второй год, – ответила Галина Алексеевна, уже совершенно успокоившись. – Вы зашли по какому-то вопросу или просто на огонек.

— Ничего серьезного. Просто услышала голоса из вашего кабинета и решила полюбопытствовать, кто же здесь разговаривает. Рабочий день уже закончен и можно идти домой.

— Я уже собиралась. Сейчас только закрою кабинет, отнесу ключ и журнал в учительскую, и побегу домой.

Глава 1

А все началось каких-то две недели назад. Галина Алексеевна решила в последние двадцать минут урока провести письменный опрос для закрепления пройденной темы. Она записала по два вопроса для каждого ряда и прошла в конец ближнего к окнам ряда, чтобы наблюдать, как ученики N-Б класса справляются с работой. Она остановилась у последней парты, где как раз и сидел Демидов. Его сосед по парте неделю назад сменил место жительства и поэтому юноша сидел в гордом одиночестве.

Демидов ничего не писал и находился в состоянии глубокой задумчивости.

— Ожидаешь особого вдохновения? – насмешливо поинтересовалась Галина Алексеевна.

Демидов вышел из прострации, быстро написал что-то на листке бумаги и подвинул его к учительнице.

— Уже ответил? – изумилась Галина Алексеевна, поправила очки и взяла листок в руки. – Ну, давай посмотрим твои ответы.

"Я вас люблю." было написано там крупными буквами. Галина Алексеевна изумленно посмотрела на Демидова. Тот тоже пристально глядел ей в глаза, напряженно ожидая ее реакции.

А она просто растерялась и не могла придумать, как ей поступить в данной ситуации. Наконец сложила листок вдвое и вернулась к учительскому столу. Там опять развернула листок и перечитала написанное снова. От неожиданности происходящего даже избегала смотреть на усердно трудящийся класс, но боковым зрением ощущала, что Демидов неотрывно смотрит прямо на нее. И смотрит как-то по особенному, отчего ее тело стали охватывать необъяснимо теплые волны.

Галина Алексеевна бувально заставила себя осмотреть класс. И в конце концов ее взгляд остановился опять на Демидове. Тот по-прежнему смотрел на нее. Только его взгляд стал каким-то грустным. Молодая женщина не нашла ничего лучшего и чуть улыбнулась ему. Буквально одними только глазами. Но Демидов от этого расцвел прямо на глазах. Было видно, что как будто огромный камень свалился с его души. Галина Алексеевна смутилась и уткнулась в классный журнал, в котором ей якобы срочно понадобилось что-то посмотреть.

Прозвенел звонок. Дежурные собрали работы и положили их на край стола. Галина Алексеевна разрешила ученикам покинуть класс. Но в самый последний момент окликнула Демидова и попросила его задержаться. Юноша подошел к ней и стоял, теребя в руках свою сумку.

— Витя, что это значит? – учительница помахала перед собой листком.

— А что это может значить, кроме того, что там написано? – немного помедлив, ответил вопросом на вопрос Демидов.

— Это не ответ. Вернее, я ожидала, что ты выполнишь работу, которую я задала всему классу и тебе в том числе. Нет, я уважаю твои чувства и даже польщена тем, что ты так относишься ко мне. Но… Здесь ведь школа и между нами должны быть взаимоотношения, положенные между педагогом и учащимися. Любой выход за их рамки может иметь весьма нежелательные последствия. Ты не находишь?

— Если бы вы задали мне этот вопрос, скажем, несколько месяцев назад, то я бы полностью с вами согласился, Галина Алексеевна. Но сейчас… Сейчас мой день освещен солнцем, когда я вижу вас, и пасмурный, когда вас нет рядом. Выходные дни у меня теперь проходят в ожидании понедельника. Я счастлив, когда я вижу вашу стройную фигурку. Я наслаждаюсь музыкой вашего голоса, хотя часто не понимаю ни слова из того, что вы говорите. Вы даже себе не представляете, какую бурю чувств и фантазий вы вызываете во мне.

Галина Алексеевна не находила слов для достойного ответа. Более того ее чрезвычайно потрясло такое бурное и откровенное выражение чувств к ней. Рассудком она понимала, что необходимо так разрешить эту ситуацию, чтобы не нанести непоправимого ущерба своей репутации преподавателя. Но также нельзя оскорбить чувства юноши, доведя его до последствий, о которых даже думать страшно.

— Витя, мне нужно время, чтобы подумать обо всем, что произошло, – как можно более мягким тоном сказала она. – Ты же понимаешь, что все это так неожиданно для меня. Давай продолжим наш разговор завтра после уроков в каком-нибудь подходящем месте подальше от школы. Лучше всего в таком месте, где мало людей и мы не встретим никого из знакомых.

— Я могу предложить лесопарк возле аэропорта. Вечером там мало людей и жилых домов рядом совсем немного. Лучше всего встретиться на остановке троллейбуса перед аэропортом.

— Хорошо. Давай там встретимся завтра в пять.

Демидов просиял и они попрощались.

"Что со мной происходит?! И что делать? Жуть, но я по-моему даже мокренькая между ножек!" – изумленно думала Галина Алексеевна. – "Неужели меня так возбудила страстность этого мальчика?!"

И она отправилась домой.

Глава 2

— А я уже боялся, что вы забыли про наш уговор и не придете!

Такими словами Демидов радостно встретил свою учительницу. Он вскочил со скамейки, на которой уже полчаса ждал ее прихода. Нет, это не она опоздала на уговоренную встречу. Просто он пришел значительно раньше

— Как я могу забыть то, что обещала сделать? – чуть смущенно улыбнулась Галина Алексеевна. – Точность – это вежливость королей, как сказал король Франции Людовик XIV. Я конечно не король и даже не королева, но соблюдаю данное мной слово.

Они прошли в парк и присели на скамейку недалеко от входа. Наступила некоторая пауза, которую нарушила Галина Алексеевна.

— Я думаю, что нам надо кое-что обсудить, – молодая женщина нарушила молчание.

Демидов в ответ только кивнул головой, не решаясь поднять глаза.

— Я очень польщена, что вызвала у тебя столь нежные чувства к себе. Но…, – она запнулась на секунду и продолжила твердым тоном. – Но во-первых, я твоя учительница. Поэтому между нами не может быть ничего более, чем положено нормами взаимоотношений между педагогом и учеником. А во-вторых, я намного старше тебя.

Она опять замолчала. Затем опять продолжила.

— Поэтому давай договоримся с тобой, что ничего не произошло, и все будет, как было раньше. А вообще я рекомендую тебе, что лучше обратить внимание на девушек твоего возраста. У вас в классе есть очень даже милые и красивые девочки.

— У меня так не получается, – уныло ответил Демидов. – Все они может быть и хороши. Но по сравнению с вами он просто серые мышки.

Он по-прежнему не смотрел на Галину Алексеевну. Она проследила его взгляд и обнаружила, что он смотрит на ее ножки. Надо отметить, что ножки были на самом деле хороши. Стройные и точеные, как принято говорить. Вдобавок их украшали красивые черные чулки и туфельки на каблучках среднего размера, которые очень изящно на ней смотрелись.

Галина Алексеевна не смогла найти достойного продолжения своей речи. Поэтому молчание неожиданно нарушил Демидов.

— Вы… Вы очень красивы. Я уже говорил вам, что я при виде вас просто впадаю в какой-то ступор. А ваш мелодичный и бархатный голос просто завораживает меня и я с трудом понимаю смысл того, что вы говорите.

— Спасибо за такие щедрые комплименты, – Галина Алексеевна попыталась все обратить в шутку. – Но…

Демидов перебил ее.

— Это не комплименты. Я действительно себя так чувствую, когда вы рядом со мной.

Женщина почувствовала, что ее охватывает волна какого-то странного тепла.

— Я уже просто не знаю, что тебе ответить, – она опять замолчала.

— Ничего сейчас не отвечайте, – пылко ответил Демидов и внезапно посмотрел ей прямо в глаза. – Пусть все идет своим чередом, а там посмотрим. Я надеюсь, что я не вызываю у вас никаких негативных чувств. Ведь может так случится, что вы станете видеть во мне не только своего ученика, но и человека, который искренно в вас влюблен. И в конце концов я скоро закончу школу и ничто уже не сможет помешать нашим отношениям развиваться в лучшую сторону. Вы говорите, что мне надо обратить внимание на своих ровесниц. Но что бы вы сказали Оноре де Бальзаку, когда он без памяти полюбил Лауру де Берни, которая была старше его на шестнадцать лет? Ведь именно эта любовь сделала Бальзака великим писателем, по праву занявшим место в сокровищнице всемирной литературы. Я позволю себе процитировать Стефана Цвейга: "Имели ли вы счастье встретить женщину, чей гармонический голос придает словам удивительное очарование, распространяющееся и на все ее поведение? Женщину, которая умеет и говорить и молчать, которая с нежностью обращается к вам, которая всегда удачно выбирает слова и изъясняется возвышенным языком?" Я не писатель и не могу лучше выразить те чувства, которые сейчас живут во мне. Но слова Цвейга полностью выражают их смысл.

— Надо же! Такую длинную цитату даже выучил!

Галина Алексеевна была потрясена пылким монологом Демидова и даже не сразу обнаружила, что его рука снова лежит на ее круглой коленке. Но обнаружив это, она не нашла в себе ни сил, ни, увы, желания побыстрее убрать эту руку на более приличествующее место. К тому же, как не прискорбно было ей признать, но ей было приятно это прикосновение. Поэтому она сделала вид, что пока не заметила столь фамильярного поведения своего ученика.

Начал накрапывать дождь. Все шло к тому, что дело может закончиться ливнем. Галина Алексеевна решила, что это достаточно удобный повод для изменения ситуации.

— Мы рискуем промокнуть до нитки, если останемся здесь дольше, – мягко сказала она своему ученику. – Давай найдем более сухое место для разговора.

Они поднялись со скамьи и направились к выходу из лесопарка. Конечно же им не повезло, так как дождь действительно вскоре превратился в ливень. Или повезло, если посмотреть с другой стороны. Небольшой складной зонтик, который был в сумке Галины Алексеевны, практически не защищал их от потоков воды, лившихся с небес. Они уже просто бежали по лужам. Наконец выбежали из лесопарка, пересекли улицу и спрятались в подъезде девятиэтажки.

— Я вся промокла, – пожаловалась женщина. – И дрожу от холода.

— Я тоже, – подтвердил Демидов. – Но я готов плавать в этих лужах, лишь бы быть рядом с вами.

— Хочешь, чтобы я тоже плавала в луже рядом с тобой, – засмеялась Галина Алексеевна, как-то по-детски наморщив носик.

— Нет, вам плавать не надо, – смешался юноша.

— Тогда давай поступим следующим образом, – задумчиво произнесла Галина Алексеевна. – Здесь рядом находится квартира моих родителей, которые уехали в гости к родственникам. Ключи у меня есть. Я предлагаю забежать к ним, обсушиться и обогреться. Что ты на это скажешь?

Демидов уже явно постукивал зубами от холода.

— Я только за это предложение. Тем более вместе с вами.

И они снова побежали в спасительную квартиру, не обращая внимания на ливень.

Глава 3

— Снимай с себя мокрую одежду и положи ее сюда, чтобы она просохла. Сам укутайся вот в этот плед, – учительским голосом скомандовала Галина Алексеевна. – Я быстро приму горячий душ, а ты сделаешь это после меня. На кухне чайник на огне. Выключи его, пожалуйста, когда он закипит.

— Хорошо, – дрожа от холода, проговорил Демидов. Женщина убежала в ванную. А он разделся до трусов, которые были почти сухие, и укутался в плед. В любом случае быть полностью голым ему совсем не хотелось.

Через пятнадцать минут Галина Алексеевна вернулась в комнату. Она после душа одела махровый белый халатик, который был ей до колен. На ногах у нее были теплые домашние туфли.

— Немедленно под душ. И сделай погорячее, а то заболеешь, не дай Бог. А твою одежду я повешу сушиться.

Демидов кивнул в ответ и поплелся в ванную. Там было довольно тепло. Демидов скинул с себя трусы и залез под душ. Живительные, теплые струи воды быстро согрели его. Демидов понежился несколько минут, остановил воду, вытерся большим махровым полотенце и укутался снова в плед. Естественно, он не забыл натянуть на себя свои трусы.

— Садись рядом со мной и я налью тебе горячего чаю. Нам с тобой надо согреться и изнутри. К чаю есть немного печенья. К сожалению, не домашнего, а из магазина.

Демидов уселся рядом с Галиной Алексеевной, которая налила чай в его чашку. Его взгляд остановился на ее ножках, которые были видны между чуть разошедшимися полами ее халата. Он прекрасно видел круглые колени своей учительницы, а также половинку внутренней части бедра ее правой ноги. От этого Демидов почувствовал легкое напряжение внизу живота.

— У меня есть идея! – сказала женщина. – Нам не помешает добавить в чай немного коньяка. У родителей есть в баре довольно неплохой. Только ты должен дать мне клятву никому не говорить, что я давала тебе спиртное.

— Клянусь, что никто об этом не узнает!

— Добавь еще "честное пионерское", как говорили раньше при СССР. Хотя ты уже давно вышел из пионерского возраста, – засмеялась Галина Алексеевна.

— Тогда уж "честное комсомольское", – улыбнулся Демидов.

Галина Алексеевна поднялась с дивана и прошла к бару. Демидов с удовольствием проводил ее взглядом.

"Интересно, она в трусиках или без?" – подумал он про себя.

Женщина вернулась с бутылкой, в которой оставалось еще больше половины напитка.

— Налей мне и себе в чай немного, – она вручила ему бутылку.

Демидов без слов повиновался. Некоторое время они пили чай, чувствуя, как тепло проникает внутрь тела.

— Ну, как ты согрелся хоть немного? – поинтересовалась Галина Алексеевна.

— Почти согрелся. А вы?

— Вроде уже все почти в порядке. Только ноги еще холодные, как ледышки, – и она чихнула в подтверждение.

— А давайте я вам их погрею и разотру? – предложил Демидов.

— Как это? – округлила глаза от удивления Галина Алексеевна.

— Идемте на диван. Вы ляжете и положите свои ножки мне на колени. Я закрою их этим теплым пледом и вы быстро согреетесь.

— Думаешь, это этично, когда ученик греет ножки своей учительницы? – смущенно засмеялась Галина Алексеевна.

— Проблема не в этике, а в том, чтобы вы согрелись и не простудились, – решительно сказал Демидов.

Галина Алексеевна немного поколебалась, а потом кивнула головой. Они прошли в гостиную. Женщина легла на диван, придерживая края халата, чтобы он не расходился больше положенного. Демидов сел в ее ногах, почти со священным трепотом положил ее ножки себе на колени и укутал их пледом, которым был укутан.

— Так, правда, очень тепло, – сказала она и опять чихнула.

— Надо растереть вам ступни как следует, – торопливо сказал Демидов.

— Разотри, только не щекочи меня, пожалуйста, – Галина Алексеевна прикрыла глаза и казалось, что она вслушивается в себя.

Демидов стал нежно растирать миниатюрные ножки женщины с красивым педикюром. Он видел, что она хорошо ухаживает за собой. И это его тоже сильно возбуждало. Юноша воровато взглянул на свою учительницу. Он лежала все еще закрыв глаза. Одна ее рука лежала у нее под головой, а другой она слегка сжимала ворот своего халата.

"Видимо, она без бюстгальтера. Стесняется, что ненароком может обнажиться грудь", – решил про себя Демидов.

Он продолжал осторожно, но энергично свое священодействие. От этих движений полы халатика снизу стали понемногу раздвигаться и к радости Демидова он уже мог видеть коленки и внутренние части бедер Галины Алексеевны. А где-то там в сладкой глубине чуть виднелись ее белые трусики. Демидов почувствовал у себя уже неслабую эрекцию.

Галина Алексеевна похоже немного даже задремала. Она перестала сжимать ворот своего халата и вытянула свою руку вдоль тела. Ворот немедленно слегка разошелся и взору уже довольно сильно возбужденного юноши предстала грудь женщины. Вернее, только часть правой груди. Левая была почти не видна. Соски тоже не были видны к огорчению юноши. Зато было прекрасно видно почти полностью полушарие ее правой грудки, напоминающее половинку большого апельсина или, скорее, грейпфрута.

— Ой, что это я так расслабилась? – внезапно спохватилась Галина Алексеевна и добавила более строго. – Ты меня почти усыпил своими прикосновениями.

Она заметила, что ее одежда пришла в некоторый беспорядок и тут же все поправила.

— Это не честно пользоваться слабостью женщины и подглядывать за ней, когда она почти раздета, – упрекнула она юношу.

Демидов покраснел.

— Я не подглядывал, – стал оправдываться он, продолжая гладить ножки женщины с еще большим усердием.

— Так я тебе и поверила, – насмешливо фыркнула она. – Ты чуть меня насквозь не прожег своими взглядами, негодник ты этакий! Я даже сквозь дрему все чувствовала. И почему ты стал гладить мне ноги аж до коленей?

— Чтобы вам теплее было.

— Ну, ладно. Только выше коленей уже запретная зона. Понял?

Демидов покорно кивнул.

— Вообще ситуация просто неописуемая. Если кто-то узнает про это, то меня с треском выгонят из школы. А то и посадят за совращение малолетнего.

— Я не малолетний, – возразил Демидов. – И уже говорил, что никогда и никому ничего не скажу. И тем более, о каком развращении идет речь?

Он немного подумал и добавил.

— Особенно, если мы завтра опять здесь встретимся.

— Ах, ты какой нахал! – возмутилась Галина Алексеевна. – Уже меня шантажируешь?!

— Никакого шантажа, – стал оправдываться Демидов. – Просто я был бы на седьмом небе от счастья, если мы завтра здесь встретимся снова.

— Еще скажи, что, если я не соглашусь, то ты впадешь в глубочайшую менанхолию и начнешь чахнуть от горя, – насмешливо фыркнула молодая женщина.

— Вполне возможно, – юноша позволил себе чуть улыбнуться.

— Хорошо, я подумаю над твоим двусмысленным предложением. Но сейчас я не хочу давать тебе никаких авансов. Короче, дай мне время для принятия решения.

Демидов почувствовал, что она почти готова согласиться и постарался скрыть свою радость. Поэтому он просто кивнул.

Казалось, что Галина Алексеевна прочитала его мысли. Поэтому она добавила более строгим тоном.

— Только не думай, что я опять позволю тебе больше, чем сегодня.

"Ага! Это значит, что она опять позволит мне гладить ее ножки!!!" – внутренне ликуя, сообразил Демидов.

Галина Алексеевна тут же охладила его пыл.

— Надеюсь, что завтра никакого дождя не будет. И твое поведение не будет выходить за рамки, – сказала она и тут же добавила. – Конечно при условии, что я все-таки соглашусь завтра здесь встретиться с тобой. А я еще не решила.

Демидов все же нашелся что сказать, хотя это звучало на грани фола.

— То есть мне можно будет гладить ваши ножки, если мы завтра встретимся здесь?

— Каков же наглец все же! – почти восхищенно констатировала Галина Алексеевна. – Ты думаешь, что тебе уже позволено всегда и везде теперь прикасаться ко мне? В школе и за ее пределами? И тебе наплевать, что ты меня будешь просто компрометировать?

— Ни за какие коврижки в мире я не буду вас компрометировать! – чуть ли не побожился Демидов. – Пусть я лучше умру от тоски и меланхолии.

— Ладно, не умирай, – засмеялась женщина. – Но веди себя очень осмотрительно. Плюс к этому я ожидаю, что ты станешь лучшим учеником по крайней мере по моему предмету. Иначе ближе чем на два метра ко мне не подходи. Особенно в школе. Договорились?

— Конечно же договорились. Мне ваш предмет и так нравится. А выполнением нашего договора я докажу всю серьезность своих намерений. Более того, я подтянусь и по другим предметам, так как и сам чувствую, что несколько скатился вниз в учебе.

— Лучше бы ты доказывал свою серьезность своим одноклассницам, – вздохнула Галина Алексеевна. – Но увы и ах!

— Зачем мне эти глупышки, если у меня есть вы? – горячо возразил Демидов.

Учительница не нашла достойного ответа на этот вопрос. Поэтому она сменила тему.

— Дождь все еще льет, как из ведра. Как же нам добираться домой?

— Закончится рано или поздно. В конце концов я позвоню домой и скажу, что переночую у друга. Надеюсь, что вы меня не выгоните на улицу в такую погоду и у вас найдется место, где я мог бы переночевать?

— Негодник! Похоже, ты уже нацелился забраться ко мне в постель! – возмутилась Галина Алексеевна.

— Нет, не нацелился, – возразил Демидов. – Хотя, честно говоря, я был бы счастлив провести ночь с вами.

— Редкий наглец! – опять воскликнула женщина. – И даже совсем этого не стыдишься! И вообще убери свою руку с моего колена! Немедленно!

— Вы хотите, чтобы я говорил правду или лгал?

— Но ведь ты говоришь совершенно неприемлемые вещи!

— Я не буду отвечать откровенно на неудобные вопросы. Просто теперь буду молчать, понуро опустив голову.

— Невинной овечкой прикидываешься?!

— Но я действительно не чувствую себя виноватым. Дураком разве что!

— Вот наконец-то правду сказал. Но в результате я тоже чувствую себя полной дурой, что позволила себе попасть в такую ситуацию, – Галина Алексеевна спрятала лицо в ладонях.

— Не надо так себя корить. Просто подумайте, все ли так плохо? Неужели вам так противно, когда я касаюсь вас?

— В том-то и дело, что вовсе не противно, – и, подумав, добавила едва слышно. – А наоборот, очень даже нравится. Я только пытаюсь сохранить остатки своей нравственности и вести себя в соответствии кодексу педагога.

Рука Демидова немедленно опять стала гладить коленку женщины. Он даже позволил себе забраться чуть выше.

— Витя, не наглей! – почти жалобно попросила учительница. – Выше колена – запретная зона.

Демидов нехотя вернул свою ладонь на круглую коленку.

Так они провели вечер почти до одиннадцати часов вечера. Дождь по-прежнему не стихал. Виктор позвонил домой и объяснил родителям, что останется на ночь у товарища по причине кошмарной погоды. Затем они слегка перекусили и Галина Алексеевна постелила Виктору на диване, а сама отправилась спать в другую комнату.

— Только даже не думай забраться ко мне ночью! – Галина Алексеевна строго погрозила указательным пальцем и неожиданно добавила почти жалобно. – Дай мне выспаться, пожалуйста. Я просто без сил сейчас.

Демидов истово поклялся, что он даже и не думал про это. Он лег в постель и удивительно быстро заснул. Можете только представить себе, какие сны ему снились.

Глава 4

Демидов проснулся от насмешливого голоса с учительскими интонациями.

— Давно пора просыпаться, засоня.

Юноша открыл глаза, хорошенько потянулся и открыл глаза. В дверном проеме стояла Галина Алексеевна и с легкой улыбкой смотрела на своего ученика.

— Хорошо, что сегодня выходной и мне не надо идти на работу, а тебе, соответственно, учиться.

— Доброе утро. Вам так идет этот ваш халатик, – льстиво сказал Демидов, поднялся и сел на диване, укутавшись в одеяло.

— Неужели ты опять узрел что-то непотребное? – молодая женщина озабоченно осмотрела себя. – Вроде все в порядке.

— А я был бы не против, если бы у вас сейчас одежда была бы в легком беспорядке, – Демидов позволил себе поскабрезничать.

— Но-но, не забывайся и не позволяй себе даже говорить лишнего, – сказала Галина Алексеевна тоном снежной королевы из сказки.

— А я ничего плохого не сказал, – стал оправдываться Виктор. – Просто завуалированно сказал, что вы в любом виде очень красивы. А особенно, когда беспорядок в вашей одежде позволяет видеть больше обычного.

— Продолжаешь усугублять свою вину?! – учительница перешла на обвинительно-прокурорский тон. И внезапно сменила гнев на милость и позволила себе улыбнуться. – И когда ты успел таким подкатам научиться? А главное – с кем? Сам же мне говорил, что с одноклассницами тебе не интересно. Видимо, соврал. Но в любом случае мне приятно, что тебе приятно на меня смотреть.

— Я просто люблю читать. Особенно книги, в которых описываются взаимоотношения между женщинами и мужчинами.

— Это хорошо. Также было бы неплохо, если бы ты так же думал, как говоришь.

— Но я действительно так и думаю! – воскликнул Демидов.

— И что же ты думал вчера, когда пялился на мою почти обнаженную грудь?

— Во-первых, о том, что у вас очень красивая грудь. А во-вторых, мне было жаль, что все было "почти", а не "полностью".

— Опять наглеешь! – констатировала Галина Алексеевна, но уже без прежнего возмущения.

— Нет, просто откровенно ответил на ваш вопрос. Или вы предпочитаете, чтобы я врал и изворачивался?

Женщина не нашлась, что сказать в ответ.

— Вот если бы я сейчас попросил вас распахнуть сверху полы вашего халатика, то это действительно было бы наглостью с моей стороны, – рискнул добавить Демидов самым невинным тоном.

— И ты бы мог сказать такое своей учительнице?! – Галина Алексеевна широко раскрыла глаза. – И у тебя язык бы повернулся?!

— Сейчас – конечно нет. А вообще в других обстоятельствах это могло бы быть вполне допустимым.

— Ах так! Ну, пеняй на себя! Что ты сейчас мне скажешь? – и она торжествующе распахнула полы халата, открыв глазам единственного зрителя этого действа свою грудь в кружевном бюстгальтере. – Съел?

— Съел, – поспешил согласиться Демидов. – Могу только добавить, что у вас не только красивая грудь, но и со вкусом подобранный бюстгальтер. Все вместе являет собой потрясающую гармонию красоты вашего тела и одежды.

— Это тоже из прочитанных тобой книг, что ли? – Галина Алексеевна поспешно запахнула халат. При этом ее лицо заалело легким румянцем. Было заметно, что она была слегка смущена своими действиями.

— Именно так, – не замедлил подтвердить Демидов.

— Ладно, давай оставим дискуссию на эти темы. Вставай, одевайся, умывайся и будем завтракать. Можешь принять душ. Кстати в стенном шкафчике в ванной ты найдешь зубную щетку в упаковке. Воспользуйся ею.

Юноша поблагодарил и, подождав, когда его учительница исчезла на кухне, оделся в уже сухую одежду, заботливо сложенную для него на стуле и помчался в ванную. Весьма вовремя кстати.

Через пятнадцать минут они уже сидели за столом и завтракали. Демидов с удовольствием уплетал бутерброд с колбасой, запивая чаем. При этом он успевал с неменьшим удовольствием коситься на колени учительницы, совершенно не прикрытые коротким халатом.

— Я могу подавиться от твоих взглядов! – возмущенно сказала Галина Алексеевна. – Ты так скоро и под подол мне заглянешь.

— А что в этом плохого, что я любуюсь вами? Я же не прошу вас показать, что у вас скрыто под халатом в целом.

— Ну, уж дудки! Сейчас я на твои провокации не поддамся. Плавали – знаем. Начнешь мне втирать про мои красивые трусики и так далее.

— А я и так знаю, что на вас надеты красивые белые кружевные трусики.

— Негодник! Когда ты успел заглянуть мне под халат?! – возмутилась Галина Алексеевна.

— Элементарно, Ватсон, как говорил Шерлок Холмс. Вы – женщина с прекрасным вкусом. Я видел ваш бюстгальтер. Отсюда и вывод, что ваши трусики должны представлять единый ансамбль с бюстгальтером. Вы согласны со моим выводом?

— И как это ты ухитряешься так завуалированно изысканно говорить такие недопустимые вещи своему преподавателю? – почти восхищенно поинтересовалась Галина Алексеевна.

— Думаю, потому что я говорю правду и она, скорее всего, вам приятна.

— Не спорю. Мне приятно, что ты считаешь меня красивой и с хорошим вкусом. Но ты ухитрился ловко приплести к этому мое нижнее белье. Это как-то…, – женщина не нашлась, что добавить и только помахала рукой в воздухе.

— Я не просто говорил о нижнем белье, а сказал, что оно красивое и в полном соответствии с вашим прекрасным вкусом. Согласитесь, что разница есть. И значительная.

— Давай опять сменим тему разговора. И не забывай про бутерброды.

— Я не забываю. Но при этом не могу перестать смотреть на вас. Особенно на красивые колени.

— Смотри, если без этого никак не можешь, – сказала Галина Алексеевна. Она положила ножку на ножку и добавила.

— И вот тебе бонус от меня, – женщина поправила полы халата так, что ее ножки были почти открыты. Естественно, трусики не были видны.

— Ножки у вас просто превосходные! – восхищенно сказал Демидов. – Вы позволите мне воспользоваться вашим вчерашним разрешением и погладить такую красоту.

— Закончи сначала завтрак, а то я подавлюсь. А там будет видно, будешь ты гладить мои ножки или нет. И нам надо будет подумать насчет возвращения домой. Надо же! Дождь лил, как из ведра, всю ночь и сейчас все еще продолжает лить.

— Вы в любом случае можете оставаться в родительской квартире, сколько вам будет угодно. И я надеюсь, что вы не настолько жестоки и не выставите меня под проливной дождь. Ведь тогда я простужусь, затем получу воспаление легких и, наконец, летальный исход. – вспомнил Демидов фразу Андрея Мягкова из фильма, который традиционно показывали по телевизору каждый Новый Год.

— Нет, такая смерть тебе еще не грозит. Давай я уберусь здесь. А ты иди в гостиную. Если хочешь, посмотри телевизор, пока я посуду буду мыть.

— Зачем мне телевизор? Давайте я помогу вам. Буду вытирать чистую посуду. А потом вместе пойдем на диван.

— Ага, и ты опять будешь гладить мне ножки, – догадалась Галина Алексеевна и улыбнулась.

— Только если вы явно не будете против этого, – галантно подхватил Демидов. За что получил удар кухонным полотенцем по спине.

Они закончили кухонные дела и вернулись в гостиную.

— Я никакой не телепат, но я уверена, что ты хочешь чтобы я опять легла на диван, как вчера, – практически утвердительно сказала Галина Алексеевна. – И ты просто сгораешь от желания снова гладить мне ножки.

— Мне нечего добавить к тому, что вы сказали. То есть вы совершенно правы.

— Меня просто убивает сознание, что я позволяю себе делать такие вещи, которые еще вчера считала бы совершенно недопустимыми и аморальными. Я искренне стараюсь удержать себя в рамках, но это у меня получается крайне плохо.

И она со вздохом прилегла на диван. Демидов мигом устроился рядом в ее ногах, бережно положив ножки учительницы себе на колени.

Он стал нежно массировать пальчики ее ног.

— Галина Алексеевна, вы на кухне наградили меня совершенно роскошным бонусом, если помните. Будет ли мне позволено расширить разрешенную зону выше ваших коленей?

Женщина в ответ только махнула рукой и сама подтянула полы халата так, что только ее трусики оставались еще прикрыты. Она закрыла глаза и, похоже, полностью расслабилась. Или к чему-то приготовилась. Но Демидов по здравому рассуждению не стал торопиться с действиями. Он полностью сосредоточился на изящных ступнях своей учительницы. Он гладил и массировал их и все пальчики по отдельности. Затем он наклонился и стал тихонечко целовать ее ножки, понемногу перемещая поцелуи к щиколотке и выше. Женщина предельно замерла. Казалось, что она сначала хотела что-то возразить, но промолчала и только время от времени как-то по-кошачьи слегка сгибала и разгибала пальчики ножек.

Демидов между тем поднимался все выше и выше, покрывая нежными и легкими поцелуями каждый сантиметр ножек любимой в полном смысле этого слова учительницы. Когда он достиг в своих ласках внутренних частей ее бедер, Галина Алексеевна тихонько охнула и стала вздрагивать от каждого поцелуя этой ее несомненно эрогенной зоны.

Затем она как-то жалобно простонала, спрятала лицо в ладонях и медленно раздвинула свои ножки, согнув их в коленях. Юноше стало целовать ее там значительно удобнее. При этом ему полностью открылись все женские тайные места, прикрытые только трусиками. Демидов практически правильно угадал все относительно их цвета и кружев. Галина Алексеевна по-прежнему закрывала ладонями свое пунцовое лицо.

— Мне безумно стыдно, что я позволяю себе такое…, – пробормотала она. – Мне безумно стыдно от того, что ты смотришь мне между ног и трусики почти ничего не скрывают. Но при этом я страстно желаю продолжать раздвигать перед тобой ноги, чтобы ты видел все. Я сошла с ума!

— Я, наверное, просто распутная женщина в твоих глазах, – уныло закончила Галина Алексеевна свою речь. – Но сдерживать себя нет просто ни сил, ни желания.

— Как вы можете так говорить?! – ошалело спросил Демидов. Он даже перестал ласкать женщину. – О каком распутстве идет речь? Я предпочту сейчас остановиться, чтобы вы пришли в прежнее более спокойное состояние. Одно ваше слово и…

— Конечно мы можем остановиться сейчас, – совершенно трезвым тоном промолвила Галина Алексеевна. – Но…

—… Но мы оба знаем, что через некоторое время все продолжится в том же русле, – подхватил юноша. – Стоит ли тогда делать временную отсрочку? Пусть лучше все идет своим чередом.

Галина Алексеевна явно уже почти пришла в себя. Она до сих пор прятала лицо в ладонях, но через слегка раздвинутые пальцы поблескивали ее глаза.

— Ты прав. Но все же давай не будем опережать события. Я почти теряю сознание от твоих поцелуев. Я даже готова снять бюстгальтер, чтобы ты мог целовать и ласкать мои груди. Но я не готова сдать свой последний бастион, то есть скинуть трусики и отдаться тебе полностью. Потому что если так произойдет, то мне надо будет уходить работать в другую школу, так как я потеряю право быть твоей учительницей.

— В таком случае я предпочитаю подождать столько времени, сколько потребуется, но не терять вас. Лучше я окончу школу, поступлю в институт или сначала отслужу в армии. После этого ничто и никто не помешает нам быть вместе, если мы так решим. И к тому же это решение будет уже проверено временм.

— Есть только одно "но". Тебе будет только двадцать лет. Это практически начало молодости. А мне в то же время будет почти тридцать. То есть я буду самая настоящей бальзаковской женщиной.

— Во-первых, по моему мнению бальзаковская женщина лучше любой малолетней дурочки моего возраста. Во-вторых, вы сейчас выглядите старше меня в основном только в силу того, что вы преподаватель. А на самом деле вам можно дать от силы девятнадцать, ну, двадцать лет. То есть получается, что наша реальная, то есть видимая разница в возрасте не более трех лет.

— Умеешь ты убеждать в самом невероятном, – засмеялась почти успокоившаяся Галина Алексеевна. – Но мне это тоже нравится.

— Ну, так кто мой любимый препод? От вас и научился! – подхватил Демидов.

— Ой, что это я так и лежу перед тобой нараскаряку? – спохватилась женщина. – Мне опять становится очень стыдно.

— Вы очень красиво лежите. Жаль, что вы не можете видеть себя моими глазами, – возразил Виктор. – Так мне очень удобно вас и целовать, и разговаривать.

После недолгих препирательств Галина Алексеевна уступила, не преминув опять залиться алым цветом.

— Галина Алексеевна, вы особенно хороши, когда краснеете.

— Ты же сам все время меня вгоняешь в краску, – возмутилась женщина. – Я с тобой себя чувствую девчонкой. Хотя давно уже таковой не являюсь ни по возрасту, ни по физиологическим причинам.

— Вот про физиологические причины расскажите подробнее, если можно, заинтересовался Демидов. – Ведь я все еще девственник и меня это очень интересует.

— Вот опять ты меня в краску вгоняешь, – снова покраснела учительница. – Рассказывать особо нечего. На втором курсе пединститута переспала со своим однокурсником. Все произошло удивительно банально, без всякой романтики и конфетно-букетного периода до и после… происшедшего. Просто он был очень настойчив и мне показалось… В общем даже говорить не о чем. Произошел чисто физиологический процесс и все.

— Неужели у такой красивой женщины, как вы, в жизни больше не было мужчин? – удивился юноша. – Не верится даже…

— Какой ты, однако, любопытный! Нет, было еще несколько романов. Один даже длился около года, но тоже закончился ничем. Я вообще удивлена тем, что произошло и происходит со мной со вчерашнего времени. Раньше я целовалась не раньше, чем на пятом свидании. Иногда пятого свидания просто не было.

— Вы абсолютно правы, – с жаром сказал Демидов. – Вы не находите, что мы просто уже обязаны начать целоваться? Ведь по сути дела мы знакомы с вами уже три года.

— Да ты и так зацеловал меня всю. Даже не предполагала, что позволю кому-либо делать подобное со мной, – это было сказано очень серьезно. – Но я вовсе не против поцелуев с тобой.

Таким образом следующие несколько часов прошли в разговорах и поцелуях. Здесь уже Галина Алексеевна опять стала учительницей и показала Виктору все, что она сама про это знала.

Вечером Демидов позвонил домой и сообщил родителям, что он опять собирается ночевать у приятеля из-за дождя. Поэтому вечерние часы они с Галиной Алексеевной провели весьма плодотворно и с обоюдным удовольствием.

Глава 5

Галина Алексеевна постелила Демидову на диване в гостиной, а сама ушла в родительскую спальню. У юноши не было сна ни в одном глазу. Он все время вертелся на довольно скрипучем диване, все время представляя, как учительница спит в соседней комнате. У него в воспаленном воображении появлялись очень откровенные картины и было безумное желание пробраться к ней в спальню.

— Ты почему не спишь? И мне не даешь, так скрипишь диваном. – Демидов чуть не подскочил от неожиданности. В дверном проеме стояла Галина Алексеевна. В темноте была смутно видна ее стройная фигурка.

— Простите меня. Я никак не могу заснуть. Что-то стало холодновато, – виновато так же шепотом ответил Демидов.

— Да, явно похолодало и я сама немного замерзла. А отопление до сих пор не включили.

Галина Алексеевна немного помолчала и сказала:

— Ладно, не замерзать же нам совсем. Бери свой плед и иди сюда.

Демидов не верил своему счастью. Он мигом вскочил, завернулся в плед, который он использовал вместо одеяла, и пошлепал босыми ногами по направлению к спальне. По дороге он сослепу с грохотом налетел на некстати подвернувшийся стул.

— Тише ты! Всех соседей перебудишь! – зашипела учительница.

— Я нечаянно! – сконфузился Демидов.

— Погоди я свет зажгу, – щелкнул выключатель и яркий свет заставил юношу прикрыть глаза. Тем не менее он увидел свою учительницу, одетую в пижаму розового цвета с какими-то то ли медведями, то ли собачками на ней.

— Клади плед сверху на одеяло. Так будет теплее. Твое место возле стенки. Веди себя прилично и не смей распускать руки. Если начнешь приставать, то выгоню тебя обратно на диван. Причем уже без пледа.

Демидов закивал, что, мол, у него такого даже в мыслях не было.

— Хватит кивать. Быстренько ложись лицом к стенке, а то я замерзла уже здесь.

Юноша живо выполнил приказ, отданный самым строгим учительским тоном.

Галина Алексеевна погасила свет и легла в постель спиной к Демидову. Он с наслаждением почувствовал своей спиной ее теплую спинку и попу.

— Ну, как согрелся?

— Спине теперь значительно теплее. А в остальном пока без особых изменений.

— Что же нам делать? – Галина Алексеевна немного подумала. – Ладно. Повернись ко мне и давай спать "ложечкой". Знаешь, что это такое?

— Знаю конечно, – обрадовался понятно чему Демидов и немедленно выполнил сказанное.

— Эй-эй! А руку ты зачем на меня положил?

— А куда я могу эту руку деть?

— Я не знаю. Положи на себя.

— Неудобно как-то так лежать…

— Ну, тогда положи мне на талию. И не шевели этой рукой, а то я не засну.

Демидов разочарованно переместил руку на талию женщины.

Через некоторое время Галина Алексеевна сердито прошептала:

— Рука у тебя довольно тяжелая. Ладно, положи свою руку мне на бедро. Но не лапай меня.

Демидов послушался. Между тем тот факт, что он был в постели вместе с любимой учительницой и его рука почти держала ее за попу, стало проявляться в виде довольно сильной эрекции. Его член стал жить самостоятельной жизнью, окреп, поднялся и настойчиво уперся в ягодицы Галины Алексеевны.

— Что ты опять там делаешь? Я уже начала засыпать, – возмущенно зашептала женщина.

Демидов не нашелся, что ей ответить. Галина Алексеевна протянула руку и нащупала эрегированный член юноши.

— Ого! – изумилась она и повернулась на спину. Демидов в темноте увидел сердитый блеск ее глаз. – Это у тебя на меня такая эрекция? Как тебе не стыдно?!

— Что я могу поделать? – сконфуженно бормотал юноша. – Вы такая красивая. И… и это от меня не зависит.

— "Не зависит", – передразнила его женщина. – И что теперь с этим делать?

— Я не знаю…, – уныло ответил Демидов.

— Давай повернись носом к стенке, а я к тебе теперь ложечкой повернусь. Заодно согреюсь больше.

Так они и сделали. Демидов с удовольствием почувствовал, как женщина прижалась к нему сзади. Особенно приятно было чувствовать спиной ее груди, прижатые к его спине. Естественно, эрекция от этого не уменьшилась, а совсем наоборот. Теплое дыхание Галины Алексеевны приятно грело его шею.

— Действительно, с руками какая-то проблема, – через минуту сказала она. – Если ты не против, то я тебя приобниму немного.

И Демидов стал тихо млеть от обнимающей его руки. Член у него стоял, как кол. И когда юноша немного пошевелился, то задел им локоть обнимающей его учительницы.

— Не прошло еще? – прошептала Галина Алексеевна. – Что же с тобой делать?

Демидов что-то промычал в ответ, что скорее всего означало "я не знаю". Коварный член теперь прижимался к локтю женщины постоянно, что не осталось без ее внимания.

— И часто с тобой так происходит?

— Ну-у, время от времени. Сегодня очень часто. Ведь вы такая красивая.

— Спасибо за такой странный комплимент от тебя и твоего…, – она не договорила до конца и продолжила. – И что в таком случае ты делаешь?

Демидов сконфузился.

— Дро…, то есть мастурбирую.

— Делать нечего! Давай мастурбируй тогда.

Демидов повернулся на спину и стал снимать с себя трусы. Галина Алексеевна подвинулась, давая ему место.

— А мне что делать? Уйти в другую комнату, чтобы тебе не мешать?

— Не надо. Лучше включите свет и сядьте на постели, чтобы я вас мог видеть.

— О, Господи! – вздохнула женщина. – Так необходимо, чтобы и я все видела?

— Просто я тогда быстрее закончу.

Галина Алексеевна протянула руку и включила ночник в изголовье постели. Затем она села на постели и с печальным вздохом приготовилась наблюдать за своим учеником.

Член у Демидова стоял почти вертикально. Он взял его в руку и стал понемногу двигать ею по всей длине своего фаллоса.

— Да, он у тебя совсем не маленький, – задумчиво констатировала Галина Алексеевна.

— А вы много членов в своей жизни видели? – нахально поинтересовался Демидов. Но учительница, казалось, этого не заметила.

— Нет, такое происходило не часто. Я довольно стеснительна и обычно в таких случаях закрывала глаза. Вот и сейчас мне безумно стыдно, что я смотрю, как мой ученик мастурбирует на моих глазах.

— А вы могли бы помассировать мои яички? – продолжил наглеть Демидов с замиранием сердца.

— Как это? – округлила глаза Галина Алексеевна.

— Ну-у, возьмите своими ручками мои яички и начните их сжимать и гладить. А то они у меня уже довольно сильно болят.

— Это будет уж точно совсем не педагогично, – сообщила Галина Алексеевна. – Но с другой стороны ты же делал мне отличный массаж…

Она наклонилась и стала массировать яички своего ученика.

— Не бойтесь сделать мне больно. Сжимайте их посильнее.

Галина Алексеевна кивнула и принялась за дело усерднее.

— А вы могли бы снять пижаму?

Женщина укоризненно вздохнула, но, ничего не сказав, сняла курточку пижамы. Затем немного подумала и изящно сняла штанишки. Демидов успел заметить, что на ней одеты простые хлопчатобумажные трусики. Самое интересное, что на них было видно небольшое влажное пятнышко как раз у нее между ножек. Но затем юноша полностью переключил свое внимание на груди учительницы.

— Боже, что я делаю?! – и она опять взялась за яички своего ученика.

Груди Галины Алексеевны были среднего размера. Ареолы тоже были небольшими и светло-розового цвета. Они были немного выпуклые и идеально круглые. Украшением являлись довольно крупные соски не менее полутора сантиметров в высоту и тоже розового цвета. Они уже задорно торчали вверх. Очевидно было, что женщина тоже весьма возбуждена.

— Возьмите мой член другой рукой, пожалуйста! – слегка задыхаясь от приближающегося оргазма, попросил Демидов.

Галина Алексеевна уже без слов выполнила его желание. Прошло еще некоторое время, Демидов застонал и стал мощно разряжаться. Несколько сильных струй спермы взлетели вверх почти на полметра и шлепнулись на живот и грудь юноши.

— Вот это да! – потрясенно сказала Галина Алексеевна. – Какой любопытный фонтан ты создал!

Зато Демидов блаженствовал с закрытыми глазами, лежа навзничь. Женщина встала и принесла коробку с бумажными салфртками. Она стала осторожно стирать сперму с тела своего ученика. Затем она осторожно потрогала еще не совсем опавший член Демидова, а затем тоже очень аккуратно промокнула его салфеткой.

— Надеюсь, теперь мы заснем спокойно, – резюмировала Галина Алексеевна, накрывшись одеялом. Она повернулась к Демидову спиной и затихла.

Демидов понемногу приходил в себя.

"Обалдеть, как здорово!" – думал про себя Демидов. – "Она мне дрочила! И кстати она не одела снова пижаму и лежит сейчас в одних трусиках!"

Он повернулся к женщине и осторожно прикоснулся к ее плечу.

— Спасибо большое, Галина Алексеевна! – благодарно прошептал он и прижался к ней всем телом. Член вовсе не опал полностью и как-то очень удобно поместился между ягодиц женщины. Она вздрогнула, но ничего не сказала. Тем более она не отодвинулась, а наоборот слегка сжала ягодицы, зажав член между ними. Демидов позволил себе понемногу двигать член, лежащий так удобно. Это также влияло на увеличение эрекции.

— Что ты со мной делаешь? – жалобно спросила Галина Алексеевна. – Теперь я сама так возбуждена, что не могу уснуть.

— Я просто эгоист и думал только о себе, – виновато прошептал Демидов. – А ведь вам тоже надо разрядиться. Как я могу вам с этим помочь? Вы только скажите и я сделаю все для вас.

— Нет-нет, я не могу позволить себе, чтобы ты ласкал меня, – решительно возразила Галина Алексеевна. – Вообще мы и так зашли далеко в отношениях ученика и учительницы. Меня уже вполне можно сажать в тюрьму за твое растление.

— Я никогда и никому не скажи ни единого слова, честное слово! – воскликнул Демидов. – Я просто счастлив от всего этого.

— Еще бы, – явно улыбнулась в темноте женщина. – Я просто развратная женщина, чего от себя никогда не ожидала. Но мне действительно требуется разрядка. Я скорее умру, чем буду мастурбировать при тебе или позволю, чтобы ты ласкал меня.

— А что тогда мне сделать для вас?

— Подожди немного, – и она приспустила свои трусики до середины бедер. – Помести свой член между моими ягодицами.

Демидов повиновался.

— Ой! – воскликнула женщина. – Ты попал мне прямо в… не туда в общем. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду, надеюсь. Дай я сама все сделаю.

Она просунула свою руку между своими немного раздвинутыми ножками, взяла член Демидова и уложила его себе в промежность. Затем она накрыла его рукой и стала понемногу двигаться. Юноша отчетливо осознал, что его член находится между большими губками женщины. Он даже чувствовал им короткую шерстку между ее ножками.

— Теперь двигайся, но потихоньку. Там еще недостаточно влажно и мы можем натереть себе… ну, ты понял, я думаю.

Демидов угукнул в знак понимания и стал осторожно двигать тазом немного взад и вперед. Галина Алексеевна по-прежнему держала свою руку поверх члена юноши.

— Только не вздумай войти в меня! – предупредила женщина. – Иначе я очень рассержусь. Ты меня понял?

— Понял. Мне ни в коем случае нельзя войти в вас, – голос Демидова дрожал от возбуждения.

— И нельзя кончать мне туда. Если почувствуешь, что готов излиться, то скажи мне. Это было бы ужасно, забеременеть от своего ученика.

Демидов промолчал, продолжая сладостные движения.

— Что-то мало еще смазки! – озабоченно сказала Галина Алексеевна. – Погоди. Остановись ненадолго.

Демидов прекратил свои движения. Женщина протянула руку и сняла с себя трусики. Затем она подняла свою ножку, раздвинула рукой половые губки и, взяв рукой член юноши, стала энергично водить им между губками, чтобы смазка была везде. Демидов чуть не взвыл и не умер от счастья, когда головка его члена была у самого входа во влагалище, где было особенно мокро.

Затем Галина Алексеевна уложила его член между губками, опустила ногу и велела продолжить движения. Демидов стал опять улетать от счастья. Его учительница дышала уже совсем тяжело и даже начала постанывать. Но она все еще контролировала обстановку и пресекала любую попытку члена войти во влагалище.

Демидов мечтал только, чтобы его и ее оргазм не наступил очень быстро.

— Не молчи, скажи мне что-нибудь, – тяжело дыша, попросила Галина Алексеевна. – Что ты лежишь и сопишь только? Знай, что женщины любят ушами.

Демидова как прорвало. Он, задыхаясь, начал рассказывать, какое удовольствие он испытывает, подробно описывал свое состояние и какие чудесные открытия он делает, находясь между ножками любимой учительницы. Галина Алексеевна краснела от стыда, удовольствия и возбуждения одновременно. Демидов видел ее порозовевшую шейку и лицо. Особенно, когда она поворачивала его к нему с полузакрытыми глазами. По всему было видно, что она подходит к пику своего удовольствия. Она даже позабыла, контролировать проникновение во влагалище. Демидов несколько раз попадал во вход влагалища, но, помня угрозу, не проникал внутрь женщины более чем на несколько миллиметров и с сожалением извлекал свой член, продолжая движение вперед. Он обнаружил, что особенное удовольствие женщина испытывает, когда его член находится именно спереди главной тайны женщины.

Вдруг Галина Алексеевна громко застонала, сильно сжала свои ноги, что Демидов был вынужден совсем прекратить свое движение. Все тело женщины сотрясалось от страстных спазмов. Так продолжалось, казалось, несколько минут.

Наконец женщина расслабилась, оттолкнула Демидова от себя и повернулась на спину. Ее грудь высоко вздымалась, глаза были закрыты.

— Спасибо тебе, мой милый! – не открывая глаз, прошептала она. – Такой феерверк чувств, что я чуть не умерла от наслаждения.

Демидов в ответ поцеловал ее в плечо. Левой рукой он продолжал движения по своему члену.

— А как ты? Дошел до своего пика? – Галина Алексеевна открыла свои сияющие глаза. – Я не в состоянии сейчас это определить.

— Нет. Я старался изо всех сил, чтобы не облить вас своей спермой. Ведь вы же меня предупредили.

— Бедненький! Что же мы будем делать? – пожалела его женщина. – Хочешь, я поласкаю тебя руками?

— Мне кажется, что у вас сейчас совсем нет сил на это.

Галина Алексеевна только кивнула в подтверждение.

— Если можно…, – запнулся Демидов, набрался смелости и продолжил. – Если можно чуть-чуть, ну самую капельку войти… в вас? На два-три сантиметра не более.

— Ты все-таки решил сегодня овладеть мной, – осуждающе сказала Галина Алексеевна. Задумалась и добавила. – Но за доставленное мне удовольствие я просто не могу тебе решительно отказать. Да и не хочу как-то. Можешь сделать, что ты желаешь. Но не более чем на несколько сантиметров, пожалуйста. И не забудь, что ни одной капельки спермы внутрь меня!

Демидов радостно закивал головой и моментально разместился между ногами учительницы. Галина Алексеевна подняла немного вверх согнутые ножки и взору юноши открылись все прелести женщины.

— Не разглядывай меня, а то я умираю от стыда. Тем более ночник до сих пор горит.

— Я же должен видеть, куда мне вставлять. А то опять в попу попаду.

— Негодник! – пробормотала Галина Алексеевна и закрыла глаза. Руками она поддерживала под коленками свои ножки.

Демидов взял в руку свой член, раздвинул им небольшую поросль волос на лоне женщины и ее губки. Он сразу увидел желанную дырочку красного цвета. Осторожно подвигал свой член из стороны в сторону, чтобы смазка покрыла все, что надо. Затем вставил член во влагалище Галины Алексеевны и стал осторожно вдавливать его внутрь. Женщина тихо застонала, когда головка члена исчезла внутри. Демидов продвинул член вглубь женщины еще на сантиметр и стал вынимать его обратно. Галина Алексеевна опять прерывисто задышала. Демидов вынул член и потер им почти в самом вверху ее щелки. Это вызвало громкое "ах-ах" женщины. Затем юноша опять ввел член в сладкую глубину Галины Алексеевны и стал понемногу, но все быстрее двигаться внутри ее. Женщина потихоньку попискивала. Она явно опять получала немалое удовольствие. Демидов послюнил указательный палец и, раздвинув волосики на лоне женщины, стал нежно ласкать ее клитор. Никаких протестов не последовало.

Так продолжалось еще довольно долго, так как Демидов сдерживал семяизвержение изо всех сил, желая как можно дольше обладать своей учительницей.

— Я уже больше не могу! – взмолилась Галина Алексеевна. – Я снова испытала пик три раза. Ты меня совсем замучил своей волшебной палочкой.

Демидов послушался и стал двигаться чуть быстрее. При этом он позволил себе ввести член в Галину Алексеевну более оговоренного ограничения. Но в любом случае он не вставил ей на полную длину. После этого быстро вынул член из женщины и стал немедленно кончать в весьма кстати подвернувшиеся трусики Галины Алексеевны. И на этот раз буквально залил их своей спермой. Он скомкал испачканные трусики и положил их в угол постели. После этого лег на женщину и стал целовать ей грудь и шею.

Галина Алексеевна обняла его, заставила подняться немного выше и стала благодарно целовать его лицо.

— Спасибо тебе, мой хороший. Мне никогда не было так хорошо, как сегодня с тобой.

— Только я несколько раз или два вошел в вас глубже, чем вы мне разрешили, – признался Демидов.

— Я это чувствовала. Но так улетала от всего этого, что уже не возражала бы, если бы ты совсем себя не сдерживал и обладал мною полностью.

— Как жаль, что я этого не знал! – огорчился юноша.

— Ничего страшного. Я ведь все еще желанна тебе? Или нет?

— Я уже вас опять хочу.

— Нет, мой милый! Давай сейчас спать. И так уже слишком поздно. У нас будет еще много времени впереди. Ложись рядом со мной и давай спать.

— А можно мне положить на вас руку где-нибудь.

— Если ты не будешь возбуждать меня, то, конечно, можно.

Галина Алексеевна поцеловала его в последний раз и повернулась к нему спиной, положив одну руку себе под щеку, а другую между коленями. Счастливый Демидов лежал навзничь и вспоминал весь вчерашний день и волшебную ночь. Затем он повернулся к женщине и осторожно поместил свою ладонь между ее ягодицами. Он чувствовал ее волосики, еще не высохшую смазку и мягкость губок. Галина Алексеевна что-то невнятно сказала, погладила своей рукой его ладонь, чуть приподняла ножку, позволив ладони юноши вообще поместится между губками. Затем она вернула свою руку себе между коленями. Демидов изо всех сил старался не шевелить своей ладонью, которая была в самом желанном для него месте.

Так он с трудом и заснул.

Уважаемые дамы и господа!

Настоятельно прошу вас отметить мой труд своим мнением в комментариях.

Конструктивная критика, как всегда, приветствуется.

Искренно ваш

Пафнутий