Условия встреч

— Никаких имён.

— Хорошо. Ты приходишь. Приносишь ремень. Я тебя порю. Ты оплачиваешь и уходишь навсегда. Есть ещё какие-то условия?

— Одежду не снимаю. И без привязи.

Павел поморщился.

— Рот я всё же тебе заклею. Не хочу, чтобы ты вдруг вскрикнула. Если передумаешь, в любой момент подашь знак и уйдёшь.

— Сделаешь всё, как договаривались, какие бы знаки я там не давала. Сколько?

Всё произошло именно так. Они встретились, поговорили. Очевидно, Тело оценила Павла. Согласие было достигнуто. Деньги переданы. Павел привёл её домой. Никаких прелюдий. Взял ремень. Взял малярный скотч и заклеил Телу рот. Положил на диван. Она поджала ручки под себя и только испуганно смотрела на него широко распахнутыми глазищами. Первый шлепок – пристрелочный, а вот во второй Павел вложился как следует. Дальше не спеша размеренно отсчитал двадцать ударов ремнём по затянутой в джинсу заднице. Тело вздрагивала от каждого и сжималась. Из глаз бежали слёзы, но она молчала, даже не стонала. Не глядя на Павла встала, отодрала скотч, поискала взглядом, куда можно его выбросить. Не нашла и засунула смятую бумажку в кармашек. Скованно поблагодарила Павла, надела кроссовки и ушла. Казалось навсегда.

Она вышла на связь через две недели.

— Добрый день, Павел. Это Тело. Помнишь меня?

— Откуда моё имя узнала?

— Там в коридоре курточка висела спортивная. На ней вышито было.

— Угу. И что ты хочешь? Мы договаривались разово.

— Я плохо себя вела. Прошу меня наказать. Можно?

— Стоимость без изменений. Но в этот раз ты будешь привязана и порка будет происходить по голой заднице.

Молчание. Потом скованно:

— Когда можно?

На этот раз они уже не встречались на улице. Зачем? Адрес известен. Павел постарался подготовиться получше. Но Тело, ни на что не обратила внимания. Поздоровалась правда со всем уважением. Прошла босиком к дивану. Зябко поёжилась. Расстегнула штаны, спустила их до колен.

— Отвернись.

— Зачем?

Она пожала плечиками с деланым равнодушием. Спустила трусики и легла на диван.

Павел опять заклеил скотчем ей рот, потом ловко продел её руки в петли и натянул. Отошёл и уже с интересом взглянул на лежащую перед ним девушку. Ноги сильно загорелые, а на попе – белый треугольник, по форме соответствующий стрингам. Сама задница подтянутая и упругая даже на вид. Достойный экземпляр. Павел молча взял приготовленный ремень и начал порку. Было интересно смотреть, как от каждого удара задница резко напрягалась, на коже проступала яркая полоса, Тело вздрагивала. На сегодня было определено тридцать ударов. Было видно, что прошлые двадцать – это предел. Начиная с двадцатого Тело застонала, а после двадцать пятого, Павел услышал прорвавшиеся рыдания. Но ритм сбивать было нельзя и он в том же темпе приложил ещё пять раз. Девушка лежала отвернувшись, лишь вздрагивали худенькие плечики. Павел просунул руку ей под голову, нащупал скотч и резко оторвал. Потом, не освобождая рук, повернул её зарёванным лицом к себе. Тело всхлипнула.

— Скажи, почему я?

— Отвяжи меня.

— Отвяжу, отвяжу. А ты отвечай.

Он потянул за верёвку и хитрый узел распался. Тело сразу натянула трусы и джинсы. Опять всхлипнула и встала. Осторожно поправила ткань на попе. Часто задышала. Потом закусила губу и исподлобья глянула на Павла.

— Потому, что ты меня не знаешь. И я тебя не знаю. Но ты не маньяк и не больной. Всё просто. Я покупаю твои услуги.

Это было действительно просто. Но унизительно. Ведь он считал хозяином положения себя, а оказалось его просто используют. Более того, покупают.

А потом он встретил Тело в кафе. Павел даже не сразу узнал её. Никаких демократических джинсов и кроссичей. Туфли на высоком каблуке, узкая юбка, чёрные чулки, светлая однотонная блузка, аккуратная укладка. Яркий, но не вызывающий макияж. Довершали образ очки с овальными стёклами, которые она не сняла даже во время еды. С девушкой за столиком сидел мужчина значительно старше её и одетый столь же выдержанно.

К субботе она позвонила вновь.

И вот трусики спущены до колен и Тело лежит перед ним готовая к очередному наказанию. Сегодня у неё привязаны и руки ноги, так удобнее. Но рот ещё не заклеен.

— У тебя ещё остались следы с прошлого раза, – заметил Павел.

— Знаю.

