Ученье свет, неученье тьма. Часть 7

Глава 16

— Так не хочется, чтобы ты уходил, – шепнула Галина Алексеевна, обнимая собравшегося уходить домой юношу.

Он и сам совершенно не горел желанием покинуть любимую, целуя ей шею и наслаждаясь медовым запахом, исходившим от желанной женщины. С каждым новым поцелуем его желание уйти все больше и больше съеживалось. Демидов уже малодушно начинал думать, что вполне может пойти домой, скажем, через час, а лучше вообще через два.

Эти уговоры, да и вообще все это затянувшееся прощание было решительно прервано Галиной Алексеевной.

— Демидов! – почти торжественно, но все же очень ласково произнесла она. – Я еще не совсем готова, чтобы завтра мы вместе с тобой шли в школу, взявшись за руки.

И она рассмеялась, представив себе эту картину. Демидов тут же присоединился к ней, хотя в глубине души был совсем не против везде и всегда быть с любимой. А ее репутация… Ну, и что там эта репутация?! Но он тут же пристыдил себя за подобный эгоизм.

— Вы конечно правы, Галина Алексеевна. Но мне так не хочется расставаться с вами, если бы вы только знали! – почти простонал юноша.

— Я хорошо понимаю тебя и сама ощущаю нечто подобное, – с улыбкой произнесла женщина. Затем добавила более строго – Немедленно прекрати лапать мои сиськи. Ведь договаривались уже, никаких ласк в прихожей. Иначе ведь никогда не расстанемся. Хочешь меня – снимай куртку и обувь и идем в спальню. Там будешь делать со мной все, что захочешь.

Лицо Демидова выразило невыразимое страдание и внутреннюю борьбу с желанием остаться.

— Но мне надо идти домой. Там и школьная сумка, да и маме я обещал, что вернусь в воскресенье вечером, – жалобно пискнул он, внутренне уже готовый остаться.

Но сделать это ему весьма решительно помешала Галина Алексеевна. Она освободилась от загребущих и весьма нахальных ручонок своего ученика, чмокнула его в щеку, приподнявшись для этого на цыпочки, и решительно выставила юношу за дверь.

Демидов огорченно посмотрел на закрывающуюся дверь, печально вздохнул и побрел к лифту. Очень скоро он на автопилоте шагал в сторону своего дома, воскрешая в памяти самые сладкие моменты из трех дней, проведенных вместе с любимой. Горечь расставания с ней уже почти исчезла и он буквально физически ощущал запах своей ненаглядной, видел ее лучащиеся счастьем глаза. Так замечтался, что споткнулся о парапет и чуть не растянулся на тротуаре.

Результатом тесного контакта с железобетонным изделием была довольно сильная боль в большом пальце ноги. Демидов попрыгал на одной ноге, шипя от боли. Затем, слегка прихрамывая, двинулся дальше, дав себе клятву внимательно смотреть под ноги.

Боль постепенно утихла, но юноша старался не особо напрягать ушибленную ногу. Постепенно хорошее настроение вернулось вместе со сладкими воспоминаниями. Так незаметно и уже почти не хромая, Демидов добрался до родного дома.

Открыл входную дверь своими ключами, скинул куртку и обувь. В прихожей появилась Ольга Михайловна.

— Наконец-то ты пришел, – удовлетворенно произнесла она. – Веришь ли, но без тебя дома у нас было как-то пусто и вообще непривычно. Даже отец это заметил.

Подошла к сыну и обняла его, прижавшись всем телом.

— Соску-у-училась! – протянула влюбленно. И вдруг добавила тоном прокурора. – И от тебя пахнет другой женщиной. Совсем не мной.

— Ну, ма-ам! – совсем по-детски заныл Демидов и пожаловался. – А я ногу ушиб. Больно было.

— Бедненький! – тут же его пожалела мама. – Надо лед приложить. И пусть отец твой ушиб посмотрит. Все же хирург, хоть и по косметическим операциям. А завтра надо будет в поликлинику сходить и рентген сделать,

— Мам, уже не болит почти, – Демидов уже проклинал себя за то, что разболтал матери о пустяковом ушибе и она развила столь бурную деятельность. Зато забыла о том, что он пришел от своей ненаглядной.

Ольга Михайловна все же утащила сына к отцу и тот занялся осмотром поврежденной конечности. После долгого и внимательного изучения был вынесен вердикт: "Полная ерунда. Всего лишь легкий ушиб. Все пройдет за пару дней".

— Ну, вот! Я же говорил, – облегченно сказал Демидов и попытался улизнуть в свою комнату, но бдительная мама перехватила его и потащила в кухню под предлогом "надо покормить ребенка".

— Мама, я сыт, – Демидов говорил чистую правду. – Меня накормили перед уходом до отвала.

Он до сих пор старался не упоминать имя любимой на всякий случай.

— Хорошо, что сыт, – не сдавалась мама. – Тогда давай чай с печеньем попьем.

— Я не хочу ни чаю, ни кофе, – Демидов уже начинал злиться. – Совсем ничего не хочу. Кроме как перед сном почитать немного. В своей комнате.

— Ты меня совсем не любишь! – трагическим голосом произнесла Ольга Михайловна. – Отсутствовал дома три дня, мать извелась вся, ожидая тебя и тревожась. А тебе даже два слова мне сказать не хочется.

В голосе, похоже, даже зазвучали нотки обиды. Демидов почувствовал раскаяние.

— Прости меня, моя мамочка! – он обнял мать, сразу же доверчиво прильнувшую к нему. – Я тебя очень-очень люблю и всегда помню о тебе. Ты права, давай попьем чаю с печеньем.

Обрадованная Ольга Михайловна поставила греться чайник с водой, приготовила все для заварки свежего чая, достала и поставила на стол печенье. Очень скоро они сидели друг напротив друга за столом и наслаждались печеньем под очень хороший чай китайского производства.

— Не считай меня чересчур надоедливой, – виновато произнесла мать, – но я правда очень соскучилась и переживала без тебя. Прости уж меня, ради Бога!

— Мама! – воскликнул Демидов. – Тебе вовсе не за что просить прощения. Напротив, это я должен это сделать. А то вернулся домой и не уделяю никакого внимание моей красавице мамочке. Даже ушибленная нога нисколько не уменьшает моей вины. Ведь не башкой же ударился в конце концов. Вот тогда бы, наверное, имел право на оправдание своего бесчувственного поведения. Помнишь, как Леонов-Доцент в фильме "Джентльмены удачи" объяснял своим подельникам, почему у него память отшибло?

Ольга Михайловна припомнила этот эпизод из знаменитой кинокомедии и смешливо фыркнула, приходя в хорошее настроение.

— Действительно, очень смешной фильм. Я не прочь пересмотреть его еще раз.

— Хорошо, я постараюсь достать его у знакомых. У меня есть приятель, имеющий отличную видеотеку, – сообщил юноша, обрадованный, что все наладилось. – Все вместе и посмотрим, когда принесу.

— А я тогда спеку твои любимые пирожки с капустой, – пообещала Ольга Михайловна. – Ты же их любишь до сих пор, не так ли?

— Нет, не люблю…, – сказал Демидов и, заметив удивленный взгляд матери, добавил. – Я просто обожаю твои пирожки с капустой. Все готов сделать ради них.

— То есть ты хочешь сказать, что мои пирожки тебе дороже всего-всего-всего и… всех? – насмешливо прищурилась женщина.

— Нет-нет, не следует понимать меня буквально, – поспешно возразил юноша. – Я просто хотел сказать, что твои пирожки – это чудо. И я их очень люблю.

— А больше ты ничего не любишь? – насмешливо спросила Ольга Михайловна и добавила, чуть помедлив. – И никого?!

— Ничего подобного! – горячо запротестовал Демидов. – Я тебя очень люблю. Просто обожаю.

— Ну, допустим, что это так, – не стала спорить мать. – Но все же я уверена, что сейчас я в твоей жизни не на первом месте. Смею надеяться, что я хотя бы на втором после твоей девушки. Кстати ты бы открыл уже секрет имени своей избранницы. Ведь согласись, что гораздо удобнее называть ее по имени, чем как-то иначе?

— Ее зовут Галя, – не вдаваясь в подробности, скупо сообщил Демидов.

— О-очень редкое женское имя! – насмешливо произнесла Ольга Михайловна. – Но мне оно нравится. Так звали одну из моих бабушек.

— Просто уверен, что она была такая же красивая, как ты, – льстиво произнес догадливый правнук. – Жаль, что она не дожила до того момента, когда я стал уже вполне сознательным.

— Вот молодец ты все же, Витенька! – улыбнулась мама. – Очень хорошо, что ты умеешь говорить приятные вещи. Женщины любят ушами – банальная, но все же истина.

— "Правду говорить легко и приятно!" Увы, но это не мои слова, – с легким сожалением произнес Демидов, – но я с удовольствием повторяю их вслед за Булгаковым.

— Вот не хорошо и не педагогично хвалить собственного ребенка, – заметила Ольга Михайловна, – но я очень довольна, что ты у меня такой начитанный юноша. Думаю, что не только мне приятно разговаривать с тобой на самые разные темы.

— Можно и не хвалить. Если просто не ругают, то это тоже можно воспринимать, как похвалу. Хотя похвала бывает очень приятна.

— Ты у меня просто философом стал, сынок.

— Нет, мама. Это потому что я повзрослел и уже не смотрю на окружающий мир глазами ребенка.

— Совершенно верно. Ты стал совсем взрослым. У тебя уже есть любимая девушка. Мы с отцом не успеем оглянуться, как ты создашь собственную семью и обзаведешься детьми. Мне вот стало любопытно, ты со своей Галей говоришь про свое будущее, как оно видится вам или нет?

— Честно говоря, как-то на эти темы особенно не беседуем.

— Ну, конечно, – покачала насмешливо головой Ольга Михайловна, – у вас время и ваши головы заняты совсем другим…

Демидов покраснел, как помидор. Мама заметила это и засмеялась, дополнительно добавив румянец сыну:

— И чего краснеешь-то?! Совершенно естественно, что у вас все сейчас идет в одном направлении. Молодежь всегда гиперсексуальна.

— Ма-ам! – завопил смущенный юноша. – Хватит меня в краску вгонять.

— Не сердись, милый! Больше не буду тебя доставать. Кстати хотела тебя спросить, ты уже определился со своими занятиями?

— Нет еще. Планирую завтра этим заняться.

— Ага. Получается, что завтра вечером ты будешь дома или опять исчезнешь?

— Думаю, завтра я буду дома.

— Я просто счастлива, – Ольга Михайловна встала и ласково чмокнула сына в нос. Затем принялась убирать со стола. А Демидов пошкандыбал в свою комнату. Нога болела уже не так сильно.

Глава 17

Понедельник у Демидова оказался совершенно обыденным и не выдающимся. По крайней мере его дневная часть. Обычная школьная суета, которую юноша воспринимал как-то отстраненно. Как будто все вокруг него происходило за каким-то толстым стеклом или на экране какого-то фантастически огромного телевизора. Сам Виктор как будто бы разделился на две личности. Одна из них была обычным школьником, занятым своими повседневными делами и заботами. Но другая его ипостась была наполнена небывалым спокойствием, с которым она или, вернее, он наблюдал за всем происходящим вокруг. Из этой своеобразной медитации его извлекла только встреча с любимой Галиной Алексеевной. Демидов превратился в обычного себя, тщательно скрывающего от окружающих свои нежные чувства к девушке.

Он даже почувствовал, что у него перехватило горло, когда он обратился к Галине Алексеевне. Поэтому он старательно прокашлялся под ласковым взглядом молодой женщины, которая совершенно его не торопила.

— Галина Алексеевна! Я бы хотел уточнить у вас насчет дополнительных занятий со мной, – эта речь была заготовлена и прорепетирована заранее. – Вы, надеюсь, помните про наш разговор на эту тему.

— Да-да, я конечно помню про дополнительные занятия с тобой, – в ее глазах блеснул и тут же погас насмешливый лучик. Он был заметен и понятен только Демидову. – Думаю, что можем начать с завтрашнего дня, если у тебя нет возражений или других идей на этот счет.

— Никаких возражений! Вторник прекрасно подходит, – юноша закивал головой, как китайский болванчик. – Теперь остается согласовать время и место наших занятий.

— Место?! – задумалась Галина Алексеевна. – Можем в школе в моем классе позаниматься?!

Настроение у Демидова упало до нуля. А проказливая учительница продолжила:

— Впрочем нет! Давай лучше проведем наше занятие у меня дома, если тебе это будет удобно. Скажем в шесть вечера. Тебя это устраивает?

"Господи! Она еще спрашивает!" – с нежностью подумал юноша не в силах сдержать радостную улыбку. А вслух он сказал:

— Конечно же устраивает. Ровно в шесть буду у вас, как штык.

Затем вежливо попрощался и отошел от Галины Алексеевны.

— Ты чего это такой счастливый? Никак Галочка тебе пятерку в году уже поставила и ты от этого сияешь? – Комаров тоже заметил необычное состояние приятеля.

— Нет, просто договорился с ней о дополнительных занятиях, – Демидов из всех сил старался привести себя в обычное состояние.

— Уверен?! А может ты в нее влюбился? – заржал приятель, не подозревая, насколько он прав в своих предположениях. – Она бабонька симпотная.

Наш герой еле подавил огромное желание врезать в челюсть приятелю за столь кощунственные слова. Вместо этого он ядовито произнес:

— Ай-ай-ай! Да вы просто пошляк, поручик! Как вам не совестно говорить подобное про дам?!

Комарова сарказм приятеля пронял и он сконфуженно почесал затылок:

— Виноват, господин ротмистр. Больше не повторится.

— То-то же, поручик! – Демидов хлопнул приятеля по плечу. Инцидент был исчерпан и приятели побрели куда-то по своим делам. Хотя Комаров даже не подозревал, что сильно разозлил своего друга.

Демидов открыл дверь своей квартиры и зашел в прихожую. Он с удивлением обнаружил, что изящные туфельки матери стояли на своем месте. А это значило, что она пришла с работы раньше обычного времени.

Юноша разулся, одел свои домашние тапки и, стараясь не шуметь, зашел в комнату. Из кухни слышалось женское пение. Ольга Михайловна обладала приятным голосом и любила петь, но делала это только в одиночестве, так как стеснялась петь на людях.

Демидов постарался бесшумно открыть дверь кухни и остановился на пороге, глядя, как мама сноровисто пекла блины. Она была одета в свой коротенький атласный халатик и передник, чтобы случайно не извозиться во время приготовления пищи. Судя по всему, у нее было прекрасное настроение. Она пела и слегка пританцовывала у плиты. Процесс приготовления блинов органично вписывался в пластику ее танца

Демидов залюбовался матерью. Она шлепнула на блюдо очередной свежеспеченный блин, чуть повернулась, чтобы намазать маслом горячую сковороду специальной кухонной кисточкой, и тут обнаружила улыбающегося сына, глядящего на нее.

Ольга Михайловна смутилась:

— Как тебе не стыдно подглядывать за ничего не подозревающей матерью?! – она старалась слегка сердитым тоном скрыть свое смущение. – Это не красиво вообще-то.

— Мамуська, я обожаю подглядывать за тобой, когда ты этого не видишь, – признался Демидов.

— А если я буду не одета? – продолжала атаковать женщина.

— Тогда я вообще буду вести себя, как мышка за веником и дышать через раз, чтобы ты меня не заметила как можно дольше. Ведь ты у меня такая красивая, что просто глаз невозможно отвести.

— У-у! Мой дамский угодник! – развеселилась Ольга Михайловна. – Будешь блины лопать или хочешь нормальный ужин?

— Конечно же блины! – воскликнул Демидов. – Только сейчас переоденусь и помою руки.

Через пять минут он уже сидел и уплетал блины один за другим. Это просто объедение блинчик с вареньем или сгущенным молоком под душистый свежезаваренный чай, не так ли?

Ольга Михайловна закончила с блинами, села напротив сына и счастливыми глазами смотрела, как тот явно наслаждается приготовленной ею пищей. Женщины обожают смотреть, как их самые дорогие мужчины поглощают пищу, приготовленную их заботливыми ручками.

— Вкусно, милый? – заботливо спросила она.

— Блины просто божественны! – ответил сын, старательно прожевывая очередной кусок пищи богов. – Твои блины самые вкусные в мире, мам!

— Не болтай много, а то подавишься, – поторопилась сказать Ольга Михайловна, но вид у нее был очень довольный от похвал сына.

— Ой, я, кажется, уже сыт, – констатировал Демидов, сожравший последний блин. – Двенадцать блинов для меня вполне достаточно. Спасибо, мамочка.

— На здоровье, мой милый! – откликнулась Ольга Михайловна.

— Кстати где папа? И почему ты сегодня так рано пришла с работы? – поинтересовался юноша.

— Павел будет сегодня после девяти часов, так как у него должна быть довольно сложная операция. А я сегодня сбежала с работы пораньше, так как пациентов не было и мною было принято решение честно потунеядствовать. Заодно порадовать тебя и Павла блинчиками.

— Вот за себя я точно могу сказать, что рад до изумления. Особенно желудочно.

— Я довольна!

— Мамочка! Ты не против сесть мне на колени? Они уже давно не чувствовали такой сладкой нагрузки и просто пищат от желания почувствовать мягкость твоей попы.

— Вы просто коварный искусатель, то есть искуситель, милорд! – с деланым упреком сказала Ольга Михайловна, но тем не менее охотно пересела с кухонной табуретки на ласковые колени сына.

Демидов ничего не ответил, обнял сидевшую на его коленях женщину и стал целовать ей шею и щечки. Ольга Михайловна затихла и, закрыв от удовольствия глаза, наслаждалась поцелуями сына.

Очень скоро Демидов обнаружил, что под фартуком и халатом ничего более нет. Это открытие вызвало в нем энтузиазм всего его молодого организма. Особенно в его нижней части.

— Может пойдем в твою спальню? – юноша шепнул на ушко матери.

— Вы пытаетесь соблазнить бедную женщину? – так же шепотом ответила Ольга Михайловна. – Увы и ах, я просто не могу оказать вам сопротивление, о коварный!

Она попыталась встать, но Демидов не позволил ей встать. Он осторожно поднял и понес свою драгоценную ношу в спальню, где аккуратно посадил мать на огромную супружескую постель. Ольга Михайловна моментально сняла кухонный передник и бросила его на кресло и осталась в своем халатике.

Демидов сел рядом с женщиной и слился с ней в длинном и сладком поцелуе. При этом он понемногу снимал с нее халатик. Очень скоро Ольга Михайловна была совершнно обнажена. Юноша встал и, не отрывая взгляд от красивого тела, стал медленно снимать с себя одежду. Женщина тоже с обольстительной улыбкой глядела на сына, наслаждаясь властью своей красоты. Когда Демидов остался в костюме Адама, она жестом велела ему приблизиться. Гипнотизируя сына взглядом своих огромных глаз, она, едва касаясь, взяла член сына в руку. От этого прикосновения он вздрогнул, а его естество немедленно среагировало.

— Ложись на постель! – едва слышно велела женщина и Демидов беспрекословно подчинился.

Он вытянулся на кровати, закрыл глаза и полностью погрузился в наслаждение ожидания самых изысканных ласк.

Ольга Михайловна была полностью занята мужской красотой сына. Сначала она только гладила легкими касаниями его уже достаточно крепкий ствол. Затем стала лизать его своим остреньким язычком, на что Демидов немедленно отреагировал еще более стойкой эрекцией. Еще через несколько минут ласки стали еще более откровенными и юноша почувствовал, что самая чувствительная часть его тела находится в сладком, влажном плену очаровательного ротика женщины.

Через какое-то время захотелось не только пассивно принимать ласки, но и самому принять участие в любовной магии наслаждения женским телом. Демидов постарался сделать так, чтобы они с его Олечкой немедленно оказались в лучшей позе для взаимного орального секса, которая известна под названием "Шестдесят девять" или, если хотите, "шесть-девять", что, собственно, значит одно и то же. Женщина послушно выполнила желание сына. Демидов с огромным наслаждением любовался красотой женственных тайн своей обожаемой матери. Затем он с нежностью начал ласкать ее своими пальчиками и поцелуями. Подобные ласки очень скоро привели к тому, что Ольга Михайловна стала постанывать и очень эротично вскрикивать от сильного возбуждения, охватывающего ее.

Она уже не могла ласкать член сына, который уже и не нуждался в дальнейшей стимуляции ласковым ротиком женщины. Эрекция была такой сильной, что, казалось, член не уступал металлу по жесткости.

Демидов уложил мать на спину. Она, предвкушая нежность ласк кунилингуса, подняла свои ножки вверх, чуть развела их в стороны, подхватив себя руками под коленями. Юноша умирал от любви, похоти и желания, но все же не торопился с ласками. Вид самого красивого места женщины просто сводил с ума и напоминал собой диковиную орхидею. Небольшой шарик клитора напоминал собой небольшую жемчужину и его ласки заставляли Ольгу Михайловну очень бурно реагировать. Она уже явно была на грани оргазма. Демидов решил, что будет просто прекрасно, если их оргазмы произойдут одновременно. Поэтому он поторопился приставить головку своего члена к истекающему влагой любви влагалищу матери и стал осторожно входить в нее. Женщина почувствовала, как ее влагалище распирает довольно большой член сына и громко застонала от желания и похоти. Демидов начал медленные фрикции в главной прелести женщины, постепенно убыстряя движения.

— О, Боже! Как мне хорошо!!! – страстно простонала Ольга Михайловна. – Еще, мой милый! Хочу еще! Сильнее, умоляю!!!

Юноша старался чутко реагировать на все осознанные и неосознанные желание своей любовницы и старался делать все, чтобы вызвать у нее еще большее наслаждение и возбуждение. Очень скоро он почувствовал сильные спазмы мышц влагалища женщины.

— Еще!!! Еще!!! Ах!!! Глубже, пожалуйста, глубже!!! Входи в меня сильнее!!! Ах-ах!!! Еще сильнее!!! Хочу тебя, милый!! – женщина, казалось, выкрикивает совершенно несвязанные слова.

Демидов быстро и ритмично работал бедрами, вгоняя свой железной крепости член в сладкую глубину женственности матери, ощущая, что очень скоро он разрядится своим семенем в нее.

Первая же сильная струя горячей спермы, ударившая во влагалище, заставила Ольгу Михайловну выгнуться в судороге оргазма, который охватил ее. Она закричала от наслаждения, находясь на грани потери сознания. Каждый новый удар струй семени, в изобилии исторгаемого Демидовым, вызывал во влагалище очередной фейерверк эмоций и ощущений.

Женщина совершенно безвольно, с закрытыми глазами лежала под юношей, который продолжал с нежностью обладать ею, продолжая не очень быстрые фрикции. Внимательный читатель может сказать, что это неправда, ведь мужчина после семяизвержения становится довольно безразличным к своей женщины. Но я настаиваю, что все, мною описанное, вполне возможно, если просто пережить несколько неприятных секунд после эякуляции, но все же не прекращать фрикции во влагалище. Очень скоро можно продолжать совокупление далее. Особенно великолепна такая техника, если женщина способна к множественным оргазмам. И тогда половой акт станет реально великолепным для женщины и для мужчины.

Но я отвлекся со своими авторскими замечаниями. Давайте же вернемся к нашим героям.

— Милый мой! – Ольга открыла сияющие глаза. – Я так счастлива, что ты наконец-то решил переспать со мной. Ты себе не представляешь, как ждала и надеялась, что ты захочешь меня. Но я бы хотела немного отдохнуть, но затем, я думаю, что мы можем повторить все еще раз. Возможно и не один.

Демидов неохотно извлек свой член из желанного влагалища.

— Ой, Витенька! Достань поскорее из верхнего ящика тумбочки салфетки. Из меня сейчас течет поток твоей спермы. Боже! Как много ты в меня наспускал!

Юноша сконфуженно достал салфетки и стал вытирать свою Олечку между ее очаровательных ножек. Спермы было действительно много. Впрочем, это неудивительно, учитывая возраст нашего любовника.

Ольга заметила, что сын чувствует себя не в своей тарелке. Она поторопилась ободрить сына.

— Ты стал великолепным мужчиной и я горжусь тобой. Еще больше я горжусь собой, так как тот факт, что ты буквально заливаешь меня потоком своего семени и можешь без устали совокупляться со мной, имея буквально железную эрекцию, свидетельствует о том, что я очень привлекательна для тебя, как женщина. Очень надеюсь, что теперь так будет всегда. Хотя я совсем забыла, что у тебя уже есть девушка. Прости меня за это.

— Ну, что ты, моя Олечка! Да, у меня есть любимая девушка и мне с ней очень хорошо. Но, как ни странно, ты тоже моя любимая и мне с тобой тоже очень хорошо. Звучит парадоксально, но мне нужна и Галя, и ты. Я хочу вас обеих практически постоянно. Я еще не знаю, как это сделать, но мне очень хочется, чтобы так было всегда. Думаю, что мне удастся сохранить отношение к тебе, как к матери, так и к желанной женщине. Но важно, чтобы ты смогла относиться ко мне, как к единственному сыну и к любовнику. И вообще еще совсем не разобрался, как в такой ситуации сохранить хорошие отношения с папой. Ведь получается, что он вынужден делить тебя со мной, как женщину.

— Честно говоря, за Павла я совершенно спокойна. Он много раз говорил мне про свои фантазии наблюдать мои половые акты с другими мужчинами, но при этом, как ни странно, он крайний ревнив. Да и мне вовсе не хотелось отдаваться другим мужчинам ради его прихотей. В случае с тобой Павел мне сам не раз уже говорил, что к тебе он меня совершенно не ревнует. Более того, за последнее время все время капал мне на мозги, чтобы я поскорее отдалась тебе. Но я-то была совсем не против, ведь это ты еще не хотел овладеть мною. А теперь я просто счастлива, что все так разрешилось. По-моему теперь тебе будет достаточно проблематично скрывать от своей девушки нашу с тобой связь. Но я даже не знаю, что и как надо делать.

Демидов подумал про себя, что это как раз и не очень большая проблема, но решил пока мать про это не информировать. Вместо этого он зашептал что-то нежное на ушко матери, обнял ее и они опять начали новую мистерию любви.

Павел вернулся домой почти в десять часов вечера. Когда он зашел в квартиру, его удивила темнота и полная тишина в квартире.

"Неужели ушли куда-то прогуляться или в кино?!" – Павел был несколько удивлен. Он прошел в залу, не зажигая там свет, и заметил, что из-за незакрытой двери супружеской спальни струится неяркий свет. Стараясь не шуметь, подошел к двери и приоткрыл ее. Увиденное заставило его буквально раскрыть рот от удивления. На их широкой постели лежала абсолютно обнаженная парочка. Мужчиной был его сын Витька, а женщиной – обожаемая супруга Олечка. Сознание непроизвольно отметило немаленькие габариты мужского достоинства сына и прекрасно видимые женские прелести супруги. В брюках под влиянием такой эротической картины стал оживать член. Еще немного и желание безотлагательно овладеть женой станет просто непреодолимым.

Поэтому Павел также бесшумно ушел на кухню, где решил попить чаю вместе с найденными в холодильнике блинами. Естественно с вареньем. Несмотря на занятость приготовления позднего легкого перекуса, в голове у него крутилась недавняя чудесная картина, увиденная в спальне. Хотелось овладеть Ольгой прямо там, рядом со спящим сыном. До зубовного скрежета хотелось.

В реальность его вернул реальный скрип кухонной двери. Павел повернулся и увидел заспанную Ольгу, которая прикрывала свой рот, зевая. Она уже была в своем халатике, накинутом на голое тело.

— Паша! – сказала она, улыбаясь. – Павлик пришел наконец-то. А мы с Витькой спали, спали, а потом и уснули.

— Я вас видел в нашей спальне, – он старался говорить спокойно, но бугор на брюках полностью выдавал его.

— Видел?! – Ольга подошла к мужу и положила свою руку на бугор. Улыбнулась. – Тебе понравилось то, что ты увидел?

— Да, – почему-то шепотом ответил Павел. – Но я хотел бы увидеть…

И он замолчал, охваченный каким-то возбуждающим стеснением.

— Ты хотел бы увидеть наш с Витей половой акт? – Ольга старательно возбуждала член мужа, расстегнув брюки и забравшись обеими руками в его трусы. – Скажи. Скажи это. Хочу услышать это от тебя.

— Да, – завороженно повторил Павел, – я хочу увидеть, как ты совокупляешься с нашим сыном.

— Хорошо, мой любимый! – пропела Оля нежным голосом. – Ты обязательно и не раз будешь свидетелем моих половых актов с сыном. Но не сегодня. И я, и он очень устали.

Павел откашлялся:

— А со мной? Со мной ты тоже не сможешь? Сегодня не сможешь?

От возбуждения его речь была весьма сбивчива.

— Ну, что с тобой поделаешь? – Ольга всплеснула руками. – Если хочешь я тебе сделаю минет сейчас или чуть позже в спальне. А утром можешь делать со мной все, что захочешь. Я к тому времени уже отдохну и с удовольствием отдамся тебе.

Павел благоразумно выбрал минет в спальне и роскошный супружеский секс утром. Оля убежала будить сына, чтобы он перебрался спать в собственную кровать.

Уважаемые дамы и господа!

Настоятельно прошу вас отметить мой труд своим мнением в комментариях.

Конструктивная критика, как всегда, приветствуется.

Искренно ваш

Пафнутий