— Слушай, а ведь так нечестно. Ты знаешь, как меня зовут, а своё имя не говоришь.

— Делай своё дело.

— Невежливый ты человек, Аня.

Тело вздрогнула, как от удара, хотя Павел ещё не начинал.

— Откуда?

— Так-ли это важно? Просто услышь меня. Я знаю о тебе всё.

Она недоверчиво хмыкнула.

— Не веришь? – Павел стал перечислять: – Ты самый молодой начальник отдела на фирме. Тебе двадцать девять лет. Не замужем. На работе тебя ненавидят и есть за что. Ты же стерва, Анечка. Ты орёшь на своих подчинённых, за малейшие ошибки – штрафуешь деньгами. На прошлой неделе ты кинула стаканчик с карандашами в Машеньку, она потом полдня плакала. А на этой неделе ты уволила Виктора Палыча за то, что он дважды опоздал на работу. Аня, это же тот самый сотрудник, который учил тебя после института? Поправь меня, если это не так? К тому же он почти пенсионер.

— Развяжи меня, – сквозь зубы прошипела Тело.

Павел словно не заметил.

— Ты ведь поэтому приходишь сюда? У тебя есть остатки совести, но нет семьи. Ты вгрызаешься в карьеру, готова идти по трупам, но при этом тебе стыдно за свою жизнь. Боль и унижения своих сотрудников ты испытать не можешь и поэтому испытываешь потребность в физических наказаниях. Ты думаешь этим искупишь свою стервозность?

— Немедленно отпусти меня!

Тело побледнела и принялась извиваться на кушетке, но верёвки держали крепко.

— Деньги заплачены и работа будет выполнена, – спокойно сказал Павел.

Не смотря, на сопротивление, он заклеил Телу рот, причём она попыталась укусить его за руку. У Павла не было к ней ненависти или злости, просто он убедился, она реально заслужила наказание.

На этот раз глухие стоны раздались сразу после первого удара. Павел делал паузы, но не для того, чтобы облегчить участь этой дряни, а чтобы продлить весь процесс. Пусть прочувствует. Ремень он старался прикладывать наискосок от предыдущего следа. Он вспомнил, как ему показали в кафе Машеньку. Этакое тоненькое прозрачное создание с тихим голоском и блёклым хвостиком волос. Размах – удар. Глухой вскрик, очередная полоса на холёной заднице. Она повернула голову и смотрела прямо на него мокрыми глазами. Павел не отвёл взгляд. Примерился и хлестанул ещё раз. Лицо у девушки покраснело, после каждого удара она принималась рывками дёргать верёвки. Бесполезно. Двадцать шесть. Для неё нет авторитетов. Люди – это всего лишь средства для достижения её целей. Она считает, что и меня всего лишь использует. Размах – удар. Сдавленный вопль. Двадцать семь. Думаешь ты хозяйка жизни? Думаешь, всё будет идти по твоему сценарию? Он слегка погладил ребром ремня по напрягшимся ягодицам. Размах – удар. Ошибаешься. Двадцать восемь. Надо бы заставить тебя саму считать удары, но в твоём взгляде столько ненависти… Ты не готова к этому. Размах – удар. Не скоро тебе придётся красоваться в дорогих стрингах. Двадцать девять. Он поднял ремень, рассмотрел его, потом повернул пряжкой наружу. Тело поняла и её мокрые красные глаза стали совсем круглыми. Размах. Тело выгнулась в дугу, насколько позволили верёвки, потом задёргалась, виляя исхлёстанным задом. Она совсем потеряла контроль над собой и, когда поворачивала попу в его сторону, Павел с интересом наблюдал ухоженную промежность с розовенькими губками. На правой ягодице красовался багровый след от армейской пряжки. Этот рубец у неё останется надолго. Красивая девка. В который раз Павел подумал, что не мешало бы сделать её своей.

Не торопясь, он сдёрнул скотч и развязал верёвки. Тело даже не пыталась прикрыть наготу. Сначала она словно задыхалась, а когда дыхание немного успокоилось, зарыдала.

— В следующий раз, ты будешь молить меня о пощаде. Белья на тебе быть не должно. И захвати презервативы.

— Следующий раз? – сквозь всхлипы переспросила Тело. И ещё раз, уже громче:

— Следующий раз?! Да я в полицию на тебя заявлю!

— Пошла вон отсюда, стерва, – как можно более равнодушно сказал Павел.

Девушка вскочила, рывком яростно натянула трусы и тут же вскрикнула и зашипела от боли. Потом нагнулась, уже аккуратнее надела брючки, подхватила кроссовки и босиком выбежала за дверь.

Прошла неделя. Потом вторая. К концу третьей у Павла зазвонил мобильник.

— Это Анна. То есть Тело. Я плохо себя вела. Прошу меня наказать